Текст книги "Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)"

Автор книги: Елена Сенявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

В действительности удар по городам на черноморском побережье России был нанесен двумя германскими крейсерами «Гебен» и «Бреслау», офицеры и матросы которых по приказу назначенного командующим турецкими военно-морскими силами немецкого контр-адмирала Сушона сменили бескозырки на фески, спустили на кораблях немецкий флаг и вывесили турецкий.[478]478
  Мировые войны XX века. Кн. 2. Первая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 378.


[Закрыть] Провокация удалась – в ответ на враждебные действия кораблей под турецким флагом Россия, а затем Англия и Франция объявили Турции войну. Таким образом, Османская империя вступила в нее на стороне держав Центрального блока.

2 ноября 1914 г. Николай II обратился с манифестом к русскому народу: «…Предводимый германцами турецкий флот осмелился вероломно напасть на наше Черноморское побережье… Вместе со всем народом русским мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее ход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря».[479]479
  Там же. С. 380.


[Закрыть]

На Кавказе образовался новый театр военных действий между Россией и Турцией. Здесь в 1915 г. русская армия провела ряд успешных военных операций, что привело к взятию крепости Эрзерум и порта Трапезунд – главных баз турок для действия против российского Закавказья.

На турецкой территории, куда вступили русские войска, им пришлось соприкоснуться не только с турками, но и другими этническими группами мусульманского (курды) и христианского населения (армяне, ассирийцы – «айсоры»), часть из которого, прежде всего христиане, были настроены враждебно к туркам и преследуемы ими, и, соответственно, встречали русских как своих защитников и освободителей. И айсоры, и курды воспринимались русскими как «дикие племена», однако, первые, христианские, – с сочувствием как единоверцы и жертвы массового террора, вторые, преимущественно мусульманские (а частью – языческие) – враждебно.

Курды были воинственными племенами, с которыми приходилось сражаться русской армии на Кавказском фронте: «Курды – как кочевники, отсюда и полуразбойники – все вооружены огнестрельным оружием и ножами. Молодой курд, не имеющий винтовки, не может жениться, то есть никто за него не выйдет замуж, как за недостойного. Кроме того, перед войной турецкое правительство выдало всем курдам десятизарядные винтовки старого образца со свинцовыми пулями».[480]480
  Елисеев Ф.И. Казаки на Кавказском фронте. 1915–1917: Записки полковника Кубанского казачьего войска в тринадцати брошюрах-тетрадях. М., 2001. С. 106–107.


[Закрыть] Интересную характеристику курдам дает в своих «Записках» казачий офицер Ф.И.Елисеев, оставивший ценные воспоминания о событиях на «периферийном» фронте Первой мировой войны: «Стариннейший народ. Все кочевники», «мусульмане», однако «мечетей у них нет, или они очень редки и примитивны – это просто сараи»; «Живут они древними своими обычаями. Турок недолюбливают…».[481]481
  Там же. С. 143–144. Однако вопрос о религиозной принадлежности курдов является более сложным, нежели это представлялось русскому мемуаристу: некоторые племена действительно были мусульманами, но другие исповедовали иные, в том числе языческие культы.


[Закрыть] Оценивая воинственность этого народа, отмечает, что «всякий курд счастлив и обязан иметь какое-либо ружье. Они предпочитают патроны со свинцовой пулей. Такая пуля делает рваные раны, заражает их, и в большинстве случаев смертельный исход неизбежен». И приходит к неожиданному выводу, сравнивая себя с противником: «В общем, курды народ хороший, и мы их даже полюбили. Из них получились бы отличные конные полки, наподобие казачьих. Да таковыми они и были в Турецкой армии – как иррегулярные конные части».[482]482
  Там же.


[Закрыть] Жестокое сопротивление курдов он связывает с бесцеремонным поведением русских войск в отношении местного населения с первобытным еще сознанием и традиционным укладом: «При таком положении побежденного даже европеец взялся бы за нож для защиты своей семьи, чести. А ведь курд был самый настоящий полудикарь, разбойник, воинственный человек, к тому же мусульманин. Вот почему он и стрелял в русского солдата при удобном случае…»[483]483
  Там же. С. 144.


