Текст книги "Заповедник снов"

Автор книги: Елена Картур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Глава 2.

Очнулась я в клетке. Обычная такая клетка, с круглым деревянным дном, вверху прутья сходятся куполом. В таких клетках обычно обитают дорогущие ары и какаду, но эта, пожалуй, побольше будет. Впрочем, с масштабами мне довольно сложно определиться, в данный момент клетка накрыта плотной темной тканью и, кстати, покачивается, очевидно, меня куда-то несут или везут, но сравнить свои размеры с окружающим миром это сильно мешало. А при первой, и пока единственной, встрече с людьми мне было слегка не до того. Только и показалось, что драконье тельце намного меньше тяжелой человеческой туши, примерно, как небольшая собачка. Но этим впечатлениям я пока не вполне доверяла. Чего не почудится в такой момент.

Было страшновато, я понятия не имела, зачем меня поймали и куда везут. Может быть, драконы тут деликатес, и из меня шашлык сделают? Это, конечно, было не самое логичное предположение, но откуда мне знать, для чего нужны драконы. Нервировало к тому же то, как я сюда попала. Если раньше просто видела сны по ночам, то в этот раз мгновенно провалилась в странный мир, даже не успев ничего понять. Получится ли проснуться, или я теперь навсегда заперта в маленьком драконьем тельце?

Чтобы не сходить с ума от страха, на удивление слишком сильного для моего спокойного характера, надо бы учиться лучше контролировать это тело. Так вот, чтобы успокоиться, я попыталась угадать, что происходит вокруг. Покрывало мешало обзору, но ведь обоняние и слух у меня были во много раз острее человеческих. Стоило только сосредоточиться на ощущениях, и информация обрушилась на меня огромным потоком, оставалось только осмысливать ее и сопоставлять. Скрип колес и тихое сопение, равномерное раскачивание и тихий цокот. Запах сена и животного, скорее всего, лошади. Чей-то недовольный голос, сердито произносящий короткое слово на незнакомом языке. Под покрывалом довольно душно, к тому же, запахи и звуки проходят сквозь него чересчур приглушенно, даже для драконьих органов чувств. Ко всем запахам явственно примешивается аромат сена. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сделать выводы: очевидно, меня везут в телеге, спрятав в соломе, рядом кто-то спит, а еще кто-то ругался, но местного языка я не понимаю. С одной стороны, куча информации, с другой, совершенно никакой. Ну, везут. А куда? И зачем?

Спустя два, как мне показалось, часа мою клетку вытащили из сена и подняли покрывало, затем решили накормить. Прежде чем сообразила, что делаю, я попыталась укусить протягивающую мне миску руку. Но человек был в толстой кожаной перчатке, зубы завязли в ней, судя по ощущениям, не причинив особого вреда. Человек ругнулся и коротко ударил под челюсть. Падать в клетке было некуда, потому всего лишь ударилась о прутья. Больно!

Я зашипела, стараясь сдержать внезапно подступившие к глазам слезы. Еще не хватало! Все-таки, у этого тела совершенно детские реакции.

Человек еще раз ругнулся и вновь накрыл клетку. Ближе к ночи, мы приехали, если судить по звукам, в какой-то город или просто очень населенное место, затем остановились в пустующем доме. Там пахло пылью и, кажется, давно никто не жил.

Если бы в клетке было чуть больше места, я бы, наверное, начала метаться, чтобы избавиться от этой опустошающей беспомощности и непонимания. Но клетки хватал только на то, чтобы сидеть, не скрутившись в тугой узел, да разворачиваться без помех. Так что единственное, что мне оставалось, это слушать.

Позже в дом помимо моих похитителей пришли еще два человека, и покрывало с клетки, наконец, сняли. Я следила за людьми, не понимая ни слова, но это и не нужно было, чтобы разобраться в происходящем. Торг. Двое в плащах соревновались за возможность купить меня. Под одним из плащей скрывалась женщина, об этом говорил и запах, и излишне эмоциональное поведение. В самом начале торга она попыталась прикоснуться ко мне, но я инстинктивно щелкнула зубами, давая понять, что такого не потерплю. В итоге, купил меня мужчина.

Я зябко поежилась под вновь наброшенным покрывалом. С одной стороны, судя по всему, заплатили за меня много, а значит, скорее всего, на шашлык или модную сумочку не пустят. "Точно, я себе верю? Может быть, драконье мясо – это чудодейственное лекарство?" Ладно, ладно, но, по крайней мере, с тем, кого собираются убить, не пытаются наладить контакт, а та женщина, явно, намеревалась сделать именно это.

