Текст книги "Волчий дурман. Черная луна (СИ)"

Автор книги: Елена Синякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Волчий дурман. Черная луна

Глава 1

«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. Ведь если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».

Ф. Ницше

– Ненавижу тебя!

Девушка была привязана за руки и за ноги к кровати.

Ее щеки горели огнем от своего постыдного положения, бороться с которым не было сил, несмотря на ее чистую волчью кровь.

Волчица на цепи.

В услужении у того, кого она ненавидела настолько сильно, что это чувство поглощало ее, как могла бы поглощать страсть, настолько же обжигающая и сильная, что не ведала границ и не знала времени.

Обнаженная. Смущенная.

Яростная. Прекрасная.

Моя.

А я смотрел на нее и дурел от того, что теперь она была рядом.

Стоял над кроватью, мучая себя.

Как я выглядел со стороны?

Чертовым высокомерным наглецом в черном тонком халате поверх обнаженного торса.

Мужчина, который не знал отказа и делал всё, что хотел, потому что сила позволяла и никто не смог пойти против нее.

А на деле?

Я проверял на прочность контроль и выдержку и каждую секунду ощущал, что сдаюсь.

Сдаюсь на ее милость, пока мое проклятое черное сердце захлебывается от невообразимого животного восторга в ожидании вкусить сполна этот плод, что был запретным слишком долго.

Никто бы не справился.

И я едва смог.

Для этого мне потребовались вся моя сила и всё упорство, чтобы не сорваться.

Чтобы не забрать ее себе раньше времени, послав к чертовой матери все условности и гребаные договоренности с ее семьей.

Шестнадцать лет.

Шестнадцать бесконечно долгих лет я ходил вокруг нее кругами, не позволяя прикоснуться ни единого раза.

– Отпусти меня!

Я улыбнулся, умиляясь настойчивости девушки, с которой она дергала за оковы, удерживающие ее.

– Расслабься, красивая. Тебе понравится.

– Быть на цепи?!

– Быть послушной. И моей.

Она не хотела этого.

И пока не понимала, что ласка такого зверя, как я, – это больше, чем пресловутая любовь.

Больше, чем одержимость.

Это вечность, в которой я не смогу насытиться ее душой и телом.

Я заберу их себе до последней крохи.

Приручу, подчиню, сделаю своей всеми способами.

Я и сейчас боялся просто пошевелиться и сделать первый шаг вперед, потому что знал, что не сдержусь и накинусь на нее зверем, который жаждал этой встречи так чертовски долго, что, казалось, прошла уже целая вечность.

– Ты всех девушек так привязываешь, чтобы они не смогли сбежать? Настолько не уверен в себе и собственных силах?

Девушка язвила и этим сильнее разжигала во мне бешеный огонь.

Сладкая и пока еще недоступная.

Завоевать и приручить ее было самым желанным для меня.

Она могла бы достаться другому.

Могла бы жить иной жизнью, не скрываясь и не боясь прихода темноты, но все предопределил тот день, когда я впервые понял, что хочу ее.

Хочу и готов терпеть столько, сколько будет нужно, чтобы она пришла в мои руки чистая, невинная, не тронутая никем.

– А ты уверена в том, что сможешь от меня сбежать? – изогнул я коварно бровь, глядя глазами, бездна в которых наполнялась опасным огнем.

Это она разбередила его.

Выпустила наружу своей игрой, еще не подозревая, как это опасно.

Для нее.

– Сбегу!

А это даже интересно.

Новая игра, которая воспламеняла мою черную кровь и разносила жар по телу, заставляя собирать все силы для того, чтобы сдержаться.

Меня считали холодным. Отрешенным. Лишенным эмоций.

Но как же тяжело было носить эту маску сейчас!

Терпение ломалось, словно битое стекло.

Я уже слышал этот хруст в своей душе, когда потянулся к девушке, положив ладонь на ее тело, чтобы бережно и жадно гладить фарфоровую белоснежную кожу, ощущая до хриплого стона, насколько она совершенна.

Вбирая кончиками пальцев ее дрожь и силу упругих мышц, что буквально вставали дыбом в попытках оттолкнуть меня.

