Текст книги "Путь в царство любви"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Элис Детли
Путь в царство любви
Пролог
Был конец мая.
Задержавшись на кухне просторного двухэтажного дома, который они купили год назад, Джеффри Эйбил выглянул в окно.
Спускались вечерние тени, последние лучи солнца, проникая сквозь ветви, на миг ослепили ему глаза. Вокруг на листве и на траве дрожали пятнышки света, словно здесь летали колибри и на лету роняли перья.
Китти прогуливалась по выложенной кирпичом дорожке, прижимая к груди крошечного сына, которому только-только исполнилось полтора месяца. Том с ушастым Джоем резвились на зеленой лужайке, оглашая окрестности веселым смехом и лаем.
Было время, когда Джеффри казалось, что ему уже не дано испытать такого счастья. Но Китти заставила его поверить в то, что нет ничего невозможного, если ты умеешь прощать и у тебя любящее сердце.
Широко улыбаясь, он вышел во двор. Услышав знакомые шаги, жена обернулась. Глаза ее засветились радостью.
– Папа приехал, – во всеуслышание объявила она, но Том уже и без того повис на шее Джеффри.
– Папа, папа! – кричал он. – Угадай, чем мы занимались в школе? Разглядывали жуков под микроскопом.
– Ну и как они выглядят?
– Огромные, – ответил Том и тут же выпалил скороговоркой: – Поиграем в футбол?
– Обязательно. Неси мяч.
Мальчик скрылся в доме, а Джеффри обнял жену, затем наклонился, чтобы поцеловать маленького Льюиса, у которого только начинали пробиваться волосики на голове.
– Как прошел день, малышка?
– Неплохо. А у тебя?
– Тоже. – Он улыбнулся. – Звонил Грег. Прилетает в субботу девятичасовым рейсом вместе с Каролиной и Мигелем Лопесами.
– Вот здорово! – Китти просияла, потом лукаво прищурилась и спросила: – А твоя сестра?
– Лайза прилетает в полдень.
– А крестины назначены на два часа в воскресенье. Поскольку они оба крестные, то уехать раньше не смогут. Следовательно, они проведут вместе более суток, деваться им некуда. – Она помолчала, затем нерешительно взглянула на мужа. – Надеюсь, мы делаем доброе дело?
– Хочется верить. – Он привлек ее к себе и поцеловал в щеку. – Тем более что мы многим обязаны Грегу.
– Что есть, то есть, – согласилась Китти, и они направились к дому.
– Грег телепат?
– С чего это ты взяла? – подозрительно спросил он.
– Нет, ты скажи, – настаивала Китти, зная, что муж все равно признается.
В этот момент Том с футбольным мячом в руках выскочил во двор.
– Слушай, давай потом, ладно? – Джеффри умоляюще посмотрел на жену.
– Ладно уж, бегите. – Она широко улыбнулась и поцеловала его в подбородок. – Я тебя обожаю!
– Я тоже люблю тебя, дорогая.
Глава 1
Сбавив скорость, Джеффри вперился взглядом в лобовое стекло, на котором натужно работали «дворники», в отчаянной надежде, что вот сейчас кто-то, хоть кто-нибудь, появится рядом с худенькой фигуркой, неловко примостившейся у залитой потоками дождевой воды обочины. Но на его беду узкая, мощенная брусчаткой улица была – как и несколько минут назад, когда он только выехал, – все такой же пустынной.
Подле женщины на тротуаре валялись высыпавшиеся из матерчатой сумки книги и какие-то бумаги, да еще вывернутый наизнанку зонтик, из чего он заключил, что та, скорее всего, оступилась и упала. По всей видимости, подняться без посторонней помощи женщина не могла: ежась под проливным дождем, она сидела, беспомощно потирая ладонями лодыжку.
Точно почувствовав взгляд Джеффри, женщина на секунду подняла голову, но в следующее же мгновение снова потупилась. Однако от него не ускользнуло выражение крайнего отчаяния на ее лице.
– А-а, проклятье, – буркнул он.
