Текст книги "Под прицелом тьмы (СИ)"

Автор книги: Элиас Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава двадцать третья

Как ни странно, но безумно долгие, многочасовые беседы и тесты, которые Анна теперь проводила с Анастасией почти что на добровольных началах, прерывающиеся ненадолго на обед или походы в уборную, совершенно не вызывали в девушке хоть какого-то отторжения или неприятия. Как и усталости. Ведь говорить она действительно могла подолгу. Поскольку кроме переписывания изучаемых книг в Пансионате, одним из основных наказаний для большинства девочек было также чтение данных книг вслух. Да, да. По нескольку непрерывных часов. Причём вдумчивого чтения, с нужной расстановкой ударений и эмоционального окраса зачитываемых диалогов между возможными персонажами. Как будто их и вправду готовили в чтецы или в актёры дубляжа. Хотя, кто его знает…

Так что просто болтать и почти ни о чём – это Анна не только умела и практиковала, как никто другой, но и действительно могла говорить безостановочно именно бесконечными часами, даже не прерываясь на попить или чем-то смочить пересохшее полностью с языком горло. Кажется, сама Анастасия не имела схожих навыков и прерывалась на небольшие «передышки» куда чаще своей подопечной. Хотя, определённо старалась не отставать от той и не выглядеть при этом насквозь выбитым или высушенным до основания половичком. Или просто не хотела отставать от более выносливой собеседницы.

В любом случае, и как бы там ни было, едва ли Монарх приветствовал подобные допросы в нескончаемом ключе, без перерывов и переключения на что-то абсолютно противоположное и, желательно, максимально приятное. Например, на прогулки в саду или неожиданные экскурсии по дому.

Так что, да, уровень доверия, после проведенного над Анной дотошного наблюдения в течении нескольких первых дней, к ней значительно повысился. И не только в ответном поведении Анастасии. Ведь она действительно за всё это время не пыталась сделать ничего такого, за что бы её могли посадить на цепи и воду с хлебом в глубокий подвал или даже бункер. Никаких истерик, безумных требований и битья мебели с посудой. Правда на завтраки, обеды и ужины ей до сих пор выдавали пластиковые ложки, но и здесь она могла понять Монарха, как никто другой. Поскольку могла убить ту же Анастасию или горничную даже этим на вид совершенно безобидным пластиком.

Но, надо отдать должное, когда ей наконец-то разрешили выходить из собственной (возможно, временной) комнаты, у неё даже восприятие окружающей реальности ощутимо изменилось. А проснувшееся в ней любопытство зашкалило до головокружительных пределов. Хотелось и вправду разглядеть всё и сразу, и как можно поскорей. И так же выбежать наружу, во двор. Увидеть небо. Дневное солнечное небо и деревья, которых она до этого ещё не видела. И всё то, что находилось в совершенно незнакомом ей владении Монарха. И, конечно же, сам особняк. Действительно огромный, ультра современный со смешанными стилями строго консерватизма и воздушного минимализма.

Можно сказать, он очень шёл своему законному хозяину, в том числе и своими неохватными габаритами. Разве что был выстроен в ассиметричной форме, где сами этажи не всегда находились строго на одном определённо выбранном уровне. Где-то окна (в том числе и панорамные) занимали как минимум два стандартных яруса, а где-то переходили в просторные и тоже ассиметричные террасы на более высоком над землёй расположении. Где-то было очень много стекла и воздушного пространства, а где-то, наоборот сплошные глухие стены с довольно редкими прорезями под окна и балконы.

К слову, назвать данный шедевр зодчего творения жилым частным домом, как-то совсем не поворачивался язык. На дворец он тоже совсем не тянул (по крайней мере, на классический), а вот на какой-нибудь современный научный институт или музей современного искусства – вполне себе, да. Если при этом не смотреть на основной внутренний двор имения, отхвативший себе ещё больше земельных угодий, чем главное и основное здание. Причём, изучить и то, и другое всего за один день, не удалось бы, наверное, даже самым профессиональным и натасканным шпионам. Тем более, что и Анне ограничили посещение определённых мест, как в парке, так и в самом доме. Не говоря про обязательное сопровождение в виде той же Анастасии или кого-то из местной прислуги.

По дому ей так же советовали не разгуливать без особого на то разрешение и где только вздумается. Ведь любая её тайная вылазка, неважно в какое время дня и ночи, всё равно будет отслежена и взята на галочку. А, если ей действительно вдруг потребуется что-то необходимое, то она всегда может воспользоваться специальным пультом вызова тех же горничных. Прямо, как в частной больнице или в частной палате, где к тебе приставляют личную сиделку. Правда, в данном месте их оказалось намного больше, пусть основная их часть при этом особенно и не отсвечивала. Как и сам Монарх.