– Убери свои руки!

Я только усмехнулся, стараясь за этой кривой улыбкой скрыть всё то, что рвалось наружу.

Рвалось слишком неистово, чтобы не испугать ее.

– Беги, сладкая. Беги.

Я потянул за браслеты на ее руках, которые крепились к удерживающему механизму на простых магнитах.

Схема простая и незамысловатая.

Достаточно было обладать определенной силой, чтобы разорвать этот контакт.

Но у нее этой силы не было.

Пока нет.

Проделав то же с браслетами на ее стройных щиколотках, я приподнял руки, словно сдавался, с жадностью вбирая ее эмоции и то, как глаза девушки распахнулись, когда она поняла, что свободна.

Относительно свободна.

Что дальше, сладкая?

Устроишь мне охоту, которая погубит нас обоих?

Я поднялся вслед за ней, наблюдая с маниакальной жадностью за каждым движением стройного обнаженного тела, которое я хотел познать своими губами и языком, не пропуская ни одного сладкого сантиметра.

– Мне закрыть глаза и посчитать до десяти? – усмехнулся я.

– Иди к черту!

Спальня была большой, и было где спрятаться.

Именно это и попыталась сделать девушка, дернувшись скорее от кровати и судорожно глядя в поисках дверей и своего спасения.

Нет, двери не были закрыты.

Но добраться до них я ей не дал бы.

Никогда.

– Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать, – проурчал я, больше не пытаясь скрыть возбуждение.

Всего лишь один стремительный шаг, и я оказался рядом с ней, целуя в шею сзади и касаясь обнаженной грудью ее спины, а она вскрикнула и по инерции отпрыгнула вперед, даже не глядя перед собой, лишь в одном стремлении – быть подальше от меня.

На ее пути встал письменный стол.

Хрупкая преграда для черного волколака.

– Куда дальше? – улыбнулся я широко и хищно, потому что зверь во мне уже познал ее сладость. И ему было чертовски мало этого монашеского поцелуя.

Он хотел ее всю.

И прямо сейчас.

Девушка сжала кулаки и неожиданно принялась бросать в меня всё, что только смогла найти на столе.

С силой и яростью, которая горела и завораживала меня.

– Давай, сладкая. Дава-а-ай.

Я уже не мог говорить человеческим голосом.

Рычал зверем, возбудившись до самого предела, где не будет точки возврата.

С таким же успехом она могла бы бросать в меня гранаты.

Я даже не отклонялся от летящих с ускорением предметов, когда кинулся за ней, перевернув стол одним легким движением, отчего он с грохотом опрокинулся в сторону и не сломался лишь потому, что был из единого массива дерева.

Девушка поджала губы и зыркнула на меня разъяренной кошкой, но сдаваться не собиралась.

В ход пошли пара стульев, которые я отбросил.

Кресло она поднять не смогла, рыкнув на мой возбужденный нетерпеливый смех, когда я снова оказался рядом, зажимая ее у шкафа и целуя снова.

Теперь в сжатые, дрожащие от ненависти и паники губы.

Она крикнула что-то яростное и отскочила от меня, умудрившись проскочить под рукой, а я рассмеялся и последовал за ней снова.

Мы разнесли всю спальню, пока она пыталась скрыться от меня, а я не отступал, что бы в меня ни летело.

– Не подходи ко мне! – крикнула она, даже не понимая, насколько соблазнительной и прекрасной была сейчас с этим бешеным блеском в глазах, спутавшимися черными волосами и румянцем на щеках.

Она бросилась к окну, успев даже распахнуть его, чтобы, видимо, сигануть вниз, но я обхватил ее руками, отбрасывая назад.

На кровать, где магниты нашли друг друга и звонко щелкнули, снова заключая ее в ненавистный плен.

Она безуспешно пыталась освободиться, чтобы хотя бы прикрыться от моего жадного, почти обезумевшего взгляда, который скользил по изгибам тела, о котором я мечтал сутками напролет.

Мечтал, как буду ласкать ее.

Как буду забываться в ее стонах и горячем шепоте, где буду слышать свое имя.

