Текст книги "В плену страсти"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Герберт скрылся в доме. Даньелл нырнула еще пару раз, а потом столь же неожиданно, как прыгнула в воду, выбралась на сушу, громко стуча зубами.
– Х-холодно, – сказала она, дрожа всем телом. – Пойду-ка поищу свитер.
Бетани тут же заподозрила неладное. Герберт в доме, переодевается в плавки, а полуобнаженная, одержимая любовью Даньелл спешит туда же.
Молодая женщина отставила пустой бокал, убеждая себя, что причин для беспокойства нет. Ну что такого может случиться? Неужто Даньелл вломится к Герберту в спальню и его изнасилует?
Берил с энтузиазмом заговорила о букетах, и Бетани заставила себя прислушаться. Да только ей это плохо удавалось. И тут…
И тут раздался оглушительный треск, словно что-то разбилось, а затем пронзительный девичий крик: «Герберт!»
Все словно по команде обернулись к Бетани. Эван вскочил.
– Не нужно. – Молодая женщина поспешно встала, чувствуя себя в центре внимания. Печальную подоплеку происходящего знала только она. Что бы уж там ни происходило в спальне, всех в это посвящать было незачем. И не только ради Даньелл. – Пойду взгляну, что происходит. Если мне понадобится помощь, я позову. Честное слово.
Бетани взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Безошибочный инстинкт привел ее прямо к порогу их с Гербертом спальни. Не постучав, она распахнула дверь.
На кровати лежала обнаженная Даньелл. А Герберт склонялся над ней, в одних брюках, в руке сжимая ее мокрое нижнее белье.
9
Даньелл с вызовом взглянула на соперницу. Глаза ее торжествующе сияли.
– Прекрати, дорогой, – хрипло проговорила она. – У нас тут нежданные зрители.
Лицо Герберта напоминало каменную маску – суровую и бесстрастную.
– Даньелл, одевайся и убирайся прочь! – с отвращением проговорил он, бросая на кровать нижнее белье. – Если ты уйдешь, я, так и быть, закрою глаза на случившееся. Если задержишься и попытаешься досадить Бетани сверх того, что уже натворила, будет скандал. Я тебе ручаюсь.
– То-то солоно тебе придется! – фыркнула Даньелл. – И что станется с твоим образом безупречного джентльмена, когда все узнают, что ты затащил меня в спальню и попытался соблазнить?
Бетани поморщилась от омерзения. Видимо, от взгляда Герберта это не укрылось, потому что синие глаза его потемнели.
– Мое терпение на исходе, – тихо предостерег он. – Ты уберешься или нет?
Всхлипнув, Даньелл судорожно сжала в руке лифчик и трусики, но даже не подумала надеть их. Или прикрыть роскошную грудь, если на то пошло.
– Да, ухожу! – выкрикнула она, соскользнула с кровати и направилась к двери, осторожно переступая через осколки разбитой лампы. Уже на пороге Даньелл обернулась к Бетани. – А ты не льсти себя пустыми надеждами: если бы не вошла и нас не потревожила, он бы непременно занялся со мной сексом, так и знай! Спроси его, возбужден ли он? Ну, давай спрашивай! Догадываюсь, что ты сейчас чувствуешь!
– Жалость, и только. Мне искренне жаль вас, Даньелл, – тихо ответила молодая женщина.
– Жаль – меня? – задохнулась девушка.
– Конечно, – пожала плечами Бетани. – Вы очень хороши собой, но даром тратите время. И жизнь тоже. Вы отнюдь не глупы. И наверняка давно уже поняли в глубине души, что Герберт не разделяет ваших чувств. Я никогда не смогла бы так унижаться.
Спокойное достоинство Бетани свершило чудо там, где оказались бессильны все прочие средства. Даньелл беспомощно воззрилась на Герберта, заламывая пальцы. Губы ее дрожали.
– Ты меня не любишь? – всхлипнула она.
Герберт с трудом справился с обуревающими его чувствами. В конце концов для человека одержимого мир предстает в искаженном свете.
– Ты отлично знаешь, что я никогда не любил тебя иначе как сестру, – холодно проговорил он. – И ты вот-вот погубишь и эту привязанность тоже.
