Текст книги "Север (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Ага....Козявка Мия, ты покормишь меня своей рыбой?
Даже не знаю, как этим холодным жестоким Берам удавалось становиться такими милашными, когда я снова вся растаяла, не смотря на мороз этой медвежьей страны, улыбнувшись и кивнув:
– Покормлю, конечно, ваше Величество.
– Слышали, говнюки, как надо обращаться к вашему Королю? А то батя, да батя.....Свирепый!
– ...я сплю....
– Не обманывай отца! Тащи ей тарелку и побольше, ваш Король голоден!
Я лишь сокрушенно покачала головой, виновато изогнув брови, глядя на Свирепого, который нехотя поднялся со своего места, где пытался уснуть, однако, не сказав отцу и слова против, неспеша покидая общий зал для сна и чуть подмигивая мне.
Скоро с половиной большой рыбины в пол метра длинной на большой тарелке, я осторожно перебиралась через спящих и притворяющихся спящими Беров, чтобы пройти за святая святых – ширму, которая отделяла некую спальню Ледяного от общего зала.
И снова я искренне поражалась тому, как он мог не только говорить и даже двигаться, а просто ВЫЖИТЬ! Его рана выглядела ужасающе – припухшие и покрасневшие края разодранной кожи, которые скреплялись рыбьими костями, буквально пульсировали от боли, на фоне мертвецки бледной, почти серой кожи. Вот только глаза Короля смотрели твердо и настойчиво, не поддаваясь приступам боли. Глядя в эти глаза, не возникало даже мысли о жалости – столько в них было силы и жажды жизни, – и я осторожно опустилась на колени у его кровати, поставив тарелку с дымящейся от жара рыбой на самый край, принявшись осторожно отделять небольшие кусочки, смутившись, когда поняла, что мне придется кормить его с рук, потому что здесь не было столовых приборов.
– Я не укушу тебя, – усмехнулся Ледяной, откидываясь на свернутые меха, которые заменяли собой подушку, сверкнув своими пытливыми пронзительными светло-голубыми глазами, – не бойся.
– Я не боюсь.
– Я знаю.... Смелая Козявка.
– Вы хотели сказать МИЯ?
– Я сказал то, что хотел, а теперь корми меня уже...и не вздыхай так. Бывают Беры и похуже.
Чуть улыбнувшись, я потянулась вперед, осторожно положив кусочек горячей рыбы в рот Ледяного, стараясь сделать это так, чтобы не задеть пальцами его губ или клыков. Только Бер был осторожен, не шелохнувшись, пока я не убрала свою руку, чтобы отломить еще один кусочек.
– Я знаю...после вашего сына, кажется, уже ничего в этой жизни не страшно.
На самом деле я хотела пошутить, но растерялась, когда подняла глаза, увидев, как изменился взгляд Ледяного, словно внутри черного зрачка прорвалось что-то, выпуская океан боли и горечи.
– Прошу прощения...я не хотела....
Только Ледяной закрыл устало глаза, но на миг мне показалось, что в них блеснули слезы, отчего душу защемило, и я потянулась вперед, неожиданно испугавшись за него....
– Ваше Величество....
–....моя человеческая жена готовила для меня...
Я даже не поверила сначала, что голос Ледяного может быть такой тихий и ...сломленный....если бы не видела, как движутся его губы.
– Тридцать лет в этом месте не было аромата еды...тридцать лет мне казалось, что я похоронил свою боль подо льдами...я сына не видел тридцать лет....
Пока не появилась я и все не испортила.
Потянувшись вперед, я осторожно положила свою холодную ладонь на горячую руку Ледяного, чуть сжав ее, не в силах выразить того, как мне жаль и что моя вина за все происходящее не знает границ, только Бер чуть улыбнулся, приоткрыв глаза, в которых печаль не собиралась уходить надолго:
– Знаешь, я никогда не понимал, как можно любить рагу...а вот ее супы были просто божественны. А твой муж? Что любит он?
– Сырое мясо, – чуть улыбнулась я почему-то грустно, вид, как губы Ледяного растянулись сильнее, обнажив его клыки.
