Текст книги "Проклятье Волчицы (СИ)"
Автор книги: Елена Вейла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Драко от неожиданности отшатнулся назад, и они вместе упали на землю, которую он только что вскопал. От ощущения падения, Гермиона взвизгнула прямо ему в рот. Драко сел, проваливаясь задом в комки грязи. Схватил её за талию, чтобы оторвать от себя. Он с усилием потянул, но ведьма вцепилась как клещ и так сладко вылизывала и посасывала его губы, что Драко не выдержал… Его голодная до ласк мужская суть откликнулась на зов горячего женского тела. Драко решительно прижал Гермиону к себе и его губы обрушились на губы ведьмы.
Дико. Жадно. Отчаянно.
Они оба громко застонали от столь яростного напора.
Гермиона вцепилась в светлые волосы и сдернула завязку. Провела ногтями по коже его головы. Драко зарычал ей в рот и поднялся с земли. Сделал несколько шагов, не отпуская ведьму из объятий, а её губы из плена жарких поцелуев. Гермиона вздрогнула, когда почувствовала, как спина прижалась к холодному стеклу теплицы и деревянной перекладине. Мужское тело недвусмысленно задвигалось на ней. Чёрт возьми! Твёрдый член через одежду задевал её чувствительную промежность. Она безумно хотела его и чуть не кончила только от этих движений. Большая ладонь нашла её грудь и крепко захватила, как в чашу, грубо смяла, погладила, Гермиона заскулила от сильнейшего желания, скрутившего низ живота… Их языки встретились… Драко прикусил её нижнюю губу, пожирая маленький женский рот, словно голодный зверь… Мир сузился до маленькой сферы, где было только двое сгорающих в огненном танце…
– Отец! – услышали они зов знакомого голоса сквозь толщу этой эфемерной сферы.
Драко тут же отпустил Грейнджер на землю и отступил от неё на пару шагов назад. Он дрожал, его глаза сверкали безумным огнём. Гермиона и сама чувствовала что-то подобное, опьянение утра вновь нахлынуло на неё.
– Не нравлюсь, значит? – выдохнула она, пытаясь отдышаться и облизывая резко пересохшие губы.
Малфой дышал так же часто, как и Гермиона, не отрывая от неё потемневшего взгляда:
– Грейнджер, ты доиграешься! Я же сделаю с тобой то, чего ты добиваешься, но потом не жалуйся! – угрожающе прошептал он.
– Не будь так самокритичен, ты справишься! – рассмеялась Гермиона, радуясь, что их отношения перешли на новую ступень – он уже не прочь с ней покувыркаться. – Двери моей спальни открыты для тебя!
Драко нахмурился и крикнул сыну:
– Скорп, я здесь! Что ты хотел?
– Тебя искала мисс Грейнджер… О, вы здесь… – Скорпиус оглядел их растрепанный вид и покраснел как маков цвет. – Извините, я не помешал?
– Нет, она споткнулась, толкнула меня и… мы упали в грязь, – Драко, как пьяный, пошатнулся и обошёл Гермиону, направляясь навстречу к сыну. – Ты что-то хотел?
– Я хотел спросить кое о чём…
– Идём, – они быстро удались из теплицы, оставив её одну.
Гермиона взглянула на своё красное платье, заляпанное грязью в районе талии, и чёрный отпечаток его большой ладони на груди и рассмеялась. Наконец-то её предприятие сдвинулось с мёртвой точки.
***
Драко выскочил из теплицы и почти силком вытащил за собой ничего не понимающего Скорпиуса.
Мысли носились возбужденным роем в черепной коробке. Но самая первая была – а что если сын почувствовал, что Драко сейчас делал с Грейнджер. Это было бы неловко и постыдно.
Они остановились только около конюшни, когда сын спросил:
– Пап, всё нормально? Ты так выглядел, когда объезжал Дрого, и он тебя сбросил…
Драко сглотнул. Да, ситуация с ним произошла почти похожая, только сегодня в теплице он был Дрого, а объезжала его Грейнджер. Драко неуверенно взглянул на сына и с огромной неохотой начал:
– Эм… Сын… Ты уже взрослый парень и…
Скорпиус недоверчиво покосился на него, чуть розовея:
– Пап, я что-то не понял… Ты мне о сексе хочешь рассказать?
