Текст книги "Воин и чародей"

Автор книги: Элизабет Бойе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Рольф с шумом выдохнул.

– Пожалуй, я и глаз не сомкну, пока мы будем в Туфнавеллире. Надолго мы здесь застрянем, Микла?

– Нам ведь нужно, по крайней мере, помочь хозяину закончить стрижку, – пожал плечами Микла, – а на это потребуется самое меньшее две недели. У него есть еще овчарни в горах, и те овцы тоже нуждаются в стрижке. К тому времени мы как раз заработаем довольно еды на дорогу.

– Но что, если между тем нас отыщет Йотулл? – Рольф понизил голос и невольно оглянулся на дверь. – И Бьярнхард ведь тоже способен отыскать нас чарами?

Микла уже устраивался у очага.

– После ухода из Свинхагахалла мы не единожды переправлялись через реки, а холодная вода ослабляет чародейские способности Бьярнхарда.

Йотуллу тоже трудненько будет выследить нас после этих бесконечных дождей.

Если он нас и найдет, то не скоро. Ну, чья первая стража? Если я не ошибаюсь, Сигурд, – твоя очередь.

Сигурд, сдерживая раздражение, оглядел крепкие стены и крышу.

– Да к чему это? Мы здесь в полной безопасности, если не отпирать дверь.

– Нет, кто-то должен бодрствовать, – отозвался Рольф, все еще косясь на плащ, болтавшийся на крюке. – По округе бродят Гросс-Бьерн и целая свора драугов, и я не смогу уснуть, если кто-то не будет за ними следить.

Сигурд кивнул. Рольф и Микла свернулись калачиком у очага и скоро погрузились в крепкий сон. Сигурд прислушивался к голосам драугов Туфнавеллира – упыри услужливо завывали и перекликались из могильных курганов. Он попытался разглядеть тварей через щелочку в двери, но тут в дымовом отверстии что-то зашуршало и шлепнулось на земляной пол неподалеку от Сигурда. Он схватился за секиру и приготовился драться. Пришелец встряхнулся, как ожившая груда тряпья, повернулся и наконец увидел Сигурда.

– А, да это ты! – воскликнула тварь и, расплываясь в ухмылке всем своим морщинистым лицом, с дрожью радости протянула Сигурду руку, которую тот неохотно пожал. – Я так рад тебя видеть! Нынче гости здесь бывают редко.

Мое имя Мори. Верно, старый Чернобров уже рассказывал обо мне. – Упыреныш пожал руку сам себе, захлебываясь и фыркая, как в воде.

Сигурд с отвращением попятился. Мори был размером с двухлетнего ребенка, весь сморщенный и ссохшийся, точно сушеное яблоко. Всю его одежду составляла обтрепанная рубашка из грубого холста, чьи рукава и подол превратились в спутанные лохмотья. Тут и там были привязаны разнообразные лоскутья, призванные прикрыть самые большие дыры в этом достойном одеянии, и гнуснейшего вида колпак сползал то на один глаз, то на другой, пока упыреныш гримасничал и кривлялся, словно чудовищный, разом состарившийся младенец.

– Как… как идут дела? – настороженно осведомился Сигурд, все еще сжимая секиру и гадая, что же предпримет морок.

– Дела? О, я делаю все, что хочу! – Мори подпрыгнул и мерзко захихикал, не сводя с Сигурда блестящих, точно пуговицы, глазок. – Я только что из молочной. Перепортил весь творог, который поставили на сыр, – набросал конского навоза. Глупые женщины забывают выставить мою долю, вот я и учу их помнить о бедняжке Мори. Завтра я сдеру шкуру с лучшего быка Черноброва, если они опять меня забудут.

– В доме есть еда, если ты голоден, – сказал Сигурд, кивая на вход в кухню.

– Голоден! – возопил Мори, выкатывая налитые кровью глаза. – Я всегда голоден! Если бы тебя, подобно мне, младенцем бросили на вершине горы умирать от голода, ты бы тоже никогда не мог наесться вдоволь!

Сигурд поглядел на своих спящих друзей и пошел за упыренышем в кухонный закуток, содрогаясь от ужаса, к которому примешивалась изрядная доля любопытства. Мори тотчас схватил оставшуюся с ужина баранью ляжку и обглодал ее быстрее, чем Сигурд успел бы съесть и кусочек. Швырнув кость на пол, Мори принялся обеими руками набивать в рот творог, простоквашу и сливки, больше портя, чем съедая. Та же участь постигла целые караваи хлеба, и упыреныш не угомонился, пока вся еда в кладовой не была съедена или перепорчена.

