Текст книги "Проклятье Волчицы (СИ)"
Автор книги: Елена Вейла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Драко уснул, ненавидя и ругая последними словами и себя и Грейнджер. Себя – за слабость, а её – за бесцеремонное вторжение в его жизнь и его сознание.
А утром ведьма предстала перед ним в ярком свете люстры, и Драко показалось, что на кровати расцвел неизвестный миру экзотический цветок. Грейнджер светилась странным причудливым рисунком – её кожа, как оказалось, была хаотично порезана тонкими белыми шрамами. Особенно лодыжки и запястья. Словно она хлестала себя по ним. Только потом в голову пришла мысль, что это скорее всего раны от острых веток деревьев. А красный шов на её тонкой талии – от его копья. Но больше всего его заинтересовала её левая рука.
Ночью в пылу похотливого бреда он и не заметил, что предплечье кудрявой ведьмы, то самое, где тётка Белла вырезала клеймо «грязнокровка», еле заметно мерцало красным. Драко точно помнил – пострадала её левая рука, потому что картина того дня, как молния вспыхнула в мозгу, словно это случилось вчера. Он хорошо помнил жёстокий смех сумасшедшей тётки и отчаянные вопли Грейнджер, пробивающие тревожную тишину Малфой-мэнора. На секунду промелькнула мысль, что бывшая гриффиндорка пришла в его дом только с одной целью – отомстить за прошлое.
Но это было бы очень странно после стольких лет. Да и не логично, ведь они сами со Скорпиусом притащили её волчье огромное тело к себе во двор.
Если только она не внушила им это при помощи своей дикой магии.
Драко хотел бы рассмотреть ближе её предплечье и понять что происходит, почему оно мерцает. Но сдержал свой порыв. Трогать Грейнджер, после ночных фантазий о ней было бы предательством по отношению ко многим людям. К Скорпиусу, к Астории и к себе.
Северус обещал, что найдёт информацию по Грейнджер, ещё вечером, а утром уже вышел из камина и объявил, что то, что он расскажет, должны услышать все. Поэтому они сейчас спешили в столовую, где их ждали Снейп и Люциус.
Как Драко и предполагал, два друга – а отец и крестный в последнее время часто виделись, – о чём-то спорили в огромной столовой комнате, сидя за столом из светлого ясеня.
– Сев, ты должен принести мне немного… – злился Люциус, он в сердцах ударил ложкой по тарелке с овсянкой. – Я же не прошу чего-то нереального!
– Я прихожу к вам через Министерство! Как я протащу это перед носом авроров? – невозмутимо ответил крестный, отпивая глоток кофе из белой фарфоровой кружки.
– Ты же волшебник, чёрт возьми! – тот закатил глаза, и, когда дверь за Драко и Грейнджер шумно закрылась, отец наконец их заметил.
Лица Люциуса и Снейпа как-то странно вытянулись, и Драко обернулся узнать, что же они там такого увидели за его спиной.
Чёрт побери! Он и забыл, что женщины носят эти самые… Чтобы держать свои прелести в узде. Тонкая батистовая ткань облегала грудь незваной гостьи и тёмные соски нагло торчали, нескромно выделяясь на белом. А Грейнджер ещё и выпрямилась, подаваясь грудью вперёд, и оскалила зубы в усмешке.
– Доброе утро, господа!
Драко чуть не дал себе по лбу. Салазар тебя раздери! Ну что ты будешь делать с этой ведьмой! У отца сразу же загорелись глаза, а Снейп хоть и сделал безразличный вид, но в первое мгновение в чёрных глазах полыхнул огонь.
Драко уселся за стол, нарочно игнорируя вежливый жест, который ему внушили с молоком матери – выдвинуть стул для дамы. Эта женщина не заслуживала ни вежливости, ни права сидеть с ними за одним столом. Но отец, кривя губы, всё-таки поднялся и помог Грейнджер.
– Мисс, прошу, присаживайтесь, – проговорил пожилой глава рода Малфоев.
– Благодарю вас, – ответила она с еле заметной нахальной улыбочкой и оказалась по левую руку Люциуса.
Драко надеялся, что именно воспитание заставило отца встать, несмотря на боль в пояснице, и помочь Грейнджер – грязнокровке и без пяти минут убийце его внука, а не её просвечивающая сквозь тонкий батист грудь.
