Текст книги "Императрица Вольного Братсва"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Когда насытившиеся ряжи уползли от нашего убежища, мы с Лысым, предварительно собрав свои вещи, спустились вниз по практически чистому, полностью осушенному от скользкой массы, стволу. Возле одного остро торчащего сучка мне все же удалось отыскать небольшое количество покрывавшей ствол дерева субстанции, и я незамедлительно растерла эту массу по недовольной физиономии Лысого. Мужчина сопел от негодования, но послушно терпел мое самоуправство.

– Как? – уточнила я, с долей иронии осматривая его затылок. – Что чувствуешь?

– Кроме того, что выгляжу полным идиотом? – хмыкнул Лысый.

Я не стала язвить в ответ, мой эмптический дар и так подсказывал, что мужчина и без того ощущает неловкость и легкую степень раздражения.

– По-моему на меня это не действует, – отрезал Лысый по прошествии нескольких минут.

– Возможно, эта штука лечит только коренных жителей Омфима, – предположила я.

– Пора трогаться, – сообщил мужчина. – Нет времени на дальнейшее ожидание. Хочется надеяться, что следующую ночь мы проведем уже вне Омфима.

– Знаешь, а мне больше нравится ночевать под открытым небом, чем на корабле  Репы, – заметила я, приноравливаясь к размашистой поступи спутника. – Если бы не постоянное беспокойство о предполагаемом нападении тварей, можно было бы вообще остаться на планете до того момента, пока нас спасут.

– Неплохая идея, – оживился Лысый. – А что если нам действительно удастся отыскать укромное местечко и отсидеться там до прихода моего экипажа? Как ты смотришь на кратковременный отпуск в компании лихого пирата?

 Мужчина вытянулся во весь свой могучий рост, выпятил и без того широкую грудь и поправил на голове несуществующую шляпу.

– Если кто-нибудь еще пару недель назад сказал мне, что я добровольно выберу в напарники пирата и доверю ему свое спасение, скажу честно, – плюнула бы тому шутнику в лицо, – разоткровенничалась я.

– А сейчас? – нахмурился Лысый. – Твое мнение изменилось?

– Даже не знаю, – призналась я. – Наверное, все дело в том, что теперь ты воспринимаешься мной иначе, не как пират. Здесь, на Омфиме, мы союзники. О том, что ждет нас дальше – даже загадывать не стану.

– Все верно, Дюймовочка, – промурлыкал Лысый. – В настоящий момент мы с тобой живем одним днем, и у нас пока только одна общая цель – выжить. Все остальные проблемы решим по мере их поступления.

Вдохновленный доверительным тоном разговора, Лысый обвил свою руку вокруг моей талии и ласково чмокнул меня в макушку. Этот неловкий жест нарастающей симпатии неожиданно вызвал во мне куда больше ощущений, чем я могла предположить. Чтобы вконец не расчувствоваться, пришлось слегка грубовато скинуть облапившую меня ладонь. Сразу стало как-то тоскливо и неуютно. «Это в Омфимском воздухе дело, – попыталась самооправдаться я, – он оказывает на меня невидимое воздействие, заставляя так остро ощущать свою потребность в мужском внимании. Или же виноват сам Лысый, обладающий прямо-таки нечеловеческим магнетизмом?» О том, что меня попросту тянет к Лысому, как муху к фонарю, я старалась не думать. «Отвлекающийся на собственные ощущения эмпат – мертвый эмпат», – говаривал один из моих наставников в Академии. Максимально сосредоточившись на выполнении задания, я хвостом пристроилась за Лысым и принялась сканировать окрестности. Но агрессии к нам по-прежнему никто не проявлял.

Через несколько часов пути мы с Лысым забрались в такие непроходимые заросли, что выданные Репой ножи перестали справляться с отведенной им ролью. Нам приходилось руками разбирать свисающие до земли лианы, толщиной в мою ногу, перепрыгивать через причудливо извивающиеся корни растений, кое-где даже ползти, пытаясь протиснуться сквозь сплошную стену зелени.

