Текст книги "Бастарды"

Автор книги: Эльхан Аскеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Девушке повезло. Она была одета в одежду местных, прозрачные шальвары и короткую безрукавку. Сафьяновые туфельки на ногах и прозрачная из газа накидка на голову дополняли наряд. Будь она в своей традиционной одежде, ей никогда не удалось бы повторить прием, который она украдкой подсмотрела во время тренировок отца и своего проклятого брата.

Северянка, смотревшая на Юко с удивлением и жалостью, неожиданно звонко и заливисто расхохоталась. Евнух с трудом поднялся на ноги и, покачиваясь, двинулся к девушке. На его лице было ясно написано желание уничтожить дерзкую девчонку. Юко растерялась. Она прекрасно владела легкой нагинатой и короткими парными клинками шото, но сейчас он была абсолютно беспомощна. Не с ее слабыми руками было противостоять в рукопашной схватке против этой горы сала. Но северянка решила по-своему.

Шагнув вперед, она решительно схватила евнуха за плечо и с неженской силой развернула к себе, одновременно нанося удар кулаком в челюсть. Не ожидавший от нее такого подвоха евнух снова оказался на полу.

– Лучше угомонись, бесполый, – резко приказала она пытавшемуся встать евнуху. – А ты молодец, девочка. С тех пор, как я заставила их бояться себя, они больше ни разу ни от кого не получали по соплям. Умница. Я так не смеялась со времен своей юности.

– Зачем вы пришли? – робко спросила Юко.

– Мне приказали сменить все ковры и простыни. Ведь прошлой ночью здесь ночевал сатрап, вот они и забеспокоились. Ведь на простынях мог остаться пот и другие жидкости сатрапа, а, используя их, его можно околдовать.

– Неужели нельзя было сразу сказать, что это просто уборка? – растерянно спросила Юко, повернувшись к евнуху. За него ответила северянка:

– Эти бесполые считают нас просто животными, способными только удовлетворять желания сатрапа. Не переживай. Он получил то, что заслужил за свою спесь. Постой в сторонке, я сейчас быстренько наведу здесь порядок, а потом мы с тобой пройдемся по саду и поболтаем.

Юко молча кивнула и вышла в коридор, где уже толпились девушки, с любопытством разглядывая разбитую физиономию евнуха. Северянка привычно сменила простыни и скатала лежавшие на тахте ковры. Легко закинув все собранное на плечо, она вышла в коридор и, швырнув свою ношу в руки евнуху, сказала:

– Я свое дело сделала, а эту грязь сам отнесешь. А теперь исчезни, пока я не вспомнила, как дралась со своими братьями. Думаю, ты этого не переживешь.

Взвизгнув от злости и возмущения, евнух рысью бросился прочь из сераля. Вслед ему раздался звонкий девичий смех. Северянка решительно взяла Юко за руку и широким шагом направилась в сад, таща девушку за собой. Юко пришлось почти бежать, чтобы поспеть за решительно шагающей служанкой.

Выйдя во двор, северянка не останавливаясь направилась прямо в дальний конец сада. Сердце Юко замерло. Она понимала, что никто не мог узнать о ее ночном приключении, но все равно боялась. Боялась выдать себя каким-нибудь неосознанным жестом или неосторожным словом.

Северянка словно почувствовала ее испуг. Резко остановившись, она повернулась к девушке и внимательно посмотрела ей в глаза.

– Ты ведь здесь совсем недавно, чего ты так боишься? В этой беседке с тобой случилось что-то плохое?

– С чего вы взяли? – растерянно спросила девушка.

– Ты вся напряглась, когда я сказала, что хочу прогуляться с тобой в саду. Неужели ты решила, что я из тех, кто предпочитает женщин мужчинам? Не волнуйся. Я нормальная и сама не очень хорошо отношусь к подобным штукам.

– Это не из-за вас, – тихо сказала Юко и неожиданно для себя рассказала этой необычной женщине все, что произошло с ней ночью. Северянка внимательно выслушала рассказ девушки и, помолчав, сказала:

– Видно, сами боги берегут тебя, девочка. За всю историю охраны дворца, ты первая, кто остался в саду и кого барсы не тронули. Это знак. Знак богов. Они помогут тебе. Расскажи мне свою историю, может быть, из нее я смогу понять то, что скрыто от тебя.

