Текст книги "Душа в подарок"

Автор книги: Елена Гуйда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Сильная мужская рука легла мне на талию, рассыпав мурашки по спине, и расстояние между нами опасно сократилось. Меня обдало запахом лимонника и моря. Невероятное сочетание, пьянящее не хуже вина. Оно мне нравилось. Хотелось вдыхать этот запах снова и снова, но было страшновато – вдруг заметит. И что тогда он обо мне подумает? И так, кажется, не очень высокого мнения о моей скромной персоне.

Он превосходно танцевал. Не знай я элементарных шагов, все равно могла бы полностью положиться на его умения и талант. Каждый шаг, каждое движение наполняли тело легкостью и восторгом. И закралась предательская мысль, что хотелось бы, чтобы этот танец, эти минуты не заканчивались.

Я и ранее, в академии, любила танцевать. Когда устраивали балы на Осенний фестиваль или Зимнюю ночь. Чаще моим партнером был Стефан, иногда друзья-сокурсники. Но никогда мне не приходилось танцевать со взрослым малознакомым мужчиной. И это очень смущало. Но вместе с тем было невероятно…

– Вы превосходно танцуете… для столетней! – сделал мне в обычной своей манере комплимент Джереми Холт.

Настолько сомнительный, что я не удержалась и подняла на него глаза. И поймала на себе его взгляд – острый, оценивающий и задумчивый, но абсолютно серьезный. Этот взгляд поразительно не вязался с тоном, которым он послал мне очередную шпильку. Да и какую там шпильку?

Я совершенно забыла, что он там сказал. Что-то, несомненно, обидное, но… Это было такой неважной мелочью.

В груди бушевала буря. Шторм. Я ранее никогда не чувствовала ничего подобного и сейчас не могла сообразить, мои ли это чувства или… А что, собственно, «или»? Не вице-канцлер же испытывает такую бурю эмоций?

О Вечный! Не хватало только влюбиться! Как там Кейт описывала симптомы… Жар, дрожь в конечностях, мурашки и сердце колотится как ненормальное. С другой стороны, папенька точно так же описывал симптомы лихорадки. Нужно будет измерить температуру, когда окажусь дома. Или где я там окажусь.

Тик-так! Тик-так! – послышался ходик механизма на краю сознания.

Проклятье! Ну конечно! Это все работа чертова артефакта. И эмоции вызваны исключительно им. Могла бы сразу догадаться. Неудивительно, что мой наниматель засомневался в моем профессионализме.

Я неловко споткнулась, поймав догадку за хвост. Тут же восстановив равновесие, высвободилась из объятий вице-канцлера и, откашлявшись, сделала шаг назад.

– Спасибо за танец! – пробормотала я. – Но, наверное, я слишком устала. Становлюсь неловкой.

Мистер Холт молча кивнул, не спуская с меня все того же стального взгляда, от которого хотелось провалиться под землю.

Музыка вновь стала тише. И я, не выдержав, отвернулась и отошла к бортику балюстрады, сделав вид, что нет ничего интересней витрины магазина шляпок на противоположной стороне улицы.

– Саймон! – не очень громко позвал мистер Холт, но я все равно вздрогнула, все еще не понимая, как справиться с новыми, непонятными чувствами, вынуждающими сердце бешено колотиться.

– Да, мистер Холт! – тут же отозвался официант, словно все это время прикидывался декоративной пальмой возле небольшой сцены с музыкантами.

– Принеси счет, будь добр! – так же ровно, но уже немного нервно велел вице-канцлер.

– Одну минуту, мистер Холт! – заверил тот, но, кажется, ему хватило и пары секунд.

За которые мои мысли успели ускакать куда-то… черт знает куда.

Нужно срочно избавиться от связи. Она меня дезориентирует.

– Алиса, кажется, нам пора! Раз вы настолько устали.

Его голос был напряжен, а меня опять обдало волной раздражения. Можно подумать, я снова в чем-то виновата.

Джереми Холт сбежал по лестнице и замер у ее подножия.

Я же не спешила. В груди поселилось дурное предчувствие. Наверное, оно и заставило меня ступать осторожно, словно ожидая подвоха.

Видимо, это жутко злило вице-канцлера. Он вновь превратился в противного вельможу, которого все доводит до бешенства.