– Есть что-нибудь? – спросил у меня Лысый, вытряхивая из-за пазухи вездесущую листву.

– Ничего, – пришлось признаться мне. – Такое ощущение, что все твари вымерли и нам некого будет предъявить Репе.

– Очень своевременно, – протянул мужчина, примеряясь взглядом к аппетитно свисавшим с одного из деревьев плодам. – Как думаешь, это те самые, которыми угощали нас гриверы?

Я внимательно присмотрелась к ярко-алым шишкообразным наростам и нерешительно пожала плечами:

– Прежде всего, нужно их достать, а там определимся.

Лысый вынул из мешка один из ножей и полез на дерево. Дотянувшись до ближайшей ветви с плодами, он принялся ее отпиливать у самого основания. Его план был предельно прост: чтобы не утруждать себя утомительными телодвиженьями, лучше сразу добыть максимальное количество еды. Вот только само дерево поступок Лысого не одобрило – оно резко встряхнуло ветвями и сбросило с себя вандала, пытавшегося лишить его веток. Лысый больно приложился копчиком о землю и глухо застонал. Я хотела подойти к нему, но не смогла, застыв от изумления. Дерево оказалось не только способным двигаться, но и видоизменяться. Гладкий доселе ствол выпустил наружу острые шипы, а плотные ветви покрылись зазубринами и колючками. И я бы не удивилась, если этот взъерошившийся «баобаб» погнался за нахалами, польстившимися на его плоды.

– Пойдем, – шепнул забывший о собственной боли Лысый и потянул меня в сторону. – Не стоит его еще больше раздражать.

Продираясь сквозь высокую цепкую траву, доходившую мне до пояса, я периодически оглядывалась – на случай, если дерево погонится следом. Но стоило нам с Лысым отойти на достаточное расстояние, как ожившее полено вновь встрепенулось, принимая свой первоначальный вид. Этот факт не только не успокоил меня, скорее наоборот – заставил прибавить ходу.

Вконец измотанные пробежкой, мы добрели до относительно чистой от растительности проплешины и упали на землю, чтобы прийти в себя и восстановить дыхание. Подняв глаза вверх, я горько рассмеялась: прямо над моей головой свисала гроздь  ярко-алых фруктов.

– Гриверы же их как-то добывали! – воскликнула я. – Эй, ты, баобаб-переросток, можешь и нас покормить?!

  От метившей прямо в меня шишки увернуться я не успела, и переспелый фрукт разбился о мою голову, залепляя мне глаза клейким соком.

– Ай молодец! – воскликнул Лысый, снял пальцем с моего лица кусочек ярко-алой мякоти и отправил ее в рот. – А для меня достанешь?

– Сам добывай, – фыркнула я, сняла с головы остатки фрукта и принялась есть, не обращая внимания на по-детски радостную физиономию Лысого.

Мужчина, наученный моим горьким опытом, был хитрее. Он оторвал от одного из кустов широкий гладкий лист, растянул его под гроздью фруктов и только потом прикрикнул:

– Сим-сим откройся! Нет, не то… – осекся он, –  баобаб, накорми меня!

В «корзинку» Лысого ссыпалось несколько фруктов. Я оттерла глаза и потянулась за добавкой.

– Куда?! – воскликнул мужчина и шутливо хлопнул меня по ладони. – Умойся вначале. Где твои манеры?

– Что ты можешь знать о манерах! – презрительно бросила я.

– Побольше твоего, – уклончиво отозвался Лысый.

Мне стало досадно: еще не хватало, чтобы пират учил меня этикету!

– Чем мыться? – растерялась я.

Лысый указал на небольшой ручеек, слабой струйкой бивший из расселины в одном из гигантских валунов, сгрудившихся неподалеку.

