Текст книги "Обещанная демону. Огненная академия (СИ)"

Автор книги: Элис Айт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Лев

– Чего здесь делаете? Какого рожна залезли сюда? – ворчит мужик, войдя внутрь.

Алиска выскочила из куртки и накинула свою.

– Мы попали под дождь, а моя девушка подвернула ногу, вот и решили переждать, пока непогода утихнет, – выдаю я.

Алиска же округляет свои голубые глазища и пялится на меня. Ну а что я должен был сказать? Этот мужик видел, как мы… черт, да, мы…я, я поцеловал ее. Поэтому и назвал своей. Так, чтобы вопросов не было. Ей придется еще объяснить это. А то по взгляду вижу, недовольна моими словами.

– Мы не местные. Приехали из другого города, – подает голос девушка, наконец обретя дар речи.

– И чего приперлись?

– Мы ищем Светлану Филиппову. Фамилию ее знаем только девичью, скорее всего замужем и другая фамилия.

– А зачем ищите? – хмурится мужик.

– У нее отец в больнице, сердце. Вот и взялись мы за поиски, – договариваю я.

– А вы знаете ее? – спрашивает Алиса.

– Это моя жена, – ошарашивает нас ответом. – А меня Петр Сергеевич зовут. Пойдемте к нам. Тут не далеко. Сами все ей скажете.

И мы пошли. Вернее, я помогал Алиске идти. Нога у девчонки разболелась не на шутку, и она еле шла.

Войдя на участок, проходим к крыльцу дома.

– Света, – кричит мужик. – Встречай гостей.

– Ну кого ты там привел? – звучит возмущенный женский голос.

На пороге дома появляется женщина, лет пятидесяти, с копной темных волос. И замирает, раскрыв рот.

Я вижу, как румянец с щек сползает, уступая место бледности.

– О господи! – выдает ошарашенно и перекрещивается.

– Мать, ты чего это? – заволновался Петр Сергеевич и вовремя подхватывает ее под руку.

В общем, пока он приводит свою жену в чувства, мы сидим с Алисой за столом и пытаемся понять, что происходит.

– А тебя как зовут? – смотрит на меня карими глазами.

– Лев. Ермолаев, – отвечаю.

– А лет тебе сколько?

– Восемнадцать, – на этот раз хмурюсь я. Что за допрос? – Мы приехали вам сказать, что вашему отцу плохо, он попал в больницу, ему сделали операцию на сердце.

Она зажмуривается.

– А вы кто такие? – влезает в разговор ее муж.

– Петь, налей ребятам горячего чаю, да пироги доставай. Что же мы их сразу допрашивать? – просит его женщина.

Мужик засуетился по кухне.

– Как он себя чувствует?

И мы рассказываем, и кто мы такие, и как себя чувствует дед. И как нашли ее адрес… все-все.

А она все смотрит на меня странным взглядом.

– Почему вы так на меня смотрите? – не выдерживаю я.

– Ты извини, – говорит тихо. – На брата моего погибшего ты очень похож. Прям как две капли воды.

Мне нечего ответить. Только виновато натягиваю улыбку. Ну мало ли что может ей померещится.

– Сейчас принесу. Убедитесь сами.

И несет фотоальбом.

– Вот, смотрите, – листает его и на нужной странице раскрыв, кладет перед нами.

Даже Петр склоняется над столом и уставляется на фотографию, на которой запечатлен парень. С волнистыми темными волосами, за учебниками. С улыбкой на губах.

Если бы не обстоятельства, я бы подумал, что это фотошоп. Что мою фотку отредачили и поместили в другую реальность.

Поправляю пятерней волосы. Этот жест ловит женщина.

– Офигеть как похожи, – вздыхает Алиса. – Как будто это ты, – и смотрит на меня.

Ага, как будто. Становится не по себе.

– А что случилось с вашим братом? – спрашивает девчонка.

– Автомобильная авария, – звучит коротко. – Почти девятнадцать лет назад. Ему было двадцать шесть. Мечтал быть хирургом. Университет, ординатура. Он уже молодым специалистом себя зарекомендовал с хорошей стороны.

Теперь понятно откуда у деда столько литературы по медицине.

Пока Светлана это говорила, на меня косилась Алиска. Я то и дело ловлю ее взгляд. О чем думает она?

