Текст книги "Зов судьбы: любовь берлана (СИ)"

Автор книги: Елена Шальнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Глава 1

Даярис Рискози

Я стояла у окна в гостиной, бездумно глядя на улицу. Солнечные лучи заливали комнату теплым светом, но на душе у меня было холодно и пусто. Прошло всего три дня с тех пор, как не стало отца, а казалось – целая вечность.

Внизу, в аптеке, царила непривычная тишина. Я спустилась по скрипучим деревянным ступеням, провела рукой по знакомой с детства стойке. На полках аккуратными рядами стояли стеклянные банки с травами и порошками. Пахло лавандой, мятой и ещё чем-то горьковатым, как в те дни, когда отец составлял очередной целебный эликсир.

Я закрыла глаза, и на мгновение мне почудилось, что отец сейчас выйдет из-за шкафа, улыбнется своей доброй улыбкой и спросит: – Что случилось, моя маленькая ведьмочка? – Так он в шутку называл меня за любовь к травам и магическим историям.

Но наваждение развеялось, и горькая правда вновь напомнила о себе. Папы больше нет. Он унес с собой в могилу тепло и уют нашего маленького мира. И как теперь жить дальше, я совершенно не представляю.

Скрипнула входная дверь. Я обернулась, ожидая увидеть кого-то из многочисленных покупателей, но на пороге стоял Эдил Килли – высокий полноватый мужчина в дорогом камзоле. Неприятная ухмылка исказила его лицо.

Холодок пробежал по моёй спине, когда наши взгляды встретились. Вир Килли был известен в нашем маленьком городке как человек, с которым лучше не иметь дел. Его присутствие в нашей аптеке не предвещало ничего хорошего.

Я попыталась сохранить спокойствие, хотя мои руки невольно задрожали, перебирая складки платья. Эдил сделал несколько шагов внутрь, и стук его тяжелых ботинок эхом разнесся по пустому помещёнию. Запах дорогого резкого одеколона смешался с привычным ароматом эфирных масел и сушеных трав.

– Вия Даярис, дорогая, примите мои соболезнования, – произнес он, растягивая слова. – От его неискреннего сочувствия меня передернуло. Его голос был мягким, но в нем чувствовалась скрытая угроза. – Надеюсь, у вас найдется минутка для старого друга?

Я сглотнула, пытаясь подавить растущее беспокойство.

– Конечно, вир Килли. Чем могу помочь?

Эдил медленно оглядел полки, заставленные различными товарами.

– У вас здесь много интересных вещиц, – заметил он, поглаживая свой гладко выбритый подбородок. – Но я пришел по особому делу.

Он приблизился к прилавку, и я невольно отступила на шаг. Улыбка Эдила стала шире, обнажая ряд идеально белых зубов.

– Видишь ли, дорогая моя девочка, – он перешел на неподобающее обращение, и это заставило меня нахмуриться, – теперь эта аптека, как и весь дом, принадлежат мне.

– Что? – Я непонимающе уставилась на него. – Как это вам?

Эдил наклонился ближе, и я почувствовала его горячее дыхание на своей щеке.

– Очень просто. Твой отец взял у меня крупную ссуду, когда дела аптеки пошли не так хорошо как ему бы хотелось. А в залог оставил дом. Увы, вернуть долг он не успел.

Вир Килли шагнул ко мне почти вплотную. Мне показалось, что он буквально дотронулся до меня своим неприятным масляным взглядом.

– Если хочешь, можешь ознакомиться с документами. Но боюсь, тебе все равно придется освободить дом… если, конечно, мы не договоримся.

Он неожиданно обхватил обеими своими руками мою кисть и поднес ее к своим губам, многозначительно поглядывая на меня своими рыбьими глазами из под густых бровей. Это было настолько неожиданно и неприятно, что в первое мгновение я растерялась, но быстро пришла в себя и, отняв у него свою руку, отшатнулась, с трудом сдерживая слезы обиды и гнева.