– И это все? – осведомился Мори, вытирая рот грязными останками рукава и с голодным видом озираясь по сторонам. – В жизни не встречал такой скупердяйки, как Ульфрун. Гляди-ка на бедное мое брюшко! Оно плоское, точно пустой мешок. – Он задрал рубашонку и показал Сигурду сморщенный отвисший живот – ребра явственно торчали под тугой желтой кожей. Сигурд содрогнулся, снова испытав ужас.

– Кожа да кости! – с гордостью объявил Мори. – И смотреть-то не на что, а? А? – Он ткнул Сигурда локтем в бок и яростно подмигнул.

– Да на тебя и вообще-то глядеть неохота, – вырвалось у Сигурда, и он смешался, но Мори как будто именно такого ответа и ожидал. Закатившись в припадке смеха и чихания, упыреныш соскочил на пол – в жизни Сигурд не видел более омерзительного зрелища.

– И все же ты не прав, – сказал вдруг Мори и, вспрыгнув на кухонный стол, вытер об него свои грязные ноги. – Морок, сотворенный из младенца, которого мамаша бросила погибать на вершине горы, – наихудший из мороков, особенно если успеть к нему прежде, чем отлетит его последний вздох. – Мори подался к Сигурду, кривляясь и корча самые невыносимые гримасы, и заговорил прямо ему в лицо:

– Я уже умирал, когда некий чародей отыскал меня и пустил в дело: прежде всего – напугал до безумия мою злодейку-мать и загнал ее на утесы Хускавика, где она и сломала себе шею. Вот в этих самых нищенских лохмотьях она бросила меня на погибель. Но я славно ей отомстил! – Мори оскалил зубы в угрожающей ухмылке.

– По правде говоря, она этого заслуживала, – запинаясь, пробормотал Сигурд.

– Ах, как я рад слышать это от тебя! – Мори повернулся на одной ноге посреди стола. – Я вижу, мы станем большими друзьями, если, конечно, ты позволишь мне каждую ночь хозяйничать в кухне. Ты привел мне от Бьярнхарда славного помощника – Гросс-Бьерна. Только маг Бьярнхарда мог додуматься сотворить этакую тварь! Нынче ночью он превратился в ободранную кошку и задушил раба. Скажи мне, чем это ты заслужил такую ненависть Бьярнхарда?

Сигурд с трудом мог собраться с мыслями, пока блестящие глазки Мори пристально впивались в него.

– По правде говоря, не знаю. Я-то думал, что Гросс-Бьерна наслал кое-кто другой…

– Ой, нет, нет! Знаешь, я всегда говорил, что морок морока ни с кем не спутает, а уж морока свинхагахалльской работы я всегда смогу отличить. Я и сам таков. – Мори похлопал себя по бокам.

В этот миг входная дверь содрогнулась под тяжким ударом, и Сигурд схватился за секиру. Мори захихикал:

– Это старина Вигбьед желает войти. Но он сейчас удалится, и ты услышишь других ночных гуляк. Старая Скума будет вопить за овчарней, где ее прикончили полсотни лет назад. Скоро она поскребется в дверь и будет умолять впустить ее, но если ты поддашься жалости, она утащит тебя в могилу, и мы никогда больше не увидим тебя… живым, конечно. А младенцы, которые были брошены и умерли в этой усадьбе, так славно верещат…

У Сигурда волосы встали дыбом – это упыриха Скума начала скрестись в дверь, стонать и молить, чтобы ее впустили, иначе она вот-вот умрет. Когда ее отчаянные вопли наконец затихли вдалеке, Сигурд услыхал другие крики и стоны, исходившие из могильных курганов, которые окружали усадьбу.

Еще один тяжкий удар едва не снес дверь с петель, и Мори одобрительно хохотнул.

– Вигбьед теряет терпение. Может, хочешь впустить его?

– Нет! Ни за что! – вскрикнул Сигурд, видя, что морок направился было к двери. – Мне здесь маг-упырь нужен не больше, чем ты… то есть я хотел сказать, если его сотворил Бьярнхард…

– Он приходит поглядеть на золото, – прошептал Мори сквозь зубы. – Ха!

