Текст книги "Милое чудовище"

Автор книги: Елена Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16.
РАБОТАТЬ, РАБОТАТЬ И ЕЩЕ РАЗ РАБОТАТЬ

Котька Кучеров был благополучно препровожден в КПЗ, где благополучно отсыпался, а его грязная куртка в подозрительных пятнах отправилась на экспертизу, однако Рогов не испытывал особого желания почивать на лаврах.

– И что он собой представляет, этот Кучеров? – Подполковник по своему обыкновению мастерски жонглировал бровями.

– Да ничего примечательного: двадцать семь лет, уже два месяца нигде не работает, пьет, интеллект пэтэушника. Соседи жалуются на буйный нрав и приятелей-собутыльников. В общем, классический вариант повзрослевшего дворового хулигана. Имеет судимость за пьяную драку на дискотеке, – доложил Рогов.

– Говоришь, сознался в убийстве? – уточнил подполковник.

– Так и сказал: «Это я ее убил», но ведь он в невменяемом состоянии, так что неизвестно, насколько ему можно верить, – вздохнул Рогов. – Боюсь, протрезвеет – по-другому заговорит.

– А ты на что? – напомнил подполковник Кобылин. – Если припрешь его к стенке, заговорит как надо.

– Все зависит от результатов экспертизы. Покажет, что на его куртке кровь Столетовой, припру, покажет, что не ее, а его, например, то, как говорится, при всем желании…

– Что за пессимизм? – не одобрил его осторожности подполковник. – Слишком уж ты, как я посмотрю, склонен к сомнениям. Работать надо, работать, а не сомневаться попусту… Если этот самый Кучеров ухлестывал за манекенщицей, то вполне мог к кому-нибудь приревновать. Любовный треугольник и всякое такое… Да, кстати, что там у тебя Александра делает?

– Поехала в одно издательство, – нехотя буркнул Рогов.

– В издательство? В какое еще издательство?

– Да тут… В общем, мы выяснили кое-что насчет этих кроликов и факиров, ну, помните, письма, посланные Столетовой? Точнее, это она, Тиунова, сообразила. Короче, в письмах тех – цитаты из романов одной писательницы… Алены Вереск.

– Что ты говоришь? Шура догадалась? Я же тебя предупреждал: она девушка умная и толковая!

– Главное – начитанная, – вяло подтвердил Рогов.

Подполковник погрузился в глубокую задумчивость:

– Цитаты из романов? Очень интересно! Первый раз с таким сталкиваюсь…

– Ну вот она, Александра Тиунова, и поехала в издательство, чтобы поразузнать о писательнице.

– Думаешь, она может иметь отношение к убийству?

Рогов развел руками и честно признался:

– Даже не знаю, что и сказать. Тут всего так много: и бабенка эта подозрительная, которая за кулисами шлялась, и колье пропавшее, и признание Кучерова…

– Да, версий хватает, – согласился Кобылин, – боюсь, это верный знак того, что дело затянется.

– Ты знаешь что, все-таки займись сначала Кучеровым. Давай-ка работать, работать и еще раз работать… – Подполковник не договорил – его прервал пронзительный телефонный звонок. Поднял трубку, мгновенно насупив брови:

– Подполковник Кобылин…

И тут с подполковником стали происходить невиданные перемены, а именно: лицо его мгновенно разгладилось, а брови приподнялись, приняли положение «домиком» да так и застыли.

– А, это ты, Шурочка? – отозвался он умильным тоном. – Да, да, он у меня, передаю трубку.

Рогов взял трубку и услышал голос своей нахальной помощницы:

– Юрий Викторович, докладываю: я побывала в издательстве, узнала адрес писательницы, но ее нет дома. Причем, как утверждают соседи, уже несколько дней ее никто не видел. Да, кстати, на нее около месяца назад было совершено нападение, прямо в подъезде. Попытка ограбления. Что будем делать?

– Ничего не делать. – Рогов с трудом поборол в себе желание наговорить назойливому «аналитику» в юбке массу «приятных» вещей. (Надо сказать, спасло Шуру от его гнева только присутствие явно благоволящего ей подполковника Кобылина.) – По крайней мере, не вижу повода ломать дверь. В Уголовном кодексе нет статьи за написание дурацких романов. К большому сожалению. Возвращайтесь назад, я найду вам работу.