*
Волчица же в это время ликовала. Все мужчины в холодной и мрачноватой комнате с колоннами и камином из зеленого мрамора по-своему, но проявляли к ней интерес.
Охотник нервничал и ненавидел её, и в этом чувстве она видела слишком много скрытого огня.
Пожилой импозантный мужчина в темно-зелёном теплом халате с серебристой вышивкой по рукаву, по внешности копия Драко, но с более острыми хищными чертами лица и пронзительным взглядом холодных серых глаз, рассматривал её из-под нависших бровей с жадностью человека, голодного до женской красоты. И не скрывал этого. По голосу это был тот самый Люциус, презрительно воротивший от неё нос в первый день преображения. Волчица хмыкнула про себя. Отлично, за это он будет наказан первый.
Второй пожилой господин вёл себя сдержаннее. В своём чёрном одеянии он походил на огромного ворона. Острый нос с горбинкой и чёрные волосы по плечи, в которых серебрилась седая широкая прядь, довершали образ. Антрацитовые глаза оглядели её без какого либо восторга, но Волчица почувствовала – что-то мягко коснулось мозга, как только эти глаза встретились с ней. Он пытался прочитать мысли. Она не позволила, взглянула на него с вызовом и увидела что-то такое…
– Северус, говори, что хотел! – начал Драко резко, перебив размышления ведьмы. – Может, надо было всё обсудить без неё?
– Драко, я уже объяснял, что расскажу один раз и всем сразу. И пусть мисс Грейнджер поест для начала… – проговорил вдруг Северус с толикой заботы, Волчица вновь заинтересованно на него взглянула.
– Мисс Грейнджер? – переспросила она и заметила краем глаза, как на другом конце стола Драко недовольно поджал губы.
Значит, это её имя.
– Да, мисс, вас зовут Гермиона Грейнджер, – ответил «ворон», не обращая внимания на нервозность охотника. – Поешьте.
Она повторила свое имя про себя несколько раз, пытаясь пробудить память. Это ничего не дало. Надо подождать.
– К чему эти церемонии? – кипел Драко, хмурясь.
А перед ней плавно опустилась тарелка с теплой овсянкой, зачарованный кофейник аккуратно налил кофе в белую чашечку из тонкого фарфора. Те самые ароматные печенья, так понравившиеся ей ночью, с клюквой и ванилью, легли на край тарелки, и она уже не могла ни о чём думать. Схватилась за ложку и, не обращая внимания ни на что, с жадностью набросилась на еду, запивая горячим ароматным напитком.
Доскоблив вкуснейшую кашу ложкой, она схватила тарелку за края и подняла, чтобы облизать её, и тут вдруг поняла, что сидит в полнейшей тишине. Все мужчины недоуменно взирали на неё, замерев на месте. Женщина закусила губу, соображая, что она сделала не так, и поставила посуду обратно на стол с громким звоном.
– Что? – возмущённо воскликнула Гермиона. – Я обожаю овсянку! А эти печенья…
Она с наслаждением откусила кусочек, при этом наблюдая за реакцией соседей по столу. Люциус снисходительно улыбнулся, а Северус облизал свои губы. Драко сухо проговорил:
– Если ты всё, мисс Грейнджер, может, мы приступим? – он кивнул «ворону». – Мне некогда. В своей комнате меня ждёт раненый сын, и еда сама себя не поймает и не приготовит.
Значит, то, что она сейчас ела, было приготовлено руками этого вредного блондина. Ведьма дожевала печенье и проговорила, вытирая крошки с губ:
– Ты хорошо готовишь, Охотник. Спасибо.
Это высказывание, как оказалось, разозлило его больше всего.
– Закрой свой рот, наглая сука! – прошипел Драко, вцепляясь в стол, Гермиона сузила глаза, ожидая продолжения его гневных речей, угрожающий тон не пугал – он ничего не мог ей сделать и поэтому бесился. – Ты тут только из-за моего ребёнка! Как только ваша связь разорвется… я устрою тебе ад на земле!
– Я знаю… Возможно, так оно и будет…– она покачала головой и взяла белую салфетку, чтобы промокнуть губы – откуда-то пришло воспоминание о правилах поведения за столом. – Ты сказал нечто подобное уже раз десять. Да, я напала на твоего сына! – Волчица посмотрела прямо в его мечущие злые искры глаза. – Он замечательный мальчик, это правда, его магия чиста, как слеза младенца… Но извиняться за то, что я сделала, не буду.