Я вижу по твоим глазам – тебе нравится золото! Но есть еще кое-что, и оно тебе больше придется по вкусу. Я много знаю о тебе, дружок, и, поскольку ты мне по душе, я скажу тебе, что это такое и как ты можешь его добыть. Но прежде дай слово, что ты не проболтаешься своему пронырливому дружку Микле. Он мне вовсе не нравится. Обещаешь? – Он вдруг резко подался вперед, зловеще уставясь в глаза Сигурда.

Тот слегка отодвинулся.

– Сначала ты скажи мне, что же это такое я хочу и трудно ли будет его добыть. Я прежде ничего не похищал у драугов, и на самом деле есть одна только вещь, ради которой я мог бы рискнуть…

– Что это? – спросил Мори, придвигаясь ближе с отвратительной ухмылкой.

– Меч, – ответил Сигурд, и Мори свалился со стола в новом припадке хохота. Когда припадок прошел, морок вскарабкался по ножке стола наверх и с торжественным видом пожал руку Сигурду.

– Так это и будет меч, дружок, – сообщил он с неприятным хохотком. – Бьюсь об заклад, ты собрался сразиться с Гросс-Бьерном! Вот это будет битва!.. Но ты обещаешь ничего не говорить своему дружку, магу Микле?

Слишком он молод для силы, коей обладает, да и тебе ведь он тоже не слишком нравится?

– Он мне вовсе не нравится, как и тебе. Он украл у меня меч и отказывается вернуть. Если б я мог только добыть другой клинок, я пошел бы на все, даже ограбил драуга! Даю тебе слово, что ни о чем не скажу Микле.

– Сигурд снова пожал руку Мори, и тот расплылся в ухмылке до ушей.

– Итак, заключим договор. Я помогу тебе добыть меч из потайной сокровищницы Вигбьеда, а ты поможешь мне досадить Черноброву и его семейству. Ха, слушай, старина опять колотит в дверь! Завтра ночью мы позволим ему войти, и ты увидишь свой будущий меч. Кстати, только смеха ради, почему бы тебе не выспаться в постели Вигбьеда?

– Потому что тогда он убьет меня, – опасливо отвечал Сигурд.

– Чепуха! Он тебя убьет, только если не сделаешь, как я скажу. Возьми дюжину ножей и выложи вокруг кровати остриями внутрь, тогда он тебя не тронет.

– Но ведь спать на полу безопасней? – скептически отозвался Сигурд. – Не то чтобы я сомневался в твоих словах, но…

Мори уселся, скрестив коротенькие ножки.

– Надо бы тебе знать, что я не стану лгать тебе, – укоризненно проговорил он. – Я ведь друг твоего друга Бьярнхарда. Ну же, наберись смелости! Дверь будет заперта, Вигбьеду сюда не пробраться. Я сам помогу тебе уложить ножи. Бьярнхард хочет, чтобы ты получил этот меч.

Сигурд неохотно согласился попытать счастья, когда Рольф сменит его на посту, и вежливо намекнул, что Рольф, в отличие от него, не так мягок с домовыми; если он увидит Мори, то поднимет крик и разбудит Миклу. Мори тотчас понял намек.

– Тогда я ухожу. Микла мне не по душе. Вот увидишь, я придумаю для него какую-нибудь особенную пакость. Спокойной ночи, дружок! Жди меня завтра ночью и не забудь о ножах – остриями внутрь. Прощай!

Сигурд чувствовал себя довольно глупо, выкладывая вокруг постели острые ножи, и только надеялся, что не забудет о них, когда утром соскочит на пол или неловко повернется во сне. Рольф сонно поглазел на его приготовления и пошел проветрить сонную голову на сквозняке, тянувшем из-под двери.

– Ничего странного не видел, Сигги? – осведомился он, зевая.

– Нет, ничего, – отвечал Сигурд из глубин роскошной перины на постели Вигбьеда. – В кухне, должно быть, повозились крысы. – Он вдруг так неудержимо захотел спать, что едва успел закрыть глаза. Бессильно слышал он, как Рольф громко и безмятежно храпит на посту, – из дымового отверстия эхом вторило ему злорадное хихиканье, и сморщенное личико старика младенца заглядывало в комнату. Даже Микла спал так глубоко, что не услышал, как засовы на двери мягко скользнули вбок и едва слышно скрипнули петли – тяжелая дверь медленно растворилась.

