Текст книги "Подари мне надежду (СИ)"
Автор книги: Элина Солманская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– У всех взрослых постоянно одна работа, а на жизнь совсем не остаётся времени. Мария Владимировна говорит, что в такой суете жизнь и проходит стремительно. Но взрослые не виноваты, потому что работа это главное, что есть в жизни каждого человека.
Ростислав рассмеялся.
– Вы с ней и на эти темы разговариваете?
– Нет. Просто я однажды сидел с ней долго в садике, когда всех забрали, и спросил у неё, почему так происходит и родители всё время заняты. Вот она мне и объяснила.
– Она права, эта твоя Мария Владимировна. Жизнь взрослого человека уже не принадлежит ему самому, как в детстве. Мы должны работать, – он поцеловал племянника в щёку. – Ну, иди, мне на работу пора. Пока!
– Пока! – мальчик обхватил его ладошками за шею и медленно направился в группу. По пути периодически останавливался и, поворачивая голову, грустно смотрел на Полонского.
Ростислав сел за руль машины, и всё ещё продолжал думать о словах Максимки и о смысле жизни взрослых, с точки зрения маленького мальчика. Уже сегодня намеревался серьёзно поговорить с сестрой и выяснить все подробности того, что однажды её сыну пришлось сидеть допоздна в саду с воспитателем. Он завёл двигатель автомобиля и отправился в офис.
Глава 4
Полонский зашёл в приёмную и, заметив Куликова, открыто флиртующего с секретарём, остановился в центре комнаты и внимательно посмотрел на него.
– Ой, Славик, привет! – Даниил обернулся и протянул руку другу. – Я тебя заждался.
– Привет, что-то случилось?
– Нет, напротив, всё складывается очень хорошо. И я зашёл, чтобы решить, что будем делать дальше и когда начинать основной этап работы.
– Заходи в кабинет, – Полонский кивнул на дверь.
Куликов ослепительно улыбнувшись Снежане, медленно направился вслед за Полонским.
– Что снова без настроения? – с улыбкой спросил он у него, опустившись в кресло.
– Почему не в настроении? С чего ты взял?
– Значит, показалось.
– Ты хотел мне рассказать что-то.
– Да, извини. Мы вчера вечером снесли дом Урбениных.
– Так быстро?
– Да, парни работали до темноты.
– А Урбенин?
– Был спокоен. Видно посидев в изоляторе, хорошо подумал и принял решение, которое является правильным для всех. И для него, и для нас. Я, конечно, не особо верю в его показное спокойствие. Наверняка, он просто так всё это не оставит.
– Думаю, ты бы тоже не оставил, если бы речь шла о твоём доме. Особенно если бы ты прожил в нём почти всю жизнь, как Урбенин.
– Слава, да брось ты. Какая привязанность к дому? Мы с женой уже третий дом меняем, и я как-то не особо страдаю от этого. Выбираем там, где лучше и не жалеем ни о чём.
– Люди все разные. У каждого своё отношение к одним и тем же вещам и иногда то, что для тебя ничего не значит для другого равносильно нестерпимой боли в душе.
– Душа! О какой душе ты говоришь? Сейчас люди её напрочь лишены, а о ней пишут лишь поэты и писатели, да те, у кого нет ничего в кармане, кроме захудалой медной монеты. Ты мне лучше другое скажи, что у вас с Камиллой случилось? С утра рвёт и мечет, срывается на всех. Поругались что ли?
– Я бы сказал, не поругались, а разошлись во мнениях и взглядах на одни и те же вещи по жизненным вопросам, как примерно с тобой сейчас.
– Странно это слышать. Что вам двоим выяснять? Ни детей, ни забот, ни хлопот. Живите и наслаждайтесь друг другом. То ли дело у меня оболтус шестнадцать лет. Давай, и давай деньги на тряпки, электронику. Учиться не хочет, одни девочки на уме. Скандалы постоянно то с женой, то со мной. Надоело всё.
– Найди занятие, которое будет отвлекать тебя от этих забот.
– Какое, например, лазить по горам или прыгать с парашютом, как ты? Это всё не для меня.
