Текст книги "АН Том 10 (СИ)"

Автор книги: Элиан Тарс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Я лежал на коленях у Сони, а она, запустив пальцы мне в волосы, нежно гладила мою голову.

– Ты у меня молодец, отлично сегодня потрудился, – ласково проговорила жена.

Я посмотрел на неё и усмехнулся.

– Это мне тебя нужно хвалить, милая. Целый день на ногах, ещё и Архея кормить успевала. Знаешь, когда тётушка с матушкой рожали год назад, они… обе несколько дней были совсем уж измождёнными после родов. Особенно тетя.

– Ну ты не сравнивай молодую княгиню-Мастера из рода Александрит с обычными женщинами, – вздёрнула носик Соня.

– Не сравниваю, – хмыкнул я. – Конкуренток у тебя нет.

Она счастливо заулыбалась, продолжая гладить меня по голове. Мне было приятно. Но, казалось, она сама от этого действия получает больше удовольствия. Будто бы одновременно успокаивает нервы и напитывается силой.

– Ну, как всё прошло? – после трёх минут расслабляющей неги спросила жена.

Я подробно пересказал ей то, что было на нашем «мини-съезде». Соня внимательно меня выслушала, а затем свела брови, задумавшись.

Спустя сорок шесть секунд жена хмыкнула и улыбнулась:

– Ты отличный рассказчик, Аскольд. Я будто бы сама побывала на вашем собрании.

– Я старался максимально передать тебе всю атмосферу. Знаю же, как тебе интересно. Ну? Каково твоё мнение?

– Если судить по твоим словам, больше других готовы воевать с Канцлером наше княжество и княжества наших родителей. Что, в общем-то, неудивительно. Новочеркасск тоже рвётся в бой… Я бы поставила его в один ряд с нами, но всё же последнее слово в решениях этого княжества не за Арвином. Что до остальных троих… Они более осторожны. Но… уверенность в том, что Казань и Астрахань поддержат нашу борьбу, лично у меня более девяноста процентов. А вот Киеву я могу дать… Семьдесят?

– Как мы с тобой похоже мыслим, – улыбнулся я.

– О, я во всём оказалась права? Даже насчёт Аксаковых?

– Даже насчёт них. Семьдесят четыре процента – такова, на мой взгляд, вероятность, что они пойдут с нами до конца в войне с Канцлером. Осторожность не равно нерешительность. С другой стороны, они уже пытались идти против Годуновых… Но в тот раз не дошли до конца, и сейчас один из Аксаковых – министр. Не будь всего этого, накинул бы им ещё восемнадцать процентов.

– То есть по большей части все союзники поддерживают нас? – уточнила Соня.

– По большей части да. Но я пока не готов при всех озвучивать максимально конкретные планы. Например, то, что всерьёз рассматриваю вариант напасть на Московский Кремль во время княжеского съезда. Хотя Арвин, отец и Антон Иванович уже об этом знают.

Мы снова замолчали.

После нападения на наше княжество мы с Соней сразу обсудили дальнейшие планы. Пусть мы оба знаем, что, по сути, ещё не готовы к открытой вражде с Канцлером, но после того как он поспособствовал в организации недавнего нападения, тянуть нельзя.

Пока мы готовимся, он может нанести один решительный удар. И всё – не будет больше княжества Енисейского.

Увы, я не могу быть рядом с женой и сыном двадцать четыре часа в сутки.

А даже если бы и смог? Проведут трёх Гуру нам под нос, займут космодесантников другими бойцами высоких рангов… И не факт, что я смогу победить с таким раскладом сил. Да, провести столь сильных бойцов сложно. Гуру не так много в мире.

Но всё же это более чем реально.

Хотя, о нападении на Енисейск уже слышали даже в столице. Ну ещё бы! Новость-то громкая. И, я уверен, не только гении аналитики смогут предположить, что Канцлер причастен к нападению.

А значит, Годунову стоит сейчас умерить пыл.

Но, Форкх его дери, далеко не всегда события развиваются так, как предсказывает логика!

