Текст книги "АН Том 10 (СИ)"

Автор книги: Элиан Тарс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27

Второго июля две тысячи десятого года, через неделю после того, как мы с Соней вернулись в княжество из Новочеркасска, я стоял на асфальте аэропорта Енисейска и наблюдал за тем, как вертикально садится чёрный самолёт.

Садится очень тихо по сравнению со своими серийными аналогами.

Я смотрел на это модернизированное чудо техники и прокручивал в голове то, что произошло за последнюю неделю.

С одной стороны, произошло много чего.

С другой, не очень.

А если конкретно – то в разных частях нашей огромной страны имперские войска стоят напротив войск княжеств.

Не сражаются.

Тип противостояния, называемый в литературе просто «стояние», в очередной раз показывает, что мы с Канцлером мыслим очень схоже. Он явно велел имперским войскам не сражаться без необходимости. Ту же просьбу я и передал своим союзникам.

Вот и получается, что армии в разных частях империи стоят, смотрят друг на друга да подъедают припасы.

Пожалуй, единственные боевые столкновения внутри страны, если где и происходят, так это на границах моего княжества и Красноярской губернии. Но для противника они идут без особой пользы. Мы же пополняем запасы пленных, записываем видео, где они счастливо улыбаются и передают приветы родным и выкладываем эти видео в «Триединство», чтобы родные могли это увидеть…

К слову, о «Триединстве». В нашем общественном интернет-пространстве поднялась волна, которую мы специально не вызывали, но на которую рассчитывали.

Народ русский оплакивает убиенную императорскую семью. Для обычных людей, которые из поколения в поколение привыкли жить с определённой картиной мира, где Рюриковичи испокон веков защищали империю от сыплющихся на неё проклятий недругов, уничтожение императорского рода стало страшной трагедией и предвестником ещё более страшных бед. Триединство наводнили видео, заметки и целые сообщества людей, которые пытаются осмыслить, что и как произошло, что же теперь делать. А на улицах городов люди организовывают колонны плача, жгут костры в память о Рюриковичах…

И гнев народный оборотился против Годуновых. Правда, активно пока ещё только в интернете. Четыреста лет Годуновы утверждали свою власть в качестве Рода Хранителей. Народ чтил и уважал их как защитников императора, а через него и всей страны. Но эти защитники не справились со своей главной задачей. И теперь наиболее радикально настроенные индивидуумы требуют от Годуновых соответствующего искупления, а менее радикальные удовлетворились бы просто ссылкой на дальнюю окраину империи, чтобы Годуновы отмаливали себе прощение за этот страшный грех. А кое-кто убеждён, что именно Годуновы и убили императора. Мол, тесно им стало на вторых ролях, захотели возвыситься. Как в сказке про Старуху и Золотую Рыбку.

Обычные люди, мелкие дворяне, местечковые бояре, в отличие от высшей аристократии, не испытывают особого пиетета перед Годуновыми. Точнее, испытывали нечто похожее, когда был жив император. Как к преданным слугам и защитникам императора – священной фигуры. Однако же на этом всё. Ты так долго выставлял себя идеальным защитником и провалился? Будь добр, присядь на кол.

Отчасти именно поэтому так много солдат сдаётся нам в плен. Армия – это далеко не одни высшие командиры из высшей аристократии.

Канцлер пытается повлиять на общественное мнение. Гнёт свою линию, запускает в интернет всё новых и новых политических обзорщиков, продвигающих нужные ему идеи, и показывает по телевизору наши Московские предприятия – мол, смотрите, мы их бескровно захватили и теперь предприятия предателей вновь служат империи. Мы никого не убили. Мы хорошие. А предатели проигрывают.

А почему бескровно? А потому что опять мы с Канцлером на одной волне. Мы с союзниками велели своим Слугам и вассалам, работающим в Москве, сдаваться, понимая, что внутри столицы конкретно сейчас не сможем «бодаться» с Годуновым, ведь, по сути, Москва и Подмосковье – это его княжество. Ну а сам Годунов опять же велел своим не проявлять особой жестокости.

Поэтому, к радости обоих сторон, внутренняя междоусобная война пока проходит мягко, ведь, по сути, Канцлеру нужно уничтожить только троих человек. Ну или… меня одного и взять под контроль Соню.

