Текст книги "Ищи меня в отражениях (СИ)"

Автор книги: Елена Гусарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 15

В актовом зале пахло елкой и шоколадными конфетами. Третий по счету и последний утренник для малышей мы отыграли. Было весело, и я совсем забылся.

Спектакль был по сказке "Теремок", но с небольшими изменениями. Вероника Степановна, наш художественный руководитель, добавила в сценарий забавные диалоги, так что мелюзга визжала от восторга. Мы дружно звали Деда Мороза и минут десять орали "Елочка, зажгись!". Чуть глотки не сорвали. А все потому, что ответственный за свет трудовик последние несколько дней ходил на бровях. У него, видите ли, католическое Рождество. И не поспоришь, он у нас немец. В конец-концов свет зажгли, и началась канитель вокруг елки.

Сначала собирали мелюзгу по парам. То еще занятие. Пока одних строишь, другие разбегаются в неизвестном направлении. Наконец, завели хоровод и полчаса нарезали круги вокруг елки. Теперь "В лесу родилась елочка" мне еще неделю будет сниться.

Потом по сценарию Волк и Медведь должны были затеять небольшую драку за подарки. И Деня так вошел в роль, что со всей дури зарядил мне в нос. Ну, я тоже кое-что в актерском мастерстве понимаю...

Снегурочке все же удалось примирить увлекшихся Волка и Медведя, и мы получили по огромной бутафорской конфете.

Всякий раз перед спектаклем Вероника Степановна непременно напоминала нам не забыть вернуть в костюмерную эти самые конфеты. А мы с Денисом шутили, что после последнего спектакля их обязательно съедим. Деда Мороза играл тот самый Семенов Сергей, о котором грезили почти все наши девочки. Уж я-то знал наверняка. Высокий и широкоплечий парень из выпускного класса, только он мог донести мешок с подарками, да и то не без нашей помощи. А на роль Снегурочки выбрали хрупкую и белокурую Леру с нашей параллели. Она была просто вне конкуренции со своей косой толщиной в руку, доходящей ей почти до колен.

Из-за нее-то в нос мне и прилетело. Деня, видимо, счел свой грушевидный нарост не столь изящным, вот и решил уравнять ставки.

Гримеркой нам служила каморка за актовым залом. Она была очень тесной, так что переодеваться приходилось по очереди, по два-три человека.

Девчонки убежали в гримерку первыми, а нас заставили подметать засыпанный конфетти пол в зале. Все старались покончить с этим как можно быстрее и начать свои новогодние каникулы. А я не особо торопился. Было немного грустно оттого, что всех этих ребят дома ждали