Текст книги "Зайчики (СИ)"

Автор книги: Елена Акимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Ну, и что было делать с этим наглым, но безусловно очаровательным кавайцем? Бить? Орать на него? Гонять по базе шваброй? Так ведь и швабры нет…

И вообще, мужественность доказывают не истериками. Настоящую мужественность.

– Оди… – Горя, повернувшись в полоборота, смотрел на разъяренного омегу с тоской. – Ты всегда такой буйный или только в течку?

Оди шевельнул бровями, сложил зацелованные, распухшие губы трубочкой и тихонько просвистел.

– Я не буйный, – возразил, поднимая к потолку украшенный двумя золотыми колечками палец. – Я активный. Разницу чуешь? А вот ты… – тот же палец с укором наставился землянину в грудь, – ты странный. И вся твоя альфячья щетина – обман. Сделал бы уже эпиляцию и не вводил никого в заблуждение. Де-евочка-а…

Даже дразнящийся, омега был жутко соблазнителен. Настолько соблазнителен… Что Горя всхлипнул. Плоть землянина откликалась: на вид кавайца, на его цветочный аромат и ужимки, на лукавый, девчачий прищур сквозь пышные ресницы, на кончик облизавшего быстро верхнюю губу алого языка.

Проклятые феромоны. Проклятый омега, который не девушка, проклятая база.

– Оди…

– Что?

– Я не буду кидаться. Прости и миру мир. Погорячился. Но ты меня и правда изнасиловал, признай.

– А ты сопротивлялся. А ты страшно протестовал. А ты… Тебе не понравилось?

– Понравилось, Оди. Давай повторим, но попозже? Нам надо бы с рацией разобраться. Или ты хочешь здесь торчать, пока все продукты не съедим?

Каваец мотнул растрепанными волосами, отрицая свое желание продолжать пребывать под старательским куполом до окончания продуктов и резко перестал улыбаться.

– Я ничего не понимаю в радиоустройствах, – сообщил он, печально заморгав. – В розетку только если воткнуть. А ты?

Горя вздохнул. Когда-то в детстве юноше доводилось посещать радиолюбительский кружок. С тех пор минуло лет десять. Удастся ли вспомнить хоть что-нибудь из хитрой науки электроники? Вряд ли – на кружке преподавали простейшие схемки, не космических масштабов.

Но ведь включить и починить – разные вещи. Плюс от рации зависят жизнь со свободой…

– Я в душ, Оди. – землянин схватил валяющееся на постели полотенце. – Сполоснусь, и пойдем посмотрим эту рацию. Не скучай без меня. Оки?

Спасти задницу от шлепка у Гори не получилось – каваец двигался легко и непринужденно, будто у него ничего абсолютно не болело.

«Зараза. Ну, погоди… Вот настрою рацию»… – подумал Горя, исчезая в душевой.

***

Рация вжживху мигала одной единственной лампочкой, сообщая – выключена. Горя опустился перед ней на корточки.

– Что написано под кнопками, Оди? – спросил юноша у присевшего на пол рядом омеги, рассеянно скребя ногтями колющийся щетиной подбородок. – Прочитай, пожалуйста.

Каваец миленько-небрежно пожал хрупкими плечами, солнечно улыбнулся и принялся наматывать на палец локон.

– Не могу, – ответил с музыкальным смешком. – Это не язык вжживху. Другой какой-то.

Лицо Гори потрясенно вытянулось.

– Не шути! – землянина крупно перетрясло и облило ледяным потом. – Ты хочешь сказать – мы здесь застряли без связи? Даже сигнал СОС послать не можем?!

Продолжающий сиять Оди потянулся и пальчиком вдавил на рации две кнопки.

– Уже посылаем, – юноша довольно ухмыльнулся, показав клычки. – Это тебе кровавая месть, И-игорь, за консервы. Я лично стену отмывать отка-азываюсь, пусть проту-ухнет и воня-ает.

Хлопок по кавайской, упругой ягодице от Гори, тонкий девчачий кавайский радостный визг, и омега уже несся прочь.

– Памагити! – верещал, – меня бьют!

Гоняться за Оди Горе неожиданно понравилось. Верткий омега не давался в руки, хихикал, когда землянин хватал вместо него воздух, и ускользал раз за разом, обдавая течным густым ароматом. В конце концов Горя загнал его в проход между двумя бурильными машинами.