С другой же стороны, все равно непонятно, зачем меня купили. В качестве питомца? Чьей-то домашней зверушкой мне тоже быть абсолютно не хотелось. Будущее пока что выглядело довольно мрачно, и как проснуться, чтобы вновь оказаться в собственном теле, неясно.

Мои предположения о домашнем питомце косвенно подтвердились: в карете мужчина тоже попытался наладить контакт. Протянул руку ладонью вверх и попытался сказать, очевидно, что-то успокаивающее. Да уж, этого типа к детям и животным подпускать не стоит, не знаю уж, что он там говорил, но тон при всем старании получился властным, несмотря на все попытки придать ему мягкости. Предупреждающе щелкаю зубами. Нет, я его уже не боялась, во всяком случае, не настолько, чтобы шипеть и кусаться в панике. И сделала это не инстинктивно, как прежде, а вполне осознанно. Я этому человеку не доверяю, чтобы позволять ему ко мне прикасаться, и нелишне заранее дать понять, что, в случае чего, буду защищаться до последнего, даже если с моими размерами ни на что действительно серьезное я не способна.

Человек понял, прикрыл глаза и устало откинулся на спинку сиденья. Я воспользовалась возможностью рассмотреть своего "хозяина" получше. Рост и телосложение под плащом определить было сложно, а вот капюшон он откинул, так что лицо с правильными и довольно приятными чертами мне было видно хорошо. Греческий нос, волевой подбородок. Четко очерченные тонкие губы. Под прикрытыми веками глаз не видно, но, если я правильно запомнила, они серо-голубые. Шатен, подстрижен не слишком коротко, волосы прикрывают шею. Вот и все, пожалуй, вполне привлекательное лицо, хотя, и не сказать, чтобы располагающее. Есть в нем нечто жесткое. Ну, пожалуй, еще стоит отметить излишнюю бледность и утомленный вид. Болен или просто сильно устал?

Ехали мы около получаса, затем мужчина вновь накрыл клетку и куда-то понес. Я сидела тихо, чувствуя, что уже очень скоро узнаю, зачем меня поймали. Сбежать я уже не пыталась, знала, что клетка, несмотря на кажущуюся хрупкость, очень прочная. Сломать прутья у меня просто не хватало сил, пробовала уже, за что опять схлопотала удар от похитителей.

Кажется, пришли. Хлопнула дверь, что-то зашуршало, да и запах изменился. Пахло жильем, людьми, чем-то съедобным. Запахов было много, я старалась угадать, к чему они относятся. Даже увлеклась немного и совсем не ожидала следующих действий мужчины. Он снял покрывало, поставил клетку на стол, провернул маленький ключик в хитром замке, а потом, равнодушно отвернувшись, обошел стол и сел в кресло, стоящее по другую сторону.

Я настороженно наблюдала за тем, как он неторопливо копается в ящике стола, вынимает трубку и небольшой кожаный мешочек, обстоятельно набивает ее и прикуривает, устало выпускает колечко дыма в потолок. Быстро осматриваюсь по сторонам, комната напоминает кабинет. Шкаф с книгами за спиной хозяина, старинный письменный стол, на котором стоит моя клетка, рядом подсвечник на шесть свечей и бумаги, придавленные пресс-папье. Левая стена кабинета тоже занята большим старинным шкафам с книгами, правая полностью закрыта тяжелой портьерой шоколадного цвета, наверное, там окно. Что находится сзади, я не видела, потому что не рискнула поворачиваться к мужчине спиной.

Поколебавшись немного, рискую аккуратно толкнуть лапой клетку. Та, как ей и следовало, открылась. Так, и что теперь? Выходить или не стоит? Опасливо высовываю голову из клетки, от запаха табака тянет чихать, что я и делаю, аж целых три раза, потом машинально облизнула нос языком. А у драконов, оказывается, очень длинный язык!

