Текст книги "Злые куклы"

Автор книги: Елена Юрская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9
ДРУЖБА, НО ВСЕ-ТАКИ СМЕРТЬ

Этого не нужно было делать. С самого начала Даша знала… Она все знала. Странный тягучий сон про деревню Холодки, он приходил к ней часто. Сон этот изматывал ее, но она видела его снова и снова… Афине не надо было этого начинать. В своей страсти к деньгам она зашла слишком далеко. Для Даши Ляля всегда была трупом. Закрывая глаза, Даша еще с детства видела то нож, торчащий из ее груди, то губы, покрытые пеной из яда и слюны. А потом во сне она стала видеть то, что было правдой. Двадцать лет она осторожно расспрашивала всех, кто был там, кто был с ними… Двадцать лет она убеждала себя, что произошедшее с Лялькой – тайна, подвластная ей одной.

Афине не надо было этого ворошить. Мертвые призывают на помощь. Но была ли Лялька невинно убиенной?

Даша прошлась по квартире. Утренний переполох был вполне в ее стиле. Глупая, шалая, блудливая баба, вечно мечтавшая жить лучше… Все мы играем в игры. Но ее маска, кажется, приросла и стала второй кожей. Даша была твердо убеждена, что у нее внутри цветет подснежник, и если ей дать достаточно денег, то обязательно найдется садовник. Принца на белом коне она давным-давно не ждала. Все ожидания были связаны с деньгами. Ей нужны деньги. За деньги все можно купить. Любые мечты. Можно купить даже покой.

Этой ночью в ее доме кто-то был. В доме или в голове – какая разница. Это уже не имеет значения. Все, что есть вокруг, – только материализация ее мыслей. Она сама рисует себе монстров, она двадцать лет не может избавиться от ощущения, что кто-то подглядывает, следит и посмеивается над всем тем, что она делает. Страх отпустил, но не покинул ее. Даше уже не было стыдно за спектакль, устроенный в ее честь местной милицией. Кирилл что-то кричал о Кузе, которого она непременно должна помнить, которого она, конечно, укладывала к себе в постель, но Даша только угрюмо рылась в пленках и фотографиях… Она хотела убедиться, что виденное ею – лишь сон… Только сон… Лялечку нашли мертвой… Задушенной… Поясом от халата. Только сама она, Лялечка, была почему-то в сарафане. Даша хихикнула. Все было точно рассчитано – слишком точно, оттого и провалы. Да, Глебов не стал поднимать бучу, но он и не отпустил их. Ни на шаг.

С другой стороны, Даша всегда была немного с приветом. Что называется – с приветом. Да, она всегда знала, что Лялька кончит именно так. А теперь покойница звала ее к себе. Прятала ее вещи и тихо постанывала по ночам. Завывала. Даша чувствовала, как смерть тихо приближается к ней. Даша снова знала…

– Это климакс, – сказал раздраженный Кирилл и нехорошо усмехнулся.

– Я еще родить могу, – вяло огрызнулась Даша. И осталась со своими мыслями и его безумной дочерью.

– Ляля, вставай. – Даша широко отворила двери спальни и убедилась в том, что падчерицы там нет. – Ляля, прекращай. Я – не фрекен Бокк, ты – не Малыш. Выходи, тебе в институт пора. Как тебя вообще туда взяли… Светом капиталистической юриспруденции… Ляль, выходи. Иначе я отнесу в деканат твою историю болезни и справки от всех психиатров, которые тебя лечили.

На протяжении всей Дашиной семейной жизни падчерица устраивала тотальные войны. Может, исключая только последние два-три года. Впрочем, нет. Последние два-три года она была просто удобоварима в обществе. Как обученный командам щенок. Она ела, сидела, говорила, читала безумные стишки, и все это было в рамках. И только с Дашей Лялечка позволяла себе приступы идиотизма на полную катушку. Она пряталась в шкафу, заваливала себя сугробами грязного белья, могла раскраситься всеми Дашиными косметическими прибамбасами сразу. Она орала, визжала, улюлюкала. Но почему-то никогда не пила химреактивов и вообще не наносила себе никаких травм.

– Выходи, первая пара уже началась, – устало взмолилась Дарья, чувствуя, что нехороший ночной холодок снова пробирается в душу. – Выходи, дура…

Даша метнулась к кладовке, проверила ванную, кухонные шкафы, балкон, книжные полки. Она проверила даже те места, куда мог спокойно пробраться только котенок. Лялечки не было… Не было…

– Кирилл! – Даша схватила телефонную трубку и быстро набрала номер. – Кирилл, она исчезла… Она пропала… Ее выкрали… Приезжай.