– А почему вы бросили родителей? – спрашиваю.

– Это сложно, – качает головой. – После гибели Лени, папа отгородился от нас всех. Не хотел говорить, сутками не выходил из комнаты. Я пыталась его растормошить. Мама страдала из-за него. Он все внимание на себе перетащил, а сам отмахивался от нас. В один из таких дней, когда я пришла домой и сказала, что выхожу замуж, приведу жениха на выходных знакомиться, он заявил, что не надо им никого приводить. Ну я и собрала свои вещи и уехала. Петя у меня деревенский. Здесь и окопались. Да, может я и была не права…Но с мамой связь поддерживала. А после ее смерти, поняла что с отцом не найду общий язык.

Отцы и дети. Извечная проблема.

Потом Алисе делают компресс на ногу. По разговору стало понятно, что деда они не бросят. Петр даже заикнулся, что говорил, что деда надо забирать сюда, не дело старику одному быть. Но, получив в ответ красноречивый взгляд жены, замолк.

– Нужно собираться, – говорит она. – Петь, может все же такси вызвать, а? – смотрит на мужа.

– Довезу. Не переживай, – отмахивается. – Вон, детвора пока в чувства приходит, пойду машину подготовлю, – и поднявшись со стула, тяжелой поступью направляется к выходу.

Я же болтаю ложкой в кружке. Определенно, странный денек выдался.

– Ты не бери в голову, – говорит женщина. – Похож и похож. Мало ли, – пожимает плечами.

– А у Леонида была девушка? Или может женат был? – спрашиваю, не отрывая взгляда от плавающей чаинки в кружке.

– Была. Видели ее раз на похоронах. И все, – признается Светлана.

Смотрю на нее и думаю, вот судьба бывает какой. Все хорошо, а потом в одночасье все меняется и ты не подвластен что либо изменить. Один шаг, второй и все, жизнь меняется. По сути, каждое действие, принятие того или иного решения это как поиграть в рулетку. Не знаешь на какой цвет выпадет шарик.

– Я пойду собираться, а вы пока чайку попейте, – говорит женщина.

Девчонка притихла. Берет меня за руку.

Молчим.

– Что думаешь? – спрашивает тихонько.

– Ничего. Даже думать не хочу. Это все определенно странно.

– Но ты очень на него похож, – настаивает Алиса.

Кстати, я начинаю замечать, как в своих мыслях Тихонову зову по имени. Наш нелепый и кривой поцелуй будто изменил что-то во мне. Крепче сжимаю ее ладошку в своей. Она поднимает голову и смотрит на меня. Во взгляде читается сожаление.

– Вот только не строй мелодрам у себя в голове, Тихонова, – усмехаюсь.

– Просто это странно, – пожимает плечами.

Еще как. Но я не хочу в это лезть. У меня есть родители. И я их люблю. Я даже не хочу допускать мысли… не хочу, говорю же.

– Я готова, – из комнаты выходит женщина.

– Тогда нужно выезжать. И так приедем почти ночью.

Через минут двадцать мы сидим в старом жигуленке на заднем сиденье. Алиска склонила голову мне на плечо, дремлет. А я стараюсь не копаться в своей голове. Очень сильно стараюсь.

Всю дорогу я пытаюсь думать о чем угодно. Но только не о том, кем я могу быть. Кто я, кто мои родители… Закрываю глаза. В голове каша. Пытаюсь переключиться на спящую девчонку рядом. Прикольная она. Когда молчит и слушается. Взяла и увязалась. Глупая. А может и нет. Шилова по любому и рядом не стоит. Катька даже свой нос сюда не сунула бы. А Алиса… А у девчонки красивые, большие, серо-голубые глаза. И смотрят так, будто все знают про тебя. И губы у нее мягкие. Мягкие и мне понравилось их целовать. Мало, правда. Но… Катька не такая, совсем. Однозначно.

Дорога долгая, если еще учесть, что Петр не торопится и едет максимально осторожно. Хорошо если приедем часам к двенадцати. Но скорее всего позже.

– Ребят, вас куда? – сквозь вату в ушах слышится женский голос.

– Нас домой, – разлепляю глаза.

Рядом завозилась Тихонова. Диктую адрес. Через полчаса нас высаживают у остановки. Тут до дома пара шагов.