Однако же сейчас сделать это он не может. Мы готовились к тому, что он всё же ослабит границы и отправит сильных бойцов в Красноярск, чтобы те присоединились к штурму границ Енисейского княжества.

Но этого не произошло.

Пять дней назад случилось событие, потрясшее нашу страну. Не так сильно, как смерть императора и объявление четырёх княжеств предателями, но тоже довольно значимое.

Великий князь Варшавский объявил Канцлера и всех Годуновых цареубийцами. И заявил, что его долг, как аристократа и подданного убиенного Российского императора, вызволить новую вдовствующую императрицу (Маргариту) и помочь ей вернуться в отчую семью.

Было там ещё несколько завуалированных фраз, общий смысл которых сводился к тому, что Варшава и вассальное ей княжество Люблинское теперь поддерживают Франко-Испанию, а также их союзников – Британию.

Казалось бы, немного странно и отчасти самоубийственно. Общих границ у Варшавы с этими странами нет, но…

Буквально через час стало известно, что немецкое княжество Кёнигсбергское, которое как раз граничит с великим княжеством Варшавским, станет плацдармом для Франко-Испанского и Британского десанта. У Кёнингсберга есть выход к Балтийскому морю, британцев и французов мы до сих пор полостью не изгнали из Северного королевства, так что отчасти они эти воды контролируют…

И не совсем понятно, как поведут себя остальные немецкие княжества и сама Священно-Римская Империя Германской нации. Складывается впечатление, что решили выждать. Мол, не пускать солдат Британии и Франко-Испании на немецкие имперские земли, но и не мешать им ходить рядом по землям немецкого княжества…

Ну а что? Логично, когда у твоего союзника – Российской империи, непонятно кто будет теперь править и по какому пути эта страна пойдёт в дальнейшем.

А еще, учитывая «финт» Кёнигсберга, я почти уверен, что и в ноябре прошлого года во время военных действий в Северном королевстве, когда мы доблестно сражались и победили при Эребру, а немецкие «союзники» защищали Йенчепинг… проиграли они врагу не только из-за разницы в силе.

И вот сейчас британцы и франко-испанцы находятся на землях Российской империи. Правда, на тех землях, которые называются великим княжеством Варшавским.

Из плюсов – армия великого княжества Минского, выдвинувшаяся к Твери, была вынуждена вернуться, чтобы защищать страну от врагов с запада.

А ведь ещё и на востоке проблем хватает – флот в боевой готовности. И наш, и Японии. Спасибо кораблям Британской Америки за это… А ведь и в самой Японии неспокойно. Вассальная ей Корея может взбрыкнуть – тоже на границе с Россией, и если она пойдёт против хозяина, англосаксы тут же прибегут к ней, широко и радушно улыбаясь.

Свято место пусто не бывает, как говорится.

Но всё же благодаря переходу наших иноземных врагов к активным военным действиям, в нашем противостоянии с Канцлером сохраняется статус-кво.

– Хорош… Нет, ну в самом деле хорош! – отвлёк меня от раздумий голос Архуна, стоявшего недалеко от нас с Соней.

– Я думала, ты ворчать будешь, что что-то не так сделали, – ответил ему слегка насмешливый женский голос.

Повернув голову, я с любопытством уставился на колоритную парочку. Он – статный гладковыбритый мужчина с лысой головой и тайгиевыми руками (не так давно он обновил себе конечности), облачённый в белый застиранный халат. Она – высокая дама в больших очках, с пышной кудрявой шевелюрой, на каблучках и тоже в белом халате. Но её халат отглажен и застёгнут. А ещё подчёркивает богатую женскую фигуру.

– А чего ворчать, если они без меня смогли такое реализовать? – возразил Архун, взглянув на свою спутницу. – Пусть с моими подсказками, но ведь сами!

– Ух ты… Какой добрый и благородный сударь! Кто ты, и что сделал с главой нашего исследовательского центра Господином Архуном? – она всплеснула руками.

– Хватит, Агата, – покачал головой старик-учёный. – Когда я рядом с тобой, у меня повышается уровень эндорфинов в крови. Не больше и не меньше. Так что ничего удивительного. А что до самолёта? – он окинул воздушное судно придирчивым взглядом. – Я уже вижу три недочёта. И обязательно посмотрю самолёт поближе. Мне не терпится.