– Прямо не планета смерти, а эдемский сад, – ворчала я, плеская на лицо ледяной водой.

Мое уязвленное самолюбие, охлажденное и умытое, понемногу пришло в себя. Когда же Лысый любезно предложил мне несколько свежих фруктов, галантно раскланявшись, я уже вовсю улыбалась. Даже подозрительная близость дерева, умеющего менять очертания, не могла прогнать моего проснувшегося аппетита.

– Похоже, нам все же придется провести еще одну ночь на Омфиме, – заметил Лысый, вольготно развалившийся на земле, закинув руки за голову.

– Опять полезем на дерево? – поинтересовалась я.

– Нет, сегодня будем играть по другим правилам. Разведем костер и будем ждать гостей!

– Ты это всерьез?

– Я понял одно: чтобы что-то получить с Омфима, нужно действовать, а не ждать, пока твари придут первыми.

– Но ночью?.. – засомневалась я.

– Так даже лучше: сигнальную ракету быстрее заметят.

Готовясь к решительным действиям, мы разбили импровизированный лагерь прямо посреди зарослей. Из имевшихся в наличии клеток Лысый соорудил загон, оставив открытым только небольшое отверстие, достаточное, чтобы сквозь него пробралось одно животное. Или несколько – но по очереди.

– Действовать будем так, – распорядился Лысый. – Как только учуешь рядом тварей, загоняешь несколько экземпляров к нам, после чего блокируешь открытое отверстие еще одной клеткой, чтобы другие монстры не смоги порвать нас на куски. Я упаковываю животных и подаю сигнал Репе. Сидим в загоне до тех пор, пока за нами не придут: прутья клетки прочные, должны выдержать даже мощный напор сразу многих атакующих.

– Хороший план, – одобрила я. – Но в нем есть один пробел: мой дар не сумеет распознать подвид тварей. И если гады, заманенные в ловушку, окажутся ядовитыми, загон нас не спасет.

– В таком случае, Дюймовочка, будем считать, что нам не повезло, Лысый всмотрелся в мои глаза, выискивая в них неодобрение.

– Я готова, – отрезала я, – все или ничего!

 

Глава 11

Тьма давно окутала Омфим, но «гости» так и не пожаловали. Несколько раз в рядом проходили обладавшие разумом существа, но держались они на приличном расстоянии от разведенного костра и не позволяли мне «приманить» их ближе. Лысый даже попытался издавать грозные звуки, походившие на рев монстров, с которыми мы сражались в отсеке. Но его действия сделали только хуже: вместо того, чтобы наброситься на проявляющих агрессию незнакомцев, твари вообще перестали приближаться к нам. В довершении к неудавшейся охоте небеса Омфима вновь разверзлись, измочив нас с Лысым до нитки и затушив костер.

– Под таким ливнем к нам точно никто не подойдет, – мрачно заметил Лысый, отжимая полы рубахи. – От неиссякаемого потока воды, падающего с неба, нас может спасти только надежная крыша, а не жалкое нагромождение металлических прутьев.

Но дождь остановился также внезапно, как и начался. Пропитанная за день теплом земля принялась усердно испарять лишнюю влагу, и над поверхностью планеты пополз туман, густой как сметана. Заметно похолодало.

– Попробуем влезть на дерево? – слегка неуверенно предложила я.

Лысый взглянул на ближайший к нам исполин и отрицательно мотнул головой:

– После того как дождь кончится, скопившаяся на листьях вода будет стекать прямо на нас. Лучше попробуем снова разжечь костер и просушить одежду.

Лысый достал из непромокаемого вещмешка наши куртки, предусмотрительно убранные им на время ливня, и кинул их мне:

– Закутайся, пока я поищу сушняка. Если появятся твари – крикни.

– Хорошо, – немного неразборчиво ответила я: от промозглой сырости мои зубы стучали почище кастаньет.