– Чем откупишься? – поинтересовался, тяжело дыша.

Оди покусал губу, размашисто обтер взмокший лоб рукавом и переступил с ноги на ногу.

– Поцелуй примешь? – и, не дожидаясь согласия, уверенно шагнул землянину навстречу, распахивая объятия.

========== Минус пассив ==========

В домик юноши вернулись недовольные друг другом. Оди разочарованно вздыхал, отворачивая мордашку, Горя морщил нос.

– Ну, не обижайся, пожалуйста, – землянин был пунцов, аж уши светились рубиновым. – Для меня это извращение…

Каваец жалобно кривил губы, но больше не настаивал.

– А может ты и прав, – вымолвил он, обессиленно опускаясь на свою постель и продолжая держать землянина за руку. – Мы с тобой, – юноша шмыгнул носом, – как братишки. А я пристаю с сексом… Мне должно быть стыдно, да?

Горя отнюдь не считал, что Оди должен стыдиться естественных для него желаний. Его самого терзал стыд. Не сумел ответить взаимностью, не получилось загнать кавайцу крепкого мужского леща, пусть и старался. Едва пристраивался к мокрой омежьей дырочке – и эрекция стремительно спадала. Оди девкой обзывал… Тоска. Дообзывался. Сам, получается, и девка.

Оди смотрел снизу погасшими, влажными шоколадными глазами. Умолял простить.

– Не реви, ладно? – пах он по-прежнему одуряюще. – Я не расстроился, клянусь! А течка у меня скоро закончится, еще пару дней потерпеть…

Оправдывался. О великий космос, оправдывался перед тем, кто не сумел его трахнуть. Такой… Настоящий, живой и теплый. Ласковый, добрый сердцем. Единственное дышащее, разумное существо в радиусе сотен тысяч километров, замученное течными спазмами и стояком.

Блядь.

– Оди, – Горя готов был выть в голос. – А давай как в прошлый раз? Я лягу, и ты… Хочешь? Если зажмурюсь и буду думать о моем Нике…

Каваец резко дернулся, словно от пощечины, и выпустил из ладони пальцы землянина.

– Нет! – его голос взвился и сорвался. – Не хочу тебя снова насиловать! Это гадко и подло! Ты же не кукла и не раб, И-игорь! Ты людь!

– Человек, – машинально поправил Горя, юноша тонул в чувстве вины и плохо понимал, чего несет.

Проклятая нижняя пассивность! Почему он не уни? Оди теперь страдает, уверен – его отвергают, потому что он некрасивый и неправильный. Глупый гордый инох… И исправить положение невозможно, стояк отказывает.

Отчаявшись объясниться, землянин мотнул головой, обеими пятернями взъерошил и без того растрепанные волосы и заскулил по-щенячьи, запрокинув лицо к потолку. Блядь-блядь-блядь. Стыдно-стыдно-стыдно.

«Не мужик ты, Игорёк. Мужская подстилка и давалка. Ёб»…

Оди мягко обнял впавшего в полный душевный раздрай товарища по заключению вокруг бедер и уткнулся лбом ему в пах. Так и замерли, размышляя каждый о своем.

– И-игорь, – позвал через некоторое время омега. – Как думаешь, наши альфы погибли или спаслись? Мне мечтается – спаслись и сейчас нас ищут…

Горе тоже мечталось, что спаслись и ищут. Быстро промокнув выступившие слезы, землянин бережно разомкнул сжимающие бедра руки кавайца и сел рядом с ним на постель.

Миг, и юноши прильнули друг к другу, ища утешения единственным им обоим на данный момент доступным способом – слились в поцелуе, совсем не дружественном. Иначе – свихнулись бы с разума, без вариантов.

И опять повел Оди, мягко, но решительно увлекая землянина в пучину сладкой, ароматной, чмокающей омежьей страсти. А Горя подчинился – добровольно и с радостью. Пассив, да. Кому не нравится, их право не подглядывать. Зато каваец активен за двоих. Странная полудевка с железными, мужскими яйцами.

И все-все у них получилось. Как вдруг Горя поставил стонущего, виляющего задницей, до предела возбужденного Одю в коленно-локтевую? Как влетел в его дырку со смачным хлопком пахом о его ягодицы? Как гнал, рыча низким альфячьим басом, не щадя ни кавайца, ни себя, наслаждаясь жаркой омежьей глубиной, сжимаемый сильными внутренними омежьими мышцами, по-хозяйски наматывая пышную каштановую омежью гриву на кулак и упиваясь вкусом омежьей крови, внезапно наполнившей рот?

