Текст книги "Парад павлинов"

Автор книги: Элизабет Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Чармиан испуганно оглянулась.

– Здесь никого нет. Даже козы ушли.

– Для гостей на крыше «Аполлона» установлена подзорная труба, – сказал Алекс, – и я не хочу доставлять им бесплатное развлечение.

– Я тоже, – согласилась Чармиан.

Она отстранилась и пошла вниз по тропинке, думая о том, что Алекс, хотя и не возражает против близких отношений с ней, все-таки не желает их афишировать. А чего еще она могла ждать? Она ведь ему не ровня.

– Плохо, если в тот момент миссис Петерсен смотрела в подзорную трубу, – бросила Чармиан, стараясь задеть Алекса. – Вам будет трудно объяснить ей свое поведение.

Девушка так спешила, что не смотрела под ноги, и снова поскользнулась. Алекс крепко взял ее за локоть.

– Кажется, ты задалась целью свернуть себе шею, – заметил он. – А что касается Хельги… может быть… ты ревнуешь?

– Вы себе льстите, – ледяным тоном ответила Чармиан.

Он отпустил ее руку и прошел вперед.

– Я думаю, мне лучше идти впереди. Ступай за мной, – велел он.

Алекс больше не разговаривал с ней, и Чармиан послушно следовала за ним, жалея, что упомянула вдову. Алексу не нравилось, когда разговор заходил о Хельге, и сейчас он сразу стал отчужденным.

Заходящее солнце удлинило тени от скал, среди которых проходила тропинка, они сделались какими-то зловещими; почти такой же вид был и у Алекса.

У Чармиан возникла мысль, что они идут по-гречески: мужчина впереди, а женщина скромно следует за ним. Но сейчас это было символом заботы, а не превосходства. Алекс шел впереди, чтобы указать ей безопасную дорогу. Чармиан чувствовала, что с радостью пошла бы за ним хоть на край света.

Когда они вышли на широкую дорогу, Алекс коротко попрощался и направился к причалу, предоставив Чармиан одной добираться до бокового входа.

Ей надо было принять душ, перекусить и приготовиться к вечернему шоу. Выступление больше не пугало ее; все ее существо переполняли новые ощущения, в которых причудливо переплетались радость и грусть. Чармиан уже не могла обманывать себя. Она окончательно и бесповоротно влюбилась в Александроса Димитриу.

В этот вечер Чармиан выглядела очаровательно. Она вся светилась огнем переполнявшего ее чувства; ее глаза сияли звездами; на губах дрожала едва заметная улыбка, походка была такой, словно она не шла, а плыла. Девушка по-новому, обостренно воспринимала все вокруг. Никогда еще цвета не казались ей такими чистыми, а огни – такими яркими. Чармиан чувствовала себя так, будто только что пробудилась после долгот сна.

Заметив в Чармиан эти перемены, мадам Дюваль сделала собственные выводы, хотя и не совсем верные. То, что виной тут любовь, она поняла сразу, не могла лишь предположить, что это чувство было неразделенным. Мадам Дюваль была парижанкой и смотрела на вещи прозаически, не предаваясь грезам. Она мысленно поблагодарила Бога и возлюбленного Чармиан, чье имя нетрудно было угадать, за то, что они вернули девушке веру в себя. А в конце демонстрации мадам даже похвалила Чармиан.

Алекса в зале не было, и Чармиан была этому рада. Ей надо было привыкнуть к новому состоянию души.

В этот вечер она не задумывалась о будущем, а просто вновь и вновь переживала каждое мгновение их встречи на торной тропе и особенно – тот момент, когда Алекс нежно улыбнулся ей.

Да, она все же была ему небезразлична; именно это неожиданно открылось ей тогда и на этом Чармиан строила свои воздушные замки, забывая о нынешнем своем положении.

Но Алекс руководствовался только своими страстями. Если бы он по-настоящему любил ее, то мог бы спуститься со своих высот или поднять туда ее. Разве легенда о короле и нищенке или сказка о Золушке были не о бедных девушках, возвысившихся до своих благородных возлюбленных? Даже воспоминание о Хельге не тревожило ее, ведь Алтея сказала, что Алекс не любит эту женщину, а теперь Чармиан и сама поверила в это.

