Текст книги "Атлантида"

Автор книги: Элеонора Раткевич

Соавторы: Алексей Фомичев,Евгений Малинин,Юлия Остапенко,Дмитрий Воронин,Денис Юрин,Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

Северный тюлень отбросил обломок древка и замер, скрестив руки на груди, а Юсут, не глядя больше на своего соперника, вскинул свою тяжелую саблю вверх и широким свободным шагом направился к помосту, на котором сидели князь Всеслав и почетные гости. Приблизившись, он учтиво поклонился, но его узкие раскосые глаза не отрываясь смотрели на сидевшую рядом с отцом княжну. Позади Лады, как обычно, стоял Вотша, готовый исполнить любое ее поручение.

– Ну что ж, Всеслав, – весьма довольным тоном заговорил вожак южных ирбисов, – надо награждать победителя!

Всеслав согласно кивнул и повернулся было к дочери, но тут заговорила княжна. Глядя на Юсута откровенно насмешливым взглядом, она обратилась к его отцу:

– Благородный вожак ирбисов, разве имя победителя уже оглашено?! По-моему, распорядитель турнира этого еще не сделал! И не кажется ли уважаемым гостям, что наш доблестный Юсут слишком легко завоевал первенство, ему для этого не пришлось прилагать особых усилий. Победить мальчишку на два года младше себя и вымотанного предыдущим поединком Сигрда – невелик труд!

– Велик, невелик – не о том разговор! – грубо перебил княжну Юмыт. – Юсут – победитель, и тебе придется вручить ему приз и… ха-ха-ха… поцеловать его!

Княжна медленно повернула голову и похолодевшими глазами взглянула на вожака южных ирбисов. Потом ироническая ухмылка вернулась на ее лицо, и она тихо произнесла:

– Посмотрим…

Вслед за этим она вдруг встала со своего места и, выпрямившись во весь рост, громко, на все ристалище крикнула:

– Я, на правах первой дамы турнира, выставляю своего бойца!

Гул голосов, стоявший над ристалищным полем, мгновенно стих. Все головы повернулись в сторону княжеского помоста, и все глаза впились в невысокую фигурку княжны.

Юмыт мгновенно стер с лица довольную улыбку и подобрался, словно кошка, изготовившаяся к прыжку.

– Кого выставляет княжна? Я надеюсь, это будет равный Юсуту по возрасту и опыту боец.

Вожак ирбисов привстал и заглянул в лицо Всеславу, но тот смог ответить только недоуменным пожатием плеч.

– Не волнуйся за своего сына, вожак! – насмешливо крикнула княжна, так что ее услышали во всех концах ристалищного поля. – Это будет боец, равный ему по возрасту и опыту. Я выставляю своего пажа, изверга стаи восточных волков Вотшу!

Она повернулась назад, взглянула в глаза своему пажу и негромко спросила:

– Ты готов?

Вотша, услышав слова княжны о том, что она выставляет его в качестве своего бойца, буквально оторопел. Но когда княжна повернулась к нему и задала свой вопрос, он просто кивнул и, не показывая своей полной растерянности, ответил:

– Готов.

И тут же послышался вкрадчиво довольный голос вожака южных ирбисов:

– А княжна не боится потерять своего пажа? Этот паренек, возможно, и говорит свободно на всех наречиях Мира, однако оружием он вряд ли владеет лучше моего сына! Может быть, лучше все-таки поцеловать Юсута?

Княжна все с той же насмешливой улыбкой снова взглянула в лицо Юмыта и пожала плечами:

– Нет, я не боюсь потерять своего пажа Я его все равно скоро потеряю – Вотше через пару месяцев исполняется пятнадцать, и он выходит из возраста пажа. Ну а насчет владения оружием… ристалище покажет!

А сам Вотша, пока его судьбу обсуждали княжна и вожак чужой стаи, сошел со своего места за креслом Лады и двинулся по проходу к спуску с помоста. Он шагал бездумно, оглушенный выдумкой своей госпожи. Нет, страха в нем не было, он просто еще не до конца осознавал, что именно ему предстоит, и знал только одно: ему надо выйти на ристалищное поле! Когда же под подошвой своих мягких сапог он ощутил знакомую жесткую траву ристалища, к нему вдруг вернулись все его чувства. Вотша остановился и огляделся.