А космос знает как. Случилось, нечаянно. И одним абсолютным пассивом в галактике убавилось – ибо Горе нежданно понравилось вести. Именно с Оди, сладким, мокрым, мужественным не девкой и девкой сразу, кавайцем, инохом, знающим язык вжживху и умеющим расконсервировать старательские базы.

Любовь – она выше инопланетных различий и предрассудков. Мдя.

========== Дети матки ==========

/Сутки назад, гибнущий круизный лайнер/

Каваец и землянин смотрели на захлопнувшийся люк спасательной капсулы и молчали. Долго смотрели и долго молчали, подавленные осознанием неизбежности собственной скорой гибели или плена.

Некуда спасаться, только бежать прятаться или оставаться на месте, и будь что будет. Ждать, когда задушит стелющийся по ангару дым? Дым лучше, чем огонь, убивает быстрее, но хуже, чем пираты – те вряд ли убьют, сильные, здоровые рабы на рудниках всегда в цене.

Первым нарушил молчание офицер.

– Вас есть, кому выкупать? – спросил, прикрывая воспаленные глаза веками. – Меня – нет. Билет в один конец. А, сам себя порешу. – и альфа безнадежно махнул рукой.

Дараник фыркнул, отрицая не мужской отказ от борьбы.

– Где вы видите пиратов? – старатель сжал губы в нитку. – Ткните мне пальцем, прямо сейчас, я ослеп. Не можете. А знаете, почему? Потому что здесь нет пиратов. Боюсь, лайнер напоролся на «дикие мины» и пираты тут ни при чем. Слыхали когда-нибудь о «диких минах», офицер?

Арт удивленно моргнул и кивнул. Да, он, разумеется, слышал о «диких минах», смертоносном наследии отгремевшей несколько столетий назад войны между двумя более не существующими цивилизациями, Моро и Баниташ. Те уничтожили друг друга, а выпущенные ими в битвах не взорвавшиеся ракеты до сих пор хищно дрейфовали в открытом космосе по одной и группками, периодически губя корабли.

«Неужели людь прав и пираты ни при чем? – подумал каваец, встряхиваясь. – Верятнее – да, чем нет. Зачем пиратам разбивать лайнер в щепы, взрывами и пожаром губя пассажиров и находящиеся на его борту ценности? Развлечения ради? Ну, айэлли-и, развлечение… Невыгодное!»

Значит, есть шанс выжить и не угодить на рудники. Это неплохо!

– Вы – пилот, – людь пришагнул ближе. – Знаете лайнер вдоль и поперек. Ни за какие богатства галактики не поверю, что здесь не найдется укромного уголка с несколькими скафандрами и запасом пищи. Неужели не обустроили где-нибудь норки?

Парень рассуждал как бывалый, ученый переделками космачик*. И не верил верно – имелась у Арта «норка». Крохотная каютка в центре лайнера, оборудованная утилизатором-сортиром, канистрой воды с «обратным» фильтром-очистителем, встроенным в перегородку шкафчиком-нишей, забитым сухими солдатскими пайками и маленьким аппаратиком переработки воздуха. На двоих хватит продержаться три гала-недели.

Но кто такой этот людь, чтобы брать его с собой в убежище? Друг? Родственник?

А… Без разницы. Будет друг, подыхать веселее в компании. На вид вполне хороший и добрый. Мальчишку блондина защищал отчаянно, опять же…

– Пошли, – каваец сверкнул оскаленными зубами. – Покажу тебе «норку». Уговорил.

Он развернулся на пятках и устремился вправо, на ходу доставая карточку-ключ. Людь трусил следом, не отставал, басовито кашлял от дыма в кулак, пыхтел. Забавный. Вроде, альфа, а не альфа. Муж-чи-на. Молодой совсем, наверняка тридцати нет.