Ее природная независимость и здравомыслие сейчас изменили ей. В этот вечер Чармиан жила в какой-то волшебной стране.

Когда парад моделей закончился, она некоторое время стояла неподвижно, оглушенная шумом и суетой вокруг. Больше всего на свете ей хотелось остаться одной. Она с завистью поглядывала на пустынный пляж, но не решалась выйти к морю в столь поздний час, а в комнате, которую она делила с Гортензией, она не могла найти уединения.

Мадам Дюваль принялась хлопотать вокруг девушек, советуя им пораньше лечь спать. На следующий день на Гераклее ожидали новый теплоход с туристами, которых привлекал и отель и модное шоу, так что день обещал быть напряженным.

Ивонн пропустила советы мадам Дюваль мимо ушей. Она уже успела обрести поклонника среди гостей и скрылась с ним на террасе. Мадам, опасавшаяся острого язычка Ивонн, не стала возражать, хотя сомневалась, что хозяин отеля одобрил бы такое поведение. Девушек пригласили демонстрировать модели, а не развлекаться. Однако Алекса нигде не было видно, поэтому мадам обратилась к более покладистым членам своей группы, и только тут заметила, что Чармиан тоже исчезла.

Девушка вышла через боковую дверь, которой она уже воспользовалась днем. Здесь она могла провести несколько минут в одиночестве. На эту сторону отеля выходило всего несколько окон, а склон горы создавал густую тень.

Чармиан задумалась, где сейчас Алекс. Девушка заметила на террасе Хельгу в окружении мужчин, но Алекса среди них не было. Скорее всего, он был у себя в офисе. Управление отелем требовало немалой бумажной работы, поэтому он не всегда выступал в роли хозяина.

Вдруг яркий луч фонарика уперся ей прямо в лицо.

– Кто здесь? – испуганно спросила она.

– Пришелец со звезд, – ответил замогильный голос, и тут же Алтея с веселым смехом схватила ее за руку и потащила к свету, падавшему из открытой двери.

– Чарм, что ты здесь делаешь? У тебя тут свидание?

– Ничего подобного, – ответила Чармиан. – Мне просто захотелось несколько минут побыть одной.

– Нездоровое желание, – заявила Алтея, – его не стоит поощрять. Ты не хочешь подняться ко мне и поболтать немного? Спать еще слишком рано. – Она заглянула в коридор. – Алекса поблизости нет?

– Я его не заметила. Он тебе нужен?

– Напротив! Он не одобряет мои ночные прогулки, а я жить без них не могу, и никто ни разу не причинил мне ни малейшего вреда. Пойдем, я покажу тебе, как подняться наверх, чтобы никто тебя не увидел.

Алтея прошла по коридору и открыла дверь, ведущую на служебную лестницу, узкую и крутую, пустынную в этот час. Показав Чармиан дорогу, Алтея быстро пошла наверх. Чармиан последовала за ней.

Алтея стала ей дорога как единственная близкая родственница Алекса. К тому же эта девушка нравилась Чармиан сама по себе, и сейчас только ее общество было ей приятно.

Поднявшись наверх, девушки оказались в коридоре, ведущем к комнатам Алтеи. Обняв Чармиан за талию, Алтея закружилась с ней в вальсе по коридору и остановилась лишь перед дверью.

Переводя дух, она отпустила Чармиан и открыла дверь в свои апартаменты. Пока они стояли на пороге, Алтея указала на зловещего вида скульптуру, что стояла в нише у самых дверей. Из незашторенного окна на нее падал слабый свет.

– Страшная, правда? – с гордостью произнесла Алтея.

– Мне она не нравится. Безобразная, по-моему.

Алтея весело рассмеялась.

– А мне она нравится. В ней есть что-то необычное, не то что все эти венеры и афины, которых полным-полно в сувенирных лавках.

Она включила свет, и ее комната предстала во всем своем пестром беспорядке.

– Посиди здесь, я пока переоденусь, – сказала Алтея, – а потом я налью нам чего-нибудь выпить. У меня тут есть собственный погребок. – Она указала на бар и скрылась за дверью спальни.