Пользуясь отсутствием мужчины, стянула с себя одежду и, пытаясь унять дрожь во всем теле, отжала ее и развесила на прутья клетки для просушки. Накинув поверх нижнего белья обе куртки, с подозрением покосилась в сторону Лысого, но решила: пусть лучше он сочтет меня нескромной, чем я загнусь от воспаления легких.

Мужчина вернулся как раз к тому моменту, когда мои зубы перестали выбивать барабанную дробь, и на меня накатила легкая дремота.

– Сумел раздобыть дров? – зевая, поинтересовалась я.

– Нет, – бросил Лысый. – Все отсырело, даже смысла искать не было.

– Куда же ты ходил? – растерялась я.

– Давал тебе время обсушиться, – слабо улыбнулся мужчина. – Согрелась?

– Ага, – бросила я. – Теперь мне гораздо лучше.

Как-то не по-товарищески выходило: он, значит, дрожит от холода (хоть и тщетно пытается это скрыть), а я сижу под двумя куртками? Напарники так себя не ведут. Принялась стягивать с себя его куртку, но Лысый меня остановил:

– Я крепче и привычней к подобным условиям. Выдержу.

– А трясешься от чего? – усмехнулась я. – По привычке? Не глупи, снимай сырую одежду и придвигайся ко мне. Вдвоем будет теплее. Если стесняешься – я глаза закрою.

– И так ни черта не видно, – мрачно заметил Лысый, трясущимися от холода руками стягивая рубашку. – Сквозь этот туман даже звезды не проглядывают.

Расстелив мою куртку на земле, мы с Лысым уселись на нее, накрывшись сверху еще одной. Мужчина, как настоящий друг, пытался держать дистанцию, отодвинувшись на самый край.

– Так ширины куртки не хватит, чтобы закрыться полностью, – пришлось возразить мне.

В итоге я уселась впереди Лысого, придав колени к груди, а мужчина прильнул к моей спине. Несколько секунд мы молчали, согреваясь.

– Твари не объявлялись? – поинтересовался Лысый. – Не хотелось бы гоняться за ними голышом.

– В такую погоду даже самый голодный зверь предпочтет отсидеться до утра в своей берлоге, – невесело пошутила я и снова зевнула.  

– Пожалуй, я заблокирую проход, и мы немного вздремнем, – предложил Лысый, глядя на мои тщетные попытки не заснуть. – Иначе мы рискуем проснуться у какой-нибудь из тварей в животе.

Мужчина выполз из теплого убежища и обмотал вокруг бедер мокрую рубаху (надо же, какая галантность!), всунул ноги в хлюпавшие от сырости ботинки. Пока он выставлял защитный барьер между нами и притаившимися в тумане монстрами, я успела задремать. Прикосновение холодной мужской груди к моей спине не только разбудило меня, но и заставило вздрогнуть от неожиданности. Моя кожа покрылась мурашками, но я не позволяла себе отстраниться – теплом нужно делиться. Продрогший до костей Лысый уткнулся все еще мокрой макушкой в мою шею и принялся делать глубокие вздохи, согревая меня своим дыханием. Приятная истома окутала мое тело, прогоняя прочь промозглую сырость, пропитавшую меня насквозь.

– Перестань, – предупредила я.

– Тебе неприятно? – выдохнул мужчина и замер в ожидании ответа.

– Скорее наоборот, – призналась я и слегка повела плечами.

Воспламененный услышанным, Лысый прижался губами к моему загривку и обнял меня обеими руками. Я не сопротивлялась и плотнее прилегла к нему спиной. Губы мужчины проторили дорожку от моей шеи к плечам; его движения были нежными и легкими, словно он боялся меня спугнуть. Утопая в водовороте ощущений, я развернулась к Лысому лицом и глухо застонала. Мужчина завладел моими губами, даря мне безумное наслаждение; от него исходила такая невообразимо чувственная волна желания, что мой эмпатический дар перестал распознавать, кому из нас двоих принадлежат ставшие общими порывы.

