Текст книги "Утро бабочки"

Автор книги: Елена Минькина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

35

Разговор с подругой отнял много сил. «Почему я все-таки продолжаю осуждать ее и за что?» – думала Маринка. И тут ее осенило, да, она осуждает ее за отношение к погибшему сыну. Значит, у нее та же проблема, надо ее решать.

Маринка набрала телефон Селены.

– Привет, это я, Маринка. Селена, мне необходимо попасть на шабаш. Я хочу поговорить с моей Ольгой.

– Ты что, с ума сошла? Ты же давно выкинула ее из сердца. Она не человек.

– Неправда, Селена, она человек и она должна знать правду обо мне. Скоро Он ее выкинет, что с нею будет? У нее никого нет.

– Ты даже себе не представляешь, что такое его дети. Они не пропадают, они продолжают служить Ему всю жизнь до глубокой старости. Я тоже пыталась спасти свою дочь, сейчас она сидит в тюрьме. Ей давно светит смертная казнь, но ее отменили. Это монстр. Она даже в тюрьме убила двоих, а сколько на ее совести людей – и не счесть. Лучше бы я ее в детстве сама задушила.

– Что ты говоришь! Я в это не верю. Она была обыкновенной девочкой, я хоть мало ее воспитывала, но помню.

– Ее гены ужасны, это зло. Оно прячется под детской личиной, а потом вылезает.

– Селена, а как же Алиса? Вон смотри, она возле Аллочки и это сплошная любовь, нет ни капли зла.

– Маринка, не верю я ей. Вот посмотришь, стоит только появиться Хозяину, и ее сущность проснется. Мне страшно за книгу и вообще за всех нас. Баба Алла уже живет в другом мире, ее фактически нет, она вся в своей книге, она полностью ушла в себя. Алиса принимает людей так же успешно, как и баба Алла. Но мне стало очень страшно, Он ждет, когда она станет Хранителем. Она книгу не читала, а способности у нее огромные, таких не было еще у Хранителей. Через два года начнутся события, вот помяни мое слово. Я долго ведьмой была, можешь мне поверить, уж я-то знаю. Маринка, мы с тобой ведьмы, ты, надеюсь, не забыла это?

– Я помню, особенно в полнолуние, мне очень плохо, я перестаю спать, а ты как?

– Я тоже, это наше проклятье. А теперь подумай, как мы будем умирать? Может об этом еще рано говорить, но мне становится страшно. Кому мы передадим нашу силу? Без этого наша смерть станет адом.

– Селена, а как ты думаешь, я смогу Сереже показать шабаш?

– Нет, простой смертный это увидеть не сможет. Он даже подойти близко не сможет, нечисть его заморочит. Они людей по запаху различают. А от нас с тобой запах другой идет, нас не тронут. Ты можешь показать ему, как ты летаешь.

– Селен, мне обязательно надо будет поговорить с дочкой, не смогу я дальше спокойно жить.

– Ладно, подойдешь к концу церемонии, когда он будет с посвященной на ложе кувыркаться, раньше нельзя, Он под контролем все держит. У него подлых дел невпроворот, ему о нас думать некогда, поэтому нам лучше о себе не напоминать. 21 июня чтобы в деревне была. Сергея лучше не бери, а то увяжется с тобой, потеряешь мужика, а вы только жить стали. Я тебя мазью специальной натру, чтобы дух от тебя злой шел, тогда нечисть на тебя внимания не обратит. Ой, Маринка, заболталась я совсем, мне бежать надо. Перезвони попозже.

36

Вечером Маринка ждала Сергея, а он все не приходил. А в восемь часов раздался телефонный звонок. Маринка сняла трубку,

– Я слушаю Вас.

– Слушаешь? Так вот лучше слушай. Ты думаешь, ты меня победила? Все равно он будет мой, это временно, я устрою тебе веселую жизнь.

Сердце у Маринки болезненно сжалось. «Это его бывшая любовница, угрожает мне, значит, обратится к колдунье. Бедная девочка, не знает как это страшно». Как странно, у Маринки к ней не было никакого зла.

– Послушайте, Ира, ведь это все-таки мой муж, а не ваш. Найдите себе другого, вы ведь еще молодая, у вас все впереди.

– Конечно, когда он столько денег отхапал, нашла дуру!

– У вас не получится приворожить его, потому что я сама ведьма, так что зря оставите деньги у колдуньи.

