Текст книги "Песня о неземной любви (СИ)"

Автор книги: Елена Силкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Сверху стремительно упала фигура в облегающем светлом, пнула динзина ногой в герлоне, подхватила Онду и взмыла вверх.

Они не стали преследовать тайрианку, загрузились в свою блестящую металлом каплю и убрались восвояси.

Гюйрен отнесла остианина к его шлюпке, посмотрела, как он в неё усядется, велела ехать в таорэн и улетела…

11.

Он сидел в машине посреди эстакады в полном изнеможении и думал, что остался единственный способ, очень ненадёжный в его исполнении, но другого выхода не было. Если и это не сработает…

Онда не доверял методам эсперов, на его родине они не являлись общепринятыми.

Впрочем, имея достаточные навыки, подобным образом можно быстро найти в огромном городе того, кто нужен, даже не зная изначально, есть ли тут вообще таковой. Ирруор не мог воспользоваться этим способом, значит, для него это должен сделать его друг.

Остианин решил, что высота эстакады – наиболее подходящее условие, а также лучше всего будет выйти из машины. Он остановился в самой середине тротуара и метнул поисковый луч так, как его недавно научили. Многоголосый ментальный шум оглушил его сознание. О звёзды, как Инто и другие таоры выдерживают это постоянно? У остианина моментально заболела голова, но он продолжал удерживать внимание. И одновременно кинул в пространство мысленный вопрос.

«Кто знает хоть что-то об эрнианских ядах?»

Ответа не последовало. Шум нарастал. Может, вопрос никто не услышал?

«Кто разбирается в эрнианских ядах?!»

Ментальное игнорирование пополам с невыносимым галдежом доводило до бешенства. Голова болела всё сильнее. Онда сжал руками виски.

«Кто знает флору, фауну и химию Эрнэла?»

Голову пронзила такая дикая боль, что Онда зажмурился и прислонился к бортику эстакады.

«Я».

Кто-то крепко взял его за плечо. Боль в голове постепенно утихала, ментальный шум исчез. Онда открыл глаза. На него в упор смотрел высокий светловолосый мужчина, одетый в…

Клятый архаичный комбез. Клятые гарайны.

Онда вывернулся из рук незнакомца, прыгнул в шлюпку и помчался по эстакаде с односторонним движением, лавируя между встречных машин… Мысленно. Потому что вырваться из железной хватки этого эрнианина не смог бы, наверное, даже Ирруор.

Онда попытался свалиться на тротуар. К сожалению, ни гасить собственное сознание, ни блокировать память, хотя бы самый крошечный её участок его ещё не научили.

Его жёстко встряхнули.

«Прекрати трястись от страха! И не вздумай падать в обморок! Нет времени! Кто вас, таких слабых, сюда пускает?.. Я помочь хочу. Где маур, на которого охотятся Оэренгайны?»

Ондрил молчал, изо всех сил стараясь не вспоминать виденную мельком запись.

Рослый блондин бесцеремонно затолкнул Онду в шлюпку и привёз в отдел таорэн, где их встретила Хинка.

– Объясни ему, кто я. Я уже устал всем и каждому внушать, что я – не крокодил.

– Ты устал, Таори? По-моему, ты в очередной раз развлекаешься – сначала пугаешь своим видом, потом ошарашиваешь своими намерениями, – скупо улыбнулась, глядя на них, Хинка.

– Нет времени, – пробормотал ничего не понимающий Онда.

– Время есть. Хитрый кот отправил сообщение Оэренгайнам от имени таорэн и тем самым задержал их здесь. А мы пустим в ход всю возможную бюрократию. Хотя лично от меня он потом получит за злоупотребление доверием таора Герхало… Знакомься, Ондрил. Это Лиоран Таори, Странный Гарайн. Он действительно может помочь.

– Если коротко – я изгой с Эрнэла, я отказался от родовых имён и взял тайрианскую фамилию, – соизволил пояснить Онде Лиоран. – У меня личный кодекс, как с годами выяснилось, слишком отличается от эрнианского менталитета… Мне однажды подсказали хорошую идею – вместо того, чтобы мстить, лучше исправлять последствия содеянного кланами, а то и предотвращать. Это оказалось гораздо веселее и намного более эффектной местью… Голова на самом деле должна болеть у меня, а не у вот этого паникёра, потому что меня вдруг принялись разыскивать и звать все разом, по одной и той же причине. А я и сам уже сюда летел, потому что прочёл некоторые линии и решил кое во что вмешаться… Где маур, на которого охотятся Оэренгайны?