Даньелл подбежала к Герберту и заглянула ему в глаза, словно надеясь прочесть там истину. И, надо думать, прочла: лицо ее скривилось, и со сдавленным криком она бросилась прочь из спальни. Оглушительно хлопнула дверь. И вновь воцарилась тишина.
– Бетани…
– Тебе ничего не нужно объяснять, – покачала она головой, глядя в пол.
– Еще как нужно!
– Но зачем? – Бетани подняла голову, в глазах ее блестели слезы. – Ничего отвратительнее я в жизни своей не видела и от обсуждения предпочла бы воздержаться, если ты не против.
– Но почему тебя так задела эта сцена? – Аналитический ум Герберта тщетно пытался разрешить проблему. – Потому что она была настолько вульгарна? Или потому что застала тебя врасплох?
– Да нет же, идиот несчастный! – выпалила Бетани, забывая о необходимости скрывать правду. – Потому, что речь идет о тебе!
– Ты и впрямь решила, что я того и гляди займусь с ней любовью?
– Ох! – Бетани досадливо поморщилась. Какой он все-таки непробиваемый: в упор не замечает очевидного! – Я видела то, что видела, и зрелище это особого удовольствия мне не доставило.
– Даньелл ворвалась в спальню, пока я переодевался, скинула с себя белье и набросилась на меня. Лампа полетела на пол. Я велел ей убираться прочь, она истерически рассмеялась в ответ. Я попытался ее выставить…
– И не слишком-то преуспел, да? – не без юмора осведомилась Бетани.
Герберт облегченно вздохнул.
– Ты ведь не веришь, что я собирался воспользоваться ее состоянием?
Бетани рассмеялась. В создавшихся обстоятельствах смех прозвучал более чем странно, зато каким желанным показался Герберту!
– О, Герберт! – вздохнула она. – Привести Даньелл сюда, заняться с ней любовью на нашей постели, зная, что в любую минуту в комнату могут войти, потому что дверь не заперта? Да полно тебе! Какую-никакую тонкость обхождения в тебе все-таки воспитали.
Быть может, всему виной было то, как Бетани произнесла «наша постель». А может, ее нежный, доверчивый взгляд. Или то, как напряглись и заострились ее соски – точно крохотные, крепкие бутончики… Как бы то ни было, Герберту на мгновение почудилось, что молодую женщину влечет к нему с той же силой, что и его – к ней.
– Ты мне веришь?
– Конечно, верю! Ты не из тех мужчин, которые воспользуются женской слабостью.
Герберт нахмурился. Еще не хватало делать из него святого! Тем более в ту самую минуту, когда до святости ему было ох как далеко…
– Почему ты так думаешь? – хмуро полюбопытствовал он, чувствуя, как кровь в венах безжалостно пульсирует. – Ведь именно сейчас я больше всего на свете хочу воспользоваться твоей слабостью!
Бетани уставилась на него во все глаза. Неужели Герберт – Герберт! – говорит такие вещи? Но если ей требовались доказательства, стоило заглянуть в глубины синих глаз, и она прочла там ответ – ясно, точно в книге.
Это не игра воображения, не бесплодные грезы – Герберта влечет к ней так же, как и ее – к нему!
– Что – прямо сейчас? – беспомощно пролепетала она.
– Прямо сейчас.
– Но гости внизу ждут…
– Пусть ждут.
– Наверное, гадают, куда мы подевались…
– Не думаю, что недоумение их продлится долго. Полагаю, очень скоро они сами придут к правильным выводам.
Бетани нервно сглотнула, проклиная разделяющее их расстояние. Ей чудилось, что все происходит во сне, а вот если бы Герберт оказался рядом… К сожалению, читать ее мысли босс не умел.
– Что, мы так и будем беседовать через всю комнату? – тихо спросила она. – Ты разве не рискнешь подойти ближе?
В синих глазах полыхнуло обжигающее пламя.
– Один лишь шаг – и, боюсь, что за свои поступки я уже отвечать не смогу, – предостерег он.
Сердце ее сладко заныло, и до боли стеснилось в груди.
– А кто говорит об ответственности? – прошептала она. – Мне гувернантка не нужна.
Сапфирово-синие глаза сощурились, и на ничтожную долю секунды Бетани показалось, что Герберт вот-вот снова перевоплотится в мистера Робота.