Над головами бегущих зашипело, и сверху повалила белая, пенистая масса – наконец сработала пожарная сигнализация. Теперь и остальная защита подключится – поврежденные, разгерметизированные отсеки отрежет выдвижными панелями. Интересно, а кто включил автоматику? Сама? Вряд ли, кто-то из команды сподобился, активировал вручную, чудес не случается…

Рвануть, может, до рубки и помочь герою? Долг или трусость во спасение? Эх…

Арт чихнул – дым ел слизистую, сменил направление бега и свернул в другой коридор, не в тот, который наметил ранее – долг победил. Бросать в беде товарищей, членов экипажа, ставших семьей за три года совместных полетов и продолжать до смерти помнить – бросил? Проще удавиться.

За спиной грохнуло, шибануло горячим паром. Больно!

– Папочка! – охнул офицер, падая.

– Мама! – вскрикнул людь, тоже кувыркаясь вверх тормашками.

Разные и урожденные разными мирами, они взывали в ужасе похоже – к первоисточнику и теплому, выносившему уютному лону. Упали кучкой, заскользили в пене, путаясь конечностями, развалились из короткого единого на два и на четвереньках ломанули дальше – вел инстинкт. А сзади грохало, бабахало и плевалось кипятком. Прочь, прочь… Жить, о космос!

Вместе и вывалились из коридора к рубке – скулящие хором, облепленные клочьями белой пены и практически ослепшие. Чтобы попасть в тишину и прохладу – сюда ни огонь, ни дым не пока добрались. Ура, свежий воздух! Дышать! Счастье!

Комментарий к Дети матки

Космачик – обитатель космоса.

========== Считай меня извращенцем ==========

– Куда ты меня приволок? – шумно, со свистом отдыхивающийся людь осел на пол и тер глаза, пытаясь прочистить их от пены. Парень от волнения забыл про вежливость и перешел на «ты». – Это и есть твое убежище?! Не похоже!

Арт отфыркнул набившуюся в рот противопожарную, кисловатую химию и обессиленно привалился плечом к переборке. Нужно было встать, чтобы дотянуться до замка шлюза, но как? Ноги разъезжались, голова кружилась.

– Меня Арт зовут, – почти простонал он. – И не тыкай мне, космачик. Мы не знакомы.

Людь и не подумал пугаться – некуда было больше, чем уже перепугался, и вздернул домиком черные брови.

– Так познакомимся, и делов, – ответствовал, хрипя горлом. – Зови Ником, каваец.

Парень притягивал – своей прямотой и непосредственностью. Симпатичный молодой людь, и улыбка у него приятная. Вот только время для любезностей выбрано неподходящее – крушение лайнера, пожар.

Скрежет зубовный, огромное напряжение воли, и Арт поднялся, опираясь на перегородку. Взмахнул карточкой-ключом, отпирая рубку, шагнул внутрь, готовый приветствовать кого-то из членов команды…

…И застыл в недоумении – рубка оказалась абсолютно пуста. Никто не включал пожарный распылитель вручную, увы – автоматика расстаралась. Больно-о…

Но это значит – и с разгерметизацией никто не борется! О космос, помоги!

Облившись холодным потом, офицер метнулся к пульту управления и впился изучающим взглядом в дисплеи приборов. Отсеки с утечкой заполошенно мигали красным. Большой трюм, камбузный трюм, сам камбуз, тренажерка, бассейн, часть пассажирских кают в секторах Z-4, Z-7 и C-1… Много, но не смертельно. Итак…

Пальцы заперебирали нужные рычажки, отдавая компьютеру команду экстренной герметизации. Сейчас по всему лайнеру ожили внутренние перегородки-шлюзы, закупоривают утечки. Замечательно. Перекроют, и можно надеяться на жизнь тех, кто до сих пор на борту.

– Эй, Ник как тебя там, – позвал Арт продолжающего сидеть на пороге рубки землянина. – Заползай сюда, чего ждешь, особого приглашения? Скафандр тебе выдам. Хочешь?

Людь согласно затряс темной, патлатой головой и поковылял на зов. Пребывающий в шоке, парень хотел скафандр из рук офицера кавайца.

Альфа помог чудику утвердиться в одном из пилотских кресел, распахнул встроенную в перегородку нишу и достал оттуда, навскидку по росту и ширине плеч, два скафандра. Тот, который синий, кинул людю на колени, зеленый оставил себе.

– Облачайся, – велел. – Твой размерчик, друг. Лицевую пластину пока не закрывай, но мало ли, айэли-и… – и офицер уныло присвистнул.

Пока одевались, оба молчали. С размером Арт угадал – защита села на людя, словно вторая кожа.

