Текст книги "Путь в царство любви"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
Чувствуя, как в нем вскипает неудержимое желание, Джеффри встал из-за стола и прислушался к затихающему звуку шагов Китти на лестнице. Скоро, совсем скоро они наконец уединятся в спальне и будут любить друг друга. Он ответит на все ее вопросы, которые она не осмеливалась задать ему до сих пор. И когда чувство тревоги и неопределенности оставит любимую, он возьмет ее… медленно, сладостно и несказанно чувственно. Но сначала…
Заметив, что Джой выжидающе смотрит на него, сидя у двери, Джеффри выпустил пса в сад и стал прибираться на кухне, чтобы немного погодя пустить собаку в дом и закрыть дверь.
Сегодня, как никогда раньше, Джеффри был полон решимости добиться того, чтобы Китти стала неотъемлемой частью его дальнейшей жизни.
Услышав, как за дверью скулит Джой, Джеффри впустил собаку в дом, запер дверь, достал из шкафчика бутылку бренди и два бокала. Налил себе примерно четверть бокала и залпом выпил, потом погасил свет и вышел в коридор, легко ориентируясь в темноте.
Скорее подчиняясь давней привычке, он, уже дойдя до лестницы, вдруг остановился и подозрительно прищурился. Из-за закрытой двери кабинета пробивалась узкая полоска света.
Джеффри не был там со вчерашнего вечера, но точно помнил, что свет он погасил. Следовательно, там сейчас находится Грегори. Хотя, конечно, тот мог уйти и не выключить свет. Грегори часто работал в его кабинете. Поскольку Джеффри весь день отсутствовал дома, он был признателен своему другу за то, что тот следит за корреспонденцией и ведет деловую переписку. Однако Грег обладал слухом летучей мыши и наверняка слышал, как он и Китти вошли в дом. Так почему же он не выходит? Что за тайны Мадридского двора?
Неприятный холодок предчувствия неприятностей закрался к нему в душу. Так бывало всякий раз, когда приходили плохие новости. Нет, определенно надо выяснить, в чем тут дело.
Первое, что он увидел, войдя в комнату, был Грег, который стоял у окна, склонившись над небольшим чемоданчиком, в котором Джеффри держал свой пистолет и разобранную винтовку с оптическим прицелом.
– Какого черта? – нервно спросил Джеффри, подходя к столу, на котором в беспорядке валялись какие-то бумаги.
Грег не очень-то умел хитрить и изворачиваться, поэтому Джеффри понял, что произошла какая-то неприятность. Тот факт, что он застал друга за столь необычным занятием, не предвещал ничего хорошего и мог означать одно: Грег получил какое-то письмо и решил не посвящать его в детали.
– Что ж, очень жаль. – Словно поняв, что его уловка не сработала, Грег с видимой неохотой отошел от стола, пропуская Джеффри. – Еще каких-нибудь пятнадцать минут, и ты бы меня не застал. Но тебе непременно надо было сюда сунуть нос, да? Ты не мог как нормальный мужчина сразу пройти в спальню с молодой женой?..
– Заткнись, – рявкнул Джеффри, которому явно было не до пустопорожней болтовни.
Джеффри поставил бутылку и бокалы на стол и принялся лихорадочно просматривать один за другим свежие письма. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько важные он получил сведения.
На массовом митинге в Испании имела место неудачная попытка политического убийства. Судя по картине преступления – сначала взрыв, потом стрельба из снайперской винтовки, – за покушением мог стоять только один человек – Боб Уинн.
Не далее как прошлым вечером Джеффри как раз думал о том, что этот мерзавец, который вот уже несколько лет как залег на дно, наконец должен напомнить о себе. Только вот время тот выбрал неподходящее… Как там говорится в пословице: поосторожнее с желаниями, потому что они могут осуществиться?
Долгие годы Джеффри ждал этого известия. За это время он изучил подонка так, как не знал даже самого себя.
Первое и самое главное – Боб гордился тем, что всегда доводил порученное ему дело до конца. Так что еще вчера Джеффри готов был поставить десять против одного на то, что Уинн все еще прячется где-нибудь в сумрачных трущобах в какой-нибудь отдаленной стране и ждет, чтобы о нем хорошенько забыли. Спешить ему, кроме как на виселицу, некуда. Теперь пришло время, и он вышел "на свет".
