Текст книги "Викинг. Во власти холода (СИ)"

Автор книги: Елена Синякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Смотрю на тебя и не понимаю, почему тебя все так боятся?

– Потому что многое слышали обо мне.

Я сел рядом с ним прямо на асфальт, не обращая внимания на косые взгляды прохожих.

Меня никогда не волновало мнение других людей.

Достаточно было того, что я сам знал о себе.

– То, что ты топор любишь? – прокряхтел старик, уплетая хлеб, который макал в черную и красную икру по очереди, не забывая про собаку и протягивая кусочки хлеба и мне. – Так это и я слышал. А глаза у тебя добрые, понимающие.

– Я редко бываю такой, – сознался я начистоту, протягивая свой телефон старику. – Присмотришь за ней, пока меня нет?

– Присмотрю! Но шпионить не буду!

Я кивнул с улыбкой в ответ.

– Позвонить сможешь с такого телефона?

– Разберусь, салага!

Так мы и подружились.

С тех пор я заезжал в русский квартал так часто, как только мог, не привлекая внимания Бьёрна и своих парней, а старик рассказывал мне всё, что здесь творилось, пока меня не было.

Он никогда не звонил.

До сегодняшнего дня.

И потому, когда я увидел свой собственный номер на экране нового телефона, сердце дрогнуло.

– Варвар, приезжай. Тут что-то интересное намечается.

– Лиза цела?

– Да! А вот офис ее отца, похоже, грабят дружки того салаги, с которым твоя девчонка уехала.

Я скрипнул зубами от услышанного, тут же срываясь с места и кидая уже на ходу:

– Присмотри там за ними! Я уже еду.

И вот я был на месте, даже если русский квартал располагался в другой части Ванкувера, разделенного проливом.

– У тебя, кроме топора, есть какое-нибудь оружие-то? А то те парни хоть и сосунки, а явно вооружены! Да и вообще, такому бандиту, как ты, даже неприлично без нагана ходить!

Уже направляясь в сторону закрытого офиса, я оглянулся на него с улыбкой, чуть подмигивая:

– Волнуешься за меня, старый?

– Еще бы! Вдруг у тебя еще когда в багажнике рыба заваляется и ты захочешь со мной поделиться! – старик хоть и улыбнулся мне в ответ, но выглядел искренне взволнованным.

– Завтра заваляется.

– Как хоть та рыба называлась-то?

– Форель.

Я подошел к порогу, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью, и явно слыша шипящие голоса и нервную речь.

– Дорогая, поди?

– Дороже селедки, – хмыкнул я, уже положив руку на дверную ручку, которую и заблокировал старик, когда тот снова закряхтел:

– Может, позвонил бы своим варварам? Хоть бы какое прикрытие было!

– Не переживай, старый. С этими сам справлюсь. И рыбу тебе привезу.

Я вошел в темный офис, который уже знал, хоть и был здесь всего единожды, слыша за спиной, как старик закряхтел, явно поднимаясь и бормоча что-то про палку.

– Слышь, не двигайся, а то всажу тебе всю обойму в лоб! – раздалось из темноты слишком нервно, на что я усмехнулся, нажимая на выключатель и освещая всё вокруг, чтобы увидеть пятерых парней. Совсем молодых. Не старше двадцати пяти лет.

– И стрелять умеешь? – спокойно поинтересовался я, замечая, как трое из них побледнели, увидев меня, и струхнули, но двое продолжали строить из себя крутых гангстеров.

– Еще раз вякнешь, и я тебе это продемонстрирую!

Он держал револьвер в вытянутых руках, целясь прямо в мою голову. Но его руки подрагивали.

– Стрелял в людей до этого? – Не торопясь, я взял один из стульев, сел на него и закинул ногу на ногу.

Парни слегка ошалели от моей наглости и самоуверенности и заметно сникли.

– Тебе-то что?!

– Могу рассказать, каково это. Смотреть, когда по полу растекаются мозги и кровь.

Парень дернулся, но оружия не опустил.

А вот его менее упрямые друзья всполошились, принявшись толкать дебошира.

– Убери ты свою пукалку! Ты хоть знаешь, кто это?!

– А мне пофиг! Кем бы ни был, с дыркой в голове будет уже не важно!