* * *

Казенные стены КПЗ сотворили чудо: Кучеров был почти как стеклышко буквально через два часа. Он сидел напротив Рогова, серьезный и сосредоточенный, и не сводил с него своих настороженных немигающих глаз. На Шуру Тиунову он внимания не обращал, видно, не принимал всерьез.

С формальностями было покончено, и Рогов приступил к допросу по полной программе, как то: где находился тогда-то, кто может подтвердить, откуда кровь на куртке и т.д. и т.п. Котька не запирался, а главное, не лез в бутылку и не выставлял встречных претензий типа «а на каком основании?» и прочая.

– В пятницу? – Кучеров наморщил лоб, украшенный слегка затянувшейся ссадиной. – В пятницу, в пятницу… Ах, да, – его помятая физиономия прояснилась, – так был в гараже у Брынзы… Посидели, выпили, закусили…

– Как фамилия Брынзы? – уточнил Рогов.

– Так это… у него фамилия такая – Брынза, – растерянно протянул Котька. Шура при этом откровенно хмыкнула.

Рогов с тоской посмотрел в окно, за которым кипела привычная вечерняя жизнь. Мужики возвращались с работы, а дома их терпеливо ждали жены, комнатные тапки и футбол по телевизору – словом, все то, чего он был начисто лишен по милости какой-то бумагомарательницы.

– И до какого часа вы были в гараже у этого Брынзы? – монотонно продолжил он допрос. Котька пожал аршинными плечами:

– Да я не засекал… Посидели как обычно, пузырек раздавили…

– Ну а кровь на вашей куртке откуда, не помните случайно? – со вздохом спросил Рогов.

– Кровь? – Кучеров почесал затылок. – Вроде я с кем-то подрался, а с кем – не помню. Утром посмотрел – рожа разбитая, думал-думал, вспоминал-вспоминал, кто это меня так разрисовал. Хоть убей – провал. А что, я зашиб кого, что ли? – осторожно поинтересовался он.

– Ага, – подтвердил Рогов, – зашиб. Вы зашибли гражданку Столетову.

– Я?!! – Котька так брякнулся на спинку стула, что едва не снес ее начисто. – Да чтобы я – Лику! Да я, я… Я бы своими руками придушил того, кто ее убил. Вот этими самыми руками! – Он потряс здоровенными кулачищами, каждый размером с голову бульдога.

– Значит, не убивал? Но ведь ты же признался! – Хотя Рогов и предчувствовал такой поворот событий, ему стало обидно за себя и за потраченное время.

– Я? Убил Лику? – На этот раз стул заскрипел особенно громко и жалостливо. – Чтобы я убил Лику! – Кучеров закрылся руками, а когда отнял их от лица, на его небритых щеках блестели крупные, как горошины, слезы.

Рогов уже терял терпение:

– Три часа назад ты сам сказал мне, что убил Столетову!

– Я? Сам сказал? Не может быть, – гулко ударил себя кулаком в грудь Котька, после чего на него снизошло озарение:

– Так это ж все по пьянке, начальник, я когда пьяный – дурной, ничего не соображаю!

– Это заметно, – язвительно согласился Рогов. – Так, может, ты и убил ее по пьянке, ничего не соображая, а?

Котька опять заехал себе кулаком в диафрагму, отчего она загрохотала, как листовое железо.

– Вот все, что угодно, могу сделать по пьяни, только не Лику убить! Я же на нее молился, она была такая красивая, как, как… У меня даже слов таких нет, чтобы описать, какая она была красивая…

Что верно, то верно, отметил про себя Рогов, кто-кто, а уж Котька Кучеров точно не поэт-лирик. А Котька продолжал свою исповедь, по-прежнему не отнимая булыжного кулака от груди. Видимо, на тот случай, если у него опять не найдется подходящих слов для выражения накипевшего на душе.

– Я же ее любил, понимаете? Когда она у нас появилась, то прямо, прямо… Да в подъезде можно было лампочки не вкручивать, и так светло! Я ее в первый раз увидел – так обалдел, что чуть из окошка не вывалился. Смотрю – идет такая девушка, такая…

– Понятно, значит, ты ее любил? А она что же – отвечала тебе взаимностью?