– Вот! – подняла указательный палец его собеседница. – Вот теперь ты больше похож на нашего ворчливого начальника.

– А они отлично ладят, – усмехнулась Соня, наблюдая эту сцену. – Когда свадьба?

– Он требует с неё УЗИ органов малого таза и анализ на фолаты, – отозвался я.

– А? – удивилась жена.

– Что? Я не рассказывал тебе об этом?

– Там было что-то про тест на совместимость ДНК, – припомнила Соня.

– Его они уже сделали, всё идеально.

Соня усмехнулась и, взглянув ещё раз на эту парочку, произнесла:

– Архун очень скрупулёзно относится к выбору невесты.

– С одной стороны, «да». С другой, они подружились с Агатой, когда ещё были Слугами. Но если бы не повышение Архуна, ей бы ничего не светило.

Соне стоило огромных трудов не рассмеяться. О том, как дамы всех пород в очередь выстраиваются, чтобы где-нибудь подловить Архуна я ей рассказывал. Простолюдинки надеются, чтобы бывший простолюдин не слишком требователен к сословию дамы сердца, и через замужество они станут дворянками. Ну а аристократки… их отцы и братья таким образом хотят породниться с одним из приближённых князя.

А ведь эти табуны его отвлекают. Письма шлют… А если он запрётся в лаборатории, некоторые особо рьяные барышни на сотрудников и учеников Архуна наседают, чтобы те, значит, передали начальнику, как его жаждут увидеть на свидании…

И ведь, многие дурочки думают, что раз учёный, значит весь погружен в свои исследования, и обделён женским вниманием. Неопытный и невинный, такого легко совратить…

Глупые. Наука совратила Архуна уже давно, и он ей верен.

Но всякие дамочки мешают их уединению… И чтобы избавиться от навязчивого внимания к своей персоне, рационалист Архун решил жениться.

Самолёт наконец-то приземлился.

А спустя минуту я обнялся со старшей сестрёнкой и пожал руку Арвину.

– Рад вас видеть, – радушно произнёс я. – Ну что, милости просим, – указал я на небольшой кортеж сопровождения.

– С вашего позволения я задержусь, – улыбнулась Алиса и покосилась на Архуна, – учителю же не терпится.

– Не переживайте, я привезу её, – сказала нам Соня, которой хотелось побыть с подругой.

В итоге в ближайший к аэропорту особняк мы с Арвином поехали вдвоём.

– Всё готово, и все в сборе. Тебя не хватает, – изрёк он, сидя рядом со мной на заднем сидении.

– Это поправимо, – отозвался я.

Когда мы приехали в особняк и наспех перекусили, Арвин взял свой ноутбук и с головой ушёл в работу. Форкх меня дери, изменился мой дружок. Раньше его только сражения и мечи интересовали. Сейчас, конечно, главная страсть Арвина осталась при нём. Но и от управленческой работы он уже не бежит, как от огня.

Умиляясь этой картине, я сам отправился заниматься рабочими делами. Засветился в Енисейске, на военной базе, даже к линии фронта съездил.

И вечером вернулся домой. Соня и Алиса к этому моменту уже давно как приехали. Так что ужинали мы впятером – моя тещенка прибыла из самого Енисейска в пригород вместе со мной.

– Ваше Величество, рада приветствовать вас, – поздоровалась с ней Алиса, когда мы вошли в гостиную.

– И тебя, Алисушка. Но давай уж без титулов, – грустно улыбнулась она. – Какая ж я теперь Ваше Величество?

– Бабушка императора? – улыбнулась моя сестрёнка.

– Нет, ну если так посмотреть… – горько хмыкнула Елизавета Александровна.

В общем-то, на этом приветственная часть закончилась, и вскоре мы разместились в столовой.

– Алисушка, скажи, дорогая, а что там всё-таки с немцами? – за обедом спросила у моей старшей сестры тёща. – Твой милый принц по переписке что-нибудь толковое говорит? Как-нибудь оправдывает вероломное поведение своего отца и князей?

Она аж глазами сверкнула под конец своей речи.

