Текст книги "Атлантида"

Автор книги: Элеонора Раткевич

Соавторы: Алексей Фомичев,Евгений Малинин,Юлия Остапенко,Дмитрий Воронин,Денис Юрин,Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Робот застыл, потом накренился на бок и упал на тело мертвого оборотня. К тошнотворным запахам крови и свежего мяса прибавился омерзительный чад паленой резины и плавящегося металла. Введенный код не только остановил машину, но и включил режим самоликвидации, по счастью без термоядерного взрыва, уничтожившего бы все в радиусе пары десятков миль. «Хоть в этом очкарики проклятые не переборщили, а то любят планеты целиком взрывать да санацию помещений огнеметом производить», – усмехнулся Палион, с трудом поднимаясь на ноги и машинально подобрав необычайно острый и прочный меч псевдорыцаря.

Как ни странно, бой еще продолжался, притом удача изменила волосато – чешуйчатому альянсу. Чудовища так и не смогли реализовать численного преимущества и гибли, как тараканы под подошвой старого тапка. Земляной пол был усыпан обломками мебели, черепками посуды, мертвыми телами и их отдельными фрагментами, притом уже было не разобрать, где человеческие останки, а где тела чудовищ. Нападавших стало значительно меньше, точнее, осталось всего трое. Вутеры устали, а между ними быстро крутилось неутомимое веретено в обрывках кожаной куртки и овечьей шкуры. Палиону еще никогда не доводилось видеть такой поразительной скорости и странной техники рукопашного боя. Рыжеволосый, с ног до головы перепачканный кровью, ловко увертывался от ударов когтей или парировал их встречными ударами точно по кистям противников, потом бил сам – кратко, отрывисто, сильно. Его с виду обычные руки обладали каким-то магическим свойством. Пальцы проникали сквозь толстую кожу или бронированную чешую и вырывали кости, при этом даже не повреждая мышечных тканей.

«Наверное, это и есть тот самый колдун, которого разыскивает Орден, – догадался Палион и попятился к выходу. – Черной магии, конечно, не бывает, впрочем, как и белой, но лучше мне убраться отсюда!»

– Не спеши, разговорчик имеется, – произнес почти по слогам запыхавшийся Вебалс, вырвав и небрежно откинув в угол позвоночник последней твари. – Ты на болото идешь, могу проводить.

– Не волнуйся, я как-нибудь сам доберусь, – пытался вежливо отказаться от услуг добровольного проводника майор, но перед его глазами быстро промелькнула тень, и в ворота рядом с ухом разведчика вонзился еще кровоточащий обрубок черной волосатой кисти оборотня.

– Мне по пути! – произнес Вебалс из рода Озетов и зловеще ухмыльнулся окровавленным ртом.

По – видимому, в бою чернокнижник пользовался не только убийцами – пальцами.

Глава 4
ТАЙНА РОДА ОЗЕТОВ

Пожар – красивое зрелище, в особенности если горит не твой дом и твоя собственная жизнь находится в безопасности. Ярко – красное пламя жадно пожирало стены деревенского амбара и вздымалось ввысь, в черноту звездного неба. Огонь очищает и заметает следы, он верный союзник тех, кому есть что скрывать.

Сняв с себя разорванную в клочья овчину и разрезанную когтями кожанку – безрукавку, Вебалс бросил одежду в огонь и застыл с печальной улыбкой на лице, наблюдая за детищем рук своих, пожаром, охватившим не только разгромленное пристанище нежити, но и всю деревню. Сначала языки пламени лизнули крышу церквушки, затем поднявшийся ветер помог им перекинуться на дома по соседству, а через четверть часа округа превратилась в огромный костер, который некому было тушить.

Крестьяне скрывались в лесу, визит рыцарей Ордена напугал любителей рискованных компромиссов. Они не вернулись, когда в разгромленном амбаре затихли последние звуки сражения, не вышли из леса, и когда запылали дома. Вебалс знал, что делал. Он не только очистил деревню от скверны, но и преподал трусливым крестьянам хороший урок. «Бобровые Горки» будут отстроены вновь, но их жители уже никогда и ни за что не пойдут на сомнительные соглашения, не предадут род людской и не станут безвольными слугами чудищ. Голод, нищета, лишения и приближающаяся зима без крыши над головой – хорошие учителя для трусов, не внемлющих языку чести и разума, а понимающих лишь силу и основанные на страхе запреты.