– Летите поскорей, – устало сказала Хинка и махнула рукой на прощание.

Стоянка отдела находилась здесь же, в городской черте. Они обогнули здание, Онда увидел уменьшенную копию корабля Оэренгайнов и тупо поплёлся к нему следом за Лиораном. Они поднялись на борт, Онда оглянулся на закрывающийся за ними люк, и в это время в массивную металлическую пластину что-то врезалось на большой скорости.

Странный Гарайн немедленно пустил люк обратно – у подножия трапа лежала Гюйрен и улыбалась.

– Без меня всё самое интересное увидеть хотели? Не выйдет.

Лиоран сбежал вниз по трапу, поднял её на руки и занёс в корабль.

– Цела?

– Как видишь. Оглушило немного. В последний момент извернулась, чтоб головой не вписаться. Поцелуй меня с налёту – я за люком тут стою.

– Знакома с Апом?

– Разумеется. Ты же знаешь, с кем я в основном общаюсь…

12.

– Блаженная Клава у всех на виду

Искала упавшую в лужу звезду…

Темноволосая девушка сидела на корточках у бордюра проезжей части и шарила рукой возле водостока. Посреди пустынного пока что шоссе стояли столики уличного кафе. Ира присела за один из них.

Уборщица принялась подметать асфальт между столиками и под ними, потом начала обмахивать веником ноги Иры, всё выше и выше. Ощущение было мучительным, Ира закричала, как под пыткой. И проснулась, громко охая.

Онемение быстро поднималось вверх по ногам. Она попыталась отодвинуть его вовне, как раньше, но на сей раз это не удалось.

– Помогай мне. Сопротивляйся. Ничто не приходит само по себе. Я даю тебе силы, используй их. Сопротивляйся! – слова Ирруора становились всё менее убедительными для неё.

– Я не могу, я не умею…

Сопротивляться – сложно. Особенно когда и тело, и разум, утомлённые безрезультатной борьбой, вопиют о сдаче.

Он посмотрел на неё. В её глазах нарастало безразличие к собственной участи. Он начал притягивать энергию ещё быстрее, рискуя сжечь свой мозг и нервы. Её глаза на мгновение ожили, но он понял, что для него всё закончится очень скоро. Они все были правы, а он вместе со способностью к предвидению утратил разум…

Он собрал все резервы и приготовился. Она выдержит и выживет, она в этом смысле сильнее.

– Спой мне…

– Что?

– Это моё последнее желание.

– Вот таких слов лучше не говори. Куда делось твоё земное упрямство?

Он сам себе тут же ответил на этот вопрос: яд. На мозг он подействовал тоже.

– Если больной на стороне болезни, а не на стороне врача… Я не могу сейчас отвлекаться.

– Да что уж там отвлекаться… Всё ясно… Спой. Пожалуйста… А то я умру и так и не услышу, как поют мауры.

– Только не пугайся. Песня древняя, звуки странные.

Что можно исполнить с помощью заржавевшей от многолетнего певческого бездействия глотки – виртуозную арию, эстрадную композицию? Разве что древнюю, грубо звучащую, простую песню. Он знал несколько таких, ритуальных, когда-то считавшихся целительными, которые ни разу не звучали со сцены.

Песня начиналась с очень низких нот, и мелодия поступенчато, но резко уходила наверх. Эти первые ноты прозвучали, как отчаянный вой, как плач по самому дорогому и безнадёжно утраченному.

И, хотя почти что прежний голос неожиданно прорезался, остальные звуки были не лучше – рычание, шипение, истошный мяв, изредка мурлыканье. Это была очень древняя обрядовая маурская песня.

Ира широко раскрыла глаза. В ней поднималась какая-то мощная сила, которая сметала на своём пути всё, что убивало – тьму, оцепенение, смирение, неверие в себя, безнадёжность. Она глубоко вздохнула, ощущая заново обретённую радость жизни. И безмятежно заснула.