– А вы куда? – спрашивает Алиса.

– К отцу на квартиру, – отвечает Светлана. – Ключи у меня есть. Надеюсь замки не менял.

– Если что, то у Тамары Ильиничны есть запасные.

– Спасибо.

– Вы только обязательно в больницу утром сходите, – не говорит, а просит девчонка. – Федор Иванович хороший.

– Спасибо вам, ребят, – говорит женщина.

Светлана переводит на меня взгляд. Смотрит так, что мне становится неудобно. Киваю, прощаясь. Закинув на плечо свой рюкзак, направляемся в сторону дома.

– Родители, наверное, с ума сошли, – говорит Тихонова и берет меня за руку, переплетая наши пальцы.

Мне нравится. И только из-за нее я сейчас не думаю, что будет дома. Стоит только представить, как все настроение падает ниже плинтуса.

Останавливаемся на углу дома, в котором живет Алиса. В моей руке все еще ее ладошка. Поднимает голову и смотрит на меня. Она ниже на полголовы. Глаза в свете уличного фонаря блестят.

– Тебя будут ругать? – спрашивает.

Пожимаю плечами. Что я еще могу сказать? Будут. Сомневаюсь, что отец ищет. Но ждет, когда я приду. Обычно я предупреждаю, если задерживаюсь. Сегодня же совсем другой случай. Совсем.

Хочу уже попрощаться с Алисой. Успеваю чуть податься вперед, чтобы поцеловать. Надеюсь, что не отвернется. Но она заговаривает, нарушив молчание и момент близости улетучивается.

– Все будет хорошо, – говорит она, смотря на меня.

– Конечно будет, – натягиваю улыбку.

Хорошая она все-таки.

– Тогда, пока? – закусывает нижнюю губу.

– Пока, – киваю.

Отступаю на шаг. Она отпускает мою руку. Нелепый прощальный жест рукой и развернувшись направляюсь в сторону своего дома.

– Лёв? – зовет.

Оборачиваюсь.

– Ты завтра в школу придешь?

– Обязательно.

– Тогда может вместе пойдем?

– Заметано, – соглашаюсь.

Она улыбается.

– Пока, – и срывается бегом к подъезду.

Выхожу из лифта на своем этаже. Достаю ключи, открываю дверь. Дома тихо. Только в кухне свет горит. Рич встречает, крутясь у ног поскуливая.

– Привет, красавчик, – стягиваю ботинки, скидываю рюкзак, куртку.

Заглядываю в кухню. Родители сидят за столом и смотрят на меня.

– Лёва, – подскакивает мама со стула.

– Лиза! – рявкает отец.

Мама оседает обратно. Поджимает губы.

– Ну? – спрашивает он, глядя на меня. – Рассказывай. Где тебя носило, что даже сложно было родителей предупредить?

– У меня телефон сел, – отвечаю, опираясь о стену.

– Ты школу прогулял.

– Единственный раз, не считая картошки, – усмехаюсь.

– Мы с тобой уже говорили на эту тему. И кажется нашли решение.

Желваки ходят ходуном. Он злится. На виске вздулась вена.

– Я ездил искать родню деда, – признаюсь. Смысла скрывать нет.

– Какого деда? – повышает голос отец.

– Боря, – влезает мать.

– Не лезь, Лиза, – рычит отец на нее. – Какой к черту дед? – снова смотрит на меня.

– По волонтерству. Я тебе рассказывал.

– Какое к черту волонтерство? Чтобы школу пропускать? Какая родня? Ты тут причем? Я твою Ирину Васильевну распрошу. Нашла чем вас грузить. И центр этот волонтерский закрою к чертям.

– Давай, – киваю. – Закрывай, засуди. Ты же можешь.

– Лёва, – теперь мама просит меня замолкнуть. Да вот только меня это достало уже.

– А что Лёва, мам? Сколько ты можешь его терпеть? Он ведь сам все решает. Как тебе, мне жить. С кем общаться, куда идти учиться… что есть, какие трусы надевать. Засуди! – повышаю голос и смотрю ему в глаза. Злые, стального цвета глаза.

Отец замахивается и мою щеку опаляет боль. Голова дергается в сторону. Сцепляю крепче зубы.

Мама вскрикивает.

