Текст книги "Стрекоза для покойника"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)
}И вышел прочь, не обращая внимания на переставших от изумления теребить его врача и медсестер.}
}Лука откинулась на подушки и закрыла повлажневшие глаза. Любовь не требует слов. Любовь требует дел. Этого многие не понимают и обижаются на своих мужчин, не говорящих им ласковые слова на рассвете и закате. Она, Лука, не станет обижаться на Яра. После этой фразы – никогда!}
}Девушка провела в больнице еще неделю: отравилась угарным газом, сильно пострадали легкие. Через день ее перевели в обычную палату и разрешили посещения. «Не боись, мы тебя подлечим! Будешь как новенькая!» – пообещал навестивший ее первым Саня Логинов. Пришедшая с ним рыжая ведьма Маргарита в палату так и не зашла, заглянула, кивнула Луке и скрылась. Та подумала, что если рыжей удастся окрутить Логинова окончательно – для компании тот, увы, будет безвозвратно потерян. Муня опять разревелась, зацеловала ее и обняла так крепко, что едва не хрустнули ребра. У сопровождающего ее капитана Арефьева было лицо человека, который воочию увидел земное ядро и остался жив. Переоценка мироздания давалась ему непросто. «А как же Вит?» – спросила Лука, когда Мефодий вышел, деликатно оставив их одних. Муня поскучнела, но ее горящие счастьем глазищи говорили об обратном. «Знаешь, когда мы попали сначала в подвал, а потом в пещеру, я ужасно боялась за нас обоих. Но вдруг поняла – я за Вита боюсь как за дорогого мне человека, но не как за любимого. Это такой… – она покрутила пальцами в воздухе, – …оттенок страха. Он все расставляет по своим местам. Я загадала, если мы выберемся и у нас с Мифом ничего не сложится – с Алейником мы все равно расстанемся. Буду ждать свою судьбу, а не играть чужими!»}
}Лука молча обняла ее. Хорошо, когда на сердце покой и решение принято!}
}Следующими посетителями оказались Димыч и… Ангелина. Девушку было не узнать – порозовевшая, хорошенькая. Она страшно смущалась, когда Хотьков невзначай брал ее за руку. Лука смотрела на них, молчала и улыбалась. Ну что тут скажешь? Смерть Выдры не позволила завершиться обряду изъятия души, и девушка была спасена. А Хотьков всеми силами пытался ускорить ее возвращение к жизни.}
}Димыч сообщил Луке о том, что с Анфисой Павловной все в порядке, она уже вернулась домой после больницы и «передает иллюминации горячий привет и пожелания скорейшего выздоровления!». И рассказал то, чего Лука не знала: как раздался в горящем доме глухой взрыв, а спустя несколько мгновений, за секунду до того, как провалилась крыша, из него выбрались трое: Яр, который помогал идти отцу, закинув его руку себе на плечо, и одновременно нес бывшую без сознания Луку, так и не выпустившую тело кота. После чего особняк просел в образовавшуюся в вершине холма каверну, навсегда похоронив под собой подземелье.}
}Старшего Гаранина, как и Луку, увезли на «Скорой» – вновь открывшаяся рана на животе сделала кровопотерю критической, и Борису была необходима срочная операция. Яр, несмотря на сломанную руку, в больницу ехать отказался. Дождался, когда «Скорая» заберет отца и Луку, отобрал у растерянной Муни тело Вольдемара, послал Мефодия, который требовал ему немедленно объяснить, что произошло, и отправился домой.}
}Яр появился в палате снова лишь на шестой день, правда, уже без повязки, с нормально функционирующей рукой и здоровым цветом лица. И еще было в его глазах что-то такое… как фейерверк, от чего Лука тревожно приподнялась на подушках и нервно спросила:}