– Ну, тогда мне больше нечего тебе предложить и посоветовать. Ладно, давай вернёмся к работе. Мне звонил Алеуцкий с утра. Просил показать последний вариант проекта коттеджного посёлка. Займись этим.
– А ты сам?
– Хочу съездить в Луговое и посмотреть, как расчистили площадку под застройку. Скажи Камилле, пусть созвонится с Санчесом и уточнит время делового ужина в ресторане вечером.
– А почему сам ей не скажешь? Она была в приёмной, когда я в первый раз заходил к тебе. Вы что не разговариваете?
– Послушай, Дан. Если я прошу, то значит, это нужно сделать и не задавать мне ненужных вопросов. Потому что наша вчерашняя размолвка с Камиллой, это только наше личное дело, и она остаётся за закрытой дверью моего особняка, и тебя не касается.
– Извини за то, что вмешиваюсь, но я думал, что мы друзья.
– Мы друзья, только я не привык плакать в жилетку никому, если у меня проблемы в личной жизни.
– Я тебя понял, – Куликов поднялся на ноги. – Ладно, я уехал к Алеуцкому.
– Хорошо. Архитектора проекта возьми с собой.
– Хорошо, – Даниил открыл дверь и вышел в приёмную.
Взглянув на секретаря, он перевёл взгляд на Камиллу, которая сидела за своим столом и неспешно подпиливала пилочкой свои острые ноготки.
– Камилла Владиславовна, вы могли бы мне уделить минуту вашего драгоценного рабочего времени?
Полторацкая подняла на него глаза, полные удивления.
– Прямо сейчас?
– Немедленно, – Даниил пронзал её яростным взглядом.
Камилла отложила пилочку в сторону. Не спеша поднялась на ноги и направилась вслед за ним на выход из приёмной.
Как только они оказались в коридоре, Куликов схватил её под локоть и с силой втолкнул в свой кабинет.
– В чём дело? – возмутилась Полторацкая, резко отдёргивая его руку.
– Я тебе сейчас скажу в чем дело, – Куликов толкнул её в сторону кресла и она, потеряв равновесие, тяжело опустилась на сидение.
– Что с тобой, Даня?
– Это ты у меня спрашиваешь, в чём дело? Я тебя, зачем отправил к Полонскому месяц назад? Усыпить его бдительность на работе, окружив его заботой и вниманием дома, а что делаешь ты? Будишь в нём зверя?
– Я тебя не понимаю.
– Не надо смотреть на меня невинными глазами и делать из меня дурака. Что произошло между тобой и Полонским вчера, что сегодня он взвинчен до предела?
– Вот у него и спроси, что он бесится. У меня всё в порядке.
– Я вижу, какой у тебя порядок. С утра бросаешься на всех и вся в офисе. Говори! – он схватил её за руку, крепко сжав пальцы своей ладонью.
Камилла сморщилась от боли.
– Отпусти, мне больно. Подумаешь, трепетный какой Полонский. Я ему сказала лишь правду, что он вечно перед всеми готов прогибаться, а о себе подумать некогда.
– Ты это о чём?
– Вчера сам заикнулся о детях, что хочет их завести в ближайшее время. Вот я и решила воплотить его план в жизнь.
– Родить ему ребёнка? Ты чокнулась?
– Какого ещё ребёнка? Ты же сам сказал быть с ним поласковее и в постели проявить разнообразие. Вот я и решила надавить на его главное желание, проявив искусность в момент близости.
– А вот ты о чём. Умница, правильное решение.
– Толку от этого решения, если он не спит со мной уже неделю.
– То есть, как не спит?
– Вот так. То у него усталость, то дела, то вчера притащил в дом этого несносного мальчишку, своего племянника и я вынуждена была весь вечер вести себя как полная дура, расшаркиваясь перед этим сопляком.
– Ты и так дура! Если до сих пор не поняла, что тебе облизывать нужно этого пацана при встрече с ног до головы, глядишь, и господин Полонский оттает и изменит к тебе своё отношение.
– Он не любит меня. Я вчера поняла это окончательно.
