Текст книги "Седьмое небо"

Автор книги: Элис Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Он подошел к шкафчику и быстро повесил куртку, чтобы успеть наделать побольше шариков из жеваной бумаги, прежде чем послышится звонок на физкультуру. Весь вечер Стиви просидел как на иголках, опасаясь, что этот нюня Силк нажалуется на него своей мамочке и та позвонит его родителям, и тогда ему несдобровать. Однако когда настало время укладываться спать, а никто так и не позвонил, Стиви решил, что опасность миновала. Он ухмылялся про себя, делая шарики, и когда звонок на урок наконец раздался, он постарался встать следующим за Билли.

– Эй ты, задохлик, – процедил он вполголоса.

Билли обернулся, и Стиви попятился. Ему показалось, будто Билли за одну ночь стал выше, однако же он как был, так и остался того же роста, что и стоявшая перед ним Эбби Макдоннелл. Стиви Хеннесси, который всегда был самым высоким мальчиком в классе, отказывался поверить, что если Билли не вырос, значит, это он сам за ночь каким-то образом стал меньше. Он мог считать как угодно, но даже ему самому было понятно, что, если он захочет когда-нибудь еще раз дать Билли Силку по зубам, ему придется найти в себе мужество нанести удар снизу вверх.

Теперь Билли упражнялся с Эйсом в бейсболе после уроков и каждое утро сдавал домашнее задание, и никто больше ни разу не ударил его по лицу. Однако он продолжал слышать то, что не было предназначено для него, и в голове постоянно роились чужие мысли, от которых никак не удавалось отгородиться. Придя в кондитерскую за пачкой жвачки, он оказывался в курсе семейных неурядиц Луи. Он слышал, как его мать в уме складывает цифры, а Рикки Шапиро переживает из-за формы своих бровей, а однажды ночью до него донесся чей-то полный боли крик. Этот бессловесный вопль был так ужасен, что Билли вылез из постели, поднял жалюзи и услышал такое, чего никогда еще в жизни не слышал в чужом молчании.

Потом он долго не мог уснуть и проснулся ни свет ни заря. Когда встала Нора, он был уже на кухне и поедал глазированные кукурузные хлопья. Он съел полную тарелку и сидел, глядя, как его мать ставит чайник и распечатывает пачку сигарет, а потом сказал ей, что видел Донну Дерджин. Одетая в черное пальто, она стояла перед своим домом и плакала.

– Ты видел ее лицо? – спросила Нора.

Билли отрицательно покачал головой, и она предположила, что та женщина могла быть кем угодно.

– Это была миссис Дерджин, – упрямо возразил Билли, – Я ее слышал.

– Я миллион раз говорила тебе не подслушивать чужие мысли, – сказала Нора, гася окурок и поднимаясь, чтобы выключить заливающийся свистом чайник.

Надо было идти в салон, рабочий день у нее был расписан под завязку, а в последнее время ей все меньше и меньше хотелось оставлять детей с Рикки Шапиро. Ее преследовало чувство, что в ее отсутствие нянька шныряет по дому, примеряет ее платья и надевает браслеты.

– Ты просто сойдешь с ума, – добавила она.

– Ладно. Но я знаю, где она.

Нора выпила кофе, накрасилась и оделась, все это время ее мучил вопрос, что ей делать. Так и не придя ни к какому решению, она вышла из дома, пока Рикки настраивала приемник, а Билли пытался не подпустить Джеймса к двери. Малыш плакал и тянул к ней ручки, эта сцена повторялась каждую субботу. Она завела «фольксваген» и, пока машина прогревалась, решила, что по отношению к Донне не будет предательством, если она расскажет о ней всего одному человеку. Оставив двигатель работать вхолостую, Нора решительно двинулась через улицу.

Когда Стиви Хеннесси открыл дверь – в пижаме, волосы всклокочены со сна, – она рылась в сумочке в поисках спичек и мелочи. При виде Норы мальчик разинул рот, и та ответила ему точно таким же потрясенным взглядом. С тех пор как он прекратил донимать Билли, Нора начисто позабыла о нем и теперь с изумлением обнаружила, что он на целую голову ниже ее сына.