– Вы гадалка?

– Нет. Но иногда боги дают мне возможность понять скрытый смысл своих знаков.

– Каких знаков?

– Это сложно объяснить. Просто расскажи мне все, а там посмотрим.

– Хорошо, – ответила Юко, – только давайте пройдем в беседку. Надеюсь, там нам не помешают.

Северянка молча развернулась и направилась в беседку. Женщины устроились на мраморных скамьях, и Юко начала свой рассказ. Северянка выслушала историю девушки, ни разу не перебив и не задав ни одного вопроса. Когда Юко замолчала, она осталась сидеть, даже не сменив позы, словно мысли унесли ее в те далекие времена, когда она сама была такой же юной.

Наконец, очнувшись, она ласково погладила Юко по щеке и грустно произнесла:

– Маленькая моя. Ну почему боги так несправедливы и на нашу долю всегда выпадают такие страдания? Но что-то подсказывает мне, что скоро в твоей жизни все изменится. Крепись, девочка. Ты должна быть сильной.

– Я знаю. Но иногда это бывает так трудно. – Грустно ответила Юко.

– В этой жизни все трудно. Даже для того, чтобы стать матерью, женщине приходится претерпеть боль и страдание.

– Вы говорите о своем сыне?

– А-а, тебе уже рассказали. Что ж, может, это и к лучшему. Я научу тебя, как избежать такой неприятности. Детей надо рожать от человека, которого любишь ты, уважают окружающие. Тогда они будут счастливы. А я обрекла своего сына на ненависть и презрение. Единственное, что утешает меня в этой жизни, так это вера. Вера в слово человека, который обещал спасти моего сына от позора и бесчестия. Но он погиб, и я не знаю, что стало с моим мальчиком. Хотя что я говорю?! Он давно уже не мальчик. Он стал воином. Бойцом. Я знаю, что за его голову назначена награда, а это значит, что он жив. Я каждую ночь молю за него богов.

– Не стоит отчаиваться. Раз он жив, значит, еще не все потеряно. Я верю, что вы когда-нибудь встретитесь, – живо проговорила Юко, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Ей до боли стало жаль эту сильную, красивую женщину, которую судьба и человеческая жестокость обрекли на разлуку с сыном.

– Не надо жалеть меня, девочка. Я знаю, что не умру, пока не увижу сына. И это знание согревает меня. А жалость… Спасибо тебе за участие, но жалость не для меня. Это я могу помочь тебе. И я это сделаю. Евнухи побаиваются меня, так что, пока я в силе, тебе нечего на них оглядываться. Просто будь осторожна. Они способны на любую подлость.

Юко молча кивнула, давая понять, что запомнила совет северянки.

За разговором время пролетело незаметно. День склонился к закату, и женщины решили вернуться во дворец. Каждой из них предстояло еще многое сделать до наступления ночи. Северянка вернулась к своей работе, а Юко направилась в трапезную.

С самого утра у девушки и маковой росинки во рту не было, поэтому она умудрилась съесть все, что навалила ей в тарелку старшая повариха, чем привела ее в веселое расположение духа. Эта громогласная, необъятных габаритов женщина с самого первого дня постоянно ворчала, что на такого заморыша, как Юко, смотреть-то страшно, а не то, что в постель с ним ложиться.

Кое-как переведя дух после огромного количества еды, Юко с трудом добралась до своей комнаты и просто рухнула на тахту. Ей казалось, что соверши она любое неосторожное движение, и ее живот просто лопнет. Устроившись поудобнее, девушка принялась мечтать, как встретится со старым звероводом и услышит еще одну занимательную историю. С этими мыслями, она незаметно задремала.

Проснулась она сразу после полночного колокола. Лежа на тахте, Юко пыталась понять, что именно разбудило ее. Неожиданно она поняла, что это был за звук. Рычание барса. Юко подняла голову и вздрогнула от неожиданности. Открытое настежь окно внезапно заслонила какая-то тень.