«Красивый парень, – вяло размышлял альфа, исподтишка разглядывая землянина. – Сложен как бог космоса, мускулы играют. Твердые, наверное, наощупь, упругие. Интересно, он целуется нежно? Или кусается до крови?»

Откуда вдруг явилась сия крамольная мысль? Арт не знал и не имел сил разбираться.

После, если выживут. Но людь все равно красив и притягателен. Это стресс, адреналин требует выхода. Нормальная, физиологическая реакция организма, накачавшегося гормонами, плюс оборванный катастрофой гон с Оди…

Ник коротко выдохнул и ответил на поцелуй – уверенно и страстно. Не оттолкнул, не удивился, ничего не спросил. Губы у парня оказались жесткие, сухие, очень альфячьи, пахли дымом и здоровым… не-альфой. Просто пахли. Вкусные, шершавые губы. Не омежьи мягонькие и податливые. Непривычно.

Ник сладко, возбуждающе всхлипнул в рот, смешивая дыхание, жестко тяпнул уплывшего в ранее неведомые ощущения офицера зубами за нижнюю губу, будто метя, и неохотно отстранился.

– У тебя лайнер горит, Арт, – вымолвил и развратно облизнулся кончиком алого, влажного языка. – А ты любовь с инохами крутишь. Не стыдно? Вот и мне ни капельки. Считай меня извращенцем.

Высказавшись, людь потянулся и подушечкой большого пальца небрежно смахнул сочащуюся из прокушенной им губы альфы кровь.

– Выживем – продолжим, – пообещал загадочно, щуря веки. – Давно никому не прогибался… Пора вспоминать былые навыки.

«Занятно. – почесал затылок озадаченный случившимся, смущенный Арт. – Парень только что заключил некий союз с богами, пообещав им в жертву задницу, или его и правда ко мне потянуло?»

Последний вариант казался альфе привлекательнее. Альфячьего эго-то катастрофы не отменяли!

========== Чибон, ё-оба-а! ==========

Едва Арт и Ник оклемались после стихийного поцелуя, на панели управления замигала синяя лампочка – ожил пространственный коммуникатор. Кто-то вызывал лайнер на связь извне! Помощь!

Окрыленный надеждой офицер торопливо ткнул в разрешающую прием кнопку.

Экран визора остался темным, видимо, кабели передачи видео-сигнала где-то были повреждены, динамики же простуженно похрипели и выдали мужским голосом, с жутким акцентом, на галахе:

– Чэта-а у вас за чибон* тва-арится на ла-айнере, ё-оба-а? Га-арите-э, нэ? Шлэ-упки-и лэтя-ат, а-агонь…

Прибалдевший Арт агукнул и закусил кулак. Вопрос альфе очень понравился. Кто бы сейчас ни обращался к команде лайнера, подразумевалось – он общается с капитаном, и называть его ёбой было… минимум невежливо?

Неведомый шутник, тем временем, развязно продолжал, акая и противно растягивая гласные:

– Па-атрульна-я-а слу-ужба-а Си-истемы-ы Ри-мена-а докла-адыва-ают – при-иня-аты-ы ва-аши-и пасса-ажи-рски-е-э шлю-упки-и… Ра-ане-еты-ых не-эт… Ва-ам высла-ана-а пома-аш… На-ада-а иле-э обра-атна-а вазвра-аша-ать?

О-о-о, как же Арт полюбил невидимого ему офицера Системы Римена, сразу и без сомнений, вместе с акцентом и аканьем. Жениться бы не женился, конечно, но расцеловал бы и не поморщился!

– Надо помощь, друг, – честно сказал он и почувствовал шорох осыпающихся с сердца тяжеленных камней. – Без вас не обойдемся. На борту еще полно невывезенных пассажиров.

Ник воспаленно смотрел, не моргая, слегка щурил веки. Людь не знал, пора уже радоваться или пока обождать. Арт, полный счасться, протянул парню через пульт руку.

– Вот мы и отлетались, – альфа шумно выпустил из легких воздух через зубы. – Рименцы – отличные ребята. Эти в беде не оставят.

«А еще на Римене имеется принадлежащая нашей туристической компании контора, – подумал. – Не придется с посредниками мутить. Напрямую намного проще».

Людь вяло пожал офицеру ладонь и отвернулся. Лицо у парня стало печальное.