– Извиняться тебе и не нужно, – проговорил вдруг Снейп.
Все присутствующие в столовой повернули к нему лица. Он выдержал небольшую паузу, за которую Драко чуть не взорвался от возмущения, а Гермиона приготовилась услышать нечто очень важное для себя.
– Мисс Грейнджер проклята, – проговорил Северус, складывая руки на столе перед собой. – И мы поможем ей. Ей не нужно извиняться, потому что в том, что случилось с ней, есть вина каждого из нас. Прямо или косвенно, но это так.
Люциус хмыкнул, Драко взглянул на ничего не понимающую Гермиону. История с Беллатрисой вновь всплыла в его мозгу. Неужели дело в том случае? Его охотничья интуиция зацепилась за этот факт. Логическая цепочка тут же привела к мерцающим символам на её предплечье.
Северус утвердительно качнул головой:
– Да, Драко, дело именно в этом, – и, прежде чем тот возмутился наглым вторжением в голову, продолжил, чтобы поняли уже Люциус и Гермиона: – Сейчас я могу сказать, что всему виной та самая отметина, которую сделала Беллатриса Лестрейндж своим проклятым кинжалом почти двадцать лет назад. Она, как бомба замедленного действия, через какое-то время должна была взорваться. В переносном смысле, конечно. И она сработала семь лет назад.
Люциус потёр лоб. А Гермиона пожала плечами, качая головой в разные стороны:
– О чём вы говорите? Какая метка? Кто такая Беллатриса? И… Я ничего не помню и не понимаю вас.
Снейп указал пальцем на её левую руку:
– Там, разверните рукав.
Грейнджер послушно оголила предплечье, на которое указывал крестный. Она недоуменно покосилась на мерцающие значки, будто только их заметила:
– Вы об этом?
– Именно, – тот уставился на её руку, внимательно оглядывая, как доктор оглядывает пациента.
Драко наконец-то смог увидеть, что вместо слова «грязнокровка» на её коже еле заметно красным бликовали руны. Он разобрал некоторые из них, благо рунология в Хогвартсе давалась ему легко: смерть, последняя дорога, душа волка, душа убийцы, руна невозврата, руна магии гоблина и ещё несколько, значение которых он не успел разглядеть – Гермиона положила ладошку поверх и скрыла метку от его глаз. Странное сочетание рун и подозрительное мерцание привело его в замешательство. Что всё это значило? Выглядит более чем серьёзно, но его беспокоило не самочувствие Грейнджер, а то, как это скажется на сыне.
Отец, посмотрев на тонкую руку незваной гостьи, с огромным неудовольствием проворчал:
– Я помню этот денёк. Когда следопыты притащили в дом наших золотых героев, – он брезгливо поморщился и махнул головой в сторону Волчицы. – Я сразу узнал девчонку, но наш дорогой Драко…
– Отец… – перебил тот.
– Наш Драко вдруг перестал узнавать своих однокурсников… – продолжал Люциус настойчиво.
– Отец! – голос Драко звучал уже угрожающе.
– В тот день я был чертовски пьян, и мне было…
– Тебе было страшно, вот как было на самом деле! – Драко рычал, не хуже волка. – Наша тётка легко убила бы и тебя, и маму, и меня одним движением палочки, а я тянул время! Не хотел, чтобы твой Хозяин нагрянул и всё началось по новой! Я не желал больше видеть казни тех, кого знаю!
– Как будто ты не боялся! – Люциус искривил рот, словно собирался плюнуть. – Дрожал, как листок на ветру!
– Чёрт возьми, отец, я не желаю поднимать твою любимую тему сейчас! – прошлое слишком задевало его, всё ещё бередило раны, хотя минуло около двадцати лет, и Драко не хотел, чтобы Грейнджер видела, как его ломает от этих разговоров.
Но она услышала своё.
– Так мы с тобой были однокурсниками, учились вместе? И ты спас меня? – спросила, чуть склонив голову вбок.
Сдерживая прерывистое дыхание, он сердито взглянул на Грейнджер – она ожидающе смотрела на него жёлто-карими огромными глазами.