Вот и подумали мы с Соней, что нужно рискнуть и завершить это противостояние.

И лучшим вариантом будет как раз время ежегодного княжеского съезда, который традиционно проводится в конце июня – начале июля. Опять же, Арвин с Юлей к тому моменту уже поженятся…

Да, съезд – отличное время. Пусть сам Канцлер на него не ездит, в Сочи отправятся члены его рода и наследник. А раз Дмитрий Александрович будет находиться в Сочи, стало быть, как минимум на одного Гуру в Московском Кремле окажется меньше. Плюс к этому часть верных Годунову людей будут заняты организацией самого съезда и безопасности его гостей.

– И что же? Наши отцы и Арвин готовы нас поддержать? – осторожно спросила Соня.

– Разумеется, – кивнул я. – Может быть, если мы всё-таки решимся на это, подключим и остальных союзников. Но уже непосредственно перед съездом. Прежде чем принять окончательное решение, нужно понаблюдать за действиями Канцлера. А пока нам и всем союзникам остаётся только ждать и готовиться.

Да, мы с князьями сегодня договорились, что сейчас приводим войска в боевую готовность. Зачем? Нам даже оправдание придумывать оказалось не нужно, и так ведь часть наших ратей сражается сейчас в Швеции. Со стороны может показаться, что мы раздумываем, а не покончить ли с войной в Северном Королевстве одним ударом?

Но, это объяснение на крайний случай. В идеале необходимо, чтобы никто как можно дольше не знал о наших приготовлениях.

С другой стороны, наши княжества и так последнее время постоянно устраивают какие-нибудь учения и перегруппировки войск.

* * *

Иногда кажется, что у тебя слишком много работы. Что ты тащишь на себе больше, чем стоит. Что только благодаря чуду, ты способен всё успевать и держать под контролем. Что если работы станет чуть больше, ты точно что-нибудь да упустишь.

Да, мне знакомо это ощущение.

И я твёрдо заявляю, что все эти мысли – чушь собачья. Если потребуется работать больше – ты будешь работать больше, преодолевая себя. Не сломаешься и ничего не упустишь. Ты просто поймёшь, что прежние ощущения сто двадцатипроцентной загруженности были детским лепетом. Что на самом деле тогда ты был загружен лишь на пятьдесят процентов.

Да в этой жизни я в полной мере прочувствовал все прелести рабочих нон-стопов. А ведь до того, как попал в Аномалию, я думал, что я выкладываюсь изо всех сил.

Чушь.

С телом Александрита я мог бы делать гораздо больше!

Правда, тогда бы на синекожих нуариейк времени не оставалось бы.

Но, с другой стороны, в этой жизни мне нет нужны ходить по борделям.

А ещё я умудряюсь достаточно времени уделять Соне и Архею.

Примерно такими мыслями я успокаивал свой мозг в минуты отдыха. А затем снова пускался во все тяжкие. Разгребал последствия нападения, попутно старался запускать новые проекты в княжестве, пару раз заглядывал на завод «Александрийский столп», посещал тренировки ратников, в том числе и космодесантников. Размышляя при этом, как правильно сформировать ударные отряды для штурма Кремля. Нужно добиться идеального баланса в паре малочисленность-разрушительность.

То и дело всплывала в голове и другая мысль – в идеале, вытаскивать Рюриковичей из золотой клетки и освобождать их от магии контроля нужно было во время свадьбы Нарышкина и Оксаны Годуновой. Когда весь цвет империи, в том числе и сам Канцлер, отправились в Крым. Тогда защита Московского Кремля была максимально ослаблена и провести операцию «спасение императора» было бы легче. Более того, в апреле я сам размышлял над такой возможностью. Но отказался от неё.

Потому что в тот момент лично меня больше всего на свете волновали предстоящие роды Сони. Ну и потому что я был уверен, что Годуновы просто так не отступятся, даже если сам император объявит их предателями. И Годуновы получат поддержку от своих прихвостней.