– Мне нужно поговорить с твоим отцом, – сказала она в щелку.

– Кто там? – крикнула с кухни Эллен Хеннесси.

Стиви вытаращился на Нору, не в силах шелохнуться.

Нора нетерпеливо постучала по двери.

– Мне нужен твой отец, – повторила она медленно, как будто разговаривала с умственно отсталым, – Он дома?

За спиной у Стиви показалась Эллен и приоткрыла дверь шире. Увидев на крыльце Нору, она остановилась как вкопанная.

– Доброе утро, – поздоровалась Нора, – Я знаю, сейчас очень рано, но мне необходимо поговорить с вашим мужем.

– С моим мужем, – повторила Эллен.

– С Джо, – уточнила Нора. Она взялась за ручку двери и потянула ее на себя, – В девять я должна быть в салоне, а не то вся запись собьется и мои клиентки будут в ярости.

Она вошла в дом, и хозяйка обеими руками сжала плечи сына.

– Я могла бы сделать вам маникюр за полцены, – предложила Нора. – Приходите в любую субботу.

– У меня нет на это времени, – слабым голосом ответила Эллен. Она не могла отвести глаз от длинных, с ярко-красными ногтями пальцев Норы.

– Так найдите, – пожала плечами Нора, – Если хотите, я могу прийти прямо к вам. Вашим кутикулам это не повредит.

Эллен перевела взгляд на свои ногти, и в этот миг из ванной вышел Джо, умытый и свежевыбритый, готовый везти Эллен с детьми к ее сестре в Роквиль-центр. При виде Норы, беседующей с его женой в его собственной гостиной, он остановился и одной рукой ухватился за стену.

– Джо! – обрадовалась Нора, – Вы мне очень нужны.

Хеннесси повернулся к жене, и они посмотрели друг другу в глаза.

– Я сделаю кофе, – предложила Эллен. – Вам без кофеина? – спросила она Нору.

– Спасибо, – покачала головой та, – мне нужно бежать. То, о чем я хочу поговорить с вашим мужем… Это конфиденциально. Я пришла к нему как к полицейскому.

– A-а. – Эллен посмотрела на Хеннесси, потом повела Стиви на кухню.

– Простите, что помешала, – извинилась Нора.

– Вовсе нет, – сказал Джо.

– Это касается Донны.

Хеннесси не сводил глаз с позолоченной цепочки на шее Норы. Иногда, представляя себе эту женщину в объятиях Эйса, он думал, что сойдет с ума. Он знал, что на коже у нее оставались синяки от его поцелуев, что Эйс охаживает ее все ночи напролет. Господи, да когда ему было семнадцать, он встречался с Эллен и они с ней поцеловались хорошо если раз пять.

– Билли случайно подслушал ее разговор и узнал, где она, я все обдумала и решила, что лучше будет рассказать об этом вам.

– Послушайте, но ведь никто не знает, где она.

– Ну а Билли знает, – не сдавалась Нора. – Она работает в «Лорде и Тейлоре».

– В «Лорде и Тейлоре»? В универмаге?

Они с Норой какое-то время смотрели друг на друга, а потом оба начали смеяться.

– В общем, ни в какую Францию она не сбежала, – добавила Нора.

– Выходит, она жива, а не лежит где-нибудь в подвале, разрубленная Робертом на куски.

– Боже правый, – охнула Нора. Она держалась за дверь, потому что от смеха у нее закололо в боку, – В общем, вот, – подытожила она, – Надеюсь, я поступила правильно.

– Конечно. Я все улажу.

– Эх, – вздохнула Нора, – Если бы у меня был такой муж, как вы, я до сих пор оставалась бы замужем.

– Я ни за что не позволил бы вам уйти, – отозвался Хеннесси.

Нора чуть не засмеялась, но посмотрела на него и передумала.

– Я рада, что обо всем вам рассказала. Надеюсь, что и Донна тоже будет рада.