Мужчина смотрит на меня, нарочито не торопясь, выбивает трубку в пепельницу, затем кладет руки на стол, ладонями вверх. Наверняка, это должно дать мне понять, что он ничего плохого делать не собирается, но я, в общем-то, и так догадалась. Вряд ли он стал бы открывать клетку, если бы хотел что-то со мной сделать, в ней у меня гораздо меньше свободы действий. Понять бы еще, чего он от меня хочет. Почему-то я сильно сомневаюсь, что домашнего любимца покупают с такими сложностями, и хоть я не понимаю местный язык (ну, какой это сон после этого?!) и не разбираюсь в их денежной системе, что-то подсказывает, заплатили за меня много. Один только перстенек с рубином выглядел внушительно.

Наконец, я решилась и выбралась из клетки целиком, настороженно принюхалась к рукам мужчины, мимолетно удивляясь тому, что ориентироваться на запах и слух для меня уже кажется естественным. Руки терпко пахли табаком и человеческой кожей, и еще чем-то незнакомым, травяным. В общем-то, запах неприятных ощущений не вызывал. Придвигаюсь чуть ближе, мужчина в то же время медленно протягивает ко мне руку. Я еще колебалась, стоит ли позволить ему прикоснуться к себе или лучше не связываться, как вдруг мужчина побледнел и схватился за голову.

Я занервничала. Только этого не хватало! Он чем-то болен? А если это приступ, и он сейчас умрет? Как бы потом я виноватой не оказалась. Что же делать, ведь я ему сейчас и помочь ничем не смогу, даже искусственное дыхание не сделать. Впрочем, судя по расширенным зрачкам и выступившим на бледной коже бисеринкам пота, ему сейчас не искусственное дыхание нужно, а лекарство. Обезболивающее, как минимум.

Надо подумать спокойно, не суетиться, но и быстро, а то, пока буду соображать, человек, чего доброго, и умереть успеет. Значит так: возможно, этот приступ не первый, проверить ящик стола на предмет лекарств. Стараясь не обращать внимания на медленно оседающего в кресле мужчину, подбегаю к краю стола и лапами выдвигаю ящик, сую туда нос. Пчьхи, тьфу, все табаком провоняло. Так, стопки бумаг, две трубки, два мешочка с отчетливым табачным запахом. Еще один мешочек, но запах уже травяной. Что-то знакомое. Точно, так пахло от рук мужчины. Оно? Не знаю, но ничего более подходящего в ящике нет, а делать что-то надо, у бедняги уже губы посинели.

Развязать тонкий эластичный шнурок на горловине мешочка драконьими лапами оказалось почти нереально, во всяком случае, в приемлемые сроки. Просто разрываю его клыками, на стол выкатываются странные таблетки размером с монету, напоминающие прессованное сено. Как же он такое проглотит, да еще и в предобморочном состоянии? В панике озираюсь и с облегчением обнаруживаю у противоположной стены тумбочку с кувшином и тонкой фарфоровой кружкой. Никогда не думала, что можно за одно мгновение пролететь через всю комнату, зависнуть на одном месте, как пчела, налить в кружку воды и вернуться, не пролив ни капли.

Как я пыталась заставить его проглотить лекарство, это отдельный разговор. Маленькие размеры в данном случае стали серьезной помехой, пришлось забраться к мужчине на колени и, встав на носочки, проталкивать большую крошащуюся таблетку в рот, и только потом приставить к губам кружку. Он судорожно сглотнул, а затем послушно принялся глотать воду. Минуты через две синева с губ начала медленно сходить, да и дыхание выровнялось. Ну, слава богу, обошлось!

Но, кажется, я рано обрадовалась. Стоило только ему немного прийти в себя, как я тут же была крепко стиснута сильными руками, мужчина что-то быстро заговорил. В теле отчего-то появилась сильная слабость, и по спине побежали мурашки. "Странное ощущение, – пришла отстраненная мысль, – мурашки по чешуе". Впрочем, спустя несколько минут все прошло, и я даже смогла сердито завозиться на руках у человека и выразить свое неудовольствие негромким шипением.

– Умная девочка, – сообщил он довольно, почесав меня между рожками.

И с каких же это пор я стала его понимать?