– А как можно узнать списки спасенных со шлюпок? – он ссутулился. – Хотя… Я же у Игоря фамилии не спрашивал.

Бедняга тосковал о своем блондине, Игоре. Кстати, а ведь Арт тоже не удосужился выяснить у Оди родового имени! Ой беда… Но не ужасная, вычислить одного кавайца и одного землянина не сложно – не так много было среди туристов парней их возраста. Отыщутся. Непременно отыщутся по приметам!

Мучимый сомнениями, Арт немедленно озвучил мысль, Ник благодарно просветлел глазами и закивал. Они поняли друг друга, факт.

Рименец, слушавший беседу двоих третьим не лишним, тоже понял.

– При-мэты-ы мне-е, – попросил. – Выясню-у, может ва-аших ре-эбя-ат на-ашли-и уже-э!

И Арт вновь возлюбил военного, куда сильнее, повторно. Так возлюбил, что наклонился и в избытке чувств чмокнул динамик. Рименец заржал.

– Аста-вь сва-аю нежна-асть сва-аэму-у амэге-е! – великодушно заявил он. – Я па-а же-энщи-ина-м!

Мужчина торопливо записал приметы Оди и блондина и отключился. Все. Теперь лишь ждать и надеяться.

***

Вывоз пассажиров не затянулся – примерно через час действительно прибыли Рименцы, на стайке шустрых, двадцатиместных шлюпок, нагрузились людьми и кавайцами, оставили на борту гибнущего лайнера поисковый отряд с поручением облазать его вдоль и поперек с целью убедиться – никто не забыт, и отчалили к планете, которая вторая, не главная. Милейшие Рименцы – песни пели, искренне смеялись, хлопая спасенных по плечам.

Арт и Ник попали в одну партию и были распределены в один гостиничный номер, маленький, чистенький и с одной широкой кроватью на двоих. И альфа, и людь устали до шума в ушах и роев звездочек перед глазами. Потому, наскоро приняв душ, оба переоделись в любезно принесенную Рименцами чистую одежду, быстро, без аппетита, проглотили доставленный Рименцами же, прямо в номер, вкусный, хоть и незамысловатый ужин и завалились спать. В обнимку, да. Но просто спать.

Измучились напрочь.

Комментарий к Чибон, ё-оба-а!

Чибон = хуйня. Рименское матерное выражение. Кхм.

========== И здорово и не очень ==========

Арта и Ника напугала, весьма рано и бесцеремонно, юная белокурая девица – вломилась в номер и по-военному громко заорала: «подъем!»

Откуда Рименцы такую взяли, невежливую и голосистую? Арт с Ником в спаренном, дружном прыжке чуть потолок головами не проломили, стартуя с кровати. Хорошо, вчера легли одетые и ничем голым ночью не занялись, то-то бы сверкнули перед девушкой мужскими причиндалами. Оба со сна решили – тревога и пожар.

Но ни дыма, ни огня не было. Потому, приземлившись обратно на кровать и разобравшись в ситуации, парень и мужчина весьма разозлились и обругали непрошенный грудастый будильник разными плохими словами, мешая родные им языки и галах.

Девица, впрочем, не обиделась. Пожала округлыми, изящными женскими плечами с погончиками, фыркнула, развернулась и удалилась, оставив в воздухе легкий шлейф сладковатых духов. Поручение начальства она выполнила – гости встали, иное ее не касалось. Одним словом – тупая вояка. Тьфу.

Арт и Ник плюнули красавице вслед, похватали полотенца и ломанулись в санузел чистить зубы и приводить в порядок помятые тушки тел. В процессе «приглаживания перышек» оба выяснили, что ненавидят бриться и любят вкус мятной зубной пасты. Надо же, общее нашли. Покончив с гигиеническими процедурами, мужчины забросили использованные, мокрые полотенца в черный зев утилизатора и потопали сами куда не знали, но завтракать. Номер начал их угнетать теснотой и тишиной.

Идея была, мягко сказать, неумной – Рименская гостиница впечатляла размерами и сложнейшими переплетениями коридоров, в которых никто не бродил. Свернув куда-то несколько раз, путники ожидаемо заблудились и дорогу назад потеряли, вместе с ориентацией в пространстве. И помереть бы красавцам, скитаясь, от жажды и голода, не встреть они вдруг опять девушку блондинку, но уже в форме горничной. Остановленная восклицаниями и маханием рук, девушка тормознула свою тележку уборщицы, внимательно выслушала сбивчивые объяснения пришельцев, тепло и снисходительно улыбнулась, как взрослая улыбается нашалившим детям, и согласилась отвести их – бесплатно, заметьте – к людям и корму. Добрая попалась девушка. Спасительница!