Она перешла через улицу, села в свою машину и уехала. Джо проводил ее взглядом и лишь тогда понял, что за спиной у него стоит жена.

– Мне нужно на работу, – сказал он.

Он прошел мимо Эллен в спальню, взял куртку и пистолет. Надевая кобуру, он обернулся и увидел, что она пошла за ним в спальню.

– Я приеду к твоим попозже. Обещаю.

– Можешь не трудиться, – обронила Эллен.

– Я подъеду к обеду.

– Делай что хочешь. – Жена махнула рукой.

По пути в Гарден-Сити Хеннесси остановился купить кофе и газету. Чем дальше, тем выше и шире становились дома с огромными лужайками и высокими глянцевитыми рододендронами. Он въехал на пустынную стоянку универмага «Лорд и Тейлор» и встал так, чтобы виден был вход в магазин, допил свой кофе, потом заглянул в бардачок за пептобисмолом. Дети Дерджинов теперь считали его за своего, Мелани всегда подбегала к нему, и он специально для нее носил в карманах леденцы. В последний раз, когда он навещал их, Эллен передала с ним кое-какую старую одежку Сюзанны: платьица с кружевными воротничками, вельветовые комбинезончики.

Он сидел в машине и читал газету, время близилось к десяти утра, и стоянка понемногу начинала заполняться. Продавщицы оставляли свои машины в самом дальнем ряду или приходили с автобусной остановки – в тонких чулках, туфлях на высоких каблуках и косынках, плотно повязанных поверх аккуратных причесок. Все они были хорошо одеты, впрочем, подумалось Хеннесси, наверняка им так полагалось. Если бы Донна Дерджин была среди них, он заметил бы ее за милю: в своем мешковатом драповом пальто, со своей неуверенной, вперевалку, походкой тучной женщины она сразу привлекла бы его взгляд.

В десять начали съезжаться покупатели, и Хеннесси порадовался, что Эллен не видит, как они выглядят и какие машины водят. Они явно приехали в этот магазин для развлечения, а не потому, что им понадобилось что-то купить, в особенности те из них, которые выходили из «линкольнов» и «кадиллаков», кутаясь от ветра в верблюжьи пальто.

Он просидел в машине до одиннадцати. Пожалуй, Билли Силк не самый надежный свидетель – с его-то непокорными волосами и привычкой сидеть на крыльце и жечь спички, пока мать не видит, в компании младшего братишки, которого следовало бы держать подальше от огня. Он хорошо знал таких, как Билли, ребят «с приветом», которых на физкультуре одноклассники не хотели брать в команду, так что учителю приходилось вмешиваться. По правде говоря, Стиви в последнее время тоже стал какой-то странный. Раньше он целыми днями пропадал в компании приятелей, а теперь Эллен жаловалась, что из школы он идет прямиком домой и устраивается перед телевизором. Хеннесси даже стало казаться, что его сын как-то уменьшился в размерах, как будто из него выпустили весь боевой дух.

Но когда он совсем уже собирался плюнуть на все и поехать в Роквиль-центр, хотя и был уверен, что в любом случае Эллен теперь не станет разговаривать с ним до самого вечера, его охватило знакомое ощущение покалывания в загривке. И он понял: что-то будет.

Когда он вошел внутрь, ему показалось, что он единственный мужчина на весь магазин. Он чувствовал себя как слон в посудной лавке, по устланному мягким ковром полу пробираясь мимо вращающихся витрин с сумочками. Обойдя весь первый этаж, Джо остановился перед длинным черным вечерним платьем, расшитым блестками, ему представилась Нора Силк в этом наряде, в темноте, босая, с забранными назад волосами и той самой золотой цепочкой на шее, которая чуть подрагивала в такт ее дыханию. Никаких следов Донны он не замечал, но покалывание в загривке только усилилось. Он поднялся наверх, в отдел кредитования, получил бланк на выдачу платежной карты клиента, заполнил ее и принес назад к окошечку.

– Ваша жена, наверное, будет на седьмом небе от счастья, – заметила девушка-служащая.