[Закрыть]

Русские видели жестокость курдов, но сначала недооценивали их боеспособность: «Они также защищали свое отечество, как и мы свое. Местные курды отлично знали свою гористо-пересеченную местность, которую мы, завоеватели, не знали. …Мы, упоенные успехами первых дней войны, силы и сопротивление курдов не считали серьезными, равными отпору настоящей регулярной армии. Полудикие воинственные курды… всегда вооруженные винтовками и ножами, они, при превосходстве своих сил, были храбры и дерзки».[484]484
  Там же. С. 70.


[Закрыть]

Ненависть к неприятелю добавили поступающие со всех сторон известия о геноциде армянского населения в Турции весной 1915 г. Сигналом к началу террора, возведенного в ранг государственной политики Стамбула и направленной на уничтожение самого слова «Армения» в Турции, послужило восстание армянского и ассирийского населения горной области Хеккияри юго-восточнее озера Ван, поднятое 11 апреля 1915 г. с целью обеспечить быстрое овладение городом Ван наступающими русскими войсками. Кроме того, по мере продвижения российской армии вглубь Восточной Анатолии армяне в ряде мест формировали партизанские отряды, выступали в качестве проводников, переводчиков, разведчиков при русских войсках.

Всеобщая депортация армянского населения, известного своими симпатиями к России и Антанте, а потому рассматривавшегося турецким правительством как «потенциальный сообщник врага», из Западной Армении в пустынные области Северной Месопотамии сопровождались массовой резней, жертвами которой, по разным данным, стали от 600 тыс. до 1,4 млн. армян и полмиллиона ассирийцев.[485]485
  Шкундин Г.Д. Болгария и Турция в «объятиях» германского союзника // Мировые войны XX века. Кн. 1. Первая мировая война. Исторический очерк. М., 2002. С. 459.


[Закрыть] После решения турецких властей о проведении «акции», генерал-губернаторам восточно-анатолийских вилайетов был разослан циркуляр: «Каждый мусульманин будет подвергнут смертной казни на месте, если приютит у себя какого-нибудь армянина».[486]486
  Там же. С. 457.


[Закрыть] Еще на месте, в Западной Армении, уничтожались мужчины, способные к сопротивлению. Женщины, старики и дети сгонялись в «караваны смерти», на которые по дороге к месту депортации нападали мусульманские племена, продолжая резню беззащитных людей. Оставшиеся в живых и добравшиеся до концлагерей в Месопотамии переселенцы в большинстве своем погибли уже там из-за невыносимых условий содержания. В резне армян и христиан-айсоров «отличились» не только турки, но и курды.

По многочисленным оценкам, армянские добровольческие дружины были ценными помощниками русским войскам в их операциях против турок. «Их дисциплина и вся суть воинского движения, построенного на добровольческих началах, были основаны на глубочайшем национальном энтузиазме, с главной целью – освобождением Армении от турок… Они дрались фанатично, и ни турки, ни курды армян, как и армяне их, в плен не брали. Они уничтожали друг друга в бою безжалостно».[487]487
  Елисеев Ф.И. Указ. соч. С. 85–86.


[Закрыть]

Именно на турецком фронте русским войскам пришлось столкнуться с «азиатской войной» – невиданным масштабом жестокостей, в том числе по отношению к мирному населению. «Из села выскочили десятка два конных курдов и в беспорядке широким наметом понеслись на юг, – вспоминал Ф.И.Елисеев. – Мы вскочили в село. Оно оказалось армянским. В нем – только женщины и дети. Все они не плачут, а воют по-звериному и крестятся, приговаривая: «– Кристин!.. Кристин!.. Ирмян кристин!» Ничего не понять от них о событиях, происшедших в селе. Жестом руки успокаиваю их… А через версту, у ручейка, видим до десятка армянских трупов. Теперь нам стала ясна причина рыданий и скрежета зубов женщин в селе. Все трупы еще свежи. У всех позади связаны руки. И все с перерезанным горлом. Одежда подожжена и еще тлела. Все молодые парни с чуть пробивавшимися черными усиками. Картина жуткая. Казаки молча смотрели на них. И для них, как христиан, лик войны менялся. Они возненавидели курдов и жаждали мщения».[488]488
  Там же. С. 90–91.