– Запри дверь, – хрипло приказал он.
– Герберт…
– Запри, – повторил он.
Дрожащими руками Бетани повернула ключ в замке.
– Я могу еще что-нибудь для вас сделать, сэр? – осведомилась она, оборачиваясь.
– О да, и многое! – Герберт улыбнулся краем губ, но улыбка тут же угасла. – Знаешь, Бетани, у тебя еще есть время передумать.
– Не в том дело. Просто ты не должен считать, будто я занимаюсь этим…
– С каждым встречным? Я знаю, что это не так. То же самое справедливо и насчет меня тоже, – тихо проговорил он. – Так ты меня хочешь?
– Да, да!
– Значит, получишь.
В два шага преодолев разделяющее их расстояние, Герберт заключил молодую женщину в объятия.
– Герберт…
– Ты можешь помолчать хоть минутку? – ласково перебил ее он, двумя пальцами приподнимая подбородок и мимолетным касанием языка раздвигая влажные губы.
– Ох, Бетани, – выдохнул он.
Она крепче вцепилась ему в плечи. От поцелуя голова у нее закружилась, ноги подогнулись. Бетани уперлась ладонями ему в грудь, а Герберт, со стоном повторив ее имя, жадно стиснул упругие ягодицы.
Он рывком привлек молодую женщину к себе, шире расставив ноги. И Бетани задохнулась, ощутив его напрягшуюся плоть, затем томно задвигалась, пока и он в свою очередь не задышал прерывисто и тяжело.
– Герберт!
На сей раз он прервал поцелуй достаточно надолго, чтобы сдавленно спросить:
– Что такое?
Бетани досадливо тряхнула головой, ища нужные слова и понимая, что старания ее напрасны. Вот уже почти два года она соблюдала целомудрие, с тех самых пор как рассталась с Хью. А Хью ухаживал за ней терпеливо и настойчиво… едва ли не молился на следы ее туфелек! Но даже тогда Бетани не испытывала ничего подобного.
– Не знаю, вспомню ли, как… – пролепетала она.
– Я – хороший учитель, – рассмеялся Герберт.
– Вот уж не сомневаюсь.
А Герберт уже осторожно потянул вниз застежку ее молнии.
– Хочешь, я тебя раздену? – прошептал он. – Или сама?
Бетани тут же впала в панику. Нет, невинной девицей она не была, но и любовников у нее числилось не так уж много… По правде говоря, один только Хью.
– Раздень, – прошептала она, уткнувшись в плечо Герберта.
Перемена в поведении Бетани поставила его в тупик. То возбуждена и горит огнем, а в следующее мгновение мило смущается. Отчего?
Явно не потому, что девственна. Так почему же? Потому что на него работает? Потому что они видятся каждый день? Может, она подумала о возвращении в офис? Герберт закусил губу, понимая, что ведет себя безрассудно, но платье уже соскользнуло на пол и зеленой волною легло у ее ног. Идти на попятный было поздно.
– Дай мне полюбоваться на тебя, – с трудом выговорил он.
Бетани замерла перед ним, сознавая, что выглядит, мягко говоря, по-дурацки. Ее нижнее белье вряд ли можно было назвать сексуальным… Но постельные сцены в их план не входили.
Однако почему-то под восторженным взглядом Герберта все это разом утратило значение.
– Ноги у меня тощие, – неуверенно пожаловалась Бетани.
– Ну почему ты вечно себя недооцениваешь?
Герберт опустился перед нею на колени, обхватил рукою тонкую лодыжку, ласково провел большим пальцем вверх, и Бетани восторженно вскрикнула. И с какой стати я когда-то считал, будто секретарша носит брюки, чтобы скрыть кривые ноги, удивился Герберт.
– Более красивых и стройных ног я в жизни своей не видел!
– Правда?
– Ммм…
А большой палец целеустремленно двигался все выше, по плавному изгибу икры. Вот он скользнул под коленку, ненадолго задержался там, легонько пощекотал нежную кожу, а затем двинулся вверх по бедру. Медленно-медленно, так что Бетани изнывала от нетерпения…
– Ох, Герберт!
– Ох, Бетани! – поддразнил он, осторожно стягивая трусики вниз и целуя пушистый темный треугольничек у основания бедер.
