Текст книги "Утро бабочки"

Автор книги: Елена Минькина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

25

Наступал день родов, а живот так и не стал большим. Правда, она поправилась, но с кем это не бывает? Матрена же каждое утро тщательно привязывала подушку к животу. Ее уже вызывали к директору, выясняли, кто отец. Потом к ним пришел участковый и тоже допытывался. Матрена сказала, что залетела в санатории, но не знает от кого, мол, по пьянке вышло. Пошла к кому-то в гости, сейчас и не помнит, а мальчиков было много. В общем, привлекать к ответственности было некого. Директор школы сообщил ей, что продолжить свое образование она сможет только в вечерней школе. Деревня, как и предполагали, вся сочувствовала ей и одобряла ее поступок. Мол, сейчас родишь для себя и жить с дитем будешь, кто тебя такую замуж возьмет, хоть горба нет, но уж больно маленькая.

Роды начались на следующий день после окончания школы. Когда пошли схватки, Маринка выпила отвар Селены и уже через два часа успешно родила крохотную девочку. Баба Алла сказала ей:

– Повезло тебе. Родилась с маленьким весом, но крепенькая, как назовешь?

– Я не знаю, сами называйте, мне все равно.

– Тогда пусть Матрена называет, фактически она ей мама.

Матрена назвала ее Ольгой, в честь Маринкиной мамы. Как ни ждали они молока, но оно не пришло к Маринке. Баба Алла сокрушалась:

– Ну хоть бы месяца три покормила.

Хорошо корова была. С первого дня Матрена начала заботиться о девочке. Маринка помогала ей, стирала, готовила, но не прикасалась к ребенку. Она пробовала разобраться в себе: что у нее за отношение такое к девочке, но не смогла. Она спросила у Матрены, зачем она так назвала ее. Та ей ответила:

– Я знаю, Маринка, кто вырастает из этих детей. Не будем строить иллюзий по отношению к нашей девочке, поэтому я назвала ее как твою маму. Помнишь, Аллочка говорила, что в честь рано умерших нельзя называть, так как судьба может повториться. Если она станет исчадием ада, то зачем ей долго жить? Но самое страшное, я привязываюсь к этой девочке, как будто это моя родная дочь. Она так удачно родилась: уже осенью мы можем продолжить учебу, я переведусь в вечернюю школу, нам не придется бросать учебу. Дети растут быстро, смотри Алиске и Ванечке уже по три годика, а помнишь, кажется, только родились.

Да, Алиса была очень странной девочкой. Все время она проводила у бабы Аллы. Сидит себе тихонько на печке и слушает, пока та людей принимает. Потом и вовсе перешла к ней жить. Настя пробовала увезти ее, но так и не смогла. Уже на станции у девочки начинались приступы удушья и ее возвращали назад в деревню.

Однажды привезли из Москвы профессора. Он долго осматривал Алису, потом сказал им:

– Лучше смириться и оставить девочку здесь. Видимо, это какая-то неизвестная науке форма аллергии. Вам повезло, что в этом воздухе убивается аллерген, благодаря чему она и живет.

После этого Настя успокоилась и ребенка больше не трогала. Проводя отпуск в деревне, она все время пыталась наладить с девочкой отношения, но не помогали даже подарки, к которым Алиса была равнодушна. Девочка все время молчала, и как только ее отпускали, убегала к Аллочке. Та объясняла Насте: все Хранители ведут себя одинаково, я тоже такая была. Твою дочь ничего не интересует, но это не значит, что она ограниченная. Она просто живет своей жизнью. Не мешай ей, и она отплатит тебе любовью. Для нее детство проходит не так, как для других детей. Подумай, зачем ей играть в куклы? Это ей в жизни не понадобится.

Маринка заканчивала писать о своем детстве. Через три года она выйдет замуж за Сережу, а еще через четыре года бесследно исчезнет Ольга. Маринка видела ее последний раз, когда летом приезжала к деду. Ольга действительно была ее копией, только глаза получились ярко-голубыми. С исчезновением этой девочки Маринка успокоилась: больше ничего не связывало ее с прошлым. Маринка всегда боялась, что Сережа, глядя на Ольгу, догадается обо всем. Но он просто не обращал внимания на ребенка Матрены. Ольгу объявили в розыск, на этом дело и закончилось. Дед и Матрена сильно переживали: они очень привязались к ребенку. Дед все время пропадал в лесу, лес был самым лучшим лекарем. За его хозяйством следила Клавдия, у нее уже было трое детей, и они, наконец, переехали в свой новый дом.

