Текст книги "Север (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
– Если она может спасти брата, дай ей шанс!...
– А она может? – от насмешливого мягкого голоса, который резал меня мягко и упорно, хотелось просто разрыдаться. Дело было не во мне! Меня он мог оскорблять сколько было угодно этой гребанной ледяной душе! Но никто не посмеет унизить память о моем деде, его труды и учение!
– Ты ведь и сам понимаешь, что рана слишком серьезная, – голос Осеннего зазвучал напряженно и явно излишне настойчиво, когда светлые брови Белого сошлись на переносице и холодные глаза опасно сверкнули, – сами мы не сможем помочь ему! Я не хочу потерять брата из-за твоей заносчивости!....
Ой, блин....
Я не могла даже тяжело сглотнуть, потому, что все колом застряло где-то в горле, когда плечи Белого напряглись, и где-то в области его широкой мощной груди завибрировал низкий рокочущий звук, похожий на рычание, которое съели, а теперь оно рвалось наружу.
– Она всего лишь мелкий никчемный человечек, – по-прежнему обманчиво сладко и мягко произнесли губы Белого, откуда были отчетливо видны его клыки, но его глаза сверкали, словно сотня серебряных стрел, которые были нацелены на Осеннего такого же непреклонного и заносчивого.
– Она может помочь!
– Она ДОЛЖНА умереть!... – в этот раз рев Белого вырвался наружу с такой силой, что задребезжали стеклянные предметы в доме, и я подпрыгнула, едва не взвизгнув, и подумав про памперсы от оборотней. Можно мне сразу парочку? Потому что, видимо, противостояние только начиналось.
Когда в дом влетели еще двое огромных мужчин, я едва истерически не захихикала.
Опа, какой сюрприз! И опа, – снова совершенно обнаженные!
И на первый взгляд абсолютно одинаковые!
Они были как две капли воды – темноволосые и зеленоглазые.
Оборотни-близнецы! Господи, прелесть какая.....
Но все-таки они были меньше Белого. Все четверо, включая, кажется, и Синеглазого, который был уже без сознания, истекая кровью, пока его братья были готовы друг другу перегрызть горло.
– Успокойтесь, – напряженно проговорил один из близнецов-оборотней, когда братья заняли оборонительную позицию между Осенним и Белым, видимо, готовясь отразить удар, как с одной стороны, так и с другой.
– Это придумал не я, есть закон, – звенящим от напряжения ледяным голосом проговорил Белый, продолжая хмуриться, но пока не пытаясь напасть, – тот, кто видел наш род должен умереть.
– Я не пытаюсь противоречить закону, – мышцы на спине и руках Осеннего были напряжены так, что казалось в воздухе скоро раздатся звон, – просто дай ей время. Позволь попробовать вылечить его!
Близнецы закивали, тем не менее, не позволяя себе расслабиться, когда я снова вздрогнула, потому что обжигающе холодный взгляд голубых глаз снова остановился на мне. Он не насмехался и не выглядел надменно-расслабленным, раздавливая меня на мелкие молекулы, словно проверяя на прочность.
–...я просила его убить меня, – прошептала я, глядя в эти ледяные глаза, чуть кивнув на раненного Синеглазого, чувствуя, как стучат мои зубы и дрожит голос, – там, в лесу, я хотела, чтобы он сделал это...но он не убил. Он защищал меня, не пропуская тех медведей в дом. Его ранили из-за меня...
Осенний обернулся, хмурясь и недовольно сверкая своими яркими желтыми глазами, словно предупреждая, что я говорю совсем не то, что нужно. Кажется, мне и правда было лучше молчать, но теперь я не могла остановиться, чувствуя в себе то, что называлось одним коротким весомым словом «совесть», – и теперь я в долгу у вашего брата. Я вылечу его, чего бы это мне не стоило, а потом...потом вы можете сделать то, что не сделал он.
– Можешь в этом даже не сомневаться, – отрезал Белый, в последний раз сверкнув своими ледяными глазами, и вышел из дома так же резко и неожиданно, как и появился здесь, оставляя за собой моё дрожащее в истерике сердце, трясущиеся колени, которые хотели сложиться где-нибудь поближе к полу, а лучше сразу под пол, и три пары ошарашенных глаз оборотней.
