Текст книги "Михаэль. Книга для инфантильных мальчиков и девочек"

Автор книги: Эльфрида Елинек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

~~~

эй вы!

Вам тоже неизбежно предстоит выбирать профессию. Но помните: зарабатывать деньги – не всегда самое главное!

действительно действительность

Герда часто мечтает о том, чтобы кто-нибудь называл ее своей надеждой и опорой. Чтобы кто-нибудь завопил: Герда, давай! Чтобы все телекамеры были направлены на нее, как во время прямой трансляции лыжных гонок. Смотрите, смотрите, ее стиль напоминает стиль француженок, только наша Герда динамичнее и напористее. Поразительно, сколько энергии таится в этой хрупкой девочке!

А куда это наша Герда так спешит? Правильно. Она спешит к себе в контору. Ее неудержимо влечет к шефу. Мама хотела, чтобы Герда непременно попала именно в эту фирму. Она внимательно прочитала красочный проспект, в котором написано: господин Кёстер лично знает каждого сотрудника – от юного стажера до главного менеджера. Для всех своих сотрудников он прежде всего друг, а не начальник. Ты, милый мальчик, и ты, милая девочка, можешь подойти к нему с любым вопросом. Подпрыгивая от радости, Герда бежит к своему другу – господину Кёстеру. Она говорит: добрый день, господин друг. Я пришла, потому что сегодня будет небольшой праздник в честь нас, новеньких. Господин Кёстер говорит: добрый день, друзья мои. Герда резвой лыжницей летит к господину Кёстеру, словно снаряд из катапульты. Вид у нее при этом – курам на смех. Господин начальник отдела быстро отлавливает резвушку. Герде кажется, что она вмазалась в бетонную стену. Она плачет. Я всё расскажу моему другу, господину Кёстеру. Но это – последние слова, которые она произносит. По подбородку у нее течет тонкая ниточка слюны, а лицо так кривится, что только диву даешься, как такое бывает. Начальнику отдела известно, что такое бывает. Он видит такое ежедневно и даже ежечасно.

Герде иногда кажется, что она попала в неправильный фильм. В правильном фильме все должно быть так: МЕЧТА ЖИЗНИ! Репортеры толпятся вокруг Герды, так что самой Герды уже не видно. Стрекочут кинокамеры. Все в необычайном волнении. Кто же этот элегантный господин с посеребренными сединой висками, к которому Герда направляется? Его никто не знает. Герда спешит к нему и бросается в его объятия. Кто-то из толпы докучливых репортеров догадался: да это же Кёстер! Это он, Кёстер, богатый фабрикант. Да-да, точно. Это он! Да здравствует Кёстер! Да здравствует Герда! Говорят, она его сотрудница. Теперь она – знаменитость. Теперь он – ее друг и постоянный спутник. Браво, Кёстер! Браво, Герда! Рослый фабрикант надевает темные очки и отгоняет от девушки назойливых репортеров. Мы просим у вас интервью. Дайте нам интервью, пожалуйста! Ну пожалуйста! Теперь Герда попала в правильный фильм и внезапно стала столь весомой фигурой, что этот вес может проломить пол у нее под ногами. Она как ныряльщик в свинцовых сапогах. Как у нас с прилежанием? Герда чуть не роняет на пол ворох папок с документами. Я всегда прилежна, господин шеф, лепечет она, обнажая гнилые зубы. И тут, похоже, кто-то переключил не на тот телеканал. Господин начальник отдела гладит Герду по спине, а потом его рука проскальзывает вперед. Герда сегодня как раз надела новый бюстгальтер, там одни кружева. Господин начальник отдела уже просунул руку прямо туда. Он особо не церемонится. Вот поэтому Герде и нравится больше смотреть всё по телевизору. Ты просто смотришь, а сама ничего не ощущаешь.

