Текст книги "Север (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Прости, не удержался... – судя по его мурлыкающему голосу, Бер сладко улыбался, пока его горячие большие ладони гладили меня по спине и ягодицам, задрав водолазку, которая все это время была почему-то на мне, – в следующий раз ты поймешь, что это не страшно, а очень даже приятно. Чертовски приятно. До полного помешательства.
Я чуть улыбнулась, почувствовав смущение даже после всего случившегося, тихо признавшись:
– Думаю, что я уже понимаю...
– Еще не совсем, – когда я пошевелилась на нем, пытаясь понять, что делать теперь, Север снова чуть сжал мои ягодицы, – неудобно?...
Не то, чтобы было не удобно, просто он все еще был внутри меня, и я вздрогнула, когда он пошевелил бедрами, освобождая меня, и повернувшись на бок, прижимая к себе так, что теперь я лежала на правом боку, глядя на возвышающегося надо мной красивого и огромного мужчину.
– Было больно?
– Нет, почти нет...немного в конце... – я пошевелилась, сжимая коленки и покраснев, потому что из меня что-то вытекало, струясь по обнаженным бедрам и ногам, чувствуя как Бер принюхивается, кажется, пытаясь определиться с каким-то своими мыслями, и я покраснела сильнее, когда он сладко протянул:
– Салфетки?
– Вряд ли мы сможем найти что-то подходящее...
Мысли метнулись по кругу, когда я судорожно думала, что мы в пещере, где вряд ли сможем найти листочки, кроме хвойных, которые как-то не слишком подходили для таких целей, а даже если где-то поблизости и есть вода, то я околею еще до того, как смогу до нее добраться. Только Севера это совершенно не смущало, когда он выгнулся назад, чтобы дотянуться до рюкзака, извлекая из него целую пачку влажных салфеток, которую с улыбкой протянул мне:
– Тетушка Зои все предусмотрела.
–...хочешь сказать, что она предполагала, что ты...что мы...вобщем...
– Да.
Боже мой, стыд какой! Я поморщилась под смех Севера, который с интересом и каким-то звериным обожанием смотрел на меня как всегда излишне прямо и откровенно, а я терялась под этим взглядом, отмечая, что сейчас его синие глаза излучали свет гораздо сильнее, чем было до этого. Наверное, я слишком долго пыталась все еще дрожащими пальцами открыть толстую упаковку с салфетками, потому что Север быстро и напористо взял дело в свои руки, аккуратно открыв упаковку и достав пару влажных салфеток. Только я взвизгнула, когда он бесцеремонно снова проскользнул внутрь моих бедер, ловко собирая из них излишнюю влажность.
– Север! Что ты...
–Шшшшшшш...все еще смущаешься меня?
Словно он не чувствовал, что смущаюсь, потянувшись, чтобы поцеловать, только его глаза опустились вниз и черные брови сошлись на переносице, отчего я по инерции сжала ноги сильнее, пролепетав:
– Что то не так?...
– Кровь...ты точно в порядке, Мия?...
Я моргнула, прислушиваясь к собственному телу...во первых я жутко устала, и ноги дрожали даже если я уже лежала рядом с ним, как и чуть подрагивал живот, все еще ощущая сладостные мелкие конвульсии внизу, от которых по телу расползалось тепло и усталость. Ну и бедра...было некоторое жжение и чувство растянутости внутри, но боли не было. А я знала ее определенно после первого раза. Замерев, я смотрела в пронзительные синие глаза, видя, что черты лица Севера снова смягчаются, когда он почувствовал, что со мной все действительно в порядке.
Склонившись он поцеловал меня еще раз, выкинув салфетки в костер, где они зашипели, и принявшись натягивать на меня трусики и штаны, словно я была грудным ребенком, который не в состоянии одеться самостоятельно, замотав в одеяло и лишь после этого улегся рядом, прижимая спиной к своей огромной горячей груди.
И смотря на языки огня, объятая теплом и нежностью со всех сторон я счастливо улыбнулась, проговорив:
– Будем считать, что сегодня я тебя изнасиловала!