Слева от него высился помост, на котором восседал князь Всеслав и его почетные гости, позади него уходила к небу замковая стена, перед ней виднелась стена замковой конюшни, а прямо перед ним волновалось целое море лиц! Ратники, занимавшие скамьи вдоль ристалищного поля, громко обсуждали выходку княжны и с некоей брезгливой жалостью рассматривали юного извержонка, отданного, по их мнению, на расправу чужому княжичу.

Вотша вздохнул и пошел в сторону распорядителя турнира.

Старый стоял в центре ристалищного поля и не отрывал от юноши взгляда, пока Вотша не подошел к нему вплотную. Затем он перевел взгляд на приближающегося Юсута и негромко поинтересовался:

– У тебя есть оруженосец, маленький изверг?

– Нет, наставник, – тихо ответил Вотша.

– Что ж это твоя хозяйка не назначила тебе оруженосца? – неожиданно зло поинтересовался старик, а затем вдруг задумчиво добавил: – Впрочем, может, это и к лучшему…

Подняв вверх свой жезл, он громко прокричал:

– Выставленный княжной, по праву первой дамы турнира, боец, изверг стаи восточных волков Вотша, не имеет оруженосца! По законам турнирных боев, боец, не имеющий оруженосца, не имеет права выйти с оружием на ристалище, поэтому я спрашиваю, кто из мужчин, владеющих оружием, согласится стать оруженосцем у изверга стаи восточных волков Вотши?

Ответом на этот вопрос был взрыв хохота на скамьях, заполненных дружинниками, а затем громкий, довольный возглас вожака южных ирбисов:

– Тебе, княжна, все-таки придется целовать моего сына! И паж твой, к сожалению, останется жив.

Даже с середины ристалища Вотша увидел, как светлая голова Лады поникла после слов Юмыта, и ему вдруг стало нестерпимо жаль девушку. Извержонок с ненавистью взглянул на довольно ухмылявшегося Юсута, и кулаки его сжались в бессильной ярости. А со скамей донесся новый взрыв хохота. Ну кто из уважающих себя людей мог согласиться послужить оруженосцем какому-то извержонку, который наверняка и оружие-то возьмет в руки впервые в жизни!

Старый вдруг весело подмигнул Вотше, вновь взметнул над головой свой жезл и крикнул:

– Поскольку у изверга Вотши нет оруженосца…

И тут со стороны притихших скамей донесся спокойный голос:

– Я готов быть оруженосцем изверга Вотши из стаи восточных волков!

И на ристалищное поле шагнул… Скал!

Все поле накрыла мертвая тишина, и только с княжеского помоста вдруг донесся радостный девичий смех. А вслед за этим смехом ушей Вотши коснулось едва слышное шипение ирбиса:

– Не радуйся, вонючий изверг, я убью тебя на глазах твоей госпожи, а потом я ее поцелую!

Вотша снова посмотрел на Юсута и увидел, что ухмылка на его лице сменилась гримасой ненависти.

Между тем Скал уже подошел к распорядителю турнира и, словно оправдываясь, еле слышно буркнул, не глядя на явно огорченного старика:

– Посмотрим, чему ты его научил…

– Нашел момент смотреть, – также тихо ответил Старый, а затем снова взмахнул жезлом и заорал: – Обязанности оруженосца изверга Вотши из стаи восточных волков принял на себя Скал из стаи восточных волков. После того как поединщики будут готовы к бою, оруженосцы должны подойти ко мне, чтобы обсудить условия поединка!

– Пошли. – Скал тронул Вотшу за плечо. – Надо надеть доспехи и подобрать оружие.

Они прошли к одному из шатров, в котором лежали и тренировочные доспехи разного размера, и различное оружие. Скал, осмотрев доспехи, повернулся к Вотше:

– Я думаю, тебе стоит надеть вот это, – он показал на отобранные латы. – Они неполные, но зато шлем, наплечники и набедренники прошиты стальным кордом, и тебе в них будет полегче. А оружие подбери себе сам.