Матрена, которую теперь все называли Маргаритой, вышла замуж за Степана. Аллочка сделала ее совершенно другим человеком. Маринка очень радовалась за подругу. Еще через год у Матрены родился сын, жила она со Степаном очень счастливо.

Матрена знала все, что происходило с Маринкой, и ругала ее:

– Почему ты не обратишься к бабе Алле? Она помогла стольким людям. Даже Селена смогла изменить свою жизнь, и сейчас счастлива, а ты продолжаешь не верить ей.

На этот раз Маринка обратится за помощью к Аллочке. Написав все это, она сделала первый шаг.

26

Вдруг в прихожей раздался резкий звонок. Маринка так увлеклась своими воспоминаниями, что не заметила, как наступил обед.

– В школу опять не сходила, – подумала она с сожалением, Настя расстроится, и побежала открывать дверь. Перед ней стояла русичка – собственной персоной. Сладким голосом она произнесла:

– Здравствуйте, Мария Васильевна! Если гора не идет к Магомету, то он идет к горе, – и торопливо зашагала в зал, как будто боялась, что Маринка тут же закроет перед ней дверь.

– Здравствуйте, Эльвира Сергеевна! Я собиралась к вам зайти сегодня, но была занята.

– О, вы что же, книжку пишете? Спросила она, схватив Маринкины записи.

Маринке пришлось силой вырвать их у нее. Но русичка даже внимание на это не обратила.

– О, какая горочка у вас великолепная, итальянская! Ах, как вы живете богато, Мария Васильевна! И муж у вас на джипе ездеет.

Дети у вас одеты лучше всех. Но вот знаете, ваша Настя совсем по русскому языку отстала.

– Да, Эльвира Сергеевна, я знаю, за прошлый диктант вы ей двойку поставили за одну ошибку.

– Так возросли требования к детям, – сказала обиженным тоном Эльвира Сергеевна.

Но Маринка быстро поняла, что наезжать на русичку не в ее интересах, она на Настеньке отыграется.

– Эльвира Сергеевна! Я вас прошу, позанимайтесь с Настей дополнительно, за отдельную плату.

Лицо руссички осветилось радостью.

– Прямо не знаю, что и делать. Свободного времени у меня нет. А Настя так безнадежно отстала – ей требуется три урока в неделю.

– Мы согласны хорошо заплатить.

– Я беру двадцать пять долларов за час, – быстро произнесла Эльвира.

Маринка подсчитала: триста долларов в месяц, ну и аппетиты у этой стервы! Нет, права была Настя насчет нее. Маринке неприятно стало смотреть на эту женщину. Но вслух она сказала:

– Да, да, мы согласны, я вам сейчас отдам за четыре урока.

Маринка достала деньги, торопливо сунула их учительнице. Та прямо сияла от радости. Маринка, чтобы побыстрее избавиться от нее, произнесла:

– Эльвира Сергеевна, я действительно пишу книгу, мой редактор требует, чтобы я закончила ее завтра.

– О, что вы, что вы, не смею вас больше задерживать, до свидания Мария Васильевна, передавайте большой привет Сергею Федоровичу. Говорят, он в этом году будет баллотироваться в депутаты?

– Да, да, Эльвира Сергеевна, но об этом рано еще говорить, выборы не скоро. И захлопнула за ней дверь.

Ну вот, все знают, а она нет. Сергей не считает нужным даже говорить о своих планах. Зачем только лезет он в политику? Но, ладно, это его дело, пусть делает, что хочет, но как обидно, он просто перестал вообще делиться со мной, так сильно отдалились мы друг от друга. Своей любовнице он, видно, все рассказывает.

Резкий телефонный звонок прервал ее мысли.

Это был ее муж. Он сразу накинулся на нее:

– Что ты себе позволяешь!? Ты оскорбила маму последними словами, она в больнице в реанимации!

– Ага, новая степень воздействия, – подумала про себя Маринка.

– Если мама умрет, я тебе никогда этого не прощу!