Драко сжал челюсти и нервно моргнул.
– Я знаю о нём лет с десяти, – улыбнулся юноша. – Так что не трудись, всё в порядке.
Драко заинтересовало это заявление, потому что об этом он действительно никогда не разговаривал с сыном.
– То есть ты давно не мальчик, мой мальчик? – сдержанно усмехнулся он.
– Ну, не так уж и давно, – тот задумался, постучав указательным пальцем по губам. – Впервые это случилось тем летом. В летнем лагере во Франции.
Скорпиус выиграл путёвку в лагерь для детей волшебников в прошлом году в День Святого Валентина и провел месяц на Лазурном берегу. Хорошо провёл, как оказалось, с огромной пользой.
Но этот факт не облегчил задачу Драко, он продолжил:
– Я вообще-то хотел о другом поговорить. О том, что ты чувствовал до того, как зашёл в теплицу?
– Почему ты спрашиваешь? – не понял тот.
– Я… – снова начал Драко свой неудобный разговор. – Пойми, я не… Я очень уважаю память о твоей матери… Она была моим ангелом… И… Так бывает между мужчиной и женщиной, ты же можешь меня понять… Грейнджер, она… И я…
Рядом мелькнуло красное платье, и Драко прикусил язык. Грейнджер очистила себя от грязи и выглядела невероятно яркой, словно ему протёрли невидимые стекла в невидимых очках.
Она остановилась около них, на её тонком личике играла нахальная улыбка:
– Скорпиус, можно я скажу твоему папе несколько слов наедине?
Тот почему-то беспрекословно послушался её и быстро исчез из поля видимости. Предатель.
– Драко, я слышала, как ты тут пытался что-то разузнать у мальчика про это. – она указала на свои опухшие от его грубых жадных поцелуев губы и перешла на шёпот, пока он гипнотизировал её рот. – Не беспокойся, твой сын ничего не почувствует сквозь моё возбуждение. Когда я возбуждена, даже если ты выпорешь меня, он об этом не узнает…
Малфой сглотнул, представив как лупит её ладонью по голым ягодицам, а она кричит от боли и желания, лёжа обнажённая у него на коленях. Эта затея показалась ему очень соблазнительной.
– Грейнджер… Кхм… – он откашлялся и ядовито бросил. – Что ж ты сразу не сказала, что любишь, когда тебя бьют? Я бы хорошенько выпорол тебя в первый же день…
Она прищурилась и возмущённо выдохнула:
– Идиот, я не люблю, когда меня бьют! Только если ооочень ласково, – она подмигнула и, хихикая, побежала вслед за Скорпиусом, оставив Драко одного, приходить в себя.
Комментарий к 5. Красное платье
Ну что я вам могу сказать… Немного горячего полезно)) Вот и Драко уже не может держать себя в руках, когда такая красота в красном платюшке рядом носится)
Глава написалась на одном дыхании) Такого давно не было) Когда эти двое начинают сближаться, меня начинает прорывать) И простите те, кто ждал от этой истории треша и жести) Здесь он будет, но в малых порциях)
Мне, кстати, начало этой истории (а это пока начало) напоминает фильм “Укрощение строптивого”… Строптивого жеребца Драко))))
Очень люблю❤️ и жду ваших отзывов😍
========== 6. Женщины дома Малфоев ==========
Ночь.
Она стоит около огромного камня, гладкого, как могильная плита. Его скошенное острие стремится в чёрное беззвёздное небо. Она знает, что это алтарь, и она снова дикая волчица. Её мышцы напряжёны, пасть оскалена. Она чувствует запах крови. И дрожит. Кости ломит от мерзкого влажного холода, проникающего в каждую клеточку её мощного тела.
Мелькают светлые пятна. Волчица вздрагивает. По камню медленно ползут кровавые линии и движутся трещины. Они скручиваются, перекрещиваются, танцуют и образуют рунические надписи. Волчица, как ни странно, знает, что они обозначают.
Смерть, преображение, потеря, кровь… Жертва.
Знает, но, как только в её голову врывается пронзительный крик, память услужливо стирает это знание.