Надо же было такому случиться, что из всех женщин Сан-Марио на его пути окажется – застигнутая проливным дождем, несчастная и беспомощная – именно та, встречи с которой он избегал с первого дня своего появления в этом городишке.
– Китти Филдинг…
Хотя за то время, что Джеффри Эйбил базировался в Сан-Марио, они с этой женщиной не обмолвились и дюжиной слов, он успел узнать о ней довольно много. Вдова, около тридцати, она, так же как и Джеффри, прибыла сюда из Америки. Вместе с сыном Китти Филдинг уже около четырех лет жила в этом старом колониальном городишке, уютно примостившемся в долине между гор в двухстах милях к северу от Мехико. У нее был скромный дом: она преподавала английский в католической школе и вела довольно замкнутый образ жизни, не встречаясь ни с кем, за исключением одного-двух близких друзей.
Для привлекательной женщины, какой была Китти Филдинг, заживо похоронить себя в глуши Центральной Мексики казалось по меньшей мере странным. Разве что она от кого-то скрывалась.
Со своей стороны, Джеффри также избегал знакомства с ней. Он не мог себе позволить никакой личной жизни здесь, в Сан-Марио, тем более искать расположения молодой красивой женщины, на руках у которой был пятилетний сын.
После несчастья, которое произошло с его женой и дочерью – после гибели Сьюзи и Дороти, – он поклялся никогда больше не подвергать опасности чужую жизнь, как невольно поступил с ними. И хотя то, чем он занимался в Сан-Марио, было куда менее рискованным, чем его предыдущая работа в Эль-Норте, он старался неукоснительно следовать данному самому себе слову.
Он начал работать на Соединенные Штаты более пятнадцати лет назад. И хотя в душе время от времени роптал на те ограничения, которые этот выбор накладывал на его личную жизнь, однако понимал, что они неизбежны, и смирялся с ними. Джеффри Эйбил на собственной шкуре убедился, что с его профессией лучше оставаться одному, – он умел извлекать уроки из прошлого.
Спохватившись, что непозволительно долго медлит, и вспомнив о бедственном положении, в котором пребывала Китти, он распахнул дверцу и вышел из машины.
Дождь лил как из ведра. Джеффри моментально промок насквозь. Зябко ежась, он подошел к Китти Филдинг. Вид у нее был жалкий. Она взглянула на него с нескрываемым испугом. Не говоря ни слова, Джеффри нагнулся, ловко подхватил ее на руки и понес к машине.
– Не надо, прошу вас, – пролепетала она. – Ничего страшного. Я и сама…
– Пока вы бы собрались с духом встать на ноги, растаяли бы как кусочек сахара, – ободряюще улыбнулся ей Джеффри, хотя эта ситуация казалась ему дурацкой. Китти ничего не ответила и потупилась. – Как ваша нога? – вежливо спросил он, заводя мотор.
Дождь, сопровождаемый порывистым ветром, усиливался, и даже при включенных на полный ход "дворниках" за несколько шагов ничего нельзя было различить.
– По-моему, растяжение или… или что-нибудь в этом роде. Думаю, все пройдет – надо только положить лед. – Она помолчала, глядя в залитое дождем окно, затем кивнула в сторону показавшегося впереди перекрестка. – Я живу на Барранкас-стрит. Сейчас направо и…
– Я знаю, – неосторожно перебил ее Джеффри и в следующее же мгновение пожалел об этом, увидев обращенные к нему наполненные страхом глаза.
– Знаете?
– Ну да.
Будь он уверен, что это ее хоть как-то успокоит, то непременно добавил бы, что знает адреса всех американцев, живущих в Сан-Марио. Но учитывая его сомнительную репутацию, едва ли это объяснение подействовало бы на Китти утешительно. И потом, зная, что с ним, как ни с кем другим, она в полной безопасности, он также понимал и другое – убедить ее в этом невозможно. Так что он не стал ничего объяснять и тем более оправдываться.
– Не беспокойтесь, вы попадете домой. Но сперва я отвезу вас в больницу к доктору Лопесу, чтобы тот сделал вам рентген.
– Не стоит, право. В этом нет необходимости, – возразила Китти, с беспокойством поглядывая на него.