От ласки столь интимной Бетани затрепетала всем телом.
– Нравится? – хрипло проговорил Герберт.
– Чересчур нравится! – простонала она.
– Разве ты не знаешь, что хорошего чересчур много не бывает, – уточнил Герберт.
Но он видел: молодую женщину бьет крупная дрожь. По правде говоря, он и сам с трудом сдерживался. Нет, ему совсем не хотелось играть с Бетани в утонченные игры сексуального обольщения. А хотелось заняться любовью безо всяких выкрутасов. Ощутить ее под собою. Войти в нее. Заронить в нее свое семя. О Господи, нет! Куда подевался заветный пакетик?
– Иди сюда! – глухо приказал он, едва ли не силой таща Бетани к постели.
До чего же повадки пещерного человека не сочетались со скульптурными чертами аристократического лица! Герберт осторожно уложил молодую женщину на атласное покрывало. Сбросил брюки и трусы, лег рядом, и обнаженные тела их впервые соприкоснулись. На Герберта нахлынуло пьянящее чувство свободы. Теперь их ничто не разделяло!
Он притянул молодую женщину к себе и приник к ее губам, упиваясь каждым мгновением. А когда ожидание стало нестерпимым для обоих, раздвинул ей бедра, – торжествующе улыбаясь, точно обрел бесценное сокровище, – и вошел в жаркое лоно.
Бетани открыла глаза. Шторы были отдернуты, в окно струился солнечный свет. А Герберт, приподнявшись на локте, внимательно изучал ее лицо, словно экзамен сдавать собирался.
– Привет, – улыбнулся он.
– Привет. – Бетани заспанно зевнула, блаженствуя под его взглядом. До чего хорошо! И никаких тебе самобичеваний после проведенной ночи! – Мы, наверное, завтрак пропустили?
– Еще нет, но пропустим. – Герберт нагнулся и чмокнул ее в нос. – Разве что ты умираешь от голода…
– Конечно, умираю, – подтвердила Бетани, обвивая руками его шею и легонько целуя в губы. – Да только еда тут ни при чем…
На сей раз они предались любви медленно, не торопясь, растягивая каждый миг неизъяснимого удовольствия. Так что к тому времени, как они наконец приняли душ и оделись, время уже близилось к ланчу.
Герберт зевнул, мечтая лишь об одном: снова оказаться с Бетани в постели. А она, устроившись за туалетным столиком, с тоской гляделась в зеркало.
– Знаешь, кажется, я не смогу заставить себя сойти вниз.
– Еще как сможешь, – возразил Герберт, ласково проводя пальцем по ее спине и чувствуя ответный трепет. – Вряд ли Даньелл опять затеет скандал. Ты же видела ее лицо! Наша миссия окончена.
– Миссия окончена, – эхом откликнулась Бетани. Они совершили то, зачем приехали. – Я думала не о Даньелл, – вздохнула молодая женщина. – А об остальных.
– А что остальные?
– Они не… не подумают обо мне плохо?
– Бетани, – терпеливо проговорил Герберт. – Мы вот уже две ночи живем в одной комнате, и все в доме уверены, что мы занимаемся сексом. До сих пор мы их как бы обманывали, до сегодняшней ночи, я имею в виду. Так что теперь все просто встало на свои места.
Бетани не знала, что ответить. Договор относительно честности и откровенности оказался весьма к месту там, где дело касалось фактов. Но чувства – это совсем другое. Нельзя же напрямую спрашивать мужчину, как он к тебе относится. Тем более в ее положении.
Бетани перевела взгляд на окно. Солнечные блики плясали на стекле, точно золотая пыльца кружились пылинки.
– Кажется, день выдался жаркий.
– Хмм… – рассеянно промычал Герберт.
Он погладил ее снова, застонал, с усилием отдернул руку. Что за искушение! Он и так всю ночь глаз не сомкнул. Говорил себе: «Не смей!» – а сам удержаться не мог! И теперь недоумевал, почему это обстоятельство слегка его тревожит.
Ты отлично знаешь почему! – прозвучал в голове отчетливый внутренний голос. Потому что с Бетани все по-другому. И потому что ты никогда не позволял себе служебных романов.
– Пожалуй, надо бы спуститься, – неохотно заметил Герберт. – Пока за нами не выслали поисковую партию.