Джеффри был уверен, что только он сам способен выследить негодяя. Действовать ему придется в одиночку, поэтому нельзя терять ни минуты. Выезжать следовало немедленно.
Его охватили мучительные сомнения – он представил себе Китти, ждущую в спальне, и уже решил подняться, чтобы все объяснить ей. Скорее всего Китти бы поняла, что его отъезд необходим. Ведь она знала о трагической судьбе Сьюзи и Дороти. Но что если она не поймет, что если будет умолять его остаться…
– Слушай, давай поеду я, – прервал его мучительные размышления Грег. – Клянусь, я достану этого выродка.
Минуту казалось, что Джеффри уже готов согласиться на предложение друга, но тут же он устыдился собственной бесхарактерности. Разумеется, можно попросить Грега выполнить за него грязную работу, но подобной слабости он не мог себе позволить.
Жизнь Боба Уинна принадлежит только ему, Джеффри Эйбилу. Он считает своим долгом убрать с лица земли убийцу жены и дочери. Этот человек не имеет права на существование, его надо раздавить, как ядовитого паука, так, чтобы даже следа не осталось.
– А ты не забыл о своей больной ноге? Шансы на то, что ты вернешься живым ниже нуля, – проворчал Джеффри.
– Нога уже в норме, – запальчиво возразил Грег. – К тому же я не обременен семьей и если и оступлюсь… – Он пожал плечами. – В общем, не велика потеря.
– Ты останешься здесь, – не терпящим возражений тоном изрек Джеффри, сложил письма и спрятал их в задний карман джинсов. Потом придвинул поближе чемоданчик, чтобы проверить, в порядке ли оружие. – Я хочу, чтобы ты следил за моим домом, пока меня не будет. Насколько мне известно, старый Филдинг пока ничего не замышляет, но все равно не спускай с Тома глаз.
– Слушаюсь, сэр. Как вам будет угодно, сэр, – насмешливым тоном отрапортовал Грег и отдал честь. – Только что прикажешь сказать твоей изумленной жене, когда та спросит, куда ты пропал и когда вернешься?
– Скажи, что я уехал по делам и скоро вернусь.
– Можно подумать, она поверит, – усмехнулся друг.
– Постарайся отделаться этим объяснением, скажи, что я все объясню, когда вернусь.
Защелкнув замки чемоданчика, Джеффри кивнул в сторону стоявшей в углу наготове черной кожаной сумки.
– Ты не подашь мне?
– Пожалуйста. – Грег поднял сумку и передал ее Джеффри. – Подбросить тебя до Леона?
– У меня в мастерской при гараже стоит мотоцикл. Поеду на нем. – Джеффри направился к двери, но вдруг остановился и обернулся к Грегу. – Очень тебя прошу, пока меня не будет, ни при каких обстоятельствах не выпускай Китти и Тома из виду.
– Я же обещал.
– Спасибо. Ты знаешь, где лежат мои бумаги?
– В верхнем ящике стола.
– Правильно. – Джеффри на секунду замешкался, словно не желая думать о том, что может с ним случиться, и, вздохнув, добавил: – Если я не вернусь, позаботься, чтобы они попали в руки Старберту.
– Хорошо, не беспокойся.
Джеффри кивнул на прощание. Его успокаивало то, что он оставляет Китти и малыша в надежных руках.
– И береги себя.
– Ты тоже, Джефф. Ты тоже.
Если я не вернусь… не вернусь… если я не вернусь…
Китти стояла в темноте перед дверью кабинета, одной рукой она зажимала рот, другой судорожно комкала полу халатика. Слова Джеффри сразили ее наповал.
Уложив малыша, она приняла душ, причесалась и надела ночную рубашку. Оставив включенным только ночник, откинула атласное покрывало, взбила подушки, легла в постель и стала ждать Джеффри.
Тот сказал, что придет через несколько минут, но его все не было. Наконец, когда прошло уже больше получаса, Китти надела халат и спустилась вниз. Она решила узнать, где он задержался и скоро ли поднимется в спальню. Конечно, Китти не хотела, чтобы Джеффри увидел ее и понял ее нетерпение, поэтому она старалась ступать тихо.