Ирруор посмотрел на неё – с помощью «второго зрения» также, поставил «на автомат» прокачку энергии и почти без чувств свалился рядом.

13.

Пятеро в скафандрах стояли перед маурским кораблём, который уже выкопался из астероидного грунта – Инто воспользовался доверенным ему кодом.

– Пора, – сказал Лиоран. – А то будет поздно.

– Погоди, не мешай, – ответил ему Инто.

– Что там происходит? – Онда, единственный из всех, не умел сканировать и мысленно заглядывать внутрь помещения сквозь стены.

– Он поёт. – Манейр подавилась истеричным смешком. – О звёзды, у меня внутренние уши завяли! А какой был голос…

Гюйрен молча улыбалась.

Они всё-таки не выдержали и ворвались через несколько мгновений. И застали двоих в обнимку на полу рубки. Мирно спящих и вполне живых.

– Какой изысканный облик у его девочки! – восхищённо выговорила Гюйрен.

– Это ты останешься с носом, Хи, – пробормотала Манейр.

– Немедленно обоих – в генератор! – приказал Инто.

– У меня на борту он лучше, – заметил Лиоран. – Посмотрите как следует и запомните – это самый упрямый в Галактике кот. И он в очередной раз победил.

Глава 16
Серенада, которая не получается

1.

Полутьма раздражала Лиорана, но включать свет сейчас не стоило. Он зажёг небольшой ночник и заглянул в капсулу генератора, похожую на прозрачный саркофаг.

«А-а, э-то…»

– Точно. Это я, собственной сомнительной персоной, а вовсе не твой предсмертный глюк. Открой глаза, Халеарн. Если ты можешь разговаривать мысленно, то способен и посмотреть на меня.

«Ты уже определил, чем её отравили? Противоядие вколол?»

– Слишком плохо обо мне думаешь. Разве я посмею отобрать у тебя чистую победу?

– Ты пошутил?!

– Вот это другое дело! Сразу глаза засверкали! Пошутил я, успокойся. Истинный кот: едва жив, а туда же – драться он, видишь ли, приготовился… Она уже своими ногами бегает, и даже поёт и пляшет. А вот тебе придётся восстанавливаться долго. Учти, что Оэренгайны не оставят вас в покое. Или разве что их серьёзно отвлекут.

– Знаю. Я думаю над этим, – еле слышно проговорил Ирруор. И снова заснул.

Эрнианин выглянул за дверь.

– Ты что тут делаешь? Кто позволил? Брысь обратно в капсулу!

В коридоре обнаружилась Ира. Обмотав покрывало вокруг тела, как индийское сари, она напевала финальную мелодию из кинофильма «Бобби» и, пританцовывая, заглядывала в каждую комнату.

Он скорчил угрожающую мину и затопал навстречу, широко расставив руки.

Ира засмеялась, потом состроила жалобное выражение лица.

– Ты мне даже посмотреть на него не дашь?

– Посмотри, но быстро, а то проснётся… Нет, тебе не в эту капсулу, а в свою! А то он до скончания эона восстанавливаться будет.

– Я не собираюсь к нему приставать! – возмутилась Ира.

– А речь не о тебе. Это же кот, терраночка!

Он поймал её в охапку и быстро вынес из комнаты. В коридоре она вдруг начала вырываться у него из рук.

– Немедленно пусти меня к нему! Ему там плохо, я это чувствую! Я должна быть рядом!

Он посмотрел в её лицо, искажённое отчаянием, она задыхалась от волнения. Он молча отнёс её обратно и уложил рядом с мауром.

– Халеарн, не хулигань. Я и так чуть не рехнулся, перенастраивая с человека для маура. Если программа впадёт в противоречие, и генератор отрубится…

– Я в тебя верю, ты справишься, – Ирруор улыбался, не открывая глаз. – Я сделал бы это сам, но ты же видишь…

– Что значит «не хулигань»? Он на меня не влиял! Я просто услышала его состояние!

– Ровно настолько, насколько он позволил услышать.

– Не пытайтесь вызвать моё недоверие к нему, канон. Не удастся.

– Обращение на «вы», как правило, в ходу у архаичных антропоморфных цивилизаций. Ты бросаешь мне вызов?