Тем не менее я старалась отрешиться от его эмоционального состояния и ступать внимательно.

Но все же, как я ни осторожничала, где-то на середине лестницы одна из ступеней неожиданно ушла из-под ноги, я поскользнулась и, потеряв равновесие, полетела вниз, привычно зажмурившись, ведь ничего хорошего ожидать уже не стоило. В принципе, кроме пары переломов, я вообще ничего не ожидала. И несказанно удивилась, когда вместо того, чтобы совершенно неэстетично распластаться на полу у подножия лестницы, буквально свалилась в руки мистера Холта.

– Вы просто магнит для неприятностей! – озвучил мой спаситель мысль, которая посещала меня уже неоднократно. – Не ушиблись?

– Нет! – рассеянно ответила я и рефлекторно оглянулась. – Простите… Я на секунду! – и снова начала медленно подниматься по лестнице.

– Алиса, второй раз я вас ловить не намерен! – совершенно спокойно предупредил мистер Холт.

– Угу! – согласилась я, продолжая подъем.

Мне не могло показаться. Слишком явное ощущение. Слишком… Вот!

Прямо на краю ступени лежала маленькая булавка. Настолько крошечная, что если бы не мое чувство – сто раз прошла бы мимо и не заметила бы.

Присев настолько быстро, что со стороны могло показаться, будто снова намереваюсь скатиться с лестницы, я вытащила из волос шпильку и поддела булавку на ее кончик.

– Что там такое? – совершенно иным тоном полюбопытствовал вице-канцлер, тоже решив рассмотреть поближе предмет моего интереса.

– Как думаете, мистер Холт, простенькую поделку с заклинанием спотыкания на определенного человека можно считать покушением или предупреждением? – задумчиво спросила я, отчетливо понимая, что ни один ответ мне не понравится.

Глава 13

Битый час я сидела над маленькой шпилькой и разглядывала ее сквозь стекла артефакторских очков. И чем дольше я ее изучала, тем больше хотелось взвыть. Ну или хоть кого-нибудь укусить. Как-то дурно на меня влияет мистер Холт, право слово.

Что-то в плетении настораживало, а что – понять не могла. Не могла даже точно сказать – в плетении или в стиле работы над изделием. Или в почерке артефактора… Казалось, вот-вот – и я поймаю лежащий на самом видном месте ответ, а он снова и снова ускользал, доводя меня одновременно до отчаяния и бешенства. Может, причиной тому было отсутствие нормального отдыха. А может, я просто выдумывала то, что хотела бы увидеть. Увы, хотеть не означает видеть.

– Алиса, прекратите уже клевать носом стол и идите спать, – устало скомандовал мистер Холт, сидя в глубоком кресле с бутылкой вина и тяготя меня своим бесценным вниманием. – Сара приготовила для вас комнату наверху. Там же ваши вещи. Если что-то понадобится – на прикроватной тумбе есть колокольчик. Позвоните, и прислуга к вам поднимется.

– Я не хочу спать, – соврала я, подавив желание зевнуть или хотя бы снять очки и потереть глаза. – Мне кажется, я что-то упускаю. Но не могу понять что.

Джереми Холт хмыкнул. Как же мне надоели эти его многозначительные хмыки и вздохи, словно он все на свете знает. Ну, допустим, и знает, но это же не повод каждый раз выставлять меня невеждой.

– Порассуждайте вслух! – предложил вице-канцлер.

Я все же сняла очки и помассировала переносицу. В глаза словно песка насыпали. Результат недосыпания и усталости. Наверное, мистер Холт все же прав…

– Спотыкачка – одно из базовых плетений. Ее можно сделать даже из ржавого гвоздя. Плетение простое до безобразия. Я его в первую неделю учебы делала. На канцелярской кнопке, – вспомнив свой первый курс, призналась я. – Мы с Кейт и Стефаном подкладывали ее под порог и ждали преподавателя…

– Какое ребячество, – усмехнулся Холт.