– Кто? Лика? – Котька глупо улыбнулся и затряс головой. – Нет, она меня не любила. Я же ей не подхожу, вы разве не видите? Она же была вон какая, а я вот какой. – Котька развел в стороны свои лапищи.

– Так, может, ты ее ревновал?

– Может, и ревновал, – не стал упрямиться Кучеров, – а вы бы что, не ревновали? Она такая красивая, а я такой…

– И что, было к кому ревновать? – В чем другом, а уж в том, что Лику Столетову ревновать было к кому, Рогов и не сомневался.

– Наверное, с такой-то красотой! – тут же подтвердил Котька.

– Ну а конкретно, к кому? – допытывался Рогов.

– Конкретно? – Кучеров задумался. – Ну, уж точно не к ее начальничку, этот по другой части. А насчет остальных я ничего не знаю, но, уж поверьте, мужики от нее тащились…

– Говорят, она замуж собиралась?.. – молвил Рогов как бы между прочим.

– Замуж? – Кучеров удивился, причем, насколько Рогов понимал в этом деле, вполне искренне. – Лика собиралась замуж? Я ничего не знал… Как же так, как же так?.. И за кого?

Рогов решил, что пришла пора сменить тему. Достал из стола фотографию Столетовой и показал ее Кучерову:

– Откуда она у тебя?

– Фотка? – У Котьки была идиотская привычка переспрашивать, и он ни разу ей не изменил в продолжение всего разговора.

– Фотка, фотка, – раздраженно подтвердил Рогов.

– Лика подарила.

– Давно?

– С месяц назад, сказала… Сказала, что это мне награда за верность.

– А вот эту штучку ты у нее когда-нибудь видел? – Рогов указал пальцем на колье, украшавшее на снимке лилейную шейку манекенщицы.

– Не-а, не видел… Точно, не видел, вот только на фотке. Она другую носила – цепочку серебряную…

* * *

– Нет, вы как хотите, а он ее не убивал! – заявила Шура Тиунова, когда Кучерова увели.

Рогов тоже так считал, но позволить себе так запросто согласиться со своей сопливой помощницей не мог.

– Это вам, конечно, женская интуиция подсказывает? – ехидно осведомился Рогов. Ему сильно захотелось добавить «знаменитая», но он удержался.

– Всего лишь здравый смысл. Такие, как он, если и убивают, то в запале. Я бы поняла, если бы он ее зарезал в подъезде, увидев с другим мужчиной, но вряд ли он станет планировать убийство.

– По-вашему, убийство манекенщицы выглядит тщательно спланированным?

– Безусловно. Сами посудите: тому же Кучерову нужно было сначала выяснить, где и когда будет показ, незаметно заманить Столетову на сцену, погасить свет, зарезать специально прихваченным ножом, а потом так же незаметно скрыться через окошко в подсобке. Способен на такое человек, живущий импульсами, да еще и в подпитии?

– А если совпадение? – Рогов и не заметил, что Шура мало-помалу заменила ему «внутренний голос», которым он обходился прежде.

Шура, тоже увлеченная дискуссией, не заставила себя долго ждать:

– Ну, это один шанс на тысячу… Тут должно было столько совпасть! Чтобы Кучеров получил импульс извне ровно в тот самый момент, чтобы он знал о показе, чтобы ему сильно повезло и его никто не увидел… Слишком много совпадений. Нет, женская интуиция тут ни при чем, элементарная теория вероятностей.

Рогов не слишком охотно признал про себя, что голова у Шуры Тиуновой соображала. Жалко только, что она забивала ее чем ни попадя.

– Ладно, – сухо оборвал Рогов совместные упражнения в логике, – в конце концов, все скоро выяснится, как только придут результаты экспертизы о крови на куртке Кучерова…

– Так, может, поспорим? – озорно блеснула глазами юная нахалка.

– О чем? – опешил Рогов.

– Насчет этих самых результатов…

– Ч-что? – Рогов чуть не подавился собственным языком. – Какие еще могут быть споры? У нас здесь, между прочим, не блеф-клуб, если вы еще не успели заметить! Советую открыть глаза и оглядеться.

– Уже открыла, – уныло сказала Шура.

