Текст книги "Михаэль. Книга для инфантильных мальчиков и девочек"

Автор книги: Эльфрида Елинек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Герда читает:

Вернер знакомит Гитту с автогонщиком Гарри, своим бывшим одноклассником. Гарри – это ураган. У него есть все, чего нет у Вернера или что Вернер уже утратил: он мило предупредителен, вежлив, страстен, нежен, очарователен и так далее. Оба с первого взгляда понимают, что происходит. Гарри везет их в своем лимузине на бой быков. Гитта удивлена, она думала, что гонщики ездят только на спортивных машинах. Гарри объясняет: в частной жизни мы садимся за руль любых вместительных и удобных машин. Во-первых, чтобы расслабиться, а во-вторых – просто потому, что мы вынуждены всегда таскать за собой целую гору багажа. Гарри сразу замечает, что Вернеру Гитта уже надоела. Взгляды их встречаются, они долго смотрят друг на друга. На бое быков присутствует и Дженнифер Норден, известная кинозвезда. Она живет с главным тореадором и пронзительно кричит, когда один из тореадоров на арене падает. Но ее друг остается цел и невредим. Интересно, я так же вопила бы, как эта утонченная красотка Дженнифер, если бы что-то случилось с Гарри? Гитта поражена, поймав себя на этой мысли. Вернер ничего не замечает. Ему приходится сесть сзади, а Гитте доверяют руль тяжелого лимузина. Гарри говорит, что она великолепно водит машину. Во время Гран-при Испании, где Гарри тоже выходит на старт, Гитта с удивлением видит возле боксов толпы красивых девочек. Гарри с презрением говорит: они тут всегда крутятся, подстилки, не более того. По-настоящему ценятся только такие женщины, как Гитта. И она это чувствует. Гонки начались, обстановка захватывающая. Вдруг – туча пыли, языки пламени, дым, сирены, крики. И Гитта тоже кричит, волнуясь за Гарри. Пронзительно & дико. Еще раньше Гарри сказал Вернеру: как я тебе завидую, Вернер, у тебя такая красивая жена. Тебе повезло, дружище.

Фабрикант Кёстер тоже удаляет все лишние волоски у себя на теле. После этого он погружается в пенные волны.

Герда мечтает:

Вернер знакомит меня с автогонщиком Гарри, своим бывшим одноклассником. Гарри – это ураган. У него есть все, чего нет у Вернера или что Вернер уже утратил: он мило предупредителен, вежлив, страстен, нежен, очарователен и так далее. Мы оба с первого взгляда понимаем, что происходит. Гарри везет нас в своем лимузине на бой быков. Я удивлена, я думала, что гонщики ездят только на спортивных машинах. Гарри объясняет: в частной жизни мы садимся за руль любых вместительных и удобных машин. Во-первых, чтобы расслабиться, а во-вторых – просто потому, что мы вынуждены всегда таскать за собой целую гору багажа. Гарри сразу замечает, что я Вернеру уже надоела. Наши взгляды встречаются, мы долго смотрим друг на друга. На бое быков присутствует и Дженнифер Норден, известная кинозвезда. Она живет с главным тореадором и пронзительно кричит, когда один из тореадоров на арене падает. Но ее друг остается цел и невредим. Интересно, я так же вопила бы, как эта утонченная красотка Дженнифер, если бы что-то случилось с Гарри? Я поражена, поймав себя на этой мысли. Вернер ничего не замечает. Ему приходится сесть сзади, а мне доверяют руль тяжелого лимузина. Гарри говорит, что я великолепно вожу машину. Во время Гран-при Испании, где Гарри тоже выходит на старт, я с удивлением вижу возле боксов толпы красивых девочек. Гарри с презрением говорит: они тут всегда крутятся, подстилки, не более того. По-настоящему ценятся только такие женщины, как ты, Герда. И я это чувствую. Гонки начались, обстановка захватывающая. Вдруг – туча пыли, языки пламени, дым, сирены, крики. И я тоже кричу, кричу, волнуясь за Гарри. Пронзительно & дико. Еще раньше Гарри сказал Вернеру: как я тебе завидую, Вернер, у тебя такая красивая жена. Тебе повезло, дружище.