– Что еще у нас случилось? Что украли? Пудреницу? Даша, мне нужно решить кое-что. Я сейчас иду в милицию. Ты понимаешь, что у меня неприятности…

– Выкрали Лялю! Ее нигде нет, – прошептала Даша.

– Значит, она ушла, – спокойно пояснил Кирилл. – Ушла по делам.

– Я не слышала, как она уходила, – взмолилась Даша.

– Сегодня ночью ты устроила дебош, потому что не слышала будильника… Оставь меня в покое. Иначе я вызову тебе специалиста. По разводам…

Приступы страха смерти мучили Дашу часто. Это была обратная сторона ее таланта. Получалось, что трещина мира проходила как раз по ее голове. Иногда дырку удавалось маскировать, иногда она сама затягивалась после легкого и непринужденного романа. Но чаще Даша чувствовала, как через нее уходит жизнь… Зато она вернула своим старым детским фотографиям свое имя. Теперь она Матвеева-Глебова. И Жанна была когда-то, и Лялька… Цирк… или кладбище. Даша просила-умоляла Жанну не менять фамилию после развода. Тогда все они (а возможно, в будущем и Афина с Наташей) были бы родственницами… Там, за церковной оградой… Жанна не послушалась…

– Ляля, – еще раз позвала Даша и выпила пять таблеток фенозепама. Мозги нужно было поставить на место… Нужно сказать себе правду. Это она… Это все сделала она… Потому что страх пришел раньше, чем ушла Афина… Потому что Афина сама виновата. Она начала ворошить… Она, кажется, даже нашла. А может, тоже видела?

Они все желали Ляльке смерти. Их желание материализовалось. И все получилось.

– Ляля!!! – закричала Даша что есть силы.

– Не надо так орать. Зачем так шуметь. Так – плохо. Так себя не ведут. – Падчерица стояла в дверях и тупо улыбалась. В руке у нее болталось вонючее мусорное ведро. – Я могу испугаться, а испуганные заикаются, тетя Даша. Тебе страшно? – Девушка подошла ближе, и Даше пришлось не дышать. Зловоние было ужасным, непереносимым. – Тебе плохо?

– Отойди от меня, – взвизгнула Даша. – Прочь, отойди, немедленно прочь.

– Я выносила мусор. Потом хоронила птичку. Потом разговаривала с дворником. Потом ждала, чтобы наш мусор разобрали бедные люди. – Ляля говорила монотонно, не сбиваясь с гнусавого изводящего ритма. – Потом люди забрали банки. Потом еду, а кто-то забрал халат…

Даша вздрогнула и попятилась. Зловещие совпадения, зловещие мысли. Она снова ее дразнит. Теперь с помощью дочери. Она снова зовет ее к себе. Зловещие слова. Лялечка – птичка… Она возвращается… Даша вздрогнула и взглянула на падчерицу. Та была безмятежна и лукава, как пятилетний ребенок. Но сквозь пелену страха эта наивность показалась Даше искусственной, потусторонней.

– Мой ведро и иди в институт, – устало сказала она.

– Ты меня не любишь? – Ляля надула губки и уныло почесала нос. – Я опять плохая девочка? Я выбросила твои любимые вещи…

– Забери, подавись, убирайся! – Даша скрылась в спальне и закрыла дверь на щеколду. Впору было снова давать концерт на балконе. Ей нужен был человек, который смог бы разгрузить ее психику, просто выслушал бы все, что накопилось в душе. Лучше, конечно, мужчина. Но в принципе подходила Жанка. И как только она терпела и любила эту дуру? Бедный Костик, если им удастся выполнить свой план, как же он намучается… Даша облизнула губы. Так, надо взять себя в руки. Можно пойти к Жанке. Эти мысли заставили ее причесаться и привести в порядок лицо, на котором оставил почти неизгладимые следы ее дикий страх. Впрочем, она была еще очень и очень хороша.