– Сообщаю факт.

– А факт не может быть вызовом?

– Зачем меня вообще запихнули в генератор? Ирруор сказал, что его излучение мне не подходит.

– Генератор тонких энергий – не универсальное средство. Он не может быть панацеей от всех болезней. Он просто восстанавливает энергетику организма в случаях значительных и резких затрат… Хватит спорить, спите оба. Потом приду – проверю.

Лиоран вышел.

Ира с беспокойством глянула на маура. Ирруор ни разу не открыл глаз, не посмотрел на неё, не сказал ей так или иначе ни слова. Он уже просто-напросто спал.

Она устроилась рядом, стараясь не прикасаться к нему, чтобы не тревожить. И заснула тоже…

2.

Манейр сидела возле пульта, на котором горела настоящая восковая свеча в каменном подсвечнике. Эрнианка занималась навигационными выкладками, а по большей части просто замирала надолго в безмолвии. Экран мерк, и тогда пульт тонул в полумраке, а рубка с её арочным декором становилась похожа на зал грубого замка на архаичной планете, где понятия не имеют о полётах в космос и обо всём разнообразии граней огромного красочного пространства за пределами примитивного, мрачного, жестокого мирка, затерянного на краю Вселенной.

Хивинч вошёл в рубку по своему обыкновению без предупреждения и на сей раз на удивление спокойно.

– Ты второй раз стреляла в меня из-за этого животного. Я тебя убью когда-нибудь.

– Вряд ли. Кто тогда будет защищать тебя перед отцом и всеми остальными?

– Это так ты защищаешь?

– Предотвращаю последствия для тебя. Сколько тебе говорить, чтобы ты оставил в покое маура? У него много связей, и приобрёл он их сам.

– Связи его не спасут.

– Что такое?!

– Ты внимательно смотрела сообщение, которое его девчонка захотела отправить на Землю?

– Разумеется. Она делала его при мне. Обычная болтовня, приветы родителям и подруге, несколько изображений Зарингара и прочего.

– Вот именно – и прочего. Ты рассматривала в с е изображения? Ты обратила внимание на одно из них? Астероидный пейзаж.

– Что?

– Т о т с а м ы й астероидный пейзаж. Это они там были! Только не пойму, каким образом выжили, я облучил это нищее корыто, которое обнаружил, насквозь! Там не должно было остаться никого живого!.. Ладно, может, я это узнаю, но сие уже не столь важно. Всё, звездец котёнку. Он должен исчезнуть.

3.

Прошло несколько дней.

Ирруор спал.

Лиоран заворачивал от внешнего люка делегации, которые намеревались навестить маура и терранку. Приходили уараги, тави, даже шихайты. Последние, впрочем, явились скорее из любопытства – узнать, чем всё закончилось. Приходили Ондрил и Гюйрен. Он отвечал на их вопросы, а внутрь корабля не пускал.

Ира иногда просыпалась, выбиралась из прозрачного саркофага энергоустановки, недолго прогуливалась по медотсеку, потом укладывалась обратно.

Ирруор спал.

Вначале он лежал неподвижно, потом начал, не просыпаясь, время от времени менять положение тела. Однажды, после очередной прогулки, Ира обнаружила, что он разметался, как раньше, и ей прилечь негде. Тогда она постелила покрывало на пол и легла рядом с капсулой, кое-как прикрываясь краем лёгкой ткани. Лиорану не пришло в голову снабдить её чем-нибудь из одежды. Правда, ей не пришло в голову об этом попросить…

– Эоро, – разбудил её самый прекрасный голос во Вселенной. – Что ты делаешь на полу? Ты же была в капсуле генератора – рядом со мной.

Она подняла голову и счастливо заулыбалась.

– Эоро! Я выбиралась погулять, а ты в это время так раскинулся, что я не поместилась обратно и не захотела тревожить.

– И потревожила ещё вернее – тем, что исчезла у меня из-под бока. Иди сюда.

Она села и с сомнением посмотрела на него. Край покрывала сполз.

– Иди скорей. – Золотые глаза сузились, словно от боли, и загорелись.

Она вскочила и подбежала.

– Я сошла с ума! Лиоран будет ругаться! Ты только-только пришёл в себя!