Буря аплодисментов. Мама в восторге. Прозвучало много мелодий, которые она напевала еще в своей молодости. Раздеваясь ко сну, она продолжает с восторгом говорить об этом. Герда слушает вполуха. Она предпочитает детективы или такие фильмы, где красивые молодые герои, где много проблем, которые в конце благополучно разрешаются. А если говорить о музыке, то ей больше нравится современная эстрада. Мамочка аж всплакнула – так она тронута. По щекам у нее текут слезы. Жаль, что любимая передача бывает так редко.

У Герды, которая погружена в мечты об автогонщике Гарри, настроение гораздо лучше, чем у ее мамочки. Она быстро надевает ночную рубашку. Мама целует ее на ночь и поправляет ей одеяло. Самой себе она кажется гораздо лучше своей мамочки, наша Герда. Но она все равно будет мила со своей мамочкой, несмотря на то что выйдет замуж за автогонщика Гарри & у них будут дети.

~~~

дорогие юные читатели!

Как бедна была бы наша жизнь без этих радужных мечтаний! Впрочем, наша жизнь и с радужными мечтаниями все равно бедна. Один мудрый человек некогда сказал: мечты есть звук пустой.

действительность

Зимний праздник! Участвуют все, даже младшие & самые младшие. Сколько здесь сегодня симпатичных гномиков! Есть, разумеется, и принцесса, и клоун, и без числа разных зверей, собаки, кошки (Томми Фиш то и дело наступает на свой длинный хвост), ведьмы, Белоснежки, волшебники, индейцы, ковбои, прачки, цветочницы, садовники – кого тут только нет!

Господин Кёстер награждает за лучший костюм. Вот это да! Ингрид завоевала первое место. Она нарядилась продавщицей сладостей. Мама нагрузила ей полную корзину конфет и шоколада, и теперь она раздает все это ликующим сотрудникам.

Браво, Ингрид! Господину Кёстеру Ингрид тоже вручает ролик леденцов. Спасибо, милое дитя, со смехом говорит господин Кёстер. Но леденцы он тут же выбрасывает, потому что от них толстеют. Второй приз достается коту Томми Фишу, а третий – ученику, который нарядился мухомором. А это кто же там такой? Не может быть! Это же Флиппер! А вот и Портер Рикс. Двое сотрудников отдела торговли смастерили эти костюмы в свободное от работы время. Они удостаиваются похвалы господина Кёстера.

Наша Ингрид так гордится своим первым местом! Она решила, что все глаза теперь будут направлены только на нее. Она льнет к трибуне для почетных гостей, где сидит господин шеф. Мамочка строго наказала ей: сделай красивый книксен, присядь пониже, как полагается! Ингрид приседает как можно ниже с явным кокетством, зазывно глядя на господина шефа. Господин шеф, разумеется, смотрит сейчас только на Ингрид & больше ни на кого. Но Томми Фиш, занявший второе место, весь иззавидовался. Он незаметно толкает Ингрид, и та падает, шлепается у всех на виду прямо на задницу и громко ревет. Какая незадача – и это в день ее триумфа!

И вот именно в этот момент господин Кёстер смотрит на нее. Он раскатисто смеется. Смеется какой-то шутке, отпущенной начальником производственного отдела. Ингрид, рыдая, бросается к своей мамочке. Мамочке стыдно, она сурово говорит: ну погоди, дома отец тебе задаст. Ингрид плачет еще громче. Позор! Ну и поганка же ты, Ингрид, говорит мама. Теперь господин Кёстер тебя больше не любит. Мне просто стыдно за тебя.

Господин Кёстер толком не разобрался в этой маленькой трагедии. И нас она тоже не очень-то интересует. Верно? Мне и писать-то об этом тошно.

Ведь много кому действительно плевать, кто на зимнем празднике получил приз, а кто нет.

рассказ

Мамочка, давай выйдем прогуляемся, посмотрим, что где продается, предлагает Герда. Домою посуду, и пойдем, отвечает мать. Можно я надену новое пальто? Можно, только не запачкай его.

По телевизору Герда смотрела вместе с мамой репортаж с авторалли. Они гоняют как угорелые. Фонтаны грязи до небес. Им запомнилась красивая блондинка – фотомодель или киноактриса, с ног до головы забрызганная грязью. Но она громко смеялась, и было видно, что ей все нравится. Она наградила победителя поцелуем. Мама сказала: ей бы не помешало немного помыться, прежде чем появляться перед камерой. Чтобы хоть выглядеть по-человечески. Герда же ответила, что, по ее мнению, она выглядит как надо. Отчаянная девчонка. Опрятность еще никому не повредила. К тому же это такой опасный вид спорта, согласись. Но Герда, которая прекрасно разбирается в том, что они смотрят, отвечает: Формула-1 в сто раз опаснее.