Моя самая темная страсть.

Моя боль.

Моя одержимость, избавиться от которой я не смог, сколько бы ни пытался.

Теперь моя.

Вся.

Без остатка.

В ее темных глазах отразилась паника, когда я подался вперед, упираясь руками в кровать по обе стороны от нее, чувствуя, как всё внутри меня сжалось в комок из оголенных инстинктов, закручивая в теле огненную пружину, которая могла рвануть в любую секунду.

Я сдерживался настолько долго, ожидая ее одну, что казалось, просто отключусь раньше, чем успею познать девушку так жадно и ненасытно, как хотел все эти годы.

У меня мозги плыли от запаха ее тела!

Отключался разум и всё то цивилизованное, что еще могло оставаться в моем извращенном черном сердце.

– Не трогай!

Голос девушки дрогнул, а я улыбнулся, словно сумасшедший, склоняясь над ней и прижимаясь губами к животу, тут же ощутив, как напряглись ее мышцы в отчаянной и бессмысленной попытке противостоять мне.

– …Сопротивляйся, сладкая. Мне это нравится, – прошептал я жарко, не отрывая губ от ее кожи, и лизнул пупок, на что девушка ахнула и принялась выгибаться в попытках натянуть удерживающие ее путы настолько, чтобы они порвались.

Святая наивность.

– Не трогай меня!

Но разве я мог остановиться теперь, когда познал сладость ее кожи, аромат ее страха?

Зверь во мне выл до хрипоты.

Даже если бы он умер, измучившись от жажды и желания, то воскрес бы в эту минуту ради нее одной, чтобы только понять, что такое настоящий рай.

Я хотел вкусить этот плод сполна.

Искренне наслаждаться им до головокружения, собирая языком все соки и утопая в собственной эйфории.

– Дарк, не надо…

Меня пробрало до дрожи, когда я услышал свое прозвище из ее губ.

Словно по позвоночнику пустили разряд, который полыхнул яркой вспышкой, сжигая последние остатки терпения и выдержки.

Она не могла свести колени и задрожала, когда я проделал дорожку из поцелуев от пупка к бедрам, погружаясь в нее двумя пальцами, и едва не кончил сам, когда почувствовал, какая она горячая и тугая.

Моя, моя, моя – стучало бешенным пульсом в висках, разгоняя по телу адреналин, от которого мозг искрил, а дыхание путалось и становилось хриплым и тяжелым.

Я ласкал ее языком, не жалея.

До хриплых стонов, до мольбы остановиться.

Не давал ей опомниться и сделать хотя бы один вдох полной грудью, чтобы выдохнуть с дрожью и всхлипом.

Она так боялась и ненавидела меня, но сейчас ее тело предавало ее саму с заклятым врагом, и девушка не могла с этим бороться, как бы ни пыталась.

Теперь ее тоже заполнял этот сумасшедший вязкий огонь, который разливался по телу, опаляя каждое нервное окончание, выворачивая каждую мышцу, чтобы отдать мне ее без остатка.

До пронзительного вскрика, в котором смешались удивление, паника и неприятие всего этого.

Просунув ладони под ее влажные округлые ягодицы, я сжимал их, заставляя податься навстречу моему языку, раскрываться для меня, забывая о стыде и своей ненависти.

Приручая к себе и эмоциям, о которых она еще не знала, потому что никто и никогда не касался ее.

– Всё еще хочешь, чтобы я остановился? – прошептал я и подался вперед.

Смотрел в ее лицо и видел, как девушка тяжело и хрипло дышит, распахнув свои красивые глаза, оттого что не ожидала почувствовать того, что происходило с ней сейчас.

Она не хотела этому верить.

Не хотела поддаваться.

Но не могла.

Ее ненависть стала катализатором той страсти, о которой она не подозревала.

Какая же она была красивая!

Я потянул браслеты на ее руках, освобождая ее снова, чтобы поцеловать розовые следы на нежной коже, оттого что она пыталась вырваться слишком яростно.

– Отцепись от меня!