И отвела – в большущую, полную народа столовую.

– На кассе скажете – вы с яруса Гэ-7, – велела, прощаясь. – Они поймут. Там и ваших найдете, должны уже спуститься.

И правда, в столовой мелькало много знакомых с лайнера лиц, в основном, пассажиры. Команда сидела чуток в отдалении, окопалась с углу и мрачно жевала. При появлении Арта всколыхнулась радостная буря – беты, альфы и омеги повскакали со стульев без различия чинов и должностей, и Арт крепко обнял каждого, мысленно с грустью отмечая – этого нет, и этого, и этого, а у этого рука на перевязи, а тот… Спрашивать об отсутствующих альфе было страшно – не маленький, понимал, куда те могли деться. Расскажут позже, и оплачут. Сейчас – чистая радость встречи!

Чужой в компании Ник скромно стоял в сторонке, наблюдал, не мешал. Людю тоже перепало обнимашек – просто так, живой ведь, целый и необгоревший. А что не каваец, неважно. Главное – рядом и носом сопит. Вдоволь потискав, Арта и Ника усадили за один из столов и вручили обоим по подносу с едой. Жуя большей частью молчали – темы погибших никто касаться не желал, сообщили лишь о капитане – тот не вернулся с лайнера и считался на данный момент пропавшим без вести, и еще о нескольких, переведенных в местный госпиталь из-за серьезных ранений и ожогов.

Управившись с завтраком, подносы сдали в мойку – на Римене не все было одноразовым, и совсем затихли – ибо в воздухе облаком повисла неизвестность. Дальше что и куда? Лайнер выгорел и ремонту не подлежит, компания-хозяин еще ни с кем не связывалась. Ждать, но где? Опять по клетушкам-номерам? Тоскливо…

Столовая пустела – другие постояльцы, не с лайнера, разбегались по своим делам. Арт и Ник выглядывали среди снующих туда сюда Горю и Оди – тщетно. Атмосфера беспокойства вокруг бесприютных спасенных сгущалась.

И тут появились они. Рименцы-военные, трое в офицерских формах патруля. Подошли, постояли, опустив непокрытые головы – пожилой, седой мужчина, стройная смуглянка брюнетка и юноша шатен, и дружно взметнули к вискам ладони лопаточками в воинском приветствии. Салют.

Седой обвел членов команды погибшего лайнера тусклым, усталым взглядом и уронил руку вдоль тела.

– У меня две новости, хорошая и отвратительная, – сказал он на прекрасном галахе почти без акцента. – С какой начнем?

***

Отныне безработная команда, профукавшая свой лайнер, сбилась в кучку и молчала. Вины оставшиеся без контракта кавайцы не чувствовали – не они раскидали в космосе «дикие мины», и предотвратить столкновение не могли – плавающие ракеты на радарах не определялись. Всех мучил вопрос, почему «дикие мины» пропустило хваленое кавайское защитное поле, но кого спрашивать? Военные не ответят, наверняка уже навесили на информацию ярлык «секретно» и похоронили в архивах.

Зато теперь есть другой контракт, хоть и временный, с Рименцами, на перегонку торгового каравана на Каваю. Домой, да еще и за кредиты. Хорошо. Там, дома, подпишутся контракты постоянные. Обычное дело в галактике.

Туристов тоже разобрали, кто куда. Их возвращение покрывалось страховкой. Здорово.

Но не совсем. Ни Оди, ни Игоря Арт с Ником среди выживших так и не обнаружили. А искали, каждому в лицо заглянули и каждого обнюхали. Пропали парнишки в космосе, то ли сгинули, то ли сели на астероидах или спутниках планет Системы Римона. Где их искать и на какие кредиты? Неведомо…

Правительство Римона и особо – сторожевая служба – обещали помочь. Ник и Арт не поверили, увы. Напрасно! В Системе Римона было особое правительство и абсолютно особенная сторожевая служба – чуткая к чужой боли и ценившая жизни…

========== Ачичи и Дарчи ==========

Арт и Ник тряслись на заднем сиденье тук-тука*, римонской открытой десятиместной машинки, везущей их из гостиницы космопорта в гостиницу сторожевых служб, и разговаривали о будущем. О едва, вроде, обретенных и тут же потеряных любимых. О новой, неожиданной, но обещающей быть интересной работе. Оба час назад подписали контракт на год и вступили в ряды «ищеек», так называли себя римонские поисковики ближнего космоса.