Стоп! Вот номер! Да это, кажется, молодой господин шеф? Про себя Герда называет его Михаэль и в разговорах с матерью тоже употребляет это имя. Иногда она представляет себе, что называет его так вслух, при всех.

Ну да, это Михаэль. Молодой господин шеф в беде! Он отчаянно пытается вкатить свой новый «ягуар» в ворота гаража, прилегающего к его вилле.

Но ничего не получается. Сейчас, Михаэль, я тебе помогу! Герда бросается вперед, мать лениво плетется сзади. В конце концов, молодежь лучше находит общий язык без посторонних глаз. Мать внимательно наблюдает. Герда тянется куда-то вперед, машет руками, подает знаки, она только что наизнанку не выворачивается и все что-то показывает, кричит, мельтешит, строит рожи, она готова пополам разорваться. Правее, еще чуть-чуть правее (Михаэль – тихо, неслышно добавляет она). Михаэль дает задний ход и в десятый раз пытается вписаться в ворота. Герда изгибается крюком, она пальчиками показывает Михаэлю, что он должен проехать на несколько миллиметров правее. Вот так! Кррак! Многоголосый вопль ужаса. Левая фара разбита. Герда белеет как полотно. Мать кулаком ударяет Герду в лицо. Немедленно иди и проси прощения у своего шефа, мерзавка! Герда всхлипывает. За эти несколько секунд вся прожитая жизнь пробегает у нее перед глазами. Перед ее внутренним взором. Все то, что она когда-то видела по телевизору. Например, сцена, когда Герда наклоняется так, что во всей красе видны ее длинные загорелые ноги, и берет с заднего сиденья приземистой спортивной машины свою сумку.

Красивая новая машина. Суперская тачка набила себе первую шишку. Мать побелела как полотно. А что, если ей придется за это платить? Но Герда-то сразу сообразила, что сейчас должно произойти & что произойдет. Зря, что ли, она чуть ли не каждый день смотрит по телевизору все передачи подряд до поздней ночи? Дальше будет так: она в своем новом зимнем пальто ляжет плашмя поперек дороги возле въезда в гараж. Тут же подскочит Михаэль и спросит: что с вами, девушка? А потом он поднимет ее с земли. Тень узнавания пробежит по его лицу. Потом он заключит ее в свои объятия, чтобы уже никогда не выпускать. Пока оформляется развод с Патрицией, она будет ждать его в загородном доме в горах. Там у нее будет все что душе угодно. Она будет совершенно одна и в то же время вновь не одинока – ведь у нее теперь будет МИХАЭЛЬ.

Сегодня суббота. Сосед моет свой «фольксваген».

У меня сегодня день рождения, говорит сотрудница Ингрид своему шефу. Чудненько! А где же у нашей Ингрид желудок? Вот он! И господин шеф ловким движением наносит удар точно туда, где ямка под грудью. А где у моей Ингрид почки? Вот они, почки! Два блестящих удара слева & справа, туда, где почки. Ну, а голова-то у фройляйн Ингрид сегодня где? Вот она! Точный удар ребром ладони моментально сбивает Ингрид с ног. А она-то, дурочка, так радовалась! Сотрудники даже деньги иногда собирают на коллективный подарок! Но на этот раз почему-то не стали. Жалко!

Господин Михаэль жмет на газ. Откатывается назад. И, как будто взяв разбег, гоночная машина в момент переезжает Герду. Как будто на дороге никого и не было. Как будто Герда – пустое место. Она и есть пустое место. Теперь Герда похожа на колбасу с перетяжками. Бугорок & ложбинка и так далее. Такой же гадкий вид, какой бывает у гусениц. Мама говорит: убирайся отсюда поскорее, а то люди смотрят, неудобно. Боже, что с твоим новым пальто! Ты посмотри только, как ты выглядишь! Ты хоть знаешь, что пятна крови почти невозможно вывести? Она изо всех сил поддает своей дочке под зад. Даже когда ее переехала машина, ей не было так больно. Потому что в данный момент сам господин Михаэль смотрит на нее. При этом она ведь уже не ребенок, наша Герда. Нет. Она – живая стиральная доска с протектором.

Завтра ей придется надеть на работу свое старое пальто. А он (Михаэль) так и не успел по достоинству оценить новое.

Какая быстрая смена событий! Не успеешь оглянуться, а все уже случилось.

