Текст книги "Иллюзия любви"

ISBN 978-5-7024-2592-4

Аннотация

Можно ли простить любимому человеку предательство? Нет, нет и еще раз нет! – думает Линн и решительно разрывает всякие отношения с Джастином.

Прошел год, и не было дня, чтобы их сердца не сжимались болью при воспоминании друг о друге. И вот, когда душевные раны начали уже потихоньку затягиваться, состоялась их встреча, неотвратимая как сама Судьба. И время оказалось бессильным перед памятью...

Алисон Эшли

Иллюзия любви

1

Час, всего один час – и она вновь будет дома, в Нью-Йорке, самом прекрасном и самом невыносимом городе на свете. Стоит уехать из него хотя бы на несколько дней, как она начинает отчаянно скучать, а возвратившись, только и думает о том, как, в сущности, ужасна жизнь в этом огромном городе.

Взглянув в иллюминатор, Линн не увидела ничего, кроме плотного слоя облаков, и, откинувшись обратно в кресло, задумалась о том, как проведет сегодняшний вечер. Без сомнения, Рич встретит ее в аэропорту. Он два раза звонил ей в Лондон, уточнял номер рейса и время вылета. Наверняка появится с огромным букетом цветов. Интересно, с каким на этот раз? В прошлом месяце были розовые хризантемы, а три месяца назад – лилии. Представив стоящего в толпе встречающих как всегда безупречно одетого, чисто выбритого и благоухающего парфюмом Рича, Линн невольно подумала о том, как не похож он на своего предшественника, Джастина О'Райли. Джастину и в голову бы не пришло приехать встречать ее с цветами, в лучшем случае он появился бы сам, в худшем – забыл, в какой именно день она прилетает. Так было не раз, и всегда она прощала ему подобную забывчивость. Прощала до тех пор, пока...

Не в силах справиться с нахлынувшими воспоминаниями, Линн закрыла глаза. Прошлое до сих пор наполняло болью ее сердце. Странно, что она вообще смогла найти в себе силы перешагнуть через бездонную пропасть, имя которой – Джастин О'Райли. И какое же счастье, что наполненные леденящей тоской и страхом ночи остались позади! Но теперь все по-другому. С тех пор как в ее жизнь вошел Рич, все вокруг изменилось кардинальным образом, и никогда еще ее жизнь не была столь насыщена и разнообразна, как сейчас. Рич... ожившая мечта, настоящий джентльмен, из тех немногих мужчин, которые никогда не обидят женщину. Но тогда почему она все еще вспоминает о Джастине? Почему никак не может забыть его улыбку, нежность рук, властность прикосновений? Может, что-то не так с ней самой? Может, пора обратиться к психоаналитику?

Но хватит об этом! Джастин давно уже стал частью прошлого, ей же нужно жить настоящим. А настоящее – это Рич. Мужчина, о котором можно только мечтать. И еще благодарить всех святых, что послали ей встречу с ним. Всегда спокойный, уравновешенный, скромный в желаниях, Рич – именно то, что ей нужно. И нечего будоражить себя воспоминаниями о непостоянном как ветер Джастине!

– Ты куда-то собираешься, Рич, дорогой? Куда, если не секрет?

– Никакого секрета нет, мама. Еду в аэропорт встречать Линн. Она прилетает сегодня из Лондона.

– Мне не по душе эта девушка, Рич, но ты вправе поступать, как считаешь нужным. У нее на уме одна лишь работа, и она понятия не имеет о том, что такое настоящий семейный очаг. Только представь, когда она была у нас в последний раз, то сказала, что не видит никакой разницы между домашним и консервированным супом! И это прозвучало в доме, где понятия не имеют о фастфуде и конечно же о консервированных супах! Догадываюсь, что она готовит, когда ты остаешься у нее!

– Не суди так строго, ма. Да, Линн плохая хозяйка, она не умеет готовить индейку, а предпочитает покупать готовую, но зато она прекрасный собеседник, с ней можно поговорить практически на любую тему.