Один из парней в прямом смысле ударил друга по рукам, выхватывая оружие, и рявкнул:

– Я посмотрю, как тебе будет пофиг, когда тебя поймают викинги и будут рубить топорами до тех пор, пока в тебе не останется ни одной целой кости! А твои останки спустят рыбам на корм!

Не знаю, как я сдержался, чтобы не рассмеяться.

Великие боги, чего только ни придумывали люди, чтобы нагнать жути на тех, кого считали бандитами!

Мои парни стали викингами по моей вине, но такие зверства никогда не совершали.

И рыб точно не кормили. Но люди свято верили в это и потому боялись.

Был ли я против?

Нет. Мне это было на руку.

Просто было смешно слышать это сейчас.

– Каким рыбам? – прохрипел забияка, делая шаг от меня и косясь теперь опасливо и трусливо.

– Пираньям, – спокойно отозвался я, понимая, что никто из них не задумается над тем, откуда эти чудесные рыбки могут появиться в северных водах Канады. С таким же успехом я мог сказать, что под «Чертогом» плавает стая акул. Наших, прикормленных. Приплывших из Гоа. Не иначе.

– Мы можем поделиться!

– Деньги заберите себе. Они вам еще пригодятся, – отозвался я, рассматривая парней теперь тяжело и пристально. – От вас мне нужна только кое-какая информация.

– Какая?..

Давыдов не был глупым мужчиной.

Я был уверен, что в сейфе лежала выручка за день с разменкой– не больше. Поэтому сумма кражи была для него незначительной.

Гораздо важнее было показать Лизе наглядно, с кем она умудрилась связаться.

Более того, назвать этого молокососа своим женихом!

У меня давно чесались руки убрать этого парня с дороги. Но повода не было. До этого дня.

А убивать без причины и повода я не мог, каким бы жутким и мерзким типом меня ни считали.

И потом я боялся, что Лиза действительно любит его.

Они рассказали мне всё как есть.

Потому что боялись.

Потому что не были бандой и не стояли друг за друга горой.

И этим слегка разочаровали. Впрочем, на их дружеские или не совсем отношения мне было плевать.

Гораздо важнее было то, что теперь я знал об этом юном типе достаточно, чтобы наказать его. По своим законам.

Лиза не была первой в его длинном списке из обманутых и брошенных девушек.

Таких называют альфонсами с приставкой «мошенник».

Приходил, влюблял в себя, давал надежды, а потом обчищал до нитки и сбегал.

Умно было только то, что он не зарился на богатых девушек, понимая, очевидно, что их папочки способны не просто поймать, но и жестоко наказать. Да и грабить богачей было делом непростым.

– Где он? – кинул я последнее, когда выпустил парней из офиса и, закрывая дверь, удостоверился в том, что они сломали камеру и отключили сигнализацию.

– В ночном клубе. Там еще название какое-то цветочное…

Я только кивнул, заранее зная, о каком клубе шла речь.

– Идите, но учтите: если поймаю вас за этим делом еще раз, в следующий раз не пожалею.

Парни шмыгнули за ближайший угол, а я обернулся к старику, который стоял на стреме с какой-то увесистой палкой, явно готовый броситься меня защищать.

– И это моих парней ты называешь варварами? – хохотнул я, направляясь к нему, на что старик только отмахнулся. – Где ты нашел эту дубину?

– Это мое средство обороны! Я ее всегда держу рядом с мусорным баком.

– От кого обороняешься?

– Как от кого? От других бездомных! Это моя территория, пусть себе другую ищут сами!

Я снова только покачал головой сокрушенно, направляясь к машине, чтобы отыскать Лизу в клубе, вернуть ее домой и поговорить с парнем перед тем, как он пропадет без вести. Неожиданно.

– А ты куда, варвар?

– Верну девушку родителям и привезу тебе рыбу, хорошо?

– Договорились!

Мне не составило труда отыскать клуб и попасть в него. И дело было не в том, кем меня считали. Просто достаточное количество денег способно открыть любые двери.

Сложнее было отыскать Лизу и этого подонка в самом помещении, где было полно молодежи, а освещение оставляло желать лучшего.

Решив, что парень явно будет шиковать сегодня, чтобы произвести впечатление, зная о том, что на подходе новые деньги, я поднялся в ВИП-ложи, чувствуя себя странно.

Зачем я вообще вмешивался в жизнь девушки? Ведь это были совсем не мои проблемы.

Однако же, несмотря на все вопросы, я отыскал эту пару, первым делом нахмурившись от вида Лизы.

Она была явно не в себе.

Это было ясно, хотя я не общался с ней ни разу.

Девушка всегда была серьезной, собранной. Старшая дочь в семье, которая отлично присматривала за младшими братом и сестрой. Помогала отцу на работе и выполняла много задач, которые девушки ее возраста могли провалить.

И не то чтобы она не улыбалась – просто сейчас она была очень игрива. Я бы даже сказал, излишне.

– Ты кто такой?! Какого черта делаешь здесь?! – тут же подскочил ее «кавалер», стоило мне войти, но больше не произнес ни звука и быстро замолчал.

Конечно, тяжело говорить без сознания и с пробитой головой.

Лиза не обратила внимания даже на это.

Она была где-то в себе.

В какой-то радужной вселенной.

Она полулежала на диване, напевая что-то себе под нос, и поднимала руки вверх, делая плавные движения ладонями, словно гладила несуществующие облака или так странно танцевала.

– Эйнар, – проговорил я в телефон, набрав нужный номер, – ты мне нужен в русском квартале.

– Через пятнадцать минут буду, – отозвался мой второй помощник и доверенное лицо после Бьёрна, как всегда, не задавая лишних вопросов.

Всё это время Лиза не прекращала что-то мурлыкать себе под нос, иногда говоря что-то на русском, словно обращалась ко мне.

Впрочем, я не был уверен в том, что она понимала, кто я и как здесь оказался.

Ей это было просто неинтересно.

Так же, как и не обращала внимания она на своего жениха, что было еще более странным и настораживало меня.

Эйнар приехал раньше, чем обещал, без проблем отыскав меня.

– Этого отвези к нам. И кинь в клетку к остальным смертникам.

– Хорошо. За тобой вернуться? – Эйнар сгреб его, словно мешок с дерьмом, приподнимая без труда над полом за одежду.

– Нет. Я сам приеду.

– С русскими проблем не будет из-за него?

– Нет.

Эйнар даже не посмотрел в сторону девушки.

Просто шарахнул по голове мерзкого подонка еще раз, чтобы тот не успел прийти в себя по дороге, и уволок с глаз, оставив наедине с Лизой.

– Ладно, давай будем собираться домой, – обратился я скорее к себе, чем к девушке, понимая, что у ее родственников возникнет много вопросов о ее состоянии, когда я привезу ее.

Я не притрагивался к ней до этого момента.

Только наблюдал издалека, иногда позволяя себе фантазировать на тему того, какой она могла бы быть в моих руках.

Но теперь, склоняясь над диваном, где она распласталась, и касаясь ее лица, я ощутил, как стало жарко внутри.

Меня не удивляло желание. Но удивляло то, что оно было настолько сильным.

– Посмотри на меня, – я держал девчонку за скулы, заставляя смотреть в свои глаза и видя, что ее зрачки были неестественно большими.

Горе-женишок явно успел что-то сделать, чтобы привести Лизу в такое состояние.

Что-то вколол?

Нахмурившись, я отпустил ее лицо, принявшись задирать тонкую ткань ее платья на руках, чтобы рассмотреть вены. Но они были чистыми.

Значит, подмешал что-то в питье. Алкоголь плюс даже самый простой наркотик давали не самый хороший эффект, в разы усиливая действие и того и другого. А судя по тому, что от Лизы не пахло спиртным, выпила она совсем немного.

Я опустился на корточки, думая заодно проверить вены под коленом, когда она неожиданно застонала. Но явно не от боли.

И этот звук разнесся по моему телу сначала ознобом, а затем такой волной жара, что я судорожно выдохнул.

– Давай сделаем это, любимый, – прошептала девчонка, на удивление прытко садясь на свой упругий зад и ловко обвивая мою шею руками, чтобы притянуть к себе. – Не будем ждать до свадьбы!

Глава 8

Я смотрел в ее глаза и ждал, когда девчонка поймет, что перед ней не жених.

Что она ощутит это где-то внутри себя под этим наркотическим угаром, в котором она была не похожа сама на себя.

Ждал, а сам понимал, что мне приятны ее прикосновения.

Более того, я хотел их так долго и отчаянно, что в какой-то момент задержал дыхание, чтобы не дать себе сорваться.

Я был голоден.

До нее.

Каким голодным может быть только истинный волк.

И сколько бы я не трахался с Дэми за последнее время, видя перед собой эти голубые глазища, а легче не становилось. И сейчас не было.

И черт побери, не будет, потому что долгие, обжигающие ядом желания секунды тикали, а Лиза не приходила в себя.

– Полегче, принцесса, – я попытался убрать ее руки со своей шеи, но словно назло девчонка прильнула теперь всем телом, раздвигая ноги и прижимаясь к моему торсу.

Она пользовалась тем, что я встал на колени, чтобы поднять ее.

И теперь не торопился унести домой. К ней домой.

До этого момента я считал себя выдержанным и холодным человеком.

Способным мыслить исключительно мозгами, без участия в этом деле члена.

Но Лиза делала всё, чтобы испытать меня на прочность и доказать, что я был не прав.

– Ты вкусно пахнешь, – прошептала она, касаясь губами моей шеи, а затем провела кончиком носа, глубоко и шумно втягивая в себя запах моего чертовски напряженного тела. – М-м-м. Новый аромат? Мне нравится.

Я облизнул губы, смачно выругавшись себе под нос, потому что мысли о том, что эта ночь может мне надолго запомниться, стали слишком прилипчивыми и желанными.

Это было подло и низко – вот так воспользоваться положением девушки и тем, что она просто не осознавала, что творит.

Я не был насильником…но, черт побери, какой-то противный голос внутри тонко и мерзко шептал, что раз девушка не против, то это и не насилие.

И я вгрызался в здравый смысл изо всех сил, не позволяя себе шелохнуться и надеясь только на то, что она вот-вот поймет, что рядом с ней чужой человек, которого она не замечала так долго и упорно.

Вот только мои надежды таяли на глазах и с шипением растворялись в гребаном желании!

Особенно когда Лиза сама подалась вперед, целуя меня.

Смело, открыто. Обхватывая ногами за торс и прижимаясь так тесно, как только могла.

Сразу же скользнула языком по моим губам, опьяняя своим вкусом, что я познал впервые.

И он ошеломил меня.

Пленил настолько, что я не смог даже подготовиться.

Когда тебя тянет к человеку против всех законов логики, то сложно устоять.

Но когда ты познаешь его вкус, аромат и тепло, то становишься просто одержимым!

Становишься неуправляемым зверем, который будет рыскать без воды и еды в поисках своей желанной добычи столько, сколько будет нужно.

На чистом адреналине.

На воле, которая подпитывается желанием.

На безумстве, которое сметет всё с твоего пути, оставляя только одну цель.

Ее!

Таким сделала меня Лиза тем своим прикосновением.

Голодным. Хищным. Одержимым. Горящим глубоко внутри.

Нетерпеливым под слоем холода и льда, которыми я обрастал долгими жестокими годами.

Я не посмел прикоснуться к ней, сжимая кулаки, даже когда Лиза коснулась своим языком моего, не представляя, что каждой секундой своей близости идет к пропасти, в которой буду только я. И она.

И я поддался ей.

Сдерживался, но целовал в ответ, не позволяя себе закрыть глаза и погрузиться в собственные эмоции так глубоко, как хотел бы этого.

Понимал, что долго не продержусь, но не мог ее оттолкнуть, вдыхая в себя аромат ее тела, и старался собрать всё тепло, которое она дарила, сама того не подозревая.

– К черту правила! Хочу быть твоей! – выдохнула девчонка в мои губы, облизываясь и рывком распахивая рубашку на мне.

Мелкие пуговицы полетели на пол.

А вслед за ними последние крохи моего самообладания.

– Посмотри на меня! – я легко встряхнул девушку, заставляя отлипнуть от себя, чтобы она сосредоточилась на моем лице, которое было для нее незнакомым, давая последний шанс. Ей. И мне.

На секунду я напрягся, когда Лиза окинула взглядом комнату, вдруг подскакивая и кидаясь к двери.

Осознала, значит.

И кажется, нужно было вздохнуть с облегчением и порадоваться тому, что моя совесть осталась чиста. По крайней мере, в этой ситуации.

А еще не дать себе кинуться за ней. Это было сложнее всего.

Я даже зажмурился на долю секунды, начав считать про себя и надеясь, что девчонка успеет убежать до того, как я последую за ней. Чтобы вернуть. И оттрахать.

Дверь хлопнула.

Но вместо торопливых истеричных шагов я услышал звук закрывающегося замка, вскидывая голову с единственной мыслью: она закрыла меня снаружи?

Нет.

Лиза стояла у дверей, выкручивая замок. И отрезая нас от всего мира. Здесь. Двоих.

– Чтобы нам не помешали, – улыбнулась она, разворачиваясь ко мне и вздрагивая, когда я в одном прыжке оказался рядом, прижимая ее к стене и буквально прорычав в ее губы:

– Это была самая большая ошибка в твоей жизни!

Только девчонка не испугалась и ничего не осознала.

Лиза томно улыбнулась, опьяняя блестящим взглядом, и снова потянулась ко мне, скользнув ладонями по моей обнаженной груди.

Больше я не собирался сопротивляться тому, чего так хотел.

Как хотела и она.

Только не со мной.

Лиза потянула меня вперед, хватаясь за воротник рубашки, словно боялась, что я могу сбежать.

А я смотрел на нее и не мог отвести глаза.

Она была такая смелая, открытая и сумасшедшая.

При мысли о том, что всё это должно было происходить с тем гребаным пацаном, мне казалось, что зубы просто скрошатся друг о друга!

Пустота в моей груди заполнилась лавиной ярости.

Этот безумный огонь пылал сейчас в моей груди. И он был удушающий и едкий, сжигая мою нежность, оставляя за собой лишь пепел и необузданную злость.

Если она не будет моей, она не будет ничьей!

Но не успела она сделать и шаг назад, как я схватил ее, чуть приподняв в воздухе, и впечатал в стену так, чтобы ее лицо было напротив моего.

От неожиданности и силы удара она отрывисто выдохнула.

Я зажал тело девушки своим так, что ее пышная грудь просто расплющилась об меня, а мои бедра были готовы раздирать ее тело каждую секунду.

Она должна была чувствовать каждый сантиметр меня!

МЕНЯ!

И никого больше!

Обхватив ее маленькое лицо рукой, я запрокинул ее подбородок вверх, приблизив свое лицо так, что наши дыхания сливались в одно.

Поняв, что находится в железных тисках, она удивленно распахнула голубые глаза и теперь не могла двигаться, зажатая мной со всех сторон.

Лишь отрывисто дышала, пытаясь понять, что происходит.

Глупая, теперь испугалась?

– Мне плевать, кто трахает твое тело, – прорычал я в ее губы, обдав белую кожу своим горячим дыханием. И я старался убедить себя в том, что так оно и было. Но в груди было больно и горько.

Сжав ее лицо сильнее своей ладонью, я постучал по ее пульсирующему виску:

– Но здесь должен быть только я!

– Что с тобой, любимый? – ошеломленно выдохнула девушка, распахнув глаза еще сильнее и предпринимая нелепые попытки оттолкнуть меня. Но в этом случае было проще идти на таран против танка на детском велосипеде.

Не дав девушке попытаться сказать что-либо еще, я впился в ее губы.

Черт, это даже поцелуем нельзя было назвать.

Это было слишком жестоко, грубо, яростно и больно.

Прижав ее голову к стене, я тяжело дышал, пытаясь сохранить хотя бы каплю обладания, но сквозь бурю ярости и похоти голос разума терялся и был неслышим.

Поэтому я сминал ее розовые губы нещадно и дерзко. Я втягивал их в себя. Облизывал. Рычал и стонал, пытаясь вобрать в себя весь ее аромат, всю сладость и терпкость.

Я сходил с ума от ее близости.

А она пыталась найти себя в пространстве. Но всё было напрасно.

Мне и этого было мало.

Я хотел, чтобы на каждом миллиметре ее тела были синяки от МОИХ пальцев!

Чтобы багровые следы от МОИХ губ покрывали ее тело!

Чтобы эта боль была вечной и она всегда напоминала ей, КОМУ она принадлежит!

И чтобы каждый мог увидеть мои следы, оставленные на ней.

Увидеть и отказаться от девчонки.

Черт, я уже точно знал, что просто заставлю сделать это каждого, кто посмеет пройти и просто оглянуться на Лизу.

От мысли об этом голова пошла кругом.

Не отрываясь от губ девушки, я буквально зарычал, впившись сильнее пальцами в ее высокие скулы, обтянутые нежной кожей, зная, что оставляю уродливые синяки.

Понимая, что она, раздавленная мои телом, уже задыхается, оставшись без кислорода от яростного поцелуя, я резко оторвал губы от нее, однако не сдвинулся ни на миллиметр.

Девчонка судорожно вдыхала воздух, наплоенный моей яростью и страстью.

Она дрожала.

Мягкие губы уже сейчас слегка распухли от совершенного насилия над ними. На скулах просматривались отметины от моих пальцев.

Ее черные ресницы дрожали.

– Это была очень большая ошибка, девочка, – прошептал я снова, будучи уже не в силах успокоиться.

Мне не составило труда схватить ее тонкие запястья одной рукой, чтобы держать их над головой девушки.

Своим коленом я быстро раздвинул ее ноги, отчего она дернулась, но прилежно замерла.

– Теперь ты только моя, Холодное сердце, – выдохнул я в ее губы отрывисто, когда моя ладонь проскользнула по ноге Лизы от колена до бедра, забравшись под ее трусики.

Подцепив пальцем край шелковистой материи, я потянул ее, с треском разорвав под глухой стон девушки. И оставил еще один кровоточащий след на ее теле, чувствуя, как паника овладевает ею постепенно, но верно.

Глядя в мои пылающие глаза, в этот момент она понимала, что спасения не будет.

Хищно улыбнувшись, я не позволил ей оторваться от стены, медленно лизнув ее губы, не давая возможности отвернуться.

Мое горячее дыхание обжигало ее, когда я нарочито медленно провел пальцами по бедру девушки, обхватив ее упругую попку и сжав в своей ладони.

Лиза выгнулась, заставив меня застонать.

ЧЕРТ!

Не помня себя, я провел пальцами по раскрытому для меня лону, глухо выдохнув.

Такая горячая и влажная. Для меня.

Лиза тихо застонала, закусывая нижнюю губу, когда я погрузил пальцы в нее, и мое дыхание сбилось.

Твою мать.

Она была такая тугая и упругая.

– Ты будешь умолять меня остановиться! – прорычал я в ее губы, чуть прикасаясь к ним, и провел языком от подбородка до нижней губы.

Продолжая одной рукой держать ее руки высоко над головой, второй рукой я резко задрал подол ее платья, вжав свои бедра в ее тело настолько сильно, что чуть не кончил.

Ощущение ее обнаженных горячих бедер снесло последние здравые мысли в моей голове, словно карточные домики штормом.

Член разрывался на части от желания избавиться от нелепой преграды в виде моих брюк, чтобы вонзиться в ее ароматное тело.

Прикрыв глаза от блаженства, я потерся членом о ее бедра, чувствуя, как девушка задрожала сильнее, ощутив силу моего желания между своих ног.

Дэми любила все эти штуки с переодеваниями. Она называла их ролевой игрой.

А мне было достаточно секса.

Просто старого доброго секса без лишнего веселья и премудростей.

Но ни одна, даже самая красивая шлюха не смогла бы сравниться с изящной красотой и сексуальностью Лизы.

Я хотел ее до одури.

До полного помутнения рассудка.

Хотел так, как еще никогда в своей холодной и одинокой жизни.

Словно что-то надломилось во мне в тот момент, когда я впервые увидел ее.

Надломилось слишком сильно, что так и не смогло срастись.

И снова целовал ее, позволяя лишь иногда втянуть воздух, утопая в собственных ощущениях и пьянея оттого, что она вся отдавалась мне в ответ.

Без страха, без стеснения, без жеманной скромности.

– Хочу быть только твоей! – прошептала Лиза горячо, потянув меня к себе и целуя смело и самозабвенно, пока я дернул за ремень и расстегнул ширинку.

Я вошел в нее резко, одним толчком, глухо застонав оттого, насколько тесно было члену.

И замер над девчонкой, когда она дернулась и распахнула глаза.

Гребаный ад.

Девственница?

Я пытался прикинуть, сколько ей лет.

Ведь явно больше двадцати пяти!

Она окончила университет и не выглядела синим чулком или одной из тех заучек-недотрог, что остаются старыми девами.

Если бы она сказала мне это сама, не думаю, что я бы поверил.

Но сейчас смотрел в ее глазища, где на секунду словно промелькнуло сознание от весьма очевидной боли, и понимал, что ошибки быть не может.

Я всё чувствовал сам.

Я был ее первым мужчиной, как бы невероятно это ни было.

Черт. Я бы вел себя иначе, если бы только мог просто подумать о подобном. Не стал бы торопиться, не был бы так резок.

Я не шевелился, давая ее телу привыкнуть ко мне. К новым ощущениям.

Расслабиться и попробовать понять, что это всё может быть приятно.

– Не останавливайся, – прошептала Лиза, удивляя в очередной раз. Обхватила меня снова руками за шею, заставляя ледяное сердце забиться чаще.

И я двигался.

Сначала осторожно, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться снова. Скользил, насаживая на себя, и придерживал под ягодицами, чтобы остановиться до того, как снова станет больно.

Но когда почувствовал, как она двигается мне навстречу, то слетел с катушек.

Я вбивался в нее, словно сумасшедший. Так, что ритмичные шлепки раздавались в этом помещении, заглушая собой даже отдаленные звуки музыки с первого этажа.

Не жалел ее, даже когда девчонка вскрикивала и пыталась упирать ладонями в мои плечи.

Мне было мало её!

Было мало, даже когда кончил с глухим стоном, выгибаясь и подхватывая ее, чтобы прижать к себе и почувствовать, как она дрожит. От страсти. От боли. От этого дикого напряжения и сладости, которые ее тело познало впервые.

Девчонка молчала и, кажется, была в шоке, а я смотрел в ее голубые глазища. Собирал губами мурашки на ее шее и не мог отпустить от себя.

Не думаю, что я остановился бы на этом, если бы через какое-то время Лиза не застонала, сморщившись и пытаясь отчего-то потрогать собственные глаза.

– Мне плохо…

Черт. А я ведь так и не понял, что именно с ней сделал этот мелкий гаденыш!

– Где болит? – я пытался посадить девушку, но она сползала на прежнее место, словно растекалась и никак не могла собрать сама себя.

– Везде, – простонала Лиза.

Я выругался себе под нос, потому что понимал, что добавил ей проблем в общем самочувствии. Но поздно было жалеть и раскаиваться. Я бы сделал это всё равно и при любом раскладе.

– Давай, Холодное сердце, нужно ехать в больницу.

Я снял с себя пиджак, осторожно закутав в него девушку, которая бледнела буквально на глазах и, кажется, была на волосок от того, чтобы потерять сознание.

Теперь ее зрачки были нездорово маленькими, а веки дрожали так, словно Лиза заставляла себя через силу не закрывать глаза.

Проблем с охраной не возникло, когда я спустился, держа ее на руках. Парни даже помогли открыть дверцу, чтобы я смог спокойно усадить Лизу на переднее сиденье и пристегнуть.

Дорога до ближайшей больницы была короткая, но я каждую секунду тормошил девушку, чтобы она была в сознании и не смела отключаться.

В приемном покое ее тут же забрали, уложив на каталку, когда забегали дежурные врачи, и появился полицейский, которого, конечно же, вызвали первым делом, стоило мне рассказать, что я нашел девушку в баре в таком ужасном состоянии, возможно, под действием сильнодействующих препаратов.

Лгать не было смысла.

В первую очередь я думал о самочувствии Лизы. А чтобы врачи правильно смогли поставить диагноз, они должны были знать максимально много.

То же самое я рассказал и полицейскому, лучше него понимая, что будет проверка со всех ближайших камер, установленных рядом с баром, где, конечно же, они без труда установят, что девушка входила с молодым человеком, а после непродолжительного времянахождения в баре я вынес ее уже на руках в этом состоянии.

Проблемы с полицией меня не пугали.

Моих связей было достаточно, чтобы меня даже не тревожили.

– Вы молодой человек девушки? – обратилась ко мне врач, когда вышла из палаты, где Лиза крепко спала, но меня пока не пускали.

– Знакомый.

– Возможно, у вас есть сведения о семье? С ними необходимо связаться.

Я тут же нахмурился, придавив бедного врача мрачным холодным взглядом:

– Есть какие-то проблемы с девушкой?

– Нет. Но она проспит до утра, возможно, больше. Нужно сообщить семье, что она находится у нас.

– Я сообщу.

Чета Давыдовых прилетела спустя несколько десятков минут. Встревоженные и перепуганные.

Пришлось еще раз пересказывать всё то, что я уже сказал полицейскому и врачам до этого, но эти люди нравились мне. Они были искренними, и я успел понять, что у отца Лизы были те нерушимые принципы, которые заставляли его уважать от души.

Именно от него я узнал, что, помимо офиса, кое-что вынесли и из дома.

– Это хорошо, что мы все были в гостях! Страшно подумать, что мог кто-то пострадать!

– Вынесли что-то ценное?

– Нет-нет! Нет ничего важнее семьи! Лиза поправится, а деньги еще заработаем!

Пожелав скорейшего выздоровления его дочери, я спустился вниз, набрав Эйнара.

– Ты мне снова нужен в русском квартале. Возьми с собой пару парней. Поохотимся кое на кого.

У меня уже чесались кулаки поработать над этими мелкими засранцами.

К сожалению, такова была правда жизни. Я отпустил их, проявил милосердие в кои-то веки, давая шанс исправиться и думать наперед, прежде чем что-то делать.

Но парни приняли это за слабость, а потому не побоялись уйти из офиса, чтобы направиться прямиком в дом семьи Давыдовых.

И это была большая ошибка.

Очень. Большая. Ошибка.

Той ночью мы поймали каждого.

Двоих самых неугомонных убили на месте.

Остальные стали участниками игры, как и женишок Лизы, но тоже жили недолго.

Тогда я еще не понимал, что эта ночь станет точкой отсчета для моего личного ада.

Место, где Лиза была моей, но была не со мной.

Место, где я всегда был один, потому что она даже не подозревала, кому принадлежала.

И как отчаянно я хотел забрать ее себе каждый гребаный день.

Какая по счету была эта ночь?

Прошло полгода, а я всё еще чувствовал ее вкус на собственном языке.

Просто не мог его забыть. Хотя старался. Сильно.

И вот теперь, когда девчонка была рядом, сдерживаться становилось всё сложнее и сложнее.

Хотелось всё рассказать ей, глядя в глаза и понимая, что она, конечно же, не поверит.

А мне было плевать.

Мысль о том, что она была моей, – это то единственное, что грело мою ледяную душу.

Я не заметил, как выпил большую часть бутылки, не притронувшись к еде, но голова была по-прежнему ясной. А настроение поганым.

Скоро должно было рассвести, а мой рабочий день начаться, несмотря ни на что.

Долг перед сотнями людей, которые ждали от меня помощи и участия в судьбах их семей, не позволял мне расслабиться.

Я только тяжело выдохнул, помассировав переносицу, когда заметил, что Лиза проснулась.

Усталость сразу как рукой сняло, когда я с интересом подался вперед, наблюдая, как девчонка обхватила себя руками, лишь слегка показываясь из-под одеяла, и явно дрожала.

Я не сразу понял, куда она смотрела так недовольно и устало, пытаясь рассмотреть, что пряталось в складках одеяла, когда понял, что это был мой тонкий свитер.

Тот самый, который я не подумал забрать, обнажившись перед ней.

А ведь я порвал ее кофту в порыве излишней страсти, которую не смог сдержать.

И по сути, оставил ее в одном нижнем белье в комнате, где ночами и ранним утром было особенно холодно.

Видимо, по этой причине Лиза крутилась и часто просыпалась, а теперь смотрела на мою кофту, словно она была средоточием всех ее проблем.