~~~

дорогие юные друзья!

У ваших отцов, конечно, тоже есть машины. И, понятное дело, с машиной много хлопот. Тогда обычно дело происходит так: если вы мальчики, то вместе со своим папой вы моете машину и натираете ее до блеска и пачкаетесь при этом по уши. А ваша мама тем временем вместе с вами, если вы девочки, готовит еду, используя высококачественный маргарин, содержащий ценные витамины и минеральные вещества. Ваши грязные вещи будут выстираны с применением экологически чистого биопорошка.

А пол-то у нас до чего грязный! Это наши доблестные мойщики машины протопали по нему грязными лапами один за другим. А ну-ка, где наше высококачественное моющее средство для пола?

Да, вот они, горести и радости владельца автомобиля!

пересказ

Сегодня в вечерней программе – шоу для подростков. Мама вяжет джемпер. Герда замечает: смотри, этот ее синий джемпер с большим воротником точь-в-точь как мой. Чей? Ну, у этой блондинки, видишь? Нет, твой гораздо симпатичнее, говорит мама. Герда предпочитает молчать и не подхватывает тему, потому что не хочет пропустить ни одного музыкального номера. Герда, помнишь, как ты на школьном вечере играла на аккордеоне? – спрашивает мать. Вот было замечательно. Все хлопали и говорили, что ты играешь как артистка. Ну, как будто в радиопередаче.

Нельзя ли мне глянуть в субботнее приложение, пожалуйста, просит Ингрид. Что нужно сказать, если что-то просишь? Дайте, пожалуйста. Ну пожалуйста. Когда «пожалуйста» звучит в третий раз, господин начальник канцелярии бьет Ингрид по рукам так, что суставы хрустят. Просьбу надо выражать как полагается, фройляйн Ингрид, а не так небрежно, как вы, говорит начальник канцелярии.

Не испечь ли мне что-нибудь тебе и твоим подружкам на день рождения, как раньше? Какой-нибудь торт? Мы так всё мило устраивали, когда ты была маленькая, Герда. Так говорит мама Герды, а сама всё вяжет и вяжет. А Герда предпочла бы пойти куда-нибудь потанцевать, как бывает в телесериалах.

Исполнение желаний! На сцене стоят длинные стойки, сплошь увешанные платьями. Услышав призыв Дитмара Шёнгера: здесь всё БЕСПЛАТНО! – толпа ломится на сцену, и все начинают как одержимые рыться в горах тряпья. Зрители наблюдают, как ведут себя в этой напоминающей распродажу ситуации главные персонажи передачи – две матери семейства. Проходит некоторое время, и Дитмар Шёнгер говорит: а теперь, пожалуйста, садитесь обратно на свои места. То, что вы за это время успели ухватить, можете оставить себе. В этот момент толстая женщина из публики прорывается к микрофону, который Дитмар Шёнгер держит в руках, и громко кричит: передайте большой привет вашей жене и… Дитмар Шёнгер с угрюмым видом отводит микрофон в сторону и говорит: что вы делаете, так нельзя. Женщина тут же куда-то убегает. А Ингрид, сидя перед экраном, сгорает от стыда. Ей стыдно за женщину, которую прогнали. Ей кажется, что УНИЗИЛИ ее лично.