Собранные в пучок волосы Даша решительно распустила на улице, отдала их на забаву ветру. Она автоматически выбрала ту сторону улицы, где освещение было лучше. Профессионал. Два старика и один моложавый мужчина посмотрели ей вслед. Даша не повернула головы. Все трое были ее соседями. Все трое наблюдали ту сцену на балконе. Ну что же – бывает. Внутренне хохоча, Даша быстро направилась к дому, который когда-то был их общим, а остался Жанкиным. Великолепный Глебов отселил родителей Жанны в хороший кооператив, а Лялечка осталась жить там, где привыкла… Великолепный Глебов. Вот о нем Даша и будет говорить. Может, действительно стоит? Новый старый муж, что может быть лучше.

– Здравствуйте. – Дверь распахнулась, и Даша зажмурилась. На пороге убогой Жанкиной квартиры стоял молодой бог… – Я – Даша, подруга.

– Наслышан. – Он не посторонился, не пригласил и даже не улыбнулся вежливо и приветливо.

– Представляю, – усмехнулась Даша. – Крепкая женская дружба.

– Ее нет дома. Она работает с девяти до пяти. – Он стоял как пограничник. Только без собаки, и эта некомпозиционность делала его фигуру зависшей в пространстве.

– Вам бы очень подошла трость, – сказала Даша. – Может быть, трубка или портфель. Что-то, придающее вашему образу надежность и значительность.

– Так вы от Глебова? – Молодой бог нахмурился, и лицо его, до этого не имевшее выражения, исказила мысль. – Не понял?

– Мне можно войти? – Даша расслабилась и почувствовала себя уверенней. Здесь, на чужой территории, она ощущала себя в безопасности. Чудовище, преследовавшее ее, осталось дома, там, возле безумной Ляльки и тупоголового Кирилла…

– Давайте сначала выясним, – начал было парень. Но Даша, легко тронув его за плечо тонкой рукой, шелком костюма, обдав дорогими легкомысленными духами, уже проникла в квартиру и заполнила собой чужой дом.

– Мне страшно, – доверчиво сказала она, удобно устроившись в мягком продавленном кресле. – Вы знаете, мне страшно за нас и наше будущее…

– Вы собираете подписи? – быстро отреагировал Жанкин постоялец.

– А вы снимаете здесь угол? – Даша вдруг вспомнила страшные мамины рассказы о том, как отвратительно живется иногородним в общежитиях и как они, скитальцы, пытаются обосноваться у старушек, чтобы хоть немного скрасить свой быт. Итак, Жанна – старушка. Нет, ну кто бы мог подумать. – И сколько она с вас берет? А знаете, у моей падчерицы есть чудная дача… Мы могли бы вам помочь.

– Знаю, – односложно ответил парень.

– Ой, простите, может быть, вы – вор? Я вам помешала? Ну, так не надо было открывать дверь. – Даша явно заигрывала с ним и уходить не собиралась. Одни эмоции следовало вытеснять другими. Забивать, забивать голову пустыми и лучше чужими мыслями, чтобы увязнуть в них и забыть о главном. И так – до нового приступа. – Стало быть, вы не боитесь… А я ведь вас видела… Я – свидетель. – Даша томно прикрыла глаза и стала сочинять эротическую историю. Да, этот мальчик вписался бы в нее абсолютно. – Я вас видела…

– Да? – Он смотрел на нее в упор, мрачно и пристально, он не отводил взгляд и, казалось, наливался свинцовой тяжестью. Он был страшный, этот мальчик. – Да?

– Мы не познакомились, – хрипло выдавила из себя Даша. – Вы все-таки кто?

– А почему тогда страшно? – Он смотрел не отрываясь. Даше вдруг пришла в голову бредовая мысль: Жанна решила открыть частную клинику для лечения душевнобольных. Судя по всему, этот тоже был весьма со сдвигом. Во всяком случае, он опасен. Зато очень симпатичный. Просто душка.

– Итак, я – Даша. Фотограф. Старая подруга Жанны. Я – Даша, а вы…

– Вячеслав. – Он чуть откашлялся и снова стал равнодушным. – Жанна на работе.

– Подожду, – легкомысленно рассмеявшись, сказала Даша. – Так вы ее любовник? Надо же… Она же вам в матери годится. – Даша подмигнула и снова улыбнулась.

– Вы – тоже.

– Хам, но это к лучшему. – Ее неудержимо потянуло к приключениям. Страх и секс – это так похоже, только удовольствие разное. Хотя по медицинским показателям… – Да, я тоже. Но меня это не портит. Хотите проверить?