– Как же, умрет, жди, со мной это скорей случится, – комментировала она про себя.

– Чего же ты молчишь?

– А что мне говорить, Сережа, ты уже все сказал. Что я теперь могу сделать?

– Ты поедешь к ней в больницу и на коленях будешь просить у нее прощения! Теперь ты с детьми ни в какую Турцию не поедешь. Я на эти деньги буду лечить маму. Я устрою ее в самый лучший сердечный санаторий. Господи, и почему я никогда ее не слушал.

Вдруг, Маринку осенила догадка:

– Сережа, а тебе сейчас папа звонил?

– Да, отец, он был очень расстроенный.

– А ты позвони ему сейчас сам.

– Зачем?

– У него для тебя есть новости от мамы.

– Что ты несешь?

– Ничего, а потом перезвони мне.

Маринка знала, что свекровь всегда хватала трубку первой, к тому же сейчас они звонка от сына не ждали.

Сергей перезвонил минут через десять. Маринке было смешно.

– Ну, как мама?

– Ее отпустили, но это ничего не значит.

– Значит, Сережа, это значит, что твоя мама врет. С реанимации не отпускают через пять минут, к тому же, сколько ей ехать от больницы до дома? Ты, Сережа, в командировку с любовницей поехал? Она у тебя молодая, красивая, да?

– Опять ты несешь бред! Опять ревность, ты меня задолбала уже!

– Ну, что ты, Сережа, это мне твоя мама сказала. Ты знаешь, она ей очень понравилась, не то, что я. А наши с тобой дети, выблядки, в Турцию не поедут. Я сегодня сообщу им эту радостную новость. А, знаешь, мама сказала, что твоя любовница родит тебе сына, ты наверно, сейчас оторвался от такого важного дела. Мальчика сделать трудней, ешь побольше мяса, получиться мальчик.

И Маринка бросила трубку на рычаг. Телефон тут же зазвонил снова. Она выдернула его из розетки.

– Все-таки есть на свете справедливость, – подумала Маринка. Какое счастье, что ей в голову пришла такая хорошая мысль о звонке маме. Пусть он теперь подергается в своей командировке! Не все же ей дергаться.

Ну, все прекрасно, в школу идти не надо, буду писать дальше.

Не успела она дойти до середины комнаты, как опять позвонили в дверь.

– Господи, кого это черт несет, может, русичка вернулась? – думала Маринка, открывая дверь.

– Светка? Ты? Какими судьбами, я рада тебя видеть. Ох, как ты шикарно выглядишь.

– Конечно, только от косметолога. Вот зашла тебя просветить насчет наших благоверных.

– Ты знаешь, меня сегодня уже свекровь просветила. Он в командировке с молодой любовницей. И твой с ним?

– Сейчас решается судьба одного очень важного контракта, по которому наши мужья получат по миллиону на брата. Между прочим, подписание его они ждут не дома, а в Сочи. Они собрались его там и отмечать.

– Ну и что, у них и раньше были контракты, помнишь, в прошлом году?

– Дура, ты что, меня не слышишь? Я говорю про миллион долларов! Так сказал мой муженек. А если учесть, что он все время пытается утаить от меня денежки, я думаю, они получат по два. Фима слышал, речь шла именно о такой сумме.

– Фима? Кто это?

– Ты, что сбрендила, как кто? – Один из их охранников.

– Это такой здоровый, так у него же одна извилина. Он, что тебе что-то рассказывает?

– Не что-то, а практически все. Конечно, я и с ним трахаюсь. Ты сама понимаешь, для этого дела не важно, сколько у него извилин, чем меньше, тем легче с ним договориться. Мне нужен был человек около мужа, так вот, это самый надежный вариант. Я теперь знаю каждый его шаг, а поскольку твой муж постоянно с моим, так я все знаю про них обоих.

– Значит, зря я Сережу обидела, вечно эта старая мымра, его мамочка, что-нибудь придумает, что бы поссорить нас.

– Ну, это не совсем так. Любовницу твой муж с собой не взял, он взял их ровно пять. И у моего столько же. Представляешь, твой изменяет не только тебе, но и своей любовнице. Она его затрахала совсем, замуж за него хочет. Они сняли валютных проституток, самых дорогих, они им обходятся по тысяче долларов в день, плюс кормежка, отель и остальные развлекухи. Кроме того, две из них – целки.

