Текст книги "Коты с улицы Роз. Король Терний (СИ)"

Автор книги: Элис Атлед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

«Да».

– Можешь описать его?

«Да».

– Опиши, пожалуйста.

М. А. С. К. А.

– Маска? – мы переглянулись.

– Какая маска?

С. Т. Р. А. Ш. Н. А. Я.

– Ну, уже что-то.

Г. Л. А. З. А.

– Что с его глазами, Нэит?

Б. Е. Л. Ы. Е.

С. В. Е. Т. Я. Т. С. Я.

– Подожди, – я дотронулась до своего виска, – белые и светятся?..

Перед глазами всплыло расплывчатое воспоминание. Одно резкое движение. И его взгляд в мою сторону.

– Так это не человек! Я знал это!

– Бриджет? Ты в порядке?..

– Да, я… Я просто кое-что вспомнила…

– Ты знаешь убийцу?!

– Вроде того. Да, он не человек. И… Это вовсе не маска. Это его лицо.

Они молча вытаращились на меня. Прогремел первый раскат грома.

***

Страшный ливень начался вполне себе предсказуемо: тяжелая атмосфера у погоды держалась довольно долго и все готовила нас к его началу. Призрак попрощался с нами и ушел, свет перестал мигать, и мы перешли в гостиную, где кошки были абсолютно везде.

– И как мы пойдем домой? У меня зонта нет.

– У меня тоже.

– У меня есть, – Франциск продолжал уплетать печенье всухомятку.

– Нас пять человек. Все под одним пойдем?..

– Да оставайтесь тут, чего вы. Пока дождь не закончится или не станет тише.

– Ну… Почему бы и нет, а?

– Ладно. Еще немного посидеть можно, так ведь?

– Да можно и много, – ответила Рада, гладя сразу двух балдеющих кошек одновременно.

– Вот и порешили.

– Слушай, Бриджет. Почему у вас так много котов?

– Не знаю. А почему символ нашей улицы – роза?

– Понятия не имею.

– Народ, а кто-нибудь наш город с высоты птичьего полета видел? Он тоже похож чем-то на розу.

– Совпадение? Не думаю, – Франциск взял из банки последнюю печеньку.

– Он снова все съел, – Рада на него даже не смотрела.

– Имею право, я же его и покупал.

– Ага, на мои деньги.

– Это все – мелочи…

– Вам не страшно? – подала наконец голос Алевтина, и все, даже некоторые кошки, посмотрели в ее сторону. – По улице расхаживает непонятный убийца с отвратительным лицом и горящими глазами, а вы просто…

– Я тебе больше скажу, он еще по ночам у нас под окнами стоит.

– Бриджет!

– Да расслабься, она пошутила.

– Нет. Не пошутила. Думаю, вы должны знать.

Они все замолчали. Даже Рада перестала гладить кошек.

– Третий этаж под защитой моего учителя, так что здесь нам нечего бояться. Все двери и окна охраняются защитными заклинаниями. Ничто, подобное убийце Нэит, не пройдет.

– Знаешь, а тут действительно спокойнее.

– Может, нам у вас на ночь остаться?

– Ну, у нас есть третья спальня, да и диван разложить можно… Надо поговорить об этом с учителем.

Раздался кошачий топот, и ко мне на коленки запрыгнула Рысь.

– Он здесь, – сказала она. – Тот странный человек здесь. Что ходит под окнами ночью.

– Ах да, забыла вам всем сказать. Я теперь понимаю котов.

– И что сказала кошка?

– Эта кошка – Ры. И она сказала, что убийца где-то здесь. Даже не знаю, паниковать нам или…

Вдруг из коридора раздался грохот. Все мы затаили дыхание.

– Паниковать.

– Что это?! – шепотом спросила Алевтина.

– Я пойду посмотреть, сидите здесь, – я поднялась с места и тихо подошла к двери в коридор.