– Он истинный Бер.
Замешкавшись на секунду, я растеряно молчала, разрываясь между желанием узнать, что же стало с женой Ледяного и как во всем этом был замешан Лютый, и тем, чтобы сказать, что мне жаль...что мне так безумно жаль, что все повернулось таким образом. Только Король Белых чуть потянулся вперед, снова приоткрыв рот, куда я поспешно положила еще один кусочек рыбы, видя, как он снова улыбнулся:
– Приготовишь для меня завтра что-нибудь?
– Конечно, – радостно пообещала я, уже зная заранее, что это будет суп, почему-то снова смутившись, когда подумала, что вряд ли этому будет рад Лютый.
Берам не нужно читать мысли. Они чувствуют все так, что порой становится даже страшно. Вот и снова я подумала, что этот нюх меня пугает, когда Ледяной вдруг проговорил:
– Ты знаешь, что все Беры нарекаются именами только после перехода, когда могут показать себя в своей единой сущности?...А мой сын был наречен Лютым с рождения, потому что никто из Беров не был рожден в столь диких условиях, оставшись при этом в живых.
Я заворожено уставилась на Короля, в миг вспотев оттого, что услышала, и с каким-то внутренним трепетом понимая, что это только начало истории, а Ледяной был настроен на долгую беседу, словно за тридцать последних лет ему было не с кем пообщаться.
– Истинного Бера способна выносить и родить лишь медведица. Зверь от зверя, чей плод породится человеком.
Я ошарашено моргнула, пытаясь сообразить каким образом это может произойти, видя, как Ледяной потянулся вперед за новым кусочком рыбы, и прожевав снова заговорил:
– Так был рожден наш единый отец. Так были рождены все чистокровные Беры. Так рождаются Беры и по сей день...только не думай, что достаточно нарвать ромашек и поймать рыбу, чтобы самка приняла тебя, согласившись стать инкубатором для твоего потомства...мы так же чужды медведям, как и людям. Но если люди о нас ничего не знают, то звери чувствуют нашу силу, отвергая нас и ненавидя, потому что мы сильнее. Медведица, выносившая Лютого, была самой большой и сильной, – Король усмехнулся, сверкнув своими холодными умными глазами, – я гонялся за ней пару дней в желании подчинить себе, но она сопротивлялась и дралась, словно проклятая. Даже зверем мне пришлось нелегко, чтобы заполучить ее себе. Жизнь истинного Бера это сплошная война с момента его рождения, когда мир встает против тебя стоит новорожденному Беру лишь закричать...я преследовал медведицу всю ее беременность, подкидывая рыбу и еду, чтобы мой сын рос в ее теле сильным и здоровым, но она ничего не брала, чуя мой запах. Плод в ее теле был ей так же чужд и ненавистен... – Король тяжело выдохнул, сокрушенно покачав головой, и переводя взгляд на меня, – Не думай, что мишки косолапые комочки умиления. Медведи умны, проворны, а еще злопамятны. У них есть свои мысли, свои побуждения, о которых ты можешь даже не догадываться... только иногда ты понимаешь это слишком поздно. Новорожденные Беры такие же враги для медведей, как и взрослые, только их не составляет труда убить...
Видя, как я вздрогнула, потянувшись рукой к горлу, потому что первый приступ тошноты стал медленно, но верно подниматься к горлу, Ледяной лишь твердо кивнул, продолжая:
– Задача Бера знать, в какой момент его сын будет рожден на этот свет, чтобы его не успели убить. Поэтому мы месяцами преследуем медведицу, носившую наших детей, боясь опоздать. Когда пришло время Лютому появиться на свет, медведица знала, что я рядом. Она забралась на высокую льдину, которая врезалась в пролив, одной частью утопая в ледяном океане, но я не мог добраться к ней сразу, потому что ее защищали белые медведи.