На широком подоконнике стоял Гурхан. Резная балюстрада на внешней стене дворца стала прекрасной возможностью для сильного и ловкого зверя забраться на второй этаж в открытое окно.

Девушка быстро выглянула в коридор, но обитательницы сераля мирно спали. Барс, увидев, что его новая подруга проснулась, развернулся и бросил на нее взгляд через плечо, словно приглашая следовать за собой. Юко быстро прихватила спрятанный между подушек мешочек с лакомством, который дал ей старый зверовод, и бесшумно выскользнула во двор. Легкая резная дверь из сандалового дерева чуть скрипнула, открываясь, но этот звук не потревожил сон наложниц.

Гурхан уже ждал ее, стоя в трех шагах от двери. Юко медленно подошла к барсу и осторожно погладила мягкую, шелковистую шерсть. Зверь благосклонно принял угощение, протянутое ему крошечной ладошкой, и, тихо рыкнув, двинулся в сторону старой беседки. Юко пошла следом, стараясь не отставать от своего провожатого. Чернильная темнота южной ночи скрывала все, что двигалось в ней, но девушка чувствовала, как рядом с ней бесшумно скользят собратья Гурхана. Иногда звери обменивались тихим порыкиванием, и барсы отступали, задержавшись, только чтобы обнюхать следы девушки, оставшиеся на траве.

Сдерживая нетерпение, Юко проскользнула в темноту беседки и замерла, пытаясь понять, здесь ли старик или ушел, так и не дождавшись ее. Тишину ночи нарушил тихий шорох и легкий скрип дверцы потайного фонаря.

– Я здесь, девочка. Не бойся и не шуми.

– Я боялась только одного, что вы не дождетесь меня и уйдете.

– Я обещал, что дождусь. Трудно было выйти? Тебя никто не видел?

– Нет. Все давно спят. Меня разбудил Гурхан. Если бы не он, я бы точно проспала.

– Разбудил? Но как? Я не слышал его рева. Обычно, если этот зверь подает голос, его слышно аж на базарной площади. Даже верблюды от страха приседают.

– Он не рычал. Он просто взобрался на мой подоконник и тихо зафыркал.

– На какой подоконник? – растерянно спросил зверовод.

– На мой. Ну тот, что в моей комнате.

– И каким образом, скажи на милость, он нашел его?

– Не знаю. Но это правда.

– Знаешь, это впервые, когда кто-то из моих зверей вот так ходит за кем-то хвостом. Он сегодня и вел себя как-то странно. Обычно спит весь день, от кормежки до кормежки, а сегодня все бродил по клетке. И на помощника моего рыкнул так, что тот аж от клетки отпрыгнул. Странно это все, – задумчиво проговорил старик, внимательно разглядывая огромного зверя, вальяжно лежавшего на полу в свете потайного фонаря.

– Может быть, он почувствовал, что мне нужна его защита? – робко предположила Юко. – Я сегодня подралась с евнухом, – продолжила она, заметив недоуменный взгляд зверовода, и рассказала старику все свои дневные приключения.

Внимательно выслушав девушку, старик задумчиво почесал макушку и растерянно развел руками.

– Знаешь, я многое замечал за своими зверями, но иногда своими выходками они ставят меня в тупик.

– Вы обещали рассказать мне историю своего капитана, – напомнила Юко.

– Да. Историю о капитане Расуле и его приемыше, которого он усыновил. Я помню. Эта история уже стала легендой, но то, что я расскажу тебе, будет правдой, от первого до последнего слова.

Они говорили почти до самого рассвета. Гурхан так и не оставил их, только иногда выходя в темноту ночи и быстро возвращаясь на место. Он словно проверял, все ли в порядке в саду и нет ли посторонних, способных помешать беседе людей. Наконец, старик погасил фонарь и взглянул на светлеющее небо. Глотнув вина из маленькой фляжки, висевшей у него на поясе, зверовод медленно встал.

– Пора. Уже светает. Иди к себе, девочка, а я пока обойду сад, проверю, все ли в порядке.

Юко кивнула и, нехотя поднявшись, направилась к выходу. На пороге она остановилась и развернувшись, попросила:

– Я приду сюда завтра, можно? Расскажите мне еще что-нибудь. Пожалуйста. А то там мне даже поговорить не с кем.