– Вот именно, что я пришёл в себя. Лиоран не будет ругаться…

Потом он обнял её и с удивлением всмотрелся в её лицо.

– Каким образом ты стала такой?

– Какой? Что ты имеешь в виду?

– Я полагал, что мне всю жизнь придётся сдерживаться.

Она поражённо уставилась на него.

– Ты так думал? И всё равно пошёл на это?!

Он молчал и улыбался.

Она не дождалась ответа и продолжила.

– Это странная история. Мои родители – на грани развода. Я не понимала, в чём дело, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда мама решила, что меня пора выдать замуж, и стала готовить к этому, то есть, рассказала про постельную сторону жизни. Мама флегматичная, плюс у неё провинциальное воспитание, очень жёсткое и консервативное, прямо-таки пуританское. А папа страстный, в нём есть примесь восточной крови. Мама учила меня иногда уступать мужу. Просто уступать, понимаешь? Она очень умная у меня, она всё понимала, но переломить себя не смогла, да и не считала необходимым. И вдруг обнаружила, что папа уже давно изменяет ей. Она обвинила в этом его. А мне подумалось, что здесь что-то не то.

Мне было недостаточно того, что она рассказала, и я полезла в книги. Она сама научила меня обращаться к специальной литературе, если что-то непонятно. А искать книги я умею, я же – библиотекарь. Я читала пособия по анатомии, психологии, а также дамские романы. И чем больше читала, тем больше понимала, что мама делала совсем не то.

Она ведь обижала, обделяла папу в э т о м вопросе, лишала его одного из проявлений своей любви.

Я совершенно не хотела в будущем начать обходиться подобным образом со своим любимым мужчиной.

Короче… Неожиданно мне понравилась тема, я же всё-таки вся в папу. До этого времени я шарахалась от одного названия мужского органа, буквально блевать тянуло… Прости…

Ещё короче… Года за три я полностью переломила своё пуританское воспитание, причём настолько, что перепугала маму. Она решила, что я пойду по рукам. По рукам я не пошла, мне хотелось сохранить себя для своего любимого мужчины. Я научилась э т и м управлять, хотя в нашей науке считается, что э т и м управлять невозможно. Я регулирую не полностью, но вполне достаточно для того, чтобы ни на кого не бросаться…

Ирруор только молча покачал головой. И это называется – необученная.

– …Она всё равно во мне разочаровалась, перестала меня понимать. Сейчас у меня с ней не очень хорошие отношения. Папа не в курсе, он мало бывает дома… Тогда же я впервые услышала песни ирландских групп и втрескалась в них по уши. Особенно полюбились композиции «The Pogues». Уж очень они мне соответствуют…

– Чем именно ты свою маму перепугала?

– Я начала заниматься аутоэротикой.

– Но это нормально.

– А она считает, что – нет.

Ира отвернула голову, словно сдавалась, подставляя горло. Он немедленно с огромной нежностью поцеловал это горло, возле которого часто-часто билась тонкая жилка.

– Я тоже оказался другим, нежели от меня ожидали.

– Но ты такой потрясающий – всесторонне! Чего же ещё они от тебя хотели?

– Например, того, чтобы я не объявлял айей земную девушку. И не ждал её так долго…

– Что такое – айя?

– Я сейчас тебе объясню самыми разными способами, айя амау. И словами – тоже…

4.

– Лиоран будет руга-а-аться…

– Хочешь посмотреть, как он ещё больше будет ругаться? Надевай покрывало и пойдём в коридор.

– ?

– Кто-то очень упорно хотел со мной потанцевать. М-м?

– О! У меня и музыки сейчас с собой нет.

– Ты можешь напевать. Что такое ты пела, когда шла сюда?

– Из индийского кинофильма, одну из моих любимых.

Они выбрались в коридор, взявшись за руки, осмотрелись, прислушались, переглянулись и засмеялись.

Он подмигнул ей, и она запела.

– На мангу сона чанди…

Она пела, бегала вокруг маура, пританцовывала и играла вскинутыми руками, изображая индийскую актрису. Ирруор смотрел на неё и улыбался – неудержимо и ослепительно. А потом неожиданно поймал её за талию и быстро поднял у себя над головой. Она радостно взвизгнула. Он опустил её на пол, и она продолжила кружить возле него.