Вотша покопался в разложенном на хлипких козлах оружии и выбрал прямой длинный меч с простой рукоятью, обтянутой медной проволокой с насечкой. Немного подумав, он взял также небольшой, чуть выпуклый, круглый щит из дерева, обшитый толстой кожей и стальными полосами, выбегавшими из-под умбона.

Переодевая своего воспитанника, Скал негромко и коротко рассуждал:

– Юсут сильнее тебя, поэтому в обмен ударами не ввязывайся. Саблю старайся принимать на щит, но не прямо – руку осушишь, а вскользь. Мечом старайся больше колоть, пусть он саблей работает, глядишь, кисть и отмахает. И держи его на дистанции, не давай себя массой давить, используй свою подвижность, верткость.

Оглядев готового к поединку Вотшу, Скал вдруг улыбнулся и добавил:

– И не робей, Юсут не сильнее меня, а ты против меня хорошо держался!

После этих слов дружинник вышел из шатра и направился к распорядителю турнира, где его уже поджидал воин из стаи южных ирбисов – оруженосец Юсута.

Вотша тоже вышел из шатра, ему вдруг стало душно в закрытом легкой тканью пространстве. Он посмотрел на княжеский помост, на светлую фигурку княжны, сидевшую рядом с Всеславом, а затем перевел взгляд на небо. Солнце уже поднялось над замковой стеной и небесная голубизна размылась, стала бледнее, белесее. Облаков не было, но в воздухе чувствовалось какое-то напряжение, словно где-то рядом, сразу же за стеной замка, невидимый с ристалищного поля, громоздился грозовой фронт.

«Хорошо бы сегодня пошел дождь!» – неожиданно подумал Вотша и сам удивился – зачем это ему понадобился дождь. А следом за удивлением пришла улыбка и некое облегчение. Он вдруг понял, насколько был напряжен с самого момента неожиданной выходки своей госпожи.

– Поединок княжича Юсута из стаи южных ирбисов и изверга Вотши из стаи восточных волков, – разнесся над ристалищным полем голос Старого, – проводится тупым оружием и продлится до трех, полученных одним из противников и утвержденных распорядителем турнира, ударов или до разоружения одного из противников! Во всем остальном поединок должен соответствовать традиционным условиям турнирных поединков! Пусть победит сильнейший!

Голос Старого замолк, и Вотша неторопливым шагом двинулся к центру ристалищного поля.

Юсут уже поджидал его и, когда Вотша остановился напротив, хищно улыбнулся. Оруженосцы стояли в десяти шагах от поединщиков. Старый, проверив экипировку бойцов, отошел, как положено, на десять шагов и коротко взмахнул своим жезлом, давая знак к началу поединка.

– Ну все, вонючий извержонок! – прошипел сквозь прорезь в забрале шлема ирбис, – тебе конец!

И вместо того чтобы двинуться по кругу, выбирая момент для атаки, Юсут, взмахнув саблей, прыгнул вперед!

Вотша попытался увернуться, но сделал это очень неловко. Кончик сабли мазнул его по плечу, и неожиданно извержонок услышал тонкий, противный скрежет. Уже отскочив в сторону, он бросил быстрый взгляд на свое плечо и увидел, что войлок учебных лат взрезан, и в прорези просверкивают тонкие блестящие нити.

«Выходит, сабля у Юсута боевая!» – мелькнула в его голове растерянная мысль.

А над ристалищем разнесся громкий голос Старого:

– Изверг Вотша получил первый удар! Поединок продолжается!

В этом коротком возгласе Вотша неожиданно услышал некий укор своего старого наставника, и тут же с возбужденным придыханием прозвучал тихий голос ирбиса:

– Сегодня у меня двойная радость – я прикончу тебя и поцелую княжну! Ух, как я ее поцелую!!!

И ирбис снова прыгнул вперед, в броске нанося еще один сокрушительный удар!

Однако на этот раз Вотша был начеку. Чуть пригнувшись, он подставил под саблю противника свой щит, и клинок, лязгнув по полированному умбону, с визгом ушел в сторону, а сам Вотша спокойным, точным движением откачнулся вправо, пропуская мимо себя грузное тело Юсута. И только когда эпизод закончился, он вдруг с сожалением подумал: «Не уходить надо было, а колоть навстречу!»