Чармиан села на диван, с волнением думая о том, что она сейчас сидит на том самом месте, где утром сидел Алекс. Казалось, с того времени минула целая вечность. Тогда она думала, что ненавидит его, но сейчас разобралась в своих чувствах.

На турецком столике у дивана Чармиан увидела фотографию Алекса в серебряной рамке и взяла ее в руки, чтобы получше рассмотреть. Было видно, что фотограф пытался сделать необычный портрет, затенив часть изображения, но результат оказался не совсем удачным. На фотографии Алекс был гораздо моложе; его глаза еще хранили юношеский задор; в уголках рта пряталась улыбка, но тени лишь придали резкости чертам его лица.

«Надменный и гордый даже в те годы», – подумала девушка, и все же она видела, каким нежным может быть выражение его лица.

Алтея в пестром домашнем халате неслышно вошла в комнату. Увидев, что Чармиан держит в руках, она улыбнулась.

– Он здесь выглядит немного мрачным, ты не находишь? – заметила она. – Алекс терпеть не может фотографироваться. Этот снимок был сделан по настоянию мамы, а когда она умерла, я забрала его себе. – Алтея направилась к бару, а Чармиан поспешно поставила фотографию на место.

– У меня есть легкое белое вино, оно тебе должно понравиться, – сказала Алтея. – Иностранцы не любят наши крепкие вина с привкусом изюма. – Она наполнила высокие бокалы. – Ты не спрашиваешь, где я была?

– Это не мое дело, – поспешно ответила Чармиан. Если Алтея ввязалась в какую-то авантюру, она не хочет в этом участвовать.

– Какая ты осторожная! – вздохнула Алтея. – Я немного прогулялась на лодке.

– На лодке? В такой поздний час?

– А что тут такого? У меня своя лодка. Конечно, я не выхожу на ней далеко в море, но вполне могу обогнуть мыс, как сегодня, например. На другой стороне есть скалы и пещеры – прекрасное место, чтобы уединиться. Когда-то в одной из пещер мы с моим другом детства, сыном рыбака, устроили себе убежище, обставили его всякой всячиной и натаскали хворосту. Мы называли его своим домом и думали, что когда-нибудь… воспользуемся им.

– Даже так? – Чармиан сразу пришла в голову мысль, что Алтея с кем-то встречается.

Как будто прочитав ее мысли, Алтея рассмеялась:

– Я была там одна. Дион давно уехал из этих мест, а я стала госпожой Димитриу, которой кланяются жители острова. Знала бы ты, как это скучно!

Девушка шаловливо посмотрела на Чармиан.

– А ты сегодня совсем другая, Чарм. Ты вся светишься.

– Это я еще не отошла после выступления, – быстро объяснила Чармиан, хотя знала, что дело не в этом.

– Наверное мой братец нашептывал тебе на ушко разные милые пустячки, – проницательно заметила Алтея. – Кое-кто видел, как вы вместе возвращались из деревни.

«Значит, у Алекса были все основания для беспокойства», – подумала Чармиан и пустилась объяснять, что встретились они случайно, чувствуя при этом, что краснеет под пристальным взглядом Алтеи.

– Мне очень хочется, чтобы он женился на ком-нибудь вроде тебя, – вдруг заявила Алтея. – На веселой и приветливой девушке, а не на этой шведской овце, которая терпеть меня не может. Я думаю, Алекс в тебя влюбился.

Смущенная, Чармиан отвернулась.

– Даже если это и так – а я сильно в этом сомневаюсь, – он никогда не женится на мне, – чуть слышно сказала она.

– Да, он хочет получить приданое, – с безжалостной откровенностью заявила Алтея. – Как будто у него самого денег мало! Но Алекс – бизнесмен до мозга костей, и он смотрит на брак, как на деловое соглашение. Богатая вдова вполне для этого подходит.

Расставшись с Алтеей, Чармиан медленно пошла в свою комнату, и в ушах у нее звучали слова: «Он хочет получить приданое».

Жестокая правда этих слов разрушила ее глупые мечты. Любовь для Алекса – лишь развлечение. Она не идет в расчет, когда речь о браке.

Лежа в постели и слушая ровное дыхание спящей Гортензии, Чармиан вдруг остро захотела покинуть остров, чтобы никогда больше не видеть Алекса. Потом она стала считать часы, оставшиеся до возвращения в Париж.