– Место женщины в первую очередь в семье, и ты это знаешь не хуже меня! Этим правилом руководствовались все Мэтлоки и Рэдклиффы!

– Все, кроме тебя, ма. Разве я не прав?

– Отчасти. Да, я действительно много времени уделяла компании, но при этом все равно успевала заниматься домом.

– Знаю. Но давай прекратим этот разговор. Линн такая, какая есть, и я не собираюсь переделывать ее.

– Ты собираешься жениться на ней?

– Еще не знаю. Пока мы не строим далеко идущих планов, хотя все может быть. А сейчас, извини, мне пора. Самолет прилетает через полтора часа, а мне еще нужно успеть купить цветы.

Поцеловав на прощание мать, Рич вышел из комнаты и спустя уже пару минут покинул территорию Рэдклифф-хауза. Он старался не думать о словах матери, но они продолжали эхом звучать в его голове. На какое-то время сомнения в правильности происходящего покинули его, но спустя четверть часа вернулись вновь.

Что, если он и в самом деле совершает ошибку и Линн совсем не та женщина, что нужна ему? Но почему? Откуда вообще взялись все эти странные мысли? Она любит его, и он... он тоже любит ее. Не так, как Хелен, но... любит же! Да, они разные люди, но это не повод говорить о том, что Линн не подходит ему. Она чудесная женщина, таких, как она, у него никогда еще не было.

Успокоив себя таким образом, Рич решил нигде не останавливаться, а купить цветы в аэропорту. Ничего, что там не столь большой выбор, как в городе. В отличие от Хелен Линн не из тех, кто обращает внимание, где куплены цветы. Иногда она даже забывает поставить их в вазу.

Увидев стоявшего чуть поодаль от толпы встречающих Рича, Линн невольно подумала о том, что ее предположение оказалось стопроцентно верным. Двух– или трехдневной давности стрижка, сшитый на заказ костюм и... нуда, идеально чистая, сделанная на заказ обувь. И цветы. На этот раз орхидеи. Джастин тоже подарил ей однажды орхидеи, привез откуда-то из Южной Америки.

Я ненормальная! – едва сдерживая выступившие вдруг на глазах слезы, подумала Линн. Меня встречает потрясающе красивый мужчина, а я, вместо того чтобы радоваться, думаю о нем всякие гадости и вспоминаю Джастина! Этот мерзавец Джастин О'Райли не заслуживает такой чести, и на этот раз я сделаю все, чтобы избавиться наконец от никому не нужных воспоминаний!

Заметив блеснувшие в глазах Линн слезы, Рич почувствовал себя едва ли не самым последним мерзавцем. Линн рада встрече с ним так, что едва сдерживает слезы, а он, вместо того чтобы тоже радоваться встрече с ней, мучает себя сомнениями. Он ведь любит ее, конечно же... любит, а значит, и вести себя должен соответственно.

Постаравшись придать лицу восторженное выражение, он сделал шаг навстречу Линн и с улыбкой заключил ее в объятия. Его поцелуй пришелся в крепко сжатые губы, но, решив, что подобная скованность вызвана всего лишь усталостью и обстановкой, Рич, заметно смутившись, произнес:

– Линн, дорогая, я так рад тебя видеть! Как долетела?

Идиотка! Ну какая же она идиотка! Ведет себя так, словно едва знакома с ним! Всего неделя разлуки, а ей кажется, что прошло как минимум сто лет! И за эти сто лет она успела забыть его улыбку, голос и даже запах. Нужно как можно скорей прийти в себя! Рич – ее настоящее и, быть может, даже будущее, а она только и делает, что живет давно умершими воспоминаниями!

– Неплохо, если не считать, что мне так и не удалось заснуть во время полета. В самолете было много детей. Они с визгом носились по салону, громко болтали и смеялись. И спасибо за цветы, они просто великолепны. Никогда еще не видела таких орхидей.

– Рад, что тебе понравились. Это и в самом деле довольно редкий вид, они расцветают только в марте и цветут всего три дня.

О господи! О чем мы говорим? – пронеслось в голове у Линн. Это скорей напоминает лекцию по ботанике, а не встречу двух влюбленных!