Глава 12

Громкий крик вырвал Сигурда из глубин сна. Он выскочил из постели, едва успев вспомнить о ножах и только чудом не располосовав ноги до крови.

– Эгей! Есть кто живой? – надсаживал глотку Камби Чернобров, стоявший на пороге дома с фонарем в руке.

Еще было темно, но Сигурд знал, что утро уже наступило.

– Мы все еще здесь, – сообщил он довольно невежливым тоном. – Ты всегда так будишь своих домашних? – Он увидел, как Рольф, скрючившийся у двери, проснулся и поспешно вскочил со сконфуженным видом.

– Дверь была нараспашку, – пояснил Камби. – Мне-то казалось, что вы додумаетесь запереть дверь на ночь после нашего ухода.

– Мы ее и заперли, – отозвался Микла, зажигая огонь в очаге мановением руки. – Рольф, когда ты стоял на страже, дверь была заперта?

Рольф от стыда потерял дар речи.

– Была заперта, покуда я не заснул, – наконец признался он. – Не знаю, что на меня нашло, но глаза у меня слипались – не утерпеть. Никогда прежде мне не случалось заснуть на посту.

– Это все Мори, – мрачно заметил Камби. – Он обожает такие шуточки.

Какая удача, что вы не погибли!

– Так, значит, драуг Вигбьеда до нас не добрался, – сказал Сигурд со вздохом облегчения и хотел было сойти по ступенькам кровати.

– Стой! Ни с места! – вскричал вдруг Камби, своим фонарем освещая пол около кровати. – Вот, видишь ты эту грязь? Похоже на следы ног – кто-то прошел через комнату и остановился перед кроватью.

Сигурд глянул на комья засохшей грязи, цепочкой тянувшиеся по полу к кровати, и по спине у него пробежали мурашки. Микла присветил себе навершием посоха, оглядел грязь и сказал:

– Это земля из могилы. Тот, кто наступит на нее, окажется во власти драуга. – Он поглядел на Сигурда – бледное лицо его в дрожащем свете казалось совиным. – Понять не могу, отчего же Сигурд до сих пор жив. Драуг стоял в нескольких дюймах от него.

Сигурд осторожно опустился на постель.

– Ножи, – пояснил он ослабевшим голосом.

– Ловкий прием, – заметил Микла. – Интересно, поможет ли он в следующий раз? – Он подозрительно поглядел на Сигурда, явно намереваясь о чем-то спросить, но Камби торопился поскорее приступить к работе. Он явно привык к издевательским выходкам своих соседей-драугов, а поскольку на сей раз не было причинено особого вреда, уже готов был обо всем забыть.

Все утро, пока не взошло солнце, Сигурд присматривался, не мелькнет ли где Мори. Он видел Гросс-Бьерна – тот восседал на гребне холма над овчарней, черная тень в бледном свете занимающейся зари, и следил за Сигурдом злобными глазами. Сигурд подумал, что никогда не доводилось ему видеть такого тусклого и мрачного места, каким был в это утро Туфнавеллир, и от души пожалел, что забрели именно сюда. Даже ограда кое-где была сделана из костей, вернее, из китовых ребер, и оттого казалось, что какое-то чудище подползло к дому и там издохло. Сигурд решил подняться на склон холма, подальше от места стрижки, чтобы передохнуть и развлечь себя разговором с Тофой, одной из дочерей Камби. Однако не успели они обменяться несколькими словами, как Тофа вдруг умолкла и указала вниз, на подножие холма. Порыв ветра нес сухие листья и комок высохшего навоза, и этот комок, весело подпрыгивая, катился вверх по склону туда, где сидели Сигурд и Тофа.

– Это Мори, – обеспокоенно пояснила Тофа. – Вот так он всегда преследует моего отца. Если ты не против, я лучше спущусь к остальным.

После поговорим.

Сигурду оставалось только с изумлением и растерянностью глазеть на комок навоза, который приткнулся к его ноге.

– Мори, это ты? – прошептал он едва слышно, не забыв прежде убедиться, что никто не видит, как он разговаривает с куском навоза.

Взвихрился водоворот пыли и лохмотьев, и перед ним возник Мори – он присел на корточки в грязи и просто для удовольствия несколько раз перекувырнулся.

– Привет! Как тебе спалось нынче ночью, дружок?