У меня и раньше были мужчины, к которым я испытывала симпатию, но такого водоворота страсти мне изведать не доводилось. Лысый прикасался ко мне как к драгоценности, заполучить которую ему хотелось всю жизнь. Внутренний огонь так сильно разгорелся в нас, что мы скинули вдруг ставшую ненужной куртку. И я не могла противиться сладостному напору мужчины. Да и не хотела…

Мы не заметили, как тьма Омфима отступила, а первые лучи солнца разогнали серые клубы тумана. Отсутствие сна нисколько не повлияло на меня – я была бодра как никогда. Все во мне пело и ликовало, заставляя мое сердце учащенно биться. Я приподняла голову и улыбнулась Лысому. Рассвет отбрасывал на лицо мужчины оранжевые блики, золотя немного отросшие ворсинки не его голове. Я протянула руку и пригладила жесткий ершик его волос. «Похоже, древесная субстанция все же оказывает положительный эффект не только на ряжей», – подумалось мне.

Солнце зашло за тучу, а волосы Лысого все еще отливали красным золотом. Дрожащими руками, я оттолкнулась от мужчины и взглянула на его обнаженный торс, страшась найти подтверждение своей неправдоподобной  догадке. Но грудь Лысого, как и предполагалось, покрывали курчавые завитки, которые мне так понравилось перебирать ночью. Вот только их цвет мне не довелось рассмотреть в темноте. Размахнувшись, я с силой опустила свой кулак на скулу ничего не подозревавшего мужчины, а потом отлетела от него как ошпаренная. Впопыхах натянула на себя еще не досохшую одежду и понеслась прочь, не разбирая дороги.

«Идиотка! – ругала я себя. – Как можно было так глупо попасться? Ведь, если вдуматься, все указывало на то, что этот мужчина и есть Рыжебород, предводитель Вольного Братства. Вот почему он боялся, что Репа его узнает и брил голову. Вот почему его признал Спайк и те пойманные пираты на борту «скотовоза»! Как я не смогла додуматься раньше?!»

– Постой! – окликнул меня бежавший за мной Лы… Рыжебород! Он, похоже, не умел одеваться так быстро, и теперь догонял меня, застегивая на ходу штаны.

– Зачем?! – рявкнула я, резко разворачиваясь в сторону мужчины. – Мне не нужны твои оправдания!

– Я и не собираюсь оправдываться, – признался Рыжебород, вцепившись в мой локоть, чтобы предотвратить мой новый побег. – Ты сама сказала, что не воспринимаешь меня как пирата. И утверждала, будто мы союзники?!

– Союзники, а не любовники! – возразила я.

– Мы просто мужчина и женщина, оказавшиеся в одной связке. Что плохого в том, что мы стали близки?

– Да хотя бы то, что это именно из-за тебя я попала в эту передрягу!

– Поясни? – напрягся Лысый.

– Если бы не твое укрытие на Ориенте, размещенное там без согласия Империи, я бы не оказалась в руках Репы. И не потеряла своих друзей! – выпалила я.

– Ты была в той группе, которая следила за Вензелем? – спохватился Рыжебород.

– Да! – созналась я.

Уже не было причин скрывать свою причастность к этой миссии – она и без того безнадежно провалена.

– Если дело обстоит так, – прищурился мужчина, – то я тоже оказался на «скотовозе» по твоей милости.

Настала пора мне недоверчиво воззриться на собеседника.

– Если бы вы не устроили слежку за Вензелем, мне бы не пришлось одалживать ему свой корабль, чтобы замести следы своего присутствия на Ориенте, – пояснил Рыжебород. – И я не оказался бы в одиночестве в тот момент, когда обнаружил бесчинства Репы.

– А для чего нужно было отводить слежку от Ориента? Что у тебя там? – проснулся во мне дух разведчика.