– Да никого он не оправдывает, – поморщилась Алиса. – Только извиняется и глазки виноватые делает. Я бы вам попыталась показать, но пародировать других людей в нашей семье лучше всех получается у Яны.

– Да, пожалуй, не стоит тебе личико кривить, – закивала бывшая императрица. – И все же глазки делает? Вы что же не только переписываетесь? – в её голосе послышалась лёгкая игривость.

– Мы ещё и по видеосвязи общаемся, – гордо подтвердила Алиса.

– Ну надо, же как далеко зашли… Бесстыдники!

– Мама, прошу тебя, – тяжело вздохнула Соня.

– Ладно-ладно, не буду.

Четыре секунды мы ели молча.

– А скажите, Арвин, как вам семейная жизнь? Привыкли уже? Должно быть, военные действия не дают сосредоточиться на… важном, да? Молодая княгиня сильно негодует?

– Мама! – всплеснула руками Соня. Я коснулся её плеча и, когда жена повернулась ко мне, улыбнулся. Она выдохнула и кивнула.

– Знаете, Елизавета Александровна, я парень быстрый. Успеваю и повоевать, и на важном сосредоточиться, – невозмутимо ответил Арвин.

– Хм… Рада слышать. Но знаете, позвольте опытной женщине поделиться мнением, что быстрота не всегда уместна.

– Я попросил бы вас не путать быстроту и неумелую суету. Я мечник. Для нас скорость – важный параметр. Мы не будем долго пилить бревно тупой пилой, а эффектно и изящно разрубим его одним движением, – поэтично загнул мой друг.

Я усмехнулся.

– Очень неординарное сравнение, – озабоченно проговорила бывшая императрица.

– Главное, что молодая княгиня не жалуется, – парировал Арвин.

От их странной беседы мне хотелось смеяться. Алиса, покраснев до ушей, удивлённо переводила взгляд с императрицы на Арвина и обратно, а Соня, устав одёргивать мать, лишь обречённо качала головой.

– Может, хочешь мороженого на десерт? – участливо спросила она, заметив состояние подруги.

Что ж, моя тёща и Соня переживают потерю адекватно. И если Соня, по её словам, плохо помнила брата, то о бывшей императрице нельзя сказать то же самое. За шутками и улыбками ей приходится скрывать свою боль. Но… она сильная. А дочь и внук прибавляют ей сил.

Когда закончился обед, со мной связался Архун.

– Я осмотрел самолёт, проследил, чтобы все подготовили к вылету. Всё готово, Ваше Высочество.

– Долго. Алиса сказала, что ты посылал за инструментами…

– Маленькое дополнение, не более того, – быстро ответил он.

Не удержался, значит? Я бы удивился, будь оно иначе.

– Пусть так. Ну что ж… Спасибо.

– Не стоит, Ваше Высочество. Летите. Без оглядки. Мы присмотрим за княжеством, – твёрдо сказал мой старый учитель.

– О… необычно слышать от тебя такие слова. С каких это пор тебя интересует что-то, кроме изобретений?

– А кто говорит о чём-то, кроме? В княжестве моя лаборатория. А военные действия рядом с ней пагубно скажутся на состоянии некоторого оборудования.

Перекинувшись с ним ещё парой фраз, я положил трубку и объявил общий сбор.

* * *

– Ну, Архей, пожелай папочке удачи и скажи, что мы присмотрим за домом, пока его не будет? – ласково проговорила Соня, держа сына на руках.

– У-а-у, – лаконично ответил наследник рода Александрит.

– Мы будем ждать тебя, – нежно произнесла жена и, потянувшись ко мне, чмокнула в губы.

– Долго не придётся, – улыбнулся я. – Когда мы увидимся в следующий раз, род Александрит станет императорским.

Взгляд Сони стал цепким.

– А с Годуновыми будет покончено, – прошептала она. – Жду не дождусь, того прекрасного момента, когда Канцлер потеряет голову. Но… Прошу тебя, Аскольд, будь осторожен. Я не сомневаюсь в твоей силе. Но и в его силе тоже. Знай, что, несмотря на ситуацию в империи, на то, что Годуновы пытаются управлять всеми нами, что они уничтожили… род моих предков, и до сих пор живы… Знай, Аскольд, для меня, для Оболенских, для жителей Енисейска… Да много для кого важнее не твоя победа, а твоя жизнь.