– Умная девочка, – Регди рассеяно почесал фамильяра между коротких рожек. Можно было себя поздравить, он не только решил свою главную проблему, но, оказывается, и весьма удачно вложил деньги. Кто мог ожидать, что дикий дракон окажется настолько сообразительным, чтобы догадаться дать беспомощному человеку нужное лекарство? Советник чуть заметно поморщился, он не ожидал, что очередной, по всем прикидкам, последний приступ, настигнет его так скоро. Он должен был случиться к утру, Регди был уверен, что времени хватит, ведь приступы регулярно повторялись два раза в сутки: на рассвете и на закате. Он принял лекарство, прежде чем выйти из дома, и не стал брать его с собой. А следовало бы. Следовало бы и вовсе держать мешочек с прессованными особым образом травами при себе. Когда внезапная боль сначала взорвала голову яркой вспышкой, а затем скрутила все тело, он был уже не в состоянии дотянуться до ящика стола, не говоря уж о том, чтобы позвать на помощь. И определенно не ожидал, что помощь эта придет от его нового приобретения, на которое и надежд особых не возлагалось, разве только избавить от медленно и мучительно убивающего проклятия.

Что ж, можно считать, повезло. И даже думать, как совладать с испуганным фамильяром, чтобы провести запечатление, не пришлось. Едва начав приходить в себя Регди, только и помнил, что дракон как раз нужен, чтобы избавить его от этих приступов, потому, не особо еще соображая, прижал к себе зверька, шепча древние слова ритуала. Зверек на его коленях недовольно шипел на такое обращение, но агрессии не проявлял.

– Умная девочка, – повторил Ингельд, пересаживая дракону на стол. – И как бы тебя назвать?

Та склонила на бок чешуйчатую голову, увенчанную маленькими рожками, и посмотрела заинтересованно. Фамильяра, действительно, следовало как-то назвать, а еще подумать над тем, как его легализовать. До сих пор ему было несколько не до того, лишь бы выжить. Советник даже допускал, что ради этого придется пожертвовать титулом и всем имуществом. В конце концов, изгнание в его случае было не самым плохим вариантом, раз уж альтернатива – смерть. Но, раз уж все так удачно сложилось…

Кое-какие идеи относительно легализации фамильяра у него, конечно же, были, все-таки, Регди не мог не надеяться, что все получится. И сейчас постарался припомнить, нет ли у него должников с фамильяром-самочкой. Выходило, что таких двое, надо бы еще для верности заглянуть в свои записи. Вообще-то, вне питомников драконы размножались довольно редко, еще реже в кладке выживало больше одного детеныша. По правде сказать, драконы и в питомнике размножались не слишком хорошо, а через три-четыре поколения и вовсе превращались в обычных зверей, теряя все свои полезные свойства, да и глупели изрядно. Собственно, именно для того и существовал заповедник – для притока свежей крови и поддержания необычных свойств фамильяров. Дикие тоже считались глупыми и неподающимися приручению, но, если аккуратно изъять яйцо из кладки и правильно вырастить фамильяра в питомнике, то следующее поколение будет именно таким, как нужно.

Лениво размышляя, советник вставил в один из ящиков стола специальный маленький ключ и вынул нужные записи. Итак, что мы имеем? Барон фон Рейн, имеет фамильяра-самочку. Нет, не годится, долг его намного меньше, чем мог бы стоить дракон, так что представить это как уплату долга фамильяром не получится. Да, к тому же, барон феноменально болтлив, о таком неординарном событии, как драконья кладка, должны были узнать все его соседи. Совершенно не годится. Далее: граф Сенж. Этот, в отличие от барона, крупно проигравшегося в карты, должен был не деньги, а услугу, причем, довольно специфическую. Впрочем, для непосвященных в проблему все тоже было представлено, как карточный долг. Вот это, пожалуй, идеальный кандидат, и живет довольно далеко от столицы, и болтать лишнего не любит. Думается, он легко согласится в случае нужды подтвердить, что отдал советнику фамильяра в счет уплаты долга. И долг, в самом деле, можно простить.

Регди положил перед собой письменные принадлежности, раздумывая над письмом графу, и рассеяно потянулся за трубкой. Нащупав вместо ожидаемой пепельницы пустой стол, удивленно поднял голову. Дракона, смотря на него честными-пречестными глазами, задней лапой аккуратно отодвигала пепельницу себе за спину.

Советник усмехнулся, невозмутимо доставая запасную трубку, нарочито медленно набил-закурил и выпустил дым в сторону насуплено следящей за ним драконы. Та сердито чихнула, облизывая нос длинным раздвоенным языком.

– Ну?