Рыжебород немного помялся, но ответил:

– Один из складов оружия: Вензель должен был сгрузить там новую партию. Только вот он никак не ожидал, что не сумеет снять с себя все ваши следящие устройства. Кстати, потрясная штука, мне таких еще не приходилось видеть!

– Новейшая разработка, – похвалилась я. – Таких еще нет даже у частников.

– Этот ваш датчик Вензель обнаружил лишь на Ориенте, и ему пришлось предпринимать срочные меры: позволить Империи прибрать к рукам наши боеприпасы он не мог. Мой корабль находился ближе всего к Ориенту, да и его размеры позволили вывести все оружие разом. Только мы не знали наверняка, как быстро отреагирует разведка на последние показания датчика, а потому мне нельзя было отправиться вместе с Вензелем. Старикашка-Император только и ждет, чтобы сцапать меня с поличным. Незаконная перевозка и хранение оружия – достаточный повод, чтобы надолго упечь меня в одну из планет-тюрем.

– А друга ты не пожалел? – съехидничала я.

– Вензелю этот поступок мог сойти с рук, в крайнем случае, у него изъяли бы оружие и наложили штраф, – принялся «разжевывать» мне Рыжебород. – Но со мной бы этот номер не прокатил. Кому как не тебе это знать?

Пришлось признаваться, что в словах Рыжеборода есть доля истины: Империя давно пытается задержать его хоть за что-нибудь, и малейшего отступа от закона будет достаточно, чтобы отправить предводителя Вольного Братства на суд Императора.

– Почему ты рассказываешь мне все это? – спросила я у Рыжеборода, пристально глядя ему в глаза. – Ты понимаешь, чем это тебе грозит? Разве не боишься, что я сдам тебя сразу, как только сумею спастись?

– Мне необходимо верить тебе и твоему здравому смыслу, – признался мужчина.

Он не отвел взгляда, и его убежденность в собственных словах полностью соответствовала его мыслям – я чувствовала это. Чтобы добавить уже сказанному весомости, Рыжебород притянул меня к себе и шепотом произнес:

– Я по-прежнему недолюбливаю ищеек, но ради тебя могу сделать исключение. К тому же, от принятого тобой решения будет зависеть наша общая судьба – нельзя идти на дело с человеком, которому ты не доверяешь полностью.

– Я не смогу скрыть всей правды от руководства, мне просто не позволят этого сделать!

– Расскажешь обо всем, кроме своих выводов, – предложил Рыжебород. – А я продолжу брить голову и выдавать себя за другого. И ты можешь по-прежнему называть меня Лысым…

– Как тебя по-настоящему зовут? – спросила я: уж если доверять друг другу, то полностью.

– Соломон, – поморщился Лысый. – Об этом знают лишь два человека, ты станешь третьей.

– Тогда мне выпала огромная честь, – немного оттаяла я. – Могу я называть тебя так наедине?

– Валяй, можешь говорить как Вензель: Сол. Так немного проще.

– Твои родители были любителями древности? – поинтересовалась я.

– Они были молодыми и сумасбродными, вот и напридумывали всякой чуши, – отмахнулся Сол. – А как твое имя?

– Катерина.

– Ты шутишь?! – переспросил мужчина.

– Нет. Да и с чего бы мне это делать, – удивилась я. – Чем тебе не нравится мое имя?

– Наоборот, – заметил Сол. – Мне оно очень даже нравится. Не возражаешь, если я буду называть тебя Катариной?

Такой вариант моего имени был гораздо красивее и благозвучнее, а из уст Сола вообще звучал как музыка.

– Хорошо, Катариной меня никто еще не называл, – согласилась я. И, присмотревшись к Солу, добавила: – Я, признаться, представляла себе Рыжеборода совершенно другим.

– Каким же?

– Более жестким, суровым, бескомпромиссным, – несложно было подобрать эпитеты к человеку, которого я заочно ненавидела приличное количество времени.

– И, бесспорно, более старым, – рассмеялся Сол. – Так?