}– Что?.. Что случилось?}
}Гаранин молча прошел к ней, сел на край кровати, привлек ее к себе. И сказал куда-то в макушку:}
}– Алуське стало лучше… Сейчас проводят исследования, но, похоже, она выздоравливает. Врачи разводят руками, говорят – такие случаи попадают под определение чуда.}
}Он чуть отодвинулся и посмотрел на нее.}
}– Ты что-нибудь знаешь об этом?}
}Лука прислушалась к себе. Она владела величайшим из чудес света, дарующим ответы на любые вопросы, – сожалела ли она, что не воспользовалась им? Нет!}
}Девушка сама притянула к себе Гаранина и, не отвечая, потянулась к его губам – ярким, вкусным. Соскучилась по его коже, дыханию. По нему всему соскучилась!}
}Они целовались, позабыв обо всем, да так, что не вовремя зашедший в палату лечащий врач выгнал посетителя, используя некорпоративные выражения.}
}В тот же день Луку навестила Этьенна Вильевна. Обняла, поцеловала. Поблагодарила за участие в спасении дочери. Помолчала.}
}– Надо же, как мы все ошибались в Богдане, – сказала вдруг как о давно наболевшем. – Понимаю, почему Эмма в последнее время совсем замкнулась в себе и стала отдаляться от всех нас – она жила в постоянном страхе и не знала, откуда последует удар.}
}– И что же будет теперь? – тихо спросила Лука.}
}Этьенна похлопала ее по руке.}
}– Стрекоза не найдена. Эмму мы, похоже, потеряли навсегда. Сорок дней минует послезавтра.}
}Резко встала и, не прощаясь, ушла. И куда только делась шикарная дама, которую Лука увидела при первой и последующей встречах со старшей Прядиловой? Девушка смотрела на ее опущенные плечи и тяжелый шаг – и видела немолодую женщину, прожившую долгую непростую жизнь.}
}Из больницы Лука выходила в одежде, привезенной Муней. Щурилась от яркого солнца, дышала осторожно – горло еще болело. Прядилова лукаво улыбалась, держа ее за руку, как маленького ребенка, которого мама забрала из садика.}
}На улице, рядом с BMW, у которого были помяты капот и двери слева, стояли… Ярослав Гаранин и Алуся Бабошкина, укутанная так, словно отправлялась на Северный полюс. Увидев Луку, она пискнула и бросилась к ней. Та подхватила ее, смеясь, подняла – худенькое, почти невесомое тело. Девочка обняла ее за шею и горячечно зашептала в ухо:}
}– Я знаю, это ты меня спасла! Я тебя видела, там, в темноте, с каким-то огоньком в руках. Он вдруг вспыхнул и ко мне поплыл. Сел на ладонь и под кожу втянулся. И мне сразу тепло стало!.. – И без перехода: – Ты обещаешь ответить ему «да»?}
}– Кому? – так же шепотом изумленно спросила Лука. – Огоньку?}
}– Да Яру же! – Алуся даже стукнула ее по плечу. – Он хочет, чтобы мы все вместе жили! Как семья!}
}Лука задумчиво уткнулась ей в плечо. Помучить его или сразу согласиться?}
}– Ты согласишься, да? – затрясла ее Алуся. – Соглашайся! Мы собаку заведем, как у нас Бимка был!}
}Ее обняли родные руки.}
}– Хватит уже секретничать! Поехали домой! По пути заедем на кладбище…}
}Лука посмотрела на Гаранина непонимающе.}
}– К Виктору, – пояснил тот, – сколько ему еще мучиться?}
}– Поехали. – Лука осторожно спустила Алусю на землю и взяла за руку.}
}– Мы к вам в гости завалимся! – крикнула ей вдогонку Муня и, обернувшись к своему спутнику, строго вопросила: – Правда, товарищ капитан?}
}– Правда, гражданочка, – засмеялся тот, обнимая ее.}
}* * *}
}Изредка с верхушек рощи за погостом кричали вороны. Под саваном снега заброшенное кладбище не выглядело так убого, как при первом его посещении Лукой. Могилы с костомахами вообще не было видно, а крест на могиле Виктора Литвина щеголял белым пушистым шарфом.}