Вячеслав отшатнулся, и на минуту у него появилось то самое туповатое выражение, с каким он открывал ей дверь.

– Сто долларов, – вдруг вкрадчиво сказал он.

– За что? – изумилась Даша. – За попробовать? Да где это вы такие цены видели… Попробовать даже на колхозном рынке и то бесплатно. А вдруг не понравится?

Он пожал плечами и вышел из комнаты. Даша осталась одна, в старом кресле. Ей снова стало неуютно. Казалось, что ее голова в осаде каких-то страшных, враждебных мыслей, они вот-вот ворвутся туда. Даша уже слышала обрывки фраз: «Вы от Глебова?», «Хоронила птичку», «Вы собираете подписи?», «А кто-то забрал халатик».

– Славик, Славик! – Даша бросилась в комнату, где много лет назад соблазнила Кирилла и получила за это в награду все. – Славик, а откуда вы знаете Глебова?

– Сто долларов, – сказал он, не отрываясь от компьютера. – Или позвоните Жанне. Мне некогда…

Даша села на маленький кривой стульчик, купленный специально для Лялечки, и попыталась заглянуть ему в глаза. Мальчик, казалось, ее не замечал. Он был очень занят, так занят, что пропустил мгновение, когда Даша сделала резкое движение в его сторону. Села на колени, обняла за шею и прижалась всем телом.

– В кредит, – прошептала она, считая, что может себе это позволить. – В кредит, в крайнем случае я займу у Жанны…

Она считала себя суперпризом. Она очень удивилась, когда Славик вдруг пребольно завел ее руку за спину и, неаккуратно поставив на ноги, потащил по длинному, когда-то коммунальному коридору.

– Что ты делаешь? Что ты делаешь? – вопила Даша.

– Убиваю. Обычно таких, как ты, я убиваю. Потому что мне некогда… – Он грубо втолкнул Дашу в ванную комнату и запер снаружи. Он сделал это быстро и не произнес больше ни одного слова.

Некоторое время молчала и Даша. Она осмысливала все, что произошло, и не находила этому объяснения… И еще – в этой темной ванной она в который уж раз осознала, что Жанна всегда была единственным близким ей человеком. Единственным…

– Тебе не надо больше мучиться с Кириллом и его ненормальной дочерью, – объявила Даша, когда Жанна вернулась из очередного санатория. – Я заходила к вам взять платье, и мы с ним перепихнулись. На скорую руку. Он – не сопротивлялся.

Жанна побледнела, ахнула и, как старая курица, втянула голову в плечи.

– Слышишь? Бросай все, начинай новую жизнь… А чего ты плачешь? – Даша абсолютно искренне удивилась. Можно подумать, что Жанна не знала всей правды о своем муже… Да вообще обо всех мужчинах… Глупости… Тянуть на себе чужую ненормальную дочь… Не иметь своих детей… Считать это своим долгом… Не разводиться. – А я думала, что тебе помогла… – Даша разочарованно вздохнула и попросила чаю.

Жанна не шевелилась. Она закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.

– Ну, перестань, – уже раздраженно сказала Даша. – Ну, если не я, так другая…

– Ляля, – отчетливо проговорила Жанна и посмотрела на подругу так, что большое Дашино сердце ухнуло прямо под ноги.

– А с Афинкой? – зачем-то спросила она.

– Только Ляля… – Жанна подошла совсем близко и обдала Дашу тяжелым запахом беды. – И теперь ты…

– И меня ты тоже убьешь? – пискнула Даша как-то испуганно. – Только вот… – Вот тогда Даше вдруг захотелось рассказать всю правду. Ту, о которой у них не принято было говорить, ту, которая намертво, лучше не скажешь, соединяла их много лет. Рассказать свою и услышать чужую…

– Не надо. – Жанна покачала головой. – Не надо. Не время… Его можешь забирать… Ляльку я оставлю. Она вам будет только мешать.

– Ты с ума сошла? – возмутилась Даша. – Да на хрена он мне без Ляльки нужен? Где мы жить будем? Нет, без Ляльки ни квартиры, ни машины, ни социального обеспечения. Ты что? – Глаза Даши стали совсем круглыми от удивления. – Ты что? Я уже и кооператив присмотрела… И на машину на очередь встала. Ой… – Даша прикрыла рот рукой и посмотрела на Жанну виновато. – Ты не подумай. Я после встала, а не до… После, когда поняла, какой он подлец. Ведь мог бы отказаться? Мог! Так что девочку тебе придется отдать… Или ты простишь его? После всего простишь и это?..