– Где же они таких взяли в наше-то время?

– Да в той же конторе, где и остальных. Знаешь, сколько сейчас стоит целку сделать? Всего двести долларов. Господи, хоть самой такую контору открывай. Самый прибыльный бизнес. Наши там как цари: одна пятки чешет, другая массаж шеи, а еще две – лесбийский танец исполняют. Потом у них групповуха. Целок пока не трогают, так как их для начала морально развращают.

– Может, поедем и накроем их?

– Дура, какая же ты дура! Ну, чего ты добьешься? Думаешь, он сразу гулять перестанет?

– Свет, ну что же делать? Я сегодня всю ночь проплакала. Знаешь, даже мысли о самоубийстве на ум приходили.

– Ну да. А кто о девчонках думать будет? Сколько тебе было, когда твой папаша с Настей сошелся? Кажется двенадцать, почти столько же и твоей Насте. И кто твоему папочке нужен стал? Вспомни свое детство, кто о тебе думал? Мужику дети не нужны. Они их не рожают, только вид делают, что любят, чтобы женщине угодить, которая от него рожает.

– Свет, ну не все же такие, есть же нормальные мужики.

– Да есть, но не про нашу честь. Я в своей жизни таких не встречала. И папаша мой, гад, мать бросил, к молодой ушел, после того как соки все из нее выжал. Знаешь, как я их всех ненавижу. Сегодня мы с тобой гуляем.

– Ой, знаешь, я вечером договорилась с Маргаритой встретиться.

– Так отмени, горит что ли. Мы с тобой сегодня идем в гости к моему Димочке на день рождение. Если я тебя сегодня не вытащу ты совсем тут загнешься. Позвони Марго прямо сейчас, завтра встретитесь.

Как только Маринка включила телефон, как тот пронзительно зазвенел.

– Не трогай, Свет, это наверно Сережа.

– Ты что, сдурела, на фиг ему звонить, когда он так занят, не до тебя ему. Он же знает, что приедет домой, виноватое лицо сделает, и простишь ты ему все на свете.

Маринка все-таки взяла трубку.

– Алло. Ой, Маргарита, это ты? А я только тебе звонить собралась.

– Маринка, знаешь, я сегодня не могу к тебе прийти, звонила тебе целый день, чтобы сказать, да тебя дома не было. Степа билеты достал на балет в Большой театр. Давай встретимся завтра.

Маринка обрадовалась, теперь ничего Матрене объяснять не надо.

– Ладно, хорошо. До завтра.

– Вот видишь, как складывается все удачно. Вот ты знаешь, кому я завидую, так это Марго. Я однажды, ее Степочку охмурить хотела, так знаешь, что он мне сказал? – Я жене не изменяю. Гордо так сказал. А посмотри на Марго, рост – метр с кепкой, а морда…

– Слушай, Свет, – перебила ее Маринка, – ты при мне Маргариту не обсуждай, она мне ближе, чем сестра родная. Если бы ты знала, через что она прошла, я думаю, она это счастье всей своей жизнью заслужила.

– Да ладно, не кипятись. Давай лучше посмотрим, что ты оденешь.

Маринка подвела ее к шкафу. Светка начала скрупулезно изучать каждую тряпку.

– Марин, тут нет ни одной порядочной вещи, покажи белье. Господи, тебе совершенно нечего одеть! Как же ты ходишь?

– А куда мне ходить? В школу да в сад.

– У тебя деньги есть?

– Да, Сережа оставил мне с девчонками на жизнь.

– Посмотри сколько.

– Здесь триста долларов.

– Вот жмот. Сам штук десять спустит, а тебя в черном теле держит. Триста долларов, что на это купишь. Где ты все это дерьмо берешь?

– Да в Коньково, на барахоловке.

– Оно и видно. Ладно собирайся, горе мое, поедем, купим, что-нибудь нормальное, потом к парикмахеру и в косметичку. Приведем тебя в более или менее приличный вид. Денег я тебе займу, отдашь, когда сможешь.

Маринка машинально подумала, – Как хорошо, что есть обед девчонкам, а то бы ее совесть мучила.