Дракона, огорченно вздохнув, неохотно вернула пепельницу на место. Регди знал, в чем дело – запах. У драконов очень сильное обоняние, и многие запахи, которые нравятся людям или просто не мешают, кажутся им неприятными. До сих пор о таких мелочах он попросту не задумывался, а вот теперь… Менять привычки, чтобы подстроиться под своего фамильяра, или игнорировать? Советник с сомнением взглянул на трубку и понял, что курить не бросит даже ради железного здоровья и дополнительных ста лет жизни. Тем более, что отказ от вредной привычки вовсе не гарантирует столь плотного контакта с фамильяром.

Он отбросил ненужные мысли и вернулся к недописанному письму, не обращая внимания на дракончика, который, от нечего делать, уже успел собрать раскатившиеся по столу таблетки и теперь, сложив их в небольшую кучку, с любопытством исследовал, тщательно обнюхивая и даже осторожно пытаясь попробовать на вкус кончиком языка.

На некоторое время советник сосредоточился на письме, старясь подобрать намеки, которые поймет граф Сенж и не сразу поймет кто-то другой, если письмо все же попадет в чужие руки. Перечитал, удовлетворенно кивнул. Годится. Потер усталые глаза и только сейчас почувствовал, как хочется спать. Глубокая ночь, пора бы и отдохнуть. А все остальные проблемы можно отложить, по крайней мере, до утра. На трезвую голову.

Педантично убрав все бумаги (привычка, выработанная годами, некоторых бумаг не должны видеть даже самые преданные слуги), советник подхватил встрепенувшегося фамильяра на руки и отправился в примыкающую к кабинету спальню.

Завтра, все завтра.

Я не ожидала, конечно, всерьез, что попытка умыкнуть пепельницу увенчается успехом, но попытаться-то стоило. Ну, что поделаешь, если мне не нравится ядреный табачный запах, кстати, раньше такого за собой не замечала, все-таки, в подобном чувствительном обонянии есть и свои минусы. И как, интересно, бедные собаки терпят курящих хозяев?

Мой "хозяин" курил и что-то вдумчиво писал, не обращая на меня внимания. Заскучав, решила собрать в кучку его лекарство, как-то он небрежно отнесся к раскиданным по столу травяным таблеткам, а ну, как, приступ повторится? Все-таки, не сдержав любопытства, решила немножко поисследовать эти прессованные кругляшки. Надо полагать, большого вреда не будет, если я испорчу одну. Внешний осмотр и попытка понюхать особо интересных результатов не дали, ну, сушеная трава, ну, спрессована в довольно крупную и рыхлую таблетку. Единственное, немного удивляет, что тут до подобного додумались, все-таки, кареты-лошади и такие вот лекарства как-то не вяжутся. Впрочем, информации пока маловато для подобных выводов. Поколебавшись немного, осторожно лизнула одну из таблеток кончиком языка, немного горьковато, но, в принципе, ничего, даже приятно. Ну, и спрашивается, зачем я это сделала? Как будто не знаю, что не стоит пробовать на вкус незнакомые лекарства. Как ребенок, право слово!

Пока я предавалась размышлениям, мужчина закончил со своими бумагами – мимоходом сунула в них нос, ожидаемо ничего не поняла – и, небрежно зажав меня подмышкой, отправился в спальню. Там я была все так же небрежно спроважена в широкое кресло, а мужчина, наскоро раздевшись, рухнул в постель и тут же уснул. Нелегкий, видать, день выдался у бедняги.

Мне спать не хотелось совершенно, весь день проведя в клетке, успела неплохо вздремнуть, даже несмотря на приступы неконтролируемой паники. Значит, настала пора подумать, пока никто не мешает. И что мы имеем? А имеем мы драконье тело с поведенческими реакциями несмышленого ребенка, которые удается контролировать, хорошо, если через раз, невозможность разговаривать с людьми из-за иного строения драконьей пасти и, подозреваю, голосовых связок. А еще мы имеем хозяина, который, непонятно зачем, за большие, предположительно, деньги купил себе дракона. При этом на любителя домашних животных он не похож нисколько, значит, от меня ему должна быть какая-то иная польза. Первая заметка. Выяснить. Возможно, пригодится.

Сворачиваюсь в кресле по-кошачьи и, положив под голову лапы, вздыхаю.