– Да что же ты творишь, Боря! – налетает на отца, но тот ее отстраняет от себя.

– Никогда тебя не бил, – шипит он.

– И не стоило начинать, – отвечаю ему в тон и шагаю в коридор.

– Лёва, ну куда ты? Погорячились вы оба. Дай ему остыть, – защищает его.

– Да пусть что хочет делает. С меня хватит, – надеваю кроссовки.

– Ну куда ты? Ночь же, – всхлипывает, цепляется в мою куртку.

– Пусть проваливает, – рычит отец. – Ему плевать на нас. Пусть валит. Неблагодарный. Лжец. Ни единому слову не верю, – продолжает возмущаться отец.

– Лёв, ради меня, прошу, не уходи. Я же с ума сойду, не зная где ты. Прошу тебя…

Ради матери остюсь. Не смог уйти. Слабак? Может отец именно так и думает. Но мне плевать.

Утром же, проснувшись, дожидаюсь, когда отец свалит на работу. Только потом выхожу из своей комнаты. Рюкзак собан. Мама что-то готовит, но мне не хочется есть, кусок в горло не полезет.

– Я в школу, ты сможешь погулять с Ричи? – спрашиваю ее, отбирая у пса свой кроссовок.

– Мы и вчера с ним гуляли, – говорит мать.

– Спасибо, ма, – благодарю.

– Лёва, – подходит ближе. Поднимаюсь, выпрямляясь. – Прошу тебя, не горячись. Отец отойдет, извинится еще. Ему сложно.

– В чем же ему сложно? В том, что он старше? Мудрее? Я не понимаю, мам.

– Я не знаю, что сказать. Но в последнее время я сама его не понимаю. Мы весь вечер говорили о тебе. Он переживает, что ты оступишься. Ты пропадаешь по ночам, поздно возвращаешься. Мы переживаем. Что с тобой происходит?

– Меня ваши разговоры не касаются. Мне самому сейчас не очень-то легко, – усмехаюсь. – Но ты не поверишь, все что я говорю вам, чистая правда. Дед в больнице. Нашли его дочь. Они нас привезли поздно. Я ни капли не соврал, а за это получил по морде. Видимо проще было соврать, может тогда лучше было бы, – поправляю рюкзак на плече.

– Вас? Это кого? – подлавливает меня.

– С одноклассницей.

– У тебя девочка появился, Лёв? – на ее губах появляется улыбка.

– Не знаю еще, – подаюсь вперёд и целую ее в щеку. – Извини, опаздываю, – и выбегаю из дома.

Глава 22

Когда вхожу в квартиру, отперев дверь своим ключом, до слуха доносится тревожный голос мамы:

– Спасибо, – говорит она, кажется по телефону. – Я еще раз перезвоню.

– Давай еще раз обзвоним больницы? – теперь слышу голос Сергея.

– Не надо никуда звонить, – выглядываю из коридора, еще не успев раздеться.

– О господи! – голос мамы звучит так, будто она плакала. – Алиса! – торопится ко мне на встречу. – Где ты была? Мы уже половину города обзвонили, – обнимает меня крепко-крепко. – У тебя выключен телефон, – сокрушается.

– Простите меня, – поднимаю голову, чтобы посмотреть на мать, выглядываю из-за ее плеча.

Сергей стоит в дверном проеме, сложив руки на груди. Хмурый взгляд.

– Что с тобой случилось? Где ты была? – чуть отстраняется любимая родительница, держа меня за плечи. – Господи, главное, что дома и все хорошо, – снова меня прижимает к себе.

– Лен, дай ребенку раздеться. Сейчас она, думаю, нам все расскажет, – голос Сергея чуть спокойнее маминого.

– Конечно расскажу, – обещаю, выпутываясь из маминых рук, отступаю и неудачно оперевшись на больную ногу шиплю.

– Что с ногой? – от мамы ничего не скрыть.

– Подвернула. Но ничего страшного, – отмахиваюсь. – Мне наложили тугую повязку. Пройдет.

Через десять минут мы сидим на кухне. Мама ставит передо мной тарелку горячего супа. Да, я немного замерзла. Или это нервы? Денек выдался непростым.

Под испытующими взглядами взрослых есть очень непросто.

– Ладно, – откладываю ложку в сторону. И начинаю рассказывать.