Берил и Эван загорали у бассейна. Брюс плавал взад и вперед, взрезая ярко-голубую воду, а Джордж с Агатой ушли прогуляться перед ланчем.
– А Ронни где? – спросил Бетани.
– С час назад умчался в Монреаль. Даньелл напросилась с ним.
– Даньелл уехала? – изумился Герберт.
– Ага! Сослалась на кучу неотложных дел. День рождения лучшей подруги и все такое прочее… Я, конечно, ни единому слову не поверила. – Берил жестом пригласила Бетани прилечь на соседний шезлонг. – Так что приключилось вчера вечером? Грохот, крик – и вы все трое буквально исчезли, растворились в воздухе. Или мне лучше не спрашивать?
Бетани посмотрела в ту сторону, где Герберт разливал кока-колу по высоким бокалам, добавляя лед. Даже на расстоянии было видно, как четко обозначились под загорелой кожей упругие мускулы. Она проследила взглядом клин темных волос, уходящий вниз, под плавки. И в груди у нее всколыхнулась волна такой жаркой, головокружительной страсти, что понадобилась минута, прежде чем к молодой женщине вернулся дар речи.
– Произошло небольшое недоразумение, – сдержанно проговорила она. – Но оно благополучно разрешилось.
– Ценю ваше великодушие, Бетани, – широко улыбнулась Берил. – От души надеюсь, что отныне Даньелл перестанет вздыхать по Герберту и бегать за ним по пятам, точно бездомная собачонка.
– Как?! Вы все знали?! – изумилась Бетани.
– Только слепой не заметил бы, что девочка по нему с ума сходит. Не знаю, почему Герберт давным-давно не дал ей от ворот поворот.
– Он пытался. Просто не хотел ранить ее чувств.
– Герберт – он такой! – Берил выдавила на руку немного крема для загара. – Джентльмен до мозга костей. К сожалению, ему, похоже, суждено всю жизнь разбивать женские сердца.
– Да? – с деланным спокойствием переспросила Бетани.
– Нет, не нарочно, – поспешно поправилась Берил. – Но Эван уверяет, будто брат его и в сфере чувств ведет себя, точно в офисе. Разом рвет наскучившую связь, а женщинам это пережить очень трудно. – Она тепло улыбнулась собеседнице. – Разумеется, это не ваш случай… Ведь вы – первая, кого он пригласил в Милберри-холл. Вы очень много для него значите.
Ах, если бы Берил знала! – с горечью подумала Бетани. Много значу? Да я просто ширма, дублерша, нанятая на уик-энд!
– Держи-ка, – раздался бархатистый голос Герберта, и в руках у молодой женщины очутился бокал. И тут он заметил неладное. – С тобой все в порядке? Ты страшно побледнела.
– Все хорошо. Я просто устала, – заверила его Бетани, закрывая глаза.
10
Обратный путь до Монреаля оказался на удивление бессобытийным.
Несмотря на усталость, Бетани так и не удалось забыться сном. А Герберт погрузился в мрачную задумчивость. После ланча они поднялись к себе паковать чемоданы и вместо этого снова предались любви на одном из обтянутых бархатом кресел. Все произошло очень быстро – яростная, волнующая игра, от которой кровь вскипает в жилах. Но затем Герберт умолк и надолго ушел в себя. А Бетани, в спешке приводя себя в порядок, не успела спросить, в чем дело.
После откровений простодушной Берил она ощущала себя до крайности неуверенно. Вот ведь как глупо получилось: на протяжении всех выходных они с Гербертом были друг с другом честны и откровенны во всем, кроме одного-единственного вопроса – самого важного, самого значимого!
Когда до дома оставалось каких-нибудь миль пять, Бетани решилась. Она искоса взглянула на соседа, недоумевая, с какой стати так нервничает, если ночью сумела отбросить все запреты и ограничения.
– Герберт…
А тот в своих мыслях был бесконечно далеко. Герберт вдруг осознал, что на протяжении всех выходных ни разу не вспомнил о работе. И это его отчасти пугало. Потому что и о последствиях того, что произошло между ним и Бетани, он не задумывался. А здравый смысл подсказывал: их отношения продолжаться не могут. Хорошо бы у Бетани хватило ума понять: эта великолепная ночь – роскошный подарок судьбы, счастливый шанс, выпадающий только раз. Всему виной – навязанные роли и выпитое шампанское.