Увидев полоску света, выбивающуюся из-под двери кабинета, Китти остановилась. Конечно же, он в кабинете! Она уже повернулась, чтобы на цыпочках удалиться, но тут услышала голоса и насторожилась. Неслышно Китти приблизилась к приоткрытой двери кабинета и замерла, увидев Джеффри и Грегори.
Услышав обрывки разговора, который вели они между собой, Китти почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце.
Шансы на то, что ты вернешься живым, ниже нуля.
…что прикажешь сказать твоей изумленной жене?
Уехал по делам… постарайся отделаться этим объяснением… если я не вернусь…
Он отправляется на мотоцикле в Леон, у него чемодан, битком набитый оружием, а он не только не ставит ее в известность, куда и зачем едет, но не считает нужным даже попрощаться. При том что может не вернуться…
Сквозь щель она увидела, что Джеффри направляется к двери. Ее так и подмывало остаться на месте и посмотреть ему в глаза, но она испугалась, что, поддавшись чувству горькой обиды, не сможет связать двух слов и будет выглядеть полной дурой.
В надежде, что еще не слишком поздно, Китти резко повернулась и бросилась к лестнице. Она была на полпути, когда дверь у нее за спиной распахнулась и темный коридор залил поток света.
– Китти, подожди, – услышала она встревоженный голос Джеффри.
Остановившись, она оглянулась через плечо. Ей показалось, что он как-то внезапно осунулся – под глазами пролегли темные тени, между бровей возникла вертикальная морщинка. Было видно, что Джеффри сильно озабочен. Впрочем, от этого соображения Китти стало ничуть не легче.
– Зачем? – спросила она, стараясь унять дрожь в голосе. – Чтобы ты объяснил мне цель твоей "деловой" поездки?
– У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности, но как только я вернусь…
– Разумеется. Тогда и поговорим, – оборвала она его, развернулась и уже на ходу добавила: – Я понимаю, ты спешишь, так что не смею тебя задерживать.
Напрасно Китти тешила себя надеждой, что он кинется за ней вдогонку, бросит свой проклятый чемоданчик и кожаную дорожную сумку, что подхватит ее на руки, отнесет в спальню и будет клясться со слезами на глазах, что нет в мире для него ничего важнее, чем она…
Поднимаясь по лестнице, Китти украдкой посмотрела вниз: дверь кабинета закрыта, в коридоре снова темно, неразборчивые голоса на кухне, щелчок замка и – тишина. Он ушел, ушел не попрощавшись, даже не оглянувшись – бессердечный, черствый сухарь…
От обиды она тихонько застонала, закусив губу. Этот человек сделал ей очень больно. Она уже пережила подобную сердечную боль, когда, вернувшись из школы, узнала, что ее мать скончалась от инфаркта. А когда ей сказали, что Чарлза застрелили у входа в ресторан, она чуть не потеряла сознание.
И теперь… теперь она чувствовала себя так, словно внутри у нее что-то оборвалось. Какая-то важная жизненная ниточка лопнула, и она летит в неизвестность. Джеффри уехал, даже не попрощавшись и не объяснив, что же теперь она должна делать в его доме с ребенком? Кто поможет ей?
С глухим стоном отчаяния Китти взбежала по лестнице, ворвалась в спальню, схватила с ночного столика хрустальную вазу, в которой стоял подаренный Джеффри букет чайных роз, и грохнула ее об пол. С минуту, оцепенев от ярости, она взирала на осколки, на плававшие в лужице нежные розовые лепестки, затем безвольно опустилась на кровать и заплакала навзрыд.
Никогда еще не было Китти так горько, ни один мужчина в ее жизни не причинял такую душевную боль, ни на кого не была она так зла. Но в то же самое время ей было мучительно сознавать, что она может никогда больше не увидеть Джеффри. И кто же теперь защитит ее и сына от Филдинга? О Господи! Что же делать, что делать?!