***
Ноги пронзило ледяной судорогой. Дернувшись от холода и боли, Гермиона резко проснулась в своей кровати. Она укуталась в одеяло по самую шею. Но чувство ледяного прикосновения не оставляло её. Ощущение было странное, как будто не принадлежащее ей. Холод шёл изнутри, терзая её электрическими разрядами и колкими льдинками. Гермиона мысленно расслабилась и поняла. Это Скорпиус. Его тело мерзло и просило о помощи.
Она вскочила с кровати, накинула тёплый черный халат и бросилась в коридор. Ноги не слушались, желая застыть в одной позе. Гермиона несколько раз споткнулась по пути и чуть не свалилась на пол. Но сдаваться она не собиралась. Сжала стучащие зубы и заставила свою магию согреть тело.
Магическое тепло сделало свое дело, и следующие коридоры дались легче, чем первые шаги. Она свернула в башню и, держась за шероховатые каменные стены, пошла наверх по винтовой лестнице.
Гермиона слышала, как замедляется сердце Скорпиуса, но это была не смерть. Организм юноши как будто впадал в летаргический сон.
Его высокую стройную фигуру она увидела сразу, как поднялась выше на этаж. Он стоял босиком в темном коридоре без рубашки, в одних пижамных штанах. За ним под холодным порывистым ветром, врывающимся в открытое окно, хлопали темные портьеры. Скорпиус не двигался. Его глаза были открыты, и он словно в трансе, не моргая, смотрел на картину, висевшую на стене, и трогал её пальцами.
– Скорпи… – позвала Гермиона.
Её голос потонул в шумном порыве ветра. Она нервно тряхнула рукой и кинула сгусток магии в окно. Оно с грохотом захлопнулось, шторы тут же опали, и наступила тишина.
– Скорпиус, – снова проговорила Грейнджер, делая осторожные шаги.
Он не сдвинулся с места, завороженно глядя на объект своего пристального внимания. Гермиона дотронулась до свечи на стене – зажегся слабый мигающий свет, и она увидела, на кого смотрит Скорпиус.
На портрете была изображена Астория Малфой. Его мать и жена Драко. «Бледная моль», как Гермиона окрестила её, когда разглядывала колдографию семейства Малфой в «комнате памяти». Блондинка на картине не сводила со своего сына тревожного взгляда.
– Скорпиус! – Гермиона повысила голос, и мальчик повернулся, глядя сквозь неё.
Он непонимающе моргнул несколько раз.
– Мама? – услышала ведьма еле слышный шёпот Скорпиуса.
– Нет, малыш, я не… – она протянула руку – его кожа была ледяной.
– О, Мерлин, ты совершенно холодный… – Грейнджер провела ладонями по его широким плечам и груди, согревая теплом магии.
Юноша постепенно оживал под её руками, каждое движение заставляло его дышать всё чаще, пока он не открыл широко глаза и не повторил громче:
– Мама… – на его щеки полились тихие слезы.
Скорпиус навалился на Гермиону всем телом и крепко обнял. Он был выше неё на голову и сжимал слишком крепко, но она не стала отталкивать его или сердиться за неожиданные объятия. Он обнимал её, как сын, вернувшийся из долгого путешествия, как человек, жаждущий родного уютного тепла. Как кто-то, кого она потеряла. То самое противное чувство безвозвратной потери сжало Гермиону за горло. Скорпиус что-то бормотал и плакал, а она еле сдерживалась, чтобы не разреветься вслед за ним. Ведьма обняла мальчишку в ответ и погладила по теплеющей коже спины.
В коридоре послышались торопливые шаги.
Запах кедра и чистоты…
– Грейнджер, не трогай его! – услышала она сердитый голос Драко.
Охотник осторожно вытащил Скорпиуса из её рук и, стянув с себя халат, накинул на сына. Гермиона с тихим вздохом проследила за мышцами на обнажённом торсе Драко. Заметила кривые шрамы, пересекающие грудную клетку и живот. Сверкнул его возмущенный взгляд.
– Что ты здесь делаешь? – зашипел он, приобнимая вялого, спящего на ходу сына за пояс.
Гермиона сжала губы на секунду, изучая сердитое лицо мужчины, который совсем недавно целовал её с дикой страстью. Он тут же отвёл глаза, так же, как и на ужине, когда делал вид, что между ними ничего не произошло.