Наверняка переживает, как бы не пострадала ее репутация, если их увидят вдвоем, мрачно подумал Джефф. Однако, учитывая ту нездоровую страсть, с которой местное население перемывало друг другу косточки, трудно было винить Китти. Но доктор Мигель Лопес и его жена Каролина, американка, были друзьями Китти Филдинг, они не стали бы сплетничать. А в дождь вряд ли кто-нибудь их заметит.
– Думаю, это растяжение. Но если вдруг у вас перелом, то чем скорее это обнаружится, тем лучше. И единственный способ – обратиться к доктору Лопесу, чтобы он сделал рентген.
– Возможно, вы и правы. – Китти вздохнула, словно смирившись со своей участью.
Не в силах избавиться от ощущения, что попал в совершенно идиотское положение, Джеффри затормозил у главного входа единственной в Сан-Марио больницы. Сейчас он выступал в роли благородного героя, однако в интересах дела должен был притворяться злодеем. До сих пор ему казалось, что он давно привык жить такой двойной жизнью. Теперь, видя, как Китти Филдинг взирает на него, словно на пришельца из космоса, поймал себя на том, что нелепость собственного положения все больше раздражает его.
Джефф вышел из машины и размашистым шагом устремился к стеклянным дверям. Войдя в приемный покой, он осмотрелся по сторонам. Как он и думал, кроме доктора Лопеса, который стоял у стойки регистратуры, вперив в него пристальный взор, в больнице, похоже, больше никого не было.
– Не возражаете, если я возьму это на минуточку? – спросил он, кивнув в сторону кресла-каталки, которое стояло в тамбуре между дверями. – У меня в машине миссис Филдинг; она упала и подвернула ногу.
– Разумеется. – Доктор Лопес отложил в сторону папку с бумагами и, нахмурив брови, направился к нему. – Вам помочь?
– Не стоит, я справлюсь.
Толкая перед собой кресло-каталку, Джеффри вернулся к джипу. Китти ждала, примостившись на краешке сиденья. Не говоря ни слова, он подхватил ее на руки и перенес в кресло, заметив, что больная нога сильно распухла.
– И вы еще хотели, чтобы я сразу отвез вас домой? – проворчал он.
– Мне не хотелось причинять вам неудобства.
– Пустяки, – поспешил заверить Джефф, протягивая ей матерчатую сумку с книгами. – Поверьте, будь у меня более важные дела, вы бы до сих пор сидели в той луже.
– Стало быть, мне повезло, не так ли? – с невесть откуда появившимся в голосе достоинством парировала она.
– Если хотите, да, – буркнул Джеффри с ухмылкой.
Китти снова зарделась, а он в очередной раз почувствовал горькую досаду. В душе Джефф был бы не прочь оказаться в ее глазах героем. Но это – черт побери! – было решительно невозможно. И чем скорее он признает это, тем лучше.
С усилием – совершенно излишним – развернув кресло-каталку, он повез ее к входу. В приемном покое уступил место доктору Лопесу и не спеша направился к стоявшим у дальней стены стульям.
– Я подожду здесь, – заявил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– В этом нет необходимости, – заметила Каролина Лопес, жена доктора, заботливо склонившись над своей приятельницей. – Мы сами отправим миссис Филдинг домой.
Сунув руки в карманы, он равнодушно пожал плечами.
– Что ж, в таком случае позвольте откланяться, миссис Филдинг. – Встретившись взглядом с Китти, Джеффри едва заметно кивнул.
– Мистер Эйбил, спасибо вам за помощь, – тихо произнесла та, на мгновение смешавшись.
Джеффри показалось, что она хочет добавить что-то еще, однако, словно в последний момент испугавшись тех слов, что готовы были слететь с ее губ, Китти смущенно потупилась. Понимая, что ему тоже больше нечего сказать, Джеффри повернулся и направился к выходу; в его промокших спортивных туфлях хлюпала вода. Едва он вышел из-под нависавшего над входом в больницу козырька, ветер швырнул ему в лицо охапку холодных брызг. Дождь и не думал прекращаться. Джефф побежал к джипу.