– Извини, Линн, – услышала она вдруг. – Ты так устала и такая бледная, а я стою и плету невесть что, вместо того чтобы отвезти тебя домой. Машина у входа. Давай провожу тебя и сам получу багаж.

– Никакого багажа у меня нет, одна эта сумка. Через месяц предстоит еще одна поездка в Лондон, и я решила оставить все вещи у Джоан. Пойдем сразу к машине, не то я заставлю тебя заехать в первый же попавшийся по пути «Макдоналдс». Такой голодной я никогда еще не была. В Лондоне еда отвратительная, а я так соскучилась по настоящей американской пицце и...

Лицо Рича изменилось всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Линн заставила себя замолчать.

Как, ну как я могла забыть, что Рич отчаянный противник фастфуда? Нет, он, конечно, прав, когда отвергает саму мысль о жареной картошке, сочных колбасках пепперони и пицце, но, с другой стороны, что может быть вкусней этой «неправильной» еды?

– Ну прости меня, Рич. Я прекрасно помню, что пицца ужасно вредная пища, но за прошедшую неделю я так устала от овсянки, что уж точно не смогу сегодня взять ее в рот.

– Но я и не думал возражать против пиццы, – невольно краснея оттого, что врет, произнес Рич. – Просто я уже заказал столик в «Джоуксе», а так как сегодня среда, то у них в меню одни лишь морепродукты.

– Прекрасно, – ослепительно улыбнулась Линн. – Морепродукты как раз то, что нужно. Сейчас поедем ко мне. Я приму душ и переоденусь, а затем – в «Джоукс». Ты лучший из всех, Рич. Я говорила тебе об этом?

– Нет, но я надеялся когда-нибудь услышать это от тебя, – улыбнувшись своей знаменитой улыбкой, ответил он.

Прошло три месяца.

Выключив верхний свет, Линн перевела компьютер в режим ожидания и, отойдя к огромному, занимающему почти всю стену окну, еще раз окинула внимательным взглядом свой заново оформленный дизайнером кабинет. Давая согласие на некоторые перемены, она и подумать не могла, что они будут столь глобальны.

Стекло, хром, стены из полупрозрачного пластика, неоновый свет – вся эта безликая атмосфера оказалась идеальным вариантом для поддержания рабочего настроя, но как же она не соответствует тому, что творится на душе! – слегка поморщившись, отметила про себя Линн. Странно только, что эти мысли раньше не приходили ей в голову. Но, быть может, все дело в том, что именно сегодня ей вновь попалась на глаза напечатанная в «Глобал» фотография, в левом нижнем углу которой стояла надпись: «Фотокор Джастин О'Райли»? Джастин! Почему?! Ну почему все произошло именно так, а не иначе? Почему мужчина, которого она любила больше жизни, оказался таким мерзавцем?! И как она, Линн, оказалась такой глупой, что позволила чувствам обмануть себя? Почему вновь желаемое приняла за действительное?

Вынырнув из омута воспоминаний, Линн вновь взяла в руки отложенный в сторону журнал. Он пришел с утренней почтой, и, едва увидев злополучную подпись, она почувствовала, как чувственные волны пробежали по телу, а задрожавшие в противной мелкой дрожи руки никак не могли перевернуть сверкающую глянцем страницу. В какой-то момент Линн вдруг показалось, что с фотографии ей улыбается не президент фармацевтической компании Дэвид Боуи, а сам Джастин. Смотрела и словно наяву видела четкий контур чувственных губ и темные, как ночное небо, глаза.

Мужчина не должен быть так красив! – подумала вдруг она. Красивый мужчина – это нечто неправильное, ошибка природы, за которую женщине приходится слишком дорого платить.

Воспоминания о том дне до сих пор были мучительны, и стоило только позволить им выйти на поверхность, как все внутри нее вновь начало скручиваться от невыносимой боли. Грустно улыбнувшись, Линн подумала, что со времен детства в ее душе набралось достаточное количество этих самых пружин и со всеми она научилась справляться. Одной больше, одной меньше – какая, собственно, разница?