Мерлин, это был всего лишь поцелуй! Ведьма злилась, что ничего с его дрянным упертым характером поделать не могла. Он не хотел к ней теплеть и сближаться никаким образом!
– Скорпиус сильно замёрз! Я, как ни странно, это почувствовала… – ответила с раздражением. – Что с ним такое?
– Он ходит во сне, – бросил Драко. – Иди в свою комнату. Ничего страшного не произошло. Такое бывает. Иногда.
– Это опасно! Он лунатик, – продолжила Гермиона возмущённо. – И у него случилось ночное апноэ! Его сердце замедлялось… И дыхание могло остановиться!
Скорпиус стоял, закрыв глаза и прислонившись к сильному плечу отца, как к скале. Драко подхватил его под мышку и скептически хмыкнул на возмущенную тираду Грейнджер:
– Беспокоишься о нём? Или о себе?
– Если он умрёт, я выживу! – резко ответила она.
– Всё понятно. А если ты умрёшь, все мы под угрозой. Так что хватит болтать! Иди в свою комнату и не высовывайся, чтобы тебя что-нибудь случайно не убило! – он отвернулся и повел сына к лестнице. Гермиона сделала шаг за ними, но тихий женский голос остановил их:
– Драко… Я прошу тебя, когда отведешь нашего сына, вернись… Поговори со мной…
Драко вздрогнул. Он в сомнении покусал щеку изнутри и нехотя откликнулся:
– Хорошо, Астория.
– Спасибо, Драко…
Гермиона заметила брошенный охотником странный долгий взгляд, перед тем как они вместе с сыном двинулись дальше.
Она с интересом обернулась к картине.
– Что, он и тебе не уделяет внимания? – с нахальной усмешкой поинтересовалась Гермиона у умершей жены Драко.
– Мисс Грейнджер… – женщина на портрете прищурилась и сжала тонкие розовые губы.
– Ты знаешь меня? А вот я не могу похвастаться тем же… – скрестив руки на груди, Грейнджер встала перед портретом, чтобы лучше разглядеть собеседницу.
Белокурая женщина на картине смотрела на неё осуждающе.
– Мисс Грейнджер, я тоже не могу похвастаться тем, что хорошо вас знаю. Но одно точно – вы напали на моего сына! – она тоже сложила свои бледные нарисованные руки на груди, но сделала это очень изящно и продолжила ещё более сердито: – Вы лишили его части магии и изуродовали! Вас должны судить за это преступление!
– Но не осудят! – усмешка оголила белые острые зубы Гермионы. – Что ты ещё хочешь мне сказать, мамочка? Говори, пока я здесь.
Астория будто опешила от такой наглости. Она с минуту смотрела на Гермиону непонимающим взглядом, полным изумленного возмущения. Голубые глаза наполнились слезами. Сморгнув их, она продолжила более сдержанно.
– Гермиона Грейнджер, вы… Вы были совсем другой. Я помню вас по школе – вы славились умом, честностью и справедливостью. И добротой. Но сейчас… Вы… Это ужасно… – она покачала головой, что совершенно вывело Гермиону из себя.
Не хватало ещё чтобы какая-то «белая моль» указывала ей, что правильно, а что нет, и поучала.
– Я такой человек, которого ты видишь! – холодно проговорила она, повышая голос. – Да, я напала на твоего сына. Прости. Да, я украла его магию. Снова прости. Это ты хотела услышать? Но мне совершенно всё равно на тебя и твои чувства! Мне это было нужно! А я всегда беру то, что хочу! И ещё кое-что… – Гермиона нахально вздернула подбородок. – Я хочу твоего мужа! Да, будем честными, он хорош. Он слишком горяч, хоть и закрыт, как старинная шкатулка на десять замков. Разреши ему трахнуться, мамочка! Не держи за яйца здорового молодого мужика!
– Я… Я не его мамочка… – от такого откровения нарисованная женщина пошла красными пятнами. – И я не могу ему что-то разрешать или нет…
– Я его мамочка! – услышала Гермиона гневный голос за спиной и, обернувшись, разглядела на тёмной стене портрет чопорной красивой женщины в чёрном траурном платье.
Она тоже была бледнокожей блондинкой с голубыми глазами. Гермиона подумала, что Малфои выбирали женщин себе под стать. Красивые и на вид холодные, как лёд.