[Закрыть] Типичным зрелищем, которое встречали на своем пути русские, было «армянское село с православной церковью, где навалены трупы женщин и детей, зарезанных в ней курдами. Картина страшная…»[489]489
  Там же. С. 93.


[Закрыть]

Особенно горько было узнать о судьбе города Ван, жители которого в мае 1915 г. ликующе приветствовали их как своих освободителей и защитников, «безусловно уверенные» в том, что «теперь-то, при помощи русских победных войск, будет освобождена и построена их Великая Армения». Никто тогда еще не знал, что «не позже чем через два месяца все жители города Ван и всего округа переживут жуткую трагедию и их дивный город будет разграблен курдами и сожжен…».[490]490
  Там же. С. 102.


[Закрыть] Впоследствии вновь побывавшие в гостеприимном Ване русские солдаты застали там полное запустение. Они узнали, что после оставления города весной «в него вошло до 200 конных курдов. Разграбив его и дорезав оставшихся там больных и дряхлых армян, курды подожгли город и ушли». Город был разорен настолько, что русским полкам пришлось остановиться биваком за городской чертой. «Ужасно там… – рассказывали очевидцы. – Словно никогда и не существовало этого цветущего города с 200-тысячным населением, со своим добром, со своими роскошными садами».[491]491
  Там же. С. 139.


[Закрыть] Подобные картины зверств турецких войск и мусульманских племен по отношению к единоверцам русских провоцировали ответную жестокость, проявления которой на этой войне были отнюдь не редки. Так, увидев разорение армянского города Ван «2-я Забайкальская казачья бригада … отошла на восток, расстреляв заложников-курдов».[492]492
  Там же.


[Закрыть]

Жестокость «азиатской войны», геноцид турок по отношению к мирному христианскому населению отягощающе влияли на моральное состояние русских войск, чувствовавших свою вину за невозможность оградить дружественный народ, его женщин, детей и стариков от преследований врага: «Как их спасать, куда везти – мы не знали. Кругом витала смерть, и они своим беспомощным присутствием только отягощали войска, вносили естественное сердоболие в души казаков, столь отрицательный элемент в войнах».[493]493
  Там же. С. 108–109.


[Закрыть]

Непосредственное соприкосновение русских войск с турками на территории, населенной преимущественно иными этническими группами, происходило либо в ходе боевых действий против регулярных турецких частей, либо при общении с военнопленными. И по сравнению с «дикими» курдами они воспринимались как гораздо более «цивилизованный», почти «европейский» противник, который признавал определенные правила воинской этики. Например, возглавлявший плененный казаками батальон «турецкий капитан, небольшого роста, сухощавый, с тонкими и благородными чертами лица матового цвета, выбритый, но с пышными черными усами в стороны,» при встрече вежливо отдал русским офицерам честь, и они ответили ему тем же.[494]494
  Там же. С. 161.


[Закрыть] И если курдские иррегулярные части воспринимались как «дикари» и «оборванцы», то оценка турок, даже пленных, была качественно иной: «Турецкие солдаты – молодые и бодрые. Хорошо обмундированы. Лица открытые, смелые. Упадка воинского духа в них не было заметно».[495]495
  Там же.


[Закрыть]

Иногда турки вызывали даже сочувствие, особенно когда «субъект восприятия» обладал рефлективными способностями, задумывался о смысле войны и пытался представить себя на месте противника. Вот описание одного боевого эпизода, в котором свидетель отдает дань уважения храбрости врага и видит в нем такого же, как он сам, человека: «А турки… бедные турки! Бедные люди… такие же, как и мы, воины, у которых есть и свое отечество-государство, есть и свои святые обязанности перед ним, как и у нас, казаков. Есть у них своя отличная воинская дисциплина, и свои семьи, и свои хаты… Семьи томительно будут ждать от них вести с фронта «об их здоровье и благополучии», но… их они уже никогда не получат! Они, турки, всегда храбрые солдаты своей Великой Турецкой империи, под казачьими выстрелами как-то сразу странно остановились. Некоторые немедленно попадали на землю и не встали, другие быстро повернули назад, устало побежали и стали падать, падать и … не вставать уже. Из-за перевала показалась новая группа турок. Видя гибель своих, немедленно же рассыпалась в цепь и двинулась вперед, на поддержку».[496]496
  Там же. С. 173.