– Еще бы, – отозвался Хеннесси. – У вас лучшая одежда в мире. И продавщицы тоже. Жена рассказывала мне об одной. Ее зовут Донна Дерджин.

– А, Донна! – воскликнула девушка, – Да, она знает толк в белье. Вы забыли указать место работы.

Хеннесси написал название и адрес одной юридической фирмы, партнером в которой был его знакомый адвокат по бракоразводным делам.

– Пошлите карту мне в контору, – сказал он девушке и двинулся вниз по лестнице.

Едва он переступил порог отдела нижнего белья, как голова у него немедленно загудела. Он взял черную атласную комбинацию и помял материал между пальцами. Должно быть, где-то здесь есть специальный отдел белья для полных женщин – скрытый подальше от глаз, где за дверями шкафчиков хранятся необъятные белые трусы и плотные лифчики на крючках, упрятанные в коробки. Он отнес черную комбинацию на кассу и встал в очередь за женщиной, которая покупала три пары кружевных трусиков. Хеннесси старательно не смотрел на женщину с трусиками, но побледнел, услышав итоговую сумму – двадцать четыре доллара! Наконец к Хеннесси подошла продавщица, высокая рыжеволосая девица, окруженная облаком удушливых духов.

– Подарок на день рождения? – поинтересовалась она.

– На годовщину, – ответил Хеннесси, с осторожностью вытаскивая кошелек, чтобы не демонстрировать кобуру.

Комбинация обошлась ему в восемнадцать долларов двадцать пять центов, у Эллен почти все платья были дешевле. Но он не пожалел об этих деньгах, потому что, когда продавщица заворачивала его покупку в папиросную бумагу, до Хеннесси донесся голос Донны. Он узнал его, этот тоненький, как у маленькой девочки, голосок, она спрашивала, вывесили ли уже шелковые халаты. Продавщицы как раз распаковывали коробку с халатами: повсюду блестел шелк, оранжевый, розовый, мерцающий бледно-голубой. Донны нигде не было видно, а потом на глазах у Хеннесси она появилась из-под вороха шелков. Он увидел ее глаза, ее рот, пепельные волосы, собранные во французский узел, но если бы не голос, нипочем бы не нашел Донну. Никогда в жизни. Тоненькая и изумительно красивая, она весело переговаривалась с другими продавщицами и прикладывала бледно-оранжевый шелк к себе, чтобы взглянуть, как он будет смотреться на фоне ее белоснежной кожи.

Хеннесси забрал свою покупку и вышел на улицу. От свежего воздуха у него закружилась голова, он привалился к кирпичной стене и стоял так, пока продавщицы не начали выходить на обед. Донна появилась в двенадцать тридцать, поверх черного платья на ней был добротный классический плащ. С ней шли еще несколько девушек, когда они миновали Джо, он пригнул голову и очутился в облаке ароматов их духов.

Они отправились в кафе под названием «Виллидж гриль», Хеннесси шел за ними и вспоминал клубки пыли по углам комнат в доме у Дерджинов и скептические лица мальчиков, когда Роберт звал их ужинать, а они отказывались идти. Остановившись перед автоматом, продающим сигареты, Джо стал слушать, как девушки болтают о покупателях и планах на выходные. Донна заказала салат и холодный чай, но когда заказ принесли, принялась с отсутствующим видом ковырять его вилкой: беседа явно занимала ее куда больше, чем еда. Хеннесси сейчас очень не помешала бы чашка крепкого кофе, но ему вдруг вспомнилась женщина, с которой он говорил в свой самый первый выезд на бытовую ссору и которая потом переехала в Нью-Джерси. Вспомнилось, как он оставил ее в том доме и уехал, с радостью ухватившись за такую возможность, и он понял, что кофе просто не полезет ему в горло. Он направился прямиком к столику девушек и позвал:

– Донна!

Она поигрывала вилкой и слушала, как подруга напротив жалуется на свою мать, когда он произнес ее имя, она вскинула на него глаза и улыбка застыла у нее на губах.