Ещё одна «бледная моль».
– Мисс Грейнджер, вы ведёте себя неподобающе! – выговорила женщина со взглядом айсберга. – Как вы смеете так по-хамски разговаривать с кем бы то ни было в этом доме! Какое бесстыдство!
– Нарцисса, – подала голос Астория. – Мне кажется, с ней что-то не так… Я слышала, она проклята, и поэтому…
– О, нет, вот только не надо меня защищать! – Гермиона сердито цыкнула на мёртвую женушку Драко и повернулась к его умершей матери. – Значит, вы мама охотника? Очень рада с вами познакомиться! И, кстати, ваш муж – просто прелесть, как и ваш внук.
Нарцисса нахмурила тонкие брови. Она хмыкнула, отведя взгляд в сторону:
– Что ещё можно было ожидать от грязнокровки.
– Что значит эта ваша «грязнокровка»? Это должно меня обидеть? – Гермиона равнодушно пожала плечами.
Она уже давно догадывалась, что, скорее всего, это значит то, что они отличаются качеством крови. Раз она «грязнокровка», то логично, что люди, произносящие это слово с такой брезгливостью, – «чистокровки». Но в чём разница, она понять не могла. Кровь у Скорпиуса, внука этой кривившей нос бледной дамы, и кровь Гермионы ничем не отличались, тот же вкус железа, красный цвет и волны магии.
В ответ на её вопрос с картины Нарциссы раздалось злобное, почти змеиное шипение:
– Это значит, что ты грязь! Что ты хуже лошадиного дерьма! Что ты не можешь даже стоять рядом с кем-нибудь из нас! Ты самое мерзкое существо, и таких как ты надо давить каблуком…
Гермиона настороженно оглядела блондинок. Это произнесли не они – обе выглядели ошеломленными и немного напуганными. Голос ясно слышался с картины Нарциссы. Мать Драко нервно дёрнула глазами в сторону, вскочила с места и в мгновение ока исчезла с портрета, оставив Грейнджер недоумевать.
– Кто это был? – обратилась она к поникшей Астории.
Та быстро взяла себя в руки, вскинула острый нос вверх и важно произнесла:
– Тебя это не касается, – её взгляд вдруг смягчился, когда она увидела кого-то за спиной Гермионы. – Привет, любимый.
Драко. Он подошёл тихо, мягко ступая. Настоящий охотник на охоте. Гермиону немного покоробило от этого слащавого «любимый», но и Драко не отставал от своей умершей половины:
– Доброй ночи, родная, – осторожно ответил он полным нежности голосом.
Гермиона повернулась к нему – охотник стоял совсем рядом и даже не взглянул на неё. Серые глаза изучающе бродили по портрету жены, твёрдая челюсть напряжёна, губы сжаты. Ведьме так и хотелось надавать ему пощёчин. Хотелось потрясти его, крича:
«Идиот! Вот за кого ты держишься?! За мёртвую женщину, которая не сможет тебе больше ничего дать! Никогда не обнимет, не поцелует, не подарит радость прикосновений и горячего секса!»
Гермиона оглядела его возмущенным взглядом, повернулась к Астории и зло произнесла:
– Ты слышала, что я тебе говорила! Не держи его, – она развернулась и почти побежала по коридору, послав за спину удар магии.
Окно снова раскрылось, и тяжёлые портьеры шумно затрепетали под порывами холодного ветра.
***
Закрывая окно на задвижку, Драко мысленно ругал себя.
Чёрт возьми, он настолько помешался на Грейнджер, что забыл об Астории и почти не вспоминал все эти дни. Кудрявая нахальная ведьма никогда не сравнится с его женой, самой доброй и прекрасной женщиной на свете. Подснежник – так он ласково называл её раньше. Хрупкий цветок, который пробивает корку льда, чтобы явить свою нежную силу миру.
– Драко, ты так давно не приходил… – проговорила Астория тихо, когда он вновь встал напротив её портрета, по бледной нарисованной щеке скатилась слезинка.
Малфой почти протянул руку, чтобы стереть солёную каплю с волшебного холста. Но блондинка сама смахнула её лёгким движением.