Эдил Килли лгал, я чувствовала это всем сердцем. Не мог отец не сказать мне о долгах, не мог вот так взять и оставить меня без дома! Да и не было у нас никаких финансовых трудностей, я знала это абсолютно точно. Папа был прекрасным аптекарем, в аптеке всегда были клиенты, многие были постоянными. Так что повода брать ссуду у самого известного и коварного ростовщика в городе у папы точно не было причин. А если бы и были какие-то проблемы, то папа бы точно обсудил со мной такой серьезный шаг, как закладывание нашего общего дома в залог.

– Я не верю вам, – выдавила я сквозь зубы. – Убирайтесь, вир Килли!

Эдил Килли усмехнулся, его тонкие губы растянулись в неприятной улыбке. Он сделал шаг ближе ко мне, заставив невольно отступить.

– Ах, милая Даярис, – проговорил он елейным голосом, – Как же ты наивна. Твой отец был не так прост, как ты думаешь. У него были… скажем так, свои секреты.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Эдил Килли излучал угрозу, несмотря на свой внешне любезный тон.

Он достал из внутреннего кармана сюртука сложенный лист бумаги и помахал им перед моим лицом.

– Вот документ, подтверждающий, что эта аптека теперь принадлежит мне. Подпись твоёго отца, официальная печать – всё как полагается.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Это не могло быть правдой, но документ выглядел пугающе реальным.

Эдил Килли, заметив моё замешательство, понизил голос до интимного шепота:

– Но знаешь, дорогая Даярис, я человек… гибкий. Мы могли бы обсудить условия нашего дальнейшего сотрудничества. Ты такая красивая, такая… желанная.

Его липкий взгляд скользнул по моей фигуре, вызвав у меня приступ тошноты.

– Если ты будешь… более благосклонна ко мне, мы могли бы прийти к взаимовыгодному соглашению. Ты сохранишь свой дом, аптеку, а я получу… приятное общество.

Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Эдил Килли вызывал у меня отвращение и страх. Его маслянистый взгляд, неприятная улыбка, сам факт его присутствия здесь – все это заставляло меня дрожать от ужаса.

– Я… я должна подумать, – пробормотала я, пытаясь выиграть время.

– Конечно, дорогая, – ухмыльнулся Эдил. – Но не слишком долго. Время – деньги, а я не люблю терять ни то, ни другое.

Он направился к выходу, но остановился у двери:

– Жду твоёго ответа завтра. И помни, Даярис, – теперь все здесь принадлежит мне. Включая тебя.

С этими словами он вышел, оставив меня в состоянии шока и отчаяния. Я сползла по стене на пол, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Что мне теперь делать? Как спасти дом и аптеку? И как избавиться от этого ужасного человека, который теперь претендует не только на моё имущество, но и на меня саму?

Злые слезы душили меня, мысли путались. Я не представляла, как жить дальше и где искать правду.

Сверху послышались шаркающие шаги, и в аптеку вошла Марта – старая нянюшка, когда-то в детстве нянчившая меня, а потом ставшая чуть ли ни членом семьи, ведь сама она была совсем одинока, потеряв своего мужа и сына задолго до моёго рождения.

Марта была невысокой, сухонькой старушкой с добрыми, всегда чуть прищуренными глазами цвета выцветшего неба. Ее лицо, испещренное морщинками, словно древняя карта, хранило следы прожитых лет и пережитых горестей. Но, несмотря на это, оно всегда светилось теплой, почти материнской улыбкой.

Седые волосы Марты были собраны в тугой пучок на затылке, а на голове неизменно красовался белоснежный чепец, который она стирала и крахмалила каждую неделю с особой тщательностью. Ее руки, узловатые и покрытые старческими пятнами, всегда были в движении: то месили тесто для любимых мной пирожков, то штопали одежду, то гладили меня по голове в минуты грусти.