}Лука шла впереди, держа завернутое в полотенце и полиэтилен тело Вольдемара. Позади Яр нес лопату и вел Алусю. Та ступала осторожно, как лисичка, вышедшая на охоту. Жадно крутила головой, втягивала дрожащими ноздрями воздух. Что она видела в своей жизни за последние годы: серые больничные стены, скудость больничной же территории – неяркие и неинтересные краски страдания и боли.}
}Она была здесь… Претка, недодуша Виктора Литвина. Кружила над крестом, переливаясь, как огромный радужный шар. Но вдруг остановилась. Лука ощутила ее пристальный «взгляд», и выдержать его было едва ли не так же сложно, как голос призрака Альберран. Претка ждала. И знала, что ожидание подходит к концу.}
}Лука нерешительно оглянулась на спутников. Яр, обойдя ее, подошел к могиле, ботинком смахнул снег, потыкал лопатой в мерзлую землю. Хмыкнул, снял и повесил на крест куртку, оставшись в одной футболке. Его мышцы взбугрились, когда он вонзил полотно лопаты на всю длину. Мерзлота поддавалась неохотно, но поддавалась…}
}Алуся смотрела на брата широко раскрытыми глазами, в которых отражались линия леса, будто выстриженная маникюрными ножницами, и небо над ним. Смотрела, но не видела. Лука поняла, что она знает о тоскующей душе, чувствует ее присутствие. Нет, Алуся Бабошкина не была ни Видящей, ни медиумом. Она просто слишком долго жила на грани, отделяющей жизнь от смерти.}
}– Готово, – сказал Яр, разгибаясь и бросая последнюю лопату земли на небольшой холмик, резко чернеющий среди снега. – Сама это сделаешь?}
}– Сама, – твердо сказала Лука.}
}Все это время в сердце сидела змеей, свившей гнездо, боль от потери Вольдемара. Но как бы больно ни было – следовало довершить начатое.}
}Она опустилась на колени на краю выкопанной Яром длинной ямы и на миг прижала к себе тело кота. Сглотнула слезы, напоследок погладила жесткий бок, аккуратно уложила Вольдемара в могилу, на истлевшие доски гроба, проглядывающие на дне. И так и стояла на коленях, пока Яр забрасывал яму землей, а сверху накидывал снег, чтобы придать могиле первоначальный вид.}
}– Ну вот, – сказал он, втыкая лопату рядом и заботливо поднимая Луку на ноги, – мы сделали что могли. Покойся с миром, Виктор Литвин! Ты погиб как герой, спасая свою семью от монстра в человечьем обличье!}
}– Покойся с миром! – прошептала Лука, отворачиваясь и утыкаясь Гаранину в грудь.}
}И Алуся повторила за ней эхом:}
}– Покойся…}
}Ничего не произошло. Не воссиял крест на могиле, и не стало светлее небо над головой. Не закричали птицы, а редкие машины по-прежнему сердито фыркали, проносясь по шоссе за домами. Все так же чернели из-под снега стены разрушенного пожаром дома… Но Лука ощутила тепло, окутавшее ее. Восхитительное ощущение гармонии и… печали. Виктор Литвин прощался с ней, чтобы отправиться в путешествие, из которого не возвращаются.}
}На обратном пути никто не разговаривал, однако молчание не разделяло сидящих в машине. Оно было общим. Лука баюкала ощущение причастности к другим людям и думала о том, что ей хочется плакать. Навзрыд. Ведь вместе с Вольдемаром из ее жизни ушло что-то очень важное, а что – она так и не успела понять!}
}Старый дом был тих и пуст.}
}– А где Михал Кондратьич? – разочарованно спросила Лука, переступив порог и нарушая молчание.}
}– В Саратове, – улыбнулся Яр, садясь на корточки у печи и занявшись розжигом. – К тетке с подарками поехал – Новый год скоро!}
}– Новый год? – изумилась Лука.}
}Надо же, за всеми этими событиями как-то упустила из виду, что декабрь уже кончается!}