Они поехали на Кутузовский – там куча магазинов и причем безумно дорогих. Светке нравилась фирма «ГУЧЧО», а Маринке очень не нравилась цена. Но Светка на цену не смотрела: перемерили кучу платьев и остановились на шелковом платье темно-зеленого цвета.

– Ой, Марин, ты красавица, в этом платье твои глаза просто сияют.

Туфельки подобрали черные, так практичней, потом ко всему подойдут.

В парикмахерскую Светка повезла ее к своему мастеру. Та, увидев гриву Маринкиных волос, тут же стала уговаривать сделать стрижку.

– Надо, девочки, имидж менять.

Светка тут же вскинулась на нее:

– Так, ты Анюта, не гони, это подружка моя, с этих волос тебе шиньон сделать не удастся. Кстати, накрасить сможешь?

– Ладно, сделаю.

Анюте было очень жаль упущенной возможности, ведь за такой шиньон, ей бы кучу денег отвалили. Но разве Светку обдуришь?

После всех этих манипуляций Маринка, взглянув на себя в зеркало, ахнула: платье, прическа, макияж сделали из нее совсем другого человека. Перед ней стояла красавица, при взгляде на которую даже дух захватывало. Ахнула и Светка:

– Вот бы мне такую внешность! Все бы мужики мои были!

Анюта ее подколола:

– Ох, Свет, этого добра у тебя и так навалом, скоро имена их всех поперепутаешь.

– Да не бойся, не перепутаю, у меня не голова на плечах, а компьютер. Пошли, Марин, нас уже ждут.

Димочка Светкин жил аж на Водном стадионе. Ленинградка вечно забита, особенно вечером. Телефон у Светки разрывался.

– Дим, ну сколько можно звонить? Ты каждые пять минут спрашиваешь, где мы, у меня же машина, а не вертолет, скоро будем, и больше не звони. Видишь, соскучился как, мне тут пришлось много времени Фимочке уделить, мы с ним уже целую неделю не виделись. Марин, ты смотри, недотрогу из себя не корчи. А для подкрепления твоего духа я вот что сделаю. – Она набрала какой-то номер, на том конце долго не отвечали.

– Привет, дорогой! Как дела? Ты говорить можешь?

О… Можешь дать послушать? – Светка передала Маринке трубку. Телефон издавал звуки явного значения, Маринка покраснела.

– Да ты не красней, это как раз твой целку долбит. Все понятно, а мой где? Ну ладно, скучаю очень, пока, до встречи, дорогой. Видишь, мужики с девками в бассейне, как ты понимаешь, не плавание сдают, так что расслабься и получай удовольствие. За это надо Фимочке подарить что-нибудь, ему цены нет. Представляешь, гуляй спокойно, не мой, не твой не нагрянут, и опять же днем сексом заниматься – терпеть не могу.

– Почему?

– Да потому, чай уж не пятнадцать лет, нет, лучше в темноте, в темноте сам себе красивей кажешься, глаза закрыла, и ты уже Клаудио Шифер или еще кто-нибудь.

– Свет, а мне так плохо. Почему Сережа со мной так поступает? Я его так люблю, а он… это все равно, что нож в спину, это такое предательство…

– Так устроен мужик, что для тебя предательство, для него приятный эпизод. Вон мой Мишка обожает меня. Я же не дура, как ты, я ему сцены не закатываю. Зато вся в брильянтах, одежда только фирменная, смотри, какая у меня тачка – Мерседес. А твой получает столько же, у твоей свекрухи аппетит непомерный, она у него львиную долю забирает, а ты одеваешься, как одинокая учительница, он что тебе совсем денег не дает?

– Дает, но я все на девчонок трачу, Настя совсем большая, все новые платьица требует, форму в школе отменили, так она не хочет ходить в одном и том же.

– Правильно, ребенок умней тебя.

– Знаешь, Сережа постоянно спрашивает, куда я деньги дела, так я стараюсь у него потихоньку из кошелька вытащить да на девчонок потратить. Он их, слава Богу, в кошельке своем не считает.

– Ну да, а жрать жрет, что ты приготовишь. Пусть бы хоть раз на рынок сходил и цены узнал.

– Что ты Свет, ведь его дома не бывает, он ест где-то.