На том конце провода замолчали. Потом Ира собралась с силами и продолжала:

– Ах, вот почему он к тебе вернулся! Приворожила его, он уже был мой. Он мне говорил, что не спит уже с тобой.

– Представляешь, спит. И более того, я скажу тебе первой, об этом еще никто не знает – я беременна. И у меня будет сын. Мы, ведьмы, с первого дня знаем это. Бурная ночь в поезде дала свои плоды. Я про тебя все знаю, Сережа рассказал. Теперь мы больше не обманываем друг друга. Ира, я против вас ничего не имею. Но лучше оставьте нас в покое. Я смогу защитить свою семью.

– Стерва. – Короткие гудки раздались в трубке. Бросила трубку, устало подумала Маринка. Настена делала уроки в своей комнате, Маринка сидела на кухне одна, и мысли ее были о Сереже. Она не волновалась о нем, видно ему тоже сейчас нелегко, хочется побыть одному, ведь сейчас он ломает свою привычную жизнь. Он не разрешил ей продавать ожерелье. Маринке и самой не хотелось с ним расстаться. Она больше не сожалела о прошлом. Ведь тогда ей посчастливилось пережить такие моменты, которые простой человек даже и представить себе не может. Они в один момент стали сказочно богаты. Раньше чувствовала себя какой-то ущербной, но теперь и она произвела какой-то вклад в семью, конечно, хотелось бы просто заработать. Все зависит от того, как она к этому относится. Почему у нее в душе постоянно присутствует чувство вины? Ей еще пока не понятно это, надо спросить у бабы Аллы. Но теперь она другая, решение принято, они с Матреной откроют свой центр, и главное, можно помогать людям. Столько людей, которые бродят впотьмах и уходят из жизни от отчаяния. Но не помешает ли ей ребенок? Нет, не должен, ведь это радость, радость не может быть помехой, все трудности придумывают себе люди. Я пока не скажу Сергею, что беременна. Столько лет ее донимала свекровь, все ждала внука. У Маринки всегда рождались девочки. Благодаря своему дару она знает пол будущего ребенка. Если бы об этом знал Сергей и его мать, наверняка бы Машка не появилась на свет. С самого начала она знала, что родится девочка. Тогда баба Алла не советовала так ее называть. Она говорит, что лучше будет, если ребенка назовут нейтральным именем, тогда он получит более счастливую судьбу, но в то время она в это не очень верила. Теперь это ее беспокоило. Сергей назвал ее так в ее честь, неужели Машке достанутся ее трудности? Сейчас она начала понимать, что дети напрямую связаны с родителями. Она в своей жизни тоже решала мамину проблему, и, так же как и мама, чуть не ушла из жизни. Видно, не сильно она хотела умирать, и Бог послал ей Матрену, которая спасла ее. Страшно подумать, что ее доченька побежала бы по тому же кругу несчастья и разочарования. Маринку передернуло от воспоминаний. И тут раздался телефонный звонок.

– Сережа? Наконец-то.

Но в телефоне молчали, она слышала только тяжелое дыхание.

Значит опять Ира. Нет, это уже слишком, девчонка просто обнаглела.

– Алло, говорите, иначе я положу трубку.

– Мариночка? Это я – твое счастье. – Голос мужчины казался ей знакомым. Это Димочка! Господи, каков наглец, еще звонит.

– Ты оклемалась, девочка моя? Даже представить себе нельзя, что такое произведение могли уже сожрать черви. Ты огорчила меня, детка, мы так не договаривались. Когда ты приедешь? Хочешь, мы будем одни, Игорька не будет? Честно сказать, мне не хочется тебя делить с ним. Когда он тебя трахал, я еле сдерживался, чтобы не скинуть его с тебя. Но, как ты помнишь, я в это время тебя фотографировал. Ты даже не можешь себе представить, какой откровенности эти фотки. А когда ты отсасывала у Игорька, закрыв свои зеленые глазки, у тебя на лице читалось такое удовольствие, как будто ты пломбирчик ела.

У Маринки от отвращения закружилась голова, еще слово, и ее просто вырвет. Как ответить этому подонку? Она ведь знала, что просто так он не оставит ее в покое. Она боялась за Сережу. Он может убить его. Что же ей делать? В горле у нее пересохло, она заговорила глухим от волнения голосом:

– Дима, послушай, Сережа в курсе, он все знает. Светка подтвердила ему, что вы все подстроили.