– Я знаю, – тепло проговорил я. – А для меня важно, чтобы моя семья жила счастливо. Будь уверена, а я не опечалю вас своей смертью, – теперь уже пришёл мой черёд чмокать её.

А затем мы крепко обнялись. Точнее, «полуобнялись» – нужно было соблюдать осторожность, чтобы не придавить юного императора Архея.

Мы вышли в холл, где нас уже ждали. Я встретился взглядом с вдовствующей императрицей. Она яростно сверкнула глазами точь-в-точь, как иногда делает её дочь, а затем подняла добела сжатый кулак.

– Аскольд, убейте его, – прорычала Елизавета Алексеевна. – Но не помрите сами. Удачи вам! А теперь, прошу меня простить.

Она резко развернулась на каблуках и зашагала в свою комнату. Её верная служанка Марта поспешила следом за госпожой, едва не врезавшись в дверной косяк.

Проводив эту парочку взглядом, я повернулся к Алисе и Арвину.

– Ну что? Полетели?

И спустя всего сорок минут самолёт-невидимка, который не обнаружит ни один из существующих радаров, поднялся в воздух. Кроме нас троих, механика и двух пилотов, он уносил с собой прочь из Енисейска ещё и пятерых Мастеров-космодесантников под командованием Ярого.

Наш путь лежал в Московский Кремль. В самое гнездо Годуновых.

Но сначала нужно было заглянуть в Тверь и забрать остальных членов нашей штурмовой команды, многие из которых в данный момент заняты ударными тренировками.

Глава 28

Невидимый для радаров самолёт – огромное преимущество и залог нашей будущей победы. «Крыло Ястреба» – а именно так называлось это чудо-техники, ещё и обшит зеркальным материалом, из-за которого его и просто невооружённым взглядом разглядеть тяжело.

Благодаря этому самолёту, мы смогли собрать ударный отряд, состоящий из бойцов разных княжеств, в Твери. И сделать это незаметно, чтобы враг не спохватился и не воспользовался тем, что наши Гуру покинули свои фронты «стояния».

Некоторым членам нашего отряда пришлось спешно обучаться управлению космодоспехом. Мобильность – наш главный козырь. Хорошо, что за последнее время благодаря постоянному использованию доспехов и пополняющейся базе данных, наши инженеры смогли отработать алгоритм, по которому сейчас обучиться управлению космодоспехом при должном таланте и упорстве стало проще.

А так как в этот раз обучались управлению, считай, одни Гуру, в их упорстве и таланте можно было не сомневаться.

В итоге худо-бедно летать за пару дней они научились. Ну и самоуничтожать доспех тоже, на всякий случай…

Итого в нашей спецоперации участвуют аж пять Гуру. Плюс пятнадцать Мастеров-космодесантников. Ну и мы с Арвином.

Двадцать два человека. Прекрасная цифра.

И вся эта команда разделена на две группы: основную и нашу.

Как же хорошо иметь самолёт-невидимку…

Несмотря на то, что границы княжеств находятся под особым надзором, я, Андрей Оболенский, Арвин и Ярый без труда вылетели из Твери и высадились недалеко от одной малопопулярной трассы на северо-западе Москвы, где нас уже ждали проверенные люди.

– Многоуважаемые господа, признаюсь, необычно видеть столь высокопоставленных людей в таком виде, – проговорил грязный сгорбившийся старик со спутанной седой бородой.

– Ну что вы, мы всего лишь несчастные люди, с которыми жестоко обошлась судьба, – сдержав улыбку, проговорил я и поправил накладную чёрную бороду, – путники, сбившиеся с пути жизни. Зовите меня Фёдор. Это Тёмыч, – указал я на Арвина. – Дед Михалыч, – на Оболенского, – и Яшка.

– Тоже мне Яшка, – буркнул себе под нос Ярый. – Лучше бы снова Юрмал был.

Не обращая внимание на его ворчание, я продолжил:

– А вас как величать, брат по несчастью?

Косматый дед хмыкнул и пожал плечами:

– Дед Максим.

– Все вы тут Деды Максимы, что ли?

– Некоторые, – кивнул он. – Эх, смотрю, старик Архун вас многому научил.