Лиоран выглянул в коридор.

– Чем это вы тут заняты? Кто разрешил? Марш обратно в капсулу – оба!

Они дружно посмотрели на него с невинным видом.

– Спрячь свою клыкастую улыбку, Халеарн, а то лимон подарю. Очень большой и сильно недозрелый.

Ира сверкнула на эрнианина гневным взглядом и молча загородила собой маура. Потом оглянулась и присмотрелась. Лиоранова язвительность почему-то нисколько не задевала Ирруора. Ира успокоилась.

Но Лиоран захохотал, и она не сдержалась.

– Прямо так уж сразу и клыкастая! Динзиновой улыбки не видел? Вот там не зубы, а иглы! А тут что – так, слегка конические…

Теперь захохотали оба.

Лиоран первым прекратил смеяться.

– А теперь, кроме шуток, марш обратно!

Эрнианин решительно распахнул дверь медотсека.

Ира с умоляющим видом потянула маура за руку в том же направлении.

– Уступаю превосходящей силе, – с улыбкой проговорил Ирруор, позволяя отвести себя к саркофагу генератора.

– Не смеши меня, Халеарн. Ты скорее уступишь слабости, чем силе.

Лиоран кивнул на Иру…

5.

Катя Петрова шла пешком через весь город в отдел таорэн. Развевались растрёпанные волосы, когда-то русые, ныне крашенные в ярко-рыжий цвет, красная накидка и мешковатые чёрные брюки с рваными фигурными разрезами. У Кати не было никакой машины и совсем не осталось средств, местного общественного транспорта она боялась, ездят там всякие динзины и шихайты вида ужасного… Её все бросили. Катя Петренкова, у которой она была на подтанцовках, исчезла в неизвестном направлении. При одной мысли о том, чтобы обратиться к парочке гарайнов, Петрова впадала в тихий ужас.

Она чувствовала, что её жизнь не то чтобы летит, а этак потихоньку сползает под откос. Фигура расплывалась, теряя привлекательные очертания, непонятно с чего, ела она всегда немного, зрение стремительно падало, потребность в алкоголе и табаке росла, страх одиночества – также. Вот он, собственно, и оправдался, этот страх. Она осталась одна на чужой планете, где не знала никого и ничего, и о ней тоже никто по большому счёту не имел понятия.

Она допила последнее спиртное, прихватила с собой оставшуюся пачку сигарет, надела на себя относительно цивильное (сценическое бросила, ведь выступать больше не с кем) и пошла. К счастью, она знала, где находится здание отдела таорэн. Больше ей здесь обратиться было не к кому, она и из квартиры до сих пор выбиралась только в клуб и только вместе с Петренковой. Властные структуры она недолюбливала, но и особого отвращения к ним не испытывала.

Она сильно жалела теперь, что поддалась на уговоры подруги и очертя голову кинулась в авантюру. С другой стороны, чего она добилась на Земле? У неё была комната в общей квартире, оставшаяся от родителей, с недружелюбными соседями, которые третировали и даже пугали её. Занятия живописью и попытки поступить в вуз из-за садящегося зрения быстро остались в прошлом, та же участь постигла её вокал и учёбу в театральном кружке. Единственное, чем удавалось подрабатывать на жизнь – корректурой, которая вызывала у неё отвращение. На эту должность её устроила троюродная сестра, более активная по жизни.

Оставалось только сидеть и ворчать на своё невезение, а также во время чаепитий с немногочисленными подругами остроумно осуждать достигших хоть какого-то успеха людей за их мнимые и действительные недочёты.

Петренкова предлагала поучиться танцам на шесте, но Петрова на это не решилась, у неё были слишком крепкие и тяжёлые кости.

Пыхтя, она взобралась по пешеходному пандусу на эстакаду и решительно зашагала к центру города. Иногда она рассеянно сворачивала на проезжую часть и продолжала целеустремлённо переть вперёд, как танк. Машины объезжали её. Время от времени она останавливалась покурить, задумчиво смотрела вниз, опираясь локтями о бортик эстакады, потом, преодолевая одышку, шла дальше. Она не знала, что именно расскажет в отделе, ничего особенно важного ей не было известно. Она не знала, что предпримут в отношении неё, то ли депортируют на Землю, то ли помогут как-то устроиться здесь, и какой вариант из этих двух будет лучшим.