Старик растерянно усмехнулся и развел руками.

– Так ведь мне и рассказать-то особо нечего. Только походы да служба при зверях. Даже семьи нет.

– Вот и расскажите о зверях. Я многое о них слышала, но увидела только здесь.

– Ладно. – Неожиданно сдался старик. – Все равно у меня бессонница, да и сад я обходить должен. Приходи, поболтаем.

Юко радостно кивнула и неожиданно задумалась, словно решаясь на какой-то отчаянный шаг. Потом, упрямо тряхнув головой, сказала:

– Я приведу с собой одну женщину. Многое из того, что вы рассказали, касается именно ее.

– Кто это? – моментально насторожился зверовод.

– Северянка. Это ее сына подобрал ваш капитан. Она его мать, и я хочу, чтобы вы повторили свой рассказ для нее.

– Значит, она жива. Ходили слухи, что после схватки на арене ее бросили в железный зиндан, откуда она уже не вышла.

– Это ложь. Ее никуда не сажали. Просто сделали служанкой в серале.

– Хорошо. Приводи ее. Только осторожно. Гурхан, зверь ревнивый, а кроме того, его учили не выпускать из сераля никого.

– Я постараюсь уговорить его, – дерзко ответила Юко.

Быстро пробежав по дорожкам сада, Юко, по пятам сопровождаемая барсом, проскользнула в легкую дверь и тихо прокралась в свою комнату. Выглянув в сад, девушка увидела барса, сидящего под ее окном. Заметив мелькнувший в окне силуэт, Гурхан негромко фыркнул и, встряхнувшись, неторопливо направился в сторону хозяйственной стены. Именно там располагались клетки и конюшни, где держали зверей.

С трудом дождавшись пробуждения обитательниц сераля, Юко выскочила из комнаты и побежала искать северянку. Обежав почти весь сераль, девушка спустилась в подвал, где располагались подсобные помещения.

Женщины из кухонной обслуги уже закончили приготовление завтрака на всех живущих во дворце. Именно с этой кухни кормили наложниц, слуг и рабов, только готовили им отдельно. Сатрапу и его приближенным готовили на центральной кухне, куда доступ был закрыт всем, кроме телохранителей, поваров и прислужников, допущенных в покои сатрапа.

Северянку Юко нашла в прачечной, где она громогласно разносила прачек, нехотя гревших воду и разводивших мыльный раствор. Увидев девушку, та в последний раз пригрозила позвать евнухов с плетьми и вышла в коридор.

– Что случилось, девочка? О твоей беготне по коридорам уже начинают судачить. Не забывай, это сераль, где уйма молодых и здоровых кобыл изнывают от скуки и готовы устроить себе развлечение из любой ерунды.

– Я искала тебя.

– Ну вот и нашла. А теперь рассказывай, что случилось? А то носишься по дворцу как ошпаренная.

– Помнишь, я говорила тебе про старого зверовода?

– Ну, помню.

– Он знает, что случилось с твоим сыном.

– Что-о? – воскликнула северянка, схватив Юко за плечи. Сильные руки женщины, привычные к тяжелому труду, сжались так, что Юко невольно ахнула.

– Повтори, что ты сказала? – северянка продолжала трясти девушку, словно та была пустым мешком.

– Скажу, только отпусти! – взмолилась Юко, боясь, что ее голова сейчас просто слетит с плеч.

– Прости, девочка. Я сделала тебе больно. Прости старую дуру. Просто я не могу поверить в то, что ты сказала. Не обижайся.

– Я не в обиде. Просто не ожидала, что у тебя такие сильные руки.

– Потаскай тяжести с мое, еще и не такие будут, – отмахнулась северянка.

– Тот гвардеец многое знает о судьбе твоего сына. Я уговорила его встретиться с тобой. Этой ночью. Он согласился. Сразу после полуночного колокола я буду ждать тебя у дверей в сад. Только не выходи без меня. В это время уже выпустят барсов.

– И как же ты собираешься провести меня в беседку?

– Я уже все придумала. Гурхан, он вожак всего прайда, легко может подняться ко мне в комнату…

– Как? – пораженно воскликнула северянка.