– Я и не собирался… – честно признался Драко. – Ты же знаешь, я не люблю общаться…
Он хотел сказать «с мёртвыми», но осекся. Его жена на портрете выглядела слишком живой, чтобы записывать её в мертвецы. Это сильнее всего ломало его – разговаривать с людьми, которых он хорошо знал и любил, и одновременно понимать, что их больше нет на этом свете.
– Я рада, что ты всё-таки навестил меня, – Астория тактично сделала вид, что не заметила его смятения. – Давно хотела сказать, что благодаря твоей заботе, наш сын растёт прекрасным добрым мальчиком. Ты хороший отец, Драко. Помнишь, ты переживал, что не справишься с воспитанием в одиночку?
– В этом нет моей заслуги. Это скорее он меня воспитывает, – усмехнулся Малфой, вспоминая, как же трудно ему держать себя в руках, когда Скорп творит что-то под девизом – причинить добро.
– Скорпиус всегда хвалит тебя, – тепло улыбнулась Астория. – Жаль только, что это случилось с ним…
Драко нахмурился, догадываясь, что она говорила не о лунатизме сына, который изредка проявлялся у него с трёх лет, а о нападении волчицы:
– Я знаю, что виноват… Не доглядел.
– Не вини себя… Наш мальчик живучий, у него девять жизней…
Она смиренно вздохнула, и Драко вспомнил, какой его жена была понимающей и доброй, как с ней всегда было уютно и тихо. Всё портило одно – то, что Астория «была». В горле запершило, он тяжело сглотнул сухой комок.
– Уже восемь, насколько мне известно… – Драко невесело усмехнулся.
– А может и семь, – она грустно улыбнулась в ответ и, не скрывая любопытства, спросила: – Это правда, что на Гермионе Грейнджер какое-то страшное проклятье? И она была Волчицей? Животным?
– Отец рассказал?
– Нет, не он… Слухи в нашем тонком мире разносятся быстро.
Драко потёр лоб.
– Да, эта Грейнджер, нелепое существо… Что в школе, бесила своим заумным занудством, что сейчас – сводит с ума немыслимыми поступками… – перед глазами предстало неожиданное появление Грейнджер в комнате сына, обнажённой и жаркой, как пламя, карие глаза, горящие адским огнём, поцелуй в теплице, сплетение языков и тел, невыносимое желание сорвать одежду с её маленького горячего тела и обладать ею. Он понял, что задумался, и румянец окрасил его скулы, и быстро добавил: – Не беспокойся, все последствия её нападения почти зажили, и нет оснований думать, что Скорпиус станет оборотнем или погибнет…
– А ты? Я беспокоюсь за тебя… – голубые глаза с большим вниманием следили за ним.
– Я? Со мной всё в порядке…
– Мисс Грейнджер сказала, что я держу тебя, – проговорила Астория робко. – Возможно, она в чём-то права…
Так вот о чём они говорили, когда он вернулся. Малфой видел, насколько злой стала Грейнджер, реагируя на его показное равнодушие. Краем глаза он уловил, как она готова была растерзать его за ласковое обращение к жене. Почему-то его это порадовало. Пусть знает, что не достойна его внимания, что его женщина не может быть похожа на дьявола во плоти.
Даже такого соблазнительного дьявола…
– С чего она это решила? Ты не держишь меня, что за бред? – злость снова нахлынула на него, как девятый вал. – Эта чертовка не должна даже дышать рядом с тобой! Что ещё она наговорила?
– Нет, мисс Грейнджер ничего такого не сказала… – Астория опустила взгляд и потрогала пальцем позолоченную раму картины со своей стороны. – Драко, дело не в ней, а в тебе… Ты стал совсем нелюдимым. Твой отец говорит, что ты можешь не говорить с ним по нескольку дней, что общаешься только с сыном и лошадьми… Мне кажется, тебе нужно жениться.
Она посмотрела на него умоляюще, всем видом прося не ругаться на её слова.
– Ты с ума сошла? Я не женюсь на Грейнджер! – воскликнул Драко, отходя от портрета на шаг назад.
Астория изумленно подняла брови и неопределённо пожала плечами:
– Драко, но я не имела ввиду мисс Грейнджер! – услышав это, Драко разозлился уже на себя – почему он решил, что Астория говорит о Гермионе?