Не говоря уже о том, что есть немалые сомнения насчёт дееспособности императора? Контроль работает на основе рахны. И просто физически невозможно, чтобы годы контроля не оставили последствий на сознании императора. Не хотелось бы вторгнуться в Кремль, чтобы получить в итоге безмозглую куклу, а не полноценного правителя. Это был бы худший расклад. При котором в войне с Годуновыми на стороне последних оказалось бы ещё больше союзников – без дееспособного императора я не смог бы публично доказательно обвинить противника в его прегрешениях.

Ну и было ещё кое-что, что меня останавливало.

Возня Канцлера с британцами… Были у меня на этот счёт дурные предчувствия. И они усилились в тот момент, когда Годунов чуть ли не раньше всех свалил со свадьбы внучки. Что такого срочного ждало его в Москве?

Но хуже всего другое. Спустя десять дней после нападения на Енисейск со мной связался великий князь Тверской. Как обычно, мы обсуждали кое-какие дела по закрытому каналу. Тогда он и огорошил меня новостью, что весь Московский Кремль закрывается на реконструкцию.

Полностью. Все его кольца.

Даже рабочие совещания министров будут проходить в другом здании.

И что же получается? Канцлер как-то узнал о нашем пока ещё не утверждённом плане нападения?

Или случилось что-то ещё?

– Можно, конечно, попробовать воспользоваться правом «Срочной встречи». Повод придумать недолго, – неуверенно предложил тогда Андрей Оболенский. – Если Канцлер примет кого-нибудь из нас в своей резиденции на территории Кремля, хоть посмотреть, что там творится, но…

– Но либо нам покажут какие-нибудь ландшафтные работы, либо примут в другой усадьбе рода, – за него закончил я.

И всё же возможность потребовать «Срочную встречу» мы из головы не выбрасывали. Я сам могу её затребовать, как князь. А повод – чего это с территории Томской Губернии на меня напали французы?

Но пока рано.

Наблюдаем и продолжаем готовиться. Впереди у нас свадьба Арвина и Юли и лишь затем княжеский съезд.

Я сам не заметил, как прошло больше половины мая и наступило восемнадцатое число.

Завтракал в этот день в расширенном семейном кругу – не только Соня была за столом, но и тётя с Вадимом, и моя тёщенка.

За столом стояла какая-то подозрительная тишина. Периодически кто-нибудь из родственников на меня как-то странно поглядывал.

– Что? – спросил я, доев кашу и отложив ложку. – У меня на лице что-то?

– О чём ты, дорогой? – встрепенулась Соня.

– Да лишь о том, что вы сегодня какие-то странные. Если есть что сказать, прошу, говорите.

Родственнички виновато переглянулись. Ни тётя Мари, ни Вадим, ни Соня не спешили нарушать тишину.

А вот тёще всё не почём. Ну ещё бы? С чего бы вдовствующей императрице что-то держать в себе?

– Аскольд, уверена вы и сами всё прекрасно понимаете. Но раз просите, скажу. Мы все в той или иной мере волнуемся за вас. Ведь вам придётся сегодня биться против двух Мастеров. Несмотря на все ваши… выдающиеся возможности, эта задача очень трудна для… двадцатилетнего мужчины, – она невзначай бросила взгляд на Никитиных. Ну да, тётушка то не знает, что на самом деле я принц с далёкой планеты.

– Аскольд, ты не подумай ничего плохого, – зачастила Соня. – Мы не хотели тебя волновать пустыми тревогами! И вообще, верим в твою победу! Просто…

– Просто ты нам всем очень дорог, и мы не хотим, чтобы ты снова страдал, – тихо проговорила тётя Мари. – Победа победой, но раны, пролитая кровь и боль неизбежны. И вообще! Раз в году и палка стреляет! Может случиться всякое, и…

– Ну хватит, – произнёс я тепло. – Я между прочим, уже не одного Гуру на тот свет отправил.