[Закрыть]

Образ турецкого врага дополняли и сведения о порядках на турецком флоте. Так, в газете «Вестник Х армии» от 12 мая 1915 г. была опубликована заметка «Турок, сдавших суда, казнят». В ней говорилось: «Из Севастополя сообщают, что последнее время команды турецких судов, застигнутых нашим флотом в море, после первого же выстрела наших кораблей поспешно высаживаются в шлюпки. Однако турки плывут не к берегу, который обыкновенно находится очень близко, а едут по направлению к нашему флоту, находящемуся в нескольких верстах. Оказывается, что тех турок, которые при потоплении нашим флотом вражеских судов избегают нашего плена, турецкое правительство приказывает казнить как изменников и предателей».[497]497
  РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 730. Л. 14об.


[Закрыть] Сведения о подобных порядках, непривычных для дореволюционной русской армии, возвращали читателю прежние представления о турках как о восточном народе, ведущем войну с азиатской жестокостью даже в отношении «своих».

В целом на Кавказском театре боевых действий русская армия столкнулась с еще более дифференцированным противником, нежели на европейском представляли собой австро-венгерские войска. Преследуемое христианское население было враждебно настроено по отношению к турецким властям и дружественно к русским. Неоднородной была и мусульманская часть населения турецких территорий, на которых велись боевые действия. Русские войска сталкивались и с нерегулярными формированиями курдских племен, и с частями турецкой армии, наблюдая врага и в ходе боевых действий, и в быту. Как и в других войнах здесь проявился весьма широкий спектр оценок и чувств по отношению к противнику: ненависть к жестокому «азиатскому» и «иноверческому» врагу при уважении к его храбрости, восприятие иной социокультурной среды со смешанным чувством любопытства, снисходительности и европейского высокомерия, сочувствие к страданиям мирного христианского населения при нередких случаях бесцеремонности оккупационных войск и даже их жестокости по отношению к мусульманам, и т. д. Однако, по мере того, как война затягивалась, накапливались усталость и антивоенные настроения, противник все более воспринимался как такой же человек, не по своей воле поставленный в безвыходную ситуацию «пушечного мяса».

Участие Турции в Первой мировой войне на стороне Германии закончилось поражением, распадом Османской империи, оккупацией значительной части собственно турецкой территории державами Антанты, а также недавно освободившей от османского гнета Грецией, что спровоцировало в 1918–1923 гг. национально-освободительную борьбу турецкого народа под руководством генерала М.Кемаля (Ататюрка). Развернувшееся партизанское движение турок против интервентов вызывало сочувствие молодой Советской России, которая в тяжелейший для себя период помогала повстанцам оружием и золотом, причем в объемах больших, чем мусульманские страны. Так, в 1920 г. было передано повстанцам более 200 кг русского золота в слитках, а в 1921–1922 гг. выделено 10 млн. золотых рублей.[498]498
  См.: Военная энциклопедия. Т. 5. М., 2001. С. 425.


[Закрыть] Освободительное движение одержало победу и привело к провозглашению 29 октября 1923 г. независимой Турецкой Республики.

Во Второй мировой войне Турция декларировала свой нейтралитет, но при этом активно оказывала помощь гитлеровской Германии сырьем и продовольствием и ожидала удобного момента для вступления в войну на ее стороне, не оставляя идеи создания «Великого Турана» из преимущественно советских территорий. Однако когда стало очевидно, что победа будет за Антигитлеровской коалицией, Турция 23 февраля 1945 г. объявила войну Германии и Японии, поспешив примкнуть к лагерю победителей.