А вот и продолжение. Тренировочный лагерь спортсменов. На Герде – спортивный костюм в обтяжку. Она – надежда олимпийской сборной. Она – знаменитость. Герду знают все. Внезапно Герда чувствует, как что-то горячее прикасается к ее коже. Это разгоряченная рука господина Кёстера. Теперь добавляется еще что-то горячее – это горячие губы господина Кёстера, они у нее на лице, всюду. Из горячего Герда до сих пор знала только горячий суп, горячий чай и горячую воду в кране. Когда Герда дует на горячее или громко причмокивает, чтобы не обжечь губы, окружающие испытывают отвращение. Так что же ей теперь, губы обжигать, что ли? Нет уж, извините, так дело тоже не пойдет.

Так что же, наша фройляйн Герда опять полна прилежания и остается после работы? Кстати, а как относится ваша мама к тому, что вы так поздно приходите домой ужинать? Впрочем, один раз пропустить ужин – это даже полезно. Сутулая спина Герды нависает над большим письменным столом, словно торшер. Платье бугрится – это торчат лопатки. Она чувствует, как что-то острое и твердое прикасается сзади к бедрам. Господин шеф показывает ей, чего он хочет. Ее слабые куриные лапки беспомощно трепыхаются. Герда показывает своему шефу, как она его любит. Она гладит господина шефа и говорит ему: я люблю вас, господин шеф. Но господин шеф поддает Герде сзади под коленки, и ножки у нее подгибаются, как у олененка Бэмби. Он говорит: Герда, вы должны сосредоточиться. Мы хотим как можно дольше доставлять друг другу радость. А настоящая радость вовсе не в громких криках восторга, настоящая радость написана в глазах. Глаза Герды выражают царственную радость. Наконец-то Флиппер нашел папочку! Но вот раскрасневшаяся Герда вновь склонилась над квитанциями и счетами. Красная рука (господина начальника отдела) щупает девочку там & сям.

Герда и ее мама дерутся всерьез. Они спорят о том, какую программу будут смотреть. Мама хочет музыкальную программу, а Герда – кино про любовь. Мама никак не может понять, что Герда исполняет в этом фильме главную роль. В паре с одним мужчиной. А маме больше хочется послушать легкую музыку. Ведь людям постарше ничего другого и не надо. Мама стукнула Герду так, что у той чуть было не отвалились руки и ноги. На корпоративном празднике хор учениц поет народную песню. Господин Кёстер приветливо смотрит на всех, в том числе и на Герду. Но на ней он задерживает взгляд немного дольше, это точно. Даже намного дольше. Остальные ничего не замечают. Наверное, они еще ничего не слышали о том, что между шефом и Гердой что-то есть. У некоторых из них даже и телевизора-то нет. Так или иначе, один бухгалтер написал на мелодию этой народной песни новый текст, где говорится только о господине Кёстере и его фирме. Герда от счастья чуть в штаны не наделала. Песня как будто специально про нее написана – про нее и про господина Кёстера. Любовь & труд пусть вечно живут, любовь & Кёстера великие дела пусть будут нерушимы, как скала. Герда громко выкрикивает слова песни, она просто-таки синеет от натуги. В завершение праздника каждый получает маленький подарочек на память.

Герда тут же подумала о дорогих подарках, которые постоянно делает ей господин Кёстер в том телесериале. Он дарит ей спортивные автомобили, цветы, дорогие наряды и меха, ну там разные украшения и все такое. А другие ученицы-тупицы об этом и не подозревают. Они довольствуются сигаретами и шоколадками. И подарочными пакетиками с кофе нового сорта. Ингрид выпячивает грудь изо всех сил, так что ребра трещат и скрипят. Она как бы случайно толкает других учениц и наступает им на ноги. Те так же втихомолку толкаются и пинаются в ответ. Она Герде палец на ноге отдавила. Но Герде всё нипочем, ведь ее ненаглядный господин Кёстер мигом уволит эту ненавистную Ингрид, как только узнает обо всем. Герда злорадствует. Ингрид тоже злорадствует, потому что ее Портер Рикс гораздо краше и сильнее, чем этот шеф. И живет он не где-нибудь – в Америке! Ингрид тоже скоро будет жить там. Чудненько.