Она влюблена в этого негодяя – влюблена по уши, ему принадлежит ее душа и сердце. Она доверилась этому человеку, вручив ему самое дорогое, что у нее есть, – своего сына, а он, узнав, что какая-то очередная грязная афера не заладилась, забыв про все на свете и вооружившись до зубов, уехал прочь, словно ничто и никто не имеет для него ни малейшего значения.
Внезапный стук в дверь прервал ее сумбурные размышления. Вздрогнув, она достала из кармана халатика салфетку и вытерла слезы. Должно быть, Грег, – мелькнула мысль.
– Уходи, – громко и требовательно произнесла она, не желая, чтобы кто-либо застал ее в столь жалком виде.
Грег, а это был он, точно и не слышал ее слов – открыл дверь и довольно развязно, держа руки в карманах джинсов, как к себе в комнату, вошел к ней. Скользнул равнодушным взглядом по беспорядку, какой она учинила, взглянул на нее и беззаботно спросил:
– Что, несчастный случай?
– Уходи, – все еще не в силах унять слезы, повторила Китти.
– Уйду, уйду, но сначала…
– Если ты явился, чтобы объявить, что Джеффри "уехал по делам", то зря теряешь время. Мне плевать, куда он делся, и мне плевать, вернется он или нет, – выпалила она, снова разражаясь плачем.
– Конечно, конечно, – поспешно согласился Грег, протягивая чистый носовой платок.
Китти неохотно взяла платок, вытерла слезы и по-детски высморкалась. Скомкав платок в ладони, она подняла глаза на Грега.
– По правде говоря, я и сама не верю в то, что наговорила. Прости.
– Я знаю.
– Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить?
– Честное слово, уехал по срочному делу. Но очень скоро вернется. Так надо, поверь. – Грег прислонился спиной к стене. – Впрочем, это тебе уже и без меня известно, раз ты подслушивала под дверью.
– Я не подслушивала, – возразила Китти. – Я просто хотела… – Просто хотела поскорее затащить его в постель…
– Что хотела?
– Ничего, – пробормотала она, покраснев.
Какая же она дура, жалкая, безнадежная дура!
– Он вернется, Китти. Поверь мне, он вернется.
– Как я могу тебе поверить, если не знаю, ни куда он поехал, ни чем занимается, а ты ничего не говоришь? – в сердцах сказала она, чувствуя, как в ней снова закипает раздражение.
– Послушай, мне не доставляет никакого удовольствия держать тебя в неведении, но приказ есть приказ.
– Конечно, ты с крыши сиганешь, если он тебе прикажет.
– Хочешь верь, хочешь нет, но было и такое. Ощущение не из приятных, я тебе скажу.
– Могу себе представить. – По ее тону можно было заключить, что она не готова идти на мировую.
– Слушай, Китти, ну зачем ты так?
– А ты бы что делал на моем месте?
– Я бы выпил водички и успокоился.
– В таком случае не нужна мне никакая вода, я в полном порядке.
Грегори хмыкнул и направился к двери.
– Хочешь, я здесь приберусь? – спросил он, оглянувшись и кивнув на пол.
– Не надо, я сама.
– Что ж, увидимся утром.
– Да уж, никуда не денемся. – Китти вздохнула, выражая готовность смириться с неизбежным.
– Слушай, надо во всем видеть положительную сторону. Раз уж нам придется какое-то время терпеть друг друга, я, по крайней мере, научу твоего малыша мухлевать в покер.
– Господи, Грег, ну о чем ты думаешь!
– А что? В жизни пригодится. – И, плутовато улыбаясь, он вышел в коридор.
Китти устало присела на кровать и вздохнула. Обида оставила горький осадок в ее душе, но плакать больше не хотелось. Визит Грега странным образом подействовал на нее успокаивающе. Китти легла, щелкнув выключателем ночника, и закрыла глаза.
Джеффри вернется, и вот тогда-то она заставит его пожалеть о том, что он вернулся. Хотя бы минут на пять…
– Как думаешь, мамочка, он приедет завтра? – спросил Том в субботу вечером, рассеянно ковыряя вилкой куриное рагу, которое в отсутствие миссис Сантос на ужин приготовила Китти.
– Не знаю, малыш, – в который раз за прошедшие два дня повторила она. – Давай-ка доедай поживей.