Немного помедлив и поняв, что у меня нет никакого предмета, с помощью которого можно сотворить заклинание, вроде того же зонта, я вышла из комнаты. Ну, я по крайней мере могу поднимать вещи в воздух и швыряться ими, для этого мне проводник не нужен. Нет, надо верить учителю. Если он сказал, что эта тварь не сможет пролезть в окна и двери, то так оно и есть. Так я думала до того, как увидела, что из дыры в полу, в облаке пыли, поднимается мой самый страшный кошмар во плоти. Я видела только его спину и затылок, и зрелище было еще то: сквозь рваный кожаный плащ было видно пожелтевший позвоночник и ребра, кожа и мясо лоскутами свисали с него, оголяя кости. «Ну да, – пронеслось в голове, – дверями и окнами ему пользоваться ни к чему, если он может проделать в полу огромную дыру и забраться сюда через нее». Раздался еще один раскат грома, и я рванула обратно в комнату, захлопнув дверь. Вряд ли это его остановит или сильно задержит, учитывая его силу и то, что он был больше любого смертного.

– Так, народ, алярма, – я подбежала к окну. – До ветки допрыгнете?..

– А что случилось?..

Из коридора послышался рев, больше похожий на медвежий.

– К нам пришел убийца, и вам лучше поспешить. Здесь есть карниз, давайте, по одному.

Я стояла у окна, помогая им по очереди взобраться на подоконник и не упасть. План состоял в том, чтобы воспользоваться окном в холле третьего этажа, за пределами квартиры учителя, и бежать.

– Я боюсь высоты, – спокойно выдала Рада.

– А серийных убийц, пришедших прямиком из твоих кошмаров, не боишься?..

Она молча, без моей помощи, забралась на подоконник, перелезла на карниз и стала двигаться в сторону всех остальных. Сейчас была бы моя очередь, если бы не зомби-локомотив, вынесший дверь в гостиную с одного удара. Прямо на меня уставились два глаза, поблескивающие в полутьме коридора.

– Ух ты, а я и забыла уже, какой ты красавчик, – не понимая собственных слов, выдала я и отправила в полет кресло, под которым прятались коты и, оставшись без защиты, разбежались подобно тараканам. Выигранное время я постаралась потратить с пользой, взобравшись на подоконник и перебравшись на карниз. Плоскость опоры оказалась много уже, чем я себе представляла, в лицо тут же ударил дождь, стекая потоками по щекам, лбу и подбородку. Я вжалась спиной в стену, продвигаясь все дальше. Карниз был мокрым и скользким, и я боялась, что не смогу удержаться и… Я посмотрела вниз. Еще никогда третий этаж не казался мне таким высоким. Да, вряд ли я умру, но я больше не в теле кошки. Если упаду – сломаю ногу, возможно, не только ее.

Вдруг из окна высунулся по пояс убийца. Он увидел меня и, вытянув руку по направлению ко мне и зацепившись за край платья, потащил на себя. Я не удержалась и, не найдя, за что можно зацепиться руками, полетела вниз. Я смотрела на удаляющегося монстра, в руке которого остался клочок черной ткани моего платья. Приземление было жестким. В основном если сравнивать с моей мягкой кроватью. Почва совсем размякла от ливня, да и я упала прямо в лужу, но это была явно не кровать. Боль медленно расползалась по телу. Я еле перевернулась на живот и попыталась подняться. Вышло не очень хорошо. Точнее, вообще никак не вышло. Конечности отказывались слушаться, и я никак не могла их напрячь, они были каким-то мясными лианами, но никак не руками.

Позади меня раздался такой звук, будто кто-то уронил с крыши мешок кирпичей. Я оглянулась. Ко мне шел человек с двумя белыми светящимися глазами. Когда он подошел на достаточное расстояние, чтобы достать меня, монстр схватил меня за шкирку и потащил к дубу, что находился от нас в десятке метров. Веревки при нем не было, и этот факт заставил меня произнести такую фразу:

– Скажи мне, что не на своих кишках меня вешать будешь…

Мы обошли дуб, и я увидела, что на ветке уже висела петля. Я стала лихорадочно искать что-нибудь, чем можно было кинуться в этот ходячий труп, но на этот раз мания учителя к идеальному порядку сыграла со мной злую шутку. Веревка обвила мою шею, и монстр, затянув петлю потуже, отправил меня в свободный полет.

Я, конечно, знала, что повешение – далеко не самый приятный вид казни. Я знала, что петля сдавит мне горло, как только я потеряю опору. Что вдохнуть будет просто невозможно. Но чтобы настолько… И что будет боль, я не знала. Когда мой труп снимут с дерева, на шее абсолютно точно останется синий след от веревки.