В голову закрался вопрос – почему же он не выдал гриффиндорку тогда, в разгар войны? Грейнджер и её двух друзей-недоумков казнили бы или пытали так долго, что они сошли бы с ума. Но Драко этого не хотел. Он вспомнил, что почувствовал, когда увидел их. Он был бы рад сбежать вместе с ними из Малфой-мэнора. Он бы хотел, чтобы они вытащили его из этого пыточного мрачного логова, которое когда-то было его тёплым и родным домом. В тот день они трое казались ему ближе, чем отец и мать, которые тряслись от ужаса за его спиной. Родители готовы были выдать любого, отдать всё, лишь бы спасти его, а он хотел спасти их. Но даже находясь в таком ужасном положении, он не стал выдавать героических друзей.
Драко покусал губу и решил не отвечать, он выпрямился и вновь обратился к Северусу.
– Расскажи всё, что разузнал, раз эта, – он кивнул в сторону Грейнджер, – не знает о себе ничего.
– Я не помню, – уточнила она, стягивая рукав обратно. – Но уверена, скоро вспомню… И я так поняла, мы хорошо знакомы с тобой. А значит называй меня, как раньше, Гермионой Грейнджер. А не «эта» или «наглая сучка»!
– Нууу, «хорошо» не самое подходящее слово… Наглая сучка, – зло ухмыльнулся он.
Гермиона не выдержала, сколько можно! Она дёрнула пальцами, и чашка с кофе, к которой Драко ещё не притронулся, опрокинулась ему на штаны. Он подскочил со стула, как резвый олень, громко ругаясь такими словами, что Люциус прикрыл лицо ладонью. А Северус покачал головой.
– Вы, как малые дети! – он взмахнул палочкой.
– Чёрт возьми, грёбаная тварь! Да ты сдурела! – шипел Драко и облегчённо вздохнул, когда штаны высохли под напором холодного воздуха.
– Я же сказала! – предупреждающе процедила Гермиона сквозь зубы, сверкая глазами.
– Успокойтесь оба! – Люциус ударил тростью по полу, в зале вновь наступила тишина.
Драко чувствовал себя нашкодившим ребёнком. Он резко дёрнул свой стул и уселся на место. Бросил на Грейнджер ненавидящий взгляд и притянул кофейник к себе. Пока он наливал новую порцию кофе, Северус продолжил. Его рассказ продлился ещё полчаса. И оказалось, что тётка Белла убила своим проклятым кинжалом какого-то оборотня до того, как подписать чёртову грязнокровку. Кровь оборотня и тёмные силы кинжала создали странное проклятие – Грейнджер теперь будет вечно превращаться в волчицу и снова преображаться в человека, воруя чужую магию, пока не умрёт. А когда она погибнет – мир получит нечто страшное, то, с чем не справится уже ни один, даже самый сильнейший маг.
– Она пройдёт свой последний переход и станет кем-то вроде дементора, в виде бесплотного чёрного волка, забирающего… магию. И это будет концом Магического мира, – проговорил Снейп. – Мы можем предотвратить катастрофу.
Драко давно забыл про кофе. То, что рассказал крёстный, было невероятно. Он ещё никогда не слышал о таком проклятии и задумался, как Северус так быстро накопал столько информации, осмотрев Грейнджер лишь раз в бессознательном состоянии? Вряд ли такие данные можно найти в свободном доступе. Драко никогда не слышал, что Героиня войны, очень известный человек в Магическом сообществе, попала в столь тяжёлую ситуацию. И если она так опасна, почему никто не ищет её, чтобы помочь, предотвратить, спасти. Драко хотел задать все эти вопросы, но отец его опередил:
– Значит в нашем доме живёт будущее чудовище?
– Я не хочу быть чудовищем! – тихо пробормотала Грейнджер, она выглядела ошеломленной и расстроенной. – Я… Я не понимаю… Почему…
Драко впервые вдруг стало немного жаль её. Бывшую гриффиндорку ждало ужасное будущее. Но он не понимал, чем мог помочь ей.
– Почему этим случаем не занимается аврорат? – спросил он, сохраняя нейтральное выражение лица, словно не узнал только что нечто ужасное о сидящей с ним за одним столом ведьме. – У этой… У Грейнджер вроде бы есть связи и куча друзей.
Он намекал на Поттера и Кингсли.
– Возможно, они знают, но предпочитают молчать, – хмыкнул Северус. – Эта не та новость, о которой хотелось бы кричать на каждом углу.