– Мне нужно тобой поговорить, – сказал Хеннесси.

– Донна? – с беспокойством спросила одна из продавщиц.

– Я хочу пригласить тебя на чашечку кофе, – добавил Джо, – И ничего больше.

– Донна, у тебя все в порядке? – спросила ее соседка по столу, глядя на мужчину.

– Да-да, – отозвалась беглянка и, подхватив сумочку, выбралась из-за стола. – Я сейчас вернусь.

Она направилась в дальний конец кафе, где стояли столики на двоих, и Хеннесси двинулся за ней. Донна уселась за столик и настороженно посмотрела на него.

– Что бы мы все делали без кофе. – Он взял со стола сахарницу и принялся барабанить пальцами по стеклу. Донна ждала, и Хеннесси в конце концов произнес: – Ты очень изменилась. Отлично выглядишь.

Донна продолжала молча смотреть на него, определенно не собираясь облегчать ему задачу.

– Ну и заставила же ты нас всех поволноваться. Господи, Донна, что случилось?

– Я не знаю, как это объяснить.

– Послушай, – терпеливо произнес Хеннесси, – обычно женщины ни с того ни с сего не решают бросить мужа, детей и дом, не сказав никому ни единого слова. Очевидно, ты отдавала себе отчет в том, что делаешь. Тебя ведь никто не заставлял?

– Ты все равно не поймешь. – Донна покачала головой.

– Господи боже мой, а ты попробуй объяснить! – не сдержался Хеннесси. Донна опустила глаза и закусила губу, и он понял, что она готова сдаться, – Попробуй. – Джо достал из пакета с эмблемой «Лорд и Тейлор» черную комбинацию, – Не зря же я потратил на эту финтифлюшку восемнадцать с лишним долларов.

Донна против воли рассмеялась. Подошла официантка, и Хеннесси заказал себе черный кофе. Когда он снова повернулся к Донне, в глаза ему бросились ее накрашенные розовым лаком ногти и серебряный браслет с подвесками.

– И обручальное кольцо сняла, – отметил он.

– Тебе не понять, – повторила Донна. – Я не жила.

– А как же дети? Ты даже не поинтересовалась, как они.

– Зачем я была нужна им такая? С каждым днем от меня оставалось все меньше и меньше. Это, по-твоему, жизнь?

Джо ответил ей непонимающим взглядом.

– Это – жизнь? – настаивала Донна.

– Наверное, – пожал плечами Хеннесси, – Так уж она устроена.

– Не для меня. Я сыта такой жизнью по горло.

Хеннесси принесли кофе, и, когда официантка удалилась, он наклонился вперед.

– Что было бы, если бы все сбегали? Что было бы, если бы я в один прекрасный день бросил Эллен с ребятишками и ссудой за дом и рванул куда глаза глядят?

– Я не знаю. И что же?

– Ох, – сказал Хеннесси, – Хотел бы я знать.

Они переглянулись, и Донна неожиданно произнесла:

– Пожалуй, я тоже выпью кофе.

– Вот и славно. Терпеть не могу травиться в одиночку.

Он заказал ей кофе, а она отошла предупредить подруг, что встретится с ними в магазине. Те явно пребывали в возбуждении, очевидно, решили, что он ее поклонник, ну или по меньшей мере потенциальный поклонник.

– Они сказали, что ты симпатичный, – сообщила Донна, возвратившись к столу. – Иногда я приезжаю, – добавила она, – Смотрю на дом, и мне самой не верится, что когда-то я там жила.

– И что же нам делать?

Донна вытащила из сумки две таблетки сахарина и бросила в чашку.

– Не знаю. Тебе решать.

– Вчера я заходил к твоим, занес коробку вещей для Мелани. Он понятия не имеет, как одевать девочек. На ней были старые джинсы кого-то из мальчишек.

– О нет, – произнесла Донна.

– И высокие кроссовки на два размера больше.

Донна расплакалась, Хеннесси смотрел на нее и не чувствовал ровным счетом ничего.

– Вот так, черт побери, – сказал он, – А ты чего ожидала?