В другое время после такого трудного дня ему не терпелось бы оказаться дома. Но сейчас он не спешил заводить мотор. Вместо этого положил руки на руль и устало уронил на них голову, чувствуя себя совершенно измученным – не только физически, но и душевно.
Может, пришло время согласиться на предложение Старберта перебраться в Вашингтон и заняться обучением предприимчивой молодежи непростому ремеслу ведения тайных операций. Правительству Соединенных Штатов всегда нужны глаза и уши в самых разных уголках земного шара. Джеффри Эйбил умело продвигался по службе.
Однако он еще не выследил подонка Боба Уинна, хладнокровного убийцу, который четыре года назад во время покушения на президента Эль-Норте убил его жену и ребенка, а вместе с ними еще десять ни в чем не повинных человек. Прежде чем покинуть этот мир, Джеффри должен был покончить с этим ублюдком. Еще раз напомнив себе о своем долге, Джеффри включил зажигание, и машина тронулась.
Что ему требовалось в данный момент, так это горячий душ да домашний обед, приготовленный миссис Сантос, – тогда он снова станет самим собой. Разумеется, хорошо бы еще выкинуть из головы эту красотку Китти Филдинг.
Примерно так рассуждал он, выезжая на пустынную улицу. В его мире нет места для этой женщины. Как бы муторно ни было у него на душе, он не даст захлестнуть себя эмоциям, порожденным одной случайной встречей. Он понимал, что не должен допустить чувства – не только ради себя, но и ради Китти.
– Слушай, а как тебя угораздило очутиться в компании Джеффри Эйбила? – спросила Каролина, не пытаясь скрыть любопытства.
– Вот именно, – подхватил Мигель Лопес, толкая кресло, в котором сидела Китти, к кабинету, где находилась рентгеновская установка. – Мне это тоже небезынтересно.
– По правде говоря, это была чистая случайность. Я упала, а он меня подобрал.
– Что ж, рада слышать, если так, – сказала Каролина, помогая подруге устроиться на смотровом столе.
– Аналогично, – поддакнул Мигель. Он откатил кресло в сторону и установил рентгеновский аппарат. – У нас трудно найти человека, который бы благосклонно относился к мистеру Эйбилу. Я слышал – тому есть причины.
– Знаю, – неохотно признала Китти, поморщившись, когда доктор неосторожно повернул ее ногу. – Но он остановился, чтобы помочь мне, тогда как мог бы проехать мимо. По-моему, это что-нибудь да значит. Если бы не он, я, может, до сих пор сидела бы на обочине.
Она и сама толком не смогла бы объяснить, зачем защищает этого человека. Как и все прочие обитатели Сан-Марио, она свято верила, что Эйбил преступник, скрывающийся от американского правосудия по эту сторону мексиканской границы.
Странным прежде всего было то обстоятельство, что мужчина, которому за тридцать, без определенных занятий и видимых источников дохода, казалось, вовсе не испытывает материальных затруднений. Насколько она знала, он нигде не работал с тех самых пор, как появился в Сан-Марио; не похож он был и на вольного художника.
Другой странностью было то, что он держался особняком, сознательно не общаясь с жителями американской колонии. Попытки наиболее общительных членов навести мосты натолкнулись на столь откровенное неприятие, что этого парня раз и навсегда оставили в покое.
Однако Джефф не был отшельником. Время от времени к нему домой в самое неурочное время заходили какие-то странные люди. Китти сама случайно видела этих типов, когда оказывалась по делам в той части города. По их заговорщическому виду она сделала вывод, что на уме у тех не может быть ничего хорошего.
Точно такие же подозрения возникли у нее через четыре месяца после свадьбы в отношении собственного мужа и его дружков. И было это незадолго до того, как его подстрелили прямо перед…
Конечно, несмотря на явно нарочитую грубость, Джеффри был по-своему привлекателен – высокий и статный. И ее тронули его доброта и отзывчивость. Но она не настолько простодушна, чтобы из-за приятной внешности и мелкого проявления благородства потерять голову.