– И это тоже, – улыбнулась я.

– Есть моменты, когда нужно быть и жестким, и суровым, и даже бескомпромиссным, – предупредил меня Сол. – Если приходится иметь дело с такими, как Репа, нужно разговаривать с ними на их языке. Иначе тебя не поймут и не услышат.

Ненависть к Репе и обоюдное желание спастись сплотило нас с Солом лучше любого мирного договора. Выяснив у напарника некоторые детали, убедилась в том, что с ним можно иметь дело. Этот человек, несмотря на ходившие о нем многочисленные слухи, уже не казался мне тем бессердечным пиратом, каким я воображала его себе до знакомства. Жизнь, как всегда, была полна сюрпризов и неожиданностей! И я решила быть с ней на одной волне:

– Хорошо, даю тебе обещание не раскрывать твой секрет Разведуправлению. Сделаю все, что от меня зависит, чтобы ни слова не упомянуть о том, что ты мне только что рассказал.

– А ты подаришь мне еще один поцелуй, или рыжеволосые не в твоем вкусе? – решил выпытать у меня Сол.

Я привстала на цыпочки и обвила руками шею мужчины, сумевшего за столь короткий отрезок времени не только стать для меня любовником и другом, но и во многом изменить мои взгляды на некоторые вещи. Даже удивительно, сколько положительных качеств может обнаружиться у человека, если присмотреться к нему повнимательней. А еще лучше – побывать с ним в серьезной передряге, где не будет места домыслам и предрассудкам.

Уже прикрыв глаза в ожидании поцелуя, ощутила, как на нас с Солом несется стая существ, в сознании которых явственно проступал голод.  «Вот так всегда – на самом интересном месте!» – расстроилась я. Дернув мужчину в сторону оставленного нами загона, понеслась вперед.

– Они бегут за нами? – уточнил Сол. Едва успев запрыгнуть в сооруженное нами заграждение, он схватил ножи и приготовил клетки для тварей.

– Нет, – удивленно воскликнула я. – Видимо, не мы с тобой были их жертвами. Что будем делать? Пойдем за ними?

– Они далеко? Ты чувствуешь их?

– Слабо. Нужно подойти ближе, тогда я попробую заманить нескольких из них  в загон.

– Давай предварительно разузнаем, с кем имеем дело, – предложил Сол.

– Годится, – согласилась я.

О том, что твари могут обладать не только отменным слухом, но и нюхом, пришлось умолчать. Разведка учит в любой ситуации сохранять хладнокровие и ни в коем случае не нагнетать обстановку.

Осторожно ступая, мы добрались до зарослей колючего кустарника, поросшего ползучими растениями с иссиня-черными ягодами. Судя по хрюканью и покачиванию ветвей, твари находились в самой гуще этого «ежевичника». Пришлось направиться к ним, обдирая кожу острыми шипами растений.

В зарослях завтракали стагмы, точнее нечто, отдаленно их напоминавшее. Около двадцати взрослых особей и с десяток зверей чуть меньшего размера широкими передними лапами счищали с колючих веток плотные ягоды, и горстями отправляли их в пасти, измазывая свою белую шерсть чернильно-черным соком. Самый низкорослый экземпляр, стоя на массивных задних конечностях, был не ниже полутора метров; самый крупный – около трех. Мощные задние лапы больше напоминали ноги кенгуру, а все тело тварей покрывали чешуйчатые наросты, и только умильные снежно-белые мордочки с розовыми носиками и длинными усами позволяли признать в этих животных стагмов.

– Зайчики говоришь?! – прошипел Сол. – Ходят поодиночке?

– Об этом свидетельствуют показания очевидцев, встречавшихся с ними последними, – отчиталась я.

– Каких времен эти данные?

– Списаны с отчетов последних колонистов, пробовавших заселить Омфим.

– А-а-а, – протянул мужчина, – тогда все ясно. С той поры минуло больше полусотни лет. Не мудрено, что животные с тех пор изменились.

