Текст книги "Атлантида"

Автор книги: Элеонора Раткевич

Соавторы: Алексей Фомичев,Евгений Малинин,Юлия Остапенко,Дмитрий Воронин,Денис Юрин,Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)

Вотша, повернувшись к Скалу, слушал его очень внимательно, и после этих слов своего опекуна его лицо немного прояснилось, тоска отступила, спряталась в уголках глаз.

Они как раз вышли на замковую стену. Перед их глазами снова распахнулась бескрайняя волнующаяся степь. И далекие горы снова иззубрили линию горизонта. По ясному глубокому голубому небу плыли пухлые белоснежные облака, и по желто-золотистому простору в том же направлении резво бежали темные охряные пятна.

– Надо же, – усмехнулся Скал, глядя на расстилающийся перед ними простор, – прям шкура леопарда!

– А кто это такой? – тут же переспросил Вотша, и на его подвижном лице засветилось жгучее любопытство.

– Это зверь такой, – ответил Скал, продолжая смотреть в степь. – Кошка с тебя ростом и вот точно такой шкурой – золотой с темными пятнами. Когда она бежит, кажется, что пятна бегают по ее шкуре.

– А на самом деле они не бегают?

Скал с удивленной улыбкой перевел взгляд на мальчишечье лицо.

– Гм… может быть, и бегают. Только разве рассмотришь все точно, когда леопард бежит!

Рот у Вотши приоткрылся, а взгляд странным образом ушел сам в себя, словно мальчишка вдруг увидел огромную бегущую кошку в живой пятнистой шкуре.

Впрочем, это Вотшино видение длилось лишь мгновение, в следующую секунду он уже задал другой вопрос:

– Дядя Скал, а ты можешь в леопарда перекидываться?

– А вот это, малец, тебя не касается, – с неожиданным гневом ответил дружинник и, увидев испуг на мальчишеском лице, добавил спокойнее: – В кого может перекидываться воин – его тайна… Не гоже пускать ее по ветру!

На лице у мальчишки отобразилось понимание.

Они помолчали, любуясь степью, а затем Вотша, не оборачиваясь, спросил:

– Дядя Скал, а можно мне посмотреть, где ты будешь завтра с Медведем драться?

– Это можно, – усмехнулся дружинник и, протянув ладонь, добавил: – Пошли.

Ристалище – большая, овальной формы площадка, присыпанная мелким речным песком, располагалась под северо-западным углом замковой стены. К ристалищу примыкала небольшая, всего на десять лошадей конюшня, а вдоль свободной кромки были поставлены на врытых чурках несколько тяжелых скамей.

Когда Скал со своим подопечным подошли к ристалищному полю, на нем несколько молодых дружинников, разбившись на пары, махались мечами. Звон стали, отражаясь от стен, казалось, вибрировал в раскаленном неподвижном воздухе. Вдоль скамей ходил, по всей видимости, наставник – хромой старик с совершенно лысой головой, темным, почти черным от загара, морщинистым лицом, на котором светились холодные светло-серые глаза и белела аккуратно подстриженная белая борода. То и дело старик что-то кричал бойцам, при этом казалось, что он ругает их самыми ругательными словами.

Случайно оглянувшись после очередного своего выкрика, старик увидел подходивших к полю Скала и Вотшу. Он шагнул им навстречу, улыбнулся и, не сводя взгляда с мальчика, проговорил:

– Так, значит, Скал, ты и в самом деле занимаешься каким-то извержонком? – И, присев на корточки, обратился к Вотше: – Как тебя зовут, маленький изверг?

– Вотша, – вернув улыбку, ответил мальчишка и посмотрел в сторону бившихся на поле дружинников.

– Интересно? – спросил старик, перехватив взгляд Вотши, и тот быстро кивнул в ответ.

– А ты, Старый, откуда узнал про извержонка? – подал голос Скал.

Старик снизу посмотрел ему в лицо и снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка была хитроватой.

– Медведь приходил, сказал, что будет завтра утром драться с тобой насмерть из-за твоего извержонка. – Старик хихикнул и добавил: – Сказал, что ты стал нянькой у изверга!