Шесть лет назад именно с этого и начались ее мытарства, а она не собирается дважды совершать одну и ту же ошибку. Какой бы тоскливой и одинокой ни казалась ей порой жизнь, лучше им с Томом оставаться вдвоем – больше им никто не нужен. У нее есть хорошие друзья, например Каролина и Мигель. А сколько раз ее выручала Мария! Тут она вспомнила…
– Ты не могла бы позвонить Марии и сказать, что случилось? – обратилась она к подруге.
– Конечно. – Та похлопала Китти по руке, желая ободрить ее, и добавила: – Пожалуй, я принесу тебе переодеться.
– Было бы неплохо. – Китти благодарно улыбнулась. Когда Каролина вышла из кабинета, она обратилась к Мигелю: – Думаешь, у меня перелом?
– Скорее всего, нет, – ответил тот, выключая рентгеновский аппарат. – Но я все же сделал пару снимков – на всякий случай.
Китти смирно ждала, пока Мигель поможет ей спуститься со стола. Тот помог Китти сесть в кресло, положил на больное место холодный компресс и удалился в соседнюю комнату, чтобы проявить пленку.
Оставшись одна, Китти предалась своим невеселым мыслям. Конечно, она признательна Джеффри за то, что он для нее сделал, но ведь она уже поблагодарила его. Китти решила, что от дальнейших изъявлений признательности в будущем можно воздержаться, хотя и чувствовала легкие угрызения совести – ведь окажись на месте Эйбила какой-то другой человек, более респектабельный, она сочла бы своим долгом, по крайней мере, пригласить того на обед. Ее не оставляло непонятное чувство сожаления, и она уже подумала, что была бы не прочь еще раз встретиться с этим задавакой при условии, что…
– Хорошие новости, – объявила Каролина; она принесла свои туфли и кое-какую одежду. – Несколько дней надо быть поосторожнее. Перелома у тебя, слава Богу, нет – просто сильное растяжение. Переоденься, потом Мигель наложит тебе повязку.
– Хвала Господу. – Китти с облегчением вздохнула. – Я как раз раздумывала, как буду мучиться с гипсом. Справиться с десятилетними подростками не так просто и на двух ногах.
– Я позвонила Марии. У них с малышом все в порядке. Собираются к твоему приходу испечь печенье с корицей.
– Должна ли я понимать, что ты подбросишь меня до дома? – лукаво улыбаясь, спросила Китти.
– Ты же меня знаешь. Я ни за что не могу упустить случай полакомиться домашним печеньем – мне известно, как Мария его готовит. Слушай, ты все еще сидишь мокрая! Давай переодевайся.
– С удовольствием.
– Тебе помочь?
– Не стоит, я сама.
– Что ж, тогда я тебя оставлю. – Каролина пошла к выходу, потом в нерешительности остановилась. – Послушай… насчет этого зануды, Джеффри Эйбила… Надеюсь, ты не обиделась на меня?
– Нет, что ты, – успокоила ее Китти.
– По правде говоря, он не производит впечатления отпетого злодея.
– Пожалуй. Ты тоже это заметила?
– И все же, думаю, с твоей стороны было бы неблагоразумно продолжать знакомство.
– Да, ты права. – Китти покорно кивнула.
Два года назад она рассказала подруге, что заставило ее переехать в Сан-Марио, и понимала, что та переживает за нее. Она не могла позволить себе неразборчивости в знакомствах, если не хотела, чтобы отец ее покойного мужа выследил ее. Если Марк Филдинг найдет ее и Тома…
– Я испугалась было, что этот красавчик успел очаровать тебя, – с тревогой в голосе произнесла Каролина.
– Не слишком, – сказала Китти, которую этот разговор начинал тяготить.
И хотя у нее не было никаких оснований полагать, что Джеффри Эйбил может причинить неприятность ей или сыну, она понимала – лучше держаться от него как можно дальше.
Глава 2
Китти с обожанием смотрела на своего малыша, с которым они, взявшись за руки, неторопливо обходили ряды открытого рынка, что расположился в нескольких кварталах от их дома. С тех пор как она подвернула ногу, минуло уже почти пять недель. Травма лишь изредка напоминала о себе. Со вчерашнего дня учеников распустили на летние каникулы, и она была вольна проводить с сыном столько времени, сколько ей заблагорассудится.