– Да, Бетани, – настороженно откликнулся он.
– Тебе не кажется, что теперь… все слегка усложнилось? – проговорила молодая женщина, облекая в слова затаенные мысли.
– Усложнилось?
Голос его звучал вполне дружелюбно, но почему-то от подобных интонаций Бетани внутренне ощетинилась. Она досадливо дернула плечом.
– Теперь все будет иначе, верно?
– Это как?
На этом тактичный подход завершился. С какой стати он упрямо изображает непонимание! – возмутилась Бетани. Хотя человека умнее она в жизни своей не встречала.
– А ты сам как думаешь? – саркастически осведомилась она. – То, что последние Бог знает сколько часов мы без перерыва занимались сексом, наверняка отразится на наших служебных взаимоотношениях, разве нет?
– Только если мы сами это допустим.
– И что же? – спросила Бетани.
– Значит, не допустим.
Вот так, подумала Бетани, и сердце ее болезненно сжалось.
Серебристый автомобиль повернул на перекрестке, и Бетани невольно устыдилась: до чего маленькими и жалкими кажутся знакомые коттеджики! Да вся улица, если уж на то пошло, свободно разместилась бы на одном из полей Милберри-холла.
В здешнем захолустье воскресным вечером ничего любопытного не происходило. Так что все ее надежды добраться до дома незамеченной, не привлекая чужого внимания, потерпели полный крах. Рев мотора, взорвавший тишину, наводил на мысль о снижающемся звездолете. Герберт притормозил у крыльца, и занавеска в окне гостиной чуть заметно дрогнула.
– Похоже, твоя соседка тебя в окно высматривает, – сказал Герберт.
И как же до отвращения снисходительно прозвучали его слова! Или, может быть, в нынешнем своем состоянии Бетани любое замечание воспринимала крайне болезненно?
– Да, это Джилл. Хочешь с ней познакомиться?
Герберт попытался незаметно посмотреть на часы и по возмущенному выражению лица своей спутницы понял, что ему это не удалось. Он вздохнул. Ну почему все пошло наперекосяк, не так, как он ожидал!
– Мне сегодня надо еще успеть поработать…
– Ну, разумеется! – Бетани с мрачным видом уставилась в пространство. – В чем дело, Герберт? Мое скромное жилище тебя не вдохновляет? Боюсь, что соседка моя и впрямь не принадлежит к аристократическим кругам, зато…
– Довольно! – рявкнул Герберт.
– Мне казалось, мы условились говорить друг другу правду и только правду!
– Правду? – Губы его изогнулись. – Это не правда, это прямое оскорбление! Как ты смеешь намекать, будто я высокомерный сноб, если я ни разу не давал тебе повода так думать!
– Я…
– А еще говорят, что титул и деньги ничего не значат! – не на шутку разошелся Герберт. – Еще как значат! Даже те, кто уверяет, будто им и дела нет до внешней мишуры, начинают тебя судить с этих самых позиций! Только потому что я устал и у меня действительно накопилось немало срочной работы, меня обвиняют в том, что я, дескать, задираю нос перед простыми смертными!
– Надеюсь, ты все сказал? – резко бросила Бетани, борясь с искушением открыть дверь пинком ноги. – Тогда не будешь ли так любезен достать из багажника мой чемодан?
– Разумеется.
Пока Герберт выгружал ее вещи, молодая женщина извлекла из сумочки ключи. И тут же выронила связку на мостовую. Он нагнулся за ключами, поднял, протянул их законной владелице – и Бетани приняла их с таким трогательно-покорным видом, что ладони его сами собою легли на хрупкие плечи.
– Бетани…
– Да?
– Ну, не дуйся, – вздохнул он.
– Я и не дуюсь.
– Тогда улыбнись!
– Не хочу.
– Может, это лекарство поможет? – И, нагнувшись, Герберт ласково поцеловал молодую женщину в губы. Почувствовав, как она затрепетала всем телом, он тут же пожалел об опрометчивом решении вернуться домой к работе. – Пожалуй, я и впрямь зайду ненадолго, – проговорил Герберт.