Север легко рассмеялся и его смех отразился в каждой частичке моего разнеженного тела невероятным теплом и уютом.
– Теперь все честно и я могу называться твоим мужем по праву?
– Да, – улыбалась я, чувствуя, как его грудь снова затряслась от тихого смеха и горячие губы прикоснулись к моему затылку, а ладонь скользнула вперед, обхватывая мою и переплетая наши пальцы, а я почему-то подумала, что, не смотря на нашу близость, я по-прежнему совершенно ничего не знаю о том, кто стал моим мужем по законам Беров и нашей вымышленной теории об изнасиловании, – Север...может сейчас не время...
– Спрашивай, девочка моя, спрашивай...ты и так терпела слишком долго, – Бер усмехнулся, когда я развернулась в его руках, чтобы заглянуть в смешливые большие глаза:
– Ты и это чувствуешь?!...
– Угу...
– Ужас какой....вот так захочешь прикупить себе сумочку в пол зарплаты, а ты упадешь в обморок от ее цены еще на пороге, потому что просто учуешь все заранее!
Север расхохотался, притягивая к себе и я ждала, когда он успокоится, потому что хотела спросить о том, что вряд ли ему будет приятно вспоминать...и Север буквально окаменел, потому что почувствовал, тяжело выдохнул и чуть прикрыв глаза:
– Хочешь узнать о моем отце и брате?...
– Вы точно мысли не читаете? – прищурившись, заглядывала я в его синие глаза, с радостью увидев, как его чувственные губы дрогнули в улыбке.
– Нет, нам это просто не нужно...
– ... если тебе неприятна эта тема...
– Все в порядке, Мия. Я понимаю тебя. Я бы с ума сошел за это время, если бы чего-то о тебе не знал.
– Так ты и не знаешь, – начала было я, потому что мы как-то слишком мало разговаривали, занимаясь при встрече другими полезными вещами, только осеклась, ошарашено выпучив глаза, на то, как черная бровь Севера смешливо и очень многозначительно изогнулась, давая понять, что как раз он то знает все, – Откуда?!....
Только это я собиралась обязательно выяснить обязательно, по позже, а пока меня интересовало другое, и Север снова притих, глубоко вздохнув, словно настраиваясь на неприятный разговор.
– Мой род далек от понятия «дружелюбный», девочка. А уж говорить про Кадьяка, что он может быть добрым и вовсе полный бред, но мой отец был именно таким....Добрым. Справедливым. Честным. Откровенным. В каждой истории всегда есть абсолютное добро, и абсолютное зло, так вот папа был чистым добром. Как старший сын своего отца он занял место наставника и правителя Кадьяков в 20 годы этого столетия. Он чтил законы Беров и даже создал некий совет из наиболее старых, уважаемых и мудрых старейшин. А потом у людей началась война...та, которая объединила весь мир против одного агрессора....
– Вторая мировая?
– Она. Бурые первые решили встать на защиту людей, как это было раньше. И мой отец присоединился к ним. Это было первая война в истории Берсерков, когда все четыре рода объединились, чтобы защитить людей и собственные земли. После ее окончания отец понял, что время Беров подходит к концу...он говорил, что люди изобрели слишком много ужасного оружия, против которого бессильны даже мы, и нельзя, чтобы наш род оказался в клетках, над которыми будут ставить опыты, которые он видел собственными глазами...Выхода было всего два – изолироваться сильнее, как это было раньше, или попытаться стать ближе к людям...папа выбрал второе. Он разрешил брать в жены человеческих женщин и уходить в мир людей, чтобы остаться там навсегда. Старейшины поддержали его решение, когда услышали все доводы отца...но были те, кто был против...
– Как твой дядя?...
Север кивнул, и снова в его глазах появилось это ужасающее пламя, когда даже черный зрачок вдруг стал в разы меньше, словно зверь проснулся, почувствовав кровь.
– ... и как мой брат...Совместно они устроили заговор за спиной отца, собирая под своим началом тех, кто был против глобальных перемен, и кто не собирался отпускать Беров в мир людей...