– Ну ты и скотина, – бросила Донна.

– Угу, – согласился Хеннесси.

Оба, как по команде, отставили свои чашки.

– Так ты хочешь с ними повидаться или нет?

Донна Дерджин взглянула ему прямо в глаза, и он вынужден был отвести взгляд.

– Больше всего на свете, – произнесла она.

К тому моменту, когда Хеннесси расплатился по счету, они договорились встретиться в следующее воскресенье на Полицейском лугу – большой, продуваемый всеми ветрами площадке на окраине города, где играют в бейсбол. Рядом с огороженным полем находилась детская площадка, Джо пообещал, что будет ждать ее там с детьми. Донна сказала, что одолжит у какой-нибудь из подруг машину и будет смотреть с улицы. Ни один из них не понимал толком, почему Хеннесси решил не выдавать ее. А он просто не решился бы это сделать.

До сестры Эллен он в тот вечер так и не доехал. Соорудив себе сэндвич, Джо посмотрел по телевизору бейсбольный матч, а потом пошел в ванную, заперся там и разрыдался. Когда слезы иссякли, он вышел к машине, взял пакет с эмблемой «Лорд и Тейлор» и положил его жене под подушку.

Донна жила в однокомнатной квартирке в Хемпстеде, и, хотя в ней не было почти никакой мебели и даже ковра, на каждом окне у нее висел горшок с хлорофитумом, а на полке у раковины разросся колеус. Она не взяла из своего прошлого никаких вещей, а одежду, в которой ушла из дома, отправила на помойку. Из мебели у нее имелись раскладной диван, кофейный столик, который она нашла на свалке и собственноручно выкрасила белой краской, и шкаф, битком набитый хорошей одеждой. Каждый вечер она ужинала тунцом без майонеза и салатом из листовой зелени и нарезанных ломтиками помидоров, хотя теперь у нее не было ни грамма лишнего веса.

Собираясь к детям, Донна надела облегающие черные брюки, толстый шерстяной свитер и элегантный плащ. Машину она взяла у своей подруги Айлин, а перед выездом надела темные очки и повязала голову шифоновой косынкой. Ей казалось, что она даже не слишком волнуется, но, подъезжая к Полицейскому лугу, она испугалась, что у нее сейчас случится сердечный приступ. Не то чтобы за время своего отсутствия она не думала о детях, скорее делала вид, будто они с ней. Нередко она в обеденный перерыв наведывалась в детский отдел и разглядывала блейзеры и бархатные платья, прикидывая, что бы купить. Рассаживая по горшкам комнатные растения, она воображала, как будут гореть глаза ее детей, когда они увидят кухню, украшенную пестрыми цветами, тянущими головки к солнцу.

Свернув к обочине, Донна остановилась напротив детской площадки. Когда она опустила стекло, в лицо ей ударил терпкий мартовский воздух. Хеннесси сидел на краю песочницы. Детей он заполучил без малейшего труда: Роберт с благодарностью ухватился за возможность передохнуть. Малышка Мелани лепила куличики. На ней были голубая фуфайка, которую Донна никогда не видела, и розовые вельветовые брючки, раньше принадлежавшие Сюзанне Хеннесси. Мальчики карабкались по игровым снарядам, без свитеров, в одних джинсах и мятых футболках с длинными рукавами, футболки то и дело норовили задраться, открывая голые спины.

Донна немедленно пожалела, что приехала. Она ожидала, что дети выглядят точь-в-точь как в день их разлуки и останутся такими же до тех пор, пока она не сможет забрать их к себе. Но они уже успели измениться, за то время, что ее не было, они подросли. И все же она не могла оторвать от них глаз. Она даже не заметила, что Хеннесси больше нет на площадке, пока он не подошел к ее машине.

– У тебя замечательные дети, – сказал он.

Донна кивнула.

– Иди к ним.

– Что? – не поняла Донна.

– Я тут подумал… Ты можешь добиться права посещать их. Разведись с Робертом, если хочешь, но право видеться с детьми у тебя все равно никто не отберет.