– Уходи, – глухо сказала Жанна. – Уходи, пока не поздно…

– Но дружить-то мы будем? – заскулила Даша. – Жанночка? А?

– Обязательно, а как же иначе? – В ее взгляде блеснула молния. Но гром не грянул.

Через месяц Даша и Кирилл зарегистрировали брак и уехали в свадебное путешествие. Лялечка провела это время с Жанной.

Когда они вернулись, Глебов вызвал на ковер Дашу и сказал:

– У ребенка не может быть третьей матери… Или ты берешь все это на себя, или я оформляю опекунство на Жанну…

Тогда за нее неожиданно вступилась Марья Павловна:

– Не надо форсировать, Виктор Федорович. Не надо. Дело молодое. Когда счастливы родители, счастливы и дети. Пусть… Вы не вмешивайтесь пока… Я чувствую, все будет хорошо… Даша – веселая. С Дашей нашей девочке будет лучше. Лучше, уверяю вас. Чем по врачам таскать, лучше пусть Дашенька ее к делу пристроит. И будет у нее хлеб.

– Марья Павловна, – обиделся Глебов. – У нашей внучки всегда будет хлеб. Вы меня поняли?

Даша дрожала как осиновый лист. Ей было уже тридцать три года… И никаких перспектив. Ни в работе, ни в личной жизни. Патлатая, диссидентствующая на кухнях богема, случайные мальчики в трамвайчиках, трудный заработок на свадьбах и рождениях младенцев, редкие фотографии в газетах, принятые редакторами из «человеколюбия», оплаченного заранее по известному всем тарифу. Квартира, наполненная родителями, граблями, рассадой и книгами по огородничеству. И репутация… Не самая завидная… Еще не общественная давалка, но уже – не революционерка со светлым взглядом в будущее. Глебов ее презирал, а Марья Павловна… Марья Павловна – благоволила.

– И все же, Виктор Федорович, мы должны помнить о том, что Даша…

– Я помню. Я все помню… – жестко отрезал Глебов и со значением посмотрел на Дашу. – И все знаю.

Он не мог знать всего… Про Дашу – не мог. Маленькая Лялечка ковыляла по проселочной дороге, быстро переставляла кривые ножки, сосредоточенно вглядываясь в то, что неподвижно лежало впереди. Когда Лялечка увидела мать, то именно Даша, прятавшаяся в кустах, кинулась к ней, схватила девчушку за руку и потащила с собой – превратила все в игру, в сказку, в веночки-цветочки… Лялечка заходилась в визге, минутами отвлекаясь на жалкий лепет, которым Даша пыталась ее успокоить. Потом опять орала. Весь тот страшный день Даша таскала девочку с собой. До тех пор, пока та не провалилась в нервный, неспокойный сон прямо на Дашином плече.

– Хорошо, – сказал Глебов. – Мы помним. Пусть это будет нашей платой. – И снова посмотрел на нее со значением.

В тот день, когда судьба Даши была решена, она зачем-то прибежала к Жанне и, лихо хлопнув стакан водки, заикаясь, пробормотала:

– Он знает, Жанна, он все знает.

– Причем давно, – подтвердила подруга, собирая Лялины вещи.

– Но как мы…

– Теперь вы. – Жанна холодно улыбнулась. – Теперь вы. Но Лариса будет ко мне приходить. Это – условие. Все остальное – без меня. – Она помолчала. – Может быть, Дашуня, ты действительно оказала мне услугу…

– Значит, мы будем опять дружить? – всхлипнула Даша.

– А не боишься? – Жанна задорно улыбнулась и выпятила вперед не очень значительную грудь.

– А я и так знаю, что любит он тебя, и только тебя…

– Никого, – уточнила Жанна.

– А ты о чем? – Даша тоже улыбнулась и подумала, что только она со своим умением и талантом способна сохранить и подругу, и ее мужа в полном своем распоряжении. Да, она была мастерицей выстраивать отношения. Правда, длились они не очень долго. Через полгода вместе с Жанной Даша обмывала первую очевидную измену Кирилла…

И вдруг снова накатил мрак. Изнутри подымались липкие черви – воспоминания, медленно, очень медленно они росли, расползались и подступали к горлу. Стало совсем невозможно дышать. Еще минута-другая – и все. Она окаменеет и превратится в ничто, не сможет больше сопротивляться.