– Мы и были совсем детьми. Нам всего-то едва исполнилось по четырнадцать, а магические поделки стали нашими игрушками. Да, это ребячество, но я не стыжусь его. По крайней мере, когда вижусь со своими сокурсниками, всегда есть что вспомнить. – Улыбка тронула мои губы, но я тут же стерла ее, изобразив самое серьезное выражение лица, на которое была способна почти в полночь. – И все же я сейчас не к тому веду. Дело в том, что эта спотыкачка сделана лично для меня. Вряд ли меня хотели убить, в таком случае она была бы на самой верхней ступени. Скорее просто напугать. Но настораживает даже не это, а личность того, кто состряпал эту поделку. – Я перевела дыхание и добавила: – Булавка снята с моей вещи. – Голос после этих слов охрип, и я, откашлявшись, добавила: – А значит…

Это вообще могло ничего не значить. А могло так много, чтобы надолго лишить меня покоя.

– А значит, – подхватил неоконченную мысль мужчина, отставив бокал на подлокотник и заинтересованно подавшись вперед, – человек, который ее изготовил, вам близок.

Кажется, мой наниматель на что-то намекал, но я отказывалась верить в то, что это может оказаться правдой.

– Или просто снял с меня булавку, столкнувшись в городе или кафетерии.

– Вас так часто сбивают с ног? Тогда вы просто магнит для неприятностей.

– Ну, здесь мне сложно с вами спорить. Ибо самая жуткая неприятность, которая со мной случилась за последние несколько лет, – встреча с вами.

– И все же подумайте, кто из ваших знакомых мог бы сделать такую игрушку?

– Кто угодно мог… – раздраженно ответила я, но тут же задала встречный вопрос: – А как думаете, кто ее там оставил?! Может, меня предупреждали, чтобы я меньше проводила с вами времени?! Как по-вашему, мистер Холт? Кажется, ответ очевиден.

– Я вас умоляю! Кто в здравом уме будет ревновать меня к вам?

– Ах да, вы же почти небожитель. Что за нелепость ревновать вас к простой смертной? – не удержалась я, жутко обидевшись. Страшно захотелось треснуть мистера Холта по его острому аристократическому носу кочергой. И возможно, я бы так и сделала. Но…

Вице-канцлер замолчал, то ли не найдя что сказать, то ли просто не желая еще больше раздувать очередной скандал. А меня накрыло такой безграничной тоской и печалью, что тут же слетели вся злость и обида.

– И все же, юное дарование, из собственного опыта могу вас уверить: нас предают именно те люди, которым мы безгранично доверяем. Бойтесь тех, кого подпускаете к себе слишком близко.

От его тона и эмоций стало так невыносимо больно, что захотелось взвыть.

– Вас предавали, мистер Холт? – зачем-то спросила я уже сочувственно и просто кожей почувствовала напряжение, повисшее в комнате.

– Это не лучшая тема для разговора на ночь, Алиса. Она в принципе не очень хороша, ведь мало кто готов признаться в своей слабости и излишней доверчивости, – нехотя обронил Холт. – Сара! – гаркнул он почти сразу же, заставив меня вздрогнуть. – Покажи мисс Фейл ее комнату. А то, боюсь, дарование, – обернулся он ко мне, – что меня обвинят во всех смертных грехах, если вы выйдете из моего дома зеленая и с темными кругами под глазами.

Жутко хотелось съязвить в ответ, но поймала стальной взгляд мистера Холта – и промолчала. Черт с ним.

Мне же ничего не оставалось, кроме как кисло улыбнуться и встать со стула, разминая затекшие ноги.

– Хорошей ночи, мистер Холт! – пожелала я, едва щупленькая Сара вошла в гостиную.

– И вам! – рассеянно ответил он. И неожиданно добавил: – Посвятите завтрашний день часам, Алиса. Думаю, связь лучше разорвать в самое кратчайшее время. Библиотека в вашем распоряжении.

– Да, мистер Холт! – кивнула я, чувствуя при этом непонятную досаду.

С чего бы это?!

Однако нужно измерить температуру. Кажется, я все же заболеваю…

Утро началось для меня со смеси запахов черного кофе и булочек с ванильным кремом, а еще с ощущения, что все не так уж и плохо, как казалось вчера.

Вот правду говорила мистрис Флеминг: темно, пока мы не начнем искать свет. А свет есть всегда, даже в самой страшной и мрачной ситуации. Ну, я надеюсь на это по крайней мере.