– Да, но она опасна, – продолжал Драко. – Её нужно держать в клетке, а ещё – лучше в закрытой тюрьме с…
– Я не опасна, если меня не трогать! – взорвалась Гермиона, её ногти оцарапали стол. – Только ты должен меня бояться, понял?
Драко еле сдержал смех, пусть полает маленькая дворняжка. Он не боялся её в виде огромной зубастой твари, а уж в виде мелкой ведьмы и подавно. Плевать на её магические силы, всё, на что она способна, – это вызывать похоть и проливать кофе.
– Она не опасна, Драко. Успокойся. В любом случае, для начала мне нужно поговорить кое с кем, а потом… – произнёс Северус как-то неопределённо и поднялся из-за стола.
– Пожалуйста… Не уходите!
Грейнджер вскочила со своего места и бросилась к нему. Она встала напротив крестного, перекрывая ему выход, и Драко ясно увидел, как тёмные глаза Северуса смягчились. Он точно знал больше, чем рассказывал.
– Сев, ты хоть объясни толком, чем мы можем помочь девочке? С кем ты хочешь поговорить? – Люциус тоже поднялся из-за стола, и теперь два друга возвышались над стройной босой женщиной в мальчиковой одежде, отчего она казалась ещё более хрупкой.
Обманчивое впечатление, подумал Драко. Чудовище в теле мелкой суки. Блондин допил остатки уже остывшего напитка и тоже поднялся. Ему нужно проведать сына и до чёртиков хотелось вырваться из дома на свежий воздух. Лес ждал его.
– Я хочу поговорить с Беллатрисой Лестрейндж, чтобы узнать имя казнённого ею оборотня, – проговорил Северус уверенно.
Драко и Люциус взглянули на Снейпа, как на сумасшедшего.
– Её портрет… – начал Драко.
– Сожгли, я знаю, – твёрдо проговорил тот, сжимая губы. – Но слухи ходят, что твою тётку видели на другом портрете. И для начала я увижусь с Дамблдором. Он мне должен… помочь.
– Значит ты отправишься в Хогвартс? – поинтересовался Люциус, Драко заметил, что взгляд отца постоянно спускался к груди Грейнджер, которая напряженно слушала их разговор, пытаясь понять что происходит.
– Да, сегодня навещу Голдстейна.
– Но что даст имя оборотня? – задал Драко резонный вопрос.
Гермиона, поймав очередной заинтересованый взгляд пожилого лорда, скрестила руки на груди.
– Я объясню позже… – заторопился Снейп.
– А мне что делать? – воскликнула Грейнджер. – Я поняла только то, что моя судьба вам уже известна и вы можете помочь. Как? У меня много вопросов к вам!
Северус пару мгновений хмуро разглядывал её, пожевал щеку изнутри.
– Я вернусь, и мы поговорим… – он осторожно сжал её плечо. – Ничего не бойтесь, Гермиона. Драко и Люциус позаботятся о вас.
Последние слова он произнёс громче, глядя уже на Малфоев.
– Так ведь, друзья мои? – уточнил он.
Драко нахмурился и скривил губы, чтобы по его лицу можно было почитать всё, что он думает о Грейнджер. Его беспокоило лишь то, как скажется всё происходящее на сыне. Но, так как последние десять часов ведьма вела себя более менее нормально, он произнёс:
– Только если она не будет делать глупостей.
Грейнджер ответила ему возмущенным фырканьем. Зато лицо отца озарила хитрая лисья улыбка, и Люциус утвердительно кивнул:
– Конечно, Сев, девочка не будет ни в чем нуждаться.
Северус посмотрел на него с подозрением. Но, вероятно, решив, что Грейнджер ничего не угрожает, поспешил к камину.
*
После завтрака Гермиона полдня пролежала в своей комнате на кровати. Она вновь зажгла огонь в камине и завернулась в покрывало.
Ведьма напрягала память, желая вспомнить себя, обдумывала то, что рассказал Северус. Перед уходом он вновь попытался проникнуть в её разум. Но её защиты были сильны. Сейчас она сомневалась, что была права, когда защищалась от него. Может быть он хотел что-то сообщить ей лично. Горький запах сушеных трав, бергамота и мускуса от его одежды показался ей очень знакомым. Вполне возможно, он знал её раньше, но не хотел вдаваться в подробности при блондинах.