«Вы от Глебова?»

– Пусти, ублюдок! Пусти! – Даша что есть сил заколотила в дверь. – Пусти, я Жанне все скажу. Все. Что ты с Глебовым. Что ты – подосланный. Что ты – пришел… чтобы… Пришел…

Она обмякла, но после вспышки ей стало легче. Присела на корточки и прислушалась. Медленные шаги по коридору, такие же тихие, но неизбежные, как ее страх. А может быть, Жанна?.. Даша открыла сумку и пересчитала наличные деньги… До ста долларов немного не хватало. Но если по официальному курсу, то получалось даже больше… Теперь она хотела только спастись. И никогда не возвращаться. Ни сюда, ни домой. Ей в этой жизни с каждым днем становилось все страшнее. Только жалко было оставлять свой роскошный план занюханному племяннику. Даша собрала деньги в небольшую пачку и просунула их в дверную щель.

– Открывай, – сказала она почти шепотом. – Открывай и отрабатывай.

Дверь распахнулась тотчас. Вячеслав держал в руках купюры и презрительно улыбался.

– Раздевайся, – потребовала Даша, стараясь протиснуться к выходу из квартиры.

– А ты душ приняла? – Мальчик двинулся на нее и прижал к стене.

– Я садомазохизм не заказывала, – пробормотала она, понимая, что все они почему-то оказались в ловушке. В ловушке, подстроенной Глебовым.

– Угу, – хмыкнул он и посмотрел на часы. – Жаль, времени мало. Потому что ты, я вижу, – старушка-веселушка. В другой раз. – Он бросил деньги на пол и оставил Дашу в одиночестве.

– Я могу идти? – пискнула она.

– Сейчас Жанна придет! – крикнул он. – Ты разве не хочешь повидать ее?

Что-то бредовое, нестройное, бессвязное стало копошиться в Дашином мозгу. Вячеслав – проститутка? Жанна – сутенер? Фирма принадлежит Глебову? Или это последняя любовь на закате лет? А у него тогда что? И почему он так ведет себя с ней? Что он знает от Жанки?

– Я останусь, – решительно сказала Даша. – И не посягаю… Или знаешь что – вот адрес, если ты, если вы… Ну, понимаешь… Это так в духе времени, что я не могу не попробовать. Ты приходи… Ко мне. Или это дороже?

Он повернулся к Даше и вдруг положил руку ей на плечо. Механически, жестко обнял. Как бы пробуя ее на ощупь. Прикидывая, стоит ли…

– В духе времени? – переспросил он.

– Да, вы такая молодежь, что даже страшно становится.

– Взаимно. – Он широко улыбнулся и убрал руку. – Так что передать Жанне?

– А мы будем совершать подлость? – доверчиво улыбнулась Даша и подумала, что если снова уведет у нее любимого, то не произойдет ничего такого, ну… где-то с полгода-год вход ей будет заказан. Ей захотелось, чтобы этот мальчик задержался в ее жизни надолго. Насколько хватит глебовских денег. Это было очень заманчиво. Не продаваться, а покупать. Покупать тогда, когда сама желаешь… Но Жанна… Но Афина… Но труп на дороге… Она, Даша, больше не может носить в себе столько. Жанна должна понять. Обязательно – понять. Надо все выяснить… Про эти ключевые слова. Жанна должна понять и…

– Я оставлю записку. – Даша тряхнула длинными волосами, она точно знала, что очень хороша собой. Мальчик улыбался и смотрел на нее голодным взглядом. Он опасный – и это тоже должна понимать Жанна. Даша быстро выплеснула на бумагу все те обрывки фраз, которые целый день болтались в голове. Она хотела разобраться. Уточнить только одну фразу, потому что, кроме Жанны, этого никто не мог сделать… Но не решилась. – Я приму душ у себя. А ты подумай – если не сегодня, значит, никогда.

– Договорились, – спокойно сказал Вячеслав и щелкнул замком входной двери.

Даша выскочила на улицу и впервые за этот день почувствовала себя свободной. Она знала, что легкость эта продлится недолго… Но собиралась воспользоваться ею на всю катушку.

В ее родной кооперативной квартире было тихо. Вещи аккуратно, по законам целесообразности стояли на своих местах. Об утреннем скандале ничто не напоминало. Даша прыснула в кулачок, во всех подробностях представив себе, как она выглядела этим утром и как, должно быть, повеселила дворовую публику.