– Замерз, особенно когда Вигбьед стоял у моей кровати и леденил меня своим упыриным дыханием. Не по-дружески это было – оставить дверь нараспашку. – Сигурд осмелел, поскольку знал, что через полчаса взойдет солнце.

Мори ухмыльнулся и подмигнул.

– Но ведь он тебя не тронул, верно? Я оказался прав? Нынче ночью я дам тебе взглянуть на меч – если, конечно, не испугаешься. Ты ведь не боишься, а? – Он издевательски захихикал, корча гримасы.

– Нет, конечно! – огрызнулся Сигурд, хотя в глубине души совсем не был в том уверен.

– Я так и думал, – ответил Мори, опять сворачиваясь в навозный ком и готовясь укатиться прочь. – Приготовься, когда я нагоню сон на твоих приятелей, и едва услышишь стук Вигбьеда – я буду рядом. И приготовь мне что-нибудь поесть, а то схлопочешь! – Он в последний раз чихнул, захихикал и комком навоза скатился вниз с холма. Когда из-за угла амбара обычным своим тяжелым шагом вышел Камби, комок резко подпрыгнул и последовал за ним.

Весь день Сигурд там и тут наблюдал за разными проделками Мори – Тофа указывала ему на них. Что-то испугало овец, и они прыжками унеслись на вершину холма, причем одна споткнулась и сломала ногу. Одна из хозяйских дочек порезала руку, а ворота овчарни все никак не закрывались, и овцы то удирали, то смешивались с другими отарами. Пришлось повозиться со своим конем и соседу, который приехал забрать своих овец, смешавшихся с овцами Камби, – он никак не мог уговорить коня пройти в ворота. Когда день стал клониться к закату, соседи, пришедшие за овцами, в тревоге заторопились прочь, с охотой покидая Туфнавеллир прежде, чем совсем стемнеет.

Когда завершились дневные труды, все направились в дом, где Ульфрун уже прибрала в кухне, но все еще громко причитала, проклиная свою молодую дурость, которая толкнула ее связаться с Камби Чернобровом из проклятого Туфнавеллира. Сигурд шел рядом с Рольфом, который, по счастью, тоже чересчур устал, чтобы болтать без умолку. Когда они проходили через ворота, у которых нынче днем заупрямился соседский конь, что-то вдруг резко ударило Сигурда в грудь и отшвырнуло на Миклу, который шел шагах в пяти позади. Задыхаясь, точно рыба, выброшенная на берег, Сигурд сел и недоверчиво огляделся, не понимая, с чем это он столкнулся. Он было даже подумал, что ворота закрыты, – но нет, распахнуты настежь.

Камби и его семейство окружили Сигурда, озабоченно переговариваясь, но Микла вдруг прянул вперед и растолкал их, громко крича и размахивая посохом, точно сумасшедший. Девушки в испуге бросились врассыпную – все, кроме Тофы, рослой и крепкой девицы, которой без особого труда удалось поднять Сигурда на ноги и почти волоком оттащить под защиту коровника.

Выглядывая из дверей, Сигурд наконец разглядел Гросс-Бьерна: морок высился на крыше сенного амбара, мотая светящимися голубым призрачным светом головами и молотя копытами воздух от избытка злобы. Ворча и порыкивая, тварь наклонилась вниз, пытаясь ухватить зубами посох Миклы.

Микла в ответ хлестнул морока струей огня, и тот, взмыв в воздух, перелетел на крышу коровника. Все четыре девушки скорчились, не в силах кричать от ужаса, когда крыша закачалась, и коровы в стойлах заметались, подняв оглушительное мычание. Камби бросился в коровник через заднюю дверь и едва успел увернуться из-под копыт огромного вола, который вырвался из конюшни, все круша на своем пути. Морок слетел с крыши и помчался вдогонку за волом; скоро оба исчезли в расселине позади большого дома.

Камби отослал девушек в дом, но сделал знак Рольфу, Микле и Сигурду оставаться в коровнике. Они помогли хозяину успокоить коров, затем Камби уселся у фонаря, неспешно набил и раскурил трубку. Наконец полностью собравшись с мыслями при помощи облачков ароматного дыма, он посмотрел на Сигурда и сказал:

– Довольно надоедливый морок. Он немало испортит тебе жизнь, если ты не постараешься от него избавиться.