– По стене. Там же много лепных украшений и виноградных лоз.

– Значит, мы все это время жили в опасности, что любой из этих зверей, взбесившись, может забраться в сераль и погулять, как хорек в курятнике?

– Ну, наверно, – растерянно протянула Юко, которой в голову не приходила подобная мысль. – Но ведь такого ни разу не случалось.

– Все когда-нибудь случается впервые, – философски ответила северянка, немного успокоившись. – Ладно, теперь это не важно. Прости, я перебила тебя. Говори дальше, я внимательно слушаю.

– Так вот, я позову Гурхана в комнату и постараюсь вас познакомить.

– Как это?

– Ну, старик сказал, что звери думают носом.

– Как понять, носом?

– Ну, ему надо обнюхать человека, тогда он будет знать, друг это или враг.

– А разве друзья и враги пахнут по-разному?

– Не знаю, но старик всю жизнь занимался зверями, наверное, он знает, что говорит?

– Что ж. Не знаю, что из этого получится, но ради того, чтобы узнать что-то о сыне, я готова накормить твоего барса собственным мясом. Только боюсь, оно ему не понравится. Уж больно старая и жилистая будет конина. – Грустно улыбнулась женщина.

– Почему конина? – не поняла Юко.

– Слишком долго я вкалываю как лошадь. Потому и конина. Но мы сделаем немного по-другому. После полуночного колокола я сама приду к тебе в комнату. Только не забудь занавесить вход и погасить лампу. Не стоит нам слишком часто встречаться, да еще и по ночам. Если пронюхают, сразу прилепят ярлык любительниц амазонской любви.

– Какой? – не поняла Юко.

– Говорят, что так развлекались женщины-воины, амазонки. Они не признавали мужчин в своих городах, потому и развлекались таким способом.

– Каким таким? – заинтересованно спросила Юко.

– Ну, когда женщина ласкает женщину.

– А разве такое бывает?

– Девочка моя, ты хоть что-нибудь знаешь об играх мужчин и женщин?

– Ну да. Кое-что. Мне рассказывали, мама и служанки, когда мы готовились к свадьбе.

– Иди к себе. Я закончу с делами и зайду. У меня есть один трактат об искусстве любви. Ты не умеешь читать на местном языке, но по картинкам все станет ясно. Думаю, тебе это пригодится.

– Зачем?

– Придет время, узнаешь, – улыбнулась северянка. – Ты испробовала рабской любви, но есть и другая любовь. Любовь мужчины и женщины, не равнодушных друг к другу, не испытывающих ненависти и злобы, а наоборот, стремящихся доставить наслаждение партнеру.

– Ты говоришь о женщинах из веселых домов?

– Нет. Я говорю о влюбленных. Когда-то, очень давно, там, на моей родине, я повстречала молодого воина. Сильный, светловолосый, с синими, как море, глазами. Он сразу пленил мое сердце. На празднике середины зимы мы много танцевали вместе, а когда все устали и разошлись по ночным мехам, он захотел меня, и я не отказала. Эту ночь я буду помнить всю жизнь. – Лицо северянки стало мечтательным и неожиданно очень красивым. Словно все прошедшие годы в один миг отступили, и она снова стала той юной, невинной девушкой, которая подарила свою первую ночь любимому.

Юко растерянно наблюдала за этим неожиданным перевоплощением женщины, не понимая, как такое может быть. Только что она видела усталую, немолодую женщину, на лице которой было написано беспокойство за отнятого когда-то сына, и вдруг она превратилась в юную красавицу.

Но вот северянка вздохнула и, тряхнув головой, вернулась к жестокой действительности. Прошедшие годы снова взяли свое. Перед Юко стояла просто усталая служанка с севера.

– Я пойду? – робко спросила Юко, пытаясь понять, что это было. Колдовство, или жестокая ирония богов.

– Иди. Я скоро зайду, принесу, что обещала. – Кивнула женщина и вернулась в прачечную.

Юко медленно побрела к себе. Девушка все еще была под впечатлением от увиденного. Она не раз видела, как немолодые женщины преображаются при помощи разных специальных красок и притираний, но это было не надолго и изменялось только лицо, да и сам процесс нанесения этих средств был долгим и нудным занятием. А сегодня эта странная северянка преобразилась в одно мгновение только при помощи своей внутренней, духовной силы.