Ирбис же, проскочив мимо своего, оказавшегося таким вертким, противника, мгновенно развернулся и бросился в новую атаку. На этот раз его сабля, описав петлю, пошла в грудь извержонка. Казалось, что никакой щит не остановит стремительное железо, никакая верткость не поможет избежать этого удара! Но Вотша вдруг присел на одно колено, выбросил над головой щит, и, когда звякнувшая о стальную полосу щита сабля была отброшена вверх, прямой клинок извержонка, сверкнув молнией, вонзился в открывшийся бок ирбиса.

Латы остановили затупленное острие, но удар был настолько силен, что Юсут зашипел, скрючился словно в судороге и отскочил от Вотши метра на три!

И тут же над ристалищем загремел голос Старого:

– Ирбис Юсут получил первый удар! Поединок продолжается!

То, что казавшийся такой беззащитной добычей изверг вдруг смог ответить ударом на удар, буквально потрясло Юсута. Он с изумлением смотрел сквозь прорезь забрала на приближавшегося к нему плавным крадущимся шагом юношу и пытался понять, каким образом его – опытного, как он считал, бойца смог достать какой-то вонючий изверг? На мгновение ярость унижения и оскорбленное высокомерие ослепили его, он взмахнул своей тяжелой саблей и, не думая о защите, ринулся вперед, горя только одним желанием – срубить ничтожному извергу его тупую голову, располосовать его тело заостренным концом своего оружия, выпустить из этого наглеца всю его вонючую кровь!

И его сабля нашла свою цель! Тупой, гулкий звук, с которым она врезалась в незащищенную вроде бы руку изверга, сладостной музыкой прозвучал в ушах ирбиса! Он издал торжествующий вопль… и в то же мгновение на его голову обрушился чудовищный удар тупого железа, мгновенно погасивший яркий утренний свет и бросивший его большое тело на жесткую, колючую землю!

Несколько секунд над ристалищным полем стояла совершенная, ничем не нарушаемая тишина, а затем в этой тишине прозвучало громкое:

– Ирбис Юсут получил второй удар! Изверг Вотша отказался добивать противника! Поединок продолжается!

Именно эти слова привели Юсута в чувство. Не вставая с земли, он глянул на своего, неожиданно оказавшегося столь опасным противника. Тот стоял в трех шагах, прямо перед ним, прикрываясь небольшим круглым щитом, на котором рядом с умбоном виднелся свежий разруб. Холодные серые глаза, поблескивающие сквозь прорезь забрала, спокойно, с каким-то легким презрением наблюдали за ирбисом, ожидая, когда тот поднимется и сможет принять последний, третий удар!

Ирбис зарычал и пошевелился. Затем он выпустил из раскинутых рук оружие и, опершись левой рукой о землю, принялся правой неловко поправлять что-то в своих защитных латах. Последующее произошло молниеносно!

Юсут, выдернув из-под себя руку, одним быстрым движением смахнул с головы шлем, и в следующее мгновение его тело, мощным толчком брошенное вверх, перевернулось в воздухе и исчезло в образовавшемся туманном облаке. А затем из этого облака с оглушающим ревом выпрыгнул вполне взрослый снежный барс! Его бросок был точно рассчитан – огромные лапы целили Вотше в грудь. Извержонок успел отмахнуться мечом, но тупое железо прошло сквозь мускулистое тело огромной кошки, не причинив ему никакого вреда, а в следующую секунду Вотша уже катился по жесткой траве ристалища, сбитый чудовищным ударом могучих лап!

Извержонок понял, что теперь действительно пришел его конец. Привстав на одно колено, он прикрылся щитом, выставил перед собой бесполезный против многоликого меч и…

И вдруг с изумлением увидел, что ирбис, присевший перед последним прыжком, застыл на месте, а с поднятого жезла распорядителя турнира прямо в раскрытую, украшенную чудовищными клыками, кошачью пасть бьет узкий фиолетовый луч!

Вотша медленно поднялся на ноги, не веря в свое спасение, и тут же раздался громкий, совершенно спокойный голос Старого:

– Ирбис Юсут бросил свое оружие на землю ристалища и, значит, по традиционным условиям турнирных поединков, признал себя побежденным! Победителем данной схватки и всего турнира признается изверг Вотша из стаи восточных волков! Воздадим хвалу победителю!