Марта носила простые, но всегда опрятные платья, чаще всего темных тонов, с неизменным белым передником. От нее всегда пахло свежевыпеченным хлебом и травяным чаем – запахами, которые для меня навсегда стали символом дома и безопасности.

Но главным сокровищем Марты был ее голос – тихий, немного скрипучий, но невероятно успокаивающий. Когда она рассказывала сказки или пела колыбельные, казалось, что сам воздух вокруг наполнялся теплом и уютом. Ее истории, пропитанные народной мудростью и жизненным опытом, всегда находили отклик в моём сердце.

Несмотря на свой возраст и перенесенные утраты, Марта сохранила удивительную жизнерадостность и любовь к жизни. Ее присутствие в доме было подобно негасимому огоньку, дарящему тепло и свет всем вокруг.

– Деточка, что тут за шум? – обеспокоенно спросила она. – Кто это приходил и что ему было нужно?

Я подняла на нянюшку покрасневшие глаза.

– Это был Эдил Килли… Он сказал… сказал, что отец не оставил мне ничего. Что наш дом ему заложен. Мы должны уйти, – я горько всхлипнула. – Но это неправда, Марта! Это просто не может быть правдой! Отец не мог так поступить, ведь у нас не было проблем с деньгами, у отца всегда было много клиентов, и все исправно платили ему!

Марта тяжело опустилась рядом и обняла меня за плечи.

– Не знаю, девочка моя. В последнее время вир Рискози и правда был сам не свой, все в каких-то бумагах копался, вздыхал тяжко. Может, и впрямь дела совсем плохо шли. Но чтоб вот так, за спиной твоёй решать – не похоже на него.

– И что же мне теперь делать? – всхлипнула я, комкая в пальцах платок.

– Правду искать будем, – твердо сказала Марта. – Ведь не все ещё потеряно. Авось и найдется в бумагах покойного хозяина что-то, что этого вира обличит. А пока утри слезы и не робей. Что-нибудь придумаем.

Я благодарно кивнула. Слова няни вселили в меня надежду. Я не могу сдастся просто так. Отец верил, что правда всегда восторжествует. И я докажу, что Эдил Килли – лжец и негодяй.

С этой мыслью я решительно поднялась и вытерла слёзы.

Глава 2

Я перерыла все отцовские бумаги, заглянула в каждую книгу и коробку, но нигде не нашла и намека на долговые расписки или залоговые документы. Но так же не было ничего, что подтверждало бы плохое течение дел и безденежье. Чем дольше я искала, тем сильнее крепла во мне уверенность – вир Килли лгал. Но как это доказать?

В памяти всплыл тот страшный день, когда я нашла отца мертвым в лаборатории. Он лежал на полу, раскинув руки, лицо его посинело и исказилось мукой. Сердечный приступ, сказал лекарь, осматривавший тело. Бывает в его возрасте, ничего не поделаешь.

Но теперь вспомнилось совсем другое. Незадолго до смерти отца вир Килли стал слишком часто наведываться к нам. Богач и важная персона в Поларе, он всегда покупал у отца дорогие притирания и эликсиры, щедро платил и никогда не торговался. Многие аптеки города мечтали о таком покупателе.

Но отец после визитов вира Килли только хмурился и говорил, что продал бы тому хоть собственную печень, лишь бы не видеть мерзкой ухмылочки на лощеной физиономии.

Я задумалась. Неужели Эдил Килли каким-то образом причастен к смерти отца? Мог ли он опоить его ядом, чтобы потом завладеть аптекой и домом? Но зачем бы ему это было нужно, ведь он состоятельный человек, зачем ему наш уютный, но совсем небольшой дом и аптека, которая совсем бесполезна без работы моёго папы. От этих мыслей меня бросало в дрожь. Здесь должно быть что-то совсем другое…

Сердце подсказывало, что я на верном пути. Но как найти доказательства? Кто поверит в такое чудовищное обвинение? Эдил – уважаемый человек, а я – всего лишь дочь аптекаря.