}– А елку будем наряжать? – уточнила Алуся, выпутываясь из своих ста одежек.}
}Гаранин нерешительно ответил:}
}– Попробуем.}
}И Лука поняла, что он не делал этого все те годы, которые Алуся провела в больнице.}
}– Даже пробовать не будем, нарядим – и дело с концом! – заявила она и вдруг увидела на крючке в коридоре свою старую куртку: она была тщательно отчищена от крови и гари и выглядела почти как новая!}
}– Ух ты! – воскликнула она. – А я-то думала, что ее только на помойку теперь!}
}– Михал Кондратьич постарался. – Яр полез в холодильник. – Что будем есть?}
}Девушка, радуясь непонятно чему, надела куртку и привычно сунула руки в карманы. Нет, не зря тогда потратила приличную часть зарплаты на эту вещь!}
}– Так что есть будем? – повторил Гаранин и обернулся на тишину.}
}Девушка с безумными глазами держала на ладони… небольшой мешочек из пупырчатой рыже-зеленой кожи.}
}Яр оказался рядом в один прыжок. Развязал ремешок, и ему на ладонь выпала… стрекоза с глазами из наборных самоцветов.}
}– Я… – севшим голосом сказала Лука, но горячая ладонь накрыла ее губы.}
}– Молчи! Я знаю, что ее у тебя не было!}
}Гаранин осторожно вернул брошь в мешочек и потянулся за своей курткой. Луке не было нужды спрашивать, куда он едет, она знала и так. Развернулась и направилась к холодильнику – ужин надо приготовить к его возвращению! В голове звучали слова Беловольской: «Вещи такой силы от начала времен свою волю имеют, и не нам, людям, ее оспаривать!»}
}Другого объяснения произошедшему не было. Стрекоза, дарующая вечную жизнь, не желала оказаться в руках у человека с мертвой душой.}
}Покойника при жизни.}
}* * *}
}Ночью приснилось, что она опять в больнице. Бежит по бесконечным коридорам, а вздохнуть невозможно – на груди лежит стальная плита, а над ухом назойливо зудит кардиомонитор, следующий за ней по пятам. Лука судорожно вздохнула и проснулась. «Стальная плита», лежащая на груди, оказалась сиамским котенком размером с два кулачка. Котенок пытался грызть ее пальцы и оглушительно вопил. В голосе явственно звучала наглость.}
}Гаранин в одних тренировочных штанах лежал рядом и стоически терпел кошачьи трели.}
}– Что это? – прошептала Лука, беря шерстяной кусачий клубочек на ладонь, а другой рукой принимаясь чесать его за ухом.}
}– Пробегал мимо станции, увидел старушку какую-то… Просто так отдала, – пояснил Яр и поморщился: – Давай уже вставай и накорми его. И меня заодно!}
}– Не наглей, ведьмак, а то заколдую, – улыбнулась Лука, задумчиво поглаживая шелковистую шерстку.}
}Удивительные старушки, однако, пристраивают породистых котят у железнодорожной станции в шесть утра!}
}Зверек под ее лаской затих и прикрыл глаза – такие же неизбывно голубые, как у Вольдемара. За его спиной едва угадывались смешные «металлические» крылышки.}
}– Не зли меня, ведьма, а то зацелую, – со смехом ответил Гаранин, запуская жадные руки под одеяло.}
}На втором этаже послышалась возня.}
}Хохоча, Лука выбралась из постели:}
}– Отстань, Гаранин, Алуся проснулась!}
}– Никакой личной жизни теперь, – проворчал Яр, поднимаясь и идя за ней на кухню.}
}И вдруг насторожился – за забором взревел и замолк мотор припарковавшегося авто.}
}– Это еще кто? – удивилась Лука, спешно натягивая джинсы, рубашку и пряча котенка за пазуху.}
}Яр смотрел на дверь с очень странным выражением лица. Похоже, он знал, кто нарочито громко хлопает калиткой и идет по протоптанной в снегу тропинке к дому – широким, тяжелым шагом.}
}В дверь деликатно постучали. Толкнули створку.}