Дальше. Как вернуться обратно в родное тело – неясно, и удастся ли это выяснить – тоже неясно. До тех пор придется устраиваться здесь. Как следует себя вести? Ну, с "хозяином" роль неразумной зверушки уже не сработает, я себя выдала с головой, да, к тому же, неизвестно, насколько на самом деле другие драконы разумны. Попробовать роль "малыш шкодливый, но умненький"? Люди, как правило, гораздо снисходительней относятся к сообразительным питомцам, особенно, если те имеют некоторое детское обаяние и, если шкодят, то не всерьез и без радикальных последствий. Значит, решено, демонстрируем доброжелательность, умеренную сообразительность и любознательность. А там видно будет.

Полежав еще несколько минут, я поняла, что за любознательностью дело не встанет, спать по-прежнему не хотелось, а после почти целого дня сидения в замкнутом пространстве тело требовало движения и расхода энергии. Да, к тому же, просто нестерпимо хотелось побыстрей обследовать территорию своего нового местообитания. Возможно, это какой-то драконий инстинкт, но я чувствовала насущную необходимость все понюхать, пощупать и, возможно, даже попробовать на вкус.

Не выдержав, спрыгиваю с кресла и подбегаю к хозяйской кровати. Спит. Ну, пусть спит.

Внимательно осматриваюсь по сторонам, в комнате темно, но мне это совсем не мешает. Так, кровать, кресло – неинтересно. И пушистый ковер, не удержавшись, несколько раз перекатываюсь, чувствуя, как шкуру щекочут жесткие ворсинки, ковер тоже неинтересно. Столик – пустой. Тумбочка – кувшин и медный тазик. Поднимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до края тумбочки и зачем-то сую нос в тазик.

Бумс!

Несколько мгновений, сжавшись в комочек, сижу тихо и настороженно прислушиваюсь к тишине, затем осторожно высовываюсь из-под тазика. Спит. Фух! Надо бы поосторожней, все-таки, и свои нынешние габариты учитывать. Это ведь хорошо, что медный таз – вещь относительно легкая и не плоская, так что меня просто накрыло. А вот если бы по голове вот такой дурой? И прощай, крылатая ящерка.

Дальше я старалась обследовать комнату, по возможности, ничего не трогая. Понюхать, в конце концов, можно и на расстоянии, а трогать и лизать все подряд – это уже варварство какое-то. Правда, тактильных ощущений сильно не хватало, но я все же сталась держать себя в руках. Впрочем, в комнате ничего особенного больше не обнаружилось. Вообще, обстановка довольно аскетичная, если не считать ковра. Вот, ковер был просто шикарен, да, в общем-то, и другая мебель не подкачала, просто было ее мало. Сразу бросалась в глаза немного тяжеловесная красота старинных и со вкусом подобранных вещей. То есть, это, на мой взгляд, они были старинными, но, вероятней всего, здесь это был обычный стиль.

Моей сдержанности надолго не хватило, все-таки, деятельная драконья натура требовала каких-то более радикальных действий. И исследований одной только комнаты маловато. Тем более, что тут все вещи пахнут только одним человеком, их хозяином. Что, в общем-то, закономерно, но не слишком интересно. А хочется исследовать весь дом, там, наверняка, множество незнакомых запахов. Осторожно подбираюсь к двери, толкаю лапой. Незаперто.

"А лучше бы было заперто, опять ведь что-нибудь натворю", – приходит в голову последняя рациональная мысль, прежде чем исследовательский энтузиазм захлестывает с головой.

Попала я обратно в кабинет, а вот там дверь была заперта, и довольно крупный ключ торчал в замке. Причем, даже встав на задние лапы и вытянувшись в струнку, я до него не дотягивалась. Но это явно не препятствие для неуемного драконьего любопытства. Взлетаю, хватаюсь двумя лапами за ключ и пытаюсь его провернуть, тот поддается на удивление легко, послушно проворачиваясь в замке. Вместе со мной.

Не устаю поражаться феноменальной гибкости своего тела, это ведь уму непостижимо, как можно вот так – едва ли не завязаться узлом и при этом остаться висеть на торчащем в замочной скважине ключе? Который, кстати, начал подозрительно гнуться под моим весом. Начинаю усиленно работать крыльями, дверь с тихим скрипом открывается.

"Может, не надо?" – вяло трепыхнулось сомнение, но в щель уже проникло множество незнакомых запахов, потянувших меня за собой, как магнитом.