Когда она уснула, над Эгейским морем уже занимался рассвет, окрашивая скалы золотом.

Глава седьмая

На следующий день на остров явилась большая группа шумных американцев, «Аполлон» наполнился громкими голосами и смехом. Гости с восторгом встретили все блага цивилизации в новом отеле, уже подустав от старинных городов, античных руин и венецианских мозаик. Они с нетерпением ждали демонстрации коллекции Себастьяна, который привез Париж на просторы Эгейского моря, и среди всей этой суматохи у Чармиан просто не было времени на грустные размышления.

С балконов своих комнат девушки видели, как огромный лайнер появился на горизонте. Зрелище было впечатляющим. Белая громада приблизилась к острову. Причал оказался маловат для корабля такого водоизмещения, поэтому лайнер стал на рейде. Катера засновали туда-сюда, доставляя пассажиров на берег под аккомпанемент криков, смеха и музыки из транзисторов, которые молодежь не желала выключать ни на минуту.

– У нас сегодня полный зал, – заметила Гортензия, к месту употребив чисто театральный термин.

На соседнем балконе Дезире и Ивонн обсуждали достоинства пассажиров-мужчин, из которых большинство сходили на берег в шортах и пестрых рубашках.

На ленч все столики в ресторане и на террасе оказались заняты, пришлось накрыть столы даже в бальном зале.

Алтея при виде молодых американцев пришла в радостное волнение, и после ленча удалилась в свои апартаменты с группой молодежи в живописных нарядах и с фантастическими прическами. Вскоре оттуда загрохотала музыка.

Но молодежи среди гостей было не так уж много. На представление женщины надели свои лучшие наряды, а мужчины – костюмы и белые рубашки. Зал был заполнен так, что служителям с трудом удалось расчистить проход для манекенщиц.

Чармиан шла по проходу, сопровождаемая восторженным свистом публики. Она, как обычно, выходила второй. Оказалось, что ее внешность больше отвечает вкусам зрителей, чем Ивонн, чей изысканный шарм был специфически французским. Дезире тоже встретили с восторгом.

После шоу зрители окружили манекенщиц. Мадам Дюваль едва успевала отвечать, где и как можно заказать такие туалеты, а к девушкам пришлось даже приставить охрану из местных жителей, чтобы восторженная публика не разорвала платья на кусочки.

– Ну и манеры! – шепнула мадам на ухо Ивонн. – Просто дикари какие-то!

За весь вечер Чармиан увидела Алекса только несколько раз. По долгу хозяина, он все время был среди гостей. Выслушивая комплименты и замечания, он держался чуть отчужденно, и не раз у него на губах появлялась снисходительная улыбка. Он не прикидывался радушным хозяином, но гостям нравилась его манера держаться, это тоже казалось им частью программы. Все были уверены, что их принимает, самое малое, принц крови – ведь только аристократ может владеть целым островом, пусть и совсем небольшим.

За все это время Алекс ни разу не взглянул на Чармиан. Наверное, он был абсолютно уверен, что она больше не сорвется, но такое равнодушие больно задело девушку. Мог бы бросить хоть один одобрительный взгляд. Впрочем, она прекрасно справлялась со своей работой, а внимание Алекса сосредоточилось на веселых очаровательных женщинах, которые вились вокруг него и не уставали строить глазки.

Алексу доставляло удовольствие заигрывать с Чармиан, когда никого не было поблизости, но успех дела, видимо, был для него гораздо важнее, а туристы с лайнера как раз могли поспособствовать ему. Гости будут все лето сменять друг друга, а когда Чармиан уедет, Алекс и не вспомнит о ней. После манекенщиц Себастьена постояльцев отеля будет развлекать кабаре со звездой первой величины, давним поклонником которой, по словам Дезире, является Алекс.

День был очень утомительным, и все с облегчением вздохнули, когда туристы стали возвращаться на свой корабль.

Алекс сообщил мадам Дюваль, что после ужина шоу не будет: гости, оставшиеся в отеле, уже видели его, а наутро прибудет новая группа гостей, так что лучше всем как следует отдохнуть.

Девушки были рады передышке, а мадам Дюваль неустанно расхваливала заботливость Алекса.