}На пороге стоял Борис Сергеевич Гаранин, держащий в одной руке пакеты из супермаркета, а в другой – старую картонную коробку, для крепости перевязанную бечевкой.}
}– Э-э… Доброе утро! – поздоровался Яр и умолк. Кажется, остальные слова он позабыл.}
}Борис тоже молчал.}
}– Здравствуйте, Борис Сергеевич! – взяла дело в свои руки Лука. Обняла спустившуюся сверху и прижавшуюся к ней Алусю в махровом халате. – А мы как раз завтракать собрались! Вам уже все можно есть?}
}Гаранин-старший моргнул и поинтересовался:}
}– Что значит – все?}
}– Ну… вы же после операции!}
}– Ах, это… – облегченно вздохнул он. – Ерунда! Мы быстро восстанавливаемся! Главное – выжить, остальное – дело наживное!}
}– А я вас, кажется, видела! – сообщила Алуся. – Давно! А что у вас в коробке?}
}– Это? – Борис осторожно поставил на пол между собой и девочкой коробку, будто в ней была бомба. – Это я случайно нашел на чердаке… Игрушки новогодние… Марина… твоя мама когда-то покупала! Подумал – скоро Новый год, вдруг пригодятся.}
}Яр молчал.}
}Гаранин-старший потоптался на месте, поставил рядом с коробкой пакеты с продуктами и повернулся к двери.}
}– Ну… Я, наверное, пойду!}
}Лука ничего не успела сказать, ее опередила Алуся. Шагнула вперед, подняла коробку.}
}– Подождите… Вас ведь Борис зовут? Это вы маме сервант сделали? Вы Яра папа, да? А правда мама эти игрушки покупала? А вы знаете, какую мы елку нарядим?}
}Лука, одной рукой прижимая к себе затихшего котенка, подняла тяжеленные пакеты и сунула их Яру. За плечо развернула его в сторону кухни:}
}– Топай давай! Завтрак будем вместе готовить, даже не думай отлынивать! И, между прочим, ты так и не рассказал мне, как вы завалили ту тварь! Как ее… умкову!}
}Яр кинул взгляд через плечо на Бориса Сергеевича, которого Алуся крепко держала за полу пальто одной рукой (другой держала коробку), и, пожав плечами, ответил:}
}– Это наша с отцом работа – заваливать тварей. Да и котел там газовый был… Пригодился.}
}* * *}
}Лука сидела в кресле гостевой комнаты Прядиловых и, почесывая пузо развалившемуся у ее ног Семен Семенычу, разглядывала незнакомку, стоящую у окна к ней спиной. На оконном стекле уже были наклеены новогодние картинки: Дед Мороз в санях, несколько снежинок и улыбающаяся елка.}
}Невысокая худая женщина с коротко стриженными черными волосами совсем не походила ни на Эмму Висенте, ни на старинную фотографию милой и кудрявой дамы, виденную Лукой на столе в кабинете. И звали ее по-другому – Анной. Однако фамилия была та же. Этьенна Вильевна представила женщину Луке как старшую сестру Эммы, жившую за рубежом и приехавшую, чтобы вступить в права наследования имущества и бизнеса, оставшихся после младшей сестры.}
}Анна Висенте обернулась и посмотрела на Луку взглядом карих глаз, от которых хотелось спрятаться куда-нибудь… в бункер. На лацкане ее черного бархатного пиджака переливалась маленькой радугой брошь. Она поправила ее – и в жесте тонкой руки Лука ощутила сильнейшую нервозность.}
}– Мы познакомились случайно, в Ницце, – вдруг заговорила Анна. – Он рисовал, а я просто гуляла по набережной. Меня переполнял собственный Дар, казалось, могу изменить к лучшему весь мир! Он окликнул: «Девушка, вы знаете, что просто светитесь от счастья? Могу я вас нарисовать?» Окликнул по-итальянски, но с акцентом, в котором я безошибочно узнала родной. И ответила ему по-русски: «А вы умеете рисовать счастье?» Он улыбнулся… У него уже в молодости были такие морщинки, знаешь, вокруг уголков глаз и губ. Когда видишь их, понимаешь, что человек добр и улыбчив, и самой хочется улыбаться… «Я умею ловить свет, – серьезно ответил он, – попробую поймать и свое счастье!» С того дня мы почти не расставались… с твоим отцом.}