– Мальчишка будет жить в замке – так вожак решил, – спокойно глядя в светлые старые глаза, проговорил Скал. – Спать и столоваться – в ратницкой… Так что, сам понимаешь, надо кому-то за ним приглядывать, чтобы какой-нибудь косолапый урод не обидел мальца. Вожак поручил это дело мне, а я и не отказывался – мне мальчишка нравится. Во всяком случае, ума в нем поболе будет, чем в некоторых наших из стаи! К тому же он правнук Вата!

– Да? – изумился старик. – Правнук Вата? – И, посмотрев в лицо Вотши, вдруг сказал: – А я ведь хорошо знал твоего прадеда, малец.

– Правда? – вскинулся Вотша. – А какой он был?

Старик выпрямился, посмотрел сверху в запрокинутое лицо мальчугана и веско произнес:

– Он был Волк!

– Волк… – задумчиво протянул Вотша.

– Самый настоящий, – добавил старик, – хотя мог повернуться к Миру еще семью гранями.

– Семью гранями… – снова медленно повторил Вотша и горько добавил: – А я вот изверг.

– Ну, раз в замок попал, горевать тебе не придется, – успокаивающе махнул рукой старик. – У нашего вожака и изверги живут не тужат!

Мальчик посмотрел в лицо старику недетским взглядом и тихо произнес:

– Знаешь, дедушка…

– Ха! – перебивая мальца воскликнул старик. – Тогда уж – прадедушка!.. А вообще-то лучше зови меня «Старый». Я к этому имени привык, меня так все называют.

Мальчик кивнул и заговорил прежним тоном:

– Знаешь, Старый, когда я жил в слободе с дедом Ерохтой, я почти не встречался с многоликими. Так, видел их иногда издали. А теперь я… теперь я знаю, чего лишился.

Старик хотел что-то сказать, но в этот момент с ристального поля донесся чей-то яростный крик. Все трое быстро обернулись и увидели, что двое дружинников побросали мечи и дерутся кулаками, у одного из них уже шла носом кровь. Старик чуть присел, видимо, от неожиданности, но в следующее мгновение он уже мчался по полю в сторону дерущихся, сильно припадая на правую ногу.

– Я вот вам, рукомахи, ноги-то сейчас повырываю! – орал старик на бегу, размахивая сжатыми кулаками. – Я вас научу, как друг дружке рожи кровянить, нечисть бестолковая!

Несколько секунд дерущиеся не замечали приближавшегося к ним наставника, но вот один из них увидел старика и, не обращая внимания на замахнувшегося противника, развернулся и рванул в сторону конюшни. «Победитель» торжествующе взревел, но в тот же момент получил здоровенную затрещину сухим старческим кулаком по загривку. Рука, отпустившая эту затрещину, была, похоже, хорошо ему знакома, потому как, не уточняя, кто его ударил, молодец крутанулся на месте и устремился вслед за своим недавним противником. А за ними, почти не уступая в скорости, бежал хромой старик и ругался при этом почем зря!

– Пошли. – Скал положил Вотше на плечо свою широкую ладонь, – тебе надо отдохнуть как следует перед завтрашним днем, да и мне не мешает кое-что сделать. Медведь хоть и косолапый урод, но под руку ему попадать не стоит!

На следующий день, сразу после завтрака, прошедшего в общей трапезной с большим оживлением, Вотша отправился на свои первые уроки, хотя мыслями он был на ристалище. В малой княжеской трапезной его встретил невзрачный плешивый мужичок, одетый в простые холщовые порты, светлую без вышивки рубаху и короткие мягкие сапожки. Усадив ученика за стол и усевшись напротив него, мужичок долго рассматривал Вотшу, а затем проговорил высоким тихим голоском:

– Зовут меня Фром, я – изверг, приехал из владений западных вепрей и служу князю Всеславу счетчиком. С тобой я буду заниматься счетом, называемым на Западе арифметикой. Князь приказал мне раз в неделю докладывать ему о твоих… э-э-э… успехах, и думаю, что от моих докладов будет зависеть твое… э-э-э… благополучие.

Тут Фром вдруг стремительно наклонился через стол к самому лицу Вотши и спросил:

– Ты меня понял?

– Понял, господин Фром, – немедленно ответил мальчишка, а про себя подумал: «Странный он какой-то, этот Фром. И почему он ушел из своей стаи?»