Но ристалищное поле молчало, потрясенное происшедшим на его глазах! Изверг нанес поражение многоликому! И пусть это были только юноши… почти дети… Все равно! Изверг поверг Многоликого! Свершилось невозможное!

И тут над ристалищем прозвенел чистый девичий голос:

– Вотша, подойди сюда, я вручу тебе завоеванный тобой приз!

Вотша растерянно огляделся.

Сидевшие на скамьях многоликие по-прежнему молчали. Рядом с замершим ирбисом появился второй снежный барс, а рядом с самим Вотшей встал здоровенный матерый волк, холодным зеленым глазом наблюдающий за противниками извержонка. Старый, с мертвым, неподвижным лицом, вдруг пожал плечами и отвел в сторону светящийся жезл, возвращая Юсуту подвижность, и негромко проговорил деревянными губами:

– Изверг Вотша, ступай к княжескому месту, тебя ждет награда. – Тут его глаза мигнули, словно сбрасывая невидимую слезу, и он мягко добавил: – Ступай, мальчик!

Вотша повернулся к княжескому помосту и двинулся вперед, не обращая внимания на жалобно скулящего Юсута, пытающегося с помощью своего оруженосца покинуть ристалище.

А рядом с извергом-победителем шагал матерый волк, прикрывающий, казалось, его спину.

Когда Вотша подошел к трибуне, Лада уже была внизу и держала в руках меч, предназначавшийся в качестве приза победителю турнира. Вотша остановился в двух шагах от девушки, не зная, что делать дальше, и тут же услышал рядом с собой неразборчивое ворчание:

– Стань на одно колено…

Бросив быстрый взгляд вправо, Вотша увидел волка, посверкивающего на него серьезным зеленым газом.

Извержонок медленно опустился на одно колено и склонил голову. Княжна шагнула вперед и буквально пропела:

– Изверг Вотша из стаи восточных волков, я, Лада, княжна стаи восточных волков и первая дама турнира, вручаю тебе завоеванный тобой приз. – Она протянула ему тяжелый меч, и Вотша принял его в свои руки. И тут, совершенно неожиданно, княжна быстрым, резким движением сорвала с него шлем.

– По настоянию нашего высокого гостя, вожака стаи южных ирбисов, могучего Юмыта, я вручаю тебе вторую часть награды!

Она кончиками пальцев приподняла за подбородок лицо Вотши кверху и прильнула губами к его губам!

Вотша зажмурился и… задохнулся!

– Князь Всеслав! – раздался над ними яростный рев Юмыта. – Твоя дочь! Твоя дочь!..

Грохнуло опрокинутое кресло, и губы княжны оторвались от губ извержонка. А затем раздался ее мелодичный голос:

– Но могучий Юмыт, разве не вы сами требовали, чтобы я поцеловала победителя? Я же не виновата, что ваш могучий сын не смог справиться с каким-то… извергом, бросил оружие и сам признал себя побежденным?

Тон княжны был ласково-спокойным, но все чувствовали, насколько довольна она была исходом турнира. И тут вмешался сам Всеслав.

– Дочь, вернись на свое место, – властным, непререкаемым тоном приказал он. – Все, что ты могла, ты уже сделала! А с твоим пажом мы разберемся потом.

Княжна еще раз с очень довольным видом оглядела Вотшу и шепнула, объясняя все:

– Я видела, как ты занимался со Старым!

В следующее мгновение она развернулась и побежала по ступенькам помоста вверх, к своему месту около отца.

– Поднимайся, пошли… – проворчал Скал-волк, и Вотша, словно во сне, поднялся на ноги, деревянно поклонился трибуне, развернулся и пошел прочь с ристалищного поля, сопровождаемый своим наставником.

Скал привел Вотшу в ратницкую, где их уже ожидал черноволосый Тырта, захвативший с поля одежду Вотшиного оруженосца. Увидев входящих в пустую спальню Вотшу и Скала, Тырта покачал кудлатой головой и улыбнулся:

– Ну ты, парень, всех сегодня удивил! И когда ты мечом так выучился махать?