Мама кивает периодически. Она, да и Сергей, понимают о ком я говорю. И о том, что мы рванули на поиски приняли новость без вопросов.

– Только нужно было нам сказать, – говорит Сергей, взъерошив волосы пятерней.

– Я знаю, но… – развожу руками. – Так получилось. И телефон подвел. Так бы обязательно предупредила где я и что со мной, – заверяю.

– Но самим рвануть неизвестно куда… – мама качает головой. – Хоть бы кого из взрослых взяли. Туже Марию. А если бы с вами что случилось по дороге? – качает головой.

– Все сами, – хмыкает Сергей. – Большими себя возомнили. Одно хорошо, что все хорошо, как бы масляно это не звучало.

Они правы. Оба. И спорить бессмысленно. Но в тот момент я даже думать об этом не могла. Я горела желанием помочь Ермолаеву. Старалась успеть за ним и не потерять из виду, при этом сохранить свое инкогнито. И все получилось.

После разговора и позднего ужина направляюсь в душ. Отмокаю долго, стоя под струями горячей воды. Когда чувствую, как тело наливается свинцом, выбираюсь. Надеваю махровый халат чуть прихрамывая прячусь за дверью своей комнаты. А там забираюсь под одеяло, укутываясь в кокон. Беру телефон. Но там тишина. От Льва ни словечка. Хочу написать ему сообщение, спросить, как он. И даже начинаю набирать предложение, но передумываю. Чего я буду навязываться? Поэтому откладываю телефон на тумбочку и закрываю глаза. Все остальное завтра.

Утром просыпаюсь от будильника. Сил нет, только сейчас понимаю, как болят мышцы во всем теле. Вчерашние приключения не прошли даром. Выбираюсь из-под одеяла, в нем я запуталась так, что чуть не падаю с кровати, пока пытаюсь освободить руки и ноги.

После того, как мне удается выбраться из одеяльного плена направляюсь в ванную, привожу себя в порядок. А уж потом, переодевшись, пересекаю гостиную и коридор, попадаю в кухню.

– Тишина какая, – улыбаюсь, чмокнув маму в щеку. – Тимоха дрыхнет?

– Ага, вчера ждал тебя до последнего, пока не вырубился на стуле за столом, – отвечает ма, разбивая яйца о сковородку.

– Извините еще раз. Я правда, не хотела, чтобы вы переживали, – чувствую свою вину перед близкими.

– Все уже обсудили. Давай не будем возвращаться, – отвечает.

На сковороде шкворчат яйца. щелкает тостер и мама, вынув поджаренный хлеб, кладет кусочки на тарелку и ставит ее передо мной.

– Сама маслом намажешь?

– Угу, – киваю и принимаюсь за дело.

После сытного завтрака, который я умяла с огромным удовольствием, тороплюсь одеться и покинуть квартиру. Все время поглядываю на часы. Но в итоге стою на углу дома в ожидании Льва минут двадцать. Но так и не дождавшись плетусь к остановке. Перед тем как сесть в автобус я оглядываюсь, все еще надеясь его увидеть. Но нет. Он так и не появляется.

В школе как всегда шумно. Завидев меня, навстречу бежит Калинина.

– Вот где ты вчера была? – спрашивает с ходу.

– Не поверишь, – качаю головой, улыбнувшись.

– А ты постарайся. Из класса не было только тебя и Ермолаева. Кстати он и сегодня что-то не торопится, – подмечает. – Минут десять назад Ирину вызвал к себе директор. Она аж побледнела.

– Расскажу, но позже. Хорошо? – обещаю, но прошу отсрочку.

– Ок, пойдем на урок, а то еще от историка получим.

Но учитель задерживается почти на половину урока. А когда возвращается в кабинет, то за ним входит и Ермолаев. В классе тут же поднимается шум.

– А ну тихо, – звучит учительский голос. – Лев, занимай свое место. Продолжим, на чем остановились на прошлом уроке.

Я вполуха слушаю препода, а сама кошусь на Ермолаева. Он садится на свое место рядом с Шиловой, которая не упускает момента к нему прильнуть и что-то начать говорить на ухо. У меня от этого вида холодеют кончики пальцев и ком подкатывает к горлу. И всю картину завершает, как девушка целует его в щеку.