* * *

Болгария, которую Россия неизменно защищала и поддерживала в борьбе с турецким игом, помогла обрести независимость, впоследствии, в двух мировых войнах XX века была в лагере ее врагов и воевала на стороне Германии. Однако эта страна никогда не воспринималась всерьез в качестве противника ни русскими (как, впрочем, и советскими) властями, ни русским общественным сознанием. Даже в «Русском правительственном сообщении в связи с разрывом дипломатических отношений с Болгарией» от 20 октября 1915 г. вся вина за ее вступление в войну на стороне противников России возлагается не на болгарский народ, а на правящую немецкую династию Кобургов, которая с момента своего воцарения на болгарском престоле в 1886 г. проводила прогерманскую и антироссийскую политику. «В тот роковой час, когда злосчастная Болгария поднимает свой меч против возродившей ее России и становится под немецкие и турецкие знамена, русский народ отдает на суд истории имя того, кто является истинным виновником этой беспримерной измены», – говорилось в сообщении. Далее подробно описывалась предательская деятельность Фердинанда Кобурского, «вся внутренняя политика» которого «подготовляла пути к установлению в стране германского влияния», привела к тому, что уже во второй Балканской войне 1913 г. Болгария воевала против своих недавних союзников по борьбе с османским игом, и который в разгар Первой мировой войны «в чудовищном для Болгарии союзе с турками и немцами … отверг все предложения, клонившиеся к благу доверившей ему свои судьбы страны, и пошел войною на Сербию и ее союзников». В заключительных строках сообщения высказываются неизменные симпатии русских к братьям-болгарам, говорится о «чувствах великодушия по отношению к болгарскому народу» и о том, что «и ныне, когда Болгария приносится в жертву германскому коварству, Россия все еще не утратила надежды, что рука верных своим историческим заветам болгар не подымется на сыновей русских воинов, легших костьми за Болгарию».[499]499
  Мировые войны XX века. Кн. 2. Первая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 395–396.


[Закрыть] И действительно, против русских войск в Первую мировую войну болгары боевых действий не вели, сражаясь с сербами и румынами.

Во второй мировой войне, будучи союзником фашистской Германии, Болгария также заняла «особую позицию»: «Ее правящая верхушка была вынуждена считаться с болгарским народом, который сохранил чувство благодарности к России и русским, оказавшим ему помощь в 1878 г. в избавлении от османского ига. Поэтому болгарское правительство не объявило войну СССР и 25 августа 1941 г. приняло решение не направлять свои войска на советско-германский фронт».[500]500
  Кульков Е.Н. Кризис и распад блока агрессоров // Мировые войны XX века. Кн. 3. Вторая мировая война. Исторический очерк. М., 2002. С. 281.


[Закрыть] Вследствие этого советская пропаганда не уделяла Болгарии серьезного внимания как противнику, а в общественном сознании болгарский народ не воспринимался как враг.

* * *

Во Второй мировой войне у Германии также было немало других союзников-сателлитов разных национальностей, и на них естественно переносились основные негативные характеристики противника в целом, хотя и в ослабленной, по сравнению с главным врагом – Германией, форме. Так, весьма дифференцированно воспринимались немцы и их европейские союзники в сознании российских участников войны. Но на тех участках фронта, где приходилось иметь дело непосредственно с союзниками Германии, негативных моментов в отношении к ним было больше, чем в других местах.

Все союзники Германии, за исключением финнов, не могли похвастать уважением к себе со стороны неприятеля: ни венгры, ни румыны, ни итальянцы, с которыми приходилось сталкиваться советским войскам, не отличались особой доблестью и были, по общему мнению, довольно «хлипкими вояками».

После нападения фашистской Германии на СССР, ее союзники предполагали, что война будет победоносно завершена максимум через несколько месяцев, поэтому «многие из них поспешили зафиксировать свой вклад в уничтожение Советского Союза. Летом 1941 г. Финляндия и Румыния выставили против СССР по две армии, Италия, Венгрия, Словакия – по одному корпусу… Румынский диктатор И.Антонеску заручился согласием Гитлера на «неограниченное» расширение границ за счет Украины. Венгерское правительство за услуги Гитлеру надеялось «получить обратно все территории исторической Венгрии», то есть распространить власть на всю Трансильванию, а также на утраченные после первой мировой войны словацкие и часть украинских земель. Муссолини направил свои войска на советско-германский фронт, стремясь не допустить «после германской победы над Россией слишком большой диспропорции между германским и итальянским вкладом в войну»».[501]501
  Там же. С. 280.