– Я вот не понимаю тебя, Марин, он тебе прямо на голову сел и ноги свесил, а ты его еще и защищаешь. Скоро он к тебе домой со своей любовницей заявится и заставит их обслуживать. Я слышала, так все хачики со своими женами поступают.

– Знаешь, Свет, я наверно с ним разведусь. Вот с Маргаритой откроем свой центр, немного на ноги встану и все.

– Марин, ты что, сбрендила? Это вообще нонсенс, чтобы мужика с деньгами выбрасывать. Да пока домой что-то носит – радуйся. А вот с любовью с твоей я тебе предлагаю закончить, а то долго не протянешь. Теперь жизнь такая: надо жить только по расчету.

– Свет, а тебе любви не хочется?

– Такой большой и чистой? Нет, уже не хочется, вся хотелка перегорела. Я свое отлюбила, теперь пока мой благоверный себе новую молодую жену не найдет, буду им пользоваться. Они сейчас все так делают: дети вырастают, у мужиков начинается вторая жизнь. Вон видишь, какая симпатичная мордашка из коляски торчит – это новые жены подрастают. Эти ждать ничего не хотят: в восемнадцать лет им давай все и сразу. А ничего, что муж на тридцать-сорок лет старше, любовника молодого заводят, а «папашка» содержит обоих, да еще и пыжится – вот какой я, меня такая молоденькая красотка полюбила, а жизнь, она справедлива, в шкуре своей жены побудет, пострадает, но не долго, такие долго не живут. Но самое обидное, что все достается не его детям, а этой стерве, потому что если даже родит ему такая девочка, то явно не от него, а от любовника. Вот такая песня жизни.

– Свет, а может, они от этих мужиков рожают?

– Ага, как же. Вон Галька моя подружка – гинеколог рассказывает. Приходит такая на прием. Она у нее спрашивает: резус крови папочки, историю заболеваний, чем вы в детстве болели, чем папа, только правду говорите, а то может в роддоме случиться что-нибудь, так вот, почти каждая спрашивает: «Доктор, а об этом никто не узнает?»

Она отвечает, эта информация только для врачей. И как думаешь, зачем задан этот вопрос? Бояться, что «папашка» где-нибудь про свой резус крови прочитать сможет, то же самое и с наследственными болезнями. А когда она в роддоме дежурит, сколько таких случаев было: с ребенком плохо, а мать умоляет, кровь лейте любую, только не папашину, ведь знает, что не подойдет, и боится, что правда откроется. А дети в таких браках редко здоровыми бывают, видно, расплачиваются за грехи родителей. Ой, мы с тобой заболтались, вот и приехали.

Квартира у Димочки была маленькая, однокомнатная. Мебели не было почти никакой. Только у стены стояла огромная кровать, отгороженная ширмой. Стол накрыли на кухне. Все выглядело как-то убого. Маринке сразу стало неуютно. Димочка был с Игорьком. Когда они увидели Маринку, так оба просто остолбенели от изумления. Димочка аж присвистнул:

– Свет, боже мой, неужели и от таких баб гуляют, это же королева. Это просто мечта всей моей жизни!

Светка тут же приревновала:

– Все, Димочка, рот не разевай, Маринка хотела с Игорьком познакомиться.

Маринка в ужасе думала:

– Господи, что я здесь делаю? Как противно, ведь сто процентов, пришла, чтобы потрахаться. Смотрят как на проститутку.

А вслух она сказала:

– Свет, знаешь, мне идти пора. Я не могу остаться. Мне сочинение надо у Насти проверить, я совсем забыла.

И Маринка начала пятиться к двери.

– Нет, нет, все прилично, это я так, пошутил. Проходите, дамы, за стол, будем праздновать мой день рождение. Кто что будет пить? Дамам, наверно, вино? А мы с Игорьком тяпнем водочки. Кто будет тост говорить? Я сегодня молчать должен.

Молчала и обиженная Светка. Игорек спас положение:

– Дорогой Дмитрий! Давай выпьем за тебя, пусть исполнятся все твои желания.

Все торопливо выпили. Всем было как-то неловко. Маринке хотелось провалиться сквозь землю. Она ругала себя.

– Зачем послушала Светку, зачем приперлась?

В ту же минуту у нее все поплыло перед глазами.

– Что это со мной, после первого бокала?

Ей стало очень плохо.

– Готова, – услышала она где-то вдалеке голос Димочки.