– Он уж, почитай, лет пять, как со Старым занимается, – устало ответил Скал. – Правда, поединков маловато провел, партнеров-то, сам понимаешь, у него немного было!

Тырта снова покачал головой:

– И все-таки выходить против Юсута! И не страшно тебе было?

Вотша ничего не ответил, а Скал угрюмо пробормотал:

– А куда ж ему деваться было? Княжна приказала!

– Она не приказала… – неожиданно проговорил Вотша. – Она попросила. Вы же видели, ее заставляли целоваться с Юсутом!

– Ага! – усмехнулся Тырта, – ты-то, конечно, слаще!

После этого он прищурился на Скала и неожиданно спросил:

– Ну а ты что в это дело полез? Ну, не оказалось бы у извержонка оруженосца, этим дело и кончилось бы! Так нет, тебе надо было высунуться!

– Что теперь об этом говорить, – устало отмахнулся дружинник, натягивая свою одежду, – дело сделано… Только мне кажется, я правильно поступил!

– Посмотрим, – как-то грустно усмехнулся Тырта и неожиданно потрепал Вотшу по белой голове. – Но уделал ты этого ирбиса отлично! Можно сказать, отстоял честь стаи! Хотя…

Он снова повернулся к Скалу:

– Неужели вы со стариком не боялись за мальчишку?

– Боялись, – неохотно ответил Скал, – особенно, когда поняли, что кончик сабли у этого подонка заточен! Да только мы со Старым точно знали, что Юсут продержится до первого пропущенного удара, а после – потеряет голову. Ну как же – получить удар от «вонючего изверга»! Так и получилось. Главное было вовремя его остановить, когда он перекинулся, но тут я рассчитывал на Старого. Он человек опытный.

И Скал как-то странно взглянул на Тырту, а тот согласно кивнул.

– Ну, парень, показывай свой приз! – черноволосый богатырь протянул ладонь, и Вотша только теперь заметил, что продолжает сжимать в руке ножны с мечом.

Он передал великану приз, и тот медленно вытянул из ножен сверкающий полировкой клинок.

Четыре часа спустя, когда основной турнир закончился, а прощальный пир еще не начался, в кабинете князя Всеслава бушевал вожак ирбисов, Юмыт. Бегая по комнате, он то выкрикивал неразборчивые ругательства и угрозы, то, останавливаясь перед сидевшим за столом Всеславом, шипел, глотая звуки:

– Твоя дочь, Всеслав, прилюдно унизила моего сына! Это оскорбление, князь, это жестокое оскорбление, и мы не скоро его забудем! А этот ваш изверг заслуживает петли за то, что посмел поднять оружие против многоликого, против человека! Мы в своих горах и за меньшие провинности скармливаем извергов шакалам! Мы не позволяем им даже подумать, что они могут встать рядом с человеком! А в вашей стае, я смотрю, извергов холят и лелеют!

И он снова начинал бегать по кабинету, изрыгая невнятную ругань и проклятия.

Всеслав долго, молча наблюдал за своим гостем, не реагируя на его бурные, яростные проклятия и обвинения. Наконец, когда Юмыт несколько подустал и чуть успокоился, вожак волков негромко произнес:

– Я удивлен, благородный Юмыт. Очень удивлен.

– Чем ты удивлен, князь?! – вскинулся ирбис.

– Прежде всего, меня удивил твой сын, – ирбис застыл на месте, пожирая Всеслава глазами, а тот, как ни в чем не бывало, продолжал: – Юсут храбрый и умелый воин, отлично владеющий оружием! Как же так могло получиться, что он не справился с извергом? Как же могло получиться, что он, после первого же пропущенного удара, потерял голову, а вместе с ней и все свое умение?!

Всеслав, прищурившись, уставился на Юмыта и, чуть выждав, продолжил:

– Во-вторых, меня удивляешь ты! В чем ты обвиняешь мою дочь? Какое оскорбление она нанесла твоему сыну? Разве она выставила против него какого-то непобедимого воина, какого-то прославленного в боях рубаку? Да твой сын должен был быть благодарен Ладе – она дала ему возможность показать себя во всем блеске, ничем при этом не рискуя, а как он воспользовался этой возможностью? В том же, что моя дочь при всех должна была поцеловать изверга, я должен благодарить только тебя и твоего сына! Вот это и есть оскорбление, которое твой сын нанес моей чести! Ведь именно вы, вы двое, настаивали на том, чтобы первая дама турнира поцеловала победителя. Разве не так?!