– Приму горячую ванну и пораньше лягу спать, – огласила Ивонн свои планы на вечер. Даже ее бьющая через край энергия истощилась, к тому же ее вчерашний поклонник уже покинул отель.

Чармиан подумывала последовать ее примеру: ей очень не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. И тут посыльный принес ей записку.

Госпожа Димитриу приглашала мадемуазель Чевиэт поужинать с ней в ресторане отеля.

Никому из манекенщиц не приходилось обедать в огромном белом зале ресторана – еду им приносили в номера. Для такого случая мадам Дюваль, которая любое желание семьи Димитриу считала законом, велела Чармиан выбрать одно из платьев коллекции.

– Что-нибудь не слишком роскошное, – втолковывала она девушке. – Ты не должна быть наряднее хозяйки, но выглядеть нужно элегантно – ведь ты представляешь салон Себастьена.

Чармиан выбрала простое, облегающее платье из голубого шелка. У него была длинная юбка и лиф, задрапированный легкими складками, прикрывающими плечи.

Мадам одобрила ее выбор.

– Скромный, но эффектный наряд, – сказала она.

Чармиан встретилась с Алтеей у лифта, и они вместе спустились вниз. В отличие от нее, гречанка была одета ярко: узкая красная юбка с разрезом до бедра и черный топ на тонких бретельках. Ее шею украшало массивное золотое ожерелье восточной работы, а в ушах сверкали крупные золотые серьги с рубинами. Черные волосы Алтеи были уложены в высокую прическу. Ее красота и экзотичность наряда притягивали все взгляды. Чармиан даже улыбнулась, вспомнив наставление мадам Дюваль. Надень она хоть самую лучшую модель Себастьена, ей не удалось бы затмить Алтею.

– Мы ужинаем с двумя молодыми людьми, – сообщила Алтея. – Один из них, похоже, влюбился в тебя. Он просто замучил меня, умоляя познакомить с тобой. Может, ты заметила, как он на тебя пялился?

– Я ни на кого не обращаю внимания во время выходов: стараюсь не отвлекаться.

Для нее существовал только Алекс.

– Этот парень очень хорош собой, – хитро улыбаясь, сказала Алтея. – А его приятель – еще больше, но он – моя добыча.

Двери лифта открылись, и девушки увидели двух молодых американцев в смокингах. С радостными улыбками они подошли к девушкам, и Алтея представила их Чармиан.

– Эдди и Рик, – сказала она. – Граждане Соединенных Штатов.

Она сразу же взяла Эдди под руку, предоставив Чармиан следовать за ними с Риком.

– Я так рад познакомиться с вами, – сказал он девушке. – Я весь день смотрел на вас: вы неотразимы. Я решил даже оставить корабль, лишь бы с вами познакомиться. Мисс Алтея любезно согласилась помочь мне.

– Она мне рассказала… – кивнула Чармиан, ощущая некоторую неловкость. Ее смущала откровенность Рика. Алтея кинулась в эту авантюру, как обычно, не учитывая последствий. Видимо, она не на шутку увлеклась Эдди.

Голубые глаза Рика смотрели на Чармиан с нескрываемым восхищением. У молодого человека было округлое лицо, курносый нос и коротко стриженные светлые волосы. По крайней мере, он не был похож на хиппи.

– Вы не сердитесь на меня? – озабоченно спросил он. – Встреча с вами сделала мое путешествие незабываемым.

Чармиан поняла: его чувства и слова были хоть и простодушны, но вполне искренни.

– Как вам удалось остаться на берегу, если ваш корабль продолжает рейс? – спросила она, когда они вошли в ресторан.

– Очень просто. Я сказал капитану, что с меня довольно, – ответил он. – Слишком много храмов и руин. А это место как раз по мне. Я снял тут номер до конца недели.

Ресторан, оформленный в белых и бледно-голубых тонах с золотом, представлял собой огромный высокий зал с окнами на террасу. На столиках стояли лампы под розовыми абажурами и вазы с цветами. Компания заняла столик у окна, откуда видно было ночное море.

Юноши стали рассказывать девушкам о своих впечатлениях от Греции и ее островов, припоминая разные забавные случаи.