– Деревушку не жаль? – поинтересовался Палион, почему-то не чувствующий ни страха, ни отвращения, находясь в компании бессердечного колдуна.

– Не-а, – спокойно ответил Вебалс, даже не повернув головы. – Они заслужили. Глупцов учат кнутом, жестоко учат, а иначе толку не будет.

– Хоть бы церквушку пожалел, – проворчал себе под нос разведчик, осматривая необычайно легкий и острый трофейный меч.

– А зачем? Самое бесполезное заведение, – хмыкнул колдун, на сей раз удосужившись повернуться к собеседнику лицом. – Духовники должны служить людям, а не богам, воспитывать в ожесточенных суровой жизнью душах любовь и уважение к ближнему своему, помогать запутавшимся и сбившимся с пути решать сложные этические задачи, а они лишь псалмы горланят да деньги дерут. Извини, совсем забыл, по праздникам еще убогих по головкам гладят да милостыню раздают. От

прихода этого крестьянам ни зла, ни добра не было, бесполезное здание. Вообще хватит трепаться, пошли!

Вебалс развернулся и, подав знак Палиону следовать за ним, направился мимо полыхающих строений к опушке леса. Он ни разу не обернулся, как будто знал, что новый компаньон не сбежит и не ударит в спину. Поначалу Лачек подумывал о побеге, но в ходе недолгих размышлений отбросил эту затею и поплелся следом. Колдун был единственным, кто предложил ему услуги проводника. К тому же, если Вебалс замыслил недоброе, то убил бы его еще в амбаре и не стал бы оставлять попутчику – пленнику меч, тем более такой, разрезающий шкуры чудовищ, как столовый нож теплое масло. Обдумав возможные последствия совместной прогулки, Палион ускорил шаг, но смог поравняться с провожатым лишь у опушки леса.

– Давно ты здесь? – спросил колдун, внимательно смотря себе под ноги и даже не обернувшись при приближении попутчика.

– С полудни сидел, а могет, и с утра самого, теперь уже не упомню… перемешалось усе в башке, – ответил Палион, пытаясь создать какую – никакую иллюзию северо – западного лиотонского говора.

– Бывает, – сказал колдун и, сорвав на ходу огромный лист лопуха, принялся оттирать им запекшуюся на лице кровь, как не трудно было догадаться, чужую. – Но я не о том! В нашем мире-то давно прозябаешь, день-два?

– Ты о чем это? – позабыв о фонетических играх, чуть не выкрикнул майор, по спине которого вдруг прокатилась волна мурашек.

– Послушай, я ведь колдун, вашего «небесного» брата за версту чую!

Вебалс резко развернулся и сделал шаг вперед, приблизившись к Лачеку на расстояние вытянутой руки. Умные глаза пронзили майора насквозь, а на не до конца отчищенных от крови губах заиграла хитрая, заговорщическая усмешка. Через две – три секунды соревнования в гляделки, Палион отвел глаза, и его взгляд упал на левую грудь колдуна, где сквозь заросль рыжеватых волос проглядывала маленькая, еле заметная родинка в форме перевернутой подковы.

– Ты ведь тоже прибыл оттуда, с Небес, – Вебалс кивнул головой в сторону звездного неба. – Ты такой же, как и предводители рыцарства, но только настоящий, а не искусственный. Ты удивился, но не испугался, когда увидел истинное лицо командира отряда. Ты знал заклинание, смертоносное, как сталь твоего меча, с помощью которого ты мгновенно уничтожил могучую боевую машину. Ты прибыл сюда, чтоб узнать, что сталось с твоими товарищами, тем небольшим отрядом, что погиб на болотах… я прав?!

Вебалс замолчал, он не собирался продолжать путь, пока не услышал бы подтверждение своего предположения.

– Откуда… откуда ты так много знаешь?! – выдал себя Палион, понимая, что отпираться бессмысленно.

– Ну, я же колдун все-таки, мне иногда доступно читать мысли, – напряженное лицо Вебалса вдруг расплылось в широкой улыбке, и он панибратски, по – дружески хлопнул разведчика по плечу. – В том нет твоей вины, Палач, ты хорошо адаптировался к нашей планете, да и мыслишки свои под крепким замком держишь, но когда человек напуган или на чем-то сосредоточен, то контроль над сознанием ослабевает. В бою с чудовищами твой мозг судорожно искал путь к спасению, он был готов впустить в себя любого, кто предложит помощь и дельный совет. Такова уж природа человека, ее глупо винить, ее, как распутницу, стоит принимать такой, какова она есть.

– Что ты собираешь делать? – спросил Палион, минуя в общении стадию глупых расспросов.

Уж если чернокнижнику был известен его позывной, придуманный на скорую руку Дедулей, то значит, серое вещество в его голове было изучено основательно. «У колдуна несомненно имеются свои интересы, он собирается завести со мной какую-то хитрую игру, использовать мои знания в своих целях, – просчитывал ситуацию Палион, ожидая ответа. – Отказаться, значит, стать мертвецом или остаться одному в мире, который я совершенно не знаю. Ведь всего три дня назад я даже не подозревал о существовании РЦК678. Предложит сотрудничать, соглашусь, поиграем в двойного агента, не впервой…»

– Мы идем на болота, я покажу место, где погиб отряд. На многое не рассчитывай, слишком много времени прошло. Но если повезет, то и того, кто убил твоих сородичей, отыщем. Только без глупостей и показного геройства, он очень серьезный противник… – Вебалс на секунду задумался, стоит ли посвящать чужака в свои дела, а потом добавил: —…и мой злейший враг.

Палион открыл было рот, чтобы сразу озвучить целый ряд крутившихся у него в голове вопросов, но колдун не захотел продолжать разговор. Он развернулся и углубился в чащу леса, оставив Лачеку небогатый выбор: уйти, пребывая и дальше в неведении, либо последовать за ним в дремучую неизвестность.

Палион впервые попал в лес на этой планете, да и вообще на лоне природы очень давно не бывал. Он не понимал, как колдун умудрялся находить дорогу среди растущих почти вплотную деревьев и кустов, оврагов и пригорков, некоторые из которых шевелились, поскольку были или неизвестными животными или муравьиными кучами.

Четверть часа скитаний по дремучим дебрям измотали разведчика, но наконец-то впереди появился просвет. Лес перестал быть сплошным массивом, но зато под ногами появилась вода – холодная мутная жидкость, на поверхности которой плавали опавшие листья, кора и какие-то грязно – зеленые сгустки, нечто среднее между амебами – переростками и свалявшейся тиной. В нос разведчика ударил запах гниения и забродившей капусты.

– Немного передохнем, – скомандовал Вебалс, прислонившись голой спиной к отсыревшему стволу неизвестного майору дерева. – Твоим сородичам не повезло, их сгубила жажда познания. Человек вообще очень любопытное существо, как раз от этого и проблемы.

– А подробнее можно? – утомленному прогулкой по пересеченной местности Палиону надоел язык намеков и загадок. Хотелось ясности, и грех было его за это винить.

– Можно, – пожал плечами Вебалс и добродушно улыбнулся, что как-то не сочеталось с разводами крови на его лице и добротой прищуренных глаз, которой позавидовал бы бывалый маньяк – потрошитель. – Я не знаю, зачем они пришли на болота. Наверное, их интересовал заброшенный храм в нескольких верстах к северу отсюда. Но без проводника они сбились с пути и наткнулись на одно из логов Кергарна. К несчастью, он, по – видимому, находился в то время именно там.

– А что же они в лес без проводника сунулись?

– Я-то почем знаю?! Возможно, проводник и был, да от тварей лесных его не уберегли, в чаще всякое случиться может…

– Кто он такой?

– Говорят же тебе, колдун.

– Отшельник?

– Нет, но нелюдим, действует всегда в одиночку или чужими руками, не любит массовых баталий, шума, людей, гнедых лошадей и много чего еще… В общем, достаточно неприятный тип. Если повезет, сможешь сам убедиться.

– Что значит твое «если»? – заподозрил неладное Палион.

– Если я дорогу найду, да если он еще не скрылся. – На Вебалса вдруг напал сон, и, борясь с ним, колдун окунул голову в холодную воду, затем, вытерев лицо и стряхнув со щеки пару присосавшихся к ней пиявок, продолжил вещать все в той же невозмутимой манере. – Во – первых, дороги я точной не знаю, по запаху ориентируюсь. Подручные – вутеры к нему в гости часто захаживали, их ароматами здесь каждая сосенка пропиталась, а запах я еще во время боя запомнил.

– Ну а во – вторых?

– Зря я амбар запалил, мог учуять, паразит, неладное. Хитер он больно да осторожен, уж сколько времени за ним гоняюсь, никак догнать не могу.

– И что же он сделал такого…

– Многое, – перебил разведчика Вебалс, – всего не расскажешь, да и не нужно тебе этого знать. Лишняя информация лишь вредит, мозги засоряет да с толку сбивает. Достаточно, что он твоих собратьев убил да вместе с такими же мерзавцами, как он, нежить лесную создал.

– Зачем я тебе? – неожиданно для самого себя задал Палион откровенный вопрос. – Если этот Кергарн такой же, как ты, то мой меч для дела вряд ли сгодится, только под ногами мешаться буду.

– Преимущество моего положения заключается в том, что я не обязан отвечать на вопросы. Хочешь, следуй за мной; не хочешь, обратно бреди, если дорогу найдешь! – сурово произнес Вебалс и, рывком оторвав спину от дерева, на котором полулежал, побрел по доходившей уже до колена воде дальше, в сторону видневшихся впереди тростника и болотных кочек.

– Постой, ну а роботы?! Как они… – прокричал ему вслед Палион, прикладывающий немало усилий, чтобы понять суть заварушки, начавшейся более года назад на этой планете.

– Сначала Кергарн, потом ответы, – пробубнил Вебалс, продрогший до костей, уставший и не находивший в себе сил для долгих объяснений и дебатов.

Идти по болоту оказалось еще труднее, чем пробираться сквозь чащу. В ранний, утренний час ленивое солнце еще не показало свой бледный, заспанный лик. Бредя в клубах густого тумана, Палион едва различал спину прокладывающего путь проводника. Кроме того, он никак не мог отделаться от ощущения, что на него кто-то смотрит, притом не просто смотрит, а жадно пожирает голодными глазищами, ощупывает взглядом каждый сантиметр его аппетитной, скрытой одеждой, но источающей притягательный аромат плоти. Если бы не компания Вебалса, то наверняка пришлось бы туго. Болотные твари испытывали перед колдуном какой-то первородный страх, наблюдали, но не нападали, а при приближении парочки к ним, скрывались в мутной, вонючей воде.

Хищник чувствует хищника и преклоняется перед силой, которую ему никогда не одолеть. «Какой огромный кусок мяса, вот бы его съесть», – думает голодный котенок, ластясь к хозяину и настойчиво выклянчивая мисочку молочка. Только в безумии животные осмеливаются бросить вызов тому, кто в несколько раз больше и сильнее.

Колдун не спешил, предпочитая двигаться осторожно и исключить возможность неприятных случайностей. Лишь изредка он оглядывался, проверяя, как дела у напарника, и, недовольно наблюдая за неловкими движениями Палиона, бросал короткие фразы: «Иди след в след!», «Осторожней!» или «Не зевай!».

Скитания в тумане продолжались более двух часов, но наконец путники достигли твердой земли. Дальше идти стало легче: хоть по пояс в воде, но зато без опаски, что наступившая на кочку нога соскользнет4, и ты провалишься с головой в вязкую бездну, где тебя уже поджидают проголодавшиеся осклизги и прочая болотная дрянь; мерзкая и отвратная, до которой даже противно дотрагиваться.

Палион не предполагал, что так сильно обрадуется, когда снова увидит кусты, лишь слегка мокрые от утренней влаги. Уставшее тело тянуло к земле, но проводник был жесток и, непрерывно бурча, что промедление смерти подобно, тянул компаньона вперед, в чащу начинающегося за болотом леса. После недолгой прогулки среди редких деревьев, пожухлой травы и обглоданных кем-то костей, медвежьих, волчьих, барсучьих и изредка человечьих, маленький отряд наконец-то достиг конечной цели своего путешествия, большого оврага, с противоположной стороны которого виднелся прикрытый ветками вход в нору чуть выше человеческого роста. Дно оврага было усыпано проржавевшим оружием и костьми, пролежавшими в сырости всяко долее года.

– Твои? – спросил Вебалс, кивая в сторону мертвых тел и груды испорченного оружия.

Колдун впервые за несколько часов обратился к спутнику с вопросом и позволил себе присесть после утомительного похода.

– А я почем знаю? Сейчас уже не разобрать, – произнес Палион, спустившись вниз и с опаской расхаживая между обглоданными останками.

Он пытался найти хоть что-то, что позволило бы определить принадлежность погибших к его миру: какой-нибудь предмет, тайно пронесенных сквозь строжайший карантин, или остатки тевонового сплава на оружии. Но все было тщетно. Как Лачек и предполагал, покрытый тевоном клинок выдали при отправке только ему, чтобы хоть как-то увеличить шансы на выживание разведчика – одиночки. Пропавшая же экспедиция была оснащена совершенно идентичными копиями местного оружия: как по внешнему виду и остроте заточки, так и по низкому качеству стали.

– Кинь-ка вон тот черепок! – решил прийти на помощь товарищу Вебалс.

Брезгуя прикоснуться к останкам руками, Палион осторожно поддел мечом указанный череп, уже не понятно принадлежащий какому из тел, и подбросил его в воздух. Вебалс ловко поймал мерзкий снаряд и, внимательно осмотрев его со всех сторон, кинул обратно в овраг.

– Твои сородичи, точно твои, – огласил свое заключение рыжеволосый эксперт. – Это был мужчина старше пятидесяти лет. Наши мужики редко до стольких доживают, а если уж посчастливилось, то по болотам в доспехах не лазают, дома сидят.

– А вдруг…

– Но это еще не все, – не дал привести контраргументы колдун. – Большинство зубов уже начали распадаться, от них отслаивается верхний слой, а коренные на нижней челюсти прям как новенькие, хоть себе в рот засунь да жуй.

– Протезы, – догадался Палион.

– Не знал, что это так называется, но тебе видней, – хмыкнул колдун. – Я выполнил первую часть нашей сделки, привел тебя к месту гибели «небесного» отряда, теперь самое время перейти ко второй!

Успевший восстановить силы колдун быстро поднялся на ноги и, спустившись в овраг, сразу направился к входу в зловещую нору. Палион пошел следом, но Вебалс резко развернулся на каблуках и жестом остановил соратника.

– Внутрь не суйся, не твое это дел, охраняй вход! Если к оврагу приблизится человек или зверь, убей! Если же из пещеры выйдет кто-нибудь, кроме меня, добей! После схватки со мной Кергарн будет ослаблен, ты сможешь поквитаться с ним за отряд.

Вебалс вынул из ножен меч и воткнул его в землю. Видимо, поединки между колдунами проходили без использования человеческого оружия. Глупо хлестать друг дружку по щекам тапками, когда есть крепкий кулак, с нетерпением ожидающий момент, когда его почешут о желанную физиономию противника.

Вебалс скрылся в пещере, Палион остался один и, силясь разогнать страх, навеваемый протяжным воем местных зверушек, принялся размышлять на приятную тему: как быстрее добраться до города и прогулять остаток казенных монет в ка – баке. Желания сразу выйти на связь с Дедулей не возникло. Старик мог и подождать, тем более что пока сообщить разведчику было нечего. Гибель убийцы «небесного» отряда не даст ответа на основной вопрос: «Что происходит на этой чертовой планете и почему вернувшиеся с нее гибнут, как потравленные ядом крысы?»

Относительную тишину враждебного леса внезапно нарушил пронзительный крик, исходивший из недр пещеры. Затем землю сотряс толчок, от которого дружно подпрыгнули кости покоившихся на дне оврага скелетов. Палиона качнуло, но он устоял на ногах. Крики зверей вдруг стихли, дикие создания решили покинуть округу. В подземелье проходила ожесточенная схватка двух заклятых врагов. Если было бы возможным, Палион тоже поспешил бы дать деру, но иногда долг и ответственность заставляют проявлять мужество, на которое при иных обстоятельствах ты был бы не способен. Разведчик ждал, стойко перенося все последующие толчки и выслушивая истошные вопли, доносившиеся изнутри. Через четверть часа сражение чернокнижников окончилось, и внезапно воцарилась небывалая тишина, от которой даже стало жутко.

Из черноты узкого прохода донеслись новые звуки: чьи-то шаги и сбивчивое дыхание, сопровождаемое громкими хрипами да стонами. Шатаясь и судорожно хватаясь за торчащие из земляной стены коренья деревьев, наружу выполз окровавленный Вебалс. Ожогам и порезам на его коже не было числа, куцые остатки некогда шикарных бакенбард дымились, а глаз не было видно из-под вздувшихся и опухших век.

– Помоги! – жалобно простонал колдун, протягивая Палиону трясущуюся, лишившуюся половины пальцев руку, и упал на колени.

Отбросив в сторону меч, Лачек кинулся на помощь раненому. Он помог ему подняться с земли, и только тогда заметил, что вместо перевернутой подковы на левой груди виднелась родинка в форме четырехгранной звезды.

Тело разведчика внезапно пронзила резкая боль, поднявшаяся по позвоночнику от поясницы. Одновременно прекратили работать желудок, сердце и легкие, обмякли все мышцы, а мозг как будто разбух и начал настойчивые попытки вытечь наружу через все щели в черепе, включая обжигаемые болью глаза. Разведчик упал и потерял сознание, даже не успев напоследок подумать о смерти, которая ко всем непременно придет, придет всего один раз, но неизвестно когда.

Палион очнулся на кушетке, единственном уцелевшем предмете мебели в небольшой комнате подземелья, освещенного тремя чадившими факелами. Стол, пара кресел, скамья и обшитая мехом подставка для ног были разбиты в щепки, и их обломки валялись по всему полу. О судьбе более мелких и хрупких предметов: колб, реторт, ваз, книг и статуэток не стоило и говорить. Дуэт колдунов повеселился на славу, Палиона радовало лишь то, что он остался жив, да и с его компаньоном ничего не случилось, не считая синяков, ссадин и пустяковых порезов.

– Извини, я не знал, что он так может, – произнес пытавшийся разжечь разрушенный камин Вебалс, услышав жалобный скрип кушетки, зашатавшейся, когда Палион на ней заворочался. – Такова уж она наша проклятая жизнь, никогда не знаешь, где подвох.

– Он был точь-в-точь как ты, он превратился в тебя, – Палион стал медленно принимать вертикальное положение, одновременно борясь с сильным головокружением, кочующей по всему телу мышечной болью и спазмами рвущегося наружу желудка.

– Да ни в кого он не превращался, просто тебе внушил, что он – это я, и сделал это умело, – уточнил Вебалс, повернувшись к разведчику лицом. – Только не рассчитал с родовым знаком, который не подвластен чарам иллюзии.

– С каким знаком? – переспросил Лачек, сразу не сообразив, что речь идет о родинке на левой груди.

– В общем, этот бой мы с тобой почти выиграли, но гаденышу удалось украсть победу и улизнуть, – делая вид, что не расслышал вопроса, строил планы вслух Вебалс. – Нам нужно покопаться в его бумагах и понять, над чем он в последнее время работал, тогда мы узнаем, где его искать: в Дукабесе, в Лархеке, а, может, в любом другом городе, как в Лиотоне, так и за пределами королевства.

– Нам?! – удивился Палион, все-таки умудрившийся встать с кушетки и не разрушить ее. – А с какой стати я должен принимать участие в твоих поисках?!

– Куда ж ты денешься? – усмехнулся Вебалс, решивший на этот раз не игнорировать вопрос, заданный громко и сопровождаемый активной жестикуляцией рук. – Дедуле-то доложить нечего. Тебя же не месть интересует, а ты разобраться прислан, что за дрянь в ваш мир перебралась.

– Опять в моей голове копался?! – предположил Палион, но его оппонент отрицательно замотал покрытой синяками да ссадинами головой.

– Надобности не было, бредил ты, все сам и выложил, а я грешен только тем, что уши не затыкал, внимательно слушал.

– Хорошо еще, что не записывал, – проворчал Палион под недоуменным взором набивающегося в напарники колдуна.

– Знаешь, Палач, человек ты вроде не глупый, поэтому уговаривать тебя со мной идти я не буду, принуждать тоже, хотя бы мог, – флегматично заявил Вебалс, снова развернувшись к разведчику спиной, а лицом к камину. – Я тебе сказку одну расскажу, легенду о роде Озетов, а ты уж сам решай, как тебе с планеты нашей выбираться, с моей помощью или без… Сказка не очень длинная, но ты бы лучше присел. Еще чего доброго сознание потеряешь, а мне с тобой возиться неохота.

– Не потеряю, – буркнул в ответ Палион, но все-таки опустился на расшатанную, но героически державшуюся на кривых ножках кушетку.

– Как знаешь, – Вебалс вздохнул и, собравшись с мыслями, начал рассказ. – В первые десятилетия колонизации нашей планеты жизнь была довольно скучна. Переселенцы часто взирали на звездное небо, мечтая вернуться обратно, но потом несбыточные грезы покинули отверженные души, а быт начал налаживаться. Четвертое поколение родившихся уже здесь, на Шатуре, кстати, это настоящее название нашей планеты, уже не верило в бредни стариков об иных, великих мирах, из которых они якобы родом. Люди начали обустраивать свою жизнь здесь, постепенно раздвигая границы крошечных владений и осваивая новые территории. И тут, совершенно неожиданно, они начали находить разрушенные строения древней цивилизации. Оказалось, разумные существа водились на планете и до них; оказалось, что они не борются с дикой природой, а всего лишь идут по стопам былого величия. Уже тогда набравшая силу Церковь узрела угрозу в продолжение исследований. Жажда власти – один из сильнейших пороков, блуду и обжорству с ним не сравниться. Одержимый манией повелевать и подчинять своей воле, готов жить впроголодь, но господствовать, быть тощим, как бездомный кот, но иметь в подчинении парочку подручных – мордоворотов и нескольких привлекательных самочек.

– О самочках потом, – перебил рассказчика Палион, который вдруг вспомнил, что в последний раз близко общался с женщиной полгода назад и то как-то в спешке, не основательно.

– Следы инородного были стерты с лица планеты: руины строений разрушены, а книги запрятаны по монастырям. Спустя сотню лет одному из монахов удалось изучить древний язык и первой из неумело переведенных книг стало «Величие рода Озетов», ода древним богам, покровителям и заступникам ушедшей в небытие цивилизации.

– Надеюсь, ты не собираешься запеть? – забеспокоился Палион.

– Нет, не собираюсь, тем более что важны не хвалы, облеченные в благозвучные рифмы, а та информация, которую можно из них почерпнуть. Как ни странно, но прежние обитатели Шатуры были язычниками. Нет – нет, не теми темными, невежественными глупцами, что сжигали соплеменников на кострах, разбивали лбы, молясь выточенным из камня идолам, и хлестали воду плетьми, думая, что тем самым наказывают, бога морской стихии. Язычество древних – не религия, а скорее образ жизни, со своей системой ценностей и представлениями о правилах сосуществования людей. Для них боги были не всесильными вершителями судеб, а старшими братьями, опекающими, воспитывающими и наказывающими своих подопечных. Они были бессмертны, но любой смельчак мог бросить им вызов и даже убить, притом обычным оружием, а не какой-нибудь волшебной, искрящей молниями булавой. Сообщество, племя богов и называлось родом Озетов.

– И это все? Какое, позволь узнать, отношение имеет вера давно вымершего народа к нашим, то есть к моим делам, – поправился Палион. – Не люблю я сказок, мне и в жизни бредятины вполне хватает!

– Когда люди гневались на кого-то из богов, то они убивали его неверием, – повысив голос, продолжил вещать Вебалс, – его храмы уничтожались, а имя запрещалось произносить. Божество лишалось сил, если верующих в него было слишком мало, и умирало, как только в него совсем прекращали верить. А теперь представь, просто на миг предположи, что Озеты видели медленный упадок цивилизации, не смогли спасти веривших в них, но предприняли меры, чтобы выжить самим. Крестьянин в голодную зиму режет корову не потому, что жесток, а потому что у него нет сена ее прокормить, да и самому с детишками жрать охота!

– Ты хочешь сказать…

– Да, именно это. Озеты ускорили гибель древних и запаслись едою впрок, в надежде на то, что когда-нибудь, через много сотен лет, на Шатуре появятся новые люди и привычный жизненный цикл возобновится. Не буду тебя утомлять рифмованными цитатами, но древние были уверены, что боги питаются мыслями живущих, а не чудотворной амброзией, растущей где-то в воздушных садах.

Вебалс замолк, ожидая реакции собеседника, но Палион не произнес ни слова, зато уже не ворчал и не острил, а внимательно слушал.

– Нынешняя Церковь слишком упрощает понятия, она создала иллюзорную картину мира, на которой чересчур много недорисованных участков и откровенных противоречий. Ее философия сляпана на скорую руку, одни и те же слова из священных писаний можно толковать по – разному, в зависимости от преследуемой цели и даже расположения духа проповедника. Так нельзя, уже изначально, в самой системе духовности было оставлено место для сомнений и ереси. Недовольных жизнью во все времена предостаточно, одни понимают Добро по – своему, другие разочаровались в нем и ищут альтернативу во Зле, притом приписав в полк бесовского Отродья и древних богов.

– Так, значит, нечисть создали Озеты?! – воскликнул Палион, вскочив с кушетки, и очень испугался, услышав вместо ответа истеричный смех рассказчика, сопровождаемый сильными ударами его кулаков по каменной кладке стены.

– Ну вот и ты утрируешь, торопишься и не хочешь понять сути, – обреченно вздохнул Вебалс, когда успокоился и перестал обдирать кожу о камни. – Если собаку плохо кормить, каждый день бить палкой по хребту и подзуживать, то она превращается в зверя пострашнее самого лютого волка. Древние боги, буду называть их Озеты, питаются мыслями людей. «Мы состоим из того, что едим!» – не правда ли, знакомая формулировка? По крайней мере она крепко засела в твоей голове.

– Ох уж эта реклама пищевых консервантов, – печально вздохнул разведчик.

– А кто, в основном, обращается к Озетам? Изгои общества, озлобленные на Церковь и на людей, или алчные корыстолюбцы, пытающиеся хитростью добыть себе блага и возвыситься в обществе. Озеты не виноваты, что для ныне здесь живущих Вера стала чем-то вроде мусорного ведра, совмещенного с эффективным инструментом выбивания денег из ближних своих или абстрактных «Небес». О чем просят люди, говоря с Богом? Они или каются в грехах, избавляя совесть от накопившихся шлаков, или просят о выгоде, считая Всевышнего добреньким богатеем, щедро раздающим милостыню. И лишь немногие, очень немногие задают действительно стоящий вопрос: «Правильно ли я живу, не причиняю ли вреда другим?»

– Так, значит, Озеты пропитались дурной энергией и стали злыми? Как электромагнит, который можно зарядить как положительно, так и отрицательно, – сделал вывод Палион.