Я обхватила горячую ладонь Севера обеими руками, сжав ее, чтобы хоть как-то выразить свою поддержку и жуткую боль, которая колола в самую душу, отражаясь в синих печальных глазах.
– Брат убил отца...
Я вздрогнула от этих слов, прижимаясь к Северу, чей голос дрогнул и Бер молчал какое-то время, прежде чем смог продолжить:
– А папа знал... все знал о заговоре и тех, кто его затеял, но не пытался помешать, потому что слишком любил сына. И даже когда брат убивал его, он не пытался отбиваться...он просто стоял на коленях, глядя в его глаза с такой же любовью и прощением как всегда...только брата это не остановило.
Широкая горячая ладонь опустилась на мою щеку, осторожно стирая покатившиеся слезы, когда я не смогла удержать эмоций, понимая, что Север видел все это своими глазами:
– Брата провозгласили новым наставником и правителем Кадьяков, который отменил все реформы отца, убивая человеческих жен Беров и тех, кто пытался протестовать против этого. А потом я убил его...и я не жалею об этом, Мия...можешь считать меня зверем и чудовищем, но я бы сделал это еще тысячу раз, будь у меня такая возможность.
Тихо плача, я обхватила его торс руками, прижимаясь к широкой груди мокрой щекой и слыша, как колотиться его сердце, своими объятьями выражая, что не считаю его чудовищем, и поддерживаю его. А еще люблю....очень.
– Север?...
– Мммммм?...
– Не все Кадьяки злые, теперь я знаю это точно.
Север тихо рассмеялся, прижимая к себе ближе и целуя в кончик носа, улыбаясь и мурлыча своим необыкновенным голосом:
– Теперь ты довольна, девочка моя?
– Да...
– Прекрасно, а теперь спи. До восхода солнца осталось 5 часов, и не известно, когда нам еще получится поспать, потому что...да...
Я поняла, о чем говорил Север, лишь когда в следующую секунду в пещеру проскользнула высокая огромная фигура, стряхивая в полумраке снег со своей блондинистой шевелюры, и сверкнули холодные голубые глаза:
– Ожидал вас застать за более интересным занятием, чем обычное болтание.
– Управились как раз вовремя, – усмехнулся Север, покосившись на Лютого, который совершенно без стеснения развалился возле костра, на спине, при этом закинув руки за голову.
– Неплохо постарались, теперь ваш аромат на самом деле связан....
– Рад, что смогли угодить тебе, брат мой, а теперь заткнись и спи уже.
Я улыбнулась все-равно покраснев, и глядя через языки пламени на Лютого, который как всегда фыркнул, но все-таки закрыл свои голубые глаза, притихнув, и разворачиваясь в руках Севера я прошептала:
– А остальные где?
– Уже на подходе, поэтому постарайся уснуть до того, как они явятся и начнут храпеть...
Я улыбалась, послушно закрывая глаза и чувствуя губы Севера на своей шее, а его руки на своем теле под одеялом, проваливаясь моментально в глубокий сладкий сон.
9 глава
Иногда, бывают, случаются такие странные ситуации, когда ты спишь. Крепко. Спокойно. А тебе даже во сне кажется, что на тебя кто-то смотрит. Излишне пристально. И очень близко.
В такие моменты сон проходит как-то сам собой и страшно просто открыть глаза.
Вот и я лежала, чувствуя, как начинают дрожать мои ресницы, отчетливо ощущая, что Севера нет рядом, но есть кто-то другой. А вокруг ужасающая тишина, где уже не слышно сопение и храп мирно спящих Беров. Тишина звенящая, словно мои нервы, когда ты понимаешь, что нужно скорее узнать, что происходит, но просто страшно открыть глаза, чтобы увидеть...
Нет, не призрака или полтергейст....они ведь не могут обитать в пещере?...а кого-нибудь гораздо более ужасающего и опасного, ведь что может сделать призрак, кроме как поохать и погреметь своими цепями? Ну поседеешь ты, ну убежишь, но хотя бы жив останешься. А что если рядом с тобой настоящий зверь? Тот, который не остановится ни перед чем, чтобы стереть тебя с лица земли, даже не вспомнив на утро, кого именно он превратил в мокрую лепешку....
–...я знаю, что ты не спишь.
Голос Лютого был одновременно и облегчением моей перепуганной печени, но и звоном моих напряженных нервов, когда я все-таки открыла глаза, увидев прямо перед собой огромного белокурого воина, с его ледяными глазами, которые смотрели прямо на меня через потухающий огонь. И не было бы так страшно, если бы в пещере был кто-либо еще кроме нас.
– Не бойся, братья ушли перекусить и скоро вернутся...
Я почему-то облизнула сухие губы, не зная, что мне делать теперь – продолжать лежать и пялиться на Лютого, который в принципе не особо любил меня и мои взгляды, или вылезти из-под кокона одеяла в прохладное утро, сделав вид, что все в порядке вещей.
– Тебя от храпа контузило?...
Понимая, что продолжаю лежать, словно замороженная мумия, я, наконец, скованно повела плечами, приподнимаясь на локте под взглядом ледяных глаз, от которых казалось, словно льдинки снова врываются в мои вены, замораживая кровь. Эта жуткая холодная аура Лютого была ощутима буквально физически, особенно, когда он смотрел на тебя своими страшными голубыми глазами, в которых невозможно было отыскать эмоций.
– Доброе утро, – пробормотала я нелепо, и, естественно, не дождавшись ничего в ответ, неуверенно выдавила, – а ты?....уже перекусил?....
Было бы просто идеально, если бы голод позвал этого Бера за пределы пещеры, только Лютый, сверкнул своими глазами, проговорив, как всегда обманчиво мягко, и при этом так холодно:
– Я не голоден. И нам нужно поговорить.
Ой, мамочки...это было как-то слишком дико, учитывая, что Лютый в принципе не был любителем бесед, и поэтому внутренне, я вся сжалась, садясь, и натягивая на себя одеяло, так, что в момент продрогла до самых костей, не в силах понять происходит это от температуры в пещеры или от взгляда Бера, который он не отводил ни на секунду.
Он молча сверили меня своими острыми глазами, до тех пор, пока я не подняла голову на него.
Сидя на корточках по другую сторону от костра, он словно был способен заморозить даже языки пламени, когда, наконец, заговорил четко, мягко и как всегда так, словно ему было скучно:
– Через пару часов мы вступим на земли Белых. Не думай, что нам будут рады...род Белых один из самых жестоких и изолированных, они не любят незнакомцев и враждуют со всеми и всегда. Поэтому я хочу, чтобы ты меня услышала и поняла – ты обуза. Из-за тебя могут пострадать мои братья, потому что слишком привыкли к тебе. Поэтому ты делаешь все и беспрекословно, как я буду говорить, Мия. Если я сказал – беги, ты бежишь сломя голову, не задумываясь и не оборачиваясь. Если я сказал, упала и отжалась, ты делаешь это молча, и в ту же секунду, как услышала.
– ..но....
– А сейчас ты сидишь, слушаешь и вникаешь в каждое слово, черт тебя побери!
От рыка Лютого я задрожала, пытаясь вжаться в одеяло, чувствуя, как холодный пот выступил на лбу. Он редко проявлял чувства, и эта его ненависть была не просто открытием, меня словно ударили в грудь, выбивая весь кислород.
– Тебя выбрал мой брат. Не думай, что я в восторге оттого, что теперь нам приходится везде таскать тебя за собой! Но Север часть нашей семьи. Странной семьи. И, принимая его выбор, мы приняли в нашу семью и тебя, глупая девчонка. К сожалению, семью не выбирают, и я вынужден с этим мириться. Только это не меняет того, что я ненавижу людей. И, можешь мне поверить, если выбор встанет между спасением тебя или кого-то из братьев, то я не буду даже задумываться! Влюбившись в тебя, Север обрел третью силу, но и стал уязвим, потому что в природе все уравновешенно. Ты слабое звено нашей семьи, и кинувшись спасать тебя, он может погибнуть сам...он и остальные братья. Именно поэтому ты должна запомнить три правила: быть всегда за нашими спинами, потому что, выпуская зверя, мы не контролируем себя и можем просто не заметить твоего присутствия рядом. Молчать. И делать то, что тебе говорят. Ты поняла, Мия?...
Страшно было даже пикнуть в ответ, когда я отрывисто кивнула, не в силах даже поднять глаза на Лютого, который теперь поднялся на ноги, хмуро буркнув:
– Одевай всю одежду, которую приготовила тетушка Зои. Сегодня холодно.
Не знаю, почему я застыла, пока не услышала гневный рык над головой:
– Мия! Быстро и не задумываясь!!!!!
Большего пинка моему мозгу и не требовалось, когда я подскочила на ноги, стукнувшись затылком о грудь нависающего надо мной злого огромного Бера, кинувшись на дрожащих ногах к рюкзаку, чтобы вытащить из него все вещи, поспешно натягивая их на себя, и молясь, чтобы скорее вернулись Север и братья.
Я чувствовала себя снеговиком в костюме капусты, когда, наконец, Беры ввалились в пещеру, стряхивая с волос хрусталики льда, и широко улыбаясь мне:
– Выспалась? – мягко улыбался Север, подходя ближе и сияя своими необыкновенными глазами, когда его сильные мускулистые руки обвились вокруг необъятной меня, приподнимая над землей, и прижимая к телу, от которого шел жар. Я смогла лишь закивать головой, ощущая даже через варежки насколько горячая его кожа, и с блаженством вдыхая родной аромат, чувствуя себя, наконец, в полной безопасности, – Что-то случилось?...
Я лишь покачала головой, понимая, что Лютый был прав в каждом своем слове. Просто сказал он это излишне прямо, и не пытаясь сгладить остроту ситуации, что, наверное, в данном случае, было самым правильным решением. По крайней мере, до меня дошло то, что я не хочу быть той, кто может стать причиной смерти кого-то из Беров, которых я любила всей душой. Пусть его слова были подобно секире над головой, зато в мозг врезалось все и до конца моих дней.
Я не понимала лишь одного – почему Лютый ненавидит людей?...
– Выдвигаемся. Скоро солнце взойдет, и к тому времени мы должны быть уже на территории Белых.
Голос Лютого снова вонзался холодом, даже под тонной одежды, когда Беры стали выходить из пещеры один за другим, улыбаясь и подмигивая мне. Мы выходили последними, и, ступив за порог нашего каменного дикого жилища, я поняла, что Лютый был прав и в том, что заставил одеть на себя совершенно все, что я смогла найти в рюкзаке, не считая 5 пар штанов из мягкой кожи, и столько же больших угги. Потому что на улице было не просто холодно. Было жутко от того, как мерзлый воздух пробирался в легкие почти со свистом, даже если снежная буря утихла и стояла совершенная тишина и трещащий мороз, от которого ресницы в миг стали белыми, принявшись цепляться друг за друга.
– Вам и сейчас не холодно? – покосилась я на обнаженного Севера, который стоял рядом, всматриваясь куда-то в бескрайнюю равнину, вдалеке которой виделись горы и пара лысых кустиков из под слоя снега. Бер улыбнулся своей очаровательной улыбкой, обнажив острые клыки, и просто покачал головой, тихо рассмеявшись, когда я икнула. Страшно было даже спросить, сколько градусов ниже нуля витало в этом воздухе, лучше было не искать градусников...не считая того, что торчал из бедер Севера, только его температура явно зашкаливала в великом и могучем плюсе.
– Медвежья кровь, помнишь? – синие глаза полыхнули, только моим мурашкам не суждено было даже встрепенуться, потому что Беры один за другим обращались в мишек, выступая вперед за холодным сосредоточенным белым медведем, что шел как всегда впереди.
– Нам пора, – с сожалением выдохнул в мои губы Север, склонившись и чуть укусив за нижнюю губу, когда опустился на колени, став черным мишкой, на которого я залезла уже со знанием дела, чуть поморщившись от того, что бедра внутри тут же заныли, а в голове с радостью замелькали воспоминания о проведенной ночи. Только слыша под собой утробное низкое мурчание медведя, которое отдавалось приятной вибрацией во всем теле, я чуть улыбнулась, прошептав:
– Не отвлекайся от дороги, Север.
Бер недовольно фыркнул, зашагав вперед.
В этот раз медведи не неслись вперед с бешеной скоростью. Они вышагивали синхронно и осторожно, словно принюхиваясь каждую секунду своего пути, хотя вокруг не было бескрайнего леса, откуда мог бы выскочить незримый противник. Равнина была, словно на ладони на много десятков километров вперед, только напряжение буквально витало в воздухе, отчего и я сосредоточенно всматривалась в горизонт, прижимаясь к горячему телу медведя, чтобы согреться, словно мои глаза могли увидеть что-то, что видели глаза Беров. Теперь они шли другим строем, словно клин, началом которого был Лютый, а прикрывал тылы Север. И отчего-то было страшно....пусть этот страх не был явным. Он сидел где-то внутри меня, в трепыхающемся ритме сердца, когда я прислушивалась к размеренному дыханию Севера под собой, стараясь убедить себя, что все будет хорошо. В конце-концов Гризли тоже сначала восприняли нас в штыки, но все ведь закончилось хорошо.
Мир. Дружба. И плантация Сумрака.
Скоро я поняла, что равнина не была идеальной и ровной, а то, что я сначала приняла за горы, оказались двумя большими льдинами, над которыми поднималось солнце, очерчивая на заснеженной земле идеально ровный полукруг, возле которого Беры остановились, буквально застыв.
Пару секунд они просто стояли, кажется, даже перестав дышать, и я слышала в этой хрустящей от мороза тишине, как начинает колотиться мое сердце, даже если глаза не видели опасности.
– Дальше идем пешком...
Лютый обернулся в человека первым, потянувшись к рюкзаку и выдавая каждому из братьев штаны и угги, которые они одевали на себя молча, не ломая боевого клина. И спустившись со спины Севера, который тут же обратился в человека, одевшись, я понимала, что начинаю дрожать.
– Что происходит? – прошептала я, когда Север наклонился надо мной, поднимая на руки.
– Здесь начинаются земли Белых.
– Но почему вы обернулись и оделись?....
– Если мы войдем в облике зверей это символ того, что мы идем с агрессией.
Я лишь кивнула головой, прижимаясь к большому горячему телу Севера не потому, что искала тепла, а просто хотела быть ближе к нему, начиная опасаться, что эти минуты могут скоро стать последними. Теперь я понимала, почему на землях Гризли братья всегда оставались в обличии людей, даже когда на них нападали разъяренные Беры, и почему Сумрак не спешил принимать свое звериное обличье. Но сейчас я содрогалась, обвивая Севера за могучую шею и вдыхая его родной аромат, испугавшись совершенно искренне, и чувствуя даже какую-то обреченность, потому что братья шли вперед молча, и не были так напряжены еще никогда...даже когда на нас охотились Кадьяки, а Север был обездвижим.
– Мия. За спину.
От мягкого и как всегда холодного голоса Лютого я подпрыгнула, завертев головой по сторонам, чтобы увидеть что происходит, зашевелившись в руках Севера, который удивленно изогнул свою черную бровь, когда я, не пикнув, послушно, и как можно быстро, слезла с него, быстро обойдя его и встав за огромной могучей спиной...вернее за копчиком и крепкой попой, учитывая рост моего медвежьего мужа.
Я не смогла даже поднять голову, чтобы посмотреть в его синие глаза, когда Север чуть обернулся, хмуро хмыкнув себе под нос: «...офигеть!», и неожиданно опустился на колени, стоя так же спиной, чтобы кивнуть, чуть улыбаясь:
– Забирайся скорее, пока не обморозилась....
Вот да. Эта была хорошая идея. Потому что Север, как всегда, уже видимо почувствовал, как к подошвам стали прилипать морозные стельки, колющие мои ноги своим ледяным присутствием.
С благодарностью я шагнула вперед, не глядя на остальных братьев, которые продолжали шагать за Лютым, обвив крепкую шею Севера своими руками, и прижимаясь к его спине, обвивая ногами его могучий горячий торс, повиснув на нем сзади, как живой рюкзак.
Север поднялся без какого-либо усилия, сцепив свои руки за спиной, как раз под моими ягодицами, и зашагав вперед, как ни в чем не бывало, а мне было неловко оттого, что ему постоянно приходится таскать меня на себе...и почему-то стыдно перед Лютым. Теперь я отчетливо понимала, что он прав в каждом своем сказанном слове...я была обузой, с которой остальным приходилось мириться. Я была самая мелкая, слабая и медлительная среди их семьи. Этакий кусок мяса, в который почему-то влюбился Север, что дало ему так называемую «третью силу».
Кстати, было жутко интересно, что это значило, и, потянувшись вперед, я прижалась щекой к горячему плечу Бера, видя, как он улыбается, продолжая легко шагать вперед.
– Север?
– Мммм?...
– Что значит «третья сила» у Беров?...
Черные брови Севера чуть изогнулись, однако практически сразу вернулись в свое обычное положение, и улыбка не покидала чувственных губ, когда он не спросил, откуда я об этом узнала и почему спрашиваю, проговорив:
– Это феномен, который касается тех Беров, что влюбляются в человеческих женщин. Раньше это было большой редкостью и имя этому феномену дал сам Проотец, сказав, что сама природа дает силу Беру защищать свою возлюбленную от великой злобы и великой ненависти.
Чуть повернувшись ко мне, Север улыбнулся шире, и его белые клыки сверкнули в лучах восходящего солнца:
– Не понимаешь?
– Боюсь, что нет...
– Люди тоже знакомы с этой силой, особенно когда влюблены. Ну, знаешь, когда они способны прыгать выше, бегать сильнее или неожиданно сделать то, на что раньше просто не хватило бы сил...я слышал, что это чувство даже приняли, как некое оправдание к преступлениям, что человек был не в себе, когда совершал то, что было ему не под силу при нормальном состоянии...
– Состояние аффекта?
– Оно.
– Влюбленный Бер всегда находится в состоянии аффекта. Он сильнее. Быстрее. Яростнее. И тогда у Бера глаза начинают светиться. Это символ того, что он выбрал свою пару и больше никогда не отступится от нее. Но природой устроено так, что если где-то сила добавляется, то где-то она и уходит. Поэтому говорят, что Третья сила – это единственная слабость Бера. Влюбленный Бер слишком зависим от своих чувств, он становится слишком слаб морально из-за своей любви, которая по нашим меркам слишком хрупкая и маленькая...любовь между Берами и людьми была под строгим запретом долгие века, поэтому у такой любви всегда был плачевный исход. Женщину убивали, а Бер погибал, пытаясь ее защитить...
Почувствовав, как я содрогнулась, Север, склонил голову ко мне, коснувшись губами моей щеки:
– Сейчас другое время, Мия. И я не позволю никому прикоснуться к тебе.
И, кажется, именно это пытался донести до меня Лютый, когда сказал, что Север броситься защищать меня и погибнет, как и остальные братья, которые слишком привязались ко мне. Но и я их любила. Очень. Каждого из них. Даже этого холодного огромного блондина, который шел размеренно вперед, как – всегда не проронив ни слова, но в этот раз его спина была напряжена, как и у остальных братьев. И это пугало меня.
–...а почему Лютый ненавидит людей? – тихо прошептала я, касаясь губами мочки уха Севера, отчего его тело напряглось, и руки, поддерживающие меня за попу, сжались, обхватывая меня.
– Потому что меня изгнали из-за такой же мелкой излишне любопытной девчонки.
Я вздрогнула, жутко покраснев и утыкаясь в горячее плечо Севера, когда услышала голос Лютого, что продолжал идти вперед, обернувшись только чтобы стрельнуть своими злобными холодными глазами, сухо добавив:
– Только блондинки....
Неужели Лютый был влюблен в девушку?!....
Я так и застыла с открытым ртом, глядя на широкую спину Лютого, который снова отвернулся, продолжив свой путь вперед, и как всегда было невозможно определить его эмоции, но спросить об этом еще раз у Севера уже не получилось бы. Как бы сильно я этого не хотела.
Только я вздрогнула, едва не пискнув, когда еще одна рука ущипнула меня за попу и показались озорно сияющие солнечные глаза Янтаря, который хохотнул, поравнявшись с нами:
– Ну, теперь-то я понимаю, откуда пошли слухи о происхождении людей от обезьян. Зов предков заставил тебя залезть на эту волосатую «лиану»?...
– Пнуть его? – усмехнулся Север, чуть повернув голову ко мне, пока я улыбалась, качая головой.
Кажется, нам была нужна эта передышка и приглушенный смех. Всем нам. Только веселье испарилось в морозном воздухе, когда Лютый неожиданно застыл, сжав свои большие кулаки, и аура ледяной ярости пропитала воздух так резко и неожиданно, что мне казалось, будто скоро нас обязательно пронзит молния.
Братья напряглись в единый миг, тут же заняв свои прежние места в строю, косясь на Севера, который благодаря своей чистой первородной крови, мог чувствовать то же, что и Лютый:
– Брат, что происходит?
– Нас идут встречать....
– И много их?
– Один...пока что.
Нахмурившись, Север почему-то посмотрел влево, чуть прищурившись от яркого солнечного света, который совершенно не грел, и в этом свете его синие глаза горели просто нереально ярко. Мне можно было даже не смотреть туда, потому что я все-равно не видела ничего, кроме огромной льдины, которая простиралась на много метров в высоту и несколько километров в длину, словно целый остров в этом ледяном ужасающем мире, где даже сам воздух кусался, проникая в легкие с ледяным скрипом.
Пока что я никого не видела и впереди, но отчетливо замечала, что Лютый начинает подрагивать и волны ярости от него исходят с каждой минутой все более ощутимо. Такого еще не было. И это было воистину страшно, когда Бер, не знающий эмоций кроме ледяной выдержки, неожиданно становится тем самым зверем и монстром, который не способен контролировать себя от распирающей ярости.
Лишь спустя несколько жутких минут, когда от напряжения стало ломить в висках, я смогла различить еще одну фигуру, шагающую прямо на нас.
Фигуру такую же огромную и мускулистую, под стать Лютому и Северу...а еще белокурую.
Светлые пряди этого мужчины ниспадали ниже мощных плеч, выглядя, словно ореол в свете солнца, что поднималось за его спиной, в лучах которого невозможно было рассмотреть его лицо, когда Лютый неожиданно издал жуткий рев, обернувшись в медведя и кинувшись вперед, рассекая воздух мощными огромными лапами, и оставляя глубокие царапины на совершенно гладком бирюзовом льду под нашими ногами.
Первым выругался Север, используя речь Беров, а за ним по-очереди все братья, которые метнулись было за Лютым, но остановились, когда Север преградил им путь, хмурясь и качая своей черной головой:
– Оставайтесь здесь. Это не ваша битва.
Сползая с его горячей спины, я чувствовала, как напряжены его мышцы, а зоркие глаза стали словно сталь, когда Север в миг перестал быть теплым заботливым Бером, словно из глубин его души начинала проступать его звериная сущность, которая была единой с человеческой. Изменился не просто его взгляд – сама манера двигаться, даже дышать, когда дыхание бесшумно входило в его мощную грудную клетку, а выходило несколькими резкими выдохами. Движение тела перестали быть плавными и размеренными, словно вся огромная сила, заключенная в нем старалась вырваться наружу урывками, пытаясь найти выход наружу, как бурлящий вулкан. Только пока что Север сдерживал свою великую силу, глядя на белого медведя немигающим пронзительным взглядом, в котором сложно было отыскать человека. Он был готов кинуться в бой в любую секунду, и, помня слова Лютого о том, что они могут меня не заметить окажись я на пути зверя, я осторожно отступила за спину Севера, покосившись на остальных братьев, которые выглядели напряженно и собрано, но пока что были в человеческом сознании, и поэтому не представляли опасности.