Теперь ее голос стал хриплым и дрожащим, а я улыбнулся и навалился сверху, давая почувствовать свое возбуждение и осознать, что никуда я ее не отпущу. Никогда.

Она уперлась в мои плечи ладонями в безуспешной попытке сдвинуть.

Заколотила кулаками, выгибаясь в попытках освободиться, но сама понимала, что ей не сбежать от меня.

А я продолжал целовать ее кожу и сходить с ума.

Возбуждение просто дошло до немыслимого порога, когда я подался вперед бедрами, входя в нее до предела и застывая от собственного громкого стона…

Че-е-ерт!

Она была раем, в котором я хотел умереть!

– Господин, вы просили разбудить вас, если сами не проснетесь в шесть.

Этого голоса здесь быть не должно было!

Я дернулся всем телом, выпадая из блаженного сна ничком в серую реальность, на секунду задохнувшись, оттого что смена декораций была настолько стремительной и убивающей.

Я лежал в своей ненавистной кровати.

Один.

Под темным тяжелым балдахином с изображением герба нашего рода.

Гребаная реальность!

А рядом стояла багровая от смущения молоденькая помощница экономки и старательно глядела исключительно в пол.

Я с трудом разлепил глаза, первым делом уткнувшись в собственный стояк, который под тонким покрывалом сложно было не узреть.

Увидела, значит.

Еще бы такое было не увидеть!

– Спасибо. Можешь идти, – сухо и хрипло выдохнул я, не торопясь вставать, и тяжело закрыл глаза, проклиная всё на свете в желании уснуть снова и вернуться в сон, от которого было так сладко и так горько.

К черту работу, когда во сне она стала моей!

К черту всё!

Я не шевелился, только дышал глубоко и хрипло, убеждая себя в том, что нужно лежать.

Лежать и не думать о том, чтобы выскочить из дома и унестись к ней, чтобы сделать всё то, что только что видел так отчетливо и горячо, что успокоиться так и не мог.

– Две недели, Дарк! Две недели – и она будет твоей! – прохрипел я сам себе, тяжело помассировав гудящие от разгоряченной крови виски. – Ты ждал ее больше шестнадцати лет, подождешь и еще немного!

Нужно было вставать и начинать новый день.

Ведь если ты не способен бороться сам с собой, то как будешь идти против мира, в котором каждый считал тебя монстром и чертовым мажором?

Борьба с собой самая сложная, но именно она закаляет характер и делает тебя сильнее.

Это я понял еще в раннем детстве.

Понял, что если отступить назад один раз и сдать свои позиции, то ты всегда будешь проигрывать.

Откинув от себя черное покрывало, расшитое золотом, я прошагал по комнате обнаженным, но не успел войти в ванную, как услышал, что на телефон пришло новое сообщение.

Член продолжал активно напоминать о сладком сне и раскачивался, пока я дошел до письменного стола и провел пальцем по экрану.

Пришло не сообщение.

Видео.

Я уже знал, что увижу, но всё равно открыл вложение, и комната тут же наполнилась женским стоном, сквозь который отчетливо можно было услышать мое имя.

– Накажи меня, Дарк! – стонала девушка, выгибаясь и лаская сама себя.

Ее обнаженные бедра были раскрыты и тонкие умелые пальцы с черным лаком на ногтях определенно знали, как доставить удовольствие своей неугомонной хозяйке.

– Скажи, что ты придешь! Сколько можно мучить меня, Дарк?

Я мрачно хмыкнул, проговорив себе под нос:

– Разве ты не просила наказать тебя, Дина?

Не было смысла досматривать то, что она прислала.

В сотый раз за те годы, что я отказался от всех женщин, когда понял, что хочу Кирти.

Хочу по-настоящему.

А не как способ отомстить ее брату и скрасить свою серую жизнь новыми яркими эмоциями мести и ярости со стороны ее семьи.

Пять лет уже прошло, как я обходился без женщин, терпеливо ожидая свою будущую жену, а Дина никак не могла принять этот странный факт.

Не могла понять, что если я что-то решил, то уже не отступлю от этого.

То, что происходило со мной сейчас, не было игрой.