– Вот! – наставительно подняла указательный палец вдовствующая императрица. – Я им то же самое говорила. А они, – кивнула она на Никитиных, – только и кудахчут, мол, в космодоспехе и не в одиночку! Ух! В общем, Аскольд. Мы с Соней в вас верим безоговорочно. Просто подхватили флюиды паники от Марины. Она хоть и стала дворянкой, и держится теперь вполне достойно, всё равно порой позволят себе лишнего. Ну а вы Аскольд… Вы помните, что нужно не только выжить, но и победить. И желательно победить красиво и уверенно. Чтобы всякие осторожничающие увидели, на что способен глава Альянса без помощи других людей и техники.

– Вы абсолютно правы, Елизавета Александровна, – улыбнулся я. – Почти слово в слово повторили то, что я недавно говорил Соне.

– Просто гении порой мыслят одинаково, – невозмутимо ответила тёща.

Да, сегодня наконец-то состоится публичный «Суд поединком». Спустя восемнадцать дней после пленения Холецкого и Ласькина. Несмотря на то, что они максимально открыто сотрудничали со следствием, потребовалось время, чтобы убедиться, что они выложили нам всё, что могли. А затем ещё несколько дней, чтобы организовать сам Суд. Арена-то была готова. Вот только во время нашего «мини-съезда» князь Астраханский и великие князья Киевский да Казанский выразили желания собственными глазами наблюдать мой бой с предателями.

А раз эти будут, то и тех, кто во мне не сомневается, я тоже позвал.

Но я ничуть не волновался за результаты Суда. Я был абсолютно уверен в своих силах. И если что-то меня и волновало в то утро, так это давешний звонок Андрея Оболенского. Когда мой отец с приёмной матерью и сёстрами готовились к полёту в Енисейск, к великому князю Тверскому напросился на аудиенцию один неожиданный гость. И на этой аудиенции он спросил, возможно ли ему полететь вместе с Оболенскими.

То был Верховный Жрец Перуна Светозар.

Ему зачем-то тоже захотелось посмотреть на мой бой с двумя Мастерами-предателями. А я не стал отказывать старику.

Глава 14

Пусть само слово «поединок» предполагает бой один на один, мне предстояло сразиться сразу с двумя противниками. И это, в общем-то, не было чем-то необычным. Исторически так сложилось, что «суд поединком», который раньше использовали для решения споров между двумя сторонами, от которых выходило по одному бойцу, медленно трансформировался и обрастал разными вариациями.

О таких вот исторических вывертах и лингвистических парадоксах я думал, выходя из подтрибунного помещения на арену, где меня встретил гул трёх тысяч глоток

– У-А-А-А!!!

– Ваше сиятельство!!!

– Победы вам!!!

Улыбнувшись, я поднял кулак к синему небу и поприветствовал зрителей. Гул стал оглушительным.

Нам удалось экстренно отремонтировать и расширить спортивную арену Енисейска. И вот сегодня она полностью заполнена. Только вместо футбольного матча люди пришли посмотреть на куда более волнительное зрелище.

– Обвиняемые в предательстве своего господина, нашего благочестивого князя, Аскольда Андреевича Алекандрита, признавшие свою вину Парамон Артемонович Холецкий и Пётр Ильич Ласькин! – объявил боярин Ерофей Михайлович Клинский – бывший мэр Енисейска и нынешний премьер-министр княжества.

– У-У-У-У!!! ФУ-У-У-У!!! – гневно загудели трибуны.

– Предатели!!!

– Будьте вы прокляты!!!

Клинский продолжил свою речь, которую динамики разносили по всей арене и её округе:

– Наш великодушный князь подарил предателям возможность защитить свою честь, решив самолично провести «Суд поединком». Если Боги будут благосклонны к предателям, если боги покажут, что их деяние было совершено по воле Богов и с их благословения, то они помогут сегодня Холецкому и Ласькину победить. В таком случае оба предателя, а также их Слуги и вассалы сей же миг будут освобождены. Все обвинения будут сняты. Но если боги отвернутся от них, если победит наш благочестивый князь, то тяжесть преступления будет доказана. Все предатели будут казнены. Но наш князь великодушен! Он пообещал, что члены семей предателей и их слуги, те, кто прямо с предательством не связаны, будут прощены.