– Хорошо, – покорно вздохнул он, опуская взгляд в тарелку, но Китти заметила, как задрожали у него губы.
– Послушай, дорогой! Ну зачем так расстраиваться? Я действительно не имею ни малейшего представления, когда Джеффри вернется.
Чувствуя себя неловко, она протянула руку и нежно взъерошила темные кудри сына. Разве мальчик виноват, что после двух тревожных дней и практически бессонных ночей она дошла до полного изнеможения? Зачем мучить ребенка непростыми взрослыми проблемами?
– Неужели ты думаешь, мы не сказали бы тебе, если бы знали? – добавил Грег, отодвигая пустую тарелку.
По тому, как он озабоченно поглядел на нее, Китти поняла, что его слова обращены не столько к Тому, сколько к ней самой.
Все это время она старалась держаться так, как будто ничего не произошло. И если и говорила о таинственном отъезде Джеффри, то как о чем-то вполне заурядном, вроде делового ланча или переговоров.
Накануне ее внимание привлек заголовок в газете, которую купил Грег, когда ходил с ними на рынок. Она прочитала о террористическом акте, совершенном в прошлый четверг в Испании во время массового митинга. Зная, как погибли жена и дочь Джеффри, она сразу заподозрила, что его внезапный отъезд каким-то образом связан с этим событием.
Когда тем же вечером, уложив сына спать, она заговорила об этом событии с Грегом, тот сделал вид, что не понимает, о чем она толкует. Вспылив, Китти бросилась в гостиную, нашла газету и ткнула ему прямо в нос. Едва взглянув на статью, он с таким надменным видом отверг ее предположение, что она почти поверила, что ошибается. Почти поверила…
– Я по нему очень-очень скучаю, – тихо проронил Том.
– Я тоже, – призналась Китти, собирая посуду со стола и при этом избегая смотреть в глаза Грегу.
Она была признательна Грегу за то, что тот много времени уделяет Тому, но вместе с тем злилась на него за нежелание сказать ей правду. Все ее ухищрения выудить у него хоть какую-то информацию ни к чему не приводили. Китти была уверена, что он не заговорит даже под пыткой, однако готова была пойти и на это, если Джеффри не объявится в самое ближайшее время. Она чувствовала, что если не узнает, где любимый и чем занимается, то просто сойдет с ума.
– Может, прогуляемся? – спросил Грег, словно прочитав ее мысли и решив таким образом выиграть время.
При слове "прогуляемся" Джой вскочил и занял позицию у двери. Том тут же бросился к вешалке и снял оттуда поводок.
– Похоже, возражения не принимаются, – ворчливым тоном заметила Китти.
– Если не хочешь, можем не ходить.
– Мамочка, ну пожалуйста, я хочу на улицу, – заканючил малыш.
– Ну хорошо, – согласилась она, улыбнувшись самой беззаботной улыбкой, на какую только была способна в тот момент. – Вот только уберу со стола, а ты, Грег, тем временем поставь тарелки в посудомоечную машину, хорошо?
Как это всегда бывало летними субботними вечерами, на центральной площади Сан-Марио царило веселое оживление. На углу играл уличный оркестрик, в сквере группами гуляли молодые люди и девушки, украдкой разглядывая друг друга. Чинно прохаживались супружеские пары, в то время как их чада весело резвились вокруг. На деревянных, темно-зеленого цвета скамейках вели размеренную беседу старики и оживленную – старушки.
Китти думала, что общая атмосфера беззаботного гулянья придаст ей бодрости, поможет развеяться. Однако, оказавшись среди праздной толпы, она лишь острее ощутила тоску по Джеффри.
Хотелось верить, что однажды ее жизнь станет безмятежной и что тогда она сможет вместе со всеми наслаждаться нехитрым счастьем человеческого бытия. Теперь же, когда Китти пребывала в полном неведении, которое тяготило и страшило ее, могла ли она радоваться жизни? Действительно ли Джеффри – человек вне закона? А если нет, тогда зачем ему чемодан, битком набитый оружием?
Если бы только она знала ответы на эти вопросы!..
Сгустились сумерки, зажглись развешанные среди ветвей маленькие белые фонарики. Том устало шаркал ногами, и Грег наконец взял его на руки и сказал, что пора домой. Китти с готовностью согласилась. По пути она вдруг представила, что Джеффри вернулся и ждет их. Она даже невольно ускорила шаг. Но дом был пуст.