[Закрыть]

Создание Антигитлеровской коалиции стало для союзников Гитлера неприятной неожиданностью. Они не рассчитывали оказаться втянутыми в схватку великих держав, и пытались вначале продемонстрировать свою лояльность к Великобритании и США, чем вызвали раздражение Берлина. В этой связи весьма характерным является заявление румынского диктатора Антонеску, сделанное им после того, как Великобритания по настоянию СССР 7 декабря 1941 г. объявила войну Румынии, Венгрии и Финляндии, а Япония в тот же день развязала против США и Великобритании войну на Тихом океане: «Я являюсь союзником рейха в войне против России. Я нейтрален в конфликте между Великобританией и Германией. Я на стороне американцев против Японии».[502]502
  Там же. С. 282.


[Закрыть] Однако уже 12 декабря под давлением немцев Румыния вместе с Венгрией объявила войну США.

«Вклад» в боевое участие каждой из перечисленных стран в войну был относительно невелик, однако в совокупности – весьма значителен, причем по ходу войны он нарастал. Так, «для участия в «большом наступлении» летом 1942 г. на южном крыле советско-германского фронта в группу армий «Б» были выставлены 8-я итальянская, 2-я венгерская, 3-я и 4-я румынская армии. Их общая численность составляла 648 тыс. солдат и офицеров. Прибывшие на фронт итальянские, венгерские и румынские войска подвергались дискриминации со стороны немецкого командования, исповедовавшего расистские идеи. Созданные германские штабы связи при союзных армиях осуществляли над ними полный контроль. Вместе с тем, они мало уделяли внимания снабжению союзных армий продовольствием, оружием, боеприпасами и т. д. Некоторые из высших гитлеровских генералов считали излишним скрывать свое презрение к ним, насмешливо называя их «армиями Лиги наций»».[503]503
  Там же. С. 284.


[Закрыть]

Трофейные письма румынских, венгерских, итальянских и даже австрийских солдат свидетельствуют: «отношения с немцами скверные», «немцы относятся к нам с презрением», «называют оскорбительными кличками», «издеваются». В сообщении Управления особых отделов НКВД СССР в Главное политуправление РККА «О реагировании солдат противника на упорное сопротивление советских войск под Сталинградом» за август 1942 г., основанном на донесениях разведки и показаниях военнопленных, говорилось: «Взаимоотношения между немцами и их союзниками с каждым днем обостряются. Уроженцы Восточной Пруссии считают себя «истинными германцами» и постоянно издевательски относятся к солдатам из западногерманских областей. Еще более открыто проявляют немцы свое «превосходство» по отношению к румынам, венграм и итальянцам. В Германии их называют «вспомогательными народами». Немецкий солдат считает себя вправе сделать замечание офицеру румынской или венгерской армии. При совместном размещении немцы получают лучшие дома и, как правило, лучше питаются. Это вызывает ненависть к немцам со стороны солдат других национальностей».[504]504
  Сталинградская эпопея. Материалы НКВД СССР и военной цензуры из Центрального архива ФСБ РФ. М., 2000. С. 50–51. Об отношении между собой уроженцев разных областей Германии в немецкой армии и отношении немцев к армиям своих союзников см. также Докладную записку Особого отдела НКВД Сталинградского фронта в Управление особыми отделами НКВД СССР от 31 октября 1942 г. «О дисциплине и морально-политическом состоянии армий противника». – Там же. С. 112–114.


[Закрыть] Глубоко укоренившиеся в сознании немецкого народа предрассудки расовой теории влияли не только на его отношение к противнику, но и подтачивали изнутри саму германскую коалицию.

Впрочем, презрение и недоверие немцев к своим союзникам было вызвано, прежде всего, тем, что их боевые качества оставляли желать лучшего: «Были случаи, когда целые части не выполняли боевых приказов, а соединения проявляли неустойчивость и разбегались под нажимом Красной Армии».[505]505
  Сталинградская эпопея. С. 50–51.


[Закрыть] Не случайно в документах постоянно встречаются упоминания о немецких заградотрядах, которые «силой гонят в бой» союзников, так как их части слабо дисциплинированы и неустойчивы.[506]506
  Там же. С. 79, 112.