Линн нажала на пульт управления. Раздалось чуть слышное жужжание, пластиковые половинки штор развернулись, и в ту же секунду взору открылась великолепная панорама вечернего Манхэттена. Зрелище было поистине восхитительным. Чуть прищурив глаза, она вглядывалась в яркие разноцветные блики, и воображение рисовало одну картину за другой. Огромное море огней казалось бесконечным. Переливаясь, они создавали особый, фантастический мир, мир, в котором все были счастливы. Закрыв глаза, Линн тихо покачивалась под звуки слышимой ей одной музыки, вспоминая то время, когда считала себя самой счастливой женщиной на свете. Как недавно и как давно это было!

Пространство и время словно сошлись в одной точке, и впервые с того страшного дня Линн перестала мучить жуткая боль в груди, которая появлялась, стоило ей только подумать о Джастине. Память, воспользовавшись данной ей передышкой, все глубже погружала Линн в прошлое, и, не в силах противиться, она позволила завлечь себя на запретную территорию.

Вот они с Джастином в Калифорнии. Он обучает ее серфингу, и сердце ее то и дело замирает от восторга, когда послушная его воле доска скользит по самому гребню волны. А вот они в гостях у друга Джастина на ранчо в Техасе. Вокруг так много белозубых, словно сошедших с экрана вестерна, ковбоев с мужественными, обветренными лицами. Ей льстят их восхищенные взгляды, но еще больше радует ревнивое желание Джастина оградить ее от ухаживания этих парней.

Господи! Ну почему все случилось именно так, а не иначе?! Почему мужчина, рядом с которым она чувствовала себя самой счастливой и самой желанной женщиной на земле, оказался таким мерзавцем?! И почему она сама, зная и помня об этом, все еще мечтает о силе и ласке его прикосновений? Почему рядом с ним она улетала к звездам, а рядом с Ричем всегда остается на земле?

Закрыв глаза, Линн почувствовала вдруг робкий, неясный отголосок былой страсти и, обрадовавшись старому знакомому, вновь вступила на опасную, давно уже чужую территорию. Магия любви вновь ожила в ней, и как наяву она ощутила на себе руки Джастина. Скользя по ее телу, они забирались в самые потаенные уголки, заставляя, сжав зубы, сдерживать готовый сорваться стон.

Открыв наконец глаза, Линн вновь увидела пред собой сверкающее море огней и невольно улыбнулась этим молчаливым свидетелям. Интересно, что бы они подумали, если бы вообще могли думать? Скорей всего сочли бы меня настоящей сумасшедшей, мечтающей о призраках прошлого, вместо того чтобы жить настоящим.

Она хотела вновь отругать себя за подобные «неправильные» мысли, но вдруг раздумала. В конце концов, это ее жизнь и ее мысли и только она сама вправе решать, когда и о чем ей думать.

Она бы и дальше предавалась ожившим воспоминаниям, но резкая трель телефонного звонка заставила ее вернуться в реальность. Рич, поняла она, даже не ответив еще на звонок, и, тут же запоздалое раскаяние вытеснило из ее головы все мысли о Джастине.

Как это нечестно по отношению к Ричу! – мысленно отругала себя она. Он самый лучший, и она не вправе сравнивать его с Джастином!

Вспомнив, как она познакомилась с Ричем, Линн невольно улыбнулась. Это произошло восемь месяцев назад на вечеринке у Сэнди Робертсон.

Странно, что он вообще подошел ко мне тогда. В те дни она готова была сказать резкость любому, кто посмел бы заговорить с ней. Рич заговорил, и она, непонятно почему, вдруг потянулась к этому симпатичному, улыбающемуся сдержанной улыбкой мужчине. Глаза незнакомца излучали удивительное тепло, и, почувствовав его, она сама невольно улыбнулась в ответ. В тот момент она вдруг забыла о Джастине и не вспоминала о нем целую неделю. Тогда это казалось настоящим чудом, ведь, как ни гнала она мысли о нем, они появлялись в ее голове вновь и вновь.