Поблагодарив Грега за приятную прогулку, Китти взяла у него сына и устало поднялась по лестнице. Помыв и уложив мальчика в постель, она прошла к себе в спальню.
Оставшись одна, подошла к окну и долго всматривалась в темноту.
– Вернись, вернись ко мне, – точно заклинание шептала она. Сердце ее тревожно щемило. – Прошу, вернись ко мне…
Если бы еще день назад Джеффри сказали, что в таком плачевном состоянии, в котором он теперь находился, можно управлять мотоциклом, он бы, пожалуй, не поверил. Однако факт оставался фактом: скрипя зубами от усталости, он летел на своем «харлее» сквозь ночь по узкой, извилистой дороге и только глухо ругался, когда мотоцикл налетел на очередную кочку. Джеффри осталось преодолеть последний отрезок пути, отделявший его от дома.
В любой деревушке он мог бы явиться к врачу, и ему оказали бы медицинскую помощь. Однако он счел, что доедет и так.
В конце концов, кости целы, разве что на одном-двух ребрах трещины. Серьезного кровотечения – тем более внутреннего – тоже нет, хотя все тело наверняка в синяках. Избежал он и открытых ран, правда на лоб вполне можно было наложить парочку швов.
Джеффри боялся, что врачи настоят на госпитализации, а попади он в больницу, его выпустили бы оттуда только тогда, когда сам Старберт счел бы, что его здоровью больше ничто не угрожает. Позволить кому бы то ни было препятствовать своему возвращению в Сан-Марио Джеффри не мог – пусть хотя бы и самому Старберту, – а потому, собрав волю в кулак, пустился в обратный путь.
Он сделал то, зачем ездил. Как и планировал раньше – чтобы не спугнуть Уинна – он встретился с ним один на один в грязном проулке, каких много в столице Испании, чтобы, как и подобает профессионалу, привыкшему честно исполнять свой долг, задержать его и сдать властям.
Убей Джеффри мерзавца выстрелом в спину – а такая возможность у него имелась, – и теперь у него не ныли бы кости. Но такого рода "разборки" были не в его правилах.
В конце концов, Боб Уинн нашел свою смерть, но он сам сделал этот выбор. Джеффри вполне устроило бы, чтобы того сгноили в тюрьме. Но Уинн живым сдаваться не пожелал и предпочел биться до конца. То, что выпущенная им во время схватки с Джеффри пуля угодила в него самого, казалось маленьким ниспосланным свыше чудом… Не верь после этого в промысел Божий…
Не желая связываться с полицейской волокитой, связанной с заявлением о смерти негодяя, Джеффри направил властям анонимное послание с указанием места, где находится тело, после чего забрал свое снаряжение и направился к небольшому частному аэропорту, где оставил самолет. После перелета ему еще предстоял долгий путь на мотоцикле…
Не раз ему доводилось рисковать жизнью, но никогда еще сознание того, что враг уничтожен, не согревало душу так, как в те мгновения, когда он взирал на бездыханное тело Уинна. Где-то в глубине его души таилось желание – отпраздновать эту победу над смертью самым жизнеутверждающим образом, который только доступен мужчине.
Он должен как можно скорее вернуться к любимой. Она теперь была для него всем. В этой женщине заключалась вся истина жизни, и если бы ему пришлось пасть перед ней ниц, чтобы вымолить прощение за обман, он бы не задумываясь сделал это.
Свернув на свою улицу, он выключил мотор, и последние несколько сот ярдов до гаража "харлей" катился по склону по инерции. У Джеффри замирало сердце, когда он ставил мотоцикл на откидную подставку. Сняв с багажника дорожную сумку и чемоданчик с оружием, он, тяжело привалившись к стене, набрал код, который открывал раздвижную дверцу.
Когда Джеффри входил в сад, перед глазами у него поплыли круги от усталости. Действуя словно во сне, он снова набрал код, на сей раз чтобы закрыть дверь, и несколько секунд стоял неподвижно, надеясь, что головокружение прекратится. Наконец, пошатываясь, точно пьяный, он побрел к дому, к которому так стремился, но внезапно черный туман окутал его душной пеленой, и Джеффри… рухнул без чувств.