Не было попыткой наказать кого-то.

Дина была моей любовницей последнее время и устраивала меня во всем – черная волчица. Страстная.

Бесстыжая.

Она точно знала, чего хотела в постели от меня.

А еще она не боялась боли и крови.

Она хотела ее так, как и я.

И в этом мы были идеальными любовниками, потому что не приходилось сдерживаться.

Не нужно было тормозить.

Не нужно было прятать свою истинную страсть.

Но это время прошло. И была поставлена жирная точка.

Глава 2

Обычно холодная вода приводила меня в чувства.

Но не в этот раз.

Я стоял под кусающими ледяными струями воды до тех пор, пока изо рта не стал выходить пар, но возбуждение не проходило.

Чем ближе подступал момент нашего официального знакомства с Кирти, тем сложнее становилось сдерживаться и контролировать собственные эмоции.

А ведь я считал, что умел идеально контролировать себя.

Особенно для волколака рода Черных, которые по своей природе были самыми дикими и несдержанными.

Я взращивал в себе лед десятилетиями.

И вот одна молодая невинная девушка своим нравом, упрямством и доброй душой смогла заставить меня в один день задуматься о том, что я хочу, чтобы рядом со мной была жена.

Не просто девушка, которая родит наследника и мой род продолжится.

Не просто игрушка для постельных утех.

А родная душа, рядом с которой я хотел быть и в радости, и в горе.

И в болезни, и в здравии.

Оберегать ее, дарить радость и быть всегда рядом.

Не думал, что доживу до этого.

Наверное, я старел.

Криво и слегка недоуменно усмехнувшись своим мыслям, я обхватил рукой всё еще торчащий член, сжав ствол до глухого хриплого стона.

Че-е-ерт.

И видел я перед собой не умелую и податливую Дину, а Кирти, которая ненавидела меня всей душой.

Которая сопротивлялась мне даже во сне и не собиралась становиться моей женой.

Меня же буквально трясло от нетерпения завоевать ее.

Начать наш бой, в котором будет столько эмоций, сколько еще никогда не было в моей жизни.

По крайней мере, положительных.

Кончил я бурно, зарычав и видя под собственными веками карие глаза Кирти – красивые, яростные и такие чистые глубиной своих чувств, которые она никогда не скрывала.

А ведь сначала она не интересовала меня.

Была слишком маленькой.

Для волков это было нормальной практикой – связывать узами своих детей до того, как они достигнут совершеннолетия и смогут вступить в брак.

Это и для людей было нормой.

По крайней мере, в прошлые века – точно.

Это было гарантией того, что новые поколения будут такими же сильными, выносливыми и чистокровными, отчего род волколаков станет еще более могучим.

Для того, кто жил более ста лет, не было проблемой дождаться свою жену, даже если на момент договоренностей она всего лишь пошла в первый класс.

В семье Кирти был посеян хаос и страх, а я продолжал жить своей жизнью.

У меня были женщины, способные выдержать мой темперамент и темп.

И был верный Сет, который раз в год уточнял:

– Что дарить на день рождения Кирти?

Я понятия не имел, что любили дети.

Особенно девочки.

Мягкие игрушки?

Сладости?

Поездки в Диснейленд?

– Отправь что-нибудь на свой вкус, – обычно я так отвечал.

И забывал об этом разговоре через пару минут, потому что были другие дела. Куда более важные. По крайней мере, я так полагал.

А между тем Кирти росла вдали от меня, пока свободная и еще не подозревающая, что всё изменится неожиданно и резко.

Когда это случилось?

В очередной ее день рождения, когда Сет снова пришел ко мне ранним утром и как бы между прочим заметил:

– Сегодня Кирти исполняется восемнадцать. Может, в этот раз ты выберешь подарок сам?

Сет был особенным волком для меня, и он знал об этом.

Он никогда не переходил черту между нами, оставляя общение в деловых рамках, но в этот день чуть дернул бровью, чем привлек мое внимание к его словам.

Обычно Сет был весьма сдержан на эмоции, и то, что он говорил сейчас, было даже забавным.