– Мисс Фейл, – наливая в чашку кофе из кофейника, едва слышно обратилась ко мне маленькая, хрупкая, но бесконечно внимательная Сара, без заботы которой я вчера бы просто померла с голоду. – Мистер Холт велел после завтрака провести вас в библиотеку.

Вот, значит, как… Велел!

– А сам мистер Холт где? – полюбопытствовала я, старательно изображая полнейшее равнодушие к его бесценной особе.

А с чего мне к нему испытывать какой-то интерес помимо чисто делового? Правильно, не с чего! Вчерашние чувства я попросту списала на усталость, излишнюю эмоциональность и действие артефакта. А сам владелец часов, принесших столько неприятностей, ни капельки мне не интересен.

– Он уехал с самого утра. Велел вам передать, что до обеда будет занят.

– Мне совершенно безразлично, что у него там за дела, – соврала я. Почему соврала? Потому что мне почему-то жутко хотелось… Ладно, ничего мне не хотелось. Это все артефакт, и, как только я избавлюсь от его воздействия, мистер Язва перестанет для меня существовать в принципе.

И решив для себя, что чем раньше все это закончится, тем лучше в первую очередь для меня, походкой человека, уверенного в положительном исходе своего предприятия, вслед за Сарой я направилась в святая святых каждого дома – библиотеку.

Всегда любила особый дух и запах книгохранилищ и читален. В детстве я могла часами просиживать в отцовской библиотеке, по большей части состоявшей из книг по медицине, анатомии и лекарственным растениям. Просто в окружении этих пыльных томов мне всякий раз казалось, что я попадала в самую настоящую сокровищницу дракона. Я пряталась между стеллажами и перебирала книги на нижних полках, выискивая в них интересные картинки. Жаль, такие попадались редко.

Но благодаря моей нянюшке Аманде очень скоро эта библиотека пополнилась сказками с красочными иллюстрациями. Нет, покупал их, конечно, отец, но передавала нянюшка. Одна из моих теток, которые приезжали раз в году к моему дню рождения, однажды проговорилась, что это оттого, что я слишком похожа на мать. Потому отец и не выносит моего общества. Но когда я поделилась подслушанной тайной с нянюшкой, она, рискуя прибыльным теплым местом, устроила выволочку моему отцу.

После этого книги на ночь мне читал отец.

…Кажется, я слишком углубилась в воспоминания.

– Сюда, мисс Фейл, – позвала меня Сара к высокой двустворчатой двери.

Вечный, я такого трепета не чувствовала, даже когда посещала музей артефакторики на втором курсе.

И все же, когда служанка распахнула передо мной дверь, я не сдержала восхищенного вздоха.

Это была действительно сокровищница. Не дракона, конечно. Но если оценить все те книги, что здесь находились, в денежных единицах империи, то получится вполне приличная пещера с золотом.

Здесь было все, начиная от сборников законов и прикладной литературы и заканчивая детскими сказками и женскими романами. И что-то мне подсказывало, что эти книги не покупались на ярмарочных распродажах.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила служанка, тем самым выведя меня из состояния восторженного шока.

– Нет… Хотя… Вы не знаете, как здесь можно отыскать книги по артефакторике?

Сара прошла к небольшому столу и вынула из одного из ящиков большую толстую книгу, едва не уронив ее на пол.

– Это каталог! – раскрыла она регистратор, страницы которого были расчерчены колонками, в первой писалось название, в следующих – цифры, буквы и какие-то пометки. Но прежде, чем я решилась уточнить, что это за шифр, девушка пояснила: – Это нумерация стеллажей, полок и книг. Эта пометка – раздел, к которому принадлежит книга. Вот, видите? Анатомия, астрология, артефакторика… Да, и я буду вам бесконечно благодарна, если вы вернете все на свое место или просто оставите на столе. Я сама все расставлю.

И только после этого она отошла в сторону, поинтересовалась, может ли быть еще чем-то полезной, получила отрицательный ответ и быстро удалилась, словно испарилась.

Странная она какая-то. Словно я в ее личные вещи влезла, а не в библиотеку рода Холтов.