– Много ты знаешь про разводы.

Хеннесси открыл дверцу, Донна посмотрела на него, потом вышла из машины. Глядя ей в спину, Джо подумал, что в ней не осталось ничего от прошлой Донны Дерджин, если не считать голоса. Но, к его изумлению, дети узнали ее в ту же секунду – они бросились к ней и повисли на шее, едва не свалив с ног.

Вечером, в самом начале двенадцатого, когда все они уже улеглись, в дверь дома забарабанили. Хеннесси, впрочем, не спал, он ждал, глядя из окна на небо.

Эллен уселась в постели и потянулась за одеялом, чтобы прикрыться.

– Это еще кто? – спросила она.

– Не открывай.

Жена обернулась и взглянула на него в свете луны. Стук повторился, на этот раз громче и решительней.

– Джо? – с испугом произнесла она.

– Он сейчас уйдет, – сказал Хеннесси, надеясь, что не ошибается.

– Кто? – не поняла Эллен.

Хеннесси прислушался к стуку.

– Роберт Дерджин.

Эллен взглянула на мужа, выбралась из постели и накинула халат. Ее муж остался лежать, какое-то время он слушал крики Роберта и негромкий, успокаивающий голос Эллен, потом встал и натянул на себя первое, что попалось под руку. На миг он задумался, не прихватить ли пистолет, но отбросил эту мысль.

– Ах ты, сволочь паршивая! – процедил Роберт Дерджин, когда Хеннесси вышел в гостиную.

– Почему бы нам не обсудить все завтра утром?

– С детьми все в порядке? – спросила Эллен.

Роберт молча отпихнул ее, она негромко ахнула и воззрилась на него с изумлением.

– Успокойся, – велел Хеннесси.

– Сволочь паршивая, мерзавец, – прорычал Роберт.

Из спальни, прижимая к себе куклу, выглянула Сюзанна.

– Мама? – пискнула она.

– Я пойду уложу ее, – сказала Эллен, но сдвинулась с места лишь после того, как муж кивнул.

– Ты знаешь, где она, – заявил Роберт, как только Эллен скрылась, – Мелани проснулась в слезах и сказала, что плачет, поскольку врать нехорошо, но мистер Хеннесси и ее собственная мать сказали ей, что лучше не говорить правды. А я-то думал, что ты на моей стороне!

– Я вообще ни на чьей стороне.

– Тогда скажи мне, где она.

– Не могу.

– Скажи хотя бы, почему она ушла?

– Я не знаю, – ответил Хеннесси, потому что сказать Роберту правду у него не хватило бы духу. – Я мог бы возить их повидаться с ней раз в две недели по воскресеньям, пока ты не подашь на развод.

– Вот черт, – выругался Дерджин.

– Можешь обвинить ее в чем угодно. Она не будет возражать, если ей дадут право видеться с детьми.

Брошенный муж упал на диван.

– Ради твоего же блага, Роберт, – посоветовал Хеннесси, – отпусти ее.

Эллен смотрела на них из коридора. Она успела переодеться и привести в порядок волосы.

– Давай я сделаю тебе кофе, – предложила она гостю, войдя в комнату и присев рядом с ним на диван, – С сэндвичами.

Роберт кивнул, и они втроем выпили кофе с сэндвичами с сыром и ветчиной, сидя за кофейным столиком у окна, откуда виден был дом, где спали дети Дерджинов. После того как сосед ушел, Эллен молча вымыла посуду, однако когда они вернулись в спальню, она обернулась к Хеннесси и спросила с обидой в голосе:

– Почему ты, а не я? Почему Донна позвонила не мне?

– Она мне не звонила. Я ее выследил.

– Но она могла бы позвонить мне, – уже сквозь слезы произнесла Эллен. – Мы ведь дружили.

Джо посмотрел на плачущую жену, потом присел рядом с ней на край кровати.

– Я даже не подозревала, что у них непорядок, – всхлипнула Эллен и вскинула на мужа глаза. – А теперь, – сказала она ему, – я это знаю точно.