– А ты сделай так, чтобы полюбил. Милая, мы делаем одно общее дело и строим наше совместное будущее. Ты должна стать для Полонского такой, как моя жена. Нежной, внимательной, заботливой и преданно заглядывающей в его глаза. Интересуясь его самочувствием и делами, и тогда уверяю, его отношение к тебе сразу изменится.
– Если твоя жена такая чудесная, почему же ты спишь со мной уже два года?
– Потому что тебе нет равных в постели, – Куликов погладил её по щеке. – Представь, если к твоим этим бесценным качествам страстной женщины добавить немного нежности, любви и заботы. То получится прекрасный образчик идеальной женщины для жизни.
– Ты что шутишь?
– Нет, дорогая, я не шучу! Ты должна полностью измениться и стать совсем другой, и я это уже говорю серьёзно. И начать меняться нужно уже прямо сейчас.
– Я не смогу. У меня не получиться.
– Отлично. Тогда нас с тобой больше ничего не связывает.
– То есть как? – Камилла смотрела на него, затаив дыхание.
– Понимаешь, я настойчиво и целенаправленно иду к достижению своей цели. И пытаюсь увеличить своё благосостояние, развестись с женой, оставить сына и всё это я делаю ради тебя. А ты не хочешь мне помочь в такой малости. Что ж, тогда я лучше останусь в своей семье и в Барселону поеду вместе с женой.
– Даниил, ты шутишь?
– Нет, я не шучу. Ты что не поняла до сих пор? Своими капризами ты срываешь все мои планы. Мне нужно, чтобы Полонский погряз в личной жизни и как можно меньше интересовался вопросами работы. Я прекрасно справлялся без него все два месяца, пока он решал в Швейцарии проблемы своей бывшей жены. За это время я подстроил работу полностью под себя, наладил нужные мне контакты, выписку фиктивных документов и сейчас грядут большие поставки материалов для нового коттеджного посёлка, огромные партии и баснословные суммы. А я буду связан по рукам и ногам, потому что Полонский будет курировать всё сам. И я не смогу урвать ничего от этого лакомого куска большого пирога, ни единого рубля, понимаешь? Так что подумай ещё раз хорошенько. Прежде чем мне говорить о том, что у тебя ничего не получится. И не заставляй меня больше выяснять с тобой отношения на рабочем месте. То, что мы делаем с тобой в постели, мне нравится гораздо больше, надеюсь и тебе тоже.
– Ты прав.
– Не слышу! – громко воскликнул Куликов.
– Ты прав во всём! – повторила Камилла уже громче.
– Вот и умница, а теперь иди, работай. И позвони Санчесу, уточни время делового ужина. И думай постоянно о том, что я сказал тебе. Я жду твоих перемен и решительных действий. Иди, я тебя больше не задерживаю.
Камилла поднялась на ноги и потянулась к его лицу своими губами, но Куликов резко отошёл в сторону. Немного постояв на месте, Полторацкая достала телефон из кармана пиджака и медленно вышла из кабинета.
Как только она скрылась из виду, Куликов нервно отбросил папку на стол.
Эта дура портила ему все планы. Ему понравилось, как Полонский год назад погрузившись в проблемы своей бывшей жены, оставил всю работу в офисе на него. Этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы многое перекроить под себя и поставить работу под свой устоявшийся график и поставки строительных материалов осуществлялись теперь через новых контрагентов.
Он пригласил Камиллу в своё дело в надежде, что она быстро впишется в плотный рабочий график Полонского и своим умением легко обольстит и вскружит его голову. Но изначально всё пошло не так, как он хотел. Камилла не сыграла должной роли. Сказалось ли это на том, что эта идиотка была влюблена в него самого, как кошка и Полонский был ей сугубо параллелен, или же дело было в самом Ростиславе, который до сих пор не смог забыть свою бывшую жену, и продолжал жить иллюзиями и терпел Камиллу рядом только от безысходности.
В любом случае Даниил не собирался жертвовать всем, что успел сколотить за последний год в угоду расшалившимся нервам истеричной дамочки, которая откровенно говоря, своими вопросами ему уже порядком надоела. Он не собирался на ней жениться, да и с женой разводиться тоже. Его вполне всё устраивало, а платить алименты своему шестнадцатилетнему бездельнику в случае развода, как-то не очень, то хотелось.