– К чему это? – уточнил я, откидываясь назад на своем кресле, хотя, признаюсь, в душе тут же ожил азарт.

В моей жизни было мало интересного.

В какой-то момент даже война и секс перестали приносить те яркие эмоции, которые дарили на заре.

Всё приедалось.

Всё становилось обыденным и безвкусным, когда входило в ранг повседневного.

Сейчас я понимал, что искренняя вражда куда более занимательна, чем очередные постельные отношения или жизнь в казарме.

Я ценил искренние эмоции и достойных противников, которых, к сожалению, на моем пути становилось с каждым годом всё меньше и меньше.

Молодые волки ненавидели меня за кровь и статус, но при этом пресмыкались и не смели поднимать свои головы в моем присутствии, что искренне удручало.

В них пропал дух бунтарства и авантюризма.

Они не хотели перечить страшим, не делали что-то назло, не закаляли свой характер, а просто плыли по течению жизни, наслаждаясь плодами своей крови и тем, что дала им природа.

– Я подумал, что ты захочешь подарить что-то особенное в этот день.

– И заодно увидеть свою невесту? – хмыкнул я, на что Сет остался невозмутимым и, как всегда, спокойным.

– Это уже на твое усмотрение.

– Сегодня я встречаюсь с Диной.

Что могла противопоставить юная невеста, которая была нужна мне лишь ради мести, против раскованной черной волчицы, которая не уступала мне в страсти и ярости ни на шаг?

Ничего.

Сет промолчал в ответ и завел речь о делах, а затем ушел.

Но я зацепился за его странное поведение, почувствовав, что азарт от его слов, сказанных словно между прочим, внутри меня не прошел.

Он расползался тонкими нитями адреналина по венам и дарил ощущения, которые мне определенно нравились.

Они будоражили.

Дарили новые краски в жизни, где все стало блеклым и невкусным.

Я никогда не кидался в омут с головой.

Потому что жизнь научила, что поспешные решения, принятые на эмоциях, как правило, не несут ничего хорошего.

Поэтому ждал, когда меня отпустит, первые эмоции пройдут и поутихнут.

Но работа была окончена, наступил вечер, а азарт не проходил.

Он укоренился и словно пытался взять меня на слабо.

От этого даже настроение слега приподнялось.

Что ж.

Значит, пришло время послушать Сета и сделать то, что я не планировал.

Стоило ли говорить, что до этого дня я никогда не дарил женщинам подарки?

Достаточно всегда было дать им денег, чтобы они выбрали сами, что хотят, и остались довольными.

Поэтому, когда я выехал с работы и остановился в центре нашего волчьего города, где были салоны, бутики и всевозможные торговые центры, то чувствовал себя заинтригованным.

Что можно подарить молодой невесте, которую я видел в последний раз почти десять лет назад?

Эра мягких игрушек и конфет должна была закончиться сегодня, в день ее совершеннолетия, как символ прощания с детством и переходом в официальную взрослую жизнь.

И я был возбужден мыслью о том, что именно я поставлю жирную точку в этой главе.

Спустя час я вышел из торгового центра с изящным ювелирным украшением и огромным букетом багряных роз – настолько насыщенно бордовых, что они казались почти бархатными на вид. Цветы источали приятный тонкий аромат.

Классика в подарке должна была стать беспроигрышным вариантом.

Хотя, когда я садился в машину, всё еще не понимал, зачем делаю всё это.

Ведь можно было просто отправить подарки с курьером или снова попросить Сета заняться этим делом лично, пока я поеду к Дине коротать очередную ночь.

Ответ был только один: новое дело привносило в мою жизнь новые эмоции.

И мне это нравилось.

По крайней мере, на данном этапе.

Кирти обучалась в закрытой женской гимназии.

В одном из самых престижных учебных заведений, которые были у волколаков.

В гимназию брали лишь чистокровных волчиц.

Девушек обучали не только основным предметам, но и нескольким языкам, верховой езде, домоводству.

По сути, это учебное заведение сохранило в себе все постулаты старых времен, когда из стен гимназии выходили истинные аристократки – те, кого называли элитой.

За пару сотен лет ничего не изменилось в преподавании.