Алтея воспринимала всю эту болтовню с самозабвенной веселостью, чем очень удивила Чармиан, которая не находила в темноволосом кареглазом Эдди ничего особенного. Впрочем, поведение Алтеи было непредсказуемым, как и у всех ее соотечественников, а то, что Эдди был американцем, кажется, придавало ему в ее глазах дополнительное очарование.

Среди шуток и веселья настроение Чармиан улучшилось: в такой компании невозможно было грустить.

Рик откровенно ухаживал за Чармиан, он даже попросил разрешения встретиться с ней в Париже.

– Вы ведь вернетесь туда в конце недели? – спросил он.

– Да. Я там живу и работаю.

– Так мы сможем встретиться?

– Возможно, – улыбнулась Чармиан.

В зале появилась Хельга, сопровождаемая двумя бизнесменами из Афин; она была в своем любимом черном бархате и жемчугах. Официант предложил ей столик невдалеке от компании молодежи, но она, бросив на молодых людей презрительный взгляд, выбрала столик в глубине зала.

В этот вечер в ресторане посетителей было немного; отель заполнялся только к выходным, так что все заметили появление вдовы.

Эдди был потрясен.

– Какая женщина! – воскликнул он. – Ты ее знаешь?

– Конечно. – Алтея откинулась на спинку стула и язвительно усмехнулась. – Это моя будущая невестка, но меня она, как видишь, избегает.

– Возможно, боится, что ты ее затмишь, – предположил Эдди, нежно глядя на девушку.

Рик тоже не мог отвести взгляда от Хельги.

– Потрясающе! – восторженно произнес он. – Они с твоим братом будут великолепной парой!

– Красивая кукла. – Ее глаза сверкнули недобрым топазовым отблеском. – Но именно такая ему и нужна.

Заглянув ей прямо в глаза, Эдди спросил:

– А ты, малышка, ты хотела бы оказаться на ее месте?

Алтея тряхнула головой.

– Нет, это не по мне. Я хочу страсти, волнений. Ты на такое способен?

Эдди, казалось, был слегка ошарашен такой откровенностью.

– Ради тебя я способен на все, – заявил он, а Рик тихонько шепнул Чармиан:

– Ты тоже этого хочешь?

– Мне довольно любви, – очень тихо ответила она.

– Да, это лучше всего, – согласился молодой человек.

В конце обеда, когда они уже отведали жареную кефаль и жаркое из молодого барашка, а Чармиан впервые попробовала местного крепкого вина, которое ей, впрочем, не понравилось, Рик достал из кармана англо-греческий разговорник.

– Ты знаешь что-нибудь по-гречески? – спросил он Чармиан.

Девушка призналась, что знает всего несколько слов.

– Представляешь, я ничего не могу понять, – пожаловался Рик, – а в этой книжке невозможно найти нужное слово. Я вовсе не хочу просить горничную, чтобы она мне позвонила в семь. Мне хотелось бы сказать, что я люблю тебя.

Он передал разговорник Чармиан.

– Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь, – уклончиво ответила она. – Правда, я знаю, что агапэ означает «моя любовь», но на этом мои познания заканчиваются. – Она когда-то прочла эти слова в книге.

– Прекрасно! Я запишу. Назови по буквам.

Хороший обед, вино и приятная компания рассеяли грусть Чармиан. Она с готовностью склонилась над книгой, на последней странице которой Рик пытался что-то написать.

– Нет, – со смехом воскликнула она, – ты не должен это писать.

Но Рик продолжал составлять забавные сочетания из этих двух слов и ее имени. Она выхватила у него карандаш, и в этот момент какое-то шестое чувство заставило ее поднять глаза. Она увидела Алекса.

Чармиан не знала сколько времени стоял он там, на террасе, глядя на нее. Она сидела как раз напротив окна, и Алекс, должно быть, видел, как они с Риком веселились, потому что лицо у него было хмурым. Его глаза метали молнии, но, встретив испуганный взгляд Чармиан, он отвернулся и отошел от окна.

– Что случилось? – спросил Рик, увидев, как изменилось лицо девушки.

– Ничего, но… но мне, наверное, не следовало приходить сюда.

Рик удивился.

– Но почему? Разве не Алтея пригласила тебя?