Перебирая отцовские бумаги, я невольно погрузилась в воспоминания. Аптека Кристара Рискози всегда была самой уважаемой в Поларе. Сюда захаживали и знатные дамы за эликсирами молодости, и почтенные старцы за микстурами от хворей. Отец встречал всех с неизменной доброжелательностью, никому не отказывал в помощи.

Но были и те, чьи визиты не приносили ему радости. Взять хотя бы вира Килли – богача и важную персону. Он то и дело заглядывал в аптеку, скупал редкие ингредиенты и дорогие снадобья. Щедро платил и осыпал папу комплиментами, а тот лишь вежливо улыбался в ответ.

– Зачем ты с ним любезничаешь, папа, он ведь тебе не нравится? – как-то поинтересовалась я у папы. Отец вздохнул и покачал головой:

– С такими людьми, доченька, лучше не ссориться. Себе дороже выйдет. Но ты уж не слишком обольщайся на его сладкие речи.

– А что не так с виром Килли? Вроде обычный мужчина, – удивилась тогда я.

Отец только рукой махнул:

– Эх, девочка моя, молода ты ещё, не разбираешься в людях. Нехороший он человек, гнилой весь изнутри. За красивым фасадом одна труха прячется. Подальше бы мне от него держаться, да куда денешься.

Я тогда не придала особого значения словам отца. Мало ли кто ему не по нраву, дело житейское. Но сейчас, перебирая в памяти события последних недель, вдруг осознала – отец и правда изменился после последних визитов вира Килли.

Стал задумчивым, хмурым. Запирался в лаборатории допоздна, перебирал старые записи, ругался сквозь зубы. А потом внезапно умер, оставив меня совсем одну.

Неужели Эдил Килли действительно имеет к этому отношение? Я похолодела от ужаса. Что, если он как-то повлиял на здоровье отца? Опоил его чем-то, подмешал отраву в еду или питье? Но для чего?

От этих мыслей мне стало дурно. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Я без сил опустилась на стул, обхватив себя руками. Нет, не может быть. Или может?

Я зажмурилась, пытаясь отогнать страшные мысли. Мне нужны доказательства, а не домыслы. Иначе вир Килли запросто вышвырнет нас с нянюшкой на улицу, и я ничего не смогу поделать, потому что согласиться на так называемую благосклонность я никогда не смогу. Надо ещё раз все тщательно обыскать. Должна же быть какая-то ниточка, ведущая к разгадке!

С твердой решимостью я поднялась и вновь принялась за разбор бумаг. Я должна найти решение этой проблемы. Ради памяти отца, ради справедливости.

Глава 3

Сутки, отведенные виром Килли прошли слишком быстро, и Эдил вновь явился в аптеку. Я как раз закончила разбирать отцовские записи, но так и не нашла ничего полезного.

– Дярис, душа моя, – елейным голосом начал вир Килли, без спросу усаживаясь в кресло, – я пришел узнать твоё решение. Готова ли ты покинуть дом или мы сможем договориться?

Я поджала губы. Присутствие этого человека вызывало у меня почти физическое отторжение. Он смотрел на меня с нескрываемым вожделением, и от этого по коже бежали мурашки.

– Уважаемый вир Килли, – холодно ответила она, – я все ещё не верю в ваши россказни о долге. Дайте мне ещё пару дней, и я докажу, что мой отец ничего вам не был должен.

Эдил расхохотался, запрокинув голову. Смех его походил на карканье вороны.

– Ох, Даярис, какая же ты ещё девочка! Ищешь правду, веришь в справедливость. А мир, меж тем, устроен совсем иначе.

Он подался вперед, и я непроизвольно отшатнулась.

– Хочешь знать, в чем твоя беда? Ты слишком хороша для этой дыры. Молода, свежа, невинна. Я давно положил на тебя глаз, да все случая не было поговорить о будущем.