Не знаю, можно назвать плюсом или минусом чувствительное обоняние драконов, сравнивать мне не с чем, но сшибающая с ног волна ароматов захватила меня с головой. Я в ней тонула, пытаясь угадать, что и к чему относится, разобрать на составляющие невообразимую смесь запахов человеческого жилья. В хозяйских покоях, все-таки, преобладал запах одного человека, смешанный с табаком, и там он был довольно устойчив, перебивая остальные менее значительные. А вот в доме, там можно было учуять и других людей, и много что еще. Какое-то время я заворожено бродила по пустым в ночное коридорам, крутя головой в полном ошеломлении и не зная, куда податься, пока носа не коснулся совсем слабый запах съестного. В животе тут же заурчало, запоздало вспомнилось, что я ведь за последние сутки ела всего лишь один раз, если не считать бруснику в лесу. Нос сам повернулся на запах, пора поискать пропитание голодному зверю.

В конечном итоге, собственный нос ожидаемо привел меня на кухню. Было там пусто и тихо, а что обидней всего – несмотря на запах, ничего съестного при беглом осмотре я не нашла. На всякий случай проверила пустую кастрюлю, найденную на печи, та, к моему глубокому сожалению, оказалась не только пустой, но и чисто вымытой. Все самые соблазнительные запахи доносились из-за плотно закрытой двери, кладовая, очевидно. Но добраться до этих соблазнительных закромов у меня, к сожалению, не было никакой возможности. Но это же нонсенс, чтобы на кухне и не было ничего съедобного! Надо только хорошенько поискать.

Первое, на что я набрела, был толстый деревянный бочонок, от которого соблазнительно пахло какими-то солениями. Желудок предательски заурчал, заставив на время забыть о продолжении поисков. В конце концов, я бы сейчас вполне удовлетворилась и мочеными яблоками, или же квашеной капустой. Проблема состояла лишь в том, что бочонок этак в два моих роста высотой, наполовину прикрыт толстенной деревянной крышкой, которую сдвинуть мне было, вряд ли, под силу, а его содержимое, распространяющее одуряющий запах солений, покоилось где-то на самом дне.

Может, ну его? Не достану ведь!

Я принюхалась и сглотнула. Ладно, разок попробую и, если не получится, возвращаюсь обратно в хозяйскую спальню. Меня, в любом случае, должны накормить утром. В конце концов, это нелогично – заводить домашнего питомца и не кормить его.

В бочонок я все-таки полезла, зацепившись когтями задних лап за край, попыталась протиснуться в щель между краем и крышкой. Протиснуться-то протиснулась, а вот о том, что когти-то у меня далеко не кошачьи, следовало бы догадаться раньше, вес моего тела они не удержали. С протестующим писком обрушиваюсь вниз, плюхнувшись в рассол. Что-то заскрипело и резко стало темно. С нехорошим предчувствием поднимаю голову вверх. Не знаю уж, от падения или хвостом зацепила, но крышка съехала, полностью закрывая щель. Тяжелая, между прочим, крышка, а когти у меня, как уже говорилось – не кошачьи, недостаточно острые, чтобы цепляться за разные поверхности. Если вскарабкаться до верха по гладким стенкам бочонка и удастся, то выдавить крышку – вряд ли, съеду просто. Для того, чтобы расправить крылья и взлететь, места мало.

"Доигралась! – обреченно подумала я. – И винить в этом некого, кроме себя самой. И почему считается, что детство – это лучшая пора? Это же просто ужас на самом-то деле! Полная утрата здравомыслия и способности принимать адекватные решения! Неуемное любопытство в разы больше, чем инстинкт самосохранения. С этим надо что-то делать, причем, не потом когда-нибудь, а срочно! Иначе, дожидаясь, когда мое драконье тело повзрослеет самостоятельно, я рискую угробиться раньше по собственной глупости! Не факт, что в таком случае я, вообще, смогу проснуться в родном, точнее, есть у меня премерзкое ощущение, что уж тогда, точно, не проснусь".

Я посмотрела вверх на преграждающую мне путь к свободе крышку и подумала внезапно, что, может, оно и к лучшему. А то ведь у меня вполне хватило бы безрассудства найти открытое окошко и отправиться среди ночи исследовать окрестности дома. Нет уж, если я не способна контролировать собственное тело, то придется применять внешнее воздействие.

Главное, чтобы меня в этой бочке завтра все-таки нашли. И еще следовало бы помнить, что за крупные проделки домашних питомцев принято наказывать. Осталось надеяться, что мой случай таковым не сочтут.

И ведь, что самое обидное: на дне бочонка, кроме рассола и одного огурца, ничего не оказалось!