Но спрашивать он ни о чем не стал.

Фром начал рассказывать о числах, что они обозначают и как изображаются в разных стаях. Вначале Вотше очень мешали сосредоточиться гул и крики доносившиеся с ристалища, и его голова была занята поединком, происходившем там. Но довольно скоро за окнами трапезной все стихло, и постепенно рассказ Фрома захватил мальчика. Его живое воображение было очаровано магией чисел, их мистическими свойствами, о которых довольно долго распространялся наставник, и теми странными, поразительными превращениями, которые могли происходить с ними. Время до обеда пролетело незаметно, а на обед Вотша бежал бегом.

Едва появившись в общей трапезной, он обежал ее глазами и, к своему разочарованию, не нашел в ней Скала. Подойдя к огромному дружиннику с лохматой черной шевелюрой, знакомому Вотше еще по первому дню его пребывания в замке, он, чуть поклонившись, спросил:

– Господин, вы не скажете, где сейчас дядя Скал?

Гигант повернулся к мальчику и прогудел добродушным басом:

– У лекаря твой дядя Скал. – Но, увидев, как вдруг побледнел мальчуган, улыбнулся и добавил: – Да ты не волнуйся, ничего страшного не произошло. Руку он об Медведя зашиб!

И дружинник оглушительно расхохотался собственной шутке. Сидевшие за одним столом с ним ратники тоже заулыбались. Вотша облегченно вздохнул и собрался отойти от стола, поискать себе другое место, но черноволосый дружинник вдруг положил ему на плечо руку и предложил:

– Садись-ка ты, птаха, с нами! Пока твоего дяди Скала нет, я за тобой присмотрю!

Ратники чуть подвинулись на скамье, освобождая Вотше место рядом с великаном. Мальчик уселся за стол, перед ним тут же поставили миску с гороховой похлебкой, положили кусок хлеба и… перестали обращать на него внимание. Всех занимал рассказ черноволосого дружинника о поединке Скала с Медведем, и всем было почему-то очень весело. Вот только Вотша никак не мог понять, что же такого веселого произошло на ристалищном поле.

Впрочем, обед закончился довольно быстро, и Вотше пришлось сразу же бежать на занятия.

Вторая половина дня отводилась изучению грамоты, и к полному удовольствию мальчика его учителем оказалась та самая тетка Сидоха, которая подбирала для него одежду. Она сразу предупредила Вотшу, что никогда никого не учила, но поскольку ей приходится писать больше всех в замке, ее князь и обязал заниматься с мальчиком.

– Хотя, раз уж ему так приспичило учить тебя грамоте, мог бы поручить это дело мэтру Пудру. Он и в восточной грамоте разбирается и в западной! – раздраженно-обиженным тоном заявила вдруг наставница.

– А кто такой метр Пудр? – немедленно поинтересовался любознательный Вотша.

– Не метр, – поправила его Сидоха, – а мэтр… Мэтр Пудр, из западных туров. Учит грамоте княжну и еще шестерых оболтусов – княжеских сынков из других стай!

– А что они делают в нашем замке? – удивился Вотша.

– Ха! – воскликнула в ответ тетка Сидоха. – В нашем замке! И давно этот замок стал вашим?!

Мальчик смутился, а тетка расхохоталась. Отсмеявшись, она вдруг заметила совершенно серьезно:

– Так-то, мальчик! Грамота для того и нужна, чтобы не попадать в такие вот неловкие ситуации!

Занятия грамотой тоже пришлись Вотше по душе. Он сразу понял важность владения письмом и чтением, а когда тетка Сидоха показала ему пару книг, принесенных ею с собой, он просто влюбился в эти удивительные создания человека и загорелся желанием научиться их читать.

Первый урок у тетки Сидохи получился достаточно коротким, так что занятия Вотши закончились рано. Выйдя из малой княжеской трапезной Вотша решил еще раз прогуляться на южную стену. И снова беспредельная даль волнующейся степи заставила его замереть от восторга.

Но долго любоваться степью на этот раз ему не дали. Не прошло и нескольких минут после появления Вотши на стене, как за его спиной послышалось сердитое сопение, и тут же прозвучал ломающийся мальчишеский голос, медленно цедивший слова:

– Так это, значит, и есть тот самый сопливый изверг, с которым нянчится вожак Всеслав?