}Лука перестала гладить мопса. Тот недовольно захрюкал и засучил лапами, пытаясь достать ее руку.}
}– Провидение идет своими путями, – помолчав, продолжила Анна, – не случись тогда, двадцать лет назад, подмены, не будь я убеждена, что ты умерла, – ты оказалась бы под ударом, как и я, и кто знает, на что пошел бы Богдан Выдра, стремясь овладеть брошью с запаянным в ней лепестком Вселенского цветка! Не погибни я от его рук, не стань привидением, тем, кому ведомо и прошлое, и будущее, – так бы и не узнала о том, что ты жива. Лиза… Лизонька…}
}Ее голос прервался. Она схватилась за горло, словно произнесенное имя было накинутой на него удавкой.}
}Лука смотрела на эту красивую немолодую женщину и понимала, что совсем не знает ее. И что если сказанное ею правда – Виктор Литвин, чья часть души была заключена в коте Вольдемаре, был ее отцом, отдавшим свою жизнь за спасение семьи. Отцом, которого она не знала человеком, но узнала призраком. А сейчас судьба давала ей шанс вернуть родного человека! Уже второй шанс!}
}– Лиза, подойди… – шепотом попросила Анна.}
}Лука встала и пошла к ней. С прямой спиной, как к доске в школе, когда не знаешь, что отвечать, но держишь лицо. И вдруг бросилась… Обняла и, глотая сердитые слезы, сказала:}
}– Меня зовут Лука.}
}
}Гаранин ждал ее в припаркованной на улице машине. Когда Лука села в салон, произнес, словно не заметив заплаканного лица, взбудораженно расширенных зрачков:}
}– Вольдемар прогрыз шланг в душевой. Придется сейчас ехать на рынок, покупать.}
}– Поедем, – тихо согласилась Лука.}
}Никак не могла отойти от встречи с Анной… с мамой. Как ни старалась держаться, утешая ее, расплакалась сама. Так они и ревели у украшенного новогоднего окна, а за ним мир продолжал жить своей безумной-безумной-безумной жизнью.}
}Яр завел мотор, тронул машину с места и добавил:}
}– Новый год будем справлять не дома…}
}– Да? – вяло заинтересовалась Лука. – А где?}
}– У твоих.}
}Глаза еще щипало от слез, Лука щурилась, отчего заснеженный город казался расплывающимся, нереальным, выступившим из сна, даже несмотря на яркие огни иллюминации. Где-то в другой жизни остались универ, работа в клубе, обыденные дни и одинокие ночи. Что-то оттуда вернется, что-то изменилось навсегда…}
}Она с трудом отвлеклась от завораживающего зрелища и посмотрела на Гаранина:}
}– Как ты сказал?}
}– Я созвонился с твоим братом, чтобы пригласить в гости, – пояснил Яр, глядя на дорогу, – а он почему-то ужасно мне обрадовался и сам пригласил на Новый год. Сказал, что мама очень хочет тебя видеть.}
}– Но позвонить мне не хочет? – уточнила Лука, даже не возмущаясь самоуправством своего парня.}
}Вот ведь Валентина Игоревна! Упрямая, как… Нет, не Валентина Игоревна – мама! И теперь мам у Луки будет две!}
}Гаранин улыбнулся.}
}– Родная, у меня отец такой же – никогда не признается в собственных ошибках, но исправить попытается! Так что я тебя понимаю… – И добавил без всякого перехода: – Так что, покупаем?}
}– Шланг? Ага.}
}– Не шланг. Платья. Тебе и Алуське.}
}Лука положила руку ему на обросший затылок, потрепала.}
}– Гаранин, ты знаешь, что ты мой принц? Принц на побитом «бумере»!}
}Яр улыбнулся той нежной и немного растерянной улыбкой, которую Лука так любила у него. И сказал негромко:}
}– А ты знаешь, что я тебя люблю? И делай с этим что хочешь!}
}