Всеслав снова помолчал и устало закончил:

– Подумай спокойно, Юмыт, и признай, что это я вправе ожидать от вас извинений! Что только твой сын виноват в том позоре, который обрушился на его голову! В конце концов, его никто не заставлял бросать оружие и нарушать традиции турнирных поединков!

Толстый вожак ирбисов медленно подошел к столу и тяжело опустился в одно из стоявших перед ним кресел. Вожаки помолчали с минуту, а затем Юмыт гораздо тише произнес:

– Ты прав, Всеслав, но изверг должен быть наказан смертью. Иначе все остальные изверги решат, что им все позволено!

– Нет, – покачал головой Всеслав. – Вотша будет жить, он мне нужен. А вот свободы у него больше не будет. Он вырос и остаток жизни проведет в подземелье моего замка.

Князь задумчиво, невидящими глазами посмотрел в окно и медленно добавил:

– Посмотрим, как он…

Но сам оборвал начатую фразу.

За дверью послышался короткий скрип, словно потревожили расшатавшуюся половицу. Всеслав быстро поднялся из-за стола, метнулся к двери кабинета и приоткрыл ее, но за дверью было пусто. Прикрыв дверь, князь вернулся на свое место и совершенно другим тоном обратился к своему гостю:

– Я думаю, нам стоит забыть сегодняшнее утро и поговорить о будущем!

Когда солнце опустилось за горизонт, а небо потемнело, в замке княжеского города Край начался прощальный пир. На следующее утро вожаки стай, гостившие у князя Всеслава, должны были разъехаться по своим владениям. Все волки всеславовой стаи были приглашены на этот пир, хотя далеко не всем из них нашлось место в пиршественном зале замка – многие сидели во дворе, под вспыхивающими в вечернем небе звездами.

Вотша, конечно же, не был зван на пир и не исполнял своих обязанностей пажа княжны. Он в это время стоял на обрезе южной стены замка и любовался погружающейся в ночь степью. На его новом поясе из кожи западного изюбра висел замечательный меч с двумя крупными синими камнями, вставленными в перекрестье гарды и похожими на странные сумрачные глаза неведомой птицы. И напряжение боя, и восторг минуты награждения оставили Вотшу, только его губы еще помнили вкус поцелуя княжны, но на его душу опустился покой, вернулось обычное, немного отрешенное восприятие действительности. Он снова стал прежним извергом, непонятным для него самого образом попавшим в поле интересов высших многоликих. К нему снова вернулся его фатализм.

Вотша задумался о превратностях своей судьбы и потому не сразу услышал слабый шепот, окликавший его из полумрака, сгустившегося под лестницей, ведущей на стену. Когда же этот шепот все-таки проник в его сознание, Вотша наклонился над лестницей, но разглядел у ее основания только неясную фигуру.

– Спускайся сюда, я должна тебе кое-что передать, – донеслась до него новая фраза.

«Ловушка? – подумал Вотша, припоминая, каким взглядом провожал его к княжескому помосту опозоренный ирбис. – Вряд ли… Ему сейчас наверняка не до мести».

– Спускайся быстрее, мне надо возвращаться! – поторопил его все тот же шепот.

Вотша положил ладонь на рукоять меча и быстро сбежал со стены. Рядом с лестницей, прижимаясь спиной к стене, стояла служанка княжны, Прятва. Едва Вотша сделал шаг по направлению к девушке, как она метнулась ему навстречу и сунула в руку маленький кусочек выбеленной кожи.

– Вот! – шепнула служанка, горячо дохнув прямо в лицо извержонку, – княжна велела передать тебе прямо в руки!

Через мгновение девушки уже не было около Вотши, только слабый перестук каблучков отметил ее стремительное бегство.

Вотша немного постоял рядом с лестницей, а затем снова поднялся на стену и развернул знакомый ему клочок кожи. Поверх полустертых строчек его старого стихотворения было выведено поспешной дрожащей рукой:

«Тебя собираются посадить в замковое подземелье. Навсегда. Пароль на сегодняшнюю ночь – «Волчья звезда». Беги».