Вотша стремительно обернулся. В трех шагах от него стояли два мальчика в легких, богато расшитых рубашках, в одинаковых темно-серых портах и мягких коротких сапогах. Одному из них было лет десять-одиннадцать, и он был выше Вотши на целую голову. С высоты своего роста он рассматривал маленького изверга странными темными глазами, уголки которых были необычно оттянуты к вискам, отчего глаза его казались узкими и злыми. Эта непонятная злоба подчеркивалась еще и невысоким, но упрямо выпуклым лбом, над которым нависал короткий ежик густых черных волос. Второй мальчишка, года на два помоложе, был белобрыс, веснушчат, большенос, а его холодные льдисто-серые глаза смотрели на Вотшу из-под белесых, почти незаметных бровей отчужденно, словно на некую неинтересную вещь.

– И что, интересно, вожак в нем нашел? – продолжал между тем старший мальчишка медленно выцеживать слова из почти не открывающихся губ. – На мой взгляд, он полное ничтожество, как и все остальные изверги!

Вотша понимал, что речь маленького многоликого предназначена совсем не для него, а потому молчал. Уйти со стены у него не было возможности, потому что мальчишки-многоликие перегораживали стену от зубцов до противоположного края, а лестница находилась у них за спиной.

И тут совершенно неожиданно старший мальчик обратился непосредственно к нему:

– Ну, ты, извержонок вонючий, ты ведь ничтожество?!

– Как будет угодно господину, – заученно пробормотал Вотша.

– Глянь-ка! – Черноволосый с деланным удивлением посмотрел на белобрысого. – А извержонок говорить умеет! И говорит-то как! По его выходит, что он вроде бы не возражает моему утверждению, но на самом деле он с ним не согласен!

Мальчишка снова пристально посмотрел на Вотшу, и тому показалось, что его глаза стали еще уже.

– Нет, извержонок вонючий, ты должен ответить на мой вопрос – ты ведь ничтожество?!

– Да, господин, – безучастно подтвердил Вотша, и снова могло показаться, что он говорит не о себе.

– Смотри-ка, Юсут, он смеется над тобой! – проговорил вдруг высоким фальцетом белобрысый. – Он даже слово господин произносит так, словно говорит о самом себе!

– Да, Сигрд, ты прав, – протянул черноволосый Юсут, не сводя пристального мрачного взгляда с Вотши. – А мы в наших горах и за меньшую провинность извергов распинаем! Если, конечно, они как следует не поваляются у нас в ногах!

И Юсут выжидающе уставился на Вотшу.

– Ну, этого ты вряд ли сможешь распнуть! – безразлично проговорил писклявый Сигрд. – Он все-таки находится под покровительством вожака Всеслава!

– А если я попрошу Всеслава подарить мне этого извержонка, как ты думаешь, он склонит слух к моей просьбе? – не сводя глаз с Вотши, задумчиво спросил Юсут.

– Вряд ли, – все тем же безразличным тоном пискнул Сигрд. – Извержонок еще не наскучил вожаку.

И тут, отбросив свое безразличие, он довольным тоном воскликнул:

– Так что тебе пока придется терпеть насмешки этого вонючего извержонка!

– Да? – Юсут быстро скосил глаза на своего товарища, а затем снова уставился в лицо Вотше: – Ну тогда мы не будем трогать этого вонючку. Мы просто покажем ему клыки ирбиса, и если он со страху бросится со стены, разве мы будем виноваты?

– Разве ты будешь виноват? – ухмыляясь, поправил его Сигрд. – Меня к своим «показам» не припутывай!

Черноволосый Юсут снова скосил глаза в сторону своего дружка, но ничего на этот раз не сказал. Вместо этого он начал быстро раздеваться. Обнажившись и аккуратно сложив одежду под зубец стены, Юсут шагнул в сторону Вотши и, неожиданно подпрыгнув, перекувырнулся через голову. В то же мгновение его тело словно бы растворилось в воздухе, оставив после себя темное струящееся облачко, и в следующую секунду из этого облачка появилась огромная, почти белая кошка с темными круговыми пятнами, разбросанными по всей шкуре.