[Закрыть] Например, в разведсводке IV Управления НКВД СССР от 18 ноября 1942 г. «О положении в оккупированных противником районах Сталинградской и Ростовской областей, Северного Кавказа и Калмыцкой АССР» сообщалось: «Из разговоров с солдатами румынской, итальянской и австрийской национальностей видно, что немцы не доверяют им, боевые порядки на линии фронта строят таким образом, чтобы наблюдать за своими «союзниками». Немецкие автоматчики всегда стоят за спиной румын и итальянцев, чтобы предупредить их, что отступление невозможно. Некоторые солдаты говорят, что «на русском фронте либо русская, либо немецкая пуля найдет твой конец»».[507]507
  Там же. С. 134.


[Закрыть]

19 ноября 1942 г. началось контрнаступление Красной Армии под Сталинградом, завершившееся поражением 6-й и 4-й танковой немецких, 3-й и 4-й румынских, 8-й итальянской армий, а в январе 1943 г. была разгромлена и 2-я венгерская армия. В результате правительства Румынии и Венгрии стали активно искать пути к заключению сепаратного мира с Англией и США. Кризис между Германией и ее союзниками стремительно углублялся и привел к оккупации немецкими войсками Италии в сентябре 1943 г. (после отстранения от власти Муссолини и заключения новым итальянским правительством перемирия с США и Великобританией) и Венгрии в марте 1944 г. Устрашенные этими действиями, Венгрия, Румыния, Болгария и Финляндия в мае 1944 г. отвергли предложение СССР, США и Великобритании о выходе из войны на стороне Германии и даже увеличили численность своих войск на советско-германском фронте. Если к концу 1943 г. здесь действовала одна румынская армия (10 дивизий), то летом 1944 г. – уже две армии, состоявшие из 22 дивизий и 5 бригад. Венгрия выставила на Восточный фронт одну армию (12 дивизий и 2 бригады) весной 1944 г., а к августу-сентябрю еще две армии (19 дивизий и 2 бригады).[508]508
  См.: Кульков Е.Н. Указ. соч. С. 289.


[Закрыть] Однако окружение и разгром крупной группировки немецких и румынских войск в Ясско-Кишиневской операции привели к падению режима Антонеску в Румынии: 23 августа 1944 г. там началось вооруженное восстание, и уже на следующий день, 24 августа, пришедшее к власти новое правительство объявило войну Германии, а 12 сентября подписало перемирие с СССР, США и Великобританией. 23 сентября 1944 г. советские войска развернули наступление вглубь Венгрии. Образованное на освобожденной ими территории Временное национальное правительство Венгрии 28 декабря объявило войну Германии, а 20 января 1945 г. подписало перемирие со странами антигитлеровской коалиции.[509]509
  Там же. С. 289–290.


[Закрыть]

Как в советской пропаганде, так и в восприятии населения сателлиты Гитлера представлялись «холопами» и «шакалами», – в сравнении с их «хозяином» и «тигром» – самой фашистской Германией. «Приходит час расплаты. Шакалы получат по заслугам, – 12 декабря 1942 г. в заметке «Судьба шакалов» писал Илья Эренбург. – Они получат за то, что они пришли к нам. Но мы ни на минуту не забываем о тигре. Тигр получит за всё – и за себя, и за шакалов, и за то, что он к нам пришел, и за то, что он привел с собой мелких жадных хищников».[510]510
  Эренбург И. Война. Апрель 1942 – март 1943. М., 2003. С. 70.


[Закрыть] На протяжении всей войны союзные Германии войска воспринимались как второстепенные пособники основного врага, не имевшие ни высокой боеспособности, ни воинского духа, в целом отличавшие немецкие части. «В итальянских, венгерских, румынских войсках дисциплина и морально-политическое состояние значительно ниже, чем в германской армии», «в то же время «союзнички» не отстают от немцев в грабежах и издевательствах над населением, – свидетельствуют документы. – В селе Ново-Николаевка на Днепре венгерский офицер, не стесняясь присутствием посторонних и ребенка, изнасиловал молодую женщину… В селах юго-западнее Сталинграда население особенно жалуется на произвол румын, буквально не дающих прохода ни одной женщине».[511]511
  Сталинградская эпопея. С. 112, 114.