С того памятного для обоих дня они виделись почти каждый день, но даже под пыткой Линн не призналась бы в одолевающих ее порой сомнениях. Они выворачивали наизнанку душу, напоминая о том, как часто ей в последнее время хочется стереть с лица Рича улыбку, словно намертво приклеенную клеем. Иногда ей казалось, что он улыбается даже во сне, и порой, проснувшись, она пристально вглядывалась в спокойное, с правильными чертами лицо. Потом конечно же отчаянно ругала себя за подобные мысли и делала все, чтобы Рич не заметил ее внутренних метаний, но избавиться от неприятного ощущения не могла, как ни старалась.

– Добрый вечер, любимая, – поднеся трубку к уху, услышала она мелодичный, с идеально правильными интонациями голос, и, ослепительно улыбнувшись неясным бликам на оконном стекле, произнесла в ответ:

– Добрый вечер, любимый. Где ты?

– Ну, вообще-то я уже четверть часа как жду тебя внизу. Позвонила моя мама и сказала, что вынуждена отменить сегодняшний ужин. Какие-то неприятности с одной из ее подопечных в благотворительном центре. Надеюсь, ты не очень расстроилась? Или ты уже успела забыть о приглашении?

Услышав это, Линн едва нашла в себе силы перевести дух. Ужин у матери Рича! Как она могла забыть о таком событии?! Но как все же хорошо, что миссис Рэдклифф – в девичестве Мэтлок – основала благотворительный фонд, которому посвящает так много времени! Если бы не это, пришлось бы целый вечер сидеть с приклеенной улыбкой за огромным пятиметровым столом и, слушая нескончаемые разговоры о знаменитых предках обоих семей – Мэтлоков и Рэдклиффов, – чувствовать себя все более и более ничтожной личностью. Миссис Рэдклифф могла рассказать даже о своем прапрадеде. Она же, Линн, могла поведать только о погибших в автокатастрофе родителях и вырастившей ее тете Лесли.

– Ну конечно, я помнила о приглашении твоей мамы, Рич, – произнесла Линн сдержанным, полным достоинства голосом. – Но у меня только что закончилось совещание. Ты ведь знаешь, сколько у нас сейчас заказов. Весна горячая пора для рынка недвижимости, и мы завалены работой. Но я уже на пути к лифту и буду всего через несколько минут. Мне забрать свою машину?

– Нет, поедем на моей. Сегодня выступление Лайонз в «Гленфилдзе». Ты не против сходить туда?

– Прекрасная идея, дорогой. Лайонз как раз то, что необходимо мне сегодня.

Сдержанность ее тона, конечно, не ускользнула от внимания Рича, но, подумав об этом, Линн лишь независимо повела плечами, будто скидывая с себя груз ненужных проблем. С некоторых пор она разучилась приносить извинения. Стоило только начать извиняться, как горло тут же перехватывал странный, не позволяющий произнести ни слова спазм.

Войдя с Ричем в зал ресторана и окинув быстрым внимательным взглядом сидящих в нем людей, Линн невольно подумала о том, что ее спутник самый привлекательный мужчина в этом зале. Высокий, прекрасно сложенный, с густыми, темными волосами, он вполне мог сойти за киноактера, если бы не заученная улыбка и лишенный эмоций взгляд. Порой Линн казалось, что этот взгляд и улыбка служат лишь неким фасадом, за которым Рич скрывает свои истинные чувства, но все чаще в последнее время приходила к выводу, что это всего-навсего плод ее фантазии.

Окинув еще одним внимательным взглядом сидящих в зале людей, она уловила как минимум три устремленных на Рича заинтересованных женских взгляда, уловила и... почти ничего не почувствовала.

О господи! – пронеслось у нее в голове. Памела права, я превратилась в настоящего робота! Меня не волнуют даже устремленные на Рича откровенные женские взгляды! Что же все-таки случилось со мной? Рич самый потрясающий в этом зале мужчина, а я вместо того, чтобы быть благодарной судьбе, остаюсь совершенно равнодушной.