Шилова оборачивается, будто почувствовала, что я за ними наблюдаю. Я отворачиваюсь, уткнувшись взглядом в учебник. Это ведь ничего не значит? Она сама его поцеловала. Не он же. Но все равно от чего-то обидно, что он не увернулся или не пригрозил ей.

Через урок мы с Ленкой зависаем в столовой. Я частично ее посвящаю в произошедшее, упустив некоторые моменты.

– Обалдеть, – томно вздыхает и хлопает ресницами. – Кто бы мог подумать, что наш Лёвушка такой герой.

– Т-ш-ш, – шиплю на нее. – Я тебе по секрету рассказала. Никому ни слова, – напоминаю.

– Да я поняла, – улыбается.

В столовую входят парни с нашего класса. Взглядом ищу его. И сразу же нахожу. Ермолаев как всегда в окружении своей свиты. Потом входят и девочки, во главе которых Шилова. Она в этот раз не подходит близко к парням, трутся рядом.

– Хм, – хмыкает подруга. – А все выглядит так, будто ничего с вами и не произошло, – словно прочитав мои мысли, выдает Калинина.

Да я тоже это замечаю. Но даже думать об этом себе не разрешаю. Сейчас напридумываю и потом буду нервы себе трепать.

Еще раз оторвав взгляд от чашки с чаем, смотрю в сторону ребят, натыкаюсь на взгляд Льва. Поджимаю губы и отворачиваюсь. Нечего на меня пялиться.

Следующим уроком у нас биология.

Ирина Васильевна смотрит на нас, пробегая взглядом по каждому и улыбнувшись, проходит к своему столу.

– Ну что ж, – начинает. – Приступим.

Урок идет своим чередом. К середине урока, нам раздают тесты. Я стараюсь не смотреть в сторону парты Шиловой с Ермолаевым. А тест прекрасной повод уткнуться в листок с вопросами и зависнуть на нем до звонка.

– Да ты достала уже, – тишину класса разрезает голос Льва.

Я тут же отрываю взгляд от вопроса и смотрю на парня. Да и все в классе тоже заинтересованно пялятся.

– Лев! Катя! – строго звучит голос классной.

– Еще раз ко мне прилипнешь! – зло звучит голос парня.

– Ермолаев, сядь на место, – хмурится Ирина.

– Я пересяду, пожалуй, Ирина Васильевна. И больше с Шиловой меня не сажайте, – уверенно заявляет Лев.

– Да куда же ты сядешь? – удивляется та.

Но парень подхватывает свой рюкзак, закинув его на плечо, берет в руки учебник с тетрадью со стола и оглядывается в поисках свободного места. Его взгляд скользит по партам и застывает на мне. На его губах появляется кривая ухмылка.

– Я с Тихоновой сяду, Ирина Васильевна, – заявляет на весь класс и направляется ко мне под шепот учеников.

– Ну и хорошо, – соглашается Ирина. – А теперь тихо. Продолжаем делать тест.

Я, стараясь не смотреть на парня, который ровняется с моей партой, кидает рюкзак на пол, плюхается на стул и укладывает на стол свои принадлежности. То, что он выбрал место рядом со мной заставляет мое сердечко сходить с ума и нервно биться о ребра.

– Привет, – говорит тихо, чуть склонившись в мою сторону.

Я же делаю вид, что его не вижу и мне все равно.

– Извини, – продолжает, – надо было сразу к тебе перебраться, – неожиданно звучат его слова.

Я отрываю взгляд от теста и уставляюсь на него. Он сейчас серьезно?

– Лев? Что за разговоры? – тишину класса нарушает голос учительницы. – Будете разговаривать, рассажу.

– Извините, – ухмыляется он. – Молчу.

И действительно, утыкается в тест и начинает работу над ним. А я теряю всю свою концентрацию и глядя на лист с вопросами попросту не понимаю ни единого слова. Чувствую, как щеки начинают пылать. Мне определенно его соседство вредно для учебы.

К концу урока, когда ученики начинают сдавать свои листы с ответами я понимаю, что у меня ничего не сделано.

– На, – рядом сидящий парень двигает свой листок на середину парты. – Срисовывай, – шепчет.

– Вот еще, – отмахиваюсь.

– Пару хочешь получить? – усмехается.

Я смотрю на него пару секунд и теряюсь.