Все было так же, как в предыдущие две ночи: Китти оставила всякую надежду уснуть. Часы на столике показывали половину двенадцатого. Не так уж поздно, но после двух бессонных ночей любой на ее месте был бы в полуобморочном состоянии. Она же пребывала в странном возбуждении и, не в силах избавиться от тревожных предчувствий, не находила себе места.
Может быть, выпить стакан молока? – подумала она, накинула халат и вышла в коридор. Направившись было к лестнице, она вдруг остановилась. Сквозь открытое окно до нее донесся какой-то приглушенный звук, словно бы шаги, затем тихий стон.
Китти бросилась к окну и выглянула в сад: ничего, только ночные тени. Вдруг в неровном лунном свете она различила какую-то фигуру, в неестественной позе распластавшуюся на дорожке возле клумбы.
Джеффри!..
Вскрикнув, она опрометью бросилась в коридор, едва не сбив с ног Грега, который в этот самый момент вышел из своей комнаты.
– Ну-ну, не стоит так волноваться, может быть, это еще и не он, – предупредил Грегори, кладя ей руку на плечо. Дом огласился хриплым лаем Джоя.
– Это он, он, – твердила она, машинально отметив, что в одной руке Грег держит револьвер. – Это Джеффри. Он ранен, Грег, ранен… Пусти меня!
Китти попыталась вырваться, но он схватил ее за руку.
– Только если обещаешь держаться позади меня, пока мы не убедимся…
– Обещаю, – сквозь слезы выкрикнула Китти: она была готова продать душу дьяволу, лишь бы увидеть Джеффри.
Грег, придерживая Китти за руку, помог той спуститься по лестнице: несмотря на кромешный мрак он легко ориентировался в доме. В прихожей пес неистово царапал когтями дверь, потом лай сменился нетерпеливым поскуливанием.
– Он чувствует, – прошептала Китти; сердце готово было выскочить у нее из груди. – Он чувствует, что там Джеффри! Прошу тебя, Грег, скорей!..
Не произнося ни слова, Грегори открыл дверь и, придержав Китти, пропустил собаку вперед.
– Пожалуйста, пусти меня, – взмолилась она и осеклась, услышав в саду знакомый голос:
– Чертова псина, хватит меня слюнявить.
Вырвавшись наконец из рук Грега, она бросилась в сад и опустилась на колени рядом с любимым. Оттолкнув Джоя, Китти обхватила голову Джеффри руками и привлекла к себе.
– Это ты… – не помня себя, шептала она, забыв свои обиды и страхи и все крепче прижимая возлюбленного к груди. – Ах, Джеффри, что с тобой?
– Китти, милая, не плачь. Все нормально, честное слово! Только дай встану на ноги.
С другой стороны к нему подошел Грег и, сунув револьвер за пояс, присел на корточки.
– С головой все в порядке?
– Вроде да, – ответил Джеффри, тщетно пытаясь сесть.
– Кости целы? – Угу.
– Кровотечения нет?
– Нет.
– Сотрясение?
– Да не знаю я. – Джеффри провел рукой по лбу. – Только чертовски болит голова.
– Значит, жить будешь?
– А что мне остается делать?
– Тогда давай-ка переправим тебя в дом.
Все это время Китти взирала на мужчин с изумлением, к которому примешивался испуг, словно перед ней оказался пришелец с другой планеты. Джеффри, совершенно беспомощный, лежит на земле, очевидно мучаясь от боли, а они что-то болтают о каких-то переломах, сотрясениях, о жизни и смерти – словом, несут вздор.
– Ему нельзя шевелиться! – Опомнившись, закричала она. Нервы ее были на пределе. – Надо немедленно позвонить врачу. Мигель посмотрит и решит…
– Китти, все будет хорошо, – повторил Джеффри. Он поднял руку и ласково коснулся ее щеки. – Только помоги Грегу втащить меня в дом. Все, что мне надо, это горячая ванна, пара болеутоляющих таблеток и как следует выспаться. Вот увидишь – я буду как новенький. Клянусь!