Заставив себя улыбнуться, Линн, не обращая внимания на устремленные уже на нее саму мужские взгляды, стремительно направилась к столику у окна.

Опустившись на стул, Линн невольно подумала о том, что приглашение на ужин в «Гленфилдзе» отнюдь не случайность.

О чем таком важном она забыла на этот раз? День рождения? Памятная дата? Или же...

Всегда щепетильный в таких вопросах, Рич конечно же знал причину предстоящего ужина, она же не имела об этом ни малейшего представления. Машинально отвечая на вопросы Рича, она лихорадочно пыталась вспомнить забытый повод, но, как ни напрягала память, ничего конкретного вспомнить так и не смогла.

Ладно, как-нибудь разберемся, успокоила она себя после нескольких бесплодных попыток и принялась просматривать меню. Она была голодна, но есть то, что значилось в меню, она категорически не желала. Неожиданно Линн захотелось очутиться не в изысканной роскоши ресторана, а на собственной кухне, где, сидя у стойки, можно было бы вместо улиток «эскарго» по-бургундски съесть кусок купленной в супермаркете пиццы, а вместо изысканного «Фуршом» выпить банку колы.

И вновь в голове как-то само собой возникли воспоминания о Джастине, и она даже не сразу поняла, что нужно как можно скорей избавиться от них. При мысли о нем у нее всегда становилось немного странное лицо, что в свою очередь не оставалось незамеченным Ричем.

Джастин всегда подтрунивал над моим пристрастием к фастфуду, мысленно улыбнувшись своим мыслям, вспомнила себя Линн. Но порой и сам, видя с каким удовольствием я ем хот-дог или пиццу, не отказывался разделить пусть ужасно вредный, но такой вкусный ужин.

С Ричем же все было намного сложней. Рядом с ним нельзя было и помыслить не только о таких вещах.

Машинально отметив, что Рич заказал себе только блюда вегетарианской кухни, Линн из необъяснимого упрямства попросила проходящего мимо официанта принести ей другое меню и, быстро просмотрев его, остановила свой выбор на куске хорошо прожаренного ростбифа, салате из крабов и сырном суфле. Предложенные Джеймсом морские гребешки и салат из спаржи с сельдереем она категорически отклонила.

Здоровый образ жизни, конечно, прекрасно, но не в том случае, когда в течение всего рабочего дня жуткий голод приходится успокаивать бесчисленными чашками кофе, отметила про себя Линн.

Окинув внимательным взглядом сидевшую перед ним Линн, Рич в который раз удивился тому, что они вместе. Не просто вместе, в зале модного ресторана, а вместе вообще. Никогда еще у него не было подобной женщины, и, даже узнав ее ближе, он все еще был весьма озадачен их так неожиданно возникшим союзом. Иногда ему казалось, что, сведя их таких разных, судьба, отойдя в сторону и посмеиваясь, ожидала, что именно получится из ее эксперимента. Возникнув однажды, странное чувство время от времени давало о себе знать и порой ему даже казалось, что где-то вдали эхо разносит едва слышное хихиканье.

Глядя порой на Линн, ему казалось, что еще секунда – и она умчится навстречу известным только ей событиям. Умчится и никогда уже не вспомнит, что оставила его, Рича, ждать у обочины определенного судьбой пути. Находясь рядом с ней, он словно делился надвое – одна половинка рвалась к устоявшимся привычкам, другая же тянулась к Линн, как к некоему, дающему жизненные силы источнику. Рядом с ней он испытывал те же чувства, что одолевают человека, решившегося совершить свой первый полет или прыжок с парашютом. Манящая неизвестность в сочетании со здоровым страхом получить в конце пути то, что на самом деле совсем не нужно. Две сущности сейчас жили в нем. Одна, помня о суровом, почти пуританском воспитании, кричала о том, что подобному не место в его жизни, другая же с восторгом внимала всему новому, что он почерпнул у нее. Искушенность удивительным образом сочеталась в ней с наивной свежестью девственницы, и это сочетание самым неотразимым образом действовало на него. С тех пор как они познакомились, мир словно заново открылся ему, но и, видя открытую дверь, он все еще не знал, стоит или нет входить в нее. Впитанные с молоком матери догмы еще жили в нем, но внушенные когда-то запреты стали более прозрачными и уже не так тревожили его душу.