После их последней встречи, закончившейся потерей немалого количества волос Анны, девушка его больше не видела. Как и понятия не имела, находился ли он в этом доме все последующие дни вообще. По крайней мере, на все расспросы, касательно использования Монархом данного дома для своих любовных похождений или для чего-то более серьёзного и существенного, Анастасия отвечала как-то уж расплывчато либо вовсе уходила от прямого ответа.

В принципе, оно было и понятно. Ведь она не являлась для Примакова личной нянькой и не отслеживала его передвижения, если это не затрагивало её прямых служебных обязанностей и основной работы на Монарха. Где, с кем и как долго он проводил своё время (в том числе и свободное) – наверняка и точно мог знать только он один. Ну, а находящейся под домашним арестом его личных церберов девушке, которую он выкупил на тайном аукционе за баснословные деньги, и которая безуспешно пыталась его убить, подобные вещи и вовсе было знать не положено. Пусть скажет спасибо, что ей разрешали передвигаться по его дому (по строго выбранному маршруту) не в кандалах и не со специальным на ноге браслетом. Хотя, кто знает. Может у неё ещё всё впереди.

К тому же, основной допрос «с пристрастием» обо всём, что она помнила из проведённых последних годах в Пансионате Маэстро, начал заметно сбавлять свои изначальные обороты, как и прочие тесты (включая медицинские). Да и сама Анастасия не требовала от неё вспоминать прямо всё-всё подряд. Только задавала интересующие Монарха вопросы, ну, а саму исповедь девушки дополнительно записывала на аудионоситель (видимо, скрытые камеры были оснащены не особо качественной прослушкой). Как говорится, всё всерьёз и по-взрослому.

– И что вы будете делать со всем этим дальше, как и со мной? Только не говорите, что Глеб Олегович прослушивает по ночам, вместо аудиокниг, абсолютно всё, что я вам тут надиктовала? – такое даже просто было себе вообразить до нелепости смешно и абсурдно.

– На данный вопрос я точно ничего не могу ответить тебе наверняка. Главное, что мы собрали достаточно нужную для себя информацию, а что с ней будет делать Глеб Олегович и как ею воспользуется – не наша с тобой головная боль.

– Ну, а я? Со мной-то он что-то собирается делать? Или, что будете делать вы по его указке? Он вообще, хоть иногда показывался в этом доме за последние дни? Когда мы с ним говорили в последний раз, у него определённо имелись на меня какие-то не в меру обширные планы. Он даже мне ими в своём роде угрожал. Или попросту и банально пытался ими меня припугнуть?

Конечно, она догадывалась, что не на все её вопросы Анастасия знала хотя бы приблизительные ответы, но всё же не теряла надежды получить хоть какие-нибудь. Поскольку прекрасно чувствовала, что её тестирование с бесконечными часами расспросов уже подходило к своему логическому завершению. Ей даже успели за это время сделать, как Анастасия и обещала, довольно милую причёску в стиле а-ля Мэг Райан, сумев подобрать максимально схожий колер её настоящего цвета волос, правда с помощью цветовой палитры и не без подсказок самой Анны.

Так что когда она снова с отрытыми глазами и безбоязненно взглянула в монтированное в стену ванной зеркало на своё отражение, то… Опять себя не узнала. Словно её внешность уже в который раз изменили за последние дни. А цвет и длина волос и вправду полностью меняет твой образ из одного состояния в другое. Как будто сбросил старую кожу или кокон, подобно куколке мотылька, и превратился из жутковатой личинки в очаровательную хрупкую бабочку.

Жаль только, что бабочки долго не живут. Может и у неё теперь схожая участь?

При этом остальные черты оставались всё теми же. Большие тёмно-синие глаза, словно и в самом деле расписанные по краю круглой радужки микроскопическими объёмными узорами из более тёмного оттенка, переходящего в пронзительно яркий сапфир. Идеальные тёмные дуги бровей без татуажа или специально применённой краски для ресниц. Очаровательный и аккуратный, можно сказать, безупречно вылепленный кукольный носик, немного вздёрнутый над тёмно-розовыми пухлыми губами. И точёная линия высоких скул с округлым подбородком.