Во время праздника господин шеф говорит всем приятные слова. Всем и каждому – одно и то же. Но каждый считает, что только ему достались такие приятные слова, и больше никому. И каждый покрывается испариной от боязни сделать или сказать что-нибудь не то. Но все хором громко и согласно смеются каждой остроумной шутке господина шефа. Как он прав. Тысячу раз прав. Просто жутко становится, когда сотни людей одновременно так громко смеются. Так и барабанные перепонки лопнуть могут.

Потом, вечером, молодежь получает бесплатные сосиски и колу, а люди посолиднее – пиво. Герда насасывается колой как свинья. Свинья она и есть. Но господин шеф тем не менее говорит: я рад, что вам все так нравится. При этом он смотрит на Герду как-то по-особенному, хотя она ведет себя как свинья.

Какая прекрасная погода, просто именины сердца, говорит господин Кёстер.

Герда абсолютно уверена, что он имеет в виду только ее.

пересказ

Когда Михаэль возвращается домой с прогулки по лесу, у него зуб на зуб не попадает. Малыш, ты совсем замерз, забирайся-ка поскорее ко мне в постель, говорит Ида Рогальски. Михаэль отряхивается так, что льдинки разлетаются во все стороны, и одним прыжком оказывается возле постели. Ты что, Михаэль, погоди, вот прыткий, тебе ведь уже не двенадцать лет! Михаэль тут же раздевается и поигрывает бицепсами. Госпожа Рогальски улыбается и качает головой, поражаясь его сумасбродству. Потом Михаэль одним махом запрыгивает к матери в постель, так, что пружины взвизгивают.

На вопрос, кто твой кумир, ученик профтехучилища Эвальд отвечает: Йохен Риндт. Он был образцовым спортсменом, всегда вел честную борьбу, обладал отличными бойцовскими качествами, он умер как герой, и семья у него была образцовая. Карл: мой кумир – Карл Шранц. Он образцовый спортсмен, всегда ведет честную борьбу, обладает отличными бойцовскими качествами, и, хотя он самый старший в команде, он все равно по-прежнему лучше многих молодых спортсменов, он дольше всех сохранял за собой первое место, ни одному спортсмену это не удавалось. Ингрид: мой кумир – Брижит Бардо. Хотя она уже очень знаменитая, не возникает такого ощущения, что она задирает нос. И она прекрасно умеет обращаться с мужчинами. Франц: мой кумир – Адольф Гитлер. Он был величайшим патриотом своего времени, хотя и совершил много преступлений.

Мать & сын еще долго кувыркаются в постели в свое удовольствие. Ида Рогальски, прыская со смеху, шлепает сынка Михаэля по попе и по бедрам, Михаэль щекочет мамочке пятки. Вот весело-то! Великовозрастный малыш со встрепанными волосами мгновенно превращается в настоящего сорванца. Они возятся, и непонятно уже, где чья рука и кто сверху, а кто снизу. Полная неразбериха!

Чиновники службы социального страхования и служащие торговой фирмы отвечают на вопрос, кто их кумир. Густав говорит: мой кумир – Карл Шранц, он великий спортсмен, он не политик, я ненавижу политику. Хильда: мой кумир – все искренние, честные люди. Ханс: мой кумир, то есть мой идеал, – достичь чего-нибудь в своей профессии и еще – чтобы все хорошо складывалось. Тереза: мой идеал – порядочность и душевная чистота, сегодня эти качества уже редкость. Криста: мои кумиры – это люди, которые достигают многого, но этого никто не замечает. Это мои любимые писатели Ваггерль и Вихерт, а еще мой отец, потому что он всегда отличался прилежанием.

Всё, хватит, малыш, я ведь уже немолодая женщина, я уже задыхаюсь, мне такие юношеские забавы не по плечу. Брось, мамочка, даже если ты задыхаешься и пыхтишь, как старый мерин, если у тебя свалился парик, а челюсть плавает в стакане и если груди у тебя свисают до пупа, то все равно ты – моя мама. А мама у человека только одна. Госпожа Рогальски гладит своего Михаэля по влажным волосам и смачно целует его.