Пока Клинский заливался соловьём, под улюлюканье толпы на арену вышли двое мужчин в тёмных штанах-шароварах, босиком и с голыми торсами. Один высокий, худощавый с длинными чёрными волосами и бородой. Другой мощный, с кучерявой грудью, мускулистый, похожий на медведя.

Я тоже вышел на арену в одних штанах. Такая форма одежды традиционна для «Суда поединком». Она подразумевает, что никакой разницы у бойцов в качестве брони или оружия быть не должно. Выходи, по сути, голышом и голыми же кулаками доказывай, что Боги и правда на твоей стороне.

Я встал напротив двух предателей. Форкх их дери, они оба выше меня. Особенно Ласькин, на двенадцать сантиметров возвышается надо мной, гад.

Предатели переглянулись. Богатырь Холецкий первым взял слово:

– Я не буду извиняться перед вами, князь. Я поступил по своему разумению и по своей совести. И я готов понести наказание. Но я хочу поблагодарить вас за благородство. За то, что пощадили тех, кто непричастен к моему деянию, – он склонил голову.

– Присоединяясь к словам Парамона, – буркнул Ласькин. – Очень надеюсь, что вы сдержите своё слово. Если боги, конечно, сегодня не встанут на нашу сторону, – он сверкнул глазами, демонстрируя, что дешёво свою жизнь не отдаст.

Я молча кивнул, давая понять, что услышал их слова. Говорить мне предателям было нечего, даже на откровенное хамство Ласькина отвечать словами не хотелось. Я не собирался прощать их или перевоспитывать. Они сами подписали себе смертный приговор в тот день, когда решили покуситься на мою семью.

Мы разошлись в разные стороны на пятнадцать шагов. Развернулись друг к другу…

Я первым активировал покров, показывая, что «Суд» начался. Вслед за мной и предатели «включили» жи́ву – по телу здоровяка Холецкого пронеслись огненные всполохи, а тело Ласькина в миг покрыл узор из инея.

Первый удар в этом бою предстояло нанести мне. Ведь это не школьный турнир, и судьи тут в привычном понимании нет. Я сам – судья, а Клинский лишь ведущий-распорядитель.

Плавно выдохнув, я расширил облако альтеры так, чтобы оба моих противника в него попали. Благодаря облаку, я прекрасно чувствовал, как Ласькин с Холецким концентрируют жи́ву. Они оба приняли боевые стойки, сосредоточились…

Тело Ласькина начал сковывать лёд. Противник предусмотрительно решил максимально укрепить собственную защиту до того, как я начну атаковать.

А что с Холецким?

Хм, я был не против, чтобы эти двое во время заключения могли иногда общаться друг с другом. Не удивлюсь, если они успели обсудить тактику на бой.

Что ж, понятно…

Не сводя глаз с предателей, я направил в их сторону обе руки. Затем медленно соединил большие и указательные пальцы обеих рук, составив треугольник.

В центре треугольника заискрились золотые молнии. Вращаясь, они сжимались и соединялись друг с другом, образуя сверкающий плотный энергетический шар.

Ядро этого шара я могу сформировать за полсекунды, но чем больше времени потратишь на создание техники, тем мощнее она получится.

Я никуда не спешил.

Золотое ядро молний продолжало сжиматься. Впитывая все новые и новые молнии, оно увеличивалось в размерах. А затем вновь сжималось. Пульсировало, будто сердце.

Я видел, как удивлённо распахнул глаза Холецкий. Затем он покосился на напряжённого Ласькина и…

Облачился в красивый детализированный доспех из пламени. Ха! А ведь явно Ласькин отвечал за защиту, а Холецкий должен был все силы потратить на атаку.

Но почувствовал неладное Парамон Холецкий… Страшновато ему стало.

Ой, а ведь пусть и медленно, но я выпускаю из себя Ауру Александритов. Вот и эффект.