Я делала бесполезные попытки вдохнуть, болтаясь из стороны в сторону. Легкие будто охватило судорогой. Я попыталась просунуть пальцы под петлю, но она была слишком тугой. Убийца смотрел на это, не отрываясь ни на секунду, и мне начинало казаться, что он улыбается. Эта рваная щель, через которую были видны редкие острые зубы, всегда у него была, но сейчас она смотрелась по-особенному зловеще.

Когда я наблюдала за смертью Солара, мне было интересно, почему он не сопротивлялся. Почему не кинул в учителя увесистой веткой, что валялась неподалеку. Но сейчас я ясно поняла: когда ты болтаешься вот так вот в петле, даже если ты еще не смирился со своей смертью, ты банально не можешь сосредоточиться и сообщить предмету нужную силу. И в нужную сторону. В глазах начало быстро темнеть, я перестала сопротивляться, отпустив веревку. В первый и, видимо, последний раз чувствую себя такой тяжелой. Я закрываю глаза, еле-еле замечая резкое движение перед глазами. Монстр будто тонул в чем-то прямо на земле.

Я обнаружила себя сидящей за столом. За пустым столом, в своем старом доме. Рядом сидели родители, брат и сестра, Лора. Остальных видно не было.

– Прискорбно, весьма прискорбно, – начал отец, и мать шикнула на него.

– Роджер, это совсем не то, что она хотела бы сейчас услышать! Не волнуйся, милая, – она мило улыбнулась мне. – Все в порядке, и ты теперь с нами…

– Но у меня еще есть дела… Как мне отсюда выйти?

– Бридж, детка, какие у мертвых могут быть дела?

– Но я не умерла. Я не чувствую себя мертвой.

– Хорошо, – она была терпелива со мной, как с маленьким ребенком, у которого никак не выходит выучить алфавит. – Что последнее ты помнишь?

– Мы болтали с друзьями, – соврала я.

Мать зацокала языком, отец издал короткий смешок.

– Врать бесполезно, – сказал брат, смотря в пустоту за окном. – Ты не оживешь только от того, что отрицаешь свою смерть.

– Тебя повесили.

– Лора!

– Мам, но это правда.

– Расслабьтесь, я не умерла.

Они все, кроме, пожалуй, брата, который продолжал сверлить взглядом окно, посмотрели на меня, словно я была сумасшедшей.

– Если бы ты не умерла, то не сидела бы здесь, – критично заметил отец.

– Да вся наша семья уже заведомо трупы…

– Не говори так, Джеймс.

– А что это, собственно, было? Тот мужик с фонариками вместо глаз.

В их взгляде появилось сочувствующее сожаление.

– Это то, что не остановится, пока не перебьет всех нас.

– Ну, это и умственно отсталому понятно. Кто он? Или вы тоже не в курсе?

– Мы… Мы не уверены.

– То есть не знаете? – похоже, никому из них не было приятно признавать свою неосведомленность в таком важном, жизненно важном, вопросе.

Брат продолжал смотреть в окно. При жизни он был не таким. Он был полным энергии энтузиастом, обожающим трепаться обо всем на свете, а сейчас он был бледен, с черными овалами синяков вокруг глаз. Я поднялась и подошла к окну, за которым не было абсолютно ничего, лишь черная пустота, и наткнулась на свое отражение. Я мало чем отличалась от брата. Вдруг в пустоте за окном вспыхнул слабый красный свет, почти незаметный из-за пожирающей его темноты. Я обернулась. Брат теперь смотрел мне в лицо.

– Доченька, сядь на место и подожди с нами своих сестер.

Губы брата двигались, но звука не было.

– Бриджет?..

Я неожиданно поняла, что он говорит одно и то же слово. Снова, снова и снова. «Иди».

– Бриджет, делай, что говорит тебе твоя мать, – подал голос отец.

«Иди». «Иди».

Я медленно и тихо двинулась к двери.

– Бриджет. Сейчас же сядь на место.

«Иди». «Иди». «Иди».

– Бриджет!

Я рванула дверь на себя, за спиной раздался крик, больше похожий на смешение звука циркулярной пилы и скрежетания металла по стеклу. Я сделала шаг в темноту, и дверь за моей спиной закрылась.