На вопрос о кумире отвечают рабочие. Карл: у меня нет кумиров, когда работаешь, то времени на это не остается. (Такое мнение высказывают многие.) Вернер: мои кумиры – великие спортсмены и еще – великие поэты, такие как Гёте и Шекспир, великие композиторы, такие как Моцарт и Бетховен, и потом еще – христианское учение. Тео: мой кумир – социализм, потому что я за мир и против социальной несправедливости, то есть против угнетения человека человеком. Кэте: мой идеал – это дети, потому что ничего более дорогого у нас нет. Гитте: мой идеал – это работа. Работа приносит мне радость. Ведь если работа тебя не радует, то и работать ни к чему. Герда: мой идеал – когда можно не идти на работу и остаться дома. Ханнелоре: мой кумир – современная Австрия. Потому что я прогрессивный современный человек.

Госпожа Рогальски основательно запыхалась от всей этой возни. Наконец ей удается выбраться из постели и ускользнуть в ванную. Надо помыться как следует. Она забирается в теплую ванну, и Михаэль трет ей спинку. Он, не переставая, радостно смеется. Он говорит: мамочка, сейчас ты у меня будешь такая чистая, как никогда, слово даю. Посмотри, что у меня в руках? Большая мочалка, Михаэль. Ну, мамочка, держись, процедура начинается. Михаэль трет свою мамочку так, что у нее скоро кожа до дыр протрется. Чтобы его мама была самой чистой в мире.

Вопрос о кумире задают в воскресенье венским прихожанам (перед собором Святого Стефана). Ханс: мой идеал – добро & мир. И чтобы в семье каждый вел себя как положено и чтобы у каждого было полезное для души увлечение, прежде всего музыка и искусство. Эгон: я раньше работал на железной дороге, там, кроме работы, никакой цели иметь было нельзя. Ханс: все прекрасное. Музыка, картины, но не эти, современные, а прежние, классические. Отто: все что угодно, только НЕ студенты. Ведь они должны всем показывать пример. Но они только молодежь будоражат и побуждают ее к беспорядкам. Хайнц: мои идеалы – это покой, мир и чтобы люди умели разрешать все конфликты мирным путем. Хильда: мой идеал – быть доброй, порядочной и трудолюбивой. Только тогда ты настоящий гражданин и многого добьешься. А те, кто ни к чему не стремится, пусть отправляются на все четыре стороны!

И вот наконец оба поколения – юное поколение Михаэль и старшее поколение госпожа Рогальски – рядком сидят у телевизора и пьют кофе. Они смотрят награждение победителей чемпионата Европы по фигурному катанию в записи. В такие торжественные моменты у госпожи Рогальски на глаза всегда наворачиваются слезы. Михаэль поддразнивает ее, он говорит разные гадости про фигуристок: мол, им приходится строить глазки судьям; мол, там, за кулисами, черт знает что творится. Госпожа Рогальски горячо возражает. Она говорит: посмотри на эту белокурую итальянку, какая она симпатичная, какой у нее шикарный костюм. А Михаэль в ответ: я бы ей оторвал эти ножки вместе с белыми ботиночками. Михаэль! Какие ужасные вещи ты иногда говоришь, боже мой! Ида Рогальски опять плачет. Она с укором смотрит на сына. Всегда кажется, что учишь детей только добру, только прекрасному, а потом оказывается, что они грубы и бессердечны.

Медсестры на вопрос о кумире отвечают так: Хелена: мой идеал – добрые люди. Медсестры – это добрые люди. Эрика: мой идеал – старшая медсестра. Мария: мой кумир – Флоренс Найтингейл. Эмма: мой кумир – Альберт Швейцер. Бригитта: мой идеал – это мой отец. Он учил меня только хорошему.

Но вскоре легкие тучки недовольства рассеиваются.

Михаэль щиплет маму пониже спины. Намечается новая шутливая потасовка. И тут госпожа Рогальски проливает кофе. Михаэль мчится за тряпкой. Он аккуратно вытирает бурую жидкость. Потом он делает матери втык. Господи, как ты неаккуратна! Если человек уже так стар и руки у него дрожат, как у тебя, то пусть тогда ест с полу, а не сидит за столом! Поросятина старая! Иде Рогальски очень стыдно, она обещает Михаэлю, что больше никогда так делать не будет.

~~~

милые мальчики & девочки!

Вы, конечно, уже задумывались над тем, кто ваш кумир? Ну ясное дело, задумывались! Но учтите, что есть еще и другие спортсмены, не только Карл Шранц и Йохен Риндт. Например, Тони Зайлер, или этот иностранец, Джордж Бест, или Джеки Стюарт, или Кассиус Клей, который, наконец-то, вновь вернулся в большой спорт. Сколько выдержки, сколько бойцовского духа ему для этого потребовалось.

рассказ

Здравствуй, дядюшка Билл! Ну, уже пришли из школы, ребятки? Молодцы! И Кисси тоже уже тут как тут. Билл Дэвис показывает детям свой пенис и все, что с ним можно делать. Как здорово, дядя Билл, а можно я тоже попробую, восторженно восклицает Джоди, а Кисси смотрит на пенис дяди Билла скорее с робостью и ничего не говорит. Ну, всё еще впереди, терпение и труд всё перетрут.

Из магазинчика дамских сумок Иды Рогальски вырываются густые клубы дыма. Пожар! Госпожа Рогальски, размазывая по лицу слезы, носится туда-сюда, как испуганная курица. Она торопится спасти модные сумочки из крокодиловой кожи, они у нее самые дорогие. Горящая кожа издает неописуемое зловоние, морщится, скукоживается и трещит. Михаэль, горит дело всей моей жизни! Мама, это я виноват. Нет, малыш, ты тут ни при чем.

Кисси прячет руки за спину, словно боится обжечься. Но дядя Билл терпеливо уговаривает ее протянуть руки вперед. Сначала он просит ее просто подержать его пенис, а потом, когда она уже привыкла к тому, как он выглядит, и к своим ощущениям, он объясняет ей, что нужно делать. Видишь вот здесь, наверху, этот блестящий бугорок, Кисси? Да, дядя Билл. Вот и хорошо. А вон туда, чуть пониже, с обратной стороны ты положишь свой большой пальчик, хорошо? Нет, чуть повыше. Билл направляет руку Кисси. Понятно, дядя Билл. Молодец, Кисси. А другие пальчики ты кладешь вот сюда, где есть небольшой разрезик, видишь? Вот так, а теперь все пальчики вверх, потом вниз, но (уф!) ты должна очень стараться, Кисси, делать всё с чувством, как при игре в гольф (уф!), и двигать рукой точно так, как я тебе показал, не надо нажимать, не надо царапать (уф!), и все время вверх-вниз, вверх-вниз, вот так, Кисси, умница (уф!), смотри, мой член уже совсем твердый (уф!), но он станет еще тверже (уф! уф!).

Мама, подходит время, когда пора передать мне все предприятие. Нет, малыш, отец никогда этого не хотел. Я сама, без чьей-либо посторонней помощи, создала это предприятие. Замечательно, мамочка, но можно я хотя бы выскажу свое мнение о том, как организовать торговлю. Вот, скажем, сумочки из козьей кожи на длинном ремне, ну, ты знаешь, о чем я говорю, – это же последний писк моды. Нет, малыш. Такую ерунду мы продавать не будем. Настоящим дамам такие сумочки совершенно не подходят, а ведь именно они – наши постоянные покупательницы. Так, дайте мне, пожалуйста, пятнадцать штук вот этих сумочек и еще двадцать вот этих. Мама, ты что, они, конечно, элегантные, не спорю, но совершенно вышли из моды. Ну посмотри, в них нет никакой изюминки. Помолчи, малыш, без твоих изюминок как-нибудь обойдемся!

Почему ты так ужасно пыхтишь, дядя Билл? Давай, давай, не останавливайся (уф!), Кисси, не бойся, не путайся, давай, давай (уф!), милая моя Кисси, славная Кисси (уф!), ты моя маленькая Кисси (уф!), да-а-а, моя Кисси (уф!), скажи, скажи, ты же моя, моя Кисси (уф!)? Да, дядя Билл, удивленно говорит юная дама. Мистер Френч приносит детям лимонад и малиновое мороженое. О, как приятно на все это посмотреть; оказывается, приятнее смотреть, чем самому этим заниматься, столько приятных вещей видишь одновременно! Кисси, Кисси, девочка моя (уф!), сейчас кое-что случится, сейчас (уф!), ты только пальчики не отпускай (уф!), пусть они будут там (уф!), пусть будут там, пальчики маленькой Кисси, Кисси – умница-а-а (уф!). Вот хорошо, хорошо (уф!). А-а-а-а! Дорогой дядюшка Билл внезапно издает громкий стон, корчится и так смешно дергается – нет, таким они своего дядюшку еще никогда не видели. Неужели он смертельно болен? И тут еще из этой странной штуки, которую Кисси до сих пор непрерывно поглаживала, брызнула какая-то жидкость. Какая ты злая, какая ты противная, Кисси! Джоди обрушивается на старшую сестру с кулаками. Ты убила нашего дядю Билла! Да. Баффи дергает Кисси за ее крысиный хвостик на затылке. Ты сделала больно дяде Биллу, Кисси! Обе малявки что есть силы молотят старшую сестру Наш любимый дядюшка Билл теперь смертельно болен или вообще уже умер. Рыдающие лица покрыты неопрятным слоем шоколада и малинового мороженого. Дядя Билл замер и не двигается. Господи, неужели?..

Михаэлю наконец надоедает вся эта бодяга. Он идет и покупает шикарный магазин на Кудамм. Госпожа Рогальски внешне невозмутима, но втайне гордится своим малышом, который извлек из ее опыта кое-какие уроки. Добрый день, что вас интересует? Нет ли у вас такой модной сумочки из козьей кожи на длинном ремне? К сожалению, мы ими не торгуем. Госпожа Рогальски внутренне накаляется, потому что за день это уже третья посетительница, которой во что бы то ни стало нужна такая сумочка. А она-то не хотела слушать Михаэля! Но на Кудамм мы видели еще один магазин «Рогальски», там такие сумочки есть. Тогда вам придется отправиться туда, милые дамы. И с гордостью: это магазин моего сына. Он хорошо разбирается в том, что сейчас модно.

Да нет, деточки, что вы, я вовсе не болен, я не умер, и вообще я замечательно себя чувствую. Вы же прекрасно это видите, милые мои глупышки. Дядя Билл весь в поту, но выглядит он отлично – пожалуй, давненько его таким не видели. Прекратите бить свою сестру. Кисси – моя девочка, моя дорогая Кисси, НАНТА дорогая Кисси. Но теперь мне срочно нужно принять душ. Мистер Френч помогает мистеру Дэвису снять одежду. Дядюшка Билл спешит в душ. Потом он вытирается полотенцем досуха, и Кисси разрешается его одеть. Она заботливо и неторопливо надевает на него белье. Та штука, которая еще недавно была такой большой, теперь сморщилась и стала совсем маленькой.

действительность

Заметно, что в последнее время Михаэль не скачет со своей мамой козлом, как обычно, и не изображает пугливого зайчика. Он чем-то угнетен. Что случилось, малыш? Ида Рогальски предпринимает осторожную разведку, завязывая Михаэлю галстук и убирая непокорные белокурые пряди ему со лба. У вас с Патрицией что-то не ладится? Я с ней ПОРВАЛ. Так вот оно что! Порвал? Что это значит, Михаэль? Что у вас там случилось?

Я очень СТРАСТНАЯ, говорит Инга Майзе.

Всё из-за папаши, говорит Михаэль. Он отремонтировал квартиру на свои деньги, купил нам мебель, а теперь хочет оплатить наше свадебное путешествие на Канары. Но я хочу сохранить свою самостоятельность. Я не хочу слыть просто зятем богатого Кёстера. Я хочу достигнуть всего сам, без посторонней помощи. Патриция этого не понимает. Она женщина.

Я на самом деле такая СТРАСТНАЯ, говорит Инга Майзе. По телевизору это не так заметно.

Мамочка, Михаэль просто не всё понимает. У моего отца… как бы это сказать… есть деньги, и он… ну… то есть у него есть только я, и, по-моему, очень естественно, что он хочет доставить радость мне и Михаэлю, которого считает теперь членом нашей семьи. Он хочет нам только добра. А Михаэль такой щепетильный & такой гордый.

Я очень СТРАСТНАЯ, говорит Инга Майзе. Если бы мне дали показать это на экране. А сценаристы, к сожалению, часто совершенно забывают о том, что я еще и женщина.

Госпожа Рогальски решительно переступает порог небоскреба фирмы «Кёстер». Поднимитесь на третий этаж, пожалуйста. Приемная шефа. Личная секретарша шефа выглядит так, будто она сошла со страниц модного журнала. Совсем малявка, крашеные волосы и тому подобное. Она решила, что госпожа Рогальски – обычная пожилая дама, которую можно быстренько отшить, как любую пожилую даму. Телезрители находятся в состоянии злорадного предвкушения, их воображение уже рисует картину того, что произойдет, когда господин Кёстер обо всем узнает. Он же ее и уволить может! В жизни их всех уже не раз отшивали. А некоторые того же возраста, что и госпожа Рогальски.

Я снова полна СТРАСТИ, говорит Инга Майзе. Я вся ПЫЛАЮ!

Вы что, не видите, что это мать моего будущего зятя? Тупица безмозглая! – кипятится начальник, набрасываясь на подчиненную. Та выскальзывает из приемной как мышка. Только что она была большой и грозной, а теперь стала совсем маленькой. Так ей и надо, считают телезрители. Белокурая дива, которой уже довелось сидеть у Кёстера на коленях и которая считала, что власти ее нет предела, теперь выброшена за дверь, как поганая тряпка. Я тебе еще позвоню, потом, попозже. (Кёстер произносит эти жестокие слова, ощущая, что к нему вернулся юношеский пыл. Глаза госпожи Рогальски не отвлекаются ни на что постороннее, и вещи, которые обладают в чужих глазах большой ценностью, для нее ничего не значат, она смотрит в корень.) Прошу вас, садитесь, милостивая госпожа.

Я очень СТРАСТНАЯ, говорит Инга Майзе. И эта СТРАСТЬ живет во мне всегда. Но телезрители тупые, они этого не замечают.

Откуда у вас деньги, господин Кёстер? Они достались вам в наследство? Кёстер оживляется.

Я добился всего совершенно самостоятельно, я пробился наверх сам, собственным трудом. Это было нелегко. Я начал с крохотного предприятия по обжарке кофе сразу после войны и работал как ломовая лошадь. Мне ничего не доставалось даром, в этом меня никто не может упрекнуть. Только старый Нойман (о нем мы еще услышим) был со мной с самого начала. Теперь он мастер в обжарочном цеху. Именно такого ответа госпожа Рогальски и ожидала. Она понимающе улыбается: и вы никак не можете понять, что мой сын тоже хочет пойти своим путем и самостоятельно утвердить себя в вашей фирме, как когда-то сделали вы сами? У молодежи большие планы и большие амбиции.

Я снова полна СТРАСТИ, говорит Инга Майзе. Но к сожалению, это никого не интересует, ведь все видят во мне только заботливую мать семейства.

Что ж, один-ноль в вашу пользу, госпожа Рогальски. Кёстер, исполненный любезности, целует руку госпоже Рогальски. Но свадебное путешествие для молодых уже забронировано. Что же мне теперь делать с билетами? Ида Рогальски улыбается своей обворожительной улыбкой, против которой трудно устоять. Мне кое-что пришло в голову. Телезрители замерли в ожидании. Они сразу смекнули, что речь идет о белокурой диве – подружке Кёстера. Той самой, которая так нагло себя вела. Нет, они никак не ожидали, что госпожа Рогальски поступит столь необдуманно. Ведь эта вертихвостка, кроме смазливого личика, ничем больше похвастаться не может.

Я очень СТРАСТНАЯ, говорит Инга Майзе. Я полна тайных желаний. СТРАСТЬ просто переливается через край.

Но позвольте, госпожа Рогальски! Великий Кёстер испытывает некоторое чувство стыда перед дамой, сидящей напротив. Все эти юные цветочки хороши только своей свежестью – понюхал да и выбросил. Ничем, кроме смазливого личика, они похвастаться не могут. Все это отбросы, бракованный человеческий материал. Да к тому же они глупы как пробки. Знаете, моя жена была совсем другой, но с тех пор как она умерла… Пускаешься иногда во все тяжкие, я знаю. Госпожа Рогальски участливым тоном заканчивает его фразу. Но при этом нередко больше теряешь, чем приобретаешь, – я имею в виду человеческое достоинство, господин Кёстер. А теперь давайте перейдем на «ты», вы не против? Кёстер снова целует ей руку. И вдруг его осеняет: а может быть, вы сами… то есть ты сама поедешь, дорогая Ида? Я?! Как тебе такое могло прийти в голову, Вернер? Дома я чувствую себя лучше всего. В своем привычном окружении. В моем возрасте подобные вещи уже не соблазняют. Тысячи телезрителей одобрительно кивают головами. Они ТОЖЕ ТАК ДУМАЮТ.

Я полна СТРАСТИ, говорит Инга Майзе. Правдоподобно ли я играю?

Михаэль, новоиспеченный молодой шеф, работает на фабрике Кёстера не покладая рук. Ему ничего не достается даром. Деньги на свадебное путешествие на остров Силт он зарабатывает тяжелым трудом. А почему именно Силт? – взволнованно спрашивают тысячи телезрителей. Госпожа Рогальски крупным планом, мило улыбаясь, дает подробные разъяснения. Потому что именно там она вместе с покойным Альфредом проводила медовый месяц. Оставалось только убедить детей, что это их собственная идея. До чего же тонка эта госпожа Рогальски! Прямо воплощение житейской мудрости. Зачем нам Канарские острова, если наша родная Германия по меньшей мере столь же хороша? Тысячи телезрителей снова одобрительно кивают. Верно! Многие из них уезжают в отпуск значительно, значительно дальше!

Я по-прежнему полна СТРАСТИ, и это не прекращается, говорит Инга Майзе. А если вас что-то не устраивает, вы можете просто нажать на эту маленькую кнопочку!