Ну ладно. Пусть остаётся Аура. Всё-таки люди ждут чего-то сакрального.

Ласькин повернул голову в сторону товарища. Судя по его движениям, недоволен. О, начал перед собой создавать ледяную стену. Рядом с ней начала формироваться огненная стена.

Я ещё раз глубоко вдохнул, прислушиваясь к ощущениям. Облако альтеры было похоже на бутыль – пространство от меня до врагов – горлышко, а вокруг них – основной сосуд. Максимально сконцентрированная альтера.

Отлично.

Далее, жи́ва… Почти вся находится в шаре между моих пальцев.

То, что нужно. Теперь последний штрих – толкнуть этот шар жи́вой и…

Сверкающий золотыми молниями небольшой шарик пулей рванул вперёд и с грохотом врезался в край ледяной стены.

Золотые молнии разбежались от стены во все стороны. Ледяной щит начал трескаться…

В этот момент огненная стена, находящаяся рядом с ледяной, пришла в движение. Пламя, будто громадная оранжевая змея, изогнулось и врезалось в мой золотой шарик с правого фланга.

Неплохо… мобильная защита?

Вот только у такой защиты запас прочности гораздо ниже, чем у стационарной.

Я пропускал через себя огромное количество альтеры и выпускал из недр своего тела жи́ву. Облако энергии разрушения вокруг предателей становилось всё более плотным, а я продолжал держать пальцы обеих рук треугольником, насыщая энергией жизни золотой шарик.

Ледяная стена треснула и через секунду рассыпалась на сверкающие осколки, которые тут же испарялись от жара огня и молний.

Огненный щит не смог сбить мой золотой шар с линии атаки. Так что как только пал первый рубеж обороны Ласькина, золотой шарик, пролетев мимо его выставленных вперёд рук, врезался ему в грудь.

Ласькин попятился. Ледяной доспех всё ещё держался на нём. Мужчина попытался вцепиться в золотой шар закованными в ледяные перчатки пальцами и отодрать его от себя…

Тщетно!

Молнии от золотого ядра расходились пульсацией, с каждым тактом усиливаясь. Казалось, маленькое сердце бьётся, стремительно разгоняя своё биение. И вот в тот момент, когда враг попытался избавиться от ядра, особо мощный импульс разнёс в разные стороны чересчур толстые, тугие, словно канаты, золотые молнии.

Доспех Ласькина рассыпался.

Следующий импульс, и…

Ласькин вскрикнул и упал, а я сосредоточился на втором предателе.

И очень вовремя! Мощный огненный поток с расстояния в два метра ударил мне в бок!

Двумя секундами ранее я видел, что Холецкий решил атаковать меня, пока я занят его напарником. Но он не успел!

Без колебаний я расцепил треугольник из пальцев, отпуская контроль над техникой, и отпрыгнул в сторону. Полностью уйти из зоны поражения огненного потока мне не удалось. Но это мне и не было нужно! Главное – я сместился из эпицентра и смог немного подкорректировать концентрацию облака альтеры – отсеял лишнее, изменил его местоположение.

Теперь облако было сосредоточено только вокруг нас с Холецким.

А значит, все его техники теперь заметно ослаблены.

По моему телу пронёсся целый табун золотых молний. Не от Ауры, но от атрибута. Сплетаясь друг с другом, они моментально создали полный стихийный доспех, давший мне дополнительную защиту и скорость.

Зрители с трибун видели, что огненный поток Холецкого ни капли не навредил моему стихийному доспеху. И это после того, как я одной техникой убил Мастера.

С этой мыслью я сократил расстояние до противника и, отбив в сторону его правый кулак, провёл мощный апперкот. Попал прямо в центр подбородка. Ещё и облако альтеры в очередной раз видоизменил, повысив концентрацию вокруг кулака.

Огненный шлем Холецкого треснул, вспыхнул и исчез наполовину – осталась только «шапка» на макушке и вокруг неё. Я видел изумление в глазах противника…

Нет, испуг и ужас в глазах предателя.