Том рос буквально на глазах. В июле ему исполнится пять лет, а в сентябре парень уже пойдет в школу – в ту самую, где она преподавала. Китти знала, что ее сын будет хорошим учеником. Он был смышленым мальчиком и, благодаря тому что она постоянно занималась с ним, говорил и по-английски и по-испански.
Насколько это было возможно в ее положении, Китти старалась растить и воспитывать сына так, чтобы он ни в чем не нуждался и чувствовал себя нормальным ребенком. Правда, она немного больше, чем требовалось, окружала его любовью и заботой.
Теперь, стоя чуть поодаль, она с нежностью наблюдала, как Том, сосредоточенно нахмурив брови, рассматривает бумажных змеев.
– Мам, какой тебе больше нравится? – спросил Том, подходя и беря ее за руку.
– Э-э… Даже не знаю, – пробормотала Китти, стараясь вспомнить, какого змея сын разглядывал дольше всего. – Может быть, вон тот, синий с белыми пушистыми облаками и радугой? Или зеленый с оранжевым попугаем? Знаешь, они все очень красивые. Тебе-то самому какой понравился?
– С попугаем, – не колеблясь, ответил малыш, с надеждой взирая на нее.
Китти отметила, что змей не слишком дорогой, и тут же представила, как они вдвоем будут запускать его в парке возле университета.
– Ну что ж, пожалуй, надо купить, – сказала она.
– Правда?
– Ну, конечно. – Китти не могла сдержать улыбки, увидев, как просияло лицо Тома. Вынув кошелек, она повернулась к стоявшей за прилавком женщине и обратилась к ней по-испански, попросив у той бумажного змея с изображением попугая и моток бечевки к нему.
Продавщица дала им змея не с витрины, а разобранного и упакованного в полиэтиленовый пакет, к которому прилагалась инструкция по сборке. Сунув пакет со змеем и моток бечевки в сумку, Китти расплатилась и поблагодарила продавщицу.
– Куда мы теперь? – спросил сын, когда они направились в сторону городской площади.
– В магазин тканей.
Китти улыбнулась, заметив, как приуныл Том. Если бы она сказала, что они идут в кондитерскую, мальчик побежал бы вприпрыжку.
– Я устал и хочу есть, – вдруг сказал он с таким видом, словно у него отнялись ноги.
– Я недолго, обещаю. Дочь доктора Лопеса в августе выходит замуж. Я хочу купить ей скатерть и салфетки, на которых потом вышью ее инициалы.
– Ну, хорошо, – ответил Том, к которому снова вернулось хорошее настроение.
Верная слову, Китти быстро нашла то, что хотела: скатерть, салфетки и нитки для вышивания – розовых и синих тонов, как посоветовала ей Каролина. Они взялись за руки и пустились в обратный путь, шагая в тени по тротуару, как вдруг внимание Китти привлекла группа туристов, которые толпились у собора на углу.
– Китти? Китти Филдинг? – услышала она и машинально повернулась.
Голос показался ей удивительно знакомым, хотя она и не могла сразу вспомнить, где слышала его раньше. Нахмурив брови, она вглядывалась в лица стоявших на лестнице собора людей, пытаясь разглядеть того, кто звал…
В этот самый момент от группы туристов отделились двое – мужчина и женщина средних лет – и направились в ее сторону.
Она сразу узнала их – ведь это были Гарри Фелл и его жена Августа. И хотя со времени последней встречи с Феллом, доверенным человеком ее свекра, прошло уже несколько лет, а до того они виделись всего пару раз, тот тоже, без сомнения, узнал ее.
Случилось то, чего она так боялась. Когда Китти уже почти поверила, что они с сыном в безопасности, что свекор никогда не найдет их, в один прекрасный летний день прошлое настигло ее, напомнив о себе зримо и страшно.
Китти на мгновение оцепенела; страх и отчаяние охватили ее при виде этих людей. Потом, понимая, что должна что-то предпринять, она перевела взгляд на Тома.