Поэтому он точно знал, что пока всё останется, как есть. Ещё максимум полгода, и он выжмет из фирмы Полонского все мыслимые и немыслимые сливки, а уж после уволится. И под видом новой работы в Испании, покинет и город, и свою семью. Там в Барселоне он планировал открыть небольшой бизнес и продолжить работать и отдыхать в стране, которая всегда манила его своими красотами и неспешным образом жизни.
Он всегда мечтал об Испании, ещё с юности, но многодетная семья, в которой он вырос, не позволила ему осуществить свою голубую мечту сразу же. Изрядно помыкавшись после института в поисках работы, получил должность прораба в маленькой строительной организации с небольшой заработной платой. А когда три года назад случайно встретился со своим бывшим одноклассником на встрече выпускников, пожаловался на свою тяжёлую долю, и сразу же получил неплохую должность менеджера отдела в фирме Ростислава. А спустя всего год после ухода на пенсию заместителя Полонского был переведен на новую должность, и занял просторный кабинет напротив своего босса.
Появившийся архитектор на пороге его кабинета, заставил его прервать свои воспоминания. Забрав флэш-накопитель и эскизы проектов со стола, Куликов вместе с мужчиной уехал в офис Алеуцкого.
****
Полонский на территории бывшего посёлка Луговое долго выяснял с экскаваторщиками все вопросы проделанной работы. Площадка была недостаточно зачищена и обломки дома Урбениных всё ещё были не вывезены.
Закончив разговор с трактористом, Ростислав сделал звонок Алеуцкому и уже направился к своей машине, но невольно остановился, заметив сидящего на корточках у обломков старого дома Урбенина.
– Что он тут делает? – спросил Полонский прораба, который подошёл к нему с нарядами на подпись.
Мужчина перевёл взгляд на Урбенина.
– Он с утра здесь и никуда не уходил.
– Почему?
– Не знаю. Я пытался заговорить с ним, но он молчит. Мне кажется, он очень расстроен. Я пытался поговорить с ним ещё вчера вечером, когда их выселяли. Но Куликов отправил меня заниматься рабочими и настойчиво попросил не соваться в дело, которое меня не касается. Жалко мне этого человека. Дом – это единственное что у него было, и тот отняли. У него дочь инвалид, а никто даже не подумал об этом.
– Меня это тоже возмутило, но что мы можем сделать. Посёлок признан нерентабельным и было решено его сносить.
– Но если бы он был заброшен совсем. Ведь здесь жили люди и насколько я знаю, сразу несколько семей.
– Виктор Петрович, я понимаю ваше возмущение, но я так же, как и вы ничего не решаю.
– Это и обидно, что никто и ничего не решает. Добрый дом у него был. Я тридцать лет в строительстве, а уже подзабыл, как строили в старое время. Добротно и на века. Экскаваторщики не смогли его снести сразу, слишком прочным оказался. Я снял дом Урбениных для своей коллекции, потому что это уже реликвия, сейчас таких домов остались единицы, – мужчина протянул телефон Ростиславу.
Полонский взял аппарат в руку и внимательно просмотрел несколько фотографий на экране и снова перевёл взгляд на Урбенина, стоявшего уже у развалин. Передав смартфон хозяину, Ростислав попрощался и медленно направился в сторону разрушенного дома. Он остановился рядом с мужчиной и обвёл взглядом всё, что осталось от некогда существующего дома.
– Опять пришёл. Что тебе нужно, олигарх?
Полонский повернул голову и внимательно посмотрел на мужчину.
– Почему вы так меня называете? Ведь вы знаете моё имя.
– По имени называют людей достойных, а вы толстосумы все для меня едины. Хапаете и никак не нахапаете. Сколько вам ещё нужно изжить со свету простых людей, чтобы, наконец, нажиться окончательно? И быть довольными своей жизнью.