– Будем брать? – перебила я Сола. – Несмотря на крупный размер, они все же не кажутся мне чересчур агрессивными.

– Давай. Скольких сможешь удерживать разом?

Я как можно незаметнее проникла в сознание стагмов и ответила:

– С пятью должна справиться.

– Тогда заводи их в загон. Я пойду следом и прослежу, чтобы за нами не было погони. Будем надеяться, что их увлеченные едой сородичи не сразу обнаружат потерю.

Я нацелилась на нескольких самых мелких тварей и принялась внушать им мысль следовать за мной. Почти получилось: двое стагмов нехотя направились в мою сторону. Возле моих ног прошуршала трава, словно по ней проползла змея. Я отскочила и на мгновение потеряла эмпатическую связь с жертвами. Хорошо еще, что стагмы ничего не заметили и не всполошились. Пришлось начинать все заново, но направляя свой дар на мелких особей, я будто бы натыкалась на невидимую стену. И только двое крупных стагмов отозвались на мой зов.

– Удалось завлечь только двоих и не самых мелких, – предупредила я Сола.

– Бери что есть, – посоветовал мне мужчина, настороженно наблюдая, как стагмы, двигаясь как сомнамбулы, неторопливо направляются в нашу сторону.

После того, как твари, влекомые мной, благополучно запрыгнули в загон, Сол накинул на них клетку и забаррикадировал проход, на случай, если их сородичи вдруг объявятся. Но стагмы даже не попытались отбить нашу добычу, а сами «зайчики» сидели в клетках очень смирно, печально опустив мордочки.

– Они будто чувствуют, что обречены и смирились со своей участью, – заметила я Солу.

– Не говори ерунды, – отмахнулся мужчина, – как только эти твари обретут способность двигаться, сразу вновь превратятся в кровожадных монстров.

Сол, на всякий пожарный, продолжая оглядываться, запустил в небо сигнальную ракету. Счет пошел на секунды.

Спасательная шлюпка спустилась достаточно скоро, не заставив нас долго ждать. Мы погрузили в нее стагмов и забрались сами. Сол набрал код активации, шлюпка вздрогнула и начала подниматься. Оба стагма подняли головы и глухо завыли.

– Мне кажется, они прощаются, – поделилась я впечатлениями.

– С сородичами? – предположил Сол.

– Нет, – прислушавшись, добавила я. – С кем-то другим, которого они почитают больше, чем самих себя.

Сол удивленно вскинул брови, но ничего не добавил. А я не могла описать свои чувства точнее: слишком сумбурными и отрывочными были ощущения стагмов.

– Последний штрих, Катарина, – произнес Сол, возвращая на место мой тримериновый ошейник. – Я только зацеплю его куском проволоки так, чтобы ты могла легко скинуть его при необходимости.

– Хорошо, – кивнула я.

Утратить часть своего дара для меня равносильно тому, чтобы втягивать воздух через соломинку: вроде и жить можно, но как-то неприятно. Такое ощущение, что дышу неполной грудью и периодически теряю сознание от острой нехватки кислорода.

Сол внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Каково это – быть эмпатом?

– Даже не знаю, как это объяснить, – не сразу нашлась с ответом я. – С одной стороны – удобно, а с другой – не всегда приятно распознавать чужие ощущения. Особенно когда имеешь дело с преступниками: «прислушиваясь» к некоторым из них, потом долго не могу отделаться от ощущения, что меня окунули в зловонную тину. Даже болота Ориента по сравнению с этим – сущий пустяк, потому как отмыться от грязи не долго, а вот сбросить с себя остатки чужой биоэнергетики – задача не из легких.

– А с личной жизнью как? – поинтересовался мужчина. – Помогает?

– Скорее наоборот, – фыркнула я. – Зато с полной уверенностью могу сказать, что люди всегда со мною искренни. Желают они этого или нет.