– Мамочка, что случилось? – Голос у мальчика дрогнул.
– Этот человек… он… недобрый. Я не хочу с ним говорить. Пойдем побыстрее домой, ладно? – Она подхватила сына на руки и поспешила успокоить: – Там он не причинит нам вреда.
– Китти, подожди, – крикнул ей вслед Фелл, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.
– Чтоб ты провалился! – пробормотала Китти и кинулась в сторону небольшого сквера в центре площади; сердце готово было выскочить у нее из груди.
Только-только перевалило за полдень, и у киосков оказалось полно туристов. Прижимая ребенка к груди, Китти юркнула в толпу.
– Я думал, мы домой, – робко промолвил Том.
– Мы и идем домой, только другой дорогой.
Решив, что в магазине затеряться проще, она нырнула в пассаж, в котором было полно народа, и, пройдя через боковой выход, очутилась на узенькой улочке. Затем свернула в какой-то переулок, через черный ход вбежала в небольшую закусочную и вышла на одну из самых оживленных улиц города.
Не в состоянии больше нести сына на руках, она остановилась перед входом в местный банк, поставила его на землю и осмотрелась. Том безропотно держал ее за руку. Убедившись, что ей удалось оторваться от преследования, она, стараясь держаться уверенно, пошла по тротуару.
Правда, Китти сомневалась, что Гарри Фелл будет действовать на свой страх и риск. Как примерный служака, он сначала свяжется с Марком Филдингом и расскажет старику, что встретил ее в Сан-Марио. А потом сделает так, как скажет свекор.
Не зная языка и не имея под рукой телефона, Фелл вряд ли сможет немедленно связаться с ним. Так что у нее еще оставалось время на то, чтобы решить, как ей следует действовать дальше. Поскольку выбор был невелик, то, прежде чем предпринять что-либо, она собиралась все тщательно обдумать. Один неверный шаг, и то, что до сих пор являлось ей в виде ночных кошмаров, станет явью. Марк Филдинг отнимет у нее сына, и она умрет от горя.
Поборов очередной приступ отчаяния, Китти крепче сжала руку Тома и ускорила шаг – впереди показался их дом. Чем быстрее они скроются из виду, тем лучше. И хотя Китти понимала, что чувство безопасности, которое она ощутит, наконец очутившись дома, не более чем иллюзия, но дома, как говорится, и стены помогают. По крайней мере, какое-то время им ничто не угрожает.
Таща за собой Тома, она вошла в залитую солнечным светом небольшую кухню и поставила сумку на стол у окна, которое выходило в сад.
Несколько дней они с мальчиком будут вдвоем: Мария уехала к родственникам и должна вернуться только в воскресенье. Хотя Китти была искренне признательна Марии за помощь, сейчас она рада, что той нет дома. Китти было бы тяжело слушать ее беззаботное щебетание; с другой стороны, не хотелось огорчать пожилую женщину рассказом о том, что произошло с ней на площади.
Покормив ребенка и уложив его в кровать, Китти вернулась на кухню и вымыла посуду, признавшись себе, что у нее есть лишь два варианта – один хуже другого. Либо как можно скорее уехать из города, чтобы искать убежище в другом месте, либо сидеть и ждать, пока Марк Филдинг заберет ее сына.
У нее оставались кое-какие деньги от мужа, но этого явно не хватит для обустройства на новом месте. А сам переезд? Машина у нее старая и давно нуждается в ремонте; едва ли на такой далеко уедешь. К тому же одинокая американка, путешествующая по Мексике с маленьким сыном, непременно будет привлекать к себе излишнее внимание. Поскольку старый Филдинг будет знать, откуда начать поиски, то наверняка скоро выйдет на ее след.
Чем бросаться в неизвестность, может, лучше остаться здесь и подготовиться к неизбежной битве со свекром или его прихвостнями?
Можно обратиться к местной полиции, но едва ли это выход. Одинокой американке рассчитывать на чье-либо участие в чужой стране не приходилось. К тому же она успела убедиться, что в Мексике к женщинам – особенно когда дело касается их претензий к мужчинам – относятся как к гражданам второго сорта.