Заметив задумчивость Рича, Линн решила не отвлекать его, и, откусив кусочек сочного ростбифа, она принялась оглядывать находившихся в зале людей. Неожиданно она вдруг сама почувствовала чей-то бесцеремонный взгляд, устремленный ей в спину. Нужно было обернуться, но она вдруг поняла, что не в силах сделать это. Страх разочарования, самый знакомый из всех видов страха, вновь поднял голову, не позволяя сделать то, чего так страстно желало сердце. Вскоре она почувствовала, что взгляд переместился со спины вверх, и теперь Линн даже ощущала легкую вибрацию в затылке. При мысли о том, кому может принадлежать этот взгляд, лицо ее окрасилось в ярко-розовый цвет, что конечно же не укрылось от внимания Рича.

– Что-то случилось, Линн? Ты так покраснела. Что с тобой?

– Аллергия на какую-то пряность, – не задумываясь ответила она. – С этими пряностями никогда не знаешь, чего именно от них ожидать. Но вкусно необычайно. Может, попробуешь?

– О нет, спасибо. Мясо с кровью не совсем то, к чему я привык, но, если тебе нравится, ешь сколько угодно. На этот раз я не буду возражать.

– Почему вдруг?! Что-то случилось? Или же ты пересмотрел свои взгляды?

– Можно считать и так. Вернее, я на пути к этому. К тому же было бы ужасно заставить тебя голодать после тяжелого трудового дня. И вот еще что... Догадываюсь, что ты не имеешь понятия о причине нашего сегодняшнего похода в ресторан.

Заметив смешинки в его глазах, Линн невольно улыбнулась.

Какой он все же чудный, ее Рич. Никаких упреков и полное понимание реальности происходящего.

– Прости, – покаянно тряхнув головой, ответила она. – Но я и в самом деле ни о чем не догадываюсь. Столько дел, что порой забываю, как меня зовут. Так в чем все же дело? Говори, не то я умру от любопытства.

– Мы говорили с тобой об этом пару недель назад, но ты, наверное, забыла. Дело в том, что на этот раз я не намерен отпускать тебя одну, а потому еду с тобой в эту самую Французскую Гвиану. Ты рада?

– Рич, но это же чудесно! Неужели ты и в самом деле согласен? Что заставило тебя переменить решение?

– Ты не поверишь, но у меня самого нашлись дела в этом богом забытом уголке. Так уж случилось, что моя семья владеет некой собственностью в этой стране. Цены на недвижимость в Кайенне сейчас высоки как никогда, так почему бы не заработать на этом?

– Недвижимость в Кайенне? Потрясающее совпадение. А что за недвижимость, Рич?

– Огромный старый дом в двухстах метрах от океана. Я был там однажды еще ребенком. Помню только, что дом этот имеет бесчисленное количество комнат и битком набит старой, привезенной еще в начале прошлого века мебелью. Нам с сестрой нравилось прятаться от взрослых в огромных шкафах и примерять давно вышедшую из моды одежду. Мы играли в пиратов, и у каждого из нас было свое прозвище. Это было по-настоящему интересно. Несколько лет назад мои дедушка с бабушкой хотели поселиться там, но потом раздумали. Старый дом требует слишком больших вложений. Сам он не представляет собой особой ценности, речь идет о земле, на которой он стоит.

– Фантастика, просто фантастика! А у тебя уже есть покупатель?

– Есть, но я не знаю его. Предложение пришло по электронной почте.

– Но вдруг твой аноним и есть тот самый человек, из-за которого я должна лететь в Кайенну? Вдруг именно твой дом он хочет купить? Ты обращался в какое-нибудь агентство? Или, может, говорил кому-то, что хочешь продать дом?

– Этот дом так давно выставлен на продажу, что я перестал надеяться. Ну посуди сама, какому здравомыслящему человеку придет в голову купить этого старого монстра? Легче и дешевле построить новый, чем навести порядок в нем.