Когда на секунду Ледяной замолчал, уставившись в одну точку, я едва могла дышать, понимая, что ужасающие картины прошлого снова разворачиваются перед его взором. Лишь спустя какое-то время Король смог продолжить дрогнувшим, слегка хриплым голосом, заговорив приглушенно, словно боясь, что снова может произойти что-то плохое, если он заговорит об этом вслух:
–...я видел как рождается мой сын в крови и поте медведицы, пытаясь прорваться сквозь два кольца могучих медведей, когда она...глядя мне в глаза...оттолкнула едва дышащего ребенка в ледяные воды, стоило лишь ему закричать, подав знак своего рождения...
Голос Ледяного оборвался, вместе со стуком моего сердца, когда в расширившимся зрачке Короля, я видела ужас и панику тех дней, которые он пронес в своем сердце на протяжении всей жизни, понимая, что слезы катятся по моим холодным щекам, капая звучно на медную тарелку, отдаваясь глухими тихими ударами.
–... мои воины ринулись на помощь, а я ничего не помнил в тот момент...ничего не понимал...я видел лишь как крошечное тело моего сына поглотил безжалостный ледяной океан, который убьет любого своими холодными тисками. Я нырнул за ним...
Король снова замолчал, переводя дыхание и, кажется, борясь с собой и своими эмоциями, которые были так несвойственны Берам и Белым в частности, когда хрипло выдохнул, снова переводя взгляд на меня, и потянувшись вперед, чтобы осторожно коснуться кончиками пальцев моих мокрых щек, вытирая слезы:
– Позже мне рассказали, что я убил два десятка медведей, утопив льдину в крови, но я нашел своего сына в черных водах...он был холоден, как лед и едва дышал, но был жив. Никто не верил, что он выживет..., – горячие ладони, вытирали мои слезы, щекоча мокрые ресницы, когда Ледяной, улыбнулся шире, показав кончики своих клыков, – 11 дней и ночей я носил своего сына на груди, боясь сомкнуть глаза и считая его едва слышное дыхание...
Я улыбнулась сквозь слезы, видя, как Бер положил ладонь на свою мощную грудь, словно и сейчас на ней был маленький комочек его счастья.
– На 12-ый день мой маленький сын открыл свои голубые глаза, доказав всему миру свою силу и стойкость духа. Ледяные волны океана закалили его, словно бриллиант, дав ту силу и стойкость, которой больше не обладал никто из нашего рода. Поэтому его нарекли Лютым с рождения, но сын доказал, что соответствует своему имени с самого младенчества.
Я лишь с улыбкой закивала головой, заставляя свои дрожащие пальцы работать и отламывая очередной кусочек рыбы, переваривая мысленно полученную информацию и не замечая, как пристально и пронзительно смотрит на меня Король.
– Получается, что чистокровных Беров вынашивают и рожают лишь медведицы, которые ненавидят собственных детей с рождения?
– Беры не являются их детьми. Медведицы никогда не будут любить тех, кто использует их тела, принуждая и заставляя вынашивать плод, который считают врагом....
Я тяжело сглотнула, чувствуя, как дрожь пронеслась по всему телу, поднимая колом каждый вибрирующий волосок, едва выдавив:
–...у Беров всегда рождаются только мальчики?...
Я отгоняла от себя жуткие мысли о том, что не видела здесь ни одной женщины или девушки, надеясь лишь на то, что они живут где-то отдельно от основной группы Беров, находясь под постоянной защитой, только видя, как сверкнули холодные жестокие глаза Короля, поняла, что его ответ ввергнет меня в ужас:
– Нет...
–...а где же ваши дочери?...
– Мы оставляем их медведицам, если рождается девочка....
– ..но...вы же говорили, что Беры враги для медведей...даже новорожденные...
Видя, что Ледяной кивнул, глядя в мои глаза, я обхватила рот рукой, отшатнувшись от кровати, едва не уронив тарелку и боясь, что меня вырвет прямо здесь и сейчас от жуткой картины, стоящей перед глазами. Слезы снова полились из глаз, когда я едва не выла, не в силах перестать думать о тех ужасах, которые происходили с крошечными только что рожденными девочками, что были не нужны своим отцам, потому что не были воинами и были изначально прокляты на смерть...