У Меня от возмущения перехватило дыхание. Вир Килли же невозмутимо продолжал:

– Я готов простить долг твоёго отца и оставить тебе дом. Но взамен ты станешь моёй женой. Как тебе такое предложение?

У меня словно выбили почву из под ног, настолько неожиданным и абсурдным было это предложение.

– Это возмутительно! – воскликнула я, вскакивая с места. – Вы старше моёго покойного отца, да и не люблю я вас нисколько! Как вы можете мне такое предлагать? Тем более шантажировать меня этим? Это низко!

Вир Килли снисходительно улыбнулся, разглядывая меня, словно забавную зверушку.

– Полно тебе, глупышка. Любовь в браке – последнее дело. Ты юна, я богат, вот и вся арифметика. Со временем ты привыкнешь, и тебе даже понравится, я умею быть щедрым с женщинами. Да и опыт у меня большой, я точно знаю как доставить удовольствие такой сладкой девочке как ты.

Эдил прищурил глаза, встал из кресла и подошел ближе к Даярис, нависая над ней, словно грозовая туча.

– Ах, милая Даярис, – процедил он сквозь зубы, – твой отец был глупцом. Я приходил к нему, как честный человек, просил твоей руки. Предлагал выгодную сделку – твоё будущее в обмен на мои деньги и моё покровительство.

Даярис почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Мысль о том, что этот отвратительный человек мог претендовать на ее руку, вызывала отвращение.

– Но твой отец, – продолжал Эдил, его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости, – он посмел мне отказать! Мне, самому влиятельному человеку в городе! Он даже осмелился угрожать мне, представляешь?

Вир Килли рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья, только холодная злоба.

– Он сказал, что найдет на меня управу, если я не оставлю мысли сблизиться с тобой. Твой отец думал, что может меня запугать! Меня!

Даярис почувствовала прилив гордости за своего отца. Даже перед лицом угрозы он защищал ее, оберегал от этого мерзкого человека.

– Но теперь, – Эдил понизил голос до шепота, – теперь твой отец мертв, а ты… ты в моей власти, Даярис. И на этот раз некому тебя защитить.

Меня аж передернуло от его слов, стоило только представить этого борова рядом с собой, и к горлу подступала тошнота. Я почувствовала, как к глазам подступают злые слезы. Только не разреветься перед этим напыщенным индюком!

– Я не выйду за вас, – отчеканила я. – Ни за какие сокровища мира. Можете забирать свой долг и подавиться им. А теперь прошу вас удалиться.

Лицо вира Килли потемнело от гнева. Он резко поднялся, шагнул ко мне, и грубо схватил за плечи, слегка встряхнув.

– Ты пожалеешь об этих словах, девчонка, – прошипел он. – Твой отец тоже корчил из себя праведника, и где он теперь? Ты останешься на улице, я сделаю так, что тебя никто на работу не возьмет. Будешь милостыню просить, поняла?

Я с силой вырвалась и толкнула вира Килли к двери.

– Вон отсюда! – закричала я – Не смейте мне угрожать!

От грубого отказа лицо мужчины исказила гримаса ярости. Он шагнул к девушке и, прежде чем она успела отпрянуть, схватил ее за плечи и притянул к себе.

– Ах ты, строптивая дрянь! – прорычал он. – Думаешь, можешь мне перечить? Я тебе покажу, как с мужчинами разговаривать!

Я вскрикнула и попыталась вырваться, но Эдил был гораздо сильнее. Он прижал меня к стене и впился губами в шею, царапая кожу щетиной. У меня перехватило дыхание от страха и отвращения. Его прикосновения были настойчивыми и болезненными.

– Отпустите! – всхлипнула я, упираясь руками ему в грудь. – Не смейте!

Но вир Килли лишь сильнее стиснул меня в объятиях. Рывком разорвал ворот платья, обнажив плечи и грудь. Я почувствовала, как его ладони скользнули по спине, пытаясь содрать с меня одежду.