Была ли Анна действительно обворожительной красавицей? Почему-то на данный вопрос ей всегда было сложно ответить. В детстве она таковой никогда себя не считала, а рядом с более хорошенькой и до безумия очаровательной младшей сестрёнкой и подавно. А когда в последний раз увидела Веру там в клубе, после того, как та сняла маску…

Не сказать, что они так уж сильно похожи, но какое-то сходство всё же прослеживалось. Да и волосы у неё были чуть темнее и «тусклее» что ли. Скорее, ближе к бесцветному пепельному оттенку с непонятным основным цветом. Хотя сейчас, благодаря идеально подобранной краске, они едва не блестели золотисто-белым золотом.

Интересно, видел ли её Монарх уже такой. Когда в последний раз он сюда приезжал и приезжал ли вообще?

– Если он что-то решил на твой счёт или обозначил планы на ближайшее будущее, то обязательно воплотит их все в жизнь. А вот как и когда?.. – Анастасия пожала плечами и снова мило улыбнулась. – Боюсь, кроме него на этот вопрос никто другой тебе не ответит. В том числе и я.

Как сказала бы Алиса из двух всемирно известных повестей скромного и часто заикающегося учителя математики Чарльза Лютвиджа Додсона – всё чудесатее и чудесатее.

И как долго ей теперь придётся ждать? Когда Монарх вообще соизволит явиться по её душу, если вообще вдруг вспомнит о её существовании? Он сам хотя бы помнит, что ей сказал? Да и вообще, держит ли данные ему обещания неважно какого содержания?

А она-то сама?.. Она что, действительно ждёт или даже хочет, чтобы он воплотил в жизнь высказанные на её счёт угрозы?

Глава двадцать четвёртая

Кажется, это случилось аккурат на следующий день после её разговора с Анастасией на счёт ближайшего появления Монарха в этом доме. Тут уж и вправду невольно посчитаешь, будто он тебя все эти дни подслушивал (точнее, наблюдал, что ты делала через скрытые видеокамеры в её комнате и во всём особняке), или же Анастасия ему всё пересказывала, например, по телефонному разговору. Хотя также могла переслать по интернету все записанные ею аудиозаписи.

Правда, на его счёт никто саму Анну не предупредил. Оно и понятно. Она ведь здесь была никем и ещё неизвестно, как надолго. Выкупленной на том эксклюзивном аукционе живой куклой-игрушкой для определённых целей. Разве что даже сам Монарх со дня их последнего интимного общения в той гостинице, так ничего и не воплотил в жизнь ни из своих озвученных угроз, ни, тем более, из задуманных на девушку планов. Может он действительно банально пытался её на данный счёт запугать, как тогда, когда обшкубал ей волосы? Хорошо, что ещё на лысо не побрил, при том, что на самом деле угрожал это с ней сделать.

Тем вечером Анна и сама не смогла бы толком ответить, как сумела определить, что в самом доме что-то не так. Будто и вправду что-то почувствовала, как чувствуют домашние животные уже изведшиеся от ожидания своих хозяев в пустой квартире. Вот и она так же. Можно сказать, буквально навострила уши и по определённым вибрациям за пределами своей комнаты, расходившимся с нижних этажей дома, действительно вычислила, что кто-то и где-то там, то ли ходит, то ли что-то делает. А до этого ей вроде как показалось, что к дому со стороны тылового фасада подъехала машина.

К слову, по вечерам, когда во всём имении становилось максимально тихо, её слух и в само деле обострялся. И не только, судя по всему, он один.

Не удивительно, почему она тогда не удержалась и всё же подскочила с дивана, на котором до этого отдыхала после сытного ужина и последней с Анастасией встречи. Ей даже принесли в комнату несколько книг из личной библиотеки Монарха, включая электронную с немыслимо огромной коллекцией цифровых и аудиокниг. Пока это было единственной щедрой поблажкой от главного хозяина данного места. Других гаджетов ей ещё не выделяли, как и не заикались про возможность выхода в интернет. Правда, она и до этого не особо баловалась такими вещами и была с ними знакома, скорее, косвенно, а не напрямую. Но хотя бы вообще знала об их существовании.

Короче говоря, в тот глубокий вечер её чтение было прервано кем-то, кто явно хозяйничал на нижних этажах имения. Видимо, только поэтому её нервы и не выдержали. Она моментально подскочила с места, в одних носках (почти что босиком) подбежав к дверям комнаты и приложив к ним одно ухо, как это частенько делали героини из прочитанных ею лёгких дамских романчиков или даже в фильмах. Так что, да, кино она тоже смотрела в Пансионате. Как правило, с другими девочками в специальном для этого зале. И пересмотрела их довольно не мало. По большей части, конечно, старые, но, как говорится, не суть.