– Я ни у кого и ничего не отбираю. И всё, что у меня есть, наживалось постепенно и не всегда так просто, как вы думаете. И на этой земле я всего лишь исполнитель и была бы моя воля, я бы никогда не выселил вас из вашего дома. Но что я могу сделать?
– А ты передо мной не исповедуйся. Что делать? Это ты не у меня, а у своей совести спроси, что тебе делать. Я вам здесь всё равно строить ничего не дам. Я уже написал сегодня жалобу в прокуратуру. Так что строительство твоё будет весьма проблематичным, это я тебе обещаю.
– Но вы же переехали в квартиру вчера. Сами по своей воле.
– Жену с дочкой пожалел, и позорить их не захотел этим публичным скандалом и дальше. Маше нервничать нельзя. Она после аварии долго находилась в состоянии шока, и нам с женой неимоверных усилий стоило вернуть её к прежней жизни. Вчера после всей этой потасовки, она плакала долго у меня в изоляторе. Истерика была сильная. И я просто пожалел её и пообещал, что мы переедем в эту чёртову квартиру, которую нам кинули, как подачку.
– Вы не пробовали лечить вашу дочь? Ведь сейчас медицина шагнула далеко, и её увечье можно было бы исправить.
– Какой умный. Думаешь, я не узнавал. Какому отцу приятно видеть, как страдает его ребёнок. Только на тот счёт, что мне выставил доктор за операцию и дальнейшую реабилитацию её в больнице у меня никаких денег не хватит. Разве только если свою почку продать, да только кому она нужна после моих ранений.
– Вы были ранены?
– Да, дважды. Последнее было тяжёлым, и боялся оставить свою жену с дочкой одних на этом свете.
Полонский подошёл к мужчине ближе и тронул его за плечо.
– Владимир Егорович, поезжайте домой, не надо вам здесь быть. Не мучайте себя. Дома больше нет, и не ходите никуда, это ничего не изменит, поверьте мне. Я, когда вы были в изоляторе, попытался обзвонить всех, кто бы мог помочь вашей семье, но всё оказалось тщетным, так что лучше не упорствуйте.
– Послушай, Ростислав, так, кажется, тебя зовут. Твои советы мне не нужны. Ты пацан по сравнению со мной. Я тебе в отцы гожусь и не тебе, а мне тебе советы давать. Так вот, слушай меня внимательно. Я тут немного с тобой разоткровенничался, но ты не думай, что усыпил мою бдительность добрыми и учтивыми словами. И мой тебе совет, садись в свою дорогую машину и поезжай отсюда. И больше не появляйся в поле моего зрения, иначе уважу так, как уважил своего бывшего зятя. Уважил так, что он до сих пор при виде меня круг делает и за две улицы обходит меня стороной. Ему было за что, ты пока не заслужил, но если не прекратишь ходить и капать мне на мозги, клянусь, ты своё получишь, – Урбенин развернулся и медленно направился к стоявшему у края дороги старенькому автомобилю.
Подняв в воздух клубы серой пыли, он развернул машину и, выехав на дорогу, увеличил скорость и вскоре скрылся из виду.
Полонский ещё немного постоял у развалин старого дома и медленно направился к своей машине. Он посетил с проверкой ещё один объект строящегося дома и вернулся в офис, где Камилла сообщила ему, что их встреча с Санчесом состоится вечером, ровно в семь часов, и неплохо бы было вернуться домой и привести себя в порядок. Ростислав согласился и, собрав все необходимые для переговоров документы, покинул офис вместе с Полторацкой.
****
Максим ходил от одного окна к другому и, приподнимаясь на цыпочках, смотрел на дорожку, ведущую к детскому саду от калитки. Он присел на стул у подоконника и опустил голову.
Урбенина зашла в группу и, собрав разбросанные на полу игрушки, взглянула на мальчика и присела на корточки рядом с ним.
– Максимка, ну чего ты расстроился? Я звонила твоей маме, и она мне сказала, что сегодня тебя заберёт твой папа. Так что мы подождём его ещё немного. Я уверена, что он скоро появится.
– Скоро уже закроют садик, а его всё нет и нет.