– Женись на ком захочешь, – проговорила она успокаивающим голосом. – Но ты не должен быть один! Ведь наш милый Скорпиус вряд ли будет жить в заброшенном замке, а твой папа уже пожилой человек. Я не хочу, чтобы спустя годы ты остался совсем одиноким и забытым, это так печально! Пока ты молод и полон сил…
– Астория! – перебил Драко нервозно, не выдержав наставлений умершей жены. – Нет, не надо, не продолжай! Я живу так, как мне нравится, и ничего менять не собираюсь. Я знаю, что ты заботишься обо мне. Всегда заботилась. Но давай не будем об этом… Где мама?
Он взглянул на пустующую раму портрета Нарциссы Малфой.
– Она… Не знаю… – Астория прикусила губу, пряча взгляд.
– Милый, я здесь, – раздался знакомый до мурашек голос, и мама элегантно уселась на мастерски нарисованное старинное кресло. – Я скучала, сынок…
***
После получаса разговоров с дорогими, но давно умершими людьми, Драко вернулся в комнату, выжатый морально как лимон. Ему хотелось рухнуть на кровать и уснуть, чтобы эта тупая тяжесть в груди наконец пропала. Он закрыл за собой дверь как можно тише, стараясь не разбудить спящего в соседней комнате Скорпиуса, и вздрогнул, когда увидел, как на кровати шевельнулась чёрная тень. Резко выхватил палочку.
– Охотник, это я, – произнес знакомый женский голос, и на освещенное свечами пятно выдвинулась закутанная в халат Грейнджер.
Слава Мерлину, не голая!
– Что ты здесь делаешь? Я не в настроении для этих игр… – пробормотал Драко и устало уселся на кровать.
Он облокотился локтями в колени и положил лоб на ладони. Несмотря на гул в голове, Драко неожиданно стало интересно, что Гермиона будет делать дальше? Набросится, требуя ласки, или…? Он не знал, чего ждать от настырной гостьи.
Грейнджер закопошилась за его спиной и села рядом, не дотрагиваясь.
– Я не буду тебя касаться… – предупредила она тихо.
В этот момент Драко почему-то сильно захотелось, чтобы Гермиона коснулась его. Так было всегда после разговора с мёртвыми. Он нуждался в тепле живого реального человека и обычно хватался за алкоголь. Но сегодня он не взглянул в сторону стоящей на камине бутылки с хересом.
– Как умерла твоя жена? – осторожно спросила Грейнджер, разглядывая его искоса.
Она крепко сцепила пальцы рук перед собой на коленях, словно сдерживая себя.
Драко мысленно усмехнулся:
«Умничка-девочка, делает вид, что нормальная».
Но, несмотря на её сдержанность, в воздухе медленно закручивалась спираль напряжения. Драко всем своим существом ощущал присутствие ведьмы и её сильную энергетику. От этого мурашки бегали по коже, а сердце постепенно ускоряло ход. Он не смотрел прямо на Грейнджер, но видел краем глаза её заинтересованное точеное лицо, большие карие глаза, изредка в свете свечи мигающие жёлтым, выдающие её прошлую натуру. Грейнджер облизала губы маленьким розовым языком, и Драко упёрся взглядом в пол. Слишком велик был соблазн продолжить то, что они начали в теплице. Но он не должен этого делать, не после того, как говорил с Асторией.
– Ей нельзя было рожать. Проклятье рода, – проговорил Малфой, чтобы не думать о соблазнительной женщине, сидящей слишком близко. – Но Астория сделала свой выбор. Она хотела, чтобы у нас был ребёнок, – Драко опустил руку на покрывало между ними и сжал ткань. – Снейп и я, мы смогли выкроить ей семь лет. Удерживали её на этой земле, как могли… – он тяжело сглотнул, вспоминая эти годы, полные сладкой нежности и горького ожидания неотвратимого.
– Как вам удалось? – Грейнджер слушала его внимательно, последние слова привели её в изумление. – Проклятья рода, самая сильная магия, насколько я помню…
– Северус изобретательный человек. Он объединил несколько заклинаний и зелья, – Драко пожевал губу, раздумывая, сказать или нет, и решил, что скрывать нечего. – Во время беременности Астория стала анимагом. Это дало ей силу бороться с проклятьем… На какое-то время. Но отразилось на Скорпиусе.
Ведьма задумчиво потупила взгляд. Драко решил, что она стыдится того, что добавила мальчишке проблем.