– Да, конечно, – поспешно сказала Чармиан. Она подумала об Алексе. Но знает ли он, что она пришла сюда по приглашению его сестры?

Усилием воли Чармиан взяла себя в руки и придумала своему замешательству правдоподобное объяснение, но настроение у нее испортилось. Даже если Алекс знал о приглашении Алтеи, ему явно не понравилось, что она была в таких дружеских отношениях с его гостями. Но не мог же он рассчитывать, что она будет рычать на всех? Он смотрел на нее так, как будто она не имела права появляться в ресторане. Алекс, кажется, сам не осознавал, что выразил свое неудовольствие слишком открыто. Тем не менее, это напомнило девушке о ее положении. Видимо, Алекс не хотел, чтобы дружба Чармиан с его сестрой афишировалась. На людях ей следовало держаться на почтительном отдалении.

Чармиан почувствовала себя униженной, ей захотелось убежать куда-нибудь, но она не могла испортить вечер Алтее. За десертом она была очень молчаливой, размышляя о том, сколько ей еще оставаться здесь.

В зале вдруг появился Алекс, он по-прежнему был мрачнее тучи. У Чармиан сердце ушло в пятки. Неужели он решится публично выговорить ей? Но он даже не взглянул в их сторону. Он подошел к столику Хельги и сел с ней рядом спиной к залу.

– Что с тобой, моя крошка? – заботливо поинтересовался Рик. – Из тебя словно воздух выпустили.

Чармиан смущенно улыбнулась.

– Прости, у меня вдруг разболелась голова. Сегодня был трудный день. Если ты не возражаешь, я не стану ждать кофе. – Девушка чувствовала, что не может больше оставаться в зале рядом с разгневанным Алексом.

– Как жаль! – воскликнул Рик. – А я так надеялся, что мы потанцуем.

– Не сегодня, – сказала Алтея. – Босс велел пораньше закрыть ресторан. Но мы можем подняться ко мне в номер. – Она взглянула на Чармиан. – Ты и вправду бледна, вероятно тебе надо отлежаться. А я позабочусь, чтобы мальчики не скучали.

Чармиан встала, и Рик тоже поднялся.

– Позволь мне проводить тебя хоть до лифта, – попросил он.

– Еще завтра будет день, – успокоила его Алтея. – Она будет здесь до субботы. Спокойной ночи, Чарм.

Рик взял девушку под руку, и Чармиан непроизвольно прижалась к нему, когда они проходили мимо столика, за которым сидел Алекс. Она ждала, что он сейчас вскочит и потребует у нее объяснений.

Но он сидел к ним спиной и даже не оглянулся. Зато Хельга, сидевшая напротив, подняла на них взгляд, полный холодного презрения. Ее голубые глаза буквально сочились неприязнью.

«Она тоже осуждает меня, – грустно подумала Чармиан. – Наверное, Алекс сообщил ей свое мнение о месте манекенщицы».

Когда они проходили через вестибюль, Рик задержался у статуи Аполлона, с холодным равнодушием взиравшей на все вокруг.

– Образец мужской красоты, – заметил он. – Но сейчас не часто встретишь такое лицо. Должно быть, этот тип исчезает.

– Но это же классический идеал, – возразила Чармиан. – Кстати, иногда все же встречаются люди, похожие на него.

– Пожалуй, хозяин отеля смахивает на этот идеал, и похоже, сделан из того же материала, – сказал Рик.

Чармиан направилась к лифту, размышляя о точной характеристике, которую Рик дал Алексу. Он и вправду был красив, как эта статуя, но и холоден так же.

Пока они ждали лифта, Рик совсем по-мальчишески сказал:

– Надо же, я знаком с десятком девушек, но среди них нет ни одной, похожей на тебя.

– Я самая обыкновенная.

– Нет. Когда я увидел тебя в первый раз, я сразу же понял, что ты не такая, как все. – Вино сделало из него поэта. – Ты просто… неземная! – с восторгом заключил он.

– Я и впрямь стану неземной, если сейчас же не лягу в постель, – засмеявшись, сказала Чармиан, прижав пальцы к вискам.

– Бедняжка! Сильно болит?

– К утру все пройдет.

– Тогда увидимся завтра, – сказал Рик.