– Да, действительно. Это и в самом деле легче и дешевле. Нет, скорей всего речь идет о разных домах. Человек, обратившийся в наше агентство с пожеланием подобрать ему собственность в Кайенне, еще не определился с выбором, к тому же у него есть имя. Его зовут Роберт Калагэн. Врачи посоветовали ему уезжать на зиму из Нью-Йорка, вот он и остановил свой выбор на Кайенне.

– Но почему этот мистер Калагэн не обратился в агентство по продаже недвижимости в самой Кайенне? Это ведь намного дешевле, чем оплачивать твои дорожные расходы.

– Мы не обсуждаем желания клиента, но, обратившись в наше агентство, мистер Калагэн сказал, что ему необходим высококлассный специалист именно по международной торговле, каким, кстати говоря, я и являюсь. Он сказал, что слышал обо мне от своих друзей, тех самых, которым я год назад помогла купить замок в Шотландии. Это была настоящая битва. «Шатон морс» хотели купить еще двое, но мое появление спутало им все карты.

– Но, может, в таком случае ты присмотришь и за моей сделкой? Посмотришь дом, дашь предварительную оценку...

– Неплохая идея. Конечно, я сделаю все, что в моих силах, и даже больше, но это будет чуть позже, а сейчас давай съедим наконец этот необыкновенный десерт. Его запах сводит меня с ума.

– Вообще-то я думал, что с ума тебя свожу я, – сделав вид, что сердится, произнес Рич.

– Это и в самом деле так, дорогой, и сегодня ночью, я надеюсь, ты сведешь меня с ума окончательно. Я влюблюсь в тебя с новой силой и никогда уже не выпущу из своих объятий!

– Джастин, тебя что-то беспокоит? Ты все время куда-то оглядываешься... Может, увидел кого-то из знакомых?

Голос сидевшей напротив девушки донесся до него как сквозь слой ваты, и занятый своими мыслями Джастин даже не сразу вник в смысл произнесенных ею слов. Едва увидев сидевшую через несколько столиков от них Линн, он не мог уже думать ни о чем и ни о ком другом. Он так давно не видел ее, думал даже, что забыл, но сейчас вдруг понял, что тоска по ней вновь готова вывернуть наизнанку его душу. Почему? Ну почему она ушла из его жизни? Да, он, Джастин, отнюдь не идеален, но ведь он любил и... любит ее! И она – он и сейчас верит в это – тоже любит его! Что же такое должно было произойти, чтобы Линн ушла от него, не объяснив даже причину ухода? Сколько раз он задавал себе этот вопрос, искал, но так и не нашел ответа.

Окинув внимательным взглядом сидевшего рядом с Линн мужчину, Джастин отметил, что ради подобного экземпляра, пожалуй, можно было решиться на разрыв с ним. Адвокат? Врач? Нет, не то. Не тот тип. Скорей всего, какой-то малый с Уолл-стрит. Уверенный взгляд, сдержанные манеры и весьма ощутимый запах больших – нет, очень больших – денег. Но неужели деньги и есть та самая причина, из-за которой Линн ушла от него? В таком случае, может, зря он прикидывался никому не известным фотокором? Может, стоило сказать ей, кто он, Джастин, на самом деле?

Но, едва подумав об этом, он понял, что пошел по неверному пути. Нет, не мог он так ошибиться в Линн – не деньги являются причиной ее ухода. Но тогда что? Неужели она и в самом деле влюбилась в этого вылощенного красавчика?

– Джастин! Ты опять меня не слушаешь! Что с тобой сегодня? Ты не болен?

Болен. Ну конечно, он болен. Болен женщиной, которая дороже ему всего на свете, которая год назад так и не пришла к нему на свидание!

– Извини, Тони, но я, кажется, и в самом деле неважно чувствую себя сегодня. Озноб и все такое.

– Но тогда нужно срочно ехать домой! Наверняка ты подхватил грипп, сейчас все им болеют. Давай я помогу тебе. Поеду с тобой, уложу в постель, сделаю чай.