– Ты хочешь сказать, что эта тварь меня предала? Ей видно мало того, что с нею произошло. Эта сучка не посмеет мне помешать. Да твой муж, когда все увидит, поймет, что вы с ней сговорились, такое нельзя подстроить. Я тебе даю день на размышление, вернее ночь и утро. Я днем просыпаюсь. Буду ждать тебя, да и денег захвати, я тут поиздержался. А то, что твой знает или нет, роли не играет. Ты только подумай, ведь я очень искусный фотограф. Одно дело рассказать, а другое дело увидеть. Разве может женщина без сознания стоять на карачках и орать от удовольствия? Я ведь все на магнитофончик записал, так сказать озвучил. Ты думаешь, мне нужна была мертвая кукла? Нет, дорогая, ты все делала сама, правда, выполняя мои команды. Там был сплошной оргазм. Твоя киска истекала от удовольствия, ты относишься к тем редким кошечкам, которые испытывают каскад оргазмов. Каждая корчит из себя огонь, демонстрируя оргазм за оргазмом, но, как правило, фальшивый. У тебя пляшет каждая клетка, если я не получу тебя, я убью тебя, или еще лучше, твоего мужа. А еще лучше, я испорчу твою Настеньку. Ты знаешь, мне всю жизнь доставался второй сорт, надеюсь, она еще не испорчена? Судя по твоей сексуальности, девчонка должна рано созреть.

Ноги у Маринки подкосились, сердце забилось так сильно, что ей казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Опять западня.

– Чего замолчала? Прониклась? Ты мне можешь скоро надоесть, я быстро пресыщаюсь, к тому же ты уже не первой свежести. Поэтому, когда я наиграюсь, я оставлю тебя в покое, что тебе стоит, только расставить ножки и дать мне то, что будет моим в любом случае. Но если ты хочешь устраивать трагедии, то это твое право. Итак, еще раз. Ты приедешь завтра. Я покажу тебе фотки, а затем, по твоему согласию, ты мне дашь то, что я хочу. Подчеркиваю, по твоему добровольному согласию. Потому что ты поймешь, что если это увидит муж, то ему будет очень трудно поверить в твою невиновность. Но даже если и это не сыграет, то я возьму в союзницы твою горячо любимую тобой свекровь, если и тут прокол, я трахну твою дочку, хотя видит Бог, я не педофил. Я думаю, все будет хорошо. Подумай, если Сережа еще и поверит тебе, то свекруха навряд ли. Разве ты сможешь получить от мужа то, что дам тебе я? Ты так орала от удовольствия, когда я трахал тебя, я часто прослушиваю это. Эту запись я приложу к фоткам. Кроме крика экстаза ты как молитву повторяла: еще, еще. Я постоянно слушаю это, когда сплю с проститутками, они учатся у тебя, и сами заводятся, как сумасшедшие. Смею тебя порадовать, там ясно звучит твой голосок, ты просишь потрогать те или иные места, я бы даже сказал, руководишь процессом. Тебе одного мужика явно мало, мы с Игорьком так распалили тебя, ты нас так уездила, что я не помню, как отрубился. Хотя первый, кстати, вышел из игры Игорек. Этот эпизод самый счастливый в моей жизни. Но что, молчишь? Ведь я чувствую, как ты меня хочешь. Ну, все, кстати, уже полночь, а судя по нашему разговору, мужа еще нет. Что терять тебе, моя крошка? Ну, до завтра, не буду отнимать у тебя твой сон. Завтра ты должна хорошо выглядеть, ты должна мне понравиться, хорошо потрудиться, просто так в этой жизни ничего не бывает, за все надо платить, спокойной ночи, любимая.

Короткие гудки, наконец, прервали его речь. Если сказать, что Маринка была полностью разбита, это ничего не сказать. Она была убита, растерзана. Она смотрела невидящим взглядом перед собой, не в силах пошевелиться. Но сколько ни сиди, этим делу не поможешь. Наконец добралась до кровати. Вот как бывает – ее мир, такой счастливый, такой замечательный, рухнул. Она сейчас там, где была и всегда, она в безвыходном положении. Маринка слышала, как пришел Сережа, как разделся, нырнул к ней под одеяло и осторожно прижался к ней.

Он не хочет меня разбудить, ну и слава Богу. Сейчас она не может с ним разговаривать, она не знает, как лучше поступить. Уже через пять минут Сережа спал крепким сном. Маринка всегда удивлялась, как быстро засыпал ее муж. Она так любила его! Что ей делать? Что? Конечно, о смерти не может быть и речи, хватит уже. Она встала, тихонько прошмыгнула на кухню и позвонила Матрене.