Я просто не могла перестать думать об этом, задыхаясь от рыданий, которые застряли где-то в груди, внезапно ощутив родной аромат ночного леса и сильные руки, которые подхватили меня, прижимая к себе, когда над головой послышалось рычание Севера:
– Какого черта здесь происходит?!
Утыкаясь в его пылающую кожу, я кусала губы, чтобы не разрыдаться, слыша его отрывистое испуганное дыхание, отчего его большая грудь вздымалась и оседала, и ощущая на себе сильные руки, которые были готовы защитить от всего мира...включая Короля Белых.
Я вздрогнула, когда ширма, отделяющая спальню Ледяного от общего зала, просто улетела с грохотом, и над Королем навис разъяренный Лютый, готовый буквально растерзать собственного отца...снова.
– Что ты ей сделал?!..
Его огромная широкая ладонь тут же опустилась на горло Ледяного, придавливая к кровати, когда я забилась в руках Севера, понимая, что во второй раз могу опоздать, потому что Король еще не успел оправиться от первого нападения.
– Ничего!! Лютый, пожалуйста!!!! Он ничего не сделал, мы просто разговаривали!...
Холодные, полыхающие яростью голубые глаза Лютого, резко и колко просканировали меня, когда я замерла, давая ему возможность как можно скорее понять, что я говорю правду. Бер почувствует это.
И он почувствовал, недовольно покосившись на своего отца, но все-таки убирая свою мощную руку, прорычав, продолжая нависать над распластанным телом Ледяного, который даже в эту секунду едва ли выглядел сломленным и поверженным:
– Что ты говорил ей?
– Рассказывал о нашей жизни и рождении...
Я скорее почувствовала, чем увидела, как Север надо мной поморщился, и его губы осторожно поцеловали меня в макушку, тихо проговорив:
– Это мало приятная тема для беседы.
– Но это правда? – я вскинула голову, заглядывая в его красивые синие глаза, утопая в черных ресницах и с ужасом думая, что и мой Север был когда-то под угрозой убийства в момент своего рождения...как и все братья, – То, что вы оставляете на растерзание медведям новорожденных девочек, даже не пытаясь их спасти?...
Черные длинные ресницы Севера опустились, пряча его взгляд и, содрогаясь, я понимала, что он не сможет сказать ложь...но и не станет говорить это вслух, боясь моих слез.
– Правда, Мия.
Прозвучал наконец голос Лютого, когда он выпрямился во весь свой огромный рост над кроватью своего отца, глядя в мои влажные от слез глаза:
– Изначально так происходило у всех Беров. Рожденные девочки не обращались в зверей, не обладали силой Беров и ничем не отличались от обычных людей... первые от этой практики отказались Бурые. Они оставляли всех детей себе еще несколько столетий назад, живя семьями, поэтому их род самый многочисленный...и один из самых слабых, потому что Бер, женившийся на такой девушке, порождал полукровок, которые не обладали полной силой Беров. Скоро к ним присоединились Гризли. И только у Кадьяков и Белых Беры остались чистокровными и самыми сильными лишь потому, что не отошли от давних традиций....
Продолжая тихо плакать, я смотрела в глаза Лютого, который говорил об этом так спокойно и холодно, словно его душу совершенно не трогало то, сколько безвинных маленьких душ было погублено ради каких-то ужасающе-зверских традиций Беров.
– Правда и твой Король не без изъяна, – хмуро усмехнулся Лютый, покосившись на своего отца, прежде чем повернуться ко мне, колко сверкнув своими холодными глазами, – спроси у этого сумасшедшего старика, сколько шрамов на его теле оставили медведи, пока он спасал, в том числе, и девочек, которые даже не были его дочерьми.
– Вы серьезно? – когда я с распахнутыми от восторга, все еще мокрыми от слез глазами уставилась в надежде на Короля, он чуть поморщился, дернув своим плечом и провожая взглядом старшего сына, который снова ушел спать, так и не водрузив на место отброшенную ширму, – Вы спасали девочек?...
Сердце колотилось так радостно, словно я была одной из них, когда Король нехотя кивнул, пробурчав:
– Должен же кто-нибудь заботиться о наших маленьких Берах, пока те не начнут ходить! – переводя взгляд на меня, Ледяной криво усмехнулся, как мне показалось, немного смущенно, – Так, Козявка! Вот только не надо тут делать из меня героя!
Но я все-равно была несказанно счастлива...почему-то, широко улыбнувшись Королю:
– А вы обниматься любите?...
Слыша, как он расхохотался, тут же со стоном обхватывая свой живот и откидываясь назад, я улыбалась, вытирая слезы и чувствуя, как улыбающиеся губы Севера, жадно касаются моей шеи сзади и горячее дыхание вырывается из губ, прошептавших:
–...лучше меня обними...
– Вот уж нет! Знаю я, чем закончатся ваши обнимания, а она меня еще не докормила! – недовольно буркнул Ледяной, отмахиваясь от Севера, словно он был мухой. Такой двухметровой, волосатой, огромной мухой, – Ну-ка, марш отсюда! Иди, спи дальше! Тебя сюда никто не звал!...
Я бы сильно удивилась, если бы Севера послушно поплелся за Лютым спать, только Бер звучно фыркнул, все-таки отпуская меня и устраиваясь на полу рядом, когда я снова опустилась на меха, пододвинув к себе тарелку и снова занявшись рыбой.
– До чего ж все мужья приставучие засранцы, – недовольно хмурился Ледяной, косясь на Севера, который как ни в чем не бывало, положил свою голову на мои колени, ядовито усмехнувшись Королю:
– Кто бы говорил!...
Мужчины перепирались какое-то время, пока Король разразился очередными медвежьими ругательствами, и Север с пакостной улыбкой на своих красивых чувственных губах не уснул, а я все продолжала думать про этих спасенных девочек.
– А где они?
– Кто? – Ледяной успокоился, лишь когда его рот снова был занят рыбой и разговорами, позабыв о Севере, который теперь спал снова, буквально обернувшись вокруг меня.
– Те девочки, что вы спасли.
– В самом безопасном месте на нашей земле вместе с десятком маленьких Беров. Они ухаживают за ними, пока те не смогут жить самостоятельно и вступить в наше общество, став либо воином, либо простым Бером...
– Медвежьи няни, – улыбалась я, снова отламывая кусочек и протягивая его Королю.
– Скорее истинные матери...
Я замолчала, тихо улыбаясь и вспоминая про нашу тетушку Зои, которая заменила нашим парням маму, даря столько любви и заботы, что с лихвой хватало на всех.
– Почему же они не Хранители ваших земель?...
Король лишь пожал плечом, снова принявшись жевать очередной кусок рыбы:
– Нам не нужны Хранители. Мы не нуждаемся в связи с людьми. Хранители ведь тоже из рода людей, а вы слишком хрупкие и бесполезные...с вами больше возни, чем реальной пользы, особенно в наших условиях вечного льда.
– А как же ваша жена? Она ведь тоже была человеком...
Я прикусила свой язык слишком поздно, виновато изогнув брови и опасливо глядя в пронзительные, пытливые глаза Ледяного, который в секунду перестал жевать, изменившись в лице. Нет, он не был зол из-за моей излишней смелости и очевидной глупости, он был...раздавлен.
Я испугалась, когда живой, пытливый блеск в этих холодных глазах просто померк, оставив лишь отблески глубокой непередаваемой боли, которую никто не мог понять...и разделить.
–...моя жена была такой же глупой самоуверенной девчонкой, как ты, погибнув из-за собственной беспечности....
Сдерживая снова нахлынувшие слезы, боясь в этот раз, что Лютый принесется снова и примется душить своего отца, а Северу так и не удастся нормально поспать из-за моего излишне сентиментального характера, я протянула руку к Ледяному, раскрыв ладонь, и видя, как он дрогнул, помедлив, но все-таки положив свою большую горячую руку поверх, позволяя, обхватить его своими прохладными пальцами, чтобы выразить в этом прикосновении все то, что я не смогла бы сказать вслух, не разрыдавшись снова.
– Глупая Козявка....
На мой согласный кивок, Ледяной лишь приглушенно рассмеялся, шикнув и показывая на рыбу, когда пришлось отпустить его, чтобы снова оторвать кусочек уже остывшего позднего ужина.
– Не все люди плохие. Я понял это только когда увидел ее... – Король горько усмехнулся, – Глупые люди построили станцию на моей земле, чтобы изучать жизнь и поведение полярных медведей на воле, переживая, что их вид становится малочисленным. Только зверям не нужна человеческая забота и вмешательство, а нам и подавно, но убить пару десятков людей, не привлекая внимания, было просто невозможно...
Ледяной снова наклонился, подавшись вперед, чтобы я положила в его рот очередной кусочек рыбы, продолжив, лишь когда прожевал и его:
– Когда я впервые увидел ее, то слишком поздно вспомнил, что нашему роду запрещено даже смотреть на человеческих женщин. Я увидел ее издалека, понимая, что заворожен...тем, как она двигалась, как пахла, какой красивый у нее был голос...даже тем, как она говорила. Она тоже заметила меня, приняв за самого большого полярного медведя, которого она только видела в своей жизни.
Король фыркнул, горько усмехнувшись и сокрушенно качая своей белокурой головой:
– Три недели она гонялась за мной по льдам и непроходимым снежным заносам. Три недели я уходил от нее, возвращаясь каждую ночь к их станции, чтобы просто послушать ее голос внутри той коробки... а потом мне это надоело. Я знал, на что иду, когда остановился и позволил ей приблизиться ко мне максимально близко. Я рассчитывал напугать ее. Хотел, чтобы она боялась меня так сильно, чтобы в этот же день уехала с моих земель, и у меня больше не было бы соблазна заполучить её. Только она оказалась такой же смелой, как и безрассудной... я обернулся при ней. Сделал это, отчетливо понимая, что с этого момента она должна либо умереть...
–...либо ходить с вашей меткой... – прошептала я, видя, как улыбнулся Ледяной, чуть дернув бровью.
– Да. Когда я притащил ее домой, она была без сознания, а затем пару дней билась в истерике, пытаясь понять, что я такое, – Король снова усмехнулся горько и так влюблено, – для человека, который был ученым, она не понимала, как такое как я, может действительно существовать на нашей планете. Только меня это мало волновало... вообще-то она должна была умереть после нашей первой ночи. Она бы не пережила... – Ледяной поморщился и вдруг тихо рассмеялся, – а она взяла и приготовила мне обед. Знаешь, Козявка, настоящие Беры не едят ничего кроме сырого мяса, и я никогда ничего кроме него не ел. А там, в кастрюльке было что-то такое странное, но пахло так вкусно...вобщем я не тронул ее. И так еще пару недель, пока не перепробовал все, что она готовила.
Ледяной снова горько рассмеялся, потянувшись ко мне за новым кусочком, только в этот раз он взял его в руку, словно что-то очень необыкновенное и ценное, отчего мое сердце снова дрогнуло, наполняясь болью и сожалением.
– ...я и сам не заметил, как в нее влюбился...как дорога она стала и необходима. Постепенно она узнавала наши истории, легенды и задалась целью понять, кто мы и откуда произошли...
Судя по тому, как внезапно изменился голос Ледяного, я застыла, с задрожавшим сердцем:
– Она решила проводить свои исследования, начав с полярных медведей....от них она и погибла...
–...а Лютый?...
Почему-то страшно было услышать, что впервые увидев девушку, он влюбился в нее тоже.
– Мой сын...он пытался защитить ее, но медведей было слишком много...он принес мне ее тело...а я...
Ледяной судорожно выдохнул, и его голос оборвался снова, когда он закрыл глаза, собираясь с силами, как я пыталась собраться, чтобы не разрыдаться снова:
–...я сошел с ума, увидев ее мертвой, и решил, что это он... мой сын...сделал это...
– Может, вы уже заткнетесь, и дадите нам поспать? – от рыка Лютого я вздрогнула, а Король горько усмехнулся, проговорив приглушенно:
– Спи, сын, спи...и ты ложись спать, Козявка. И... Спасибо за рыбу.
Я не ожидала, что он потянется вперед, чтобы осторожно и легко пожать мою руку, виновато пробормотав:
– Прости за мою болтовню...кажется, я головой стукнулся, когда упал. А теперь спи, спи скорее, пока твой муж не проснулся и не решил, что ему срочно нужно пообниматься.
От этого намека я покраснела, но послушно улеглась под горячий бок Севера, практически сразу уснув. Во сне я видела величественного белого медведя, что неспеша идет по льдам, закрывая собой хрупкую белокурую девушку, которая радостно улыбается зверю, держась за него рукой...
Я даже не знаю, от чего именно я проснулась....
Потому что стало прохладно? Что я перестала ощущать на себе горячие сильные руки моего огромного Бера? Или что над ухом назойливо звучал шипящий рык Янтаря?....
– Не делай этого, брат! Мы – одна семья, и хрена с два вы пойдете туда одни!
– Янтарь, успокойся и послушай...
– НИ-ХРЕ-НА!
Я села, кутаясь в меха и сонно потирая глаза, пытаясь рассмотреть своих медвежьих братьев, которые возвышались надо мной, напряженные и злые, отчего сон сгинул под лед, словно его и не было.
Холодок предчувствия чего-то явно нехорошего прошелся по спине морозной поступью, и дело было не в том, что Север стоял рядом с Лютым, изогнув брови и пытаясь угомонить разъяренного Янтаря, глаза которого буквально извергали огонь, а не рядом со мной, согревая своим жаром.
– Прекрати эту истерику. Мы решили. Точка.
Голос Лютого как всегда был подчеркнуто холодный и колкий, что никто в здравом уме и твердой памяти не рискнул бы с ним спорить, только Янтарь и Туман были явно не из этого числа, сжимая свои кулаки с такой силой, что костяшки пальцев хрустели.
– Может, соизволите нас спросить для начала? – прорычал Туман, хмуря свои черные брови, отчего я растерялась окончательно, неловко поднимаясь на ноги, оказываясь в самом эпицентре спора, пока совершенно не поминая по какому поводу были эти эмоции и рыки, но отчего-то содрогаясь уже заранее.
– Нет. Все решено. Вы только зря тянете время.
–...что здесь происходит? – тихо спросила я, понимая, что мой голос уже дрожит, хотя я еще не понимаю смысла происходящего. Проблема была в том, что даже расположение Беров говорило о том, что в семье произошел какой-то раскол, разделивший братьев на две непримиримые стороны. С одной стороны стояли Север и Лютый, выглядя так, словно устали от пустой болтовни, только если Лютый от этого явно злился, то Север умоляюще глядел на своих братьев, словно взглядом просил успокоиться и понять. По другую сторону полыхали яростью Янтарь и Туман, что не собирались отступать от своей позиции, не боясь Лютого, и не принимая позицию Севера. Сбоку от всех стоял Ураган, который пока молчал, буровя недовольными глазами чистокровных Беров, но и не вступаясь за Янтаря и Тумана...и слева от Лютого стоял Свирепый, напряженный и скованный, отчего его ямочки на щеках появились снова, но в этот раз не от улыбки, а потому что Бер плотно сжал свои губы, хмурясь и находясь явно не в восторге от происходящего.
Я же была посередине между всеми, дрожащая и перепуганная.
– Все в порядке, девочка, ты зря проснулась так рано, – Север тут же потянулся ко мне, обвивая своими руками и осторожно целуя, только вот его синие глаза смотрели так, словно и у меня просили прощения.
– В порядке?! – снова взорвался Янтарь, дернувшись вперед, но остановившись, не сделав и шага, – ты хотя бы о ней подумай, брат!!
Сердце испуганно сжалось, когда я обхватила ладонями горячую руку Севера, сжав и боясь отпустить:
– О чем речь, Север? Что пытается сказать Янтарь?...
– Что ничего страшного не происходит....– начало было Север, сладко улыбаясь и касаясь свободной рукой моего холодного лица, только Янтарь снова злорадно хмыкнул:
– Серьезно? По твоему это простая прогулочка?
– Брат, ты преувеличиваешь значимость этого мероприятия....успокойся уже.