Эстакада была длинной, а впереди маячило ещё несколько таких же. На одной из обзорных площадок она остановилась и запела, не очень громко, просто для того, чтобы себя подбодрить. Поставленный оперный голос высокого тембра был слышен далеко и сразу привлекал внимание. Вокруг моментально скопилась небольшая толпа слушателей. Мявкающие мощные ферматы, над которыми подсмеивалась Петренкова, ни у кого удивления не вызывали.

Потом она наконец заметила, что уже находится не одна, обвела толпу сердитым взглядом прекрасных голубых глаз финно-угорского разреза и убежала. Она пока ещё была в состоянии бегать очень быстро…

6.

– Оэренгайны ушли.

– Совсем?

– Да. Их нет в системе звезды.

– Мне это не нравится.

– Был засечён сигнал передачи. Их кто-то вызвал.

– Всё равно мне это не нравится, – проворчала таор Аюлэймара таору Герхало. – Нужно выждать, прежде чем отпускать маура и землянку из-под охраны. А где корабль Халеарна?

– Ондрил зарапортовался, – с улыбкой ответил Инто. – Привёл его не сюда, а к себе на луну. Решил, что так будет надёжнее.

Силовое поле, прикрывающее здание, дрогнуло так, словно в него врезался на полном ходу по меньшей мере байк-трансформер. Оба таора с удивлением взглянули на экран. На газоне сидела и возмущённо трясла рыжими растрёпанными локонами маленькая полноватая женщина. Это была Катя Петрова.

При виде своей единственной надежды она последние несколько десятков метров пробежала бегом, а мерцания силового поля по причине плохого зрения не заметила, и налетела на невидимую упругую стену с разбега всем телом. Странная преграда отбросила её на траву. Катя не столько ушиблась, сколько растерялась и возмутилась. Что это за фокусы? Как ей теперь попасть в отдел?

Для неё открыли проход, она его не заметила, поднялась на ноги, небрежно отряхнула одежду, ругаясь на чём свет стоит, и пошла вдоль незримой стены, ощупывая её руками. В какой-то момент одна Катина рука провалилась в пустоту, Катя обрадовалась и устремилась в обнаруженный таким образом вход.

Перед самыми дверями здания она резко затормозила, сообразив, что не приготовила никакой вступительной речи, никакого объяснения своему визиту, никакого обращения или ходатайства. Она остановилась, раздумывая, потом свернула в сторону, к деревьям, намереваясь посидеть в сторонке на травке и не спеша всё обдумать.

За деревьями с другой стороны здания послышались голоса и смех. Кате стало любопытно. Она осторожно подкралась поближе…

7.

Ирруор спал, лёжа ничком и прижимая к себе Иру. Она проснулась и попыталась осторожно выбраться из-под его руки. Он не отпустил её. И не проснулся.

«Я тут недалеко. Мне нужно. Я быстро, я сейчас вернусь».

Он услышал, не просыпаясь – сильная бронзовая рука аккуратно разжалась.

Ира выкарабкалась из саркофага, вытянула следом за собой покрывало и завернулась в него…

Она уже намеревалась забраться на прежнее место, когда пришёл Лиоран.

– Улики не получилось, хитрый ты кот, но я этому очень рад. Зато твой фанат получил редкую запись с твоей необычной песней и моей жутко пафосной фразой.

– Во-первых, тише, он спит. Во-вторых, это о чём?

– Во-первых, он уже не спит, я это слышу. Во-вторых, он включил прямую трансляцию из рубки своего корабля в отдел таорэн – на тот случай, если бы Оэренгайны опередили всех остальных.

Она молча торопливо забралась обратно в капсулу, прижалась к Ирруору, закрыла глаза и замерла. Он снова обнял её.

– Много народу приходило нас навестить?

– Очень много, Халеарн. Ты сканируешь даже в таком состоянии?

– Я привык путешествовать в одиночку… Свяжись с Ондрилом, пожалуйста, пусть приведёт мой борт сюда. А то надо нанести ответные визиты, а нам переодеться не во что. Не говоря уж о том, что мой борт мне нужен при себе.