Да ей и нечего было противопоставить слову Марка Филдинга, кроме собственного слова. А учитывая, что тот умеет произвести нужное впечатление, Китти не сомневалась: ему будет несложно добиться расположения местных властей, особенно если он предложит им известное вознаграждение.
Но к кому же ей тогда обратиться за помощью? Мигель и Каролина с радостью бы вступились за нее, но они такие добрые, порядочные люди и, так же как и она сама, вряд ли представляют, как вести дело с людьми, подобными ее родственнику. А тот, если потребуется, не колеблясь, уничтожит и их.
Нет, ей нужно заручиться поддержкой человека такого же склада, как и сам старый Филдинг. Который бы понимал, кто ему противостоит и как с ним бороться. Который умел бы сохранять невозмутимость при любых обстоятельствах. Человек вроде… Джеффри Эйбила.
Это имя эхом отозвалось в сознании Китти и на какое-то мгновение ей показалось, что все не так уж безнадежно. Если на ее стороне будет Эйбил, старик, пожалуй, не сможет отнять у нее сына.
Однако уже через минуту Китти решила, что, должно быть, у нее не все дома, если она всерьез рассчитывает, что этот человек сломя голову снова бросится ей на помощь. Ведь в ее глазах, да и что скрывать, в глазах всего города, он был сомнительной и, скорее всего, небескорыстной личностью. Насколько она понимала, Джеффри нет никакого резона связываться с ее свекром. Заплатить ему она не могла. По крайней мере, такую сумму, которую мог бы дать Филдинг, если бы Эйбил предложил ему свои услуги.
Правда, при этой мысли в душе Китти шевельнулось сомнение – ей не хотелось верить, что Джеффри Эйбил может сознательно причинить боль ее малышу. Только бессердечный негодяй может отнять сына у матери, чтобы вручить его судьбу в руки такого человека, как господин Филдинг.
После встречи с Джеффри она не могла поверить, что тот способен на подобную жестокость. Разве что в нем уживаются два разных человека, вроде доктора Джекиля и мистера Хайда. В противном случае, зачем ему сначала проявлять к ней внимание и окружать заботой, а потом помогать в похищении ее сына?
Конечно, нельзя исключать вероятность того, что Эйбил мог оказаться человеком психически неуравновешенным. Но чем больше Китти думала о том, как он вел себя, когда подобрал ее на улице, беспомощную и вымокшую до нитки, тем труднее ей было в это поверить.
Теперь, в одиночестве размышляя о своей участи, Китти все больше склонялась к мысли, что ровным счетом ничего не потеряет, если обратится к господину Эйбилу за помощью. Одной ей ни за что не отстоять Тома. Ах, если бы только Джеффри согласился!
Ему ли не знать, как вести себя с такими людьми, как ее свекор. Может быть, Филдинг отступится, если увидит, кто за ней стоит? Если ему ничего не стоит расправиться с ней, то Джеффри Эйбил – совсем другое дело. Он не похож на человека, который покорно подставляет врагу вторую щеку.
Итак, она сделает то, против чего восставало все ее существо, – пойдет к Эйбилу и будет просить того о помощи. Причем немедленно, как только проснется Том. Приняв решение, Китти подумала, что еще не все потеряно, хотя перспектива предстать перед Джеффри Эйбилом в роли просительницы была не слишком радужная.
Взяв себя в руки, Китти подошла к стенному шкафу и извлекла несгораемый ящик, в котором хранила документы, кое-какие фотографии и оставшиеся от мужа деньги. Затем достала с верхней полки холщовую дорожную сумку и пару чемоданов. Как бы ни хотелось ей надеяться на лучшее, она понимала, что должна быть готова уехать в любой момент, – на тот случай, если Эйбил ей откажет.
Китти переложила в сумку содержимое несгораемого ящика, добавив несколько украшений, которые ей подарил Чарлз и которые она носила, положила туда же его фотографию и еще несколько особенно дорогих ей мелочей. Отобрала необходимую одежду для себя и упаковала в чемодан, затем тихонько прошмыгнула в спальню Тома, взяла его вещи – сколько было возможно – и уложила их во второй.