Понимая, что они так и будут перепираться до скончания века, я перевела взгляд на Свирепого, который, как мне казалось, был той серединой весов, которая всегда находится в центре, не принимая тяжести ни одной из сторон, уравновешивая и отрезвляя.
Бер удивленно моргнул, когда я тихо прошептала, зная, что он услышит даже сквозь рев двух Беров:
– Пожалуйста, скажи....
Растерянность Свирепого и его ясные голубые глаза, которые метнулись на секунду к Северу, словно спрашивая его разрешения, не сулили ничего хорошего, только Белый брат, вдруг склонил свою белокурую голову, ответив так же тихо и осторожно, словно как всегда тщательно подбирал каждое произнесенное слово во внезапно воцарившейся тишине:
– Братья совершили покушение на короля рода Белых. По законам Беров это не может остаться безнаказанным. Наши воины дали время, чтобы все поправились и отошли от ран, но теперь они требуют битвы, чтобы отомстить за тяжелые ранения, нанесенные их королю и отцу. Это дело чести, Мия...этим утром они официально заявили о своем желании братьям...
–... и братья согласились, – едва слышно выдавила я, бледнея и теряя почву под ногами, потому что лишь сейчас увидела шестерых воинов, которые ожидали на улице у самого входа, глядя зло и пронзительно на мою семью, словно насмехаясь над тем, как мои родные Беры спорили между собой. Огромные. Специально обученные и чистокровные....
Я тяжело сглотнула, не чувствуя собственных конечностей, переведя взгляд на Янтаря, который растерял свою ярость, теперь встревожено глядя на меня:
– Тогда о чем вы спорите, если уже приняли это решение?...
Север поморщился, чуть дернув бровью, глядя на Янтаря так, словно говорил с ним в этот момент на языке жестов, только ведь Беры не умеют врать...и Янтарь, поморщился тоже, тихо проронив:
– Лютый и Север решили пойти вдвоем на этот бой.
– Двое против шестерых?!
Все Беры кивнули одновременно, когда я пошатнулась, и донесся насмешливый ядовитый голос одного из ожидающих на улице воинов:
– Передумали, девочки?...
Вот только насмехающееся лицо ретировалось сразу же, стоило только Свирепому резко повернуть голову в направлении выхода. Но ненадолго... скоро один из воинов решил войти обратно, только совсем не для того, чтобы объявить, что они принимают мир и не собираются драться.
Беров мясом не корми – дай кулаками помахать....
Нагло и вальяжно он вышагивал вперед, не отводя своих голодных серых глаз....от меня!
Его не пугал, не смущал и никак не корежил тот факт, что я нахожусь в руках моего мужа, которому принадлежу душой и телом, испугавшись еще сильнее, когда почувствовала, как под моими ладонями напряглось огромное тело Севера, и дыхание изменилось став звериным – один протяжный вдох и два резких выдоха.
– Это не все, – пробасил воин, откидывая за широкие плечи свою косу, и, сверкнув глазами по мне, повернулся к Северу, – я хочу ее.
– А слюной захлебнуться не хочешь?! – зашипела я, обхватывая могучий торс Севера своими руками, и чувствуя его руки на своей спине.
– Или поперхнуться языком в заднице? – тут же прорычал Янтарь.
– Или пообедать собственным членом? – в тон брату оскалился Туман, отчего Король Белых зашелся от хохота, закашляв и застонав, что пусть он помрет, но он обязательно должен это видеть.
– Еще варианты будут или остановимся на последнем? – усмехнулся хищно Лютый.
Я не боялась отцепить свои застывшие руки от горячего огромного тела своего Севера, когда он осторожно отодвинул меня за свою спину, шагнув вперед к наглому воину и встав с ним почти нос к носу, протянул спокойно и злобно:
– Проблемы с нюхом? Могу вылечить. Она – моя...
– Будет моей, когда мы победим в этой битве. – нагло заявил этот сумасшедший, сверкнув своими серыми глазами, и вытянувшись потому, что Север оказался выше его и крупнее. Только нужно отдать должное, даже это не испугало его...воистину психи не знают страха...и нюха!