Бетани похолодела. Итак, мистер Хендерсон намерен включить ее в свой деловой график. Так уж и быть, выкроит минут десять для сексуальных экзерсисов, интенсивных и кратких. Ну нет, у нее есть гордость!
– Не трудись, – холодно отозвалась она. – Боюсь, моя соседка несколько удивится, если мы войдем вместе и тут же скроемся в спальне!
– Я вовсе не это имел в виду! – прорычал Герберт.
– Ах не это? – Бетани знала, что разумнее было бы сдержаться, но слова слетали с губ против ее воли. – А что же? Уютное чаепитие на троих? А потом мы рука об руку прогуляемся по окрестностям?
– Ясно. – Лицо Герберта окаменело. – Ты считаешь меня неисправимым снобом и сексуальным маньяком в придачу? Ну что ж, отлично. Тогда давай вернемся к нашему первоначальному плану. – Он заглянул в ее глаза. – Ради нашего замысла мы договорились на время уикэнда отказаться от традиционных форм общения, принятых между начальником и подчиненной…
– О да, так все и было, – мрачно подтвердила она.
– А в результате перешли к отношениям куда более интимным, чем предполагали вначале… – Герберт выдержал паузу. – Поэтому, я думаю, будет разумнее…
– Да? – слабо переспросила Бетани, чувствуя, что сейчас услышит нечто до крайности неприятное.
– …вернуться к тому, что было раньше.
Бетани смотрела на босса во все глаза, гадая, не подвел ли ее слух. Затем она вдохнула поглубже и сказала, от души надеясь, что он тут же примется все отрицать:
– Итак, ты на самом деле хочешь вернуться к тому, что было? Сделать вид, что ничего не произошло? Ты предпочел бы забыть о случившемся?
Недвусмысленные формулировки только укрепили решимость Герберта. Надо раз и навсегда расставить все по местам. Бетани – его секретарша, причем очень квалифицированная. Бетани – его коллега, которую он уважает и ценит и которую очень не хочет потерять. А если интрижка затянется, это случится рано или поздно. Более того, ее положение было куда уязвимее его собственного. Что значит какая-то там секретарша по сравнению с директором компании? Он не вправе подвергать Бетани риску.
Как можно будет работать вместе, когда роман себя исчерпает и они разойдутся в разные стороны? А это непременно произойдет: ни одно из прежних увлечений не подчиняло Герберта себе настолько, чтобы затягивать интрижку на долгий срок. Хотя следовало признать, что Бетани была совершенно не похожа на женщин, с которыми он встречался прежде…
И Герберт заставил себя ответить рассудительно и здраво.
– Верно. Лучше обо всем позабыть. – Он изобразил благожелательную улыбку. – Знаешь, а дам-ка я тебе назавтра отгул! Ты отдохнешь, развеешься, а во вторник вернешься в офис и все уладится само собой.
Совершив над собою титаническое усилие, Бетани помахала ему рукой на прощание, улыбаясь радостно и безмятежно. А затем вошла в дом и разрыдалась в голос. Так что Джилл, покинув свой сторожевой пост у окна, поспешила ей на помощь.
– Он уехал! – торжественно объявила она. – Эта серебристая машина ка-ак взревет, да как сорвется с места – удивительно, что покрышки остались целы! Так чего ты плачешь?
– Потому что… потому что… Ох, Джилл!
И Бетани снова безутешно зарыдала.
Джилл встревоженно посмотрела на подругу, вручила ей смятый носовой платок и потребовала:
– Рассказывай все как есть!
Бетани вытерла глаза.
– Оказалось, что он весь из себя титулованный да высокопоставленный. И семье его принадлежит роскошнейшая усадьба…
– Да, вижу, что для слез есть причина, – саркастически заметила Джилл. – Не повезло бедняге в жизни!
– Да дело не в этом! – всхлипнула молодая женщина.
– Тогда в чем же? – Джилл внезапно посерьезнела. – Что с тобой приключилось? Как поживает одержимая любовью девица? Надеюсь, она поверила, что вы без ума друг от друга?
– О да, – кивнула Бетани. – Вот только притворство наше зашло дальше, чем я ожидала, и…
– Нет, Бетани, только не это! – охнула подруга.