– Маринка, что случилось? Уже первый час ночи!

– Матрена, все пропало.

И Маринка во всех подробностях рассказала Матрене, в какую историю она попала.

– Марин, что бы сейчас сказала Аллочка?

– Лучше правды ничего нет. Но она убьет наше счастье.

– Марин, до этого правда не убивала, а помогала тебе, а вот ложь убивала. Спасибо Димочке, он опять дает тебе урок правды. Сама судьба дает. Выбирай, Маринка, с кем ты: с Сатаной, или с Богом. От этого у тебя и результат будет.

– Матрен, ладно, если Сережа и поверит, то как же свекровь?

– Марин, а это не должно тебя волновать, это не твое дело. Как только ты о ком-то думаешь в таком ключе, ты берешь чужую ответственность на себя. А тебе это надо? Что тебе от того, что она о тебе плохо думает? Можно подумать, что раньше она тебя боготворила. Какая тебе разница? Думай о себе.

– Ладно, а как же дочка?

– Я тебя уверяю, это Димочка от бессилия, он только грозится. Живет за счет теток, сам из себя ничего не представляет, я тебя уверяю, он еще и трус. Попроси Фиму с ним разобраться, вот и все решение.

– Матрен, какое счастье, что ты у меня есть! Я бы сейчас с ума сошла, если бы не ты. Кстати, тут еще и Ира грозится.

– Ну, Бог с ней, пусть грозится. Это ее дело, главное не злись на нее. Постепенно все эти люди уйдут из твоей жизни, это отголоски прошлого.

– Матрен, а я беременна.

– Вот это радость, я тебя поздравляю! Наверно, девушку очередную родишь.

– Нет, Матрен, мальчика, я уже знаю.

– Мальчика!?

Сережа стоял в дверях кухни и глупо улыбался. – Ты родишь мне сына? Откуда ты знаешь, Аллочка сказала?

– Ладно, Матрена, спасибо тебе, видишь, мне моего мужа сам Бог послал, чтобы я с ним разобралась и все ему рассказала, я завтра тебе позвоню.

Мысли у Маринки лихорадочно забегали:

– Что он слышал? Давно он здесь? Нет, я не хочу его в это впутывать. Правда правдой, но что на фотографиях? Сначала, я должна на них взглянуть. Не могу я рисковать, не могу.

– Марин, ну ты что молчишь? Я же все слышал, ты сказала, что беременна… Послушай, это от меня?

– Сережа, у меня дар знать об этом с первого дня. Это действительно так, но еще рано об этом говорить, ему всего-то три дня. Я про все свои беременности знала с самого первого дня.

– Но даже врачи не могут сказать о том, кто родится, как ты это видишь?

– Понимаешь, я не вижу ребенка, но я знаю, что будет так, знаю и все. Я же никогда не учила заклинаний, но я их знаю. Не сомневайся, это точно мальчик.

– И ты знала, что родится Машка? Мы же мальчика хотели.

– Знала, понимаешь, я не могла ее убить из-за пола. Какое счастье, что я не сделала этого.

– Да, конечно, но ты помнишь, как мы тогда трудно жили?

– Сережа, что ты хочешь? Я не могу вернуть прошлое и убить там нашего ребенка.

– Ладно, Маринка, не злись, прости, это я так спросил, машинально. Но пойдем спать.

Резкий звонок телефона прорезал ночную тишину. Маринка лихорадочно заметалась по кухне, ища телефон, хотя он стоял перед ней.

Кто это? Неужели Дима? Может что с дедом?

Сергей спокойно снял трубку.

– Это тебя. Из больницы.

Маринка схватила трубку.

– Это я, помните меня? Я медсестра.

– Да, да, я ждала вас вечером, но что вы там делаете? Ваша смена ведь уже закончилась. И почему так поздно звоните?

– Я вынуждена была остаться, моя сменщица заболела. У нас людей не хватает, у всех дети, попросить некого, а я с радостью. Простите за поздний звонок. Конечно, надо было завтра позвонить, но мне так страшно. Марина, ваша подруга умрет, я сейчас видела возле нее то, о чем мы говорили.

– Светка!? Но с ней же все в порядке. Она прекрасно себя чувствовала.

– Я, дочка, еще ни разу не ошиблась. Уж как мне от этого проклятого дара избавиться, и не знаю. Я сама с ними умираю. Меня этот страх добил совсем. Чувствую, что и моя жизнь уходит, когда я вижу это. Видно, права ты. Надо мне работу менять.