[Закрыть] «Грабили они дружно, – с издевкой отмечал Илья Эренбург. – Правда и в грабеже немцы соблюдали иерархию. Если немец брал корову, итальянцам доставалась курица. Если немец ел курятину, румын довольствовался яичком».[512]512
  Эренбург И. Указ. соч. С. 67.


[Закрыть]

Безусловно, при общем отношении к гитлеровским союзникам как второстепенным и «второсортным» врагам, образ каждой из стран и их армий имел свою специфику. Причем у отношения к каждой из них была своя предыстория.

* * *

Румыния являлась союзником России в Первой мировой войне, но в этом своем качестве доставила ей больше неприятностей, чем принесла какой-либо пользы. Долгое время выбирая, на чью сторону встать, торгуясь то с Германией, то с Антантой в расчете получить за свою «помощь» Трансильванию и Буковину, сравнивая предложения и посулы, исходящие из каждого лагеря, и ужасно боясь продешевить, одновременно следя за ходом боевых действий и выжидая удобного момента, чтобы гарантированно оказаться в стане победителей, Румыния наконец, поставив под ружье солидную армию в 23 дивизии общей численностью 600 тыс. человек,[513]513
  Верховский А.И. На трудном перевале. М., 1959. С. 122.


[Закрыть] вступила в войну 27 августа 1916 г., но, к несчастью, именно тогда, «когда Брусиловское наступление выдохлось и благоприятная обстановка миновала. Ход операций румынской армии превзошел самые мрачные ожидания пессимистов… Неприятель ворвался на румынскую территорию. С помощью русской армии удалось отстоять немногим более ее четверти».[514]514
  Виноградов В.Н. Борьба за союзников // Мировые войны XX века. Кн. 1. Первая мировая война. Исторический очерк. М., 2002. С. 247.


[Закрыть]

Русский генерал А.А.Самойло, побывавший в начале 1916 г. в Бухаресте с дипломатической миссией и наблюдавший румынский генералитет, предававшийся пустым развлечениям, «считая это особого рода шиком во время войны», сделал вывод, что «никакого проку от армии, возглавляемой такими полководцами, ждать нельзя».[515]515
  Самойло А.А. В ставке Верховного главнокомандующего // Первая мировая… С. 428.


[Закрыть] И в самом деле, присоединившись к войскам русского фронта «в тот момент и в таком месте, где у противника на границе не было ничего, кроме пограничной стражи», румынская армия под звуки торжественных маршей перешла границы Венгрии и Болгарии. Но, неожиданно атакованные подошедшими болгарскими резервами, две румынских дивизии стремительно бежали из Болгарии обратно в пределы Румынии.[516]516
  Верховский А.И. Указ. соч. С. 122–123.


[Закрыть] Генерал А.А.Брусилов впоследствии вспоминал: «…Спустя немного времени после начала военных действий румынской армии вполне выяснилось, что румынское высшее военное начальство никакого понятия об управлении войсками в военное время не имеет; войска обучены плохо, знают лишь парадную сторону военного дела, об окапывании, столь капитально важном в позиционной войне, представления не имеют, артиллерия стрелять не умеет, тяжелой артиллерии почти совсем нет и снарядов у них очень мало. При таком положении неудивительно, что они вскоре были разбиты…»[517]517
  Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 195.


[Закрыть] При этом поведение румын накануне разгрома было высокомерным и вызывающим: они не желали согласовывать свои действия с русскими, скрывая от них распоряжения и планы своего генерального штаба, в то время как, по свидетельству генерала А.М.Зайончковского, «выгодное положение Румынии на фланге заставляло догадываться, что германцы обрушатся всей силой своего кулака на это маленькое государство, чтобы закрыть для русских всякую возможность политического влияния на Балканах и открыть для себя выход на фланг русской оборонительной линии. Румынская армия, не имевшая боевого опыта, навряд ли могла выдержать натиск германцев, и при таких условиях союз с Румынией имел для России только отрицательный характер, как это и вышло в действительности».[518]518
  Зайончковский А.М. Указ. соч. С. 596.


[Закрыть] Невольно возникал вопрос: «зачем было втягивать Румынию в войну, когда было известно, что румынская армия совершенно не отвечает самым скромным требованиям, предъявляемым к современным армиям»?[519]519
  Верховский А.И. Указ. соч. С. 128.


[Закрыть]