– Это все для меня не ново, – раздраженно отмахнулся Сигурд. – Однако сегодня морок впервые напал на меня впрямую. Уж не означает ли это, что Йотулл близко? Послушайте, вот вы оба – маги. Почему же вы не можете справиться с мороком? Я-то думал, что магия куда полезнее, да верно ошибался. Если ты маг, Камби, как же ты терпишь вокруг своей усадьбы все это ходячее кладбище? А этот Мори… – Сигурд не осмелился продолжать, опасаясь, что Мори где-то поблизости прислушивается к разговору и ухмыляется про себя.

Камби отвечал, попыхивая трубкой:

– Я об этом когда-то подумывал, но признаться, с неохотой пытался что-то предпринять против драугов Туфнавеллира. Я к ним уже привык. Лучший способ жить рядом с драугом – давать ему то, что нужно, и он от тебя отстанет. Мори прожил в этой усадьбе свыше ста лет, а Вигбьед, если помнишь, был мне отцом. – Камби грустно погладил подбородок. – Но, быть может, я смогу помочь тебе избавиться от Бьярнхардова морока.

Сигурд не стал говорить, что, по его мнению, морока наслал либо Хальвдан, либо Йотулл. Теперь уже не имело никакого значения, кто сотворил морока, раз уж грудь у него при каждом вдохе ныла от удара, который отвесила ему тварь.

– Я за это всей душой, – сказал он. – Что же нам делать?

Камби развернулся, испустив тяжкий вздох. Морок снова топотал по торфяной крыше, и стропила опасно поскрипывали.

– Подумаю, – сказал он наконец.

Весь вечер Сигурд взволнованно следил за Камби, но тот сохранял безмятежное спокойствие и ни словом не обмолвился о том, что прогонит морока, как обещал. Сигурд едва сумел скрыть свое разочарование, когда Камби и его домочадцы удалились на ночь в свою хижину. Микла пытался убедить Сигурда спать на полу, не в постели Вигбьеда, но тот, не говоря ни слова, установил в нужном положении ножи, натянул одеяло до подбородка и притворился спящим. Микла, образец бдительности, расхаживал по комнате, но Рольф тотчас же безмятежно уснул.

Сигурд долго лежал без сна, гадая, куда подевался Мори. В доме было тихо. Микла уселся у двери, зевал, клевал носом и тщетно пытался бороться со сном. Когда день напролет гоняешься за овцами и валишь их набок, почти невозможно бодрствовать всю ночь, прислушиваясь к перекличке привидений.

От первого стука Вигбьеда Сигурд так и подскочил на кровати, однако Микла уже крепко спал и только слабо шевельнулся во сне. После долгого молчания раздался второй удар в дверь и тоже застал Сигурда врасплох, как и первый. Снова стало тихо, и внезапно заколотили в третий раз. Едва стук затих, как Сигурд услыхал лязг металла, и самый большой дверной засов упал на пол. Верхний и нижний засовы тоже выскользнули из петель и свалились, так и не потревожив Миклу и Рольфа. Затем Вигбьед ударом кулака распахнул тяжелую дверь, и Сигурд увидел в проеме огромную черную тень. Драуг тяжелым шагом направился прямо к кровати, где лежал Сигурд. Шлеп-шлеп…

Сигурд сжался в комочек, мечтая стать невидимкой и не в силах оторвать глаз от громадной неуклюжей фигуры. Упырь подошел к подножию кровати и уставился на Сигурда, который и моргнуть-то не решался, опасаясь нашуметь.

Он чувствовал себя крысой, запертой в комоде, и в душе клялся самому себе никогда больше не спать в стенной нише. Драуг шагнул ближе, волоча ноги по полу, и Сигурд понял, что упырь шарит по подножию кровати. Он в ужасе поджал ноги… и миг спустя услышал тихий треск – нож пропорол то ли ткань, то ли мертвую плоть, и драуг, ворча, отступил. Все еще бормоча что-то себе под нос, упырь глядел на Сигурда багровыми огоньками глаз, которые тускло мерцали на лице, в коем было больше кости, чем плоти; спутанные клочья бороды свисали на грудь драуга, точно космы грязной шерсти. В тот самый миг, когда Сигурд думал, что дольше не сможет смотреть на упыря, тот повернулся, зашаркал прочь и стал возиться у стены напротив.