– Я билеты вам купила, через неделю обо всем этом у бабы Аллы расспросите, я думаю, и с этим она вам поможет. Спасибо вам.

Она положила трубку.

– Сережа, Света завтра, послезавтра умрет. Надо подумать о Дашеньке. Может заберем ее к нам? Пусть Машке сестричка будет, они ровесницы.

– Подожди, мистика какая-то. Тебе что, врач звонил?

– Нет, медсестра. Мне трудно тебе это объяснить. Ведь ты всю жизнь жил, не соприкасаясь с такими вещами, ты их просто игнорировал. А они есть. В нашей жизни много непознанного и необычного. Эта медсестра знает, когда человек умрет. Я тоже могу сказать это. С таким даром жить очень тяжело. На мое счастье, я очень редко вижу умирающих, мне кажется, я бы тоже сошла с ума.

– Марин, ты чего-то боишься, ты сама не своя, это из-за Светки? Ну, сама подумай, как она жить будет с таким лицом? Фима узнал, ее травмы невозможно убрать пластикой. Он любит ее, но и он живой человек. Ему приходится отворачиваться от нее, чтобы не видеть ее лицо. Я вообще не понимаю, что он в ней нашел. Представляешь, ему тридцать, а она у него первая женщина. У него что-то с психикой. Если бы Светка его в кровать не затащила, он до сих пор в «девках» ходил бы. Я сегодня с ним на работе разговаривал, он мне все рассказал. Светка к нему сама пришла домой, придумала что-то про документы мужа, как будто тот их в машине забыл. Пока Фимка бегал в машину, она вино открыла и наверняка что-то ему подсыпала, он с одного бокала сразу вырубился, а очнулся с ней в постели.

– Господи, – думала Маринка, – что же они такое сыпят?

А Сережа продолжал:

– Фимка испугался очень, ведь жена шефа. А она его стала шантажировать, сказала, что мужу расскажет, что он ее в кровать затащил и изнасиловал, а в подтверждение объявила ему, что видела родимое пятно пониже спины. А позже он сам привязался к ней. Она к нему бегала, как только у него выходной был. Оказывается, Фима панически боялся женщин. Какую-то моральную травму в детстве перенес. С тех пор к девушкам не подходит, а Светка, сама не зная, вылечила его.

– Сережа, а вот дочка ее как жить будет, что ты думаешь об этом?

– Ну что тут думать, конечно, мы возьмем Дашку к себе, теперь мы можем это себе позволить, если, конечно, с ней и вправду что-то случится. Еще мы можем поискать родителей Миши, правда, говорят, они даже на похоронах не были. Я как-то ничего не знаю о них. Марин, уже три часа ночи, а завтра у меня опять тяжелый день, пошли спать.

Маринка подумала:

– Сергей ничего не слышал. Я не буду ему ничего рассказывать, это же не обман, просто промолчу об этом, и все. Я сама должна взглянуть на эти снимки. У меня есть три тысячи долларов, про них Сережа не знает, попробую выкупить фото у Димки. Я должна буду сделать это во что бы то ни стало. А вдруг правда все, что Димка говорил? Только счастье пришло, нельзя допустить, чтобы он его разрушил. Боже, и зачем только я поперлась туда? Зачем послушала Светку? Да, любовника захотела, какая же я дура!

– Марин, ну о чем ты все думаешь? Я это даже в темноте чувствую.

– Спи, Сережа, это я так, столько событий произошло. И рожать мне что-то страшно.

– Ты что, первый раз что ли? Тебе это раз плюнуть.

– Сереж, ты только не говори никому о моей беременности, это примета плохая.

– Да не бойся, я знаю, а Матрене ты сразу все разболтала.

– Матрена не в счет, она проверена. Она скорей сама умрет, чем мне навредит. Правда, давай спать, а то завтра тебе тяжело будет на работе.

37

Утром Маринка проснулась вся разбитая. Голова раскалывалась, она подошла к зеркалу и удовлетворенно взглянула на себя. Ну и видок. Чем хуже сейчас она выглядит, тем лучше. Она ни за что больше не ляжет в постель к Диме.

Скорей умру, но спать с ним не буду. Он жадный, с него хватит и денег.