Неожиданно Юко подумала: если дух матери имеет такую силу, то какой силой должен обладать сын?

Так и не найдя ответа на свой вопрос, девушка вернулась в комнату и, устроившись на подоконнике, принялась раздумывать, как ей зазвать в комнату барса, чем занавесить вход и еще о сотне подобных вещей. Она понимала, что от ее осторожности зависят жизни многих людей.

Так ее и застала северянка, принесшая обещанный трактат. Сидящей с ногами на широком подоконнике и сосредоточенно обсуждающей что-то сама с собой.

– Девочка, ты хорошо себя чувствуешь?

– Да. Немного не выспалась, а так все в порядке. А что?

– Ничего особенного, если не брать в расчет, что ты сидишь на солнцепеке и сосредоточенно разговариваешь сама с собой.

– Просто я решала, что нужно сделать, чтобы все оставалось в тайне.

– Прежде всего прекратить думать вслух. Хорошо еще, что ты говорила на своем языке. Это тебя спасает. Всегда можно сказать, что ты молишься своим богам или вспоминаешь стихи, или еще какую-нибудь подобную муру. Все равно никто не сможет проверить. – Усмехнулась северянка. – Вот, полистай. Только будь осторожна. Чтобы никто не увидел у тебя эту книгу.

– Она запретна?

– Нет. О ней никто не знает. Просто евнухи сразу отберут ее и отдадут в дворцовую библиотеку. Там тысячи книг, но их никто не читает, и полезные знания просто пылятся на полках без дела. А знания из этой книги тебе самой пригодятся. – Заговорщицки подмигнула северянка и, прислушавшись к тому, что творится в коридоре, приложила палец к губам, давая Юко понять, что нужно сменить тему. Затем, слегка поклонившись, громко сказала:

– Хорошо, госпожа, вечером я непременно сменю простыни. Я всегда говорила главному кастеляну, что новые простыни царапают кожу. Их непременно сменят, – и еще раз подмигнув, вышла.

Юко поразилась остроте слуха женщины. Среди шорохов листвы, смеха наложниц, крика павлинов в саду и прочих дневных шумов она смогла различить тихие шаги девушки, живущей в соседней комнате.

* * *

Топ-Гар примчался в Кортес ранним утром. Ворота города только открыли и сонные стражники, зевая и поеживаясь, нехотя начали проверку очередного каравана. Ал-Тор и остальные ветераны должны были проникнуть в город по отдельности, группами по два-три человека. Уже в течение этого дня весь отряд должен был оказаться в городе.

Гвардейцы, давно покинувшие город, не боялись быть узнанными. Слишком много времени прошло с их последнего караула во дворце. Такеши и Разману пришлось остаться в лагере. Оба были слишком заметны. Ал-Тору пришлось выдержать очередную стычку с Медведем. Проклиная все на свете и яростно размахивая нагинатой, островитянин упорствовал в своем стремлении ехать в город. Ал-Тор был категорически против.

– Поймите, мастер! Я должен ехать. Я не могу допустить, чтобы вы делали за меня все, что должен сделать я, – орал Такеши в полный голос. От его крика шарахались даже привычные ко всему боевые лошади.

– Послушай меня, воин, – неожиданно сурово оборвал его Ал-Тор, – ты не знаешь города, ты не знаешь расположения дворцовых покоев, ты не знаешь, куда и к кому идти. И, наконец, ты не знаешь, у кого спрашивать о времени и месте похищения, а в городе не знают тебя. Я сам почти ничего не знаю. Мне приходится надеяться только на моих людей. Кроме того, людей с такой внешностью, как у тебя, в городе нет. Стоит тебе только появиться у ворот, как тайная служба тут же свяжет твою внешность с Юко. Насколько мне известно, во всем Кортесе только у нее такой же тип лица. В тайной страже далеко не дураки сидят. Да, в общем-то, стража особо и не потребуется. За таким, как ты, зеваки будут толпами ходить. Хочешь провалить все дело своим упрямством? – добавил он уже более спокойно. – Вам с Разманом предстоит не менее сложное дело. Вполне может быть, что за нами будет погоня. Вы должны будете приготовить несколько ловушек. Я не могу рисковать людьми. Именно поэтому я и взял с собой мастера-оружейника. Свернете лагерь, приготовите подарочки для наших приятелей и ждите. Это приказ, воин! – Последнюю фразу Ал-Тор произнес так, что даже Разман, польщенно поглаживавший свой неразлучный гердан, вздрогнул и подтянулся.