– Хорошо, – сказала она спокойным, уверенным голосом и быстро сняла трубку зазвонившего телефона.

– Ходишь по старым адресам?

Это был Глебов, но Даша решила его «не узнать». Слишком уж оперативно сработала связь. Слишком.

– А кто это? – спросила она невинным, да что там невинным, ангельским голоском. – Кирюша, ты простыл? Или кто-то не туда попал? – добавила она уж совсем игриво.

– Ты, ты, дорогая, попала не туда.

– А я никому не звонила, – огрызнулась Даша, намазывая лицо питательной маской. – Виктор Федорович, что случилось? Что опять случилось? Может, вы за ответом? Так я всегда «за», разводите меня с Кириллом, и я вся – ваша.

– Даша, я только хотел предупредить… – В трубке повисла тяжелая клейкая тишина, которая вдруг взорвалась смехом. – А вообще, смотри сама. С тобой действительно не соскучишься. Так, говоришь, готова? Помнишь, «казалось, что все жители Старгорода рождались для того, чтобы побриться, постричься и умереть».

– Ну? – Даша помнила, но не понимала, причем тут Старгород. – Ну? Виктор Федорович, интригуете?

– Афину сегодня похоронили. Она ведь дала согласие сразу. В тот же день… – На этой радостной ноте Глебов положил трубку.

Даша прикусила губу и прислушалась к своим ощущениям. Внутри было тихо. Но не тоскливо. Она словно ждала чего-то. Чего-то действительно важного. «Не может не прийти. Это его работа», – Даша подмигнула своему отражению в зеркале и стала аккуратно смывать маску. Она мурлыкала про себя какую-то песню и думала о том, что бесшабашная жизнь все-таки прекрасна… И может быть, это даже к лучшему, что до сих пор у нее ничего такого важного в жизни не было. Все впереди? Все с чистого листа. И желанная выставка во Франции все же состоится. Ведь сорок лет – не так много. Хотя и не так мало.

Когда-то давно Даша долго мучила «Сагу о Форсайтах». А запомнила оттуда только одну фразу, принадлежащую Ирен – роскошной и принципиальной, которая на старости лет полюбила, родила и превратилась в домашнее животное. «Кто не живет, тот не стареет». Святая правда. Судя по лицу и неплохой фигуре, Даша не жила еще ни одного дня.

Когда ванна набралась до краев, Даша вылила в нее все, что пахло и пенилось. Даже крем для бритья. «Жиллетт» – лучше для мужчины нет. Пусть Кирилл отпускает бороду. Она была почти уверена, что этот мальчишка прибежит. Даша с удовольствием вытянулась в ванне и замерла от тревожного предчувствия: а вдруг придет Лялька? Или еще кто-нибудь?

Ну и ладно… А пошли бы они все… Сколько раз Даша заставала Кирилла примерно за тем же занятием. И он нисколько-нисколечко не стеснялся ни ее, ни собственной дочери. Водил баб в супружескую спальню. А может, Славик и не придет… Зато Даша будет чистая, свежая и душистая. И Глебов сразу на ней женится… И все-все будет хорошо. Даша прикрыла глаза и опустилась под воду. А когда вынырнула, то почувствовала легкий сквозняк. И услышала шаги. Кто-то ходил по квартире.

– Эй! – крикнула Даша. – Я в ванной. Кто пришел?

А в ответ – вкрадчивая тишина… Даша попыталась смыть с лица пену, но мыло, как назло, попало в глаза и отчаянно щипало…

– Да кто там? – Она быстро-быстро и удивленно заморгала. В дверях ванной комнаты стоял кто-то, по очертаниям похожий… – А фен зачем? – вдруг спросила Даша, услышав знакомое гудение. – Я еще не выхожу. Это… что? – Она замолчала, горло ее сдавил животный ужас. Она все поняла. Она еще тихо дышала и еще смогла спросить: «Это ты?» – и даже, наверное, услышать ответ: «Нет, Сидни Шелдон».

Включенный фен полетел в воду, в нарушение всех инструкций по пользованию электрическими приборами. Даша умерла быстро. Как настоящая женщина, умерла, готовясь встретить приглянувшегося мужчину. Она так хотела, чтобы он пришел. Она очень спешила любить. И еще – у нее была слишком хорошая память…