Почему именно Холтов, а не Эдеров – рода канцлера? Это я поняла по гербу усопшей матери канцлера и вице-канцлера на титульной странице каталога. Вряд ли их отец оставил бы оттиск герба жены в своей библиотеке. Хотя у этих высокородных не пойми что в голове творится.

Чуть шершавые листы оказались приятны на ощупь и чуть кололись магическим зарядом. Черт, как назло, забыла свои инструменты в комнате… Саквояж матери вице-канцлера я вернула владельцу еще вчера, сразу же по возвращении. Все равно невозможно было работать, чувствуя его напряжение оттого, что чужой, по сути, человек к ним прикасался.

Впрочем, я в библиотеку пришла не для того, чтобы изучать каждый под руку подвернувшийся артефакт, а чтобы разорвать связь, созданную одним определенным.

Каталог оказался очень удобным. Судя по всему, в список вносили название книги, делая ту самую пометку в самом конце строчки, которая переносила запись в нужный раздел. Потому книги по артефакторике ждали меня, разместившись по алфавиту на восьми с половиной страницах. Сразу видно, что в доме артефактор.

К слову, в библиотеке моего отца нет ни одной книги по моей специальности. Надо бы как-нибудь исправить это упущение. А то как-то… словно меня в том доме и не бывало со дня поступления.

Выбрав, по моему мнению, подходящие книги, я двинулась между стеллажами, отыскала нужные фолианты и уселась за читательский стол.

Но чем дольше я рылась в книгах, тем отчетливей понимала: в них нет ни слова о создании и принципах работы родовых артефактов.

Проклятье какое-то! Неужели это семейство не хранило данных о своих драгоценностях? И тут же вскочила, осененная догадкой: это семейство – нет, а семейство отца мистера Холта – очень даже да.

И, закрыв книги и сложив их стопочкой, как и просила Сара, я выскочила из библиотеки, словно там начался пожар.

– Мисс Фейл! Что-то случилось?! – окликнул меня знакомый голос верного слуги вице-канцлера, когда я, уже переодевшись и собравшись, сбегала по лестнице со второго этажа.

– Оливер! Просто прекрасно, что вы здесь. Мне необходима ваша помощь. Вы не могли бы подсказать, где сейчас мистер Холт?

– На совете. В ратуше, – немного ошарашенно ответил тот. – У них там что-то вроде плановой встречи. Он страшно злой бывает после этих своих заседаний, – по секрету поделился подручный вице-канцлера. – Я даже обрадовался, когда он меня к вам отослал. К слову, велел бдеть, чтобы вы опять куда не влипли. Волнуется.

Я, не сдержавшись, поморщилась. Конечно, волнуется, ведь ему же в случае чего и достанется. Первому.

Могу себе представить, как вице-канцлер срывается с заседания и бежит неизвестно куда потому, что меня облаяла дворовая собака. Или это не считается угрозой жизни? Вот мне кажется, что должно считаться, потому как собаки – самые страшные животные, которые только есть на свете. Даже змей я боюсь меньше. Может, потому что ранее мне не доводилось их встречать.

– А вообще, не припомню, чтобы он над кем так трясся. Да и в этом доме никогда никого не оставлял. Даже мисс Вайтс не оставалась здесь на ночь, – продолжал раскрывать тайны господина Оливер. – Говорит, ни одна женщина не смеет прикасаться к тому, что принадлежало его матери. Для него это святотатство. Так что он вас ценит, мисс Фейл. Высоко ценит.

Можно подумать, у него есть выбор.

Хотя, признаюсь, слышать это было несказанно приятно. Хоть и попахивало самообманом.

– Ладно, оставим эту тему, Оливер! Неприлично обсуждать человека в его отсутствие.

– Ну это вы за приличиями следите, а я говорю как есть. Но если не желаете об этом разговаривать – ваше право. И все же как-то странно сплелись ваши судьбы. Словно волею Вечного. И тогда… ну, когда мистера ранили, вы так удачно и вовремя появились…

Меня как молнией прошило, и дальше я уже вполуха слушала гудящий голос словоохотливого Оливера.

Сплелись. Странно сплелись. Над амулетом работал человек, который знает, что я по-особому сплетаю нити, когда накладываю схему. Вот что меня озадачивало. Я идиотка! С другой стороны, разве ожидаешь увидеть в чужой работе свое плетение?! Да и с чего бы? Хотя тут как раз все понятно. Проклятье, теперь я просто обязана увидеть мистера Холта. Немедленно!

– Оливер, надеюсь, ты простишь меня! У меня срочное дело!

– Конечно, мисс Фейл! Я ж тут, чтобы вам помогать, а не мешать. Если что нужно, вы говорите. И я вас провожу. Мистер Холт велел не отходить. Так что приказывайте.

– Вроде ниче… Хотя… принеси мне лист бумаги. Мне нужно отправить вестника.

– Это у мистера в кабинете смотреть надо, а мне туда ходу нет. Я боюсь, что он такого при всей любви и вам не спустит.

Любви?! О Вечный! Какой, к чертям, любви?!

И все равно я предательски покраснела и опустила взгляд. Ну о какой любви может идти речь вообще, когда говоришь о вице-канцлере империи? Разве что о его любви к шпилькам и язвительности.

– Ладно! Обойдусь своими силами, – пробормотала я, вспомнив причину, по которой мне нужна была консультация.

Плетения в первом и втором амулете нелепы, но индивидуальны. Они сделаны так, что почерк артефактора, создавшего изделие, угадать сможет только человек, имеющий оттиски почерков всех артефакторов империи, – наш прекрасный ректор. Но поскольку преступления не совершилось, к базе артефакторов допуска не получить. Третье плетение – это почти невозможное: попытка подделать чей-то почерк. И, черт бы меня побрал, я знаю чей – мой собственный. А значит, случись что с Джереми Холтом, виноватой оказалась бы я. Даже если на деле понятия не имею, что и к чему. Понятно, менталисты разобрались бы, но очень нескоро, и еще не факт, что я пережила бы даже более простые методы допроса.

Теперь становилось понятно, что булавку с заклинанием спотыкания подкинули в качестве предупреждения не лезть не в свои дела. Даже если я сразу не узнала свой же почерк хотя бы потому, что его там просто не могло быть, то со временем… Проклятье!! Похоже, изначальный вариант с обиженной любовницей теряет смысл. Зато новыми гранями заиграла версия с покушениями… А откуда тогда известно, что я помогала в расследовании?!

Собачий хвост! А ведь по принципу брошки можно было сделать и прослушивающее устройство. Как я сразу не догадалась! Нужно было изначально на это обратить внимание.

Мы разговаривали о расследовании в экипаже и кабинете… Черт. Ни туда, ни туда я не смогу попасть одна.

– Проклятье! Оливер, где там заседание?! – спросила я, понимая, что срочно должна поделиться догадками с мистером Холтом. Может же быть, что прослушки не только в экипаже и кабинете, а и еще где-нибудь. – Я еду туда.

– Вы себе как это представляете? – поинтересовался Оливер, явно задумавшись над моей вменяемостью. – Вы знаете, мисс Фейл, я не готов становиться свидетелем убийства. Я вообще на людях заикаться начинаю. Так что мистера даже штраф заплатить не заставят.

– Послушай, ты делаешь из своего работодателя сущего зверя. Не думаю, что он и правда такой.

– Вы с ним три дня знакомы, а я, между прочим, десять лет. Так что знаю, о чем говорю.

Я хмыкнула, достав с верхней полки свою шляпку и перчатки.

– Как-то не верится, что ты, даже из благодарности за спасенную жизнь, служил бы такому лютому типу.

Оливер на это неопределенно пожал плечами, задумался и только потом сказал:

– Я привык к нему. К тому же если мистер Холт, несмотря на вздорный характер, берет на себя ответственность за человека, то никогда и никому не даст его в обиду.

Вечный! Если верить словам этого белобрысого паренька, то более противоречивую личность вряд ли удастся отыскать не только в Сальборне, но и во всей империи.

– И все же я хочу рискнуть, – улыбнулась я и направилась к входной двери.

Не убьет же он меня, в самом деле.

Я быстро распахнула дверь и застыла.

Уши заложило и стало дурно. На пороге стоял человек, которого я в принципе не могла здесь встретить.

Рефлекторно сделала шаг назад, чувствуя, как вдоль позвоночника ползет холод и ужас. Нет! Только не это…

– О Вечный! – выдохнула я, все еще надеясь на чудо.