Я дернулась в попытке подняться, но собственный вес тянул меня вниз. Я ощущала прежнюю слабость. Тело находилось в кровати, в моей спальне. Дверь была чуть приоткрыта, и через щель в комнату проникал шум некоего копошения на кухне. Полежав, вслушиваясь в эти звуки, я поняла, что учитель устроил уборку, и сейчас он, похоже, начищал стол до блеска. Вовремя я обратила внимание на свои руки. Они были почти что скрещены на груди и держали старую потрепанную книгу. Я покрутила ее в руках, разглядывая. Это была она. Да, она безусловно потеряла свой прежний вид, валяясь в заброшенном и полуразрушенном здании (странно только, что она не заплесневела), но это была она. На третьей странице красовалась надпись: «Король Терний». Все верно.

Я снова попыталась подняться, на этот раз не так резко. Теперь у меня получилось. С разочарованием отметила, что кусок подола платья действительно был оторван, а на улице светило солнце. Я бы хотела сказать, что прошлепала босыми ногами до кухни, но двигалась я на самом деле довольно тихо. Книга была при мне. По дороге отметила, что мастер заделал дыру в полу. Он, кстати, стоял спиной ко мне, нагнувшись над столом, и натирал столешницу сухой тряпкой, убирая с ее поверхности мокрые разводы.

– По-моему, ты сейчас в столе дырку протрешь.

Он остановился, убрал рукой назад волосы и повернулся ко мне, расправляя в руках тряпку, а затем складывая ее несколько раз пополам.

– Ты очнулась. Как ты себя чувствуешь? – сухо поинтересовался он. – Голова кружится?

– Нет.

– Болит?

– Нет.

– Что-нибудь вообще болит?

– Нет. Чувствуется остаточная слабость и все.

– Это временное явление.

Я сократила расстояние между нами в долю секунды и обняла его, уткнувшись головой ему в грудь. Он сначала поднял руки, но потом положил тряпку на стол и обнял меня в ответ. Я сдавленно всхлипнула.

– Спасибо…

– За что? – удивился он.

– Ты спас мне жизнь, – из глаз начали течь слезы, они почти сразу же впитывались в одежду учителя.

– Я… очень сильно опоздал. Извини, что тебе пришлось пережить это…

Я покрутила головой, не отрывая лба от тела мастера.

– Ты как никогда вовремя… В противном случае, я бы сейчас сидела за одним столом со своими родителями, Джеймсом и Лорой.

Он утешающе провел рукой по моей спине. Это была не истерика, это было, скорее, счастье, которое нельзя выразить улыбкой или смехом, только слезами.

– Ты голодная?

– Честно говоря, не очень.

– Тебе надо поесть, – он прекратил объятия и подошел к холодильнику, открывая его и доставая что-то изнутри. – Ты пролежала почти сутки, восстанавливая повреждения.

Я послушно села, положив книгу на стол.

– Ты убил его?

– Его нельзя убить. Я просто запер его на время, но он снова выберется.

– Ты просто похоронил его заживо на территории театра?

– Нет, его забрали тернии. Он сейчас не в нашем мире.

– Ясно. Так что он такое?

– Читай, – мастер кивнул на черную книгу, лежащую рядом со мной.

========== Глава 4. Король Терний ==========

В лавке у мадам Ле Ро освещение было неярким, а окна зашторены. На полках были расставлены различные любовные смеси в аккуратных бутылочках с бирками, сухие ароматические смеси трав для проведения ритуалов, в основном одной и той же направленности, и привораживающие пищевые добавки для обычных смертных. Мастер улицы Сердец любила любовные истории и старалась поддерживать их существование любыми способами. Но, видимо, на моего учителя действует далеко не любой способ.

– О, кого я вижу! – обрадовалась она, только завидев нас у себя на пороге.

– Здрасте.

– Бриджет и ее учитель!

– Уверены, что не наоборот?

– Более чем. Что я могу вам предложить?

– Ничего, – резко оборвал ее учитель. – Мы пришли вернуть вам это, – он поставил банку с чаем на прилавок.

– Что, неужели не сработало?..

– Да мы и не пытались, – призналась я. – Сами попробуйте заставить его выпить или съесть что-нибудь подобное.

– Зачем Вы ей это продали?

– Кому? Бриджет? Я не…

– Да нет же, Джулии.

– Э-э, – она попыталась вспомнить, но, похоже, понятия не имела, о ком мы.

– Такая блондинка, выше меня всего на полголовы, а уже считает себя высокой.