«Бежать? – подумал Вотша. – Куда? Зачем?»

И вдруг он представил себе со всей ясностью, что такое провести всю отпущенную ему жизнь в замковом подземелье! Княжна была, безусловно, права – надо бежать!

Но как?!

Под стеной послышалось слабое звяканье металла, а затем раздался негромкий голос:

– Да здесь он должен быть, на стене. Он всегда сюда приходит, когда заняться нечем!

– Не гунди! – отозвался другой голос гораздо тише. – Князь велел тихо его взять, чтобы никто ничего не знал, а ты орешь на всю округу.

Вотша отшатнулся к стенному зубцу, а затем метнулся по обрезу стены вправо. По-кошачьи перебравшись через угловой зубец, перегораживавший почти все пространство стены, он оказался уже на западной стене, а пробежав по ней метров сорок, над самыми воротами замка. Здесь он спустился по одной из воротных лестниц и с самым деловым видом направился к дружиннику, стоявшему около уже запертой воротной калитки.

Увидев Вотшу, дружинник положил руку на щеколду и ухмыльнулся:

– Куда направляешься, извержонок?

– В город, по делу, – спокойно ответил Вотша.

– Это что ж за дела у тебя в городе появились? – снова усмехнулся дружинник. – До сих пор ты из замка не выходил.

– С тех самых пор, как мне стал давать поручения князь, – серьезно нахмурив брови, ответил Вотша.

– Князь, – насмешливо протянул дружинник. – Тогда он должен был тебе и пароль назвать!

– Волчья звезда! – бросил Вотша в ухмыляющуюся рожу.

В одно мгновение физиономия у дружинника стала серьезной, он подтянулся и, бормоча себе что-то под нос, принялся открывать калитку.

Уже миновав ворота, Вотша услышал из-за закрывающейся дверцы:

– Ну и извержонок! Какую честь у князя забрал!

Вотша отошел от замковых ворот шагов на двадцать и вздохнул. Ему вдруг пришло в голову, что времени у него в лучшем случае до завтрашнего рассвета. Потом его хватятся, перероют весь город и, конечно же, найдут – спрятаться здесь негде, а уйти достаточно далеко ему вряд ли удастся! И почти сразу же ему пришла другая, спасительная мысль. Круто развернувшись, он быстрым шагом направился в сторону больших городских конюшен.

На стук в запертые ворота приоткрылось крошечное оконце, и в лицо Вотши глянул заспанный, налитой кровью глаз. А вслед за этим раздался вопрос, заданный хриплым ото сна голосом:

– Ну, изверг, тебе что надобно? – Затем глаз мигнул, и в нем появилось удивление. – И как вообще ты оказался за воротами замка?

– Давай лошадь выводи! – грубо потребовал Вотша. – Мне приказ князя исполнять надо!

– Какой приказ? – спросили из-за ворот.

– Волчья звезда! – тихо произнес Вотша, а затем уже громче добавил: – А какой приказ, завтра у самого князя спросишь!

Глаз озадаченно мигнул, и последовал новый вопрос:

– Какую тебе лошадь заседлать?

Вотша лихорадочно перебрал в памяти все, что помнил о лошадях городской княжеской конюшни, и в голову ему пришла одна из кличек.

– Черный Ивачь отдохнул? – спросил он в свою очередь и, дождавшись утвердительного кивка, приказал: – Седлай его!

Спустя несколько минут ворота заскрипели, и в образовавшуюся щель на улицу вывели чисто черного жеребца со сверкающими глазами, белой гривой и хвостом. Седло на жеребце было гончее с короткими стременами, так что забрался в него Вотша под насмешливыми взглядами двух конюхов с видимым трудом.

– Гляди, не свались по дороге! – насмешливо бросил один из них, передавая Вотше поводья.

Ворота снова заскрипели, закрываясь, а Вотша развернул жеребца и направил его по слабо светящемуся под звездами полотну дороги прочь из города.

Через несколько десятков минут последние постройки городских слобод остались у него за спиной, а перед ним распахнулся весь огромный живой Мир. Мир, над которым горела оранжевым огнем Волчья звезда.