Она покормила и собрала детей, сегодня Настя отведет Дашу в садик сама. Эта девочка очень тревожила ее, видно все пережитое оставило на ней свой отпечаток. Сейчас не до нее, сейчас надо спасать всю эту счастливую жизнь, иначе, если они с Сережей расстанутся, и самой Даше будет плохо, тогда ее точно придется сдать в детский дом. Как странно, она тоже никогда не спрашивала у Мишки, где его родители, может, живы, и тогда девочку можно пристроить к ним. Надо сегодня поговорить со Светкой, уж она знает. Бог даст, может все обойдется, вдруг медсестра перепутала, и Ангел Смерти приходил к кому-то другому, а не к Светке?

Маринка залезла в шкаф, там в ее старенькой курточке лежали ее сбережения на «черный день». Вот он и наступил этот ее «черный день». Как хрупко счастье! Как легко его разрушить! Она достала свое старенькое платьице в белый мелкий горошек. В нем ей было стыдно выйти на улицу, но ничего не поделаешь, так надо. У нее в голове созрел план: ни за что не допустить постель с Димочкой. Она решила сделать из себя старуху, чтобы отбить у него всякое желание, надо прикинуться больной. Она умело нарисовала синяки под глазами, коричневым карандашом нарисовала не существующие морщинки у глаз, засыпала все бледной пудрой, отчего синяки под глазами стали ярче. Лицо приняло изможденный вид. Волосы она закрутила в тугой узел, как это обычно делали бабушки. Слава Богу, она вчера не помыла голову. Надев платье, она подошла к зеркалу, и стала придирчиво себя осматривать. Результат ей явно понравился. Она прошла на кухню, нужно было заставить себя чего-нибудь съесть. Холодильник был забит под завязку. Маринке всегда нравилось, когда у них дома был большой выбор продуктов. Еще в детстве, когда она работала у чужих людей, она заметила, что у полных женщин холодильник был всегда пуст. Они ненавидели продукты, как будто в них была причина их толщины. С тех пор, став взрослой, Маринка всегда стремилась наполнить холодильник. Это изобилие приводило ее в восторг: во-первых, она знала, что только у стройных людей холодильник забит, а во-вторых, она еще помнила те времена, когда на обед у нее был только чай с сахаром. Конечно, кто-нибудь мог с ней и поспорить, но она свято в это верила, ее фигура не портилась ни от еды, ни от родов. Наскоро проглотив бутерброд с колбасой, она отправилась к Димочке. Надо прийти пораньше, это тоже была часть ее плана. Она знала, что Дима любил поспать, на работу он не ходил, жил за счет женщин. Поэтому от раннего визита он будет не в духе, на шалости его не потянет.

Москва уже давно проснулась и жила своей бурной жизнью. Маринке эта жизнь очень нравилась. Но все же ее все время тянуло в лес. Там она чувствовала себя в безопасности. В Москве все непредсказуемо, не знаешь, что ждет тебя в следующую минуту, какой сюрприз она тебе приготовит. Маринка видела людей своим особым взглядом, в любую минуту она могла включить или выключить эту свою способность. Она по своему желанию могла увидеть настоящую сущность любого человека. Она могла часами бродить среди людей, зная про них то, что, как им казалось, не может знать никто. Она видела, что из себя представлял каждый человек. На Востоке это называли аурой человека. Маринка называла это сущностью. Она безошибочно могла сказать, у кого радость, у кого горе. У злого человека сущность была ярко-красного цвета вперемешку с грязно-серым. От таких людей Маринка держалась подальше. В полнолуние улица полыхала в большинстве своем красным цветом. У каждого человека она могла меняться в зависимости от того, какие эмоции испытывал человек. Как подвержены люди влиянию луны! Сейчас было как раз полнолуние. А значит, все низменные чувства Димочки были обострены. Конечно, это было плохо, но не могла же она попросить его потерпеть дня три. Маринка выключила свое особое зрение и нырнула в метро. Уже давно Сережа просил сдать на права. Но она боялась, что не сможет научиться водить автомобиль. Все предметы, которые ее окружали, она представляла себе по-своему. Машина напоминала ей чем-то очень агрессивное существо. Она была для нее живой. Аллочка ругала ее за это. Смешно, Аллочке больше ста лет, а она рассуждает о прогрессе более современно, чем Маринка. Конечно, надо справиться с этим страхом, ведь машина – это новая степень свободы, да и сумки не надо таскать. Сейчас Маринка все тащит сама, изредка, в выходной они с Сережей закупают продукты на неделю. Ей жалко, что муж вместо отдыха тратит на это свое время.