Такеши несколько мгновений смотрел в зеленые глаза Ал-Тора. Потом логика и привычка исполнять приказы взяли свое, и он медленно склонил голову. Ал-Тор решил немного смягчить резкость своего тона и, немного помолчав, добавил:

– Даже мне придется пробираться в город под личиной пораженного пустынной слепотой. Из-за моих глаз. Слишком многие в городе помнят их. Я вступлю в игру только в последний момент. Через стену проще всего перебраться мне. Ветераны… Они уже ветераны, – осторожно добавил он, стараясь не сказать обидного.

Бывшие гвардейцы понимающе переглянулись. Затем один из десятников с грустью в голосе произнес:

– Вы правы, мастер. Мы уже старики. Именно поэтому мы позволили вам идти на такой риск. Будь хоть один из нас моложе лет на десять, сидеть бы вам в замке. Всем троим. – Ал-Тор вскинулся, собираясь возражать, но десятник не дал ему открыть рот.

– Вы мастер, отвечаете за всех нас. Поэтому ваше дело – поставить задачу, отдать приказ и истребовать его исполнения. Мечом махать любой дурак сможет, а продумать все до мелочей, учесть все сложности – это уметь надо. Для этого мозги нужны. Именно этому капитан вас и учил. Именно к этому и готовил. Просто раздать куски земли и сидеть в замке, как паук в своей паутине, легко. А вот позаботиться о вассалах, понять их нужды, уметь нужно.

– Но ведь это вы все делаете. Сами. Даже на советах вы решаете все сами. Вы. Десятники, – растерянно возразил Ал-Тор.

– Мы только обсуждаем что и как. Последнее слово всегда остается за вами, мастер. Вспомните, на последнем совете. Мы до хрипоты спорили, а вы послушали, подумали и приняли решение, с которым никто не стал спорить. И это правильно. Вы командир сотни. С тех пор, как не стало капитана, вы наш командир. И мы подтвердили это кровавой клятвой, которую вы приняли. Давайте не будем больше спорить. Примите все как есть. Мы берегли и будем беречь вас. Ведь именно от вас зависят наши жизни, наша старость.

– Но…

– Хватит, мастер. Мы просто теряем время. Совет давно собирался объяснить вам это, но раз уж так сложилось, я решил, что вам лучше узнать все сейчас, до того, как вы полезете ифриту в пасть. Просто помните, что вы отвечаете за всех нас, включая и этого спорщика. – Десятник кивком головы указал на Такеши, затем продолжил: – А ты Медведь, запомни. Это был последний раз, когда ты спорил с мастером. Больше такого не будет. Мы были, есть и будем солдатами. Даже сейчас, в отставке. Мы так живем, и нам это нравится. Это наш командир. И неважно, где мы находимся, в степи, в замке, в море или в иблисовой заднице. Любая его команда – это приказ. Живи так же или ищи себе другое пристанище. Это тоже решение совета. Если ты и вправду воин, дорожащий своей честью, ты поймешь и примешь это решение. Если же нет, пусть твои боги судят тебя. Мы исполним то, что обещали, но потом тебе придется уйти.

Ал-Тор перевел растерянный взгляд с десятника на Такеши. Воин стоял, возвышаясь над десятником на целую голову. Пальцы Такеши сжали древко нагинаты так, что побелели костяшки. Но, подумав, островитянин встряхнул головой и расслабился.

– Ваш совет прав. Я принимаю условия. Скажу больше, я давно их принял. Просто вы неправильно поняли меня. Я не могу оставаться в стороне, пока вы будете рисковать жизнями ради меня. Я должен разделить риск с вами.