– Вряд ли ее это хоть немного характеризует…

– Я вспомнила! – Ле Ро была примерно одного роста со мной и, я была уверена, хорошо меня понимала в этом вопросе. – А почему, интересно, я не должна была продавать ей чай? Она пришла за ним, заплатила за него и ушла. Она же не сказала, что он нужен для Вас.

– А мысли ее читать не пробовали?

– Мысли – это личное, и я никак не могу вторгаться в чужой разум! И кроме того, что это за тон?

– Да, мастер права. Грубиян, – театрально фыркнула я.

– Вы, мадам Ле Ро, – начал он после небольшой паузы более мягким тоном, – помнится, на Поднесении спрашивали у меня, почему я содержу театр. Вот, полюбуйтесь, – он указал в мою сторону сразу двумя руками.

– О, теперь и я правда ясно вижу…

Я поклонилась, будто ожидая оваций и букетов, летящих в мою сторону.

– Признаться, у меня такое впервые, – он облокотился на прилавок. – А нет у вас чего-нибудь от наглых учеников?

– Можете забрать чай, что Вы принесли. По-моему, в самый раз.

– Нет, – он снова встал прямо, как-то сразу посуровел и поднял указательный палец, будто собирается пригрозить мастеру с улицы Сердец. – Никаких. Привораживающих. Чаев.

– У меня не только чаи, у меня…

– Я понимаю, Вы, прежде всего, хотите продать мне что-нибудь, и не хотите возвращать деньги за чай. Могу Вас заверить, они мне не нужны. Ни чай, ни деньги, я имею в виду. А теперь мы вынуждены откланяться…

– Да, я уже, – заметила я. – Откланялась.

Учитель бросил на меня смиряющий взгляд.

– Знаете, – вдруг сказала Ле Ро, – а у Вас и одним взглядом все неплохо получается.

Он промолчал. Мы попрощались и вышли из лавки на улице Сердец.

– Мы пойдем в кондитерскую? На улице Сердец она потрясная. И я хочу кексик.

– Нет. Ты не заслужила.

– Эй, да ладно? Меня повесили вчера, ты… Ты ведь помнишь это, да?

Он остановился и снова недовольно посмотрел на меня. Уж в который раз за день. Амплуа у него такое что ли?

– Ладно, пошли. Только не пытайся закатывать сцены или взывать к моей совести у всех на виду.

– Может, мне еще и на людях с тобой не появляться? Сидеть все время дома, переписывать старые бумаги, ждать, пока меня в следующий раз повесят… Возможно, летально…

– Бриджет! Что я только что сказал?

– Не знаю, мяу, не понимаю по-человечьи, – я толкнула дверь кондитерской и чуть ли не вжалась лицом в витрину. Останавливало то, что люди полировали ее и стирали с нее отпечатки после каждого такого посетителя, и я точно не хотела быть в их числе.

Впервые кексик обозначал действительно кексик, а не пакет кексов, торт и упаковку кислого мармелада. Меня восхитило то, что он был с темно-фиолетовым кремом на верхушке, и на нем была посыпка в виде звездочек. Крупный желтый полумесяц, торчащий из него, дополнял картину ночного звездного неба.

– Ты необычайно быстро сегодня, – заметил учитель, встречая меня у выхода.

– Да, – я убрала пакет в сумку, и мы направились к театру.

С мыслью о том, что дома меня ждет чай и вкусный кекс, идти было крайне легко. Подгоняло и то, что я сразу же сяду за книгу. Все-таки, у меня хватило терпения откладывать ее до этого момента.

Но у театра нас не оставили в покое, у ворот стояли мастер с улицы Пик и его ученица. Я с криком «Робин!» кинулась обниматься. Мастерам нужно было обсуждать «важные» вопросы, в которые их ученикам не надо совать носы, и я принимала это.

– Мы так давно не виделись…

– Ага, с Поднесения.

– Но тебя не было на Поднесении.

– Была. Я уснула, пока ты рисовала Сама-знаешь-кого.

– С каких пор ты превращаешься в кошку?..

Мастера направились в здание театра, и мы последовали за ними. Говорить тихо не имело смысла, так как они беседовали друг с другом и абсолютно точно не слушали нас.

– С тех самых пор, как вывела мастера настолько, что он превратил меня в кошку, лишь бы я заткнулась, – я хихикнула. – А вы здесь зачем?