Северус Снейп показался Гермионе самым адекватным из всей троицы. Люциус, не скрывая своих желаний, раздевал её глазами, готов был уложить на столе и оприходовать, а Драко на этом же столе легко бы прибил её, как бродячую псину. Ни то, ни другое её не устраивало.
Гермиона потуже закрутилась в одеяло. Мерлин, неужели она преображается вот уже семь лет?! Семь лет она носится по лесам, выживает в холоде и голоде, ищет пропитание, находит магов, а потом ворует их магию. Воровка. Недооборотень. Проклятая. Никому не нужная. Забытая и забывшая.
Она почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что тихонько взвыла.
Так, печально поскуливая и глядя на синее пламя, она просидела до обеда. Взбодрило её чувство голода. Это всегда подстегивало её к действиям. На голодный желудок трудно думать и страдать о своей несчастной доле. Она учуяла запах еды. Охотник жарил мясо. Гермиона сглотнула слюну и тихо выскочила из комнаты.
Она бездумно спешила на дурманящие ароматы жареного, петляя в лабиринтах тёмных коридоров, и они вывели её на первый этаж, к помещению, в котором запахи еды сбивались в один тугой комок. Тут была и оленина, и клюква, и пряности, и даже что-то давно забытое. Алкоголь и варёный картофель.
Гермиона как можно тише протиснулась в полуоткрытую тяжелую дверь из темного дерева. На мрачной кухне, а это судя по всему была она, всё парило и булькало. Охотник стоял к ней спиной, но слух у него был отменный, ведьма не успела ничего предпринять, как Драко тут же обернулся с поднятой волшебной палочкой. На нём был длинный черный фартук почти до пола, закрывающий его от жирных брызг жарящегося на большой сковороде мяса.
– Ты, – он медленно убрал палочку в карман брюк и сложил руки на груди, оперевшись бедром о кухонный стол. – Какого… Обед через полчаса, я бы позвал тебя. Нечего бродить по замку. Тем более босиком.
Он указал на её голые ступни. Гермиона усмехнулась. Это походило на заботу.
– Беспокоишься о моём здоровье? – она легко запрыгнула и уселась на высокий стол напротив него, увидела бутылку какого-то красного пойла и взяла её в руки.
Драко тут же шагнул к ней и, не дав открыть пробку, выхватил тару. Гермиона, недовольно поджав губы, приготовилась к порции хамства. Кажется, утренний урок с чашкой кофе не подействовал на упрямца.
– Конечно же я беспокоюсь о твоем здоровье, – проговорил блондин, едва не сжигая её взглядом полным презрения и ненависти. – Во-первых, ты всё ещё связана с моим сыном, и, как я понял, это продлится до твоего следующего преображения в волчицу, а во-вторых, если ты заболеешь и умрёшь, то несдобровать всему нашему миру.
Драко вновь находился невыносимо близко. Как вчера. Волчица внутри неё взвыла от желания мужских ласк. Она прошлась взглядом по его породистому небритому лицу и вдруг заметила, как капля пота скатилась по твёрдой скуле, перетекла на шею и скользнула в ворот серой рубашки.
– Вот видишь, как хорошо, что ты не убил меня… – почти прошептала Гермиона и облизнула губы, представляя, с каким удовольствием она сейчас слизала бы эту волнительную каплю.
Обстановка в кухне сразу же накалилась. Охотник моргнул и сглотнул слюну, серые глаза метнулись к её груди, которую почти не скрывала тонкая ткань. Их взгляды встретились. Драко прищурился, покачал головой, словно пытался убедить себя в чём-то, и отпрянул назад. Гермиона чувствовала, что он еле сдерживает себя. Его магия выдавала возбуждение и замешательство.
– Оставь меня, – приказным тоном проговорил он, возвращаясь к своему обычному презрительному состоянию. Драко отвернулся к сковороде и бросил через плечо: – Я хочу спокойно приготовить обед. Придешь в столовую, когда прозвонит колокол. И надень сапоги и что-то поверх этого… В шкафу есть пара халатов.
Гермиона спрыгнула со стола. Поверх этого? О, Мерлин!
– Это грудь… – она нагло прижалась к его спине и тут же отпрыгнула, когда Малфой раздражённо зарычал.– Если будешь со мной невежлив, я заставлю тебя делать всё, что мне захочется, и стану настоящей сукой. Ты ещё не знаешь, на что я способна! Не испытывай моё терпение! – ведьма важно прошла к выходу, прихватив со стола отрез хлеба.