Китти, которую эти слова несколько успокоили, закрыла его ладонь своей и покорно кивнула. Затем спросила Грега:
– Что от меня требуется?
– Да, собственно, ничего особенного. Я справлюсь один. Ты только поддерживай его сбоку.
Стараясь не причинить Джеффри боль, они кое-как подняли того на ноги. Время от времени, пока они вели его в дом, а затем поднимались с ним по лестнице, Джеффри глухо стонал, из чего можно было заключить, что у него, возможно, не только ушибы, но и что-нибудь посерьезнее. Лишь когда они усадили Джеффри на край ванны и зажгли свет, Китти смогла воочию убедиться в этом.
– О, Джеффри, – простонала она, и на глаза ее снова навернулись слезы.
На лбу слева зияла страшная резаная рана, на правой скуле и ниже до подбородка тянулся зловещий кровоподтек. Вся шея тоже была в синяках, словно кто-то пытался задушить его, а кожа на костяшках пальцев была сбита до мяса. Черная рубашка и джинсы тоже сильно пострадали, в волосах запеклась кровь.
– Эй, это только с виду так страшно, – сказал Джеффри, поставив локти на колени и в изнеможении обхватив голову руками.
Грег, обойдя его, открыл краны, и в ванну хлынул поток теплой воды. Выпрямившись, он подозрительно покосился на Китти:
– Послушай-ка, а ты в порядке?
– Со мной все нормально, – заявила она как можно решительнее, опасаясь, что он может ее выгнать.
– Ну, смотри. – Грег кивнул, опустился перед Джеффри на колени и принялся расшнуровывать его ботинки. – Будь добра, достань из аптечки ножницы.
– Ножницы?
– Ну да. Давай разрежем ему джинсы.
– Разрежь и рубашку, – произнес Джеффри. Голос его несколько окреп. – Ну-ка, дай ножницы! С джинсами я справлюсь сам.
Но Грег принялся сам орудовать ножницами. То, что увидела Китти, когда он отбросил последние куски рубашки, заставило ее ужаснуться – спина и грудь Джеффри оказались изрезанными в кровь – на нем не было живого места. Закрыв ладонью рот, Китти тихо охнула.
Грег испуганно оглянулся.
– Тебе нехорошо?
– Нет, нет, не обращай внимания. – С этими словами она выхватила у него ножницы.
– Спасибо, Грег, – пробормотал Джеффри, тщетно пытаясь расстегнуть кнопку на джинсах. Затем многозначительно посмотрел на них и добавил: – Я, пожалуй, и так их сниму.
– Ты думаешь?
– Да. Не так уж я плох, как вы представляете.
Чувствуя, что ее забота – как и собственная беспомощность – все больше и больше раздражает Джеффри, но в то же время понимая, что самому ему ни за что не справиться, Китти решительно оттолкнула Грега и опустилась на колени перед мужем. Убрав его руки, она расстегнула кнопку.
– Мы позовем, если нам потребуется твоя помощь, – сказала она Грегу, стараясь не замечать изумленных взглядов мужчин.
– Я буду у себя, – промямлил Грег, ретируясь.
– Китти, не делай этого, – произнес Джеффри, перехватывая ее руки.
– Я же твоя жена. – Китти устремила на него смеющийся взгляд. – Разреши мне помочь тебе.
Секунду Джеффри пребывал в нерешительности, затем поднес ее руку к губам и нежно поцеловал кончики пальцев.
– Спасибо, ты очень добра.
– Я рада это слышать. – Китти решительно встала. – Если ты чуть-чуть приподнимешься…
Он послушно последовал указаниям, и она проворно стянула с его узких бедер сначала джинсы, а потом и трусики.
– Я сожалею, что мне пришлось так поступить…
– Отложим этот разговор, – оборвала его Китти и, стыдливо отведя взгляд, бросила в сторону его вещи.
– Почему? – удивился Джеффри.
– Для такого серьезного разговора я бы предпочла подождать, пока ты поправишься. – Она встала и подала руку, чтобы помочь Джеффри забраться в ванну. – Не хочу, чтобы меня мучили угрызения совести, если я, как фурия, наброшусь на слабого и беззащитного. Договорились?