– Мастер хочет одолжить одну рукопись. Ее не было в библиотеке Элинор. Она сказала, что ее взял мастер с улицы Роз, и мы пришли сюда.

– И о чем она?

– О ликантропии, – тихо ответила Робин, явно смутившись. Мы стояли на лестничной площадке третьего этажа, а учителя скрылись в дверном проеме.

– О, точно. Он уже узнал, да?

– Да.

– Ну да, было бы странно, если бы он не узнал, что его ученица – ликантроп, да еще и за год обучения.

– Он хочет мне помочь.

– Снять проклятье ликана?

– Нет, не снять… Мне нравится быть волчицей. Он хочет, чтобы я это контролировала.

– Все учителя хотят, чтобы мы себя контролировали.

– Твоему мастеру, похоже, очень тяжело в этом плане.

– Да, так и есть. Говорит, настолько неподдающийся контролю ученик у него впервые. Впрочем, как, похоже, и ликантроп у твоего мастера.

– Еще раз спасибо, – донеслись до нас слова Илдвайна. – Робин, идем.

– Пока, Бридж, – она помахала мне на прощанье, и они трансгрессировали прочь.

– Спустя год он начал решать проблему, – констатировал учитель.

– Не осуждай, – я махнула в его сторону рукой. – Он же начал. По-моему, это прекрасно. Он все равно классный.

– Он?

– Ага. Ты ведь с самого начала знал, что Робин – ликантроп, да?

– Да. Как и то, что ты ведьма.

– Тяжело видеть всех насквозь?

– Сначала – да. Потом привыкаешь. Ты, кажется, хотела выпить чаю, – сказал он, впуская меня в дом.

– И правда, а я уже и забыла… – я скинула туфли и сдвинула их ногой к стене. – Иногда твой тотальный контроль моих мыслей бывает полезен.

– Можно подумать, этот хаос у тебя в голове можно контролировать, – он поставил на газ чайник. – Не хочешь прочесть книгу, пока вода закипает?

– Не-е, – я сидела и смотрела на нее. Она до сих пор лежала на столе. Там, где я ее оставила. – Точнее, хочу, но не так быстро. Нужно насладиться моментом, посмаковать…

– Ты умудряешься откладывать истину до последнего, даже когда все ключи уже находятся у тебя, ты ими просто… не пользуешься, – он возмущенно развел руками.

– Я воспользуюсь, обязательно. Но потом. А сейчас кексик, – я достала его из пакета и положила на стол.

Учитель заварил нам двоим чай. Сам он сладкое редко ел, а чай всегда пил без сахара. Просто чай. Ради чая. Я быстро выпила его и смолотила кекс, внутри которого, оказывается, был еще и лимонный джем. Потрясающая вещь. Пора было приняться и за книгу.

По объему эта история была не слишком большая, да и книга была тонкая. Я быстро прочитала историю о Короле Терний. Следующая история называлась «Хозяин Солнца», но я не стала даже смотреть на нее, только на название. В итоге я молча отложила книгу и уставилась на учителя.

– Прочитала?

– Да.

– Все понятно?

– Ничего не понятно.

– Хорошо. Что именно тебе непонятно? Хотя нет, что тебе понятно?

– Ну, были маги… Для легкости назовем их маг А и маг Б. Так вот, жили они себе, жили, а потом маг А взял и помог человеку. Человек такой пришел к себе в деревню, собрал всех, повел линчевать мага…

– Вешать.

– А?

– Он повел его вешать. Не линчевать. Линчевание – это отрезание кусков от…

– Да неважно. Суть в том, что мага А убили. А его семью спас маг Б. Он же ты. Разнес там всех, моя любимая часть.

Учитель кивнул, подтверждая каждое мое слово.

– А потом сын мага А мстит убийце. Кстати, об этом. Знаешь, по-моему, в то время у людей было что-то странное с логикой.

– В каком смысле?

– Ну блин, сам посмотри. Человеку помогают, и он такой в благодарность убивает спасителя. Человек убивает мага, и его в наказание оживляют. Что за фигня вообще?

– Да, я знаю, своеобразно, – он вздохнул. – Он так хотел отомстить. Чтобы убийца жил вечно.

– Да черт подери!

– Не выражайся.