Наконец ее остановка – Водный стадион. Маринка больше не включала свое зрение, она спешила. Она очень боялась идти в эту неприветливую квартиру, но выбора не было. Маринка очень волновалась. Она подошла к обшарпанной двери, нажала дрожащей рукой на звонок и стала ждать. Она знала, что Димочка скоро ей не откроет, ему надо еще проснуться, вчера он был явно пьян, она почувствовала это по голосу. Наконец-то, когда она уже стала терять терпение, дверь открылась. Перед ней стоял Димочка в домашнем халате, он с удивлением взирал на нее.

– Ты? Что с тобой? Во что ты превратилась?

В душе Маринка ликовала, ее план начал работать. Так, она ему явно не нравилась.

– Я же сказал тебе – приходи во второй половине дня, ты же знаешь, я сейчас никакой.

– Дима, у нас горе, Светке плохо, она может не выжить, мне надо быть у нее в больнице, к тому же приболела я, врачи не знают, как это лечить, какая-то странная болезнь, вот на СПИД анализы сдала, жду.

Он казалось, не расслышал ее последние слова.

– Так сучке и надо! Кинула меня, я надеялся на ее деньги, а она смылась.

Маринка болезненно поморщилась:

– Но у нее не было выбора…

– Да знаю я вас,… – Он грязно выругался. – Вы все подлые создания, ищете во всем свою выгоду. Эти слова очень удивили Маринку, пока выгоду искал только он, но в ответ она промолчала. Сейчас она не должна лезть в бутылку. Она покачнулась и схватилась за стенку в коридоре, надо было как можно правдоподобней изобразить больную. Кажется, это ей удалось.

– Что с тобой?

– Я же тебе сказала, я очень больна, еле до тебя доехала, неужели ты не видишь?

– Да, видок у тебя еще тот. Я тебя с трудом узнал, если бы не твои глазищи, таких ни у кого нет, по ним только и узнал.

– Дим, отдай мне фотки, не порти мне жизнь, хочешь я куплю их.

Глаза у Димочки засияли жадным огнем.

– Да, спать мне с тобой что-то явно не хочется. Но деньги мне нужны, ты богатая сучка.

– Дима, откуда? Ты же знаешь, контракт провалился. Мужа убить могут.

Маринка блефовала, она надеялась, что он не в курсе, ведь со Светкой он не виделся, а кто ему еще правду расскажет? – Мы нищие, Дима. Я вот на работу выхожу, надо семью кормить.

– Ничего не знаю. Это твои трудности. Мое дело маленькое, я покажу тебе, что я продаю, пошли.

Они зашли в комнату. Там все такой же беспорядок, пахло чем-то кислым, воздух был спертый.

– Садись на кровать. – Он включил телевизор.

Господи, он все снял на камеру. Какой ужас! – подумала Маринка. И тут она увидела, как в телевизоре появилась она, собственной персоной. Выглядела она пьяной, но на ногах стояла хорошо, подошла к кровати, где сидел Димочка с Игорьком. Кто же снимал? Тут ее словно током ударило – Светка. Ведь больше никого не было. А они все говорили про фотографии, а тут целый фильм. И Светка – сволочь, ничего не сказала ей. Они явно что-то говорили, но слов не было слышно, вместо них лилась спокойная музыка, под нее Маринка и начала раздеваться. Маринка увидела себя со стороны, Господи, как хорошо она тогда выглядела. Неужели она все это делала сама? Маринка в телевизоре раздевалась, аппетитно покачивая бедрами. Вот на ней уже ничего не осталось. Мужчины смотрели на нее с восторгом. Наконец Игорек очнулся и начал быстро раздеваться, за ним Димочка. Они явно спорили о том, кто будет первым. Маринка лежала на кровати, широко разведя ноги и приглашая обоих повеселиться. Она явно хотела этого. Она принимала различные сексуальные позы и видимо сама выбрала первого, это был Димочка. Маринка в ужасе смотрела на это все. Где же она все это видела? Да, конечно, шабаш, так вела себя нечисть на шабаше. Вся ведьмина сущность сейчас была видна в ней. Вдруг музыка исчезла, и включились другие звуки. Женщина на экране вытворяла такие вещи, она так стонала и орала, испытывая оргазм за оргазмом, что сомнений не осталось никаких, она сама этого хотела.