Обучение вели монахини, и девушки сами обслуживали себя – ухаживали за огородом, чтобы была еда. Присматривали за домашними животными, чтобы научиться труду, терпению и любви.

Они не были белоручками, способными только вышивать и легко читать иностранные книги в оригинале, а были подготовлены к любым вызовам жизни.

Истинные волчицы.

Основа семьи волколаков.

…Моя покойная мама тоже училась здесь.

Гимназия находилась за городом, вдали от суеты.

Особенно от его центра, где было так много соблазнов, недоступных девушкам во время учебы.

Поэтому потребовался еще час, чтобы добраться до нужного места на машине. Уже когда я остановился у высокой кованой ограды с изящными цветами из меди, мой телефон зазвонил.

Это была Дина.

– Ты задерживаешься? – спросила она сразу, потому что знала, что я не люблю всех этих расшаркиваний и лишних разговоров.

Зачем говорить о погоде и природе, если можно сразу сказать, по какой причине звонишь, и не занимать мое время и свое в том числе?

– Да.

– Через сколько тебя ждать?

– Не знаю.

Я отключился раньше, чем Дина успела спросить что-то еще, потому что в данный момент был заинтересован совершенно другим.

В этом месте даже запах был другим: свежим, лесным, прохладным.

Не таким, как в городе, где масса запахов собиралась в один тугой комок, забиваясь в ноздри до тошноты, отчего чаще всего приходилось отключать свой волчий нюх, чтобы к ночи голова не раскалывалась от боли, перенасытившись лишними и ненужными ароматами.

Здесь было невероятно тихо.

И мирно.

Хотелось вдохнуть полной грудью этот воздух, скинуть с себя чертову дизайнерскую одежду и обратиться в волка, чтобы просто кататься в траве и дать росе излечить твою горящую в аду душу.

Странное чувство.

Но и оно нравилось мне.

Оно дарило покой и заставляло расслабиться.

Я снова не ожидал, что почувствую здесь нечто подобное.

На сотни километров вокруг не было ни одного человека – только около сотни молодых волчиц, которые ворковали что-то между собой за стенами высокого здания, построенного много веков назад.

На огромной территории, огороженной забором, располагался и сад, и конюшня, и даже маленькая часовня.

Здесь был свой мир, своя вселенная, вторгаться в которую было так занимательно.

Неожиданности ждали меня с порога, потому что скрипящая калитка оказалась открытой, и я свободно зашагал по вымощенной дороге вперед, прямо к дверям, когда откуда-то сбоку ко мне вылетела запыхавшаяся пожилая женщина.

Со старинной винтовкой наперевес.

Причем заряженной боевыми патронами.

– Мужчинам запрещено входить!

По всей видимости, она бежала какое-то время из своего укрытия и теперь никак не могла восстановить дыхание, хотя первым делом бросила взгляд на шикарный букет из сотни роз.

Но даже от этого ее сердце не разомлело.

Дама была решительно настроена выпроводить меня за пределы территории гимназии.

Я приподнял свободную руку, показывая, что сдаюсь, хотя ситуация в целом была более чем забавной.

Меня – самого сильного волка в городе – пыталась остановить престарелая тетушка с винтовкой времен Второй мировой войны, не подозревая, что я служил в отряде специального назначения и в принципе был способен без особо труда взять в заложники всех, кто находился в здании, за пару минут.

– Я прошу прощения за вторжение, но здесь учится моя невеста. И сегодня у нее день рождения, – миролюбиво проговорил я, едва не хохотнув вслух, оттого что дама сдаваться не собиралась.

Более того, она направила винтовку прямо на меня, хоть и держала ее не очень умело.

– Не положено!

Я улыбнулся, кивая на грозное оружие:

– Вы хотя бы с предохранителя снимите ружье, если собираетесь и дальше меня пугать.

Судя по тому, как женщина быстро поморгала, едва ли она представляла, где находится этот самый предохранитель.

– Давайте я помогу. Осторожно.