Глава 17.
ОДНА МУРА СТОИТ ЦЕЛОГО МУРа

Выйдя из дома Викули, Мура минут пять безуспешно прождала автобус – на большее ее не хватило, – после чего рванула пешком к ближайшей станции метро. Спустилась под землю и даже совсем уже собралась опустить жетон в ячейку турникета, но неожиданно резко развернулась и снова выбралась на поверхность… Словом, Мура не была бы Мурой, если бы иногда не удивляла себя неожиданными поступками. На этот раз, правда, она не сделала ничего из ряда вон выходящего, всего лишь повнимательнее пригляделась к висящей на ближайшей стене агитационной листовке, призывающей голосовать за очередного кандидата в депутаты. Текст там был так себе, ничего супероригинального: «Голосуйте за Глеба Николаевича Лоскутова. Он Ваш кандидат…», дальше шло перечисление немаловажных достоинств соискателя мягкого кресла. Разумеется, внимание Муры привлекли не эти самые достоинства, а фотография кандидата Было в нем неуловимое сходство с Киркой.

Мура отступила на шаг, присмотрелась повнимательнее и пробормотала:

– Вот если бы этому Лоскутову сбрить усы и надеть очки, вышел бы настоящий Кирка…

Она не стала ломать себе голову, плод ли ветрености Киркиного папаши этот самый Лоскутов или это просто совпадение, а сфотографировала взглядом номер телефона предвыборного штаба, указанный в листовке. Затем снова быстро спустилась в метро и позвонила из автомата в вестибюле.

– Слушаю! – заорал ей в ухо какой-то мужик, тон у него был раздраженно-начальственный. Мол, отвлекли от важного государственного дела.

Но Муру такие штучки не смущали.

– Это предвыборный штаб? Мне бы господина Лоскутова, – невозмутимо бросила она.

– Лоскутов слушает. Кто говорит? – недовольно изрекла трубка.

– Говорит сестра Лики Столетовой, – беспардонно соврала Мура и затаила дыхание, ожидая реакции.

Реакция последовала сразу же, причем очень бурная.

– Что? – заорал Лоскутов. – Разве, разве… – и неожиданно замолчал.

– Вы хотите сказать: разве у нее есть сестра? – подсказала ему Мура. – Выходит, она вам ничего про меня не рассказывала?

– Чего вы хотите? – последовал вопрос, и голос был уже совсем другой, совсем не начальственный, а какой-то осипший.

– Поговорить, – ответила Мура, приготовившая еще пару солидных аргументов на тот случай, если Лоскутов заупрямится.

Но он оказался на редкость сговорчивым:

– Где и когда?

Мура слегка замешкалась. Вот к чему приводят спонтанные решения, о месте встречи она как-то и не подумала.

Зато двойник Кирки нашелся быстро и предложил:

– Кафе «Павлин» знаете? Можете туда подъехать через час?

Мура скоренько взвесила шансы, не опасно ли? Пожалуй, что нет. Все-таки кафе – не кладбище, место людное, а потому риска в их встрече мало. Вот только вряд ли она успеет заехать перед этим домой, чтобы оставить вещи. А, ладно…

– Идет, – согласилась Мура и посмотрела на часы. Времени оставалось ровно на то, чтобы добраться до кафе и сориентироваться на местности.

И тут двойник задал совсем уж запредельный вопрос:

– Как вы выглядите?

Понятно, боится ее с кем-нибудь перепутать.

– Ну… Я высокая стройная брюнетка с миндалевидными глазами, очень интересная, в стиле Одри Хепберн времен «Римских каникул», – не моргнув глазом, доложила Мура. Причем совершенно серьезно, ибо в своей привлекательности она никогда не сомневалась, просто не все разделяли это ее убеждение. Впрочем, тем хуже для них.

Спрашивать, как выглядит Лоскутов, она не стала, ведь она и без того знала, что он копия мужа ее подружки.

* * *

Мура подъехала к «Павлину» за пятнадцать минут до назначенного времени, но заходить в кафе не спешила. Для начала прошлась по переулку, бросая внимательные взгляды по сторонам. Кстати, свою следопытскую деятельность она маскировала разглядыванием витрин, в которых, как в огромных зеркалах, отражалось все, что происходило в окрестностях «Павлина». Именно таким образом Мура засекла два подозрительных лимузина, припарковавшихся с интервалом в пару минут на противоположной стороне улицы. Из одного, кстати, вывалилась такая рожа, что впору было сразу бежать в ближайшее отделение милиции с душераздирающим криком: «Караул, убивают!» Мура невольно поежилась. И тут ее осенило. Она вспомнила про диктофон, лежащий в ее объемистой сумке.