На данный момент говорили про кавайские метки.

– Прямо взял и сходу пометил, едва познакомились? – Ник смотрел исподлобья, тер задумчиво левое плечо через рубашку, будто у него там чесалось. – И что? Не сомневаешься теперь, не жалеешь?

Арт покивал и печально улыбнулся. Альфа не сомневался и не жалел о случившемся. Был уверен в сделанном выборе.

– Скажи, – людь продолжал рассеянно тереть плечо. – А тебе доводилось раньше трахаться с людьми? Хоть разочек? Любопытно!

Каваец нахмурился – он очень не хотел отвечать. Да, ему доводилось, и не просто трахаться, жить с человеком, около полугода. Он тогда был курсантом летной академии, глупым, жутко сексуально озабоченным. Человек же был еще моложе, едва достиг возраста совершеннолетия и заканчивал школу. Его звали Дараником. Первый из двух, кого Арт пометил. Ник чем-то похож на того мальчика, мастью, чертами лица…

– Не твое дело, – буркнул альфа и отвернулся. Лучше смотреть на римонские дома и прохожих, чем вспоминать. Тот нежный мальчик упел вырасти, превратился во взрослого парня, красивого высокого почти мужчину, и забыл о любившем его, но неверном кавайце, бегавшем по смазливым юношам, людям и омегам.

«Сейчас бы не бегал, прости меня, Дарчи. Но ценить любовь нужно научиться. Зачем терзаться напрасно?» – размышлял он.

Рядом вздыхал Ник. О чем думал? Загадка. Какое дело Арту до чужих дум, своих хватало выше крыши. Каваец от души надеялся, что «ищейки» не выделят им с людем семейный номер с общей кроватью, а людь пошутил про задницу. Натягивать парня он не собирался, ветреный Арт давно сгинул в прошлое. Ну, поцеловались на лайнере немножко, пребывая в нервном напряжении – этот поцелуй лично для альфы ничего не значил и Ника ни к чему не обязывал. Повторять однажды совершенных ошибок пилот не собирался. Пока не найдет Оди живым или мертвым, или не убедится окончательно – пропал и не вернется, никаких связей.

До гостиницы доехали в молчании – понявший нежелание Арта общаться Ник отстал, не теребил, и получили на рецепшене распределение не только по разным номерам, но и по разным этажам.

Странно, но, расставаясь с людем, каваец внезапно испытал острое чувство потери. Вроде, и знакомы были едва-едва, кроме имен ничего друг о друге не знали, а поди ж ты – засосало под ложечкой одиночеством. Хотя, если разобраться – ничего удивительного. Кто, кроме Ника, у Арта на Римене вообще был, поболтать и пожать руку? Кругом чужие.

– Стой! – крикнул альфа в удаляющуюся по коридору широкую спину парня, повинуясь кольнувшему сердце импульсу. – Подожди!

Людь недоуменно обернулся, и Арт предложил ему, смущаясь:

– Может, в соседние номера, а? Тоска не заест?

Ник смотрел, едва уловимо улыбаясь краешками губ, игриво подбрасывал на ладони ключ с номерком.

– А зачем? – осведомился, хитро щурясь. – Неужели чтобы ты сегодня ночью ко мне в дверь постучался? Берегись, открою ведь, Ачичи… Как когда-то…

Арт дернулся навстречу парню и замер, хватая ртом внезапно загустевший воздух. Мальчик, нежный черноволосый мальчик на пороге крохотной съемной квартирки, неуклюжий голенастый остроплечий подросток, придерживающий рукой дверь, кричащий в лицо расширенными, плещущими отчаянием, пока сухими темно-серыми глазами и до крови искусавший губы в попытке не расплакаться.

«Не уходи, Ачичи, постой… – его голос срывается и захлебывается задушенным рыданием, длинные пальцы с обгрызенными ногтями теребят у горла ворот домашней футболки. – Я же люблю тебя…»