Наверное, сейчас она себя и вправду ощущала немного героиней из подобных произведений, при этом не испытывая почему-то ни капли страха. Особенно от решения попробовать выйти наружу. Ведь двери её комнаты сейчас практически не запирались, тем самым демонстрируя ей некий уровень доверия (возможно даже от самого Монарха). Правда, с наличием внушительной охранной системы внутри всего дома и целого штата специально обученных служебных церберов, запирать её и в самом деле не было никакого смысла. Едва ли она вообще могла выйти из комнаты, при этом абсолютно никем не замеченной. Хотя… кто его знает.

Недаром все эти дни, с прогулками по парку, как и по самому дому, она внимательно осматривала все встречные по пути потолки, лепнину и не особо скрытые от глаз там и там видеокамеры. Даже успела отметить в своей памяти большинство из них. Во всяком случае, те, что находились на самых видных местах.

Разве что, одна из горничных её предупреждала на счёт возможных ночных и не согласованных ни с кем прогулок по особняку, делая особый акцент на том, что это будет не самой удачной затей. Поскольку, кроме видеокамер именно по ночам (особенно, если Глеба Олеговича нет в имении) включают датчики движений в определённых местах. А в саду и парке ими вообще всё усеяно и понатыкано. Так что мимо зоркой охранной системы действительно не проскочит незамеченной ни одна мышь, как и не пролетит ни одна муха или мотылёк. Причём, датчики движений действительно настолько умные, что могут различать и насекомых и более крупных животных. Про людей можно и не говорить.

Но что-то в тот вечер Анне подсказывало, что именно на тот час никаких датчиков ещё не включали, хотя время неумолимо приближалась к поздней ночи. В любом случае, она так и не сумела удержаться от соблазна, взявшись за дверную ручку подрагивающими пальцами, чтобы для начала просто проверить, заперты ли двери или нет. К её великому счастью и восторженному изумлению, дверная панель поддалась, и девушка очень-очень осторожно выглянула в тускло освещённый «аварийным» светом коридор через образовавшуюся щель. Похоже, он тут горит всю ночь напролёт, наверное, всё для той же прислуги и охраны, время от времени делающей обходы по дому, как внутри, так и снаружи. Анне даже удалось определить, сколько раз за ночь они это делают и через какие временные интервалы.

Если сейчас кто-то и будет соблюдать свой график обходов, то, скорее, не раньше, чем через полчаса. Если, конечно, он не успел получить недолгий отбой до определённого часа.

Девушка тут же дала себе честное слово, что по-быстрому выбежит из комнаты, доберётся до перил с немаленькой площадкой, с которой можно прекрасно рассмотреть одну из больших гостиных особняка на первом этаже и, если ничего там не разглядит и не заметит, то тут же вернётся обратно.

Что, по сути, она и проделала едва не сразу. И, едва не сразу, увидев, что свет с той стороны коридора, который вёл на нужную лестничную площадку, был более ярким, чем в других частях служебного прохода. Она тут же ускорила шаг, радуясь тому факту, что не стала надевать мокасинов, в которых почти постоянно ходила по дому вместо домашних тапочек. Так, в одних носках она буквально бесшумно ступала по начищенному до блеска паркету, пока в итоге не добралась до нужного места. Убедившись в итоге, что, да. Свет со стороны нижней гостиной (если не целого приёмного зала) горел куда более яркий, чем тот, что использовали по ночам для сильно приглушённого ночного освещения. А потом до неё и вовсе стали долетать не особо-то и тихие голоса. Кажется один женский, а второй…

Голос Монарха она теперь точно ни с чьим не спутает. Точнее, его исключительную в своём роде интонацию и нижний регистр. Даже если он будет разговаривать очень тихим шёпотом.

Кажется, она даже сумела рассмотреть то ли их тени, то ли сами силуэты, время от времени передвигающиеся в той части гостиной, где находилась одна из отделённых от остальной части огромного помещения лаундж-зона со своим собственным островком в виде немаленького секционного уголка из мягкой мебели. В том числе, массивного и далеко не стандартного «журнального» столика с такой увесистой столешницей из чёрного эбонита, которая бы запросто могла выдержать вес тела самого Монарха. И это не говоря про огромную барную стойку с зеркальными стеллажами, чьи ассиметричные полки доставали буквально до потолка и свисающих оттуда зеркальных люстр из длинных прямоугольных пластин.

– …Ужин был как всегда на высоте, Глеб. Уж за что люблю твоих поваров, так это за то, что ещё никому из них не удалось расстроить моего до ужаса привередливого вкуса. Поэтому и не хочу ни обедать, ни ужинать у тебя. Предпочитаю рестораны, так как оставляю не доеденными больше половины заказанных блюд.