– Да, своеобразно у него соображалка сработала от нервов – отвёл твой корабль к себе на луну.

– А в таорэн наведаться можно и так, здесь пара шагов. Позабавятся нашим видом, но поймут правильно.

С этими словами Ирруор поднялся из капсулы и потянул за собой Иру, которая охотно вскочила. Инто и Хинку она всегда была рада видеть…

8.

Сторожевой контур позади здания дрогнул, Инто глянул сквозь стену, кто приближается, и улыбнулся. Он посматривал на дверь, но Халеарн с Жилкиной капитально застряли на газоне. Они целовались за деревом.

– Знаешь, как называется то, что сейчас происходит? – вопросила Ира, счастливо вздыхая в его объятиях. – На Земле это называется – медовый месяц.

– Всего месяц? Как-то скупо. Пусть будет хотя бы медовая тысяча. Лет. Вообще же это просто называется – радость жизни. Ира, радость моя, айя амау…

Катя Петрова выглянула из-за цветущего куста и увидела кахурского инфанта с какой-то девицей. Они бесстыдно лизались белым днём на глазах у всех. Катю обуял гнев. Почему одним всё, а другим фигу с маслом вместо целой жизни?! Она уставилась тяжёлым взглядом в спину девицы, которую нежно обнимал кахурианин, и пожелала ей от всей души сдохнуть самым страшным образом, какой только возможен.

Разумеется, девица не упала замертво тут же на месте, наоборот, эти двое, взявшись за руки, со смехом вбежали в здание таорэн, а Катю даже не заметили. А она между тем почувствовала себя очень плохо, зрение внезапно отказало почти полностью, голова закружилась. Катя молча осела на газон и замерла.

В здании Ирруор с Ирой подбежали к двери кабинета Инто и Хинки, кахурианин зашёл первым, Ира замешкалась в коридоре, поправляя своё импровизированное сари, и вдруг повалилась на пол.

Ирруор обернулся к ней, и тут его остановил страшный окрик Инто:

– Стоять!

Ирруор удивлённо оглянулся. Это ему таор таким тоном?

– Стой, Ирру. Это энергетическое нападение, тут я разберусь, а ты лучше не приближайся. Ты сейчас несколько не в адеквате, ещё ненароком на себя заберёшь. Знаю я ваши кошачьи свойства.

– Меня мутит, – прошептала Ира, сидя на полу.

– Где? – быстро спросил Инто, поднимая её на ноги.

– Желудок. Как будто что-то порченое съела и траванулась…

Инто быстро отвёл её к диванчику, уложил и прижал свою ладонь к её солнечному сплетению.

– Лежи тихо, не бойся, ничего страшного.

Никто не заметил, как Хинка исчезла из кабинета. Она быстро возвратилась, с отвращением волоча за шкирку Катю Петрову, как обгадившееся животное. Мускулы у маленькой, хрупкой с виду тайрианки были железные. Страшный удар, нанесённый изящным кулаком, отправил Катю в нокаут.

– Хинка! – резкий окрик Инто заставил тайрианку опомниться.

У таора Хинкеорно Аюлэймара в жизни была только работа, с личными отношениями всё оставалось сложным уже долгое время, и она буквально зверела, когда кто-то покушался на чужую любовь.

– Это она ударила Жилкину, – сквозь зубы процедила Хинка и отошла в сторону, с силой сцепив руки за спиной. – Скотина.

– Погоди, я разберусь, – сказал Инто. – Случайно ударила?

– Сознательно! Немедленно на депортацию, или я её попросту убью.

– Если к тому моменту от неё останется хоть один целый клочок, – очень ровно заметил Ирруор.

– Я сейчас разберусь, – повторил Инто и унёс Иру в одно из соседних помещений к ванне. Её пробил жестокий кашель, а затем начало выворачивать.

– Ш-ш-ш, спокойно, сейчас всё пройдёт, – приговаривал он, удерживая её над металлической ёмкостью. – Это организм очищается, у тебя неплохая природная защита.

Когда кашель утих, Инто уложил Иру в капсулу генератора и позвал Ирруора.

– Посиди возле неё, только не прикасайся пока, а я выясню, что произошло…