– Да, Джилл! Я провела с ним ночь – это было потрясающе! И вот теперь я не знаю, что делать. – Бетани зарыдала с новой силой. – А по дороге домой я все испортила.
– Это еще как?
– Выставила себя мелочной, вздорной, завистливой ревнивицей, – пояснила она. – Упрекнула его в снобизме, а ведь человека более широких взглядов, чем Герберт, на всем свете не сыщешь!
– Ну не тревожься ты! Скажешь ему все это завтра.
– Назавтра он дал мне отгул.
– Значит, во вторник.
– Но он говорит: нам следует вернуться к тому, что было…
– Тем лучше, – отмахнулась Джилл. – А ты сделай вид, будто тебе плевать!
– Но я не хочу играть в такие игры с Гербертом… Я ненавижу притворство!
– Это не называется притворством, милая Бетани. Это выживание. Ты же знаешь: если чувства женщины затронуты слишком глубоко, мужчин это отпугивает. Так удиви его: он ждет истерик и упреков, а ты веди себя как обычно!
– Как обычно? – Бетани слабо улыбнулась. – Я уж и забыла, что это значит.
Однако она понимала: стрелки часов в обратную сторону не крутятся. И к прошлому возврата нет. Для начала она ни за что не наденет привычные бесформенные брюки и свитера. Герберт пробудил в ней не только чувственную страсть, но и нечто большее. Бетани в кои-то веки почувствовала себя женщиной – настоящей женщиной! – и насильственно подавлять эту сторону своей натуры больше не собиралась.
– Джилл, – подняла она глаза на подругу, – раз уж у меня завтра выходной…
– Хочешь отправиться за покупками, да?
– Но как ты догадалась? – удивленно заморгала Бетани.
– Женская интуиция, – подмигнула Джилл. – С удовольствием составлю тебе компанию.
Когда Бетани явилась в офис во вторник утром, Герберт уже сидел за рабочим столом. Вчерашний день показался ему бесконечным: он так и просидел до вечера, отрешенно глядел в пространство, а на столе росла кипа бумаг, конвертов, папок, которые требовали самого пристального внимания. Требовали, но так и не дождались. И в довершение удовольствия он всю ночь не сомкнул глаз.
Негромко щелкнул замок. Герберт поднял глаза от документов, собираясь произнести «доброе утро» самым что ни на есть равнодушным тоном, да так и замер открыв рот.
На Бетани была алая юбка, едва доходившая до середины бедра, облегающий черный свитерок и черные замшевые туфли. Вызывающе алели наманикюренные ноготки. Волосы свободно рассыпались по плечам. Впечатление дополнял умело наложенный макияж. Макияж?! Да она же никогда на работу не красилась!
Бетани просто излучала бодрость и энергию. И выглядела она… просто потрясающе!
– Ну и что за игру ты затеяла? – хрипло осведомился он.
– Доброе утро и вам, Герберт! У меня все прекрасно, спасибо, а у вас?
На его виске запульсировала жилка.
– Бетани! – взмолился он.
– Да, Герберт? Хотите кофе? Сейчас пойду заварю. Да и сама выпью заодно с вами.
Босс глухо застонал, провожая секретаршу взглядом. Неужто она пытается отомстить ему за то, как он повел себя с ней воскресным вечером? По правде говоря, она тоже поступила с ним не лучшим образом. Или нет?
Не прошло и десяти минут, как Бетани возвратилась с двумя пластиковыми стаканчиками, над которыми поднимался ароматный пар. Герберт мрачно нахмурился.
– Неужели во всем распроклятом здании не нашлось ни единой фарфоровой чашки?
– Прежде вы не жаловались. – Бетани грациозно опустилась на стул и принялась потягивать обжигающе горячий напиток. В глазах ее плясали озорные искорки.
– Допустим.
Герберт раздраженно отставил стаканчик туда же, где сиротливо лежал список неотложных дел. Все утро – неслыханное дело! – одному из директоров компании не удавалось сосредоточиться на работе. А теперь он глаз оторвать не мог от изящных женских лодыжек…
Перед самым перерывом на ланч Бетани подняла глаза от бумаг.
– Что-то не так, мистер Хендерсон?
– С чего ты взяла?
– Потому что с момента моего появления в офисе вы к работе не приступали.