– Ну, ты же знаешь, что сейчас вечером в городе большие пробки на дорогах и он, возможно, просто немного опаздывает. Ну, перестань расстраиваться, – Мария погладила его по голове.
– Лучше бы за мной приехал мой дядя. Он всегда приезжает вовремя. Мария Владимировна, а вам разве домой не надо?
– Я не могу уйти домой, пока всех детей родители не заберут из моей группы. Так что ты не волнуйся. Свою маму и своего папу я предупредила, и они не будут переживать, что мы с тобой сегодня здесь оставались вместе чуть дольше. Пойдём, лучше чаю попьём, пока твой папа приедет. У меня бублик с маком есть, я с тобой поделюсь.
Максим слегка растянул губы в улыбке.
– Бублик, это который с дырочкой посередине?
– Да.
– Я такие булочки очень люблю.
– Ну, тогда пойдём, – она протянула ему руку и малыш, ухватившись пальчиками, пошёл вприпрыжку рядом с ней.
Маша с улыбкой наблюдала, как он с удовольствием откусывал большой кусок свежей выпечки и зажмуривал глаза от удовольствия. Не забывая ей рассказывать о последней сказке, которую он прочитал в её книге. И о том, как повздорил с Игорем Авериным из-за большой пожарной машины, которую на прошлой неделе им подарили их постоянные меценаты.
– Пей осторожно, не обожгись, чай горячий и лучше не разговаривай, – обратилась она к нему, поглаживая пальцами его волосы. – Ты посиди, а я пойду, ещё раз позвоню твоей маме, что-то действительно твой папа задерживается.
Максим согласно кивнул и, продолжая покачивать ногами под столом, принялся отхлёбывать чай из большой кружки. Заметив воспитательницу на пороге группы, спустя пару минут, он внимательно посмотрел на её слегка растерянное лицо.
– Вы дозвонились маме?
– Нет, она не берет трубку. Сторож уже собирается закрывать садик, мы остались одни. Кабинет заведующей закрыт, и я не смогу узнать твой домашний адрес, что зафиксирован в твоём личном деле. Ты ведь знаешь, где живёшь?
Максим немного подумал и, улыбнувшись, ответил:
– Конечно, знаю.
– Ну, тогда я вызову такси, и отвезу тебя прямо домой. Ты не будешь против?
– Нет, так будет гораздо лучше. Так я быстрее окажусь дома.
– Ну, хорошо, подожди меня. Я быстро заберу свою сумочку, и поедем, – Маша, прихрамывая, вышла из группы, направляясь в свою комнату.
Она вернулась через несколько минут и, сполоснув кружки в раковине, взяла Максима за руку и медленно направилась с ним на выход к ожидающему их такси. Они добрались до коттеджного посёлка, что указал мальчик лишь спустя сорок минут.
Заметив высокий забор и большой дом за ним, Маша повернула голову и обратилась к Максиму:
– Мне казалось, что ты с родителями живёшь в квартире. Ты верный адрес назвал водителю? – спросила она у мальчика и снова с интересом взглянула на высившийся за воротами двухэтажный дом.
Малыш молча кивнул.
Урбенина расплатилась с водителем такси и вышла на улицу, крепко удерживая руку Максима в своей ладони. Медленно направилась к калитке и, нажав пальцами на кнопку звонка, принялась ожидать ответа. Но на их звонок никто не ответил. Та же участь постигла, и очередной телефонный дозвон до матери мальчика.
– Где же твои родители? – Маша обратилась к Максиму, но тот лишь пожал плечами.
Урбенина не спеша дошла до скамьи с красивым кованым основанием, стоявшую под большим деревом, и тяжело опустилась на деревянное сидение. Нога сильно разболелась и когда она смогла присесть и избавилась от нагрузки и напряжения, с облегчением вздохнула.
– Вы устали? – Максим погладил её по волосам.
Она обняла его и посадила к себе на колени.