Что-то стукнуло, упало, и наконец драуг зажег лампу. В неярком свете Сигурд разглядел, что лампа сделана из половинки человеческого черепа. Он видел лишь спину драуга в грязной полусгнившей одежде, когда тот открывал узкую дверцу в торфяной стене, обыкновенно скрытую драпировкой. Зазвенели монеты и золотые украшения – драуг пересчитывал свои богатства.

– Правда, весело? – шепнули прямо в ухо Сигурду, и он подскочил так резко, что ударился головой о спинку кровати. Рядом с ним в постели ухмылялся Мори, подтягивая одеяло под грязный подбородок. – Сейчас увидишь меч. Хочешь знать, что надо сделать, чтобы добыть его?

Сигурд на миг оторвал зачарованный взгляд от драуга и его сокровищ.

– Тсс!..

– Э, беспокоиться не о чем! Старый дурень не проберется через ножи. Как тебе его лампа? Правда красиво? – Он ткнул Сигурда локтем в бок и хихикнул. – В ней горит человеческий жир, лучший сорт жира для всякой бесовщины. Горит ровно, но тускловато… Ха, гляди, вот и меч!

Драуг медленно вынул меч и держал его на весу, любуясь его блеском при слабом свете лампы.

– Завтра ночью меч будет твоим, – прошептал Мори. – Слушай внимательно – я расскажу, как мы обведем Вигбьеда вокруг пальца. – Он зашептал в самое ухо Сигурда, и тот слушал со все возрастающим ужасом и отвращением.

– Не могу я это сделать! – шепотом воскликнул он. – Как я объясню все Микле? Он не позволит мне бродить одному снаружи после заката… и вообще, сдался мне этот меч!..

Мори ухмыльнулся так, что глаза превратились в щелочки.

– Один ты там не будешь. В Туфнавеллире уж точно. И потом, я ведь буду с тобой. Пожалуй, мы сумеем обмануть Миклу. Я могу вовсе от него отделаться, это, может быть, самое простое.

– Ты сильнее Миклы? – хмурясь, спросил Сигурд. Драуг убрал меч и снова принялся пересчитывать монеты.

– А, да ну его, Миклу! Он всего лишь ученик, а можно подумать, что твой господин. Что ж, ты сам на себя не полагаешься? – Мори зашелся хихиканьем и не мог остановиться, пока не запихал в рот уголок перины. Он отгрыз кусок ткани, выплюнул перья. – Хитренький он, Микла, но Бьярнхард и до него доберется, как добрался в конце концов до Вигбьеда, как доберется в один прекрасный день до Камби, когда и тому случится умереть. Ты ведь тоже умрешь, дружок, и очень скоро, но сумеешь отсрочить этот ужасный день, если завладеешь мечом Вигбьеда. Сделаешь ты то, что я тебе сказал, или дружба врозь? – Он еще раз куснул перину и фыркнул, отдувая перья.

Сигурд следил, как Вигбьед досчитал последние монеты и загасил жуткую лампу.

– Мори, а ты уверен, что все выйдет как надо?

Мори щелкнул пальцами.

– Еще бы! Когда все заснут, я приду за тобой. – Он кивнул несколько раз, чтобы усилить выразительность своих слов, и умчался в ворохе из перьев, соломы и сушеного навоза.

Драуг медленно прошлепал через комнату к двери и вышел, не озаботившись ее запереть. Сигурд не отрывал глаз от комьев могильной земли на полу и не вылезал из постели до самого утра, пока испуганный крик Камби не пробудил его от весьма неприятных сновидений. Микла проснулся огорченный, с затекшим от неудобной позы телом, а Рольф делал вид, что весьма огорчен тем, что его вовремя не разбудили и он, не по своей, конечно, вине, проспал свою стражу.

– Все это, конечно, делишки Мори, – сказал Камби, угрюмо качая головой.

– Его хлебом не корми, дай насолить кому-нибудь. Чую я, затевается великая пакость. – Говоря это, Камби глядел на Сигурда в упор, и у того опять возникло неприятное чувство, что неповоротливый старый Камби знает гораздо больше, чем может показаться с виду.

О том, как прогнать Гросс-Бьерна, не было сказано ни слова, пока все не отобедали. Усевшись поудобнее, Камби с удовольствием раскурил свою трубочку, поглядывая в синее небо, и стал говорить, что весна, мол, недалеко, не успеешь оглянуться, как придет и лето, что скоро конец окоту и стрижке. Затем Камби отложил трубку и серьезно поглядел на Миклу, Рольфа и Сигурда. Понизив голос и опасливо косясь на Ульфрун, он сообщил:

– Завтра я начну приготовления. Мне нужно сначала кой-чем запастись.