– Можно подумать, ты так часто здесь бываешь. Или мне доступна такая же роскошь, как и тебе, питаться по ресторанам.

– Точно, я и забыла. – женский голос мелодично рассмеялся, чем вызвал у Анны буквальный нервный тик, прошедший от её лица насквозь через всё тело.

Её всё же пришлось набраться смелости, чтобы добраться до лестницы и очень-очень осторожно спуститься по нескольким ступенькам до определённого уровня. Ровно настолько, чтобы было можно рассмотреть если и не весь дальний «угол» гостиной, то хотя бы ту часть, где в это самое время по её предположению находился Монарх и его незнакомая гостья. А то, что это была не Анастасия и ни кто-то из женской прислуги особняка, это она определила достаточно быстро, если не сразу же. Да, всё по тому же незнакомому ей голосу.

– Ты же повсюду возишь одного из своих лучших поваров, даже на работу и в собственные рестораны. Бедный Вун Ким. Иметь такой ненормированный рабочий график и не знать, когда и во сколько тебя могут выдернуть буквально из постели. Он вообще хотя бы спит?

– Конечно. Как и я. Вернее, когда сплю я.

– Серьёзно? – незнакомка снова заливисто рассмеялась, и в этот раз Анне даже удалось её рассмотреть, как только девушка присела на ступеньки и, можно сказать, буквально спряталась за мраморными столбиками перил, через немаленький зазор которых ей и удалось более-менее разглядеть нужную зону гостиной.

У неё даже невольно отвисла челюсть, как только она определила владелицу чарующего женского голоска и увидела её сидящую на краю того самого журнального столика в весьма вызывающей позе. При этом гостья держала в одной руке пузатый и большой бокал возможно с красным вином, а другой опиралась о столешницу, на которой едва ли не разлеглась своей открытой спиной. Монарх же в это время стоял прямо перед ней, почти что касаясь ногами её острых коленок, не особо-то и прикрытых длинных подолом слишком уж откровенного коктейльного платья. Кажется, оно и держалось на её плечах на едва заметных бретельках буквально на честном слове. А её шикарные волнистые, чуть ли не сверкающие натуральным червонным золотом русые волосы своими длинными концами уже касались столика. Чем, почему-то, и вызвали у Анны странный приступ непонятного эмоционального чувства, который резанул её изнутри на уровне диафрагмы. Ведь у неё ещё совсем недавно были такие же роскошные пряди.

Даже горло пережало и защипало глаза.

И, похоже, эта красотка вообще не носила за ненадобностью лифчиков. Анна совершенно не сомневалась, что её крупноватая грудь (возможно третьего размера) была натуральной и безупречной во всех понятиях, едва-едва не выскакивая из греческого лифа платья с центральным треугольным вырезом до самого пупка. Наверное, без этого платья она бы смотрелась менее голой и сексуальной, чем в оном.

– Неужели, ты умеешь спать? Вернее, временами даже спишь? – она вдруг приподнялась и потянулась повыше в сторону мужчины аккурат в тот момент, когда он протянул к её лицу руку и… Уже до боли знакомым жестом обхватил пальцами ей подбородок, а большим неспешно провёл по её влажным от вина губам.

В глазах Анны тут же ненадолго потемнело от очередного куда более болезненного приступа. И от бешенства, наверное, тоже. Она реально чуть было не задохнулась от чёткого осознания того факта, что Монарх привёл в этот дом одну из своих (возможно постоянных) пассий. В этот дом! Где сейчас в нём жила Анна! И вполне могла оказаться свидетельницей явно не делового между ними свидания.

– Определённо не сегодня. – другой рукой мужчина приподнял к своему лицу толстостенный рокс, чтобы сделать из стакана пару небольших глотков элитного выдержанного скотча. Притом, что всё это время он не спускал пристального (возможно затуманенного) взгляда с лица лично приглашённой им гостьи. Которая к слову в тот самый момент тут же поплыла, будто ей дали столь ожидаемый ей сигнал для определённых действий.

Она практически сразу отставила в сторону свой недопитый бокал и… прижала обе ладошки к мощным бёдрам Монарха, пока ещё скрытых дорогой костюмной тканью голубовато-серых, практически сизого цвета, брюк. И не просто прижала, а принялась ими поглаживать, с явным нетерпением побираясь к заветному для себя призу, что уже должен был весьма заметно выступать под гульфиком и скрывающейся ширинкой вместе с застёжкой-молнией.

– А вы что здесь делаете, Анна!

Но, похоже, меньше всего девушка ожидала услышать в те секунды буквально над своей головой сильно приглушённый до шипящего шёпота и неподдельно изумлённый голос какой-то женщины.