– Отнесем в комнату, ты Игорек, давай раздевай и начинай, мы со Светочкой подтянемся.

Это было последнее, что Маринка услышала.

Очнулась она рано утром. Будильник, который стоял на полу, показывал пять часов. Ее тошнило, голова раскалывалась, во рту все пересохло.

Вчера ей что-то подсыпали в вино. У нее все болело. Она осмотрела себя и ужаснулась – все тело было в синяках. Ее что, били? Она ничего не понимала. Ее дорогое платье вперемешку с одеждой других участников пирушки валялась на полу. А сами участники все голые спали тут же на широкой кровати. Маринка попыталась растолкать Светку, но она только что-то мычала в ответ. Маринка быстро, насколько могла, оделась, схватила свою сумочку и выскочила на улицу. Москва просыпалась. Прохожих почти не было, скоро откроется метро, вот туда она и пошла. По дороге она ругала себя, Светку.

– Во что она ее втянула? А что она ждала от всего этого? Что они там с ней делали? Боже, как стыдно! Она погуляла, чтобы снять душевную боль, а результат – стало еще хуже. Что теперь Светку винить, сама во всем виновата.

Она ехала в пустой электричке, и слезы градом катились у нее по щекам. Редкие пассажиры с удивлением смотрели на нее, но ей было все равно.

– Все, ничего нельзя изменить. Это конец, я больше не хочу жить, я устала, я устала от этой жизни. Чем мне может помочь Аллочка? Я больше не верю ни ей, ни мужу. Хотя почему я ей не верю? Ведь я ни разу не послушала ее, я как раз делала все наоборот. А ведь она мне говорила, что ничего хорошего не будет. Ложь – вот что самое страшное, это она разъела мою жизнь, все вышло так, как предсказывала Аллочка. Я зашла слишком далеко. Слишком далеко зашел Сережа. Я все время старалась обмануть себя в отношении его, я думала, а вдруг и вправду он не гуляет, всю жизнь я обманывала его, потом начала обманывать и себя. Теперь я узнала про него правду. И ничего, живая. Раньше мне казалось, что если случится такое, то я умру.

Электричка медленно подползла к ее остановке. Кто-то толкал ее, народу заметно прибавилось, все куда-то спешили. Она не спешила. Самое плохое, что могло с ней произойти – произошло. Дома на столе валяются ее воспоминания. Она даже не подумала, что Настя может их прочесть. А там столько отвратительных сцен про ее мать. Стало ли ей легче от того, что она написала? Наверно, да. Но этот случай со Светкой, он просто добил ее. Зачем она пошла с ней? Хотелось отомстить Сереже? Она же знала, что без любви не сможет лечь с мужчиной в постель. Зачем она послушалась Светку? Открывая дверь, она услышала, как разрывается телефон. Быстро окинув взглядом квартиру, Маринка поняла, что она в ней одна. Настя молодец, отвела Машку в сад. Кто же это звонит? Если Сережа, то она не сможет с ним разговаривать. Она долго не брала трубку, но телефон и не думал затихать. Звонил кто-то настырный. Наконец, Маринка решилась:

– Да, я слушаю.

– Марин, куда ты делась? Мальчики хотят продолжения и как можно скорей!

– Свет, зачем ты это сделала? Как ты могла?

– Дура, ты мне еще спасибо скажешь. Ничего, это только в первый раз трудно. Потом пойдет все как по маслу. Ты что забыла, где и с кем твой муж?

– Я не могу, Свет, мне противно все это.

– Знаешь, тебе теперь не отвертеться. Димочка тебя с Игорьком во всех позах сфотографировал. Жаль, что ты в отрубе была. Такая классная была ночка. Ты просто класс, у тебя такое тело, как у девчонки. И как это тебе удалось так сохраниться?

– Свет, скажи, зачем Диме это фото?

– Как зачем? Нам ты нужна. Теперь, если ты не придешь, он это фото мужу твоему подарит.

– Господи, какая же ты сволочь. Больше не звони мне.