Странно: все те, кто в ящике исполняет роли подростков, с такой раскованностью & легкостью, на самом деле либо студенты, либо старшеклассники. На Ингрид в ее красивом синем джемпере никто внимания не обращает. В ней нет того шарма, который дается человеку от природы. Он или есть, или его нет. Причем та блондинка из передачи была одета в точности как Ингрид. Ингрид пытается втолковать тем, кто танцует рядом с ней, что у нее наряд не хуже, чем у одной красотки с телевидения. Какой-то студент, на котором даже галстука нет, наступает Ингрид на ногу с такой силой, что кожа на лаковых туфлях у нее лопается и на колготках ползут петли. Но Ингрид он все равно очень нравится, потому что вид у него – как у той молодежи из передачи. А сама Ингрид выглядит как те нынешние подростки, которых в телепередачах выдают за рабочую молодежь.

Дитмар Шёнгер объявляет: на ближайшее время мы планируем игру попроще, для рабочих семей. Для таких семей тридцать пять тысяч марок – неплохие деньги.

Не забудь бутерброды, золотце мое, говорит мама Герде. По дороге на работу Герда тайком покупает модный журнал. «Бригитту». Конечно, это сплошное разорение. Но какие там картинки! Господин шеф задаст ей хорошую трепку, так что бутерброд застрянет в горле, если застанет ее за чтением вместо работы. Нам даже страшно за Герду.

Ну а ты? – жена Дитмара Шёнгера, Виви Бах, задает вопрос четырнадцатилетнему мальчику из одной швейцарской семьи. Ты еще ходишь в школу? Нет, я работаю. Не может быть! Виви Бах потрясена. А кем ты работаешь? Я токарь. Ага. Значит, ты токарь. Вот как. Виви Бах не может скрыть испуга.

~~~

ну что, ребятки?

Не спросить ли вам родителей, может они тоже захотят принять участие в таком вот семейном шоу? Для этого ведь ничего не требуется. Почти ничего не требуется.

Единственное условие: семья должна состоять из папы, мамы, дочери лет семнадцати и сына лет четырнадцати. Выполнить это условие совсем несложно. Верно? Таких семей миллионы.

При этом победителем может стать КАЖДЫЙ.

Единственное условие для этого – умная голова. Но тут у вас проблем нет. Или я ошибаюсь?

Если бы вы хоть раз увидели, как радуются Виви Бах и Дитмар Шёнгер, когда получают от вас заявки на участие в шоу! Только ради одного этого стоит рискнуть.

пересказ (дополнение)

Дитмар Шёнгер приглашает матерей из обеих семей подойти к нему. Говорите, пожалуйста, вот сюда. Туда не надо, там камера. Сначала говорит австрийская мама. Ну, так что же вы подумали, увидев на сцене столько людей? Я подумала, что все они сейчас будут набирать себе побольше вещей. И какова была ваша реакция? Я тоже бросилась туда, а что? Ну и подумала, я же говорю вам, надо хватать поскорее. Хватай, думаю, что под руку подвернется, да побольше! Спасибо, уважаемая. А теперь говорит наша швейцарская мамочка. А я, э-э-э… а я, э-э-э… я подумала: господи боже мой! РАСПРОДАЖА! (Смех.) Ну и решила держаться подальше от этой толпы. (Она не взяла себе ни одной вещи, в то время как австрийская мама ухватила аж три платья.) Итак, голосуем. Нажимайте на кнопки. Итак, дорогие гамбуржцы (сегодня у нас голосует город Гамбург), какая семья понравилась вам больше? Музыка. Пауза. Очко получает семья из Австрии. Дитмар Шёнгер поздравляет австрийскую семью.

В заключение он обращается к швейцарской мамочке: я бы присудил это очко ВАМ, милостивая госпожа. (Аплодисменты.)

действительность

Звонок. Кто-то пришел. Патриция – она ждет ребенка, одета в платье для беременных, всем своим обликом олицетворяет ожидание и в данный момент вяжет & шьет кофточку для младенца – идет открывать дверь. Мамочка! Это ты?! Вот так сюрприз! Входи же, входи. Ида Рогальски бросает на нее быстрый оценивающий взгляд. У тебя всё в порядке, деточка? Всё есть, что надо? Да, мама. Для матери & ребенка очень важно все время двигаться, ты знаешь об этом? Когда я была в таком состоянии, мне приходилось день и ночь пропадать в магазине. Ох и времечко было! Ну а когда я ждала младших – Михаэля, потом Томаса, – наш папа был уже на войне. Тогда магазин был целиком на мне, вот и бегала туда-сюда, с таким-то животом. Представляешь, Патриция? Да, ну и времена были, мама, не позавидуешь. Ха, и каждый раз мне казалось, что вот теперь-то наконец будет девочка. И вот тебе на. Пять мальчиков подряд. Ну вам-то теперь это не грозит – пятеро детей, таблетку выпила – и без проблем. Но зато и радости у меня был целый вагон с этими сорванцами. Нет, мамочка, я тоже хочу пятерых детей, не меньше! Ха-ха-ха.

На протяжении всей этой сцены Ида Рогальски вместе со зрителями замечает: хотя Патриция весела и старательно разыгрывает беззаботность, все же что-то ее тревожит, что-то не так. Это видно по ее лихорадочным движениям, это проявляется в мелочах, которые не всякий заметит. Она нервничает. Да-да, точно, она нервничает. Но пытается это скрыть. А что же Ида Рогальски, неужели она ослепла? Зрители не выдерживают, они кричат все хором: спроси, спроси Патрицию, что случилось.

Ерунда. Вы все сильно заблуждаетесь. Госпожа Рогальски давным-давно заметила, что беззаботность Патриции наигранная. Но если женщина в таком положении, надо действовать осторожно. Очень осторожно.

К тому же госпожа Рогальски знает Патрицию гораздо лучше, чем вы, телезрители.

Ну, деточка, кончай притворяться. Что случилось?

Да ничего, мамочка, ничего. Что-то с ребенком? Нет конечно. Малыш развивается нормально. Доктор Штайнхаузер говорит, что всё в порядке. Ну, слава богу. Значит, всё не так страшно. Да, мамочка, я об этом и говорю. Ты не беспокойся, мамочка!

Так, а теперь давай начистоту, Патриция. Может, я тебе в чем помогу, давай, говори же! Господи, да просто… Ну! Мне кажется, у Михаэля на работе какие-то проблемы. Но мне казалось, он так старается. И твой отец в восторге от его деловых качеств. Госпожа Рогальски даже как-то слегка обиделась. Да нет, дело совсем не в этом, мамочка. Михаэль – великолепный глава фирмы. Лучшего преемника мой отец и представить себе не мог. Молодой, энергичный, умный, инициативный, полон новых продуктивных идей, усердно продвигает торговлю и т. д. Фирма под его руководством обрела второе дыхание. Папа думает даже, что если у Михаэля все и дальше пойдет так чудесно, то мы снова можем расширить фирму. Патриция раскраснелась. Госпожа Рогальски рада, что хоть на этом фронте всё в порядке. Если мужчина чувствует, что жена признает его как успешного работника и во всем поддерживает и одобряет его, то это уже большая победа.

Погоди, Патриция. Если все так замечательно, то что же тебя волнует? Ничего плохого себе даже и представить нельзя.

Нет, мама, можно. Причем дело совсем плохо.

Так что же все-таки случилось? Скажи мне правду, деточка, не юли.

Понимаешь, мамочка, ведь Михаэль еще очень молод. Ну и что же в этом плохого? Человек молод и в этом возрасте уже проявляет такое рвение. Настоящий сын своей матери, не так ли? Послушай, мамочка, не перебивай меня. Так вот, начались проблемы с сотрудниками. В общем и целом это понятно. Все они – пожилые люди, которые с большим трудом карабкались по служебной лестнице, пробивая дорогу наверх собственным трудом. Все они из кожи вон лезли, они хранили верность фирме, соблюдали лояльность, работали, себя не щадя. Беда в том, что они состарились и, конечно – типичный минус старости, – уже не поспевают за переменами. Да, они усердно трудятся, но не способны породить никаких новых идей, они слишком закоснели в привычных шаблонах.

(Патриция говорит умные слова, она прямо как ученый. Она выражается очень изысканно.) Помимо всего прочего, Михаэль – мой муж. И моему отцу он зять. Было бы просто безумием, если бы такого одаренного человека, к тому же члена семьи, он поставил на какую-нибудь незначительную должность. Мамочка, разве я не права? Ответственные должности нельзя доверять чужим людям, если собственный зять обладает высочайшей квалификацией. Отец & я – абсолютно едины в этом мнении. Но окружающие-то люди ведут себя неразумно, они вставляют Михаэлю палки в колеса, где только можно. И Михаэль… Ты бы видела его, мамочка, когда он вечером приходит домой. Весь выдохшийся, нервы на пределе. Михаэль говорит, что никакого открытого противостояния нет, все делается исподтишка, идет мелкая закулисная возня, но ты же знаешь, мамочка, именно такая вот возня и может полностью сломить человека. (Патриция говорит как по писаному.) Они доведут Михаэля до ручки. Они вообще не замечают, сколько пользы он приносит. В конце концов, он все делает для блага фирмы, а значит, и для их блага. Разве я не права, мама? (Та кивает.) И всё это люди, которых я знаю с пеленок. Но чтобы они способны были на такое! Никогда не ожидала.

Некоторые из них, особенно старый Нойман, еще на коленях меня держали, когда я была маленькой девочкой. И у него мне нравилось больше, чем на детской площадке. Он всегда так интересно рассказывал про то, как в дальних странах растет кофе. Вспомнив об этом. Патриция улыбается. Ведь он основал нашу фирму вместе с отцом. Он с первых дней работал с ним вместе.

Уже больше четверти века прошло!

И вновь деловым тоном: но он должен понимать, что на смену старикам неизбежно приходит молодежь, и в жизни всегда так бывает. Старикам приходится уйти. Мама, разве я не права? Ида Рогальски грустно улыбается, ведь она тоже не очень молода. Но потом трезвый рассудок берет верх. Она возмущается: но ведь они своими интригами доконают моего малыша. Нет, Патриция, можешь мне дальше ничего не рассказывать. Насколько я тебя знаю, ты еще слегка и смягчила ситуацию, а на самом деле все обстоит гораздо хуже. Михаэль, в конце концов, не виноват в том, что ему досталась эта должность. Насколько я знаю Михаэля, он всего себя отдает работе. Да, мамочка. Ты знаешь, когда он приходит с работы домой? Не раньше девяти. Иногда еще и позже. Я его теперь вообще не вижу. И, конечно, всегда раздраженный, усталый, совершенно выбитый из колеи всеми этими мелкими интригами на работе. Я просто в отчаянии.

И это когда женщина в таком положении! Зрители просто кипят от возмущения. Разве нельзя было ее пощадить, по крайней мере сейчас, когда она ждет ребенка?

Ну-ну, успокойся, утешает ее госпожа Рогальски. Не плачь, деточка. Я возьму это дело в свои руки. Нет, мамочка, не надо. Не делай этого, пожалуйста. Не вмешивайся. Михаэль не допустит, чтобы кто-то вмешивался в его дела. Он должен – и он хочет – сам справиться с этими неприятностями. Но ведь сейчас его силы уже на исходе!

Ну что ж, деточка, ладно. (Госпожа Рогальски понимает, что Патрицию сейчас не стоит больше волновать.) Там видно будет. Ты говоришь, кто из них там особенно усердствует? Нойман? Да, с ним в последнее время больше всего проблем. Михаэль говорит, что он сильно пьет и уже трижды приходил пьяным на работу. Михаэль говорит, что, если так будет продолжаться, его придется вышвырнуть вон. Михаэль говорит, что если бы он не испытывал такое уважение и признательность к Нойману за все то, что он сделал для фирмы, не испытывал бы уважения к его возрасту, то он бы давно его уволил. В другом месте он вылетел бы в первый же день. И теперь он злоупотребляет добротой Михаэля. Причем я всегда так хорошо к нему относилась. С его стороны это черная неблагодарность. И ведь у него очень хорошая должность – он заведует обжарочным цехом. А как он разбирается в кофейных зернах! Тут ему вообще нет равных. Но долго Михаэль эти издевательства не выдержит. Рано или поздно ему придется посвятить во все это отца. (Силы Патриции на пределе, она устала.)

Телезрители едины в своем мнении. Если бы каждый всегда оставался на том месте, на которое он поставлен, на свете было бы гораздо меньше неприятностей. Мир царил бы между людьми. Что было бы, если бы ОНИ, телезрители, стали бороться со своим начальником? Просто представить себе невозможно, что бы тогда было. В конце концов, о собственной семье тоже надо подумать.

А у этого Ноймана жена есть? – спрашивает госпожа Рогальски, словно угадав мысли телезрителей.

Да, он женат. Жена значительно моложе его. Детей у него нет. Женился он всего год назад. Поздновато. В фирме поговаривают, что в браке у него не все складывается как надо.

Понятно. В голове у госпожи Рогальски запульсировал сигнал тревоги.

Послушай меня, Патриция, деточка. Да, мамочка? Ида кладет Патриции руку на плечо. Я попробую разобраться в этом деле. Я там наведу порядок. Нет, мама! Нет! Я же тебе сказала, ты только всё испортишь! Ты не доверяешь мне, деточка? Разве до сих пор я что-нибудь портила? Нет, мамочка, конечно нет. Но Михаэль был бы против. Он хочет сам со всем справиться. Я же тебе уже сказала. Но лицо госпожи Рогальски уже приняло то решительное, непреклонное выражение, которое нам всем знакомо.

Ну-ну, говорят телезрители. Госпожа Рогальски всё уладит. Абсолютно точно. Она – умудренная жизненным опытом, практичная, бывалая, человечная, душевная & деловая женщина. Она – человек. Она не машина. Молодежь может повести себя слишком прямолинейно в таких делах. Телезрители доверяют госпоже Рогальски. Если бы у них была своя госпожа Рогальски, от скольких неприятностей они избавились бы. А то им приходится всё решать самим. И не всегда удачно.

Звонок. Это Михаэль! Мальчик мой! Как хорошо, что я и тебя здесь увидела. Послушай, ты что-то совсем забросил свою жену. Михаэль бледен & явно нервничает. Он обнимает маму, потом Патрицию. Пауза.

Молчание. В воздухе повисла гроза. Какое-то ощущение неразрешимой проблемы.

Наконец госпожа Рогальски обнимает обоих. Ей пора уходить.

Все наладится. Вот увидите. Твоя мама, Михаэль, еще на что-то годится.

Михаэль испытующе смотрит на Патрицию. Мама что-то знает? Патриция молчит. Ситуация драматическая.

Михаэль прерывает молчание первым. Мама, хочешь, я покажу тебе нашу фирму? Например, завтра? Десять утра тебя устраивает? Госпожа Рогальски улыбается. Это именно то, что ей нужно. Договорились, Михаэль. В десять утра.

Пока-пока, значит, до завтра! Дет-ки, по-о-о-ка! И в этот момент каждый телезритель, даже дошкольного возраста, понимает, что теперь все будет хорошо. (Продолжение следует.)

рассказ

Какое жаркое, солнечное воскресенье! Все устремились купаться.

Ингрид разрешили взять с собой маленький транзисторный приемник. Она получила его в подарок на день рождения. Мама тащит сумку с обедом, заранее приготовленным. Там же огуречный салат в пластиковых контейнерах. У матери Ингрид – варикозное расширение вен. Ингрид предпочла бы купаться вместе со своим шефом. Но ее шеф купается с Патрицией, которая ждет ребенка. Как все толкаются, просто ужас! Мама говорит: да не толкайтесь вы так! Но сама она, как женщина решительная, толкается руками, локтями и своей пластиковой сумкой. Люди вокруг тоже говорят: да не толкайтесь вы так – и толкаются в ответ. Ингрид неприятно на все это смотреть. Ее мама ругается со всеми. Все хотят попасть в купальню. Тихо. Места всем хватит. Даже в такое вот жаркое воскресенье. А вдруг мест больше нет? Есть места! И билетов всем хватит! Так что все благополучно оказываются в воде.

Портер Рикс тоже непрерывно в воде. Буд и Санди ныряют.

С мисс Норстранд случилась беда. Портер спешит ей на помощь. Она застряла в щели между камнями. Ножом ныряльщика Портер прорезает круглое отверстие у нее в бедре, выворачивает берцовую кость и отрезает ненужные сухожилия. Теперь без ноги мисс Норстранд снова может подняться на поверхность воды. Герда хочет получить автограф для себя и еще несколько – для своих подруг. Если бы ее шефом был Портер Рикс, он всегда открывал бы перед ней дверь и помогал бы ей нести стопки папок с документами. Да еще и улыбался бы.