Сделав первый, совсем короткий, скользяще-пружинистый шаг к своей жертве, кошка брезгливо подняла верхнюю губу, показывая здоровенные желтоватые клыки, и коротко рыкнула, обдав лицо Вотши горячим дыханием.

Маленький изверг отпрянул назад и уперся спиной в холодную кладку зубца, а ирбис, выставив свои чудовищные клыки, сделал еще один короткий шаг вперед.

«Я не брошусь со стены!.. Я не брошусь со стены!.. Я не брошусь со стены!» – словно в трансе уговаривал себя Вотша и в то же время чувствовал, что ему гораздо проще сигануть вниз с огромной высоты, чем стоять вот так неподвижно, глядя на то, как невиданная страшная зверюга подкрадывается к нему все ближе и ближе.

И вдруг за его спиной послышалось громкое хлопанье огромных крыльев, затем раздался непонятный длинный шорох, и сразу вслед за этим чистый и звонкий девчачий голос крикнул:

– А ну-ка, вы, оставьте малыша в покое!

Вотша боялся оторвать взгляд от белого в черных пятнах зверя, и в то же время ему страшно хотелось оглянуться, чтобы увидеть, кто же это пришел ему на помощь.

А зверь вдруг замер, закрыл пасть, смущенно повел мордой в сторону и неразборчиво прорычал:

– Мы пр-р-р-ос-с-то ш-ш-у-р-р-тили…

– Знаю я ваши шутки! – крикнул сердитый тоненький голосок, и из-за спины Вотши прямо к звериной морде шагнула невысокая стройная девочка, укутанная до колен своими длинными каштановыми волосами, сквозь которые просвечивало обнаженное тело. – Я вот сейчас тоже пошучу и посмотрю, как вам это понравится!

Ирбис, что-то нечленораздельно ворча, попятился, а потом быстро развернулся и устремился к спуску со стены. Его дружок, пожав плечами, словно говоря «я здесь совершенно ни при чем», подхватил сброшенную Юсутом одежду и последовал за снежным барсом. А девочка быстро повернулась к Вотше и глянула ему в лицо своими огромными темно-серыми глазами, опушенными длинными мохнатыми ресницами.

– Так это ты и есть изверг Вотша, – не спросила, а скорее констатировала девчонка. – Вот, значит, о ком моя мамочка и мой папочка шепчутся уже которую ночь!

Вотша уже пришел в себя, быстро поклонился и, стараясь смотреть в сторону, произнес первое, что пришло ему в голову:

– Госпожа, я благодарю тебя за заступничество!

Девочка чуть склонила голову к правому плечу и продолжала рассматривать Вотшу, не обращая внимания ни на его благодарность, ни на его смущение.

– Надо же, такой маленький изверг и так заинтересовал моего отца! Слушай, что в тебе такого?!

Это был уже вопрос, и Вотша еще более смутился, понимая, что не знает, как на него ответить.

– Если госпожа скажет, кто ее отец, то я возможно догадаюсь, чем я его заинтересовал, – проговорил он, немного запинаясь, боясь посмотреть на свою спасительницу и в то же время страстно желая именно этого.

– Смотри мне в лицо! – вдруг приказала девочка, как будто угадав его желание, а когда Вотша выполнил приказ, пояснила: – Мой отец – вожак Всеслав, а меня зовут Лада. Так что в тебе такого интересного?

– Я не знаю, – растерянно пожал плечами маленький изверг, ему и в голову не приходило, что князь с княгиней шепчутся о нем по ночам. – Может быть, то, что я правнук Вата?

– Хм… – Девчонка наклонила голову к плечу, продолжая рассматривать Вотшу. – Правнук Вата… А кто такой Ват?

Вотша растерянно поднял руку и почесал макушку.

– Ват – мой прадед.

– Надо же! – ехидно перебила его княжна. – Сама я, конечно, не догадалась бы, что он твой прадед! Особенно после того, как ты сказал, что ты ему правнук!

И она звонко расхохоталась над вконец смутившимся Вотшей.

– Знаешь, ты лучше спроси о Вате у своего отца, – обиженно пробурчал маленький изверг. – Я-то родился после его смерти, а вот твой отец, похоже, очень хорошо его знал! И вообще, с чего госпожа взяла, что ее родители по ночам шепчутся обо мне?