– О, я предполагаю, что ты та ещё стерва! – он даже не обернулся. – Положи на место то, что взяла!
Но ведьма в отместку за грубость лишь щёлкнула пальцами, прибавив огня в печи. Услышав гневные чертыхания кулинара, она тихо посмеиваясь, поспешила обратно в комнату.
День в ожидании новостей от Северуса Снейпа потянулся от обеда до ужина, где неизменно присутствовали двое блондинов.
Люциус Малфой разглядывал её с еле заметной снисходительной улыбочкой. А так как Гермиона не оделась, как того хотел Драко, то серые полупрозрачные глаза его папочки частенько застревали в области её груди. Но не смотря на этот отвлекающий факт, они всё же немного поговорили. Гермиона поначалу пыталась узнать что-то о себе, но пожилой блондин отмахивался, говоря, что не знал её так хорошо, как его сын. А Драко хмуро следил за их разговорами, но упрямо игнорировал все её вопросы. Гермиона еле сдержалась, чтобы не наколдовать ему что-то очень неприятное, чтобы маска безразличия наконец свалилась с его угрюмого лица.
После ужина Люциус сподобился проводить её до спальни. Но когда на лестнице он вдруг ущипнул её за ягодицу, Гермиона обернулась, схватила его за ворот халата и задвинула к стене, прижимаясь всем телом. Мужчина от неожиданости охнул и выронил трость.
– Чёрт, ведьма… Ты такая горячая, – его дрожащие ладони прошлись по её попке и талии. – Маленькая… Чёртовка…
Гермиона почувствовала, как быстро забилось сердце в его груди, а дыхание участилось. Сила его возбуждения уперлась ей в живот. Она поднялась на цыпочки и принюхалась – от Люциуса пахло лекарствеными травами и болезнью. А в ведьме было слишком много желания, и это могло убить пожилого человека, жадно сжимающего её тело. Гермиона с усмешкой подумала, что скорее всего ему бы понравилась смерть в объятиях молодой женщины, но ей не хотелось таких жертв.
– Ты похотливый старикашка! – Грейнджер высунула язычок и лизнула мужскую шею, провела влажную дорожку по подбородку до его рта, вызывая у него тахикардию, а когда Люциус попытался схватить её губы своими, она со смехом отпрыгнула от него. – О нет, сегодня ничего не будет… Я пока не готова…
В этот миг на лице Люциуса промелькнуло зловещее выражение, он был готов убить её взглядом. Но мужчина быстро справился с собой и, галантно кивнув, произнес:
– Буду считать это обещанием, – он притянул трость вербальным Акцио и, прихрамывая, удалился в сторону своей комнаты, что-то тихо ворча.
Гермиона разобрала лишь несколько слов – «маленькая шлюшка» и «грязнокровка».
Она усмехнулась. Из этого «голодающего» господина она сможет крутить верёвки. Главное, не добить его. У него крепкое сердце, но вот мозг. Она почувствовала повреждения и пустоты в его магической ауре, которые могли произойти только от непростительных заклинаний. Например Империуса. И нескольких Обливиэйтов. Возможно, даже десятков Круцио. Этот человек многое испытал в прошлом. Он был гораздо спесивее своего сына, его нрав ведьма сразу же поняла – хитрый, скользкий, как змея, подозрительный и предвзятый. Он называл её грязнокровкой. Чтобы это не значило.
Комната, в которой она ночевала вот уже вторую ночь, как будто стала роднее. Гермиона снова зажгла огонь в камине. Ей нравилось слушать дождь за окном и смотреть на пламя. Этого она была лишена долгое время, скитаясь по лесу. Дождь там снаружи ощущался совсем по-другому. Животные прятались по норам, а она не могла найти укрытие и бежала от воды, хлеставшей её с небес. За что её наказывало провидение, судьба или сам Мерлин, она не понимала.
Гермиона почти уснула, зачарованная свечением пламени. Скрип двери заставил её дёрнуться на кровати и усесться прямо.
– Тихо, девочка… – услышала она успокиваюший голос Северуса Снейпа. – Это всего лишь я. Не бойся…
Он говорил с ней, как с диким животным. Его низкий голос отражался от стен комнаты… Дождь… Треск пламени…
Девочка, не бойся, я помогу тебе…
Гермиона, поешь, ты должна жить…
Я не тот, кто тебе нужен…
Ты не останешься одна…
Верь мне…
Она ошеломленно уставилась на закрывающего дверь мужчину в черной одежде.