Маринка бросила трубку, отключила телефон и направилась в ванну. Там на полочке стояло ее лекарство. Совсем недавно, чтобы справляться со своей силой, она выписала его у психиатра. Когда наступало полнолуние, с ней стали происходить странные вещи: она переставала спать, очень нервничала. Врач и выписал ей это лекарство. Она включила воду, набрала полную ванну, взяла листок бумаги и ручку, села в ванну и стала писать последнее письмо. Она приняла решение уйти из жизни. Пусть Сережа прочитает все мои воспоминания и это письмо. Она позаботилась о том, чтобы девчонки не открыли сами дверь. Придет Настя, увидит, что дверь закрыта на цепочку и позовет кого-нибудь.

– Без меня девчонкам будет лучше, кто-нибудь возьмет их, скорей всего Настя с отцом. Они еще молодые. Господи, какое прекрасное решение. Вот и конец всем проблемам. Прощай, Сережа, больше я ничего не буду знать о твоей измене. Но я все еще люблю тебя, хотя моя жизнь с тобой не сложилась.

Она тяжело вздохнула и начала писать:

Я помню нашу первую встречу. Я бежала к институту, чтобы прочитать: есть я в списках поступивших или нет. Ты стоял на ступенях и разговаривал о чем-то с ребятами. Когда я тебя увидела, мое сердце забилось так сильно, что я даже запахнула кофточку, мне казалось, что таким образом я сделаю стук моего сердца неслышным. Ты обернулся ко мне и замер. На твоем лице читалось такое изумление, как будто ты увидел не меня, а чудо. Я думала, что мне взрослой опытной женщине, каковой я себя считала, будет под силу обуздать сердце девочки, которое так стремилось встретить любовь. Но помнишь, ты взял меня за руку, и весь мир провалился куда-то. Рядом не было никого и ничего. Я видела перед собой только твои голубые глаза. Кажется, ты что-то сказал. Твой голос казался мне песней. Я забыла про все, даже забыла, зачем я подошла к институту. Мы пошли куда-то. Ах да, ты повел меня к реке. Речка со смешным названием Анисовка. Помнишь, было жарко. Мы дошли до поймы, легли на траву и стали смотреть на облака. Я знала, что с этой минуты я открою для себя рай и ад, радость и горе, исполнение всех своих желаний и безнадежное отчаяние. Я знала, что я отдаю тебе свою душу. Знала, что с этой минуты любовь к тебе будет самым главным чувством в моей жизни. Я видела, что с тобой происходит то же самое. Я слышала твое сердце. Оно стучало так же сильно, как мое. То, что происходило тогда между нами, очень тяжело описать словами. Между этой и прошлой моей жизнью пролегла такая глубокая пропасть. Вот тогда я решила, что я умерла и возродилась совершенной другой. Нам не нужны были ни ласки, ни поцелуи, потому то, что происходило между нами, было сильнее этого: рождалась любовь. Мы оба наблюдали это чудо. Ты даже не знал, как меня зовут. Нас это не интересовало. Мы просто сливались в одно целое, не трогая друг друга. Потом стало жарко, ты укрыл наши головы своей рубашкой, нам казалось, что мы спрятались от всего мира. Ты сказал:

– Что бы ни случилось, я женюсь на тебе.

Помнишь, что я тебе ответила?

– Что бы ни случилось, я выйду за тебя замуж.

Таким образом, мы поклялись отдать друг другу свои сердца до конца дней наших. Потом мы лежали и молчали. Тогда нам не надо было ни о чем говорить. Для меня это было мое первое счастье в жизни. Я лежала и думала:

– До тебя, любимый, у меня никого не было. Все, что я испытала в детстве, просто сон, дурной сон. Чтобы продлить то блаженство, которое я ощущала с тобой рядом, хотя бы на одну минуту, я бы отдала всю неделю, проведенную с ним.

Наступал вечер, мы уже начали замерзать. Ты накинул на меня свою рубашку, обнял меня и мы пошли к общежитию.

Ты, наконец, спросил меня:

– Как тебя зовут?

– Маринка.

– А тебя?

– Сергей.

– Ты поступила?

– Я еще не знаю.

– Пойдем, узнаем. Если ты не прошла, то я заберу документы из этого института.

– Знаешь, я почти уверена, что прошла. Я не знаю оценку только по сочинению, но я его списала, остальное я сдала на пятерки. Ой, вот смотри, моя фамилия, ура, я прошла!

Я заорала так громко, потому что радовалась, что мы будем учиться вместе.