Девчонка с высоты стены быстро оглядела замковый двор, потом зачем-то выглянула за стену и только после этого, наклонившись к Вотше так, что ее пушистые волосы коснулись его щеки, заговорщицки прошептала:

– А я подслушивала!

– Зачем? – простодушно переспросил Вотша.

Лада взглянула на извержонка свысока и так же свысока ответила:

– Чтобы быть в курсе!

Вотша чуть было еще раз не спросил «зачем?», но вовремя сообразил, что получит на свой вопрос точно такой же непонятный ответ, а потому промолчал. Девочка же, бросив еще один взгляд в сторону замкового двора, вдруг отскочила к стене и, улыбнувшись проговорила:

– Ну, ладно, мне пора. Да и тебя уже разыскивают!

В следующую секунду она легко вспрыгнула на чуть приподнятую кладку между двумя зубцами и, махнув Вотше рукой… прыгнула вниз!

Мальчишка метнулся на то место, где только что стояла Лада, и выглянул наружу. Нагая девочка камнем падала вниз с десятиметровой высоты, а ее длинные волосы струящимся каштановым облаком трепетали над ней в потоке воздуха. Только метрах в четырех от земли маленькое детское тело вдруг перевернулось через голову и словно бы растворилось в порыве ветра, а вместо него большая серая птица вдруг раскинула свои крылья, приняла под них воздушный поток и, заложив изящный вираж, по пологой кривой пошла вверх, в сторону заходящего солнца.

Вотша с бешено бьющимся сердцем, буквально свесившись со стены, наблюдал за падением и взлетом княжны, но в этот момент сильные руки схватили его под мышки и дернули назад. Мальчишка охнул, а знакомый голос Скала, чуть запыхавшись, проговорил:

– Ты, парень, куда это собрался?!

– Никуда, – выдохнул Вотша с такой тоской, что дружинник быстро развернул мальчика лицом к себе и присев на одно колено, поинтересовался:

– Что случилось? Ты кого-то видел?

– Да, – тем же тоскливым голосом сознался мальчик, – княжну Ладу видел…

– Ну-ка, ну-ка, рассказывай! – потребовал Скал.

И Вотша рассказал все, что с ним произошло.

Дружинник внимательно выслушал мальчишку, потом выпрямился и выглянул за стену. Затем взял Вотшу за руку и повел к спуску со стены. Молча они дошли до ратницкой, и только перед самым входом Скал медленно, веско произнес:

– Давай-ка, парень, договоримся – один ты на стены теперь ходить не будешь. Не хочу я перед вожаком ответ держать, если с тобой что-нибудь случится.

После ужина Вотша попробовал расспросить Скала о его поединке с Медведем, но тот отмалчивался, погруженный в какие-то не слишком веселые размышления. Так и закончился этот самый насыщенный событиями день маленького изверга. А ночью ему снилось смеющееся лицо Лады и полет большой серой птицы на фоне огромного, опускающегося к горизонту солнца.

Довольно быстро новая жизнь Вотши вошла в постоянный и довольно скучный ритм. Каждый день в одно и то же время он завтракал, обедал и ужинал, в одно и то же время начинались и заканчивались его занятия, а поскольку никаких постоянных обязанностей кроме учебы у него не было, его существование становилось довольно пресным.

Фром оказался весьма строгим и требовательным наставником, так что обучение счету требовало от Вотши серьезного напряжения сил. А вот тетка Сидоха, в отличии от Фрома, относилась к своим обязанностям наставника с достаточной долей юмора. Она считала затеянную князем возню с маленьким сиротой-извергом блажью, а потому особо не усердствовала. Показав несколько раз написание букв и правила составления из них слов, она дала мальчишке небольшую книгу и велела читать ее и переписывать из нее по одной странице в день.

Послеобеденные занятия с теткой Сидохой стали сводиться к разъяснению непонятных для мальчика мест. Поскольку таких мест с каждым днем для Вотши становилось все меньше и меньше, его занятия письмом и чтением становились все короче и короче. Он, правда, и читал все больше, но тем не менее свободного времени у него оставалось более чем достаточно, и мальчишка не знал, чем его занять.