– Было бы невежливо просить о помощи, не зная чужих традиций, – улыбнулся я, имея в виду излюбленные фразочки нищих, которые они используют в беседах между собой.

Спустя двадцать минут мы впятером погрузились в ржавую скрипучую колымагу. За руль сел сам Дед Максим.

– Подождём, пока уедет подальше, – кивком головы дед указал на ассенизаторскую машину, тронувшуюся с места перед нами.

Ярый поморщился и покачал головой:

– Поверить не могу, что мы… туда… свои драгоценные…

Ему даже слова сейчас давались с трудом.

– А ты давай не ссы в трусы! – прокряхтел Арвин, мотнув грязной бородой, и хлопнул Ярого по плечу. – Ещё целый день в них ходить! Ишь! Нюни распустил! Ладно бы обычная говновозка была, тогда ясно. А эта? Тьфу!

– Да знаю я! – возмутился Ярый. – Но ведь воняет всё равно! Пусть и… чистая внутри.

– Ишь ты неженка! Ты шо, цветочек аленький для красной девицы? Или брат наш по несчастью, заблудший на дороге жизни, а?

Арвин продолжил кудахтать и наседать на изумлённого Ярого. Во всём этом шуме и гаме я едва расслышал усталый шёпот великого князя Тверского в образе старого бродяги:

– Кто-то слишком сильно погрузился в роль.

Разумеется, это высказывание не ускользнуло от острого слуха Арвина, сидевшего рядом с Андреем Оболенским.

В общем, Арвин с радостью сменил цель.

А между тем ассенизаторская машина с двойным дном скрылась из виду. Два года назад мы с Андреем Оболенским подарили её таксисту Иштвану. Тому самому иностранцу-извозчику, который перевозит всё что угодно, не интересуясь содержимым. «Меньше знаешь – крепче спишь», – главная идея его бизнеса. Именно этот человек подвозил троих бородачей, когда на великих княгиню и княжон Тверских напали по дороге в аэропорт – я, Ярый и Арвин тогда успели как нельзя вовремя. А позже, когда «Истинные Оболенские» устраивали в Твери переворот, именно Иштван привёз нам на подмогу Арвина и Ярого. С тех пор наши эсбэшники время от времени пользовались его услугами.

Как и услугами общины нищих. Так уж сложилось, что с этими ребятками я на короткой ноге. Налаживал с ними отношения ещё до того, как стал Оболенским.

Наша машина наконец-то тронулась.

– Заточку… стамеску… щас будет замес тут, – коснулось слуха бормотание Арвина с заднего сидения.

Повернув голову, я с любопытством уставился на своего друга. Измазанное грязью лицо, чёрная борода, не скрывающая улыбки, огонёк в глазах. Арвин раскачивался взад-вперёд и напевал:

– У-у-у… на стрелу-у-у… Мы едем на стрелу-у-у…

Всё понятно. Кайф от жизни у него последнее время зашкаливает.

Мы ехали по неосвещенной трассе, и через некоторое время впереди показались огни автострады.

– Паспорта у всех есть? – не оборачиваясь, спросил наш водитель.

– У всех, – отозвался я.

– Подготовили, – подтвердил Арвин, прекратив петь, – ещё пожамкали их так, чтобы как из жопы были. А что? Шмонают, брат?

– Ещё как! – отозвался дед Максим, усмехнулся и добавил: – Сказал бы я, спроси ты это пару дней назад. Но допекли людей эти проверки. Итак, едва держались… В общем, после того как народ повалил на улицы с криками «Долой Годуновых, подлых предателей». Гайки немного пооткрутили…

– Вот значит как? Испугались, гады Годуновы? – откинувшись на пыльную спинку сиденья, проговорил Арвин и заёрзал, пытаясь разместиться поудобнее – всё-таки сидеть на заднем сидении старой машины трём широкоплечим мужчинам не очень-то комфортно. Ему удалось сменить позу, лишь растолкав недовольных Ярого и Оболенского. Хмыкнув, Арвин изрёк: – Всё, что сейчас остаётся этим гадам, так наплевав на всё, пойти за головой князя Енисейского.

– Если только успеют, – усмехнулся дед Максим.