– Сын мага А его оживил и проклял, и убийца должен был ему подчиняться. Зачем он приказал ему убивать каждого своего потомка, что воспользуется силой оживления?!

– Потому что он хотел, чтобы его потомки навсегда поняли простую истину – не помогай человеку. Поможешь – будешь убит.

– А по-моему, он просто идиот.

– Давай без оскорблений своих предков.

– Да он жил тыщу лет до меня, он мне кто? Пра-пра-пра… и еще сто-пятьсот таких пра, дедушка.

– Да. Но он умер буквально одиннадцать лет назад. Он же маг, ты помнишь?..

– О, ну… И все равно он – идиот.

– Согласен, – вздохнул мастер.

– Просто кто так делает?..

– Твоя семья так делает.

– Я бы отреклась от своей фамилии, но у меня ее и без того нет. Да я даже не умею своей силой пользоваться! Я узнала о ней только что буквально. Я ее ни разу в жизни не видела. Как и Лора… За что?..

– Вот с этого начинаются события нашего времени. Мне стоит внести ясность, твой предок, тот самый, входил в число великих мастеров, здесь, в Старом Городе. При всем при этом, параллельно он основал Варлеон, где вы, семья основателя, жили ровно до того, как он умер.

– А от чего он умер?

– Повесился.

– Оу… Ну вот опять! Кто вешается в двадцать первом веке? Есть же пистолет… Зачем мучиться, если можно просто вынести себе мозг на стену? Вот серьезно, я один раз повисела и больше не хочу. Нет, конечно, со стороны это выглядит по-другому… Но черт возьми!

– Так вот, после его смерти, проклятый воскресший должен был упокоиться. Но вместо этого, он стал уничтожать всех потомков покойного мастера. Ты и твои сестры живы сейчас лишь потому, что его остановил я, а мастера спрятали вас среди людей, отдельно друг от друга. Так ему было тяжелей вас найти. Вряд ли он нашел бы тебя, не явись ты в Старый Город. Люди гасят магию, и ты использовала их как этакое защитное поле.

– Подожди… Так почему он при тебе не нападает тогда?

– Он меня боится. Я убил его однажды. Он, наверное, под впечатлением. Знает, что не может умереть, но боится со мной связываться. Да и Варлеон предупреждал его обо мне…

– Чего?..

– Его так звали. Твоего предка.

– Так он город в честь себя назвал? Ни ума, ни фантазии…

Учитель пожал плечами.

– Так или иначе, я могу запереть его на какое-то время. Но убить его нельзя.

– Но как-то же можно? Я имею в виду, что можно снять с него проклятье. И я думаю, раз уж я здесь, я могла бы попробовать. Не знаю, правда, как, но могла бы. Я же прямой потомок. Вроде того.

Мастер задумался.

– Может получиться… Лет через двадцать, если не умрешь, – вполне.

– Я так сразу мотивацию и прилив сил почувствовала, как ты в меня веришь. Видишь другой вариант, умник?

– Потрясающее неуважение.

– Ну да.

– То есть, ты узнала, что я – один из старейших магов этого мира, что я – единственный обладатель своей уникальной способности, что…

– Что, сам себя не похвалишь – никто не похвалит?

– Что я основал Старый Город, в конце концов!

– Ты основал?

– Ты карту его видела?.. Он в форме розы!

– Прикольно. А почему об этом никто не знает?

– Потому что я против. Не хочу привлекать к себе внимание.

– Ну да, ты же не виноват, что ты такой классный и талантливый, – я тыкнула его в плечо пальцем.

Он громко выдохнул и закрыл лицо руками.

– Я тебя предупрежда-ала-а, – пропела я. – Ты сильно переоценил мои возможности год назад.

– Нет, не переоценил, – пробубнил он в руки. – Я недооценил твой невыносимый нрав и скверный характер.

– Да, характер у меня действительно скверный. Как жить, да?

– Знаешь, – он убрал руки и горько улыбнулся. – У отца Варлеона был такой же ужасный характер.

– Характерная черта нашей семьи. Возможно, поэтому нас всех вешают.

– Нет. У покойного мастера был нормальный характер. Да, он наделал ошибок за свою жизнь…

– Но он хотя бы быстро умер. И тебя не бесил.

– Я уже и забыл, каково это…

– Когда тебя кто-то бесит?