– Нет! Помогите! – в отчаянии закричала я. Неужели никто не услышит, не придет на помощь?

И в этот миг скрипнула дверь. На пороге возникла взволнованная Марта с кувшином в руке. Верная нянюшка услышала возню и крики внизу и бросилась спасать воспитанницу.

– Ах ты, ирод! – взвизгнула старушка. – А ну ка охолонись, охальник!

С этими словами она выплеснула на голову виру Килли всю воду из объемного кувшина. Тот взвыл от неожиданности и отшатнулся, рефлекторно закрывая лицо руками. Я воспользовалась моментом – оттолкнула мужчину и метнулась к Марте.

– Вон отсюда, пес шелудивый! – продолжала браниться няня, грозя виру Килли пустым кувшином. – Стражу позову, на площади при всем честном народе палками отходят!

Эдил, отфыркиваясь, смерил женщин полным ненависти взглядом.

– Вы ещё пожалеете, – процедил он, утирая мокрое лицо рукавом сюртука. – Я этого просто так не оставлю. Глупо угрожать мне стражей, против меня никто в этом городе не пойдёт. А тебя, Даярис, я все равно получу – хочешь ты того или нет.

С этими словами он круто развернулся и вылетел из моего дома, чуть не сорвав дверь с петель. Силы покинули меня, и я осела на пол, дрожа всем телом. Марта бросилась ко мне, приобняла за плечи.

– Деточка, родная, он тебя не обидел? Вот же подлец!

Я разрыдалась, уткнувшись лбом в колени нянюшки. Страх и потрясение затопили меня с головой. Совершенно не представляла, что делать дальше. Оставаться в Поларе больше нельзя. Эдил Килли не оставит меня в покое.

– Нянюшка, – выдавила сквозь всхлипы, – нам нужно бежать. Бежать из города, из княжества. Иначе он… он…

– Тише, тише, – зашептала няня, гладя меня по растрепавшимся волосам. – Знаю я, что делать Риса, послушай меня внимательно, – Марта помогла мне встать и усадила меня рядом с собой на диван, взяв мои руки в свои. – Тебе нужно уехать как можно дальше от Полары, от границы с нашим княжеством. Вир Килли будет искать тебя, и чем больше расстояние вас разделяет, тем лучше. Ты должна ехать в Ниренстор.

Я кивнула, понимая правоту няниных слов. Мысль о том, чтобы оказаться в одном городе с Эдилом, внушала мне ужас.

– Но куда мне ехать, и как же я оставлю здесь тебя? – растерянно спросила я. – Я ведь никогда не покидала Полары.

Марта нежно обняла меня за плечи. Ее морщинистое лицо выражало беспокойство и любовь.

– Дитя моё, – тихо произнесла она, – не волнуйся ты за меня старую. Вряд ли мне что-то будет здесь грозить, что с меня взять, со старой. А тебе нужно уезжать из Полары, и как можно скорее.

Я посмотрела на нянюшку с удивлением и тревогой.

– Но как же ты, Марта? Я не могу оставить тебя здесь одну, особенно сейчас, когда этот ужасный человек…

Марта покачала головой, прерывая меня.

– Послушай меня, девочка. Я уже стара, мне недолго осталось. А у тебя вся жизнь впереди. Я переберусь к своей подруге Агнес на другом конце города, – ее глаза заблестели, когда она продолжила, – знаешь, Агнес давно жаловалась, что осталась совсем одна и ей тоскливо и одиноко жить. Так что мы с ней друг другу компанию составим, будем вместе чай пить да сплетничать, а искать меня вряд ли будут, кому я нужна. Этому мерзавцу нужна именно ты.

Я почувствовала, как к горлу подступают слёзы.

– Но нянюшка, я не могу просто так бросить тебя и наш дом…

Марта взяла лицо Даярис в свои теплые ладони.