– Кажется, он только что согласился? – еле дыша, запрокинула я голову, чтобы заглянуть в солнечные глаза Осеннего, что возвышался надо мной, подобно огненной горе.
– Похоже на то...
– Не злись на меня, ладно? Я должна была это сказать, – я попыталась улыбнуться огромному оборотню, что стоял передо мной в обличи красивого мужчины с теплыми глазами. Наверное, именно из-за цвета его глаз и широкой улыбки он совсем не казался чудовищем, располагая к себе так быстро, словно мы были знакомы целую вечность до этой нежданной встречи.
– Ты чертовски странная, – сокрушенно покачал своей каштановой копной волос Осенний, но все-таки ослепительно улыбнулся, продолжив, – но очень отважная!
– И кто это мне говорит про странности! – фыркнула я, окинув многозначительным взглядом его обнаженную фигуру, до талии, и поспешно отвернувшись, когда услышала приглушенный смех и фырканье трех оборотней, что занимали все свободное пространство в доме.
– Я могу прикасаться к нему?.. – быстро кивнула я на Синеглазого, который начинал метаться в берду, вздрагивая и стискивая крепкие белые зубы до скрежета, – раз ваш главарь дал добро....
– Разве ты не трогала его до этого? Делай все, что посчитаешь нужным, только не щекочи...
Я бы улыбнулась на попытки Осеннего шутить, если бы дело не обстояло так плачевно.
Рана была глубокая и с рванными неровными краями.
Когти зверей не отличались особой стерильностью. Ко всему прочему, он потерял очень много крови. Его жизнь была в моих руках и полностью зависела оттого, как я смогу применить все то, чему меня учил дедушка всю мою жизнь.
Боже! Ведь он не был человеком! Как я смогу определить необходимую дозу, когда буду готовить отвар?! Я не знала совершенно ничего о том, кем он являлся и как сильно они отличались от нас...
Новый приступ тошноты скрутил живот с такой силой, словно мне дали пинок под ребра.
– Мы будем на улице.
Голос одного из близнецов привел меня в относительное чувство, когда мужчины быстро покинули дом, сверкнув своими голыми задами, и яркие глаза Осеннего уставились в ожидании на меня.
– Ну?...
– Мне нужна вода, лекарства и травы... – время было самым дорогим в нашем случае, и я ринулась к выходу, увидев, как белый медведь и два черных мирно лежали у дома, словно огромные песики, вылизывая свою окровавленную шерсть, и заледенев у порога, как только холодные голубые глаза впились в меня, подобно двум кинжалам.
– Тебе лучше оставаться в доме, – напряженно произнес за моей спиной Осенний, покосившись в сторону белого медведя, который сидел, не шелохнувшись, но разъедая нас глазами.
– Но мне нужно в сарай...
– Что там?
– Там ящик с травами и аптечка...
– Я принесу, а ты зайди в дом и закрой дверь.
Это было явно здравой идеей, учитывая, что желание Белого разорвать меня на мелкие части читалось даже на этой постной медвежьей морде.
Осенний запихнул меня за порог, мелькая обнаженным стройным задом и захлопывая дверь, когда я поморщилась, подумав о том, что если эта медвежья компания собиралась находиться здесь и дальше, то стоило их попросить прикрывать хотя бы ПЕРЕД! Не факт что они послушают, еще больше я сомневалась, что они сделают это, но попытаться нужно было...
–Я не знаю, как твое имя, и вообще мало что знаю о тебе, но, по крайней мере, теперь я знаю, что ты меня можешь понимать, – разговаривала я с Синеглазым, бегая по дому в поисках чистого белья, и пытаясь собраться с мыслями, – так вот я хочу, чтобы ты услышал меня, и уяснил одну простую вещь – ты не умрешь! Даже не думай об этом! И если увидишь светлый туннель или...берлогу...то беги от нее как можно дальше, хорошо? Дедушка говорил, что когда человек находится без сознания, то он все-равно все слышит. Ты ведь немного человек, да? Значит, ты должен слышать! И вообще, я тебе могу надоесть своей болтовней, поэтому тебе придется прийти в сознание, чтобы сказать мне «замолчи уже, коза!»...
Наш дом был выстроен по старинке. В нем не было электричества. Была связь, и это было единственным атрибутом современной жизни в глухом лесу, но она ловилась только если залезть на дерево повыше.
Мы готовили на огне в печи, а еду хранили подполом.
Вот и сейчас я быстро разводила огонь, чтобы согреть воду и начать приготовления к операции.
– До чего же вы длинные.. – пробормотала я, подставляя пару табуреток под ноги Синеглазого, которые просто не помещались на кровати дедушки, – и жутко тяжелые....
А еще невероятно красивые....
Осторожно укрыв мужчину простыней, краснея от его красивого тела и зажмуриваясь, чтобы случайно не посмотреть в область бедер, я осторожно смывала куски грязи и крови, мысленно восхищаясь тем, как он выглядел. Все они. Сплошные мышцы и ни грамма лишнего жира, как положено мишкам. Помимо синих глаз, у этого оборотня были длинные черные ресницы и черные чуть вьющиеся волосы. Вообще-то он был настоящим красавчиком – правильные черты лица, широкие скулы, волевой подбородок.
– Я все принес!
Я даже не слышала, как влетел Осенний, поставив у моих ног большую коробку с засушенными травами и большую аптечку, где был минимальный набор таблеток, микстур и уколов, которыми дедушка категорически не любил пользоваться.
– Ты меня напугал! – приложив мокрую окровавленную труппку в груди, где колотилось сердце, я запрокинула голову, заглядывая в лицо Осеннего, на что мужчина сконфуженно улыбнулся, чуть дернув плечом:
– Прости, я хотел постучаться, но обе руки были заняты!
–...сказала бы я тебе, чем именно ты мог бы постучать.... – пробормотала я, надеясь, что он не услышит или не поймет, но, кажется, у оборотней был неплохой слух, потому что он прыснул от смеха, озорно сверкнув своими солнечными глазами:
– В следующий раз так и сделаю!..
Потоптавшись, Осенний перевел свой взгляд на меня, вмиг став серьезным:
– Ты справишься?...
– Да. Я должна.
– Будет лучше, если я буду на улице с парнями...но если тебе нужна еще помощь..
Я покосилась на распахнутую дверь, продрогшим копчиком ощущая, что ледяные глаза Белого смотрели на нас даже сквозь бревна дома.
– Нет, все в порядке, теперь у меня есть все необходимое.
– Хорошо. Если я понадоблюсь, просто свисни.
Я чуть улыбнулась, подумав, что не умею свистеть, но все-таки кивнула, обернувшись, когда Осенний уже зашагал к выходу:
– С тобой будет все в порядке?...
И от нескольких минут, проведенных в обществе Белого, становилось очевидным, что этот тип не прощает никого, а идея о моей помощи не была воспринята им на ура.
– Конечно, не беспокойся. Он не такой безжалостный, как может казаться, – широко улыбнулся Осенний, напоследок продефилировав своим упругим задом до двери, и я надеялась, не услышав, как я приглушенно фыркнула себе под нос:
– Серьезно? Да он просто душка, чего уж там....
Естественно, он услышал все, покидая дом с приглушенным смехом. Лишь бы их слух не был столь феноменальным, чтобы мои слова смог услышать даже Белый, находящийся в самом дальнем углу поляны перед домом.
Я постояла пару секунд, ожидая, что этот холодный великан ворвется в ярости, и убьет меня без сожалений одним ударом своей огромной лапы...но значит, все-таки не услышал.
2 Глава
Эта ночь была ужасной.
Второй по степени ужасности после того дня, как я поняла, что дедушка мертв и больше не вернется в наш дом.
Странным было штопать того, кто забрал у меня единственного любимого и родного человека. Мою семью. Еще более странным было искренне переживать за этого Синеглазого, видя его мучения и отмечая, что даже в бреду, он не позволял себе стонать от боли.
Его рана была не просто страшной, она была ужасающей, когда я трясущимися руками смыла с него всю грязь и кровь. Разорванные края плоти пульсировали на концах, заставляя меня содрогаться каждый раз, когда я пыталась очистить их, чтобы можно было зашить рану.
Я сходила с ума от его боли, снова и снова разговаривая с воином – оборотнем, словно это могло помочь мне не бояться, а ему уменьшить боль хоть на чуть-чуть. Я рассказывала ему все, что собиралась делать, предупреждая, что он должен быть очень стойким и терпеливым, потому что я впервые держала странную, изогнутую буквой «С», иглу, накладывая стежок за стежком и стараясь делать это как можно быстрее и аккуратнее.
Часто я видела, как это делает дедушка. Пару раз ему приходилось зашивать таким образом людей, но чаще – раненных животных. Не понимая до конца, кто лежал передо мной, я вколола ему двойную дозу обезболивающего, чтобы только хоть как-то уменьшить эту боль.
Мои руки и спина буквально задеревенели, когда, наложив последний шов, я попыталась выпрямиться и подняться с колен.
– Ну вот и все, а я боялась, – в очередной раз обратилась я к мужчине, который не приходил в сознание ни на секунду, – прости, если было больно, я правда старалась быть аккуратной. Сейчас обработаем твои раны антисептиком и наложим повязку, хорошо?...
Сделав все, как это делал дедушка, я вздрогнула, обернувшись, потому что во все три окна дома внимательно смотрели три медвежьи морды, припав к стеклу черными носами, отчего их пипки смешно расплющивались, оставляя на стекле разводы. Наблюдали все. Кроме Белого. Естественно.
– Не помню, чтобы я просила высшие силы об ассистентах на операции, – устало улыбнулась я, подходя к одному из окон, где светились яркие глаза Осеннего. Большая бурая морда фыркнула и кивнула, тут же исчезая из вида. Через секунду входная дверь приоткрылась, и Осенний уже в обличие человека заглядывал внутрь, бросая тревожные взгляды на своего забинтованного брата.
– Он в порядке?...
– Сложно сказать... – лишь когда я опустилась на деревянный стул у круглого обеденного стола, то почувствовала насколько эта ночь вымотала меня, и какими тяжелыми стали плечи, давя на все тело к полу, – я сделала все, как надо...чуть позже поставлю антибиотики, чтобы точно не было воспаления. Но никто не знает, выживет ли он...раны на самом деле очень глубокие. Знаешь, как говорил дедушка – если переживет следующие сутки, то выкарабкается однозначно.
В груди снова заныло при мысли о том, что деда нет рядом, и я тяжело помассировала лоб, пытаясь прогнать печаль и тоску.
– Как ты?...
Второй стул жалобно скрипнул, когда большое тело Осеннего опустилось рядом со мной, и яркие солнечные глаза уставились на меня тепло и поддерживающие.
– Я? Кажется, схожу с ума, потому что сижу вот так спокойно рядом с оборотнем, и даже не пытаюсь упасть в обморок или закричать, – сонно улыбнулась я ему, подпирая подбородок кулаком и рассматривая его красивое лицо и такие необычные глаза, – вы все такие красивые и мускулистые, или это только ваша дружная компания является составом медвежьего модельного агентства?
– Конечно только мы! – фыркнул Осенний, поворачиваясь за стол, который был явно маловат для его большой фигуры, и, вытягивая под столом свои длинные ноги, так, что теперь они торчали с другого угла, но я была благодарна за это, потому что теперь бедра мужчины были запрятаны под столом. Кажется, к обнаженным задам я уже начинала привыкать, а вот к переду.....
– И мы не оборотни!
– А кто же вы тогда? – заинтересованно подалась я вперед, но видя, как Осенний растерялся и покосился в сторону двери, поняла, что это тема была запретной для разговоров, – впрочем, это не так уж и важно...чай будешь?
– Только если есть сладкие печеньки! – широкая озорная улыбка Осеннего меняла его лицо до неузнаваемости, делая из него шебутного мальчишку, а не большого грозного воина.
– Есть,– улыбнулась я ему, поднимаясь со своего места, чтобы поставить чайник, и проходя мимо окна, сконфуженно остановилась, отчего-то смутившись.
–...его нет. Ушел разведать обстановку в лесу, – приглушенно за моей спиной отозвался Осенний, заставив меня покраснеть от мысли о том, что я думала про этого жуткого Белого, и это было столь очевидно для окружающих, – Печеньки сама делала?
– Очевидно, что белочки с соседнего бора, – улыбнулась я, быстро прошагав мимо окон, и с радостью слыша очередной взрыв заразительного смеха.
Достав корзинку со сладостями, и проходя мимо окон в очередной раз, я показала корзинку оборотням-близнецам, видя, как две большие медвежьи морды вытянулись от явного удивления, а через пару секунд, братья уже стояли на пороге в обличии людей, вынюхивая, что я несу под недовольное бурчание Осеннего, что это я сделала зря, потому, что ему теперь ничего не достанется.
Кажется, чай нужен был только мне.
И когда я усаживалась на свое место, заглядывая в пустую корзинку, где еще не так давно была масса сладостей, я чувствовала себя уютно и умиротворенно. Даже в окружении этих огромных мужчин, которые умели становиться жуткими хищниками...и возможно убивали не только других медведей.
Я старалась не делать это, но перед глазами снова возник образ Белого, когда он явил себя в человеческом обличии – огромный, жуткий, холодный и окровавленный...но все-равно по своему притягательный.
– Почему у вас нет клыков? – тихо обратилась я к мужчинам, когда в их разговоре возникла пауза и три пары ярких глаз в непонимании уставились на меня, – В человеческом обличии, я не вижу у вас клыков, как у ....
– Потому что он чистокровный, – пожал плечом один из близнецов, тут же явно получив пинок под столом, потому что быстро замолчал, покосившись на Осеннего и своего брата, явно сожалея, что не удержал языка.
– Прошу прощения, что спрашиваю о вас, просто я и представить не могла, что вы существуете. А теперь я сижу в вашей компании, и не испытываю страха, хотя наверное должна бы.
Мои слова не помогли, и мужчины по прежнему молчали так, словно над их головами нависла одна большая голубоглазая секира, когда я устало выдохнула, повертев в руках теплую кружку с ароматным травяным чаем.
– ...выживет ваш брат или нет, я все-равно умру. Я знаю, что он не оставит меня в живых при любом раскладе, это очевидно, – я уставилась в кружку, чтобы не видеть погрустневшие глаза мужчин и их поджатые губы, – и я не пытаюсь выведать о вас что-то для каких-то дурных целей, а просто пытаюсь познакомиться. В конце концов, я всегда буду под вашим контролем, пока Синеглазому нужна моя помощь, да и вряд ли мне кто-то поверил бы, скажи я, что общалась с оборотнями, которые вовсе не оборотни.
Я пыталась улыбаться, глядя в их глаза, но, кажется, мужчин уже было не взбодрить.
– Я даже не знаю ваших имен, называя вас в своей голове по-своему.
– И как же ты нас называешь? – лучик интереса загорелся в глазах Осеннего, когда он, наконец, поднял свою голову, посмотрев на меня.
– Вашего брата Синеглазым, ты – Осенний...
– Осенний? – недоуменно улыбнулся мужчина, с интересом подавшись вперед и забыв о печальном.
– Да, у тебя необычные глаза. У вас у всех необычные и очень яркие. Но ты пахнешь как осень – медом, пшеницей и желтыми листьями на росе.
– Я – Янтарь, – чуть помедлив, наконец, выдавил тот, кого я называла Осенним, – Синеглазый брат – Север. Братья близнецы – Туман и Ураган.
–...а Белый?..
– Лютый.
–О! – это все, что я могла выдохнуть, заворожено уставившись на красивые улыбающиеся лица. Имена были необычными, но подходили им просто идеально.
– Янтарь, Туман, Ураган и Север, я рада с вами познакомиться, – искренне улыбалась я, – я – Мия. И у меня еще есть в запасе конфетки!..
До восхода солнца было не так много времени, но я провела его в чудесной компании, с большим интересом слушая необычных мужчин, которые рассказывали о лесах и их нравах, о которых я не могла даже догадываться. Я больше не пыталась спрашивать их о том, кем они были, не пыталась что-то узнать, в глубине души понимая, что те рассказы и легенды, что я слышала о чудовищах, которые рвали на куски и убивали ради забавы, едва ли были правдой....если только не думать о Лютом.
В течение этих нескольких часов каждый из мужчин подходил к Северу, осторожно касаясь его и что-то приглушенно говоря.
– Нам пора, – выдохнул Туман, откидываясь на спинку и кивая на алеющие снизу облака бескрайнего неба за стеклом, – скоро рассвет...
Видимо это означало, что Лютый скоро вернется, и они не хотели бы быть застигнутыми врасплох.
Я их понимала. Тяжело было выносить холодный пронизывающий взгляд на себе 24 часа в сутки.
– Спасибо белочкам за печеньки, – улыбался Янтарь, поднимаясь из-за стола и как всегда легкой походкой шагая к двери вслед за Туман и Ураганм, словно был облачен в дорогую одежду, а не в костюм Адама!
– Обязательно передам им при встрече! Янтарь, – он обернулся уже на ступенях за порогом, и мне пришлось снова запрокидывать голову, чтобы заглянуть в его глаза, игнорируя его наготу, – я не могу выходить из дома?....
Мужчина чуть нахмурился.
– Прямого указания не было, но тебе лучше оставаться за стенами...так будет безопаснее для тебя.
– Безопаснее от Лютого?...
Почему имя этого холодного бездушного типа, вызывало внутри меня массу странных эмоций! К счастью, часть из этих эмоций были явно отрицательные....но только часть.
– От чужих.
– Что, прости?
Янтарь поморщился, быстро осмотревшись по сторонам, словно у каждого листика дерева или кустов были глаза и уши, прежде чем сдержанно произнес:
– Те медведи, что напали на тебя и Севера. Они вернуться. Это вопрос времени. И мы должны быть готовы к нападению. Поэтому тебе нужно быть в доме как можно чаще.
Внутри меня разверзлась темная пустота, полная ужаса и омерзения.
Не прошло еще и суток с того момента, как те три медведя были жесткого убиты Лютым. Их рев все еще стоял в моей голове, как бы я не хотела об этом думать! Тяжело сглотнув, я покосилась за пределы поляны вокруг дома, пытаясь отыскать изувеченные трупы, но к счастью в полумраке отступающей ночи не смогла увидеть ничего.
–Они вернуться отомстить вам за смерть своих?
– Не знаю, Мия, – голос Янтаря странно дрогнул и он впервые отвел глаза в сторону, когда говорил со мной. Это было ложью. Он знал, зачем они придут, и для чего будут биться, но видимо, я об этом знать не могла, как и обо всем том, что касалось их необычного вида в целом, – Почему ты спросила об этом? Ты хотела куда-то пойти?...
Янтарные глаза снова смотрели на меня, чуть прищурившись, когда я быстро кивнула в ответ:
–Хотела пойти в баню, – слыша, как он прыснул от смеха, я лишь сокрушенно покачала головой, начиная улыбаться в ответ, – и это не смешно! На мне тонна грязи, травы, крови и...чего только на мне нет! Я просто хотела помыться, но раз так, придется сделать это в доме...
Видя, как шаловливая улыбка изогнула уголки красивых губ Янтаря, и его яркие глаза озорно засияли, я лишь погрозила пальцем, демонстративно фыркнув, как часто это делали мужчины:
– И не вздумайте подсматривать!
Его тело было таким же твердым и горячим, как у Севера, когда я легко вытолкала его с лестницы под легкий смех Янтаря, закрывшись и зашторив все окошки на время, чтобы ничьи любопытные медвежьи морды неожиданно не появились, маяча своими черными носами.
Соорудив некое подобие ширмы, и поставив ее так, чтобы я была скрыта со стороны двери и окон, но могла видеть Севера, я с трудом притащила большой таз, наполнив его уже прилично остывшей водой.
Сил уже не оставалось ни на что, даже чтобы согреть себе воду. Было непохоже, чтобы Север неожиданно мог очнуться, но на всякий случай, прислушиваясь к его тяжелому дыханию, я быстро стащила с себя грязную разорванную рубашку и штаны, поминая, что эти вещи проще сжечь, чем попытаться реанимировать...
Вода была исцеляющим источником и смывая с себя траву, грязь, и засохшую кровь, я, наконец, почувствовала себя намного лучше и бодрее, свыкаясь с мыслью, что мир никогда не станет прежним...и что мне осталось жить ровно столько, сколько Север будет без сознания.
И все-равно я искренне желала ему выздоровления и была готова сделать для этого все, что только могла.
Услышав, как хлопнула дверь, открываясь, я едва не взвизгнула, отчетливо понимая, что кроме кучи грязной одежды, валяющейся у тазика, в котором я стояла мокрая и совершенно обнаженная, мне больше нечем прикрыться, я лишь возмущенно выдохнула:
– Ну, я же просила не входить!...
Естественно Янтарь не удержался, чтобы выдать того, что никто не ждал!
И прислушиваясь из-за ширмы, я пыталась понять, почему в доме было так тихо, начиная думать уже о том, что возможно, дверь распахнулась сама от порыва ветра?...или Янтарь притаился за ширмой, чтобы неожиданно выскочить и напугать?...
– Я знаю, что ты здесь, и ты меня не испугаешь! – на всякий случай проговорила я, хотя мой голос прозвучал совсем неуверенно, и снова воцарилась абсолютная тишина, заставляя меня сомневаться в собственном психическом здоровье и равновесии.
Хотя, о каком здоровье могла идти речь, когда вокруг моего дома расположилась почти целая стая оборотней?...так что начать разговаривать с собой и пытаться услышать то, чего не было, выглядело вполне себе обыденно.
Кажется, я уже даже вполне расслабилась, когда рядом с кроватью Севера, показалась большая белая голова, выросшая словно из самого полумрака, заставляя меня покрываться мурашками и отключая способность думать.
ЛЮТЫЙ!
Кровать, где лежал Север, прикрытый чистым покрывалом, была единственным местом, откуда меня было видно всю без прикрас, и, начиная покрываться багровыми пятнами от смущения, я во все глаза смотрела на огромного белого медведя, голубые глаза которого были устремлены только на Севера.
Влажный черный нос коснулся щеки мужчины, словно Лютый пытался по запаху определить, что происходит с его братом, или возможно это был такой способ сказать, что он был рядом?
Я не слышала даже тяжелого медвежьего дыхания, пока он был рядом, совершенно не обращая на меня никакого внимания, словно я была лишь парящей пылинкой. Не знаю, как Лютый не оглох от моего колотившего сердца, удары которого, кажется, были слышны даже на улице.
–...я сделала все, что могла...теперь только время покажет, выживет ли он... – я не знаю, зачем я прошептала это, прикрываясь краем ширмы, сооруженной из белой простыни, которая тут же прилипла к моему мокрому телу. Пыталась оправдаться? Утешить этого огромного зверя? Увидеть взгляд холодных голубых глаз?...
Но Лютый не посмотрел на меня, даже услышав мой голос, заставляя меня сомневаться, не была ли я бестелым призраком, которого не видно и не слышно окружающим. Постояв над Севером еще пару секунд, он просто развернулся и ушел, оставляя за собой аромат ледяного океана и лютого мороза...и чувства потерянности, хотя было очевидно, что вряд ли бы он обратил на меня внимание, даже если бы я была облачена в самый сексуальный наряд с кружевным бельем, чулками и...противогазом! Я была для него пустым местом, мелкой козявкой, которую нужно будет растереть по полу, когда его брат будет здоров.
Вылезая из тазика и обворачиваясь влажной простыней, я была потеряна и раздавлена собственными эмоциями, этими днями, и чувством жуткого одиночества.
Хотелось просто уснуть и обнаружить ясным солнечным утром, что это был всего лишь странный сон и не больше. Что дедушка жив, и что сегодня мы пойдем снова искать лечебные травы, пока роса на траве не высохла. Что нет этих странный полулюдей – полумедведей...что все в мире осталось по прежнему.
Захлопнув за Лютым дверь, и демонстративно не глядя на улицу, словно ему могло быть до этого дело, я открыла шторки на окнах, и подтащила свою кровать, скрипя по деревянному полу, поближе к Северу, чтобы быть рядом и помочь в случае необходимости.
Он не морщился и не скалился от боли. Его красивое лицо выглядело удивительно умиротворенным, и, приглаживая черные слегка вьющиеся волосы, чтобы отбросить их осторожно со влажного лба, я тихо прошептала:
– Выздоравливай, ладно? Борись за свою жизнь, где бы не была твоя душа сейчас. Ты нужен своим братьям. Они переживают за тебя.
Я надеялась, что Север меня слышал все это время, даже если его черные ресницы не дрогнули, и не изменилась ни одна черточка на красивом лице.
Его кожа была такой горячей, что держать ладонь на его лице, было сродни ожогу, и это беспокоило меня. Температура должна была быть определенно, потому что организм должен бороться за свое выздоровление, но, кажется, он просто пылал, словно пламя. Капельки пота стекали с его лба в густые черные волосы, и прежде чем лечь на свою кровать рядом с ним, я притащила влажное полотенце, вытирая периодически пот с его лица, шеи и широкой груди.
Сон никак не шел, даже не смотря на смертельную усталость. Мозг продолжал отчаянно работать, извлекая из памяти картины, о которых я хотела бы забыть навсегда. Не помогали даже милые овечки, которых я старательно считала до 113, измучившись от этого состояния еще больше.
С приходом дня Северу стало только хуже. Он снова метался, его мышцы судорожно напрягались от боли, а кожа горела настолько жутко, что на нем можно было даже готовить...
Поставив пару уколов, которых оставалось катастрофически мало, и, убедившись, что Север немного успокоился и снова уснул глубоким сном, я наконец поднялась, натянув на себя очередную рубашку и джинсы, и осторожно выглянув в окно, прикрывшись шторкой.
Вот она реальность новой жизни – три больших медведя спали вокруг дома. Вернее спали только два, Лютый как всегда сидел у величественного дуба – отрешенный, холодный и жестокий даже в своем плюшевом обличии, словно ему были неведомы сон, боль и прочие чувства. Янтарь спал развалившись почти звездой, и кто-то из близнецов спал у порога, положив свою большую темную морду на ступеньки. Второй близнец видимо был в дозоре...
Признаюсь, что я задержала дыхание, когда Лютый поднял свою белую морду, уставившись ледяными голубыми глазами прямо на меня, словно мог видеть меня даже сквозь ткань.
Ведь я совершенно ничего не знала о них. Может они смотрели рентгеновским взглядом? Могли читать мысли? Или слышали на расстоянии сотен ярдов?...или это все и сразу?
Поспешно отойдя от окна, я устало опустилась на стул
....я не могу выходить из дома.
Чем же тогда занять себя?
Для начала приготовить завтрак...и не только себе.
Если судить по многочисленным фильмам, снятым про оборотней – они всегда были голодными и очень много кушали, и сегодняшняя ночь, кажется, была явным подтверждением того, что это было правдой.
С трудом отыскав самую большую сковородку, ящик с яйцами и вяленое мясо, я принялась готовить яичницу с беконом, которая должна была войти в книгу рекордов медвежьего Гиннеса, если бы такая только существовала. Несколько килограмм бекона и 40 штук яиц, по 10 на каждую отдельную порцию – это было размером мишек-оборотней, правда казалось, что и этого будет мало, чтобы эти огромные тушки наелись.
Аромат жареного мяса явно был им приятен, потому, что стоило только начать готовить, как в окне показалась первая мохнатая морда. Янтарные глаза приветливо сверкнули, и я помахала рукой медведю, видя, какой довольной стала морда при взгляде на немыслимых размеров тарелку...откуда они только у нас такие взялись в доме?....