Однажды, месяца через три после того, как он поселился в замке, Вотша, закончив послеобеденные занятия, бродил по замку и прибрел к ристалищному полю. Занятия в это время как раз заканчивались. Старый, отпустив своих молодых воспитанников, оставил шестерых самых нерадивых и еще раз объяснял им особенности постановки руки при косом ударе в фехтовании на мечах. Вотша присел на скамейку и начал слушать. Уже спустя две-три минуты он понял, чего добивался наставник от своих подопечных, однако Старый все снова и снова повторял свои объяснения. Когда же наставник попросил одного из молодцев показать, как он понял урок, тот просто со всего маха рубанул по деревянному столбу, изображавшему противника, так что меч намертво засел в дереве.

– Дубина безмозглая! – завопил старик-наставник, прыгая вокруг незадачливого рубаки, пытавшегося вытащить меч из столба. – Думаешь, раз сила есть, так того и достаточно?! Тебе с твоей головой не меч в руках держать, а камни в карьере ворочать – вот там твоя сила будет соответствовать твоим мозгам! Даже тупой изверг уже давно бы понял, чего я от него хочу!

Десятилетний паренек, и в самом деле крупный для своего возраста, но не слишком сообразительный, вытащил наконец-то застрявшее оружие, вытер вспотевший лоб и пробурчал ломающимся баском:

– Ничего бы никакой изверг не понял… А я делал все, как ты говорил!

– Да?! Все, как я говорил?! – взвился к небу визг старика. Он крутанулся на одной ноге и махнул сидящему на скамейке Вотше: – А ну, иди сюда!

Вотша встал и с опаской приблизился к наставнику.

– Ты слышал мои объяснения? – визгливо поинтересовался тот.

Маленький изверг кивнул.

– А ну-ка, покажи руки! – потребовал старик.

Вотша послушно протянул ему руки.

Старый схватил обе его ладони, склонился над ними и забормотал:

– Так, пальцы длинные, ладонь достаточно широкая, кисть узковата и слабовата… ну да это возраст, года через два окрепнет…

Он крутанул ладони Вотши в разные стороны, так что тот от неожиданности чуть не вскрикнул. А наставник продолжал бормотать:

– Гибкость отличная, а при достаточных тренировках еще разовьется… Так, – он перевел взгляд выше по руке, – предплечье… плечо… соотношение стандартное… Мышцы… так себе, а вообще…

Он посмотрел Вотше в лицо и еще раз переспросил:

– Ты слышал мои объяснения?

Тот снова кивнул, и обвел угрюмым взглядом обступивших его многоликих.

– Как ты думаешь, сможешь ты показать то, что я объяснял?

Последовал новый кивок.

Старик вырвал у одного из мальчиков учебный меч и протянул его Вотше рукоятью вперед:

– Бери, показывай!..

– Ой, ребята! – воскликнул один из многоликих. – Смотрите, как извержонок сейчас зарежется! – И, обратившись к наставнику, добавил: – Старый, вожак с тебя за извержонка шкуру спустит!

– А если этот извержонок сейчас все правильно сделает, я с тебя шкуру спущу! – взвизгнул в лицо шутнику старик.

Вотша между тем осторожно принял оружие, подержал его в руке, словно бы взвешивая, медленно повел клинком вправо-влево, пробуя инерцию боевого железа, вдруг улыбнулся и направился к учебному столбу. Старый и шестеро его воспитанников гурьбой повалили следом, причем молодежь продолжала зубоскалить насчет маленького изверга, но делала это вполголоса, чтобы не раздражать своего наставника.

Вотша остановился около столба, выставил чуть вперед, как показывал Старый, правую ногу, чуть пригнулся и взмахнул мечом.

Три секунды вилась серебристая молния вокруг мертвого дерева, с которого, словно листья с осенней осины, опадали мелкие стружки, а затем извержонок под потрясенное молчание многоликих опустил оружие.

С минуту над ристалищем висела тишина, а затем Старый совершенно спокойным тоном проговорил:

– Теперь-то ты понял, тупица, чего я от тебя добивался?

– Нет! – растерянно ответил его нерадивый ученик. – Слишком быстро он это… я ничего не разобрал!..

Старый хрипло выдохнул воздух, со всхлипом вдохнул и рявкнул:

– Все! На сегодня занятия закончены! Можете расходиться!

Многоликих как ветром сдуло с ристалища, а Старый протянул руку за мечом.