Мысль, пришедшая в голову, показалась Муре не просто гениальной – ведь других у нее просто и не водилось, – а супергениальной. Разумеется, она с наслаждением похвалила себя за это.

«Одна Мура стоит целого МУРа!» – мысленно скаламбурила она и рысью двинулась к находящемуся неподалеку киоску с печатной продукцией, купила там свежий номер «Аргументов и фактов» и, довольная собой, двинулась в кафе. У нее еще оставалась пара минут, чтобы зайти в туалет.

Когда Мура устроилась за свободным столиком у окна, на ее часах было ровно семь. Поставив сумку и коробку на пол у своих ног, а газету положив перед собой, она наконец позволила себе немного расслабиться и осмотреться. Кафе показалось ей вполне симпатичным, а главное – не таящим в себе угрозы. За столиками сидели приличные молодые ребята, по виду студенты, потягивали коктейли и смеялись. Мура окончательно успокоилась и уставилась на дверь в ожидании таинственного двойника.

Время шло, но ничего хотя бы отдаленно похожего на Кирку на горизонте не наблюдалось. Мура уже начала слегка нервничать и поглядывать на часы, когда на пороге возник высокий тип в черных очках. То есть на нем, конечно, были не одни очки, но также костюм, ботинки и прочее, но Мура невольно вздрогнула и вся подобралась, а заодно стала лихорадочно искать в незнакомце сходство с Киркой. К сожалению, черные очки сильно затрудняли эту работу.

Неизвестный между тем окинул взглядом кафе и задержался на красотке, меланхолично потягивающей коктейль у стойки бара, приблизился к ней, наклонился, что-то спросил и разочарованно отошел. Снова покрутил головой направо-налево и неуверенно направился в сторону столика, где сидела беллетристка. Мура лихорадочно вцепилась пальцами в лежащую на столике газету.

Тип в черных очках осторожно опустился на стул напротив Муры, вежливо откашлялся и тихо поинтересовался:

– Не с вами ли мы договаривались о встрече?

– Вполне возможно, – ответила Мура, – если ваша фамилия Лоскутов.

Незнакомец вздрогнул и пробормотал взволнованным шепотом:

– Только не надо имен…

Мура тоже перешла на зловещий шепот:

– Интересно, а как я иначе определю, что вы – это вы? Вы вот, между прочим, сначала совсем к другой подошли…

– Сами виноваты, – недовольно пробурчал сомнительный Киркин двойник, – по вашему описанию вас бы и мама родная не узнала! Красивая, привлекательная…

Мура возмутилась:

– Вы хотите сказать, что я не привлекательная?

– Нет, нет, вы очень привлекательная, – пошел на попятный лже-Кирка, – просто ваше описание не очень конкретное, я бы сказал, расплывчатое…

Вот так-то лучше, подумала Мура, приглядываясь к своему визави. Ну хоть убей, не находила она в нем ничего общего с Киркой. Неужели же черные очки могут так преобразить человека? Может, попросить его их снять? Гм, гм, вряд ли ему это понравится. Лучше как-нибудь притупить его бдительность и… Мура так и не придумала, как именно заглянуть в глаза Лоскутову, и решила положиться на импровизацию. А незнакомец спросил:

– Хотите что-нибудь выпить? Надо же, какой предупредительный!

– Мне сок, – разрешила Мура, – апельсиновый.

– Отлично, – улыбнулся незнакомец одними губами, потому что Мура была на сто процентов уверена: его глаза, скрытые за очками, не улыбались. – А я, пожалуй, выпью минеральной воды.

С этими словами он поднялся из-за стола и направился к стойке. Да, вставая из-за стола, он слегка задел рукой газету, и Муре это не понравилось, ибо под газетой был спрятан диктофон, который она предусмотрительно включила, тот самый, что она называла своей записной книжкой. Мура решила, что будет благоразумнее положить его в сумку, и постаралась сделать это незаметно. Благо, Лоскутов как раз околачивался у стойки, повернувшись к Муре спиной.

Наконец он вернулся, держа в одной руке стакан с апельсиновым соком, в другой – с минералкой.

– Ну вот, – опять улыбнулся он одними губами, – теперь можно приступить к беседе.

– Пожалуй, – согласилась Мура и отхлебнула глоток сока, вкус которого показался ей немного странным. «Наверное, разбавленный», – успела подумать она, прежде чем лицо Киркиного двойника ни с того ни с сего начало расплываться перед ее глазами, а звуки – отдаляться.

Последнее, что она услышала, будто сквозь сон, были следующие слова:

– Ничего страшного, это всего лишь обморок… Моя жена в положении, а у женщин такое бывает. Ничего, ничего, сейчас выведу ее на свежий воздух…

«Интересно, чья это жена в положении?» – мелькнуло в Мурином мозгу, после чего она окончательно отключилась.

Глава 18.
ПЕРВЫЙ ТОЛКОВЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Утро начиналось традиционно: Рогов докладывал подполковнику Кобылину о поисках убийцы манекенщицы и делал это с тяжелым сердцем, поскольку Котьку Кучерова, числящегося в списке подозреваемых под первым номером, следовало вычеркнуть. Подполковника такой поворот событий не устраивал.

– Экспертиза, экспертиза! – бушевал он. – Ну и что? Хорошо, на куртке Кучерова его же кровь, но это еще не доказывает, что он не мог убить Столетову. Сначала убил, а потом напился и подрался. Чем тебя такой сценарий не устраивает?

– Почему не устраивает? – привычно оправдывался Рогов. Сценарий его как раз устраивал, только, похоже, постановка вопроса была другая. – Дело в том, что у Кучерова образовалось алиби, практически железобетонное.

Подполковник нахмурился и с недоверием переспросил:

– Так уж и железобетонное?

Рогову не хотелось разочаровывать начальство, но другого выхода не было.

– Я вчера побывал в том гаражном кооперативе, в котором Кучеров регулярно отирается. Был он там в пятницу, с пяти до одиннадцати вечера, три свидетеля это подтверждают, в том числе и тот, с которым он подрался. Кстати, насколько я понял, драки у них – привычный ритуал и случаются с регулярностью получки.

– Какая получка? Ты же сам говорил, что он не работает!

– Официально нигде не числится, а в действительности перебивается разными шабашками. Там, в этом кооперативе, у его приятеля Григория Брынзы есть гараж. Сам Брынза автослесарь и подхалтуривает ремонтом машин, а Кучеров у него вроде как на подхвате. Ну что-то типа: подай, прими, пошел вон!

– А дрался он с кем, с Брынзой?

– Нет, дрался с другим, с соседом Брынзы по гаражу. – Рогов посмотрел в свой поминальник:

– Зовут его Аркадий Фисенко, жлоб – еще здоровее Кучерова. Неудивительно, что у Котьки физиономия как свиная отбивная. Причина драки, кстати, смешная – поспорили из-за пропавшего разводного ключа, а он потом нашелся, лежал в углу под ветошью.

– Да, веселые ребята, ничего не скажешь, – задумчиво протянул подполковник и спросил с надеждой в голосе:

– А может. Кучеров все-таки куда-то отлучался? Неужели же он проторчал там шесть часов?

– По крайней мере, свидетели так говорят, – бубнил свое Рогов.

– Тоже мне нашел свидетелей – артель пьяных забулдыг! – взорвался подполковник.

– Других нет, – уныло отозвался Рогов.

– А ты найди других! – Подполковник окончательно разъярился. – Не забывай, что это твоя обязанность. Если будешь сидеть и ждать, пока свидетели придут к тебе сами, как раз к пенсии выяснишь, кто убил манекенщицу. Усек?

– Усек, – понурился Рогов. – Только мне кажется, нужно искать в другом месте. Куда, например, девалось колье?

– Да что ты привязался к этому колье? Ты хотя бы уверен, что оно не из стекляшек? Рогов отрицательно покачал головой.

– Вот и работай над тем, что уже есть. Найди новых свидетелей, прижми этого Кучерова, ведь он же сам сначала признался в убийстве! Действуй, а не сомневайся! – Подполковник Кобылин подвинул к себе папку с бумагами, показывая, что аудиенция окончена. Напоследок он все же поинтересовался судьбой своей нахальной протеже:

– Как там Шура? Смотри, не обижай мне девушку, – и по-отечески погрозил пальцем.

– Как же, обидишь такую, – буркнул себе под нос Рогов и ретировался.

* * *

Та особа, о которой подполковник Кобылин проявлял подозрительно трогательную заботу, болтала по телефону увлеченно и самозабвенно, как это умеют делать только женщины. Они могут сидеть часами, прижимая трубку к уху и повторяя с блаженным выражением лица:

«А ты ей?», «А она тебе?», «Да что ты говоришь?» По крайней мере, жена Рогова Ирка любила проводить свободное время именно таким образом до тех пор, пока в их мирную жизнь не вмешалась Алена Вереск с ее проклятущими романами. А уж когда она вчиталась в эту дребедень, то даже по телефону трепаться перестала. Обмолвится парой дежурных фраз и снова хватается за книжку.

Завидев Рогова, Шура Тиунова скоренько закруглила свой треп, пообещав кому-то перезвонить вечером, и, сложив руки на столе на манер примерной ученицы, уставилась на сыщика: мол, я вся внимание, слушаю и повинуюсь. Явно замышляла очередной подвох! Рогов молча уселся за свой стол и мрачно уставился в бумаги.

Шура подождала-подождала и нарушила паузу первой:

– Юрий Викторович, и все же, как с письмами-то быть?

– С какими еще письмами? – раздраженно отозвался Рогов. Конечно, он прекрасно понимал, о чем идет речь, но эта легкая пикировка доставляла ему тайное удовольствие, в котором бы он ни за что не признался даже самому себе.

– Как с какими? Ну, с теми, что кто-то посылал Столетовой. Ну, помните, мы еще с вами выяснили, что в них были цитаты из романа Алены Вереск…

Все понятно, она желала напомнить о своем эпохальном открытии, сделанном накануне с помощью знаменитых аналитических способностей!

Рогов оторвал взгляд от бумаг и холодно посмотрел на свою помощницу:

– Зачем вы приписываете мне собственные заслуги? Это вы выяснили, откуда надерганы такие дурацкие фразы, я тут абсолютно ни при чем. Я романов Алены Вереск не читаю, бог миловал, особенно в рабочее время.

– Но я же, я же… – пробормотала Шура дрожащим голосом, того и гляди слезы из глаз брызнут. Она даже выглядеть стала лет на пять моложе, прямо хоть бери и обряжай в форменное платьице и белый передник.

Рогов устыдился и покраснел – чего он, в самом деле, взъелся на бедную девушку? Разве она виновата в том, что дело буксует?

Тяжкую паузу разрядил выдавший звонкую трель телефон, и Рогов в первый раз был ему за это благодарен. Звонил Серж Домант, он же гражданин Кузовков, сообщивший (весьма кстати!) о том, что в Дом моды пришло очередное письмо на имя Анжелики Столетовой.

Рогов положил трубку и, стараясь не смотреть в глаза Шуре, сказал:

– В «Элите» новое письмо получили. Придется вам за ним подъехать.

– Хорошо, – сухо отозвалась Шура, повесила на плечо сумку и удалилась, полная скорбного достоинства.

Да, получилось не очень красиво. А все из-за этой растреклятой писательницы, не зверь же он, Рогов, в конце концов!

* * *

Когда улеглась пыль после Шуры, Рогов и сам сорвался с места. Отправился на поиски новых свидетелей, правда, не в том направлении, в каком настоятельно рекомендовал ему подполковник Кобылий. Рогов поехал к фотографу Шубину, автору того самого снимка, с глянцевой поверхности которого безмятежно улыбалась, глядя прямо в объектив, красавица Лика Столетова, а ее высокую шейку украшало не дававшее сыщику покоя колье.

Шубин был в своем ателье и трудился в поте лица. Рогову он бегло кивнул, даже не поинтересовавшись целью его визита, и понесся к установленному на штативе фотоаппарату. Несмотря на то, что Рогов был не самым большим специалистом в этой области, он сразу понял: техника у Шубина не дешевая.

Шубин нервно щелкнул пальцами и приказал девице в бирюзовом купальнике и с зонтиком в руках, томившейся под безжалостным светом юпитеров:

– Ната, откинь голову назад и смотри в ту сторону, на кресло смотри! И зонтик опусти пониже!

Девица с готовностью выполнила все команды.

– А улыбка? Про улыбку забыла? Что это за жалкая мина? У тебя что, любимую игрушку отобрали?

Девица улыбнулась шире, но фотограф снова забраковал ее жалкие потуги:

– Нет, так дело не пойдет. Ты устала? Тогда отдохни немного.

Девица поднялась и поковыляла куда-то в сторону, дежурно повиливая своими прелестями и статями. Только после этого Шубин уделил внимание Рогову.

– Вы от кого? – спросил он, возясь с аппаратурой.

– Я от себя, – хмыкнул Рогов.

– В каком смысле? – не понял фотограф.

– В прямом, – пояснил Рогов и со вздохом полез в карман за удостоверением.

Шубину хватило одного профессионального взгляда, чтобы сличить не очень удачную копию с оригиналом, тоже, кстати, весьма сомнительного качества.

– Надеюсь, вы не фотографироваться пришли?

«Смотри-ка, а он шутник, этот Шубин. И из себя весь красавчик, женщины на таких вешаются гроздьями».

– Боюсь, у вас для меня не найдется подходящего инвентаря. – Рогов покосился на оставленный девицей зонтик.

– Почему же, – ухмыльнулся красавчик, – где-то у меня был автомат, правда, игрушечный…

Рогов поиграл желваками и пообещал:

– Ладно, тогда я в следующий раз со своим приду.

– Лучше не надо, – оценил шутку Шубин и сразу поскучнел. – А что, я разве замечен в чем-нибудь противозаконном?

– Пока не знаю, – пожал плечами Рогов. Такая откровенность Шубина опечалила. Он весь как-то скукожился и пробормотал:

– Все-таки желательно было бы узнать причину вашего, так сказать, визита.

Рогов не стал его больше мурыжить и достал из кармана фотографию Лики Столетовой. Шубин полюбовался собственным произведением, даже обратную сторону снимка осмотрел с недоуменным выражением.

– Ваша работа? – осведомился Рогов.

– Моя, – ответил Шубин, в глазах которого было по два вопросительных знака. – Это Лика. Лика Столетова, красивая девушка, правда? – Он проморгался и спросил полушепотом:

– Неужели она сделала что-нибудь такое?..

– Сделала, – подтвердил Рогов, – умерла в пятницу.

– Вы шутите! – На смазливой физиономии фотографа застыла глупая улыбка.

– Какие уж тут шутки, – сказал Рогов, без приглашения усаживаясь в то самое кресло, на которое должна была смотреть девица в бирюзовом купальнике. – Я с такими вещами не шучу. Вашу фотомодель – это, кажется, так называется? – в пятницу убили.

– Убили? – эхом повторил Шубин. – Кто?

– Надеюсь узнать… В том числе и с вашей помощью.

Откуда-то из-за портьеры снова явилась девица в купальнике и справилась протяжным малороссийским говором:

– Я отдохнула. Можно продолжать?

– Подожди, подожди, – замахал на нее руками фотограф. – Ты это… Оденься и немного погуляй, у меня здесь серьезный разговор.

Девица вздохнула и снова скрылась за портьерой.

Шубин перевел взгляд на Рогова:

– Честное слово, я ничего не знал о смерти Лики, первый… первый раз об этом слышу.

– А в каких вы с ней были отношениях?

– Да… это было всего лишь шапочное знакомство. Я ее увидел в Доме моды «Элита». Да вы, наверное, знаете, она там работала… Потом она попросила меня сделать несколько снимков, так, на всякий случай. Ну вот… я ее сфотографировал, вот, собственно, и все. Кажется, это не запрещено? – уточнил Шубин.

– Насколько я знаю, нет, – успокоил его Рогов, – меня другое беспокоит… Вот эту симпатичную штучку, что у нее на шее, – он постучал пальцем по снимку, – запомнили?

– Вы правы, штучка действительно симпатичная и, как мне показалось, настоящая… И это, вы знаете, не ширпотреб, вещь редкая и, я бы даже сказал, раритетная. Я тогда еще спросил, откуда она у нее, а Лика просто отшутилась. Сказала, что это страшная тайна.