– Ты разделишь его, можешь не сомневаться. Именно поэтому вас с Разманом и оставляют здесь. Из города нам придется бежать очень быстро. И бежать мы будем сюда. Там, в городе, вы оба будете только мешать. А здесь, в поле, вы и будете нашей ударной силой. Засадой, в которую мы приведем погоню, – терпеливо разъяснил диспозицию старый солдат.

– А теперь, хватит спорить. Займитесь делом. Разман знает, что надо делать. – И развернувшись к терпеливо ждавшим команды гвардейцам, зычно скомандовал:

– По коням! В колонну по три, рысью, ма-а-арш!

Гвардейцы слаженно вскочили в седла, и колонна быстро исчезла за утесом. Разман оглядел оставшихся ветеранов и, крякнув, почесал в затылке. Такеши смотрел вслед ушедшему эскадрону с таким видом, словно хотел броситься за ними пешком. Словно уловив, что происходит с воином, Разман тронул его за плечо и с усмешкой сказал:

– Пойдем, друг. Попробуем придумать, как организовать достойную встречу погоне. Только я не знаю, что у меня из всего этого получится.

– Почему? – неожиданно спросил Такеши.

– Что почему?

– Почему они отказались взять меня с собой? Ведь я один мог бы сдержать всю погоню, достаточно просто встать в воротах города.

– Да? А для кого тогда невесту воруют? Для меня, что ли? Да и правы они. Мы с тобой, друг, просто застрянем в этих щелях, которые там улицами называют. Понастроили, настоящему мужчине и не развернуться, – с усмешкой проворчал кузнец.

Такеши улыбнулся шутке мастера и, закинув на плечо нагинату, кивнул:

– Это точно. За что ни возьмись, все на дохляков рассчитано. Что мебель, что стены, что двери. Сколько раз уже шишки себе о притолоку набивал.

– Ничего, друг. Вот закончится эта история, и мы тебе дом по мерке построим. Чтобы и притолока впору, и комнаты по размеру. А то в этих клетушках и не повернуться. Я каждый раз, как рукой махну, так боюсь, стенку снести, – пожаловался Разман и повернулся к десятнику.

– Ну, устоз, говори, что делать?

– Да как вам объяснить? – растерялся мастер, но старик быстро разрешил его сомнения.

– Ты не объясняй. Так мы только время терять будем. Просто говори чего куда нести, что валить и где крепить. Остальное, не наше дело. За работу своих механизмов будешь отвечать перед мастером сам. Наше дело – тяни-толкай. Понял?

– Годится, – рассмеялся кузнец и принялся показывать десятнику, что и куда ставить и где копать.

Такеши бережно прислонил нагинату к скале и присоединился к ветеранам. Работа отвлекла его от грустных мыслей, и вскоре он сам начал посмеиваться над грубоватыми шутками ветеранов по поводу его габаритов и силы.

Кавалькада ветеранов быстро двигалась в сторону города. Ал-Тор молчал, осмысливая все, что ему пришлось услышать. Неожиданно его размышления бесцеремонно прервал знакомый уже голос клинка.

– Ну что, бастард. Так и будешь размышлять и сетовать на навалившиеся проблемы.

– А разве я сетовал? Просто неожиданно это все. Они решили все за меня, а я узнаю в последнюю очередь.

– Дурак, – коротко ответил меч.

– Ты чего? – опешил юноша.

– Да ничего! Сколько уже времени прошло с тех пор, как ты живешь в замке, а до тебя только сейчас дошло, что ты не просто наследник Расула. Ты – их надежда. Их вера в будущее. Пойми, наконец, что они не смогут выжить поодиночке. Они всю жизнь жили службой. Тогда за них отвечал Расул, теперь это твоя ноша, и вся эта инвалидная команда верит тебе. Они пойдут за тобой в огонь и в воду, и каждый из них будет не просто прикрывать тебе спину, а с радостью подставится под удар, лишь бы ты был жив. Пойми, ты для них, не просто властитель, ты командир, и от тебя зависят жизни остальных.

– Но ведь мы не на войне.

– Для них каждый день война. Они не умеют по-другому. В этом вся их жизнь. Дай им дом, землю, но отними оружие, построения, команды, риск, и они умрут. Это люди войны.