В тот миг он понял, что у двух Мастеров не было ни одного шанса против юного двадцатилетнего князя.

Холецкий отпрыгнул назад, разрывая дистанцию.

Я предполагал, что он поступит таким образом. Он не трус… Но ему страшно.

Когда противник начал своё временное бегство, я шагнул вперёд, перенёс вес тела на левую ногу, через миг начал отрывать правую…

Форкх меня дери! Мой первый бой при зрителях под собственным именем (подпольный турнир «Главы прайда» не берём в расчёт) закончился как раз похожим ударом.

И вот мой первый «Суд поединком»…

Моя пятка врезалась в висок Холецкому. Импульс жи́вы и сконцентрированная альтера пробили покров, а вслед за ним и голову предателя.

«Суд» закончился. В глазах местных Боги моими руками и ногами в очередной раз подтвердили, что предавать господина грех.

* * *

– Ух ты!!! Это было великолепно, братишка! Восхитительно! Поразительно! – чуть ли не подпрыгивала от восторга Яна. Её, как и других членов моей семьи, проводили ко мне в подтрибунное помещение, когда я привёл себя в порядок и переоделся.

– Спасибо, – хмыкнул я.

– Нет… Ну это ж надо же! – не унималась моя сестричка с горящими глазами. – Двух Мастеров! Так быстро! Без ран и мучений! Да ещё и в двадцать лет! С ума сойти!

– Это в самом деле выдающееся достижение, – пробубнил Боря. Вместе с Глебом он присоединился к Оболенским, чтобы наблюдать мой поединок с лучших мест. Волновались братья.

– Ты смотрелся отлично, Аск! – хлопнул меня по плечу Глеб.

– Ага, особенно когда вышел без рубашки. Весь такой воин под лучами солнца, – усмехнулась Алиса и повернулась к моей жене. – Смотри, Сонь, будут теперь ваши вассалки на аудиенцию к твоему мужу напрашиваться со всякими срочными важными вопросами.

– Со срочными важными вопросами им и княгиня может помочь, – невозмутимо ответила Соня. – У князя и своих важных вопросов хватает.

Мы все поулыбались. Мои родственники, очевидно, испытали огромное облегчение, когда поединок окончился моей победой. Я прекрасно понимаю, что они не сомневались в моих боевых способностях, но бой был всё-таки не тренировочный и неспортивный…

Тем временем Яна продолжала тараторить:

– Нет, ну это в самом деле было бесподобно! Запомните мои слова, бесподобно! Я слышала, как тебя называют самым молодым Гуру в истории.

– Правда, что ли? – громче всех переспросил Боря.

– Истинная, – наставительно подняла палец Яна и тут же скривилась. – Правда, я и противоположную точку зрения краем уха услышала. Мол, так легко одолеть двух Мастеров тебе удалось, потому что за тобой было право первого удара. И ты смог спокойно сконцентрироваться, чтобы выдать мощную технику.

– Так и противники в это время могли готовить мощную защиту! – вступился за меня Боря.

– Вот и я о том же! – воскликнула Яна. – Правда, можно сказать, что оба Мастера – пленники…

– Они уж точно не выглядели задохликами! – продолжал возмущаться Боря.

Яна хотела ещё что-то сказать, но не успела.

– Лично я считаю, – взяла слово вдовствующая императрица, – что сегодня Аскольд продемонстрировал выдающуюся силу. Все наши гости видели это. И не могут не признавать уникальные способности князя Енисейского.

– Верно, Ваше Величество, – бойко ответила Яна. – Это мы уже давно знаем, какой необычный и выдающийся братец. А остальным постоянно нужно это доказывать.

– Полностью с тобой согласна, – с важным видом кивнула Алиса.

Мы подурачились ещё пару минут, прежде чем пошли к остальным гостям. Меня ждала встреча с князьями-союзниками. Встреча эта прошла легко и непринуждённо.

Проводив важных особ в аэропорт, я наконец смог выделить время на ещё одну встречу – с Верховным Жрецом Святозаром, который терпеливо ожидал меня весь день.