– Ты… Ты знал меня? Знал меня волчицей? – спросила она, прерывисто и тяжело выдыхая.
– Гермиона, я знаю тебя с одиннадцати лет… – проговорил он и встал посреди комнаты – в темноте его бледное лицо светилось, как восковая свеча. – Я помогу тебе, девочка…
Он пошатнулся, когда Гермиона бросилась к нему и крепко обняла. Ей так этого не хватало. Принятия, поддержки, участия. Она почувствовала, как его широкие сухие ладони осторожно легли на спину.
– Ну, будет… Будет тебе, Гермиона. Мы всё исправим.
– Я верю тебе… – прошептала она.
Комментарий к 3. Северус
Друзья мои, глава пришла позже, чем мне хотелось бы) это всё из-за “Моей пухляшки” , немного выбила она меня из сроков.
Как всегда, жду ваших отзывов) Ожидали вы такой поворот? Я вот не ожидала 🤣🤣🤣 потому что идея была немного другой, но всё быстро поменялось))
Большое-прибольшое спасибо моей дорогой бэте Настеньке за быструю проверку❤️❤️❤️
И спасибо товарищу Юки Yukhari Rakhag, за советики и пиночки)))
😘😘😘
========== 4. Скорпиус ==========
Северус был очень сдержан. Гермиона чувствовала странные вибрации, кружащие вокруг него. Мощная магическая энергия закрывала его коконом от чужого вмешательства. Снейп оказался сильным волшебником, и узнать, что он чувствовал, не представлялось возможным. Маг уселся в удобное старинное кресло, наколдованное им из воздуха.
Мастерство достойное восхищения.
Гермиона, завернувшись в одеяло, следила за каждым его движением, каждой немногочисленной эмоцией на твёрдом остром лице, которое в синих бликах огня казалось мертвенно-бледным. Она желала увидеть что-то знакомое, но ничего в её душе не всколыхнулось. Он был чужим для неё, хотя в свете последних событий стал немного ближе, чем все те другие в огромном мрачном замке.
– Не беспокойся, Гермиона, в прошлый раз ты вспомнила через неделю, – проговорил он, оглядывая её пронзительным взглядом. – Потеря памяти, это последствия твоего преображения.
– Расскажи, что ты знаешь? – попросила она. – Может быть это поможет мне…
Северус задумчиво потёр подбородок и покачал головой, гипнотизируя её глубиной своих чёрных глаз.
– Нет, ты должна вспомнить сама, – холодно произнёс он. – Я знаю, что тебе сейчас не по себе. Но мой рассказ ничего не даст, только растревожит. Просто подожди. Не торопись, наслаждайся незнанием…
Гермиона тяжело вздохнула. Если он хотел, чтобы она наслаждалась своим беспамятством, то что же её ждёт, когда она всё-таки вспомнит? На секунду ей стало не по себе. Она поежилась.
– Пожалуйста… – попросила Гермиона ещё раз настойчивее. – Расскажи хоть что-то. Когда ты видел меня в последний раз? Кто я для тебя? Я была твоим другом, твоей ученицей, твоей… Женщиной?
Снейп сжал челюсти. Гермиона заметила, как дёрнулся его кадык. Он отвернулся к огню. Пожевал губу и начал тихий неторопливый рассказ:
– В последний раз мы виделись три года назад, потом наши пути разошлись. И если начинать с самого начала, то… Всё началось гораздо раньше. Да, ты была моей ученицей. Невыносимая всезнайка, заноза и выскочка, – на короткое время тонкие губы Снейпа изогнулись в легкой улыбке, но уже через миг его лицо вновь стало бесстрастным. – А потом случилась война. Я чуть не погиб. Только спокойно умереть ты и твои друзья мне не дали, спасли… Как же давно это было, но ощущение будто случилось вчера… Долгое время ты, Гермиона, помогала целителям в Мунго и, так сказать, выходила меня. Подняла на ноги, хотя я уже ничего не хотел! Упрямая, грубая, занудная девчонка! – в его словах, несмотря на их смысл, слышалось тепло, и он повернулся к ней. – Мы общались…