– Господин Старый, – дрожащим голосом попросил Вотша, – а не могли бы вы взять и меня к себе в ученики?

– Я тебе уже говорил, что я никакой не господин, а просто Старый, – заворчал старик и вдруг оборвал сам себя вопросом, – Что ты сказал?!

– Не могли бы вы взять меня в ученики? – повторил Вотша, отступая на шаг от старика и с ужасом понимая, что сказал какую-то страшную вещь!

Однако старик не рассердился, не начал орать, вместо этого он взял у Вотши меч и устало побрел к скамье. Усевшись, он указал мальчику место рядом с собой и долго молчал. Вотша, сидя на краешке скамьи, боялся проронить хотя бы звук. Наконец старик, тяжело вздохнув, заговорил:

– Понимаешь, мальчик, вообще-то запрещения на преподавание фехтования извергам нет… Просто потому что никому никогда не приходило в голову это делать. Но… зачем тебе учиться владению мечом, с кем ты собираешься сражаться?

Он искоса взглянул на мальчугана и продолжил:

– Насколько мне известно, никто из извергов этим искусством не владеет, хотя оружие многие из кузнецов-извергов делают великолепное. А с людьми сражаться ты все равно не сможешь.

Старик сделал паузу в своем монологе, и Вотша тут же вставил в нее свой короткий вопрос:

– Почему?

– Потому что человек не станет сражаться с тобой, он просто повернется к Миру другой своей гранью, и твое железо ничего не сможет ему сделать… он тебя заклюет, загрызет, порвет на части. Ты беззащитен перед его клыками, когтями, клювом!

Они помолчали, а затем Вотша прошептал:

– Все равно – это так красиво. Это так мощно!

Старик всем телом повернулся к маленькому извергу и пристально посмотрел ему в лицо. И Вотша ответил ему прямым, спокойным и в то же время просящим взглядом своих огромных голубых глаз.

– Странно, – с едва промелькнувшей улыбкой сказал старик, – такой маленький изверг и вдруг понимает красоту фехтования…

И вдруг он махнул рукой:

– А! Давай попробуем! Только ты пока что никому ничего не говори, а то меня ребята засмеют, а твой наставник, Скал, еще, чего доброго, прибьет! Приходи сюда… ну, скажем, послезавтра в это же время. Сможешь?

Вотша молча кивнул, и на его лице расцвела счастливая улыбка.

С этого дня начались еще одни, самые любимые занятия маленького изверга, и его жизнь наполнилась смыслом. Довольно скоро и Скал узнал о новом увлечении своего подопечного, но отнесся к этому совершенно спокойно, рассудив точно так же, как и Старый, что, раз запрета на такие занятия нет, пусть малец тренируется.

К деду Вотшу так и не пустили, а спустя полгода старый Ерохта сам пришел в замок. Одет он был в новые порты и рубаху, аккуратно причесан и… грустен. Когда Вотша с разбегу уперся деду в живот и обхватил его руками, Ерохта положил ему на белую голову чуть подрагивающую ладонь и хрипловато произнес:

– Уезжаю я, Вотушка… насовсем…

– Куда? – поднял к нему лицо Вотша.

– В деревню, к дяде твоему, к моему племяннику, к Салге.

– Значит, я тебя никогда больше не увижу? – в голосе Вотши зазвучали слезы.

– Ну почему? – стараясь казаться бодрым, ответил Ерохта. – Вот вырастешь, должность при князе получишь, может он тебя когда и отпустит ко мне погостить…

Прощание их было недолгим, мальчика ждали занятия, а старика – дальняя дорога. Наверное, именно в это утро кончилось детство Вотши.

Княжну маленький изверг теперь встречал довольно часто. Лада относилась к нему снисходительно-покровительственно, очень любила подтрунивать над ним и веселилась, когда он смущался. Узнав, что Вотша любит читать, она достала из княжеской книжни и передала ему под большим секретом толстую книжечку в черном кожаном переплете, назвав ее странным, незнакомым для мальчика названием – куртуазный роман. Книга была написана несколько странным стилем и не очень понравилась Вотше. Ладе он этого не сказал, хотя девчонка и сама, видимо, об этом догадалась, во всяком случае, больше она ему книг не приносила.