Однако, как он ни берегся, Ульфрун скоро разгадала его намерения. Она и так уже была в сварливом настроении, поскольку обнаружила, что Гросс-Бьерн загнал в расселину и загубил ее лучшего вола, а коров перепугал так, что они почти перестали доиться.

– Ха, поглядите-ка на него, тоже мне – маг нашелся! Да ведь с тех пор, как Вигбьед умер, ты все твердишь, что с ним управишься, а он все пугает и пугает нас. Не говоря уж о прочих драугах – испокон веков они буйствуют будь здоров и превратили Туфнавеллир в самое жуткое местечко на свете!

Весь остаток дня она ворчала и наконец пригрозила:

– Чернобров, если ты, осел этакий, будешь сам воевать с мороком, я на тебя так разозлюсь, что до конца дней и словом с тобой не перемолвлюсь!

Камби от такого обещания просиял. Тем же вечером, сразу после ужина, он засобирался: взял лопату, большой мешок и куда-то удалился в одиночку.

Сигурд устроил себе ложе на помосте, как можно дальше от кровати Вигбьеда, и терпеливо снес неизбежные насмешки товарищей, отлично сознавая, что заслужил их. Ему-то самому было не до шуток, особенно когда он думал о том, что предстоит нынешней ночью. Не раз и не два Сигурд уже почти решал, что никакой меч не стоит этакого риска, – но всякий раз строго напоминал себе, что мужчина без меча не может считаться мужчиной.

Вместо подушки он подсунул под голову резную шкатулку и сказал себе, что Микла не осмелится забрать у него и этот меч. Если верить Мори, Бьярнхард как-то вызнал о беде Сигурда и старался, как мог, помочь ему через Мори. А может, это все чушь. Погибнуть, доверившись упыренышу…

Он твердо решил не спать в эту ночь и все же очнулся оттого, что Мори яростно тряс его, пытаясь разбудить, и жутко скалился ему в лицо.

– Тс-с! – предостерегающе шепнул маленький морок. – Сейчас постучь Вигбьед. Я открою ему дверь, а потом мы выскользнем наружу и навестим Вигбьедову могилку. Ты ведь не передумал, а? – Он заглянул в глаза Сигурду и захохотал.

Сигурд глянул на Рольфа и Миклу, которые крепко спали в неудобных позах там, где застиг их чародейский сон. Микла, казалось, тянулся к посоху, и лицо его было напряженно-хмурым.

– Я не передумал и ничего не боюсь, – солгал Сигурд и вздрогнул от первого гулкого удара в дверь. Он съежился в своем темном углу; между тем засовы выскользнули из петель, и драуг распахнул дверь. Неуклюжими шагами упырь вошел в дом, направляясь прямиком к стенной кровати, заглянул в нее и даже пошарил по подножию, желая убедиться, что там никого нет. Мори захихикал, тыча Сигурда локтем в бок и корча дикие и немыслимые гримасы, чтобы выразить, как веселит его возможность сыграть шутку с другим драугом.

Когда Вигбьед занялся пересчетом сокровищ, Мори вздернул Сигурда на ноги и поволок к двери, ворча и издеваясь над его страхом перед привидениями:

– Ой, да какой же ты боязливец! Это же всего лишь драуги. Ну идем же, идем, надо успеть до зари!

Он повел Сигурда к могильному кургану, стоявшему неподалеку от расселины за большим домом. Это был довольно свежий курган, и кто-то выложил вокруг него камни в виде корабля. Сигурд видел, что вход открыт; каждая частица его здравого смысла была против замысла Мори. Хотя ночь была зябкая, морозная, за шиворотом у Сигурда текли струйки пота – словно кто-то дышал ему в спину. Сигурд часто оглядывался и все не мог успокоиться, хотя никого не было видно. Впервые за все время подумал он не о том, как бы не прослыть трусом, а о Гросс-Бьерне – и остановился, ощутив себя разумным, как никогда.

– Послушай-ка, Мори, – нетерпеливо начал он, – меня еще никогда не сманивали на большую глупость. Делай себе что хочешь, а я не стану заползать в могилу и дожидаться там Вигбьеда. Пускай меч останется при нем – мне он не больно-то нужен.