Протянув руку вперед, я щелкнул в нужном месте:

– Теперь отведите затвор – и можно будет стрелять. Только учтите, что отдача будет сильной. Особенно с непривычки. Если не встать в обороняющуюся позу, то можно упасть назад сразу после выстрела.

– Вы бывший военный?

Моя улыбка была снисходительной и, наверное, даже усталой, когда я выдохнул:

– Военные не бывают бывшими, мадам. Я не хочу доставлять вам неприятности в вашей отважной работе. Просто скажите мне, как можно передать подарки девушке, и я уйду.

И всё-таки женское сердце растаяло.

Бравая охранница чуть улыбнулась и убрала от меня ружье, неожиданно кивнув на открытую калитку.

– Если выйти из ворот и пройти немного левее, там будет беседка для общения. Обычно родители девочек ждут дочерей там. Но поскольку вы не родитель, я приглашу старшую сестру Агату. Она у нас директор – передаст лично подарки и ваши поздравления.

Я сдержал разочарованный вдох, потому что надеялся всё же поздравить Кирти лично и увидеть ее глаза, когда она узрит меня перед собой, но в благодарности склонил голову перед женщиной:

– Буду вам очень признателен.

Да, можно было бы нагло ворваться и с порога показать, кто в доме хозяин, но зачем это нужно?

На самом деле гораздо больше в этой ситуации меня озадачило совсем другое: по мере того, как я вышел из калитки и обогнул здание почти наполовину, я так и не нашел ни одной камеры видеонаблюдения.

Не нашел ни одного поста охраны.

Получалось, что девочки из чистокровных и не самых бедных семей нашего города жили посреди леса без какой-либо охраны, полностью предоставленные сами себе.

Здесь не было мужчин от слова «совсем» и «никогда».

И чем могли монахини защитить наших невест и дочерей, случись что страшное?

Одними молитвами делу было не помочь.

Я хмурился, думая об этом, когда вошел в ту самую небольшую уютную беседку и опустился на скамью, положив рядом с собой подарки.

Интересно, родители девушек знали о том, что они здесь совсем одни?..

Та самая сестра Агата вышла очень быстро из главной двери гимназии и прошагала по той же дороге, по которой еще недавно шел я, а это означало, что запасных путей и выхода, скорее всего, тоже не было.

А если случится пожар?..

– Доброго вечера, – я поднялся со скамейки, склоняя голову, и посмотрел на девушку сквозь ресницы, потому что знал, какое впечатление произвожу при первом знакомстве.

Всё из-за глаз.

Обычно все сбивались с мысли и чувствовали себя потерянными, если не испуганными.

Ступор случался даже с берсерками.

Да, она тоже едва не запнулась на пороге и быстро поморгала, глядя в мое лицо снизу, но на удивление быстро взяла себя в руки.

– Меня называют Дарк, – проговорил я, делая это максимально учтиво и спокойно, чтобы девушка не испугалась. – И я прошу прощения, что потревожил вас в такой час.

– Ничего страшного, – мягко улыбнулась сестра Агата, и ее лицо было настолько чистым и одухотворенным, что хотелось искренне верить, что в этом мире еще не всё потеряно. – Вы впервые у нас и еще не знакомы с правилами посещения гимназии. Мне сказали, что вы приехали с подарком, который хотели бы передать одной из гимназисток?

– Да. Кирти Блэкхаус. Она моя невеста.

Сестра Агата быстро кивнула, но, видимо, впервые услышала о том, что у Кирти есть жених.

– Конечно, я отнесу ей подарки сейчас же.

– Я буду вам очень благодарен.

Уже когда девушка взяла неловко довольно тяжелый букет и изящную коробочку с украшением, я обратился к ней:

– У вас только один охранник? Та женщина?

– Да. Но в моем кабинете есть тревожная кнопка на случай непредвиденных ситуаций.

М-да.

Техника на грани фантастики.

– Обучение в гимназии стоит немалых денег, – начал осторожно я, всматриваясь в глаза сестры Агаты, и тут же увидел в них смущение и, наверное, даже стыд. – Вам не кажется, что система охраны в месте, где проживает, без преувеличения, будущее расы черных волков, должна быть как минимум более современной?