В итоге по ночной Москве мы проехали без происшествий – пролетели аж пять патрулей и только один нас остановил. Но когда дед Максим покрутил скрипучее «весло» ручного стеклоподъёмника, и полицейский полной грудью вдохнул царящий в машине аромат…

В общем, нас отпустили даже без проверки документов.

– Все приехали, – проговорил Дед Максим, когда машина завернула в какие-то тёмные дворы и остановилась.

– До Кремля ещё пилить и пилить, – возмутился Арвин.

– Пилите, Тёма, пилите! Вы же не думали, что вас прямо в Канцлерские хоромы подвезут? – счастливым голосом ответил ему Ярый. Мой верный Мастер, оказавшись на свободе и не скрывая блаженной улыбки, разминал широкую спину и втягивал ноздрями свежий вечерний воздух.

– Ух, ты какой борзый, – усмехнулся мой лучший друг.

А тем временем дед Максим пытался закрыть дверь машины. Удалось это ему лишь с четвёртого раза, когда старик, не выдержав, вдарил по ней ногой.

– Форкх меня дери, даже вмятины не осталось, – удивлённо проговорил Арвин, разглядывая на двери грязный след от Максимовского сапога.

– Раньше-то все делали из металла, – со знанием дела проговорил дед Максим, – а теперь из картона. Старые машины – самые надёжные.

– Зато комфорта в них меньше, чем в седле, – проворчал Арвин.

– А воняет – больше, – добавил Ярый.

Дед Максим осуждающе посмотрел на него и покачал головой.

– Когда ты пытаешься быть незаметным, вонь – твой лучший помощник. Не понимающий этого, не смеет называться братом и входить в нашу обитель.

Ярый растерянно хлопнул глазами и уставился на него. Я состроил осуждающее выражение лица. Мастер тяжело вздохнул и склонил голову перед дедом Максимом:

– Простите меня, учитель. Сглупил я по незнанию.

Дед Максим посмотрел на него и, одобрительно улыбнувшись, произнёс:

– Извинения приняты. А теперь пойдёмте.

Он первым зашагал к заросшему кустарником двору.

– Что вот так просто приняты? – опешил Арвин. – Даже канализацию в наказание драить не заставишь?

Дед Максим ничего ему не ответил.

Оглядываясь по сторонам, мы прошли вглубь двора и остановились возле бетонированной площадки с четырьмя канализационными люками. В очередной раз осмотревшись, дед Максим, натужно хекнув, поднял один из люков.

– Скорее, братья! – лукаво улыбнувшись, он махнул нам рукой, чтобы благородные господа веселее шевелили булками.

Я спускался первым. Внизу было темно, хоть глаз коли. Однако когда я ступил на твёрдую поверхность, сразу понял, что места вокруг хватает, и отошёл в сторону.

За мной спустились и остальные. Когда отцепился от лестницы наш замыкающий – дед Максим, глаза мои привыкли к полутьме. Я видел, как, пошарив рукой слева от лестницы, он нащупал фонарик – нам заранее советовали ничего с собой не брать, кроме липовых паспортов, на случай обысков.

Дед пошёл первым, попутно рассказывая, что канализация проектировалась таким образом, чтобы в ней имелись эдакие сухие отнорки. Островки безопасности, как их называли работники прошлого. Мол, если резко начнётся ливень и поднимется уровень сточных вод, и в этот момент внизу будут работники, у них имелся шанс спастись – добраться до островка, расположенного выше, и переждать.

– Но сейчас они не так востребованы, как раньше. Уровень воды в реке стал сильно ниже, – деловито объяснял старик.

В общем, островки эти облюбовали члены общины. Местами даже двери поставили и перегородки.

– Слушай, дед Максим, а скажи, правда, что на самом деле денег у вас хватает? Что все истории о тайных богачах, о том, как под личиной заброшенной халупы в рабочем районе скрывается роскошный дом с дорогим ремонтом – правда? – наседал на старика Арвин.

Тот лишь загадочно улыбался.

Пока мы шли, я запоминал дорогу. Обычному человеку тут легко заблудиться. Так ещё и нищие, по словам деда Максима, часто меняют отнорки.