– А что с ним не так? – хмыкнула Гермиона, опровергая это предположение. – Магия Скорпиуса прекрасна, самая чистая, что я видела. Я бы даже сказала, кристально чистая, как родниковая вода.
Малфой сжал руку в кулак. Эта женщина совершенно наглым образом не считала себя ни в чём виноватой. Он всё-таки посмотрел на Грейнджер прямо, развернувшись к ней корпусом.
– С ним всё так, – бросил Драко, сердито прищуриваясь. – Он действительно самый чистый и добрый человек из всех, кого я знаю. Это просто замечательно, что тебе нравится его магия. Я просто счастлив, приятного аппетита, рад, что не подавилась! – его голос был полон сарказма.
Он встал с кровати и указал ей рукой на дверь:
– А теперь вон из моей спальни!
Лицо ведьмы вытянулось на секунду, но она взяла себя в руки и спокойно ответила:
– Ты серьёзно? Хочешь грубить мне?
– Я хочу спать! У меня каждый день куча дел! Я один в этом замке что-то делаю. Как ты сегодня заметила, на все руки мастер! Так что, дай мне отдыха…
Если признаться, Драко сам загружал себя делами под завязку. Чтобы не было возможности думать, о своём прошлом и настоящем. Он давно заметил, что свободное от дел время медленно убивало его. Потому что тогда он видел, что не только его прошедшая жизнь была никчемной, но и будущая ничего интересного не сулила.
Гермиона отреагировала на его выпроваживание раздражением. Она спрыгнула с кровати на пол.
– Просто ты идиот! – заключила ведьма, скептически хмыкнув.
– Грейнджер! – как же она нервировала Драко, руки сами сжимались в кулаки, а мозг начинал закипать от ярости.
Гермиона бесстрашно встала перед ним, не обращая внимания на его грозный вид.
– Если ты так сильно устаёшь, можно же разгрузить себя немного! Скажи своему отцу, чтобы он помог! – воскликнула она недовольно. – Я могу помочь, в конце концов! Стоит только попросить! Вежливо попросить!
– Спасибо за столь щедрое предложение! – Драко удивили слова ведьмы, не этого он ожидал от лесной твари. Наверно, глубоко внутри неё просыпалась настоящая Грейнджер, только согласиться с ней и просить помощи значило поменять распорядок дня, а этого он не мог вынести, слишком привык. – Мне не нужна ничья помощь. Я не жалуюсь, справлюсь как-нибудь. Просто не лезьте ко мне!
Он развернулся к ней боком, показывая, что разговор на этом окончен.
– Почему ты такой… Несносный? – проговорила Грейнджер. Странно, но в её голосе ему послышались нотки нежности.
– Я несносный? Что ты делаешь тогда рядом со мной? – Драко надеялся, что она сейчас уйдёт.
Но Грейнджер подошла ещё ближе. Что за зверь такой настырный?
И обняла его.
Именно так, как он хотел минут десять назад. Сжимая нежно своими тонкими сильными руками, обдавая еле слышным ароматом полевых цветов от волос, которые щекотали его шею и подбородок. Драко даже пальцем не пошевелил, чтобы ответить на её тёплое прикосновение. Честно говоря, он боялся, что если положит руки на её спину, почувствует ладонями её тонкую талию, то всё зайдёт дальше. Горячее женское тело вызывало отклик во всём его теле, и он задержал дыхание.
Драко замер в ожидании, что она бросится на него, как в теплице, но ведьма постояла так минутку и отошла к двери.
– Спокойной ночи, несносный ты человек, – проговорила Гермиона тихо, её глаза сверкали жёлтыми бликами, а губы еле заметно улыбались. – Ты знаешь, что я жду тебя в своей спальне. Я буду нежной с тобой, если захочешь… Я утешу тебя…
И она выскользнула из комнаты.
Драко прикрыл веки. Чёрт возьми… Одно объятие, и он уже расклеился. Он вспомнил её рот, стонущий и властный, невероятно сладкие губы, грудь… Её сильные бедра, сжимающие за пояс… Как страстно он тёрся о неё в теплице… Как хотелось забыться и взять её прямо там на грязной земле… Взять так же грязно и дико…
«Нет, нет, придержи коней! »