– Совсем немножко. Сейчас дождёмся твоих родителей, и я поеду домой. Постой, мне нужно позвонить своему отцу, а то боюсь, что искать скоро начнут меня, – она достала аппарат из сумки, но разговор окончился, едва начавшись, потому что уровень заряда батареи был критическим час назад, а теперь просто изжил себя и перестал поддерживать питание телефона. – Только этого не хватало, – Мария попыталась выключить и снова включить телефон, но смартфон больше не подавал признаков жизни. – Ну и как я теперь дозвонюсь до твоих и своих родителей, дружок, – она погладила по волосам мальчика, обращаясь к нему. – Ты не замёрз?
Максим отрицательно покачал головой, но Маша потянула пальцами свой сложенный пиджак, лежавший на сумке и, закутав в него мальчика, прижала его к своей груди.
Он прикрыл глаза и под её тихий голос, рассказывающий очередную сказку, заснул.
****
Полонский сделал последний поворот руля, свернул на свою улицу и посмотрел на Камиллу, которая сидела рядом с ним в машине молча.
– Ты не довольна тем, как прошла встреча с испанскими партнёрами?
– Почему я должна быть не довольна. Это твоя фирма и твоё решение. Раз тебя не устроил новый клиент, значит так и должно быть. Хотя мне кажется, их предложение могло быть выгодным для тебя.
– Мне не понравилась его биография и опыт работы в строительстве, словно заведомо понимаю, что хотят втянуть в какую-то авантюру, и чётко знаю, что лучше этого не делать.
– Это твоё право. Просто я думаю, не стоило так резко покидать зал ресторана, и для приличия хотя бы остаться за их столом. Ужин они, между прочим, заказали специально для нас.
– Если ты так хотела, то могла бы и остаться. Я тебя не заставлял ехать с собой домой. Осталась бы с Куликовым.
– И как бы это выглядело? Я твоя женщина и осталась бы с твоим замом развлекать твоих несостоявшихся партнёров по бизнесу.
– Мы там были, не как пара, а как сотрудники, работающие вместе. Так что все бы поняли твоё желание остаться в ресторане. Я ведь видел, тебе там понравилось.
– Ресторан красивый и я там никогда не была. К тому же, мы давно никуда не выбирались с тобой, а сидим вечерами дома.
– Извини, дел много. Обещаю, что сходим куда-нибудь в ближайшее время.
Настойчивый звонок мобильного телефона заставил Полонского включить автомобильный Hands Free.
– Да, Оля.
– Славик, – раздался плачущий голос сестры в салоне машины.
– Оля, что случилось? Почему ты плачешь?
– Максимки до сих пор нет дома.
– Что значит, нет дома? – закричал Полонский.
– Я не смогла сегодня забрать его из садика. Слушание перенесли. Попросила Диму, но он со своим клиентом просидел допоздна в офисе, а когда приехал в сад, то сторож сказал, что воспитатель уже увезла нашего сына.
– Как это увезла? Куда? Что за бред!
– Сказал, что повезла к нам домой. Но она до сих пор не приехала. И телефон у неё вне зоны. Я не знаю, что мне делать. Я с ума сойду, если с ним что-нибудь случиться.
– Не паникуй. Нужно узнать, где она живёт. Я сейчас отвезу Камиллу, я уже почти дома и поеду в сад. Не волнуйся, я всё узнаю и сразу тебе перезвоню.
– Хорошо, спасибо тебе! А то мы с Димой не знаем, что делать, хотели уже в полицию обращаться.
– Вы с ума сошли! Надо разобраться сначала. Давай я не буду тратить время на разговоры, я уже у дома, – Полонский отключил громкую связь и, повернув налево, подъехал к воротам дома.
Нажав на кнопку пульта, открыл ворота, и когда случайно перевёл свой взгляд в боковое стекло, едва не подскочил на месте, заметив в темноте на скамье у ворот своего дома две тёмные фигуры, большую и маленькую.
Он открыл дверь машины и быстро выскочил на улицу.
– Слава, что случилось? – Камилла приоткрыла дверь, но Ростислав её уже не слышал.
Он пересёк дорожку и остановился перед женщиной, которая держала на руках его племянника.
– Максимка, господи! – он присел на корточки, и слегка отстранив руки женщины, крепко прижал к себе спящего мальчика.