Когда Чармиан уже вошла в лифт, молодой человек поднес ее руку к губам и поцеловал. Это был жест благоговения, и у девушки потеплело на душе. Он ведь мог воспользоваться ситуацией и действовать более решительно.

Прямо напротив лифта была дверь в ресторан. Чармиан быстро глянула туда. На пороге стоял Алекс. Он, вероятно, видел, как Рик поцеловал ей руку, потому что лицо его стало совсем уж мрачным. Но тут двери лифта закрылись, и девушка осталась одна.

Чармиан больше не чувствовала себя униженной, в ней проснулась гордость. Она была рада, что. Алекс видел, как Рик целует ей руку. Теперь он понял, что есть люди, которые считают ее привлекательной и не боятся это показать.

Когда Чармиан вернулась в номер, мадам Дюваль и девушки еще ужинали. Все удивились ее раннему возвращению. Гортензия принялась спрашивать, как прошел ужин, что они заказывали, как были одеты дамы в ресторане.

Ивонн язвительно заметила, что мисс Димитриу слишком быстро устала от общества Чармиан.

– Мы обе устали сегодня, – объяснила Чармиан, решив умолчать об американцах.

Мадам Дюваль зевнула.

– Ну ладно, – сказала она. – Еще две ночи – и мы вернемся в Париж. Лично я буду только рада.

– Я тоже, – заявила Дезире, которой так и не удалось привлечь внимание Алекса. – Там есть люди, которые ценят меня.

Чармиан молча поддержала их; чем скорее она расстанется с Александросом Димитриу, тем лучше для всех.

Гневная гримаса, которую она заметила у него на лице, не давала ей покоя. Этот гнев казался совершенно беспричинным, но, вспомнив враждебный взгляд Хельги Петерсен, Чармиан поняла, что вдова воспротивилась дружеским отношениям своего жениха с простой манекенщицей. Видимо, Алтея обмолвилась кому-то, что видела их вдвоем, а этот человек рассказал Хельге. И все же… Алекс редко прислушивался к чужому мнению, если только оно не совпадало с его собственным. В этом случае он мог дипломатии ради разыграть неодобрение, хотя и это тоже было не в его духе. Так и не найдя разумного объяснения его поведению, Чармиан прекратила мучить себя вопросами. Завтра ее последний день на острове, а после этого и «Аполлон», и его хозяин уйдут в прошлое.

– Тебе лучше лечь в постель, – сказала мадам Дюваль, глядя на бледное лицо Чармиан. – Не хватает еще, чтобы ты заболела, – проворчала она, а потом уже спокойнее добавила: – В конце концов, ты неплохо выступала, так что я, пожалуй, не стану рассказывать мсье Себастьену о твоем срыве в первый день. Но я все равно уверена, что работа манекенщицы не по тебе: у тебя слишком быстро меняется настроение.

– Спасибо, мадам, – с усталой улыбкой ответила Чармиан. – Честно сказать, я еще ничего не решила, насчет своего будущего. Спокойной ночи.

Чармиан ушла в свою комнату, довольная тем, что Гортензия не последовала за ней. Она вышла на балкон и посмотрела вдаль. Рыбачьи лодки вышли на промысел; море было совсем черным, и огни лодок казались светлячками, разбросанными по бархату. Как бы то ни было, Чармиан была счастлива, что ей довелось побывать на Гераклее.

Но что ждет ее в будущем? Пусть даже Леон оставит ее в салоне, и место манекенщицы будет за ней закреплено, Чармиан не могла сказать, что ей хочется именно этого. У нее было странное ощущение, что только присутствие Алекса дает ей уверенность в успехе. Он дважды выручал ее, и хотя бывал не на всех ее выступлениях, она знала, что он где-то поблизости и может появиться в любой момент. Ее поступками двигало желание заслужить его одобрение.

Вернувшись в Париж, она опять начнет паниковать перед выступлениями, каждое из которых будет напоминать ей об Алексе и о том, что она его навсегда потеряла. Наконец Чармиан решила, что самым разумным будет вернуться в Лондон, к прежней жизни. Тогда у нее появится надежда когда-нибудь забыть Алекса и начать все сначала, а Гераклея и все, что здесь произошло, будет вспоминаться как феерический сон.