– Да… Кхем, да. Итак, с историей разобрались. Тебе все понятно? Касательно истории.

– Да, думаю, да.

– Хорошо. Практические вопросы?

– Да. Как тебя зовут?

– Не скажу. Что-то еще?

– Обидно. Тогда… Я не умею создавать кристаллы. Вообще никакие. Никогда не умела.

– Научишься. Считай, я частный учитель твоей семьи, – он передал мне нож. – Давай.

– Что?

– Порежь руку. Несильно. И попробуй залечиться. Просто представь, как рана затягивается. Поняла?

Я кивнула и поднесла нож к предплечью. На какое-то время я остановилась, выбирая место, и, морщась, сделала неглубокий надрез. Кровь медленно потекла одной струйкой. Я старалась представить, как рана просто исчезает, но спустя минут пять ничего так и не произошло, а кровь и вовсе свернулась.

– Ни у кого не получается это с первого раза. Тут нужно много…

Я, не дожидаясь окончания фразы, полоснула руку в другом месте. Ничего не происходило. Через минуту мне начало казаться, что там что-то двигалось, копошилось, словно черви. Медленно оттуда стали вылезать крошечные кристаллы. Я скривилась, потому что само по себе неприятно и больно, когда твою рану разрывает чем-то еще больше. Сначала я думала, что они красные, но, когда они стали больше, я поняла, что они просто были покрыты кровью, а на деле они белые и полупрозрачные. Вдруг их рост прекратился. По самому большому с тихим хрустом пошла трещина. То же самое произошло сию же секунду и с остальными, и они просто рассыпались у меня на глазах. Сначала в кристаллическую крошку, затем в песок, а после и в пыль, исчезая. Царапины больше не было.

– Ух ты…

– Вот видишь?

Я занесла руку с ножом, готовая снова сделать еще одну полосу на руке, но учитель меня остановил. Он схватил меня за запястье и забрал из руки нож.

– Хватит, Бриджет, – он сполоснул его водой, вытер полотенцем и поставил в подставку для ножей. – Думаю, ты поняла принцип.

– Это больно. Выращивать кристаллы в своих ранах. Очень неприятно. Само ранение не так сильно болит, как это… самолечение. И воскрешение людей происходит так же?

– Да. Только кристалл покрывает всю поверхность тела.

– Ого. И он может распространяться не только на одного человека? То есть… Вполне можно оживить половину кладбища, да?

Учитель напрягся.

– А почему ты интересуешься?

– Расслабься, я не буду никого оживлять. У меня даже сил на это сейчас не хватит.

– Конечно хватит, можешь даже не сомневаться. Вас и не на такое хватало. За всю мою учебную практику бывало всякое. Но почему именно половина кладбища?..

– О, я сравнительно недавно видела сон.

– Продолжай.

– Казнь Солара. Кажется, так его звали… Я не уверена.

– Солар был твоим предком и действительно обучался у меня. Он же изображен над входом на кухню.

– Так значит, это все же масштабное явление?

– Да. И его необходимо контролировать. Кроме того… Ты понимаешь, что это значит? Твой сон?

– Э-э… Угроза?..

– Возможность. Ты можешь связываться со своими предками через сон. Свяжешься с Варлеоном и сможешь узнать, как уничтожить его творение.

– Да уж… Делов-то…

– Ничего страшного. Вот с чем, а со сном у тебя никогда проблем не было.

Я лишь скривилась. Перспектива шатания по пространству снов не казалась мне такой замечательной и манящей. И тем более, не представлялся мне разговор со своим предком такой чудесной идеей, которой ее видел мой учитель.

***

Часы пробили одиннадцать. Солнце давно село, и от окна приятно веяло прохладой.

– Время там течет по-другому. Я вытащу тебя ровно через минуту.

– А если я не успею? Или не смогу найти выход, что ты открыл для меня?

– Если не успеешь найти мастера – нестрашно. Спустя немного времени снова попробуем. Но выход тебе найти придется. Иначе ты умрешь.

– Поняла.

– Хорошо. Теперь, прежде чем погрузить тебя в сон, давай повторим правила.

– Не разговаривать с людьми без глаз, – я лежала у себя на кровати, скрестив руки на груди и смотря в одну точку на потолке.

– И? – мастер подвинул кресло поближе к кровати и сел в него, наклонившись ко мне.