– Послушай меня, милая. Дом – это не стены и не вещи. Дом – это то, что ты носишь в своём сердце. А я всегда буду в твоём сердце, где бы ты ни была. Уезжай, найди свой путь, а когда придёт время – вернёшься и всё здесь наладишь.

Старушка улыбнулась, и в ее глазах блеснула хитринка.

– К тому же, этот Килли не знает, с кем связался. Мы с Агнес ещё покажем ему, на что способны две старые карги, и какие сплетни и слухи мы можем о нем запустить в народ!

Я не могла сдержать слабую улыбку, несмотря на тяжесть в сердце. Обняла Марту, вдыхая знакомый запах трав и свежей выпечки.

– Обещай мне, что будешь осторожна, – прошептала я.

– Обещаю, дитя моё, – ответила Марта, гладя меня по волосам. – А теперь давай собирать тебя в дорогу. У тебя впереди долгий путь.

Марта задумалась, морща лоб.

– Насколько я знаю, в Ниренсторе есть несколько крупных городов. Ильмар, Таргод, Авескар. Тебе нужно выбрать тот, что подальше от границы и побольше размером. Там легче затеряться.

– А на что я там буду жить? – Я нервно теребила край шали. Перспектива очутиться одной в чужом городе, в другой стране, без средств к существованию пугала меня до дрожи.

– Не переживай раньше времени, – Марта ободряюще похлопала меня по руке. – Ты умная и образованная девочка. Сколько раз ты помогала отцу с покупателями в аптеке? А как ловко управлялась с бухгалтерией?

Я слабо улыбнулась, вспоминая то время. Отец всегда хвалил меня за сметливость и расторопность.

– Ну и чему тебя только вир Рискози не учил, – продолжала няня. – И языки, и история, и манеры всякие. Ты ж почти как благородная барышня, разве что без титула. Ты вполне можешь наняться компаньонкой к какой-нибудь почтенной даме, – подмигнула Марта. – Читать ей вслух, помогать по дому, сопровождать на прогулках. Знатные старушки, таких как ты обожают. Глядишь, и приживешься, и денежку заработаешь.

Я призадумалась. А ведь и правда, это был не самый плохой вариант. Опыт общения с достойной публикой у меня имелся. Знатные жители Полары частенько захаживали к нам в аптеку, так что мне волей-неволей пришлось научиться легко с ними общаться и держать себя соответственно.

– Хорошо, няня, – решилась я. – Я последую твоёму совету. Доберусь до ближайшего большого города в Ниренсторе и попытаюсь устроиться там.

Я ещё раз мысленно обдумала план. Что ж, он был не идеален, но на безрыбье и рак рыба. По крайней мере, в чужой стране у меня будет больше шансов ускользнуть от Эдила Килли и его возможных прихвостней.

– Я сделаю, как ты говоришь, няня, – твердо произнесла я. – И… спасибо тебе. За все.

– Ну что ты, милая, – Марта смахнула непрошеную слезу. – Ты мне как дочь родная. Дай-то боги, чтоб у тебя все сложилось. А уж я тут помолюсь денно и нощно, чтобы они тебя уберегли.

Я крепко обняла старушку, вдыхая родной аромат. Сколько раз эти натруженные руки утешали меня, поддерживали, направляли. Теперь придется выпорхнуть из родного гнезда и учиться летать самой.

Мы ещё какое-то время сидели в полутемной комнате, держась за руки. Обеих терзали тревоги и сомнения, но каждая старалась не подавать виду, чтобы поддержать другую.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Нянюшка права. Медлить нельзя. Этой же ночью нужно покинуть Полару. Сердце болезненно сжалось от мысли, что родной дом придется бросить на произвол судьбы. Но выбора не было.

Поднявшись с помощью Марты, сжала разорванное на груди измятое платье и вытерла слезы. Пора собираться. Впереди меня ждет неблизкий путь – и совсем новая жизнь. Оставётся надеяться, что судьба будет ко мне благосклонна.