Он целовал его в щёки, и слегка опомнившись от пережитого волнения, попытался рассмотреть в темноте лицо женщины, державшей на руках Максима. Ростислав поднял голову и столкнулся с уже знакомыми серыми глазами, которые второй раз удостоили его не очень доброжелательного взгляда.
– Это снова вы? – Маша ещё крепче прижала к себе мальчика, пытаясь защитить его от назойливого мужчины. – Такое ощущение, что вы преследуете нашу семью.
– Не говорите ерунды, никого я не преследую. Этот мальчик, мой племянник, а это мой дом, – он показал рукой на ворота.
Урбенина слегка растерялась.
– Но, Максим мне сказал, что здесь живут его родители и я привезла его именно сюда.
– А вы, госпожа Урбенина, кто такая и по какому праву привозите моего племянника домой?
– Я его воспитатель, Мария Владимировна.
Полонский слегка растерялся.
– Так это оказывается вы? Только утром собирался познакомиться с воспитателем моего племянника, когда привёз его в садик. А оказалось, что мы с вами уже знакомы.
– Вы правы, мы познакомились с вами при весьма неприятных обстоятельствах.
– Камилла, принеси телефон из машины. Мне нужно Оле позвонить. Успокоить её, – обратился Полонский к Полторацкой.
Камилла не торопясь покинула машину, и подошла к Ростиславу, протягивая в руке аппарат. Она остановилась рядом с ним и внимательно смотрела на воспитательницу Максима.
Появление мальчишки так некстати в доме Полонского снова рушило её планы на вечернюю романтику. Она рассчитывала, что сейчас приедет Ольга и заберёт своего отпрыска. Но её окончательная надежда разбилась вдребезги, как только она услышала окончание разговора Ростислава со своей сестрой.
– Ложись спать, не надо никуда ехать. Он переночует у меня, а завтра я привезу его к вам домой утром. Спокойной ночи, – Ростислав убрал телефон в карман пиджака и, взяв мальчика на руки, медленно направился к дому.
Маша попыталась ему что-то сказать, но он уже скрылся за высокими воротами особняка.
– Простите, вы не одолжите мне телефон? Я хотела бы вызвать такси. Мой аппарат разрядился, – обратилась Урбенина к Камилле.
Полторацкая обвела её пренебрежительным взглядом.
– Мой телефон тоже разряжен, а муж забрал свой смартфон с собой, вы же видели. Здесь в ста метрах есть автобусная остановка и, судя по времени, автобусы ещё ходят, – она резко развернулась и не спеша направилась к дому, плотно закрывая за собой калитку.
Маша накинула на плечи пиджак и вгляделась в дорогу прямо перед собой. Тяжело вздохнув, она накинула ремень сумочки на плечо и медленно двинулась по обочине вперёд, в указанное направление.
Полонский раздел Максима и уложил в постель, прикрыв сверху одеялом. Он покинул его комнату и, спустившись по лестнице, остановился в прихожей.
– Ты куда? – обратилась к нему Камилла.
– Машина осталась у ворот, загоню. А воспитатель уже уехала?
– А я откуда знаю.
– Ну, ты же оставалась на улице рядом с ней.
Полторацкая пожала плечами.
– Она попросила телефон, чтобы вызвать такси, но мой разряжен, а ты свой забрал с собой.
– А ты что не могла её пригласить в дом, чтобы она отсюда позвонила?
– Слушай, Слава, мы её видим первый раз в своей жизни, может она воровка или ещё хуже.
– Ты совсем чокнулась? Она воспитатель моего племянника. Куда она пошла?
– Мне откуда знать. Я сказала ей, что здесь недалеко автобусная остановка.
– Что? До неё доброго хода полчаса в быстром темпе по неосвещённой дороге, а у человека больная нога. Ты, что не заметила это?
– Почему я должна была её рассматривать? Мне что больше заняться нечем.
Полонский тяжело вздохнул и больше не произнёс ни слова. Он покинул прихожую и стремительно выбежал на улицу к своей машине.
Ростислав пристально вглядывался в темноту дороги, но Урбенину уже не видел. Он сел за руль автомобиля и включив освещение, развернул машину и поехал по дороге медленно, с намерением найти Марию.