– С одной стороны, кажется, будто идём одни по этой канализации, отчего как-то жутковато, – в один момент проворчал яростный воин, Мастер жи́вы и космодесантник Ярополк Лютнев. – С другой же, мне кажется, что на нас пялятся из темноты. А это ещё сильнее жути нагоняет.

– Не кажется тебе. Иногда и правду пялятся, – успокоил я его.

Дед Максим водил нас по канализации чуть больше двух часов, прежде чем мы остановились у тяжёлой двустворчатой двери. Старик замысловато постучал, выбив рваный ритм. Через тридцать семь секунд дверь открылась.

Ну что сказать… Жилой отнорок я как раз примерно, так и представлял – разделён на зоны-комнаты, всюду кровати, гамаки, провода удлинителей. Даже кухня есть с холодильником. Правда, всё грязное и старенькое.

Из новых чудес техники в этом отнорке имелось только то, что ни по какой логике в нём иметься не должно.

Четыре комплекта космодоспехов.

– Форкхво дерьмо, как так-то! – всплеснул руками Арвин. – Как они умудрились прибыть сюда раньше нас?

– Вас незаметно провести сложнее, чем то, что в машине Иштвана, – улыбнулся один из жителей отнорка – старик с белоснежными зубами. Искусственными, если приглядеться, и, вероятно, съёмными. – Но если бы вы поехали в тайном отделе его машины…

– Нет-нет! Спасибо, – поднял руки Арвин. – Мы выбрали долгий, но безопасный путь. Надеюсь, доспехи тоже никто не видел.

– Не видел. Но патрулей Иштвану пришлось проехать больше, – проговорил белозубый дед.

Я слушал их беседу вполуха, осматривая свой космодоспех. Вроде всё нормально. Сняв шлем, надел его, активировал и отключил отсроченное самоуничтожение – мы активировали его заранее, на случай если доспехи до нас не дойдут.

После чего связался с остальной группой. Теми, кто был в любой момент готов вылетать на «Крыле Ястреба».

– Народ поднимается, – сообщил я Арвину, Оболенскому и Ярому, которые уже тоже успели проверить доспехи и отключить таймер самоуничтожения.

– Отлично! – бодро произнёс мой лучший друг. – Одеваемся?

Три минуты нам потребовалось, чтобы под любопытными взглядами членов общины облачиться в космодоспехи.

Шлем я не надевал. Обвёл взглядом хозяев отнорка и медленно кивнул.

– Благодарю вас за помощь. От всего сердца. Я никогда не забуду ваш поступок, – произнёс я.

– Сочтёмся, – махнул рукой белозубый дед. – Я верю, что ты не обманешь, отец императора. Ну а мы ребята негордые – если надо о себе напомним.

Он усмехнулся, и мы пожали друг другу руки.

А затем вышли из отнорка.

Все нищие последовали за нами.

– Чего это вы праздничное шествие устроили? – глянув на них через плечо, спросил Арвин.

– Так любопытно, как вы пройдёте, – хмыкнул дед Максим. – Говорил же, стена минимум два метра толщиной. От мощного взрыва может обвалиться. И наверное, там есть камень, блокирующий жи́ву.

– Справимся, – усмехнулся я.

Нужную стену нам дед Максим показывал ещё, когда мы шли к отнорку. Сейчас потребовалось десять минут, чтобы до неё добраться. Когда Андрей Оболенский вежливо просил нищих отойти подальше в интересах их безопасности, со мной связались с «Крыла Ястреба».

– Наши на месте, – сообщил я.

– Братья и сестры, сейчас мы увидим начало смены эпохи, – в пятнадцати метрах за моей спиной прозвучал голос белозубого старика.

Взглянув на него, Арвин хмыкнул.

– Прежде, чем это случится, мне нужно жене позвонить, – заявил он.

– Вечно бы вам шутки-шутить, уважаемый Тёмыч, – обречённо вздохнул дед Максим.

– Не шутка это, а часть плана, – лучезарно улыбнулся ему в ответ мой лучший друг.

* * *

Княгиня Новочеркасская – Юлия Евгеньевна Платова, с достоинством перенесла удар, когда поняла, что вместо медового месяца – легендарного послесвадебного времяпрепровождения, воспетого в романтических книжках, её ждёт оперативное управление княжеством, вставшим на военные рельсы.