– Давай, Тихонова, время идет, – подмигивает. – Не тупи.

Я, как по щелчку пальцев, прихожу в себя и начинаю переписывать ответы. Успеваю. Лев подхватывает и мой листок, уходит сдавать наши работы. Вернее, его, одну на двоих. Ленка оглядывается и поймав мой взгляд улыбается.

Остальные уроки проходят в штатном режиме. Хотя, как в штатном? Для меня не совсем. Соседство Ермолаева определенно выбивает из колеи. Я почти не могу думать о предмете. В моей голове вата, мешающая думать.

Когда заканчиваются уроки, мы с Леной направляемся в раздевалку. А на выходе из школы я сталкиваюсь, как оказывается с ожидающим меня Ермолаевым на крыльце.

– Ладно, Лис, до завтра, – машет мне рукой Калинина, стрельнув взглядом в парня, и торопится покинуть территорию школы.

– Ну что? – спрашивает Лев, берет мою руку в свою, переплетая наши пальцы.

Я поднимаю на него взгляд.

– На остановку? – спрашиваю нерешительно.

– Угу, – кивает, улыбнувшись.

Так и идем, держась за руки. Выходя на тротуар, оглядываюсь. В спину нам пялится Шилова. Она явно не рада произошедшему. Но мне теперь на нее все равно.

Ждем автобус. Начинает крапать дождик и парень, сделав шаг ко мне ближе, накидывает мне на голову капюшон.

– Спасибо, – благодарю, заглядывая в его глаза, цвета топленого шоколада.

– Обращайся, – улыбается мягко.

Вот такой Лев мне нравится. Он настоящий. И такого Ермолаева я хочу видеть всегда. А не кусающегося, с тяжелым взглядом.

Выйдя из автобуса, мы не торопимся в сторону домов.

– Может прогуляемся? – предлагает парень.

– Давай, – соглашаюсь. Даже слишком радостно, чем стоило бы.

И Лев ведет меня в сторону парка. Разговор завязывается ни о чем. Об уроках и прочей ерунде.

– Ты сегодня опоздал, – решаюсь узнать, почему.

– Ага, ждал, когда отец свалит из дома.

– Вы поругались? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

– Немного, – хмурится.

– А что с учебой решил? Поступать так и будешь, как он хочет? – ляпаю я быстрее, чем успеваю понять, что говорю.

Лев останавливается и поворачивается ко мне с подозрением вглядываясь в лицо.

– Что? – прищуривает глаза.

– Эм, – замираю.

Сердце в панике отбивает румбу. Руки потеют.

– Мы никогда с тобой об этом не говорили.

– Угу, – киваю. – Не говорили. Но… – кажется я спалилась и пора признаться. – Я должна тебе кое-что сказать, – набираюсь сил для признания, вздохнув поглубже, набрав в легкие воздуха.

– Да я кажется уже догадываюсь, – хмыкает и качает головой. Во взгляде разочарование.

А мне становится не по себе.

– Так это ты та самая Тихоня? – отходит от меня, сделав пару шагов назад.

– Да, – киваю.

– Но как? – разводит руками. – Зачем? – оглядывается по сторонам, будто ищет поддержки. – Зачем? Решила так втереться в доверие? Для чего ты это сделала?

– Какое доверие? – переспрашиваю. – Никуда я не хотела втираться. Просто так вышло и завязался разговор, – оправдываюсь, будто совершила преступление.

– Да черт возьми, если бы я знал, что это ты!

– То, что? – настораживаюсь.

– То ни черта бы не рассказывал… да я там душу изливал и не думал, что когда-нибудь встречу собеседника, – всплескивает руками.

А вот это обидно.

– Я никому ничего не расскажу. Все что ты рассказывал, это между нами так и останется, – обещаю я.

– Блин, Тихонова! – вздыхает. – Я там даже про тебя говорил.

– Ага, жаловался, какая я зануда. Не бери в голову.

– Кажется прогулка отменяется, – хмурится.

Поджимаю губы. Я все испортила. Хотя ничего в этом предосудительного не вижу. Ну я это и что?

– Ладно, – виновато улыбается. – Мне нужно домой. Еще с собаку выгуливать. Извини, – и обходит меня по дуге, торопится к выходу из парка, оставив меня одну.

Черт! И что мне теперь делать?