Маринка заплакала. Грим начал сползать с нее сине-коричневыми красками. Димочка был возбужден до крайности, он часто и шумно дышал, казалось, она слышала стук его сердца. Он смотрел на Маринку и уже видел обман – с нее сползали морщины, ненакрашенная она была еще прекрасней. Маринка тут же поняла свою ошибку. Но было поздно – Димочка уже рвал на ней платье. Старенькое платьице без труда расползлось на две половинки, он также поступил с ее трусиками и лифчиком. Ее умело скрученный пучок рассыпался по плечам каскадом прекрасных волос. Маринка была оглушена происходящем. Ужас сковал все ее существо. Вошел он в нее грубо и также грубо овладел ею, при этом грязно ругаясь.

– Обмануть хотела, сучка?! Ты у меня вылижешь все, я тебе устрою счастливую семейную жизнь. Сегодня во все дырки тебя поимею.

Маринке было очень больно, она не могла найти в себе силы, чтобы остановить все это. Она лежала как кукла, без движения и ждала, когда же, наконец, этот кошмар закончится. Но откуда он брал силы? Ей все время было больно, он входил в нее снова и снова. Ей казалось, что время остановилось. Вдруг он резко ударил ее по лицу.

– А ну, стонать, сучка. Я тебя купил, как проститутку, говорю стонать, а то убью.

Она начала стонать, но уже от боли.

– Так, так, добавь страсти. Отработаешь, отдам тебе пленочку, ах, как же ты хороша! Не могу понять, что же в тебе такое есть, от чего я с ума схожу. Я бабам счет потерял, но ты особенная. Давай, быстро раком становись.

Маринка послушно выполняла команды. Мыслей больше не было никаких. Она просто умерла. Весь ее счастливый мир рухнул. Мозг твердил: «Убить, убить». Она знала, как это сделать. Эта мразь через мгновение свалится мертвой, это так легко. Она быстро стала шептать слова самого сильного заклинания на смерть. Не прошло и минуты, как оно начало действовать. Он удивленно посмотрел на нее. Она догадалась, он понял, что умирает. Люди это всегда чувствуют. Да, все кончено, он кулем свалился с нее. По телевизору оргия была в самом разгаре. На нее смотрело лицо, ее лицо, разгоряченное страстью, выкрикивающее какие-то непристойности. Она встала, покачиваясь, подошла к телевизору и выключила его. – Я убила его, я убила свою жизнь, все кончено. Сатана одержал победу, теперь я принадлежу ему. На шабаше я подпишу контракт. Конечно, я не отдам ему судьбы своих детей, пусть он возьмет мою судьбу. Мне кажется, я и так всю жизнь служила ему. К чему было все? К чему я упиралась? Ведь говорила же мне Селена, что устоять перед ним невозможно. Теперь я просто обязана приехать на шабаш. Каждая ведьма раз в три года обязана посещать его. Пока она не использовала заклинаний, она была от этого свободна, но теперь над ней власть. Как теперь она все расскажет Сереже? Надо позвонить Селене, больше она ни с кем не может поделиться. Матрена хотела, чтобы она все рассказала Сереже, но она ее не послушалась, ей не хотелось признаться Матрене в случившемся. Свидетель Хранителя – ведьма. Она должна сложить с себя эти полномочия, если что-то случится с книгой, на чьей стороне она будет? Теперь на его стороне. Только что она отдала ему душу. Она устало прошла в ванну – надо смыть с себя все. Раньше из брезгливости она бы не полезла в эту ванну, но сейчас ей было все равно. Она стала под душ и плача стала мочалкой соскребать с себя всю грязь, ей казалось, что покрыта она ею была с головы до ног. Грязь никак не хотела отмываться, Маринка яростно терла каждый кусочек своего тела, пока оно не загорелось таким огнем, что ей стало больно. Боль принесла ей облегчение. Она помыла и голову. Вылезла из ванны она уже другим человеком. Она прошла в комнату, посмотрела равнодушно на мертвого Димочку. Теперь ей было все равно, все уже случилось, и назад ничего не вернешь. Она не боялась мертвецов, тот ничком лежал на кровати, его лица она не видела. Врачи констатируют смерть от инфаркта, она знала это. Ни один врач не определит, что это убийство. Она начала обыск. Вскоре нашла пачку фотографий, которые были сделаны с видика. Вот это она сейчас уничтожит. Она аккуратно разорвала каждую фотографию, а ленту с кассеты она изрезала ножницами. Рисковать не будет, надо вызвать «скорую», но ей нужен свидетель. А вот и он. На столе она увидела телефонную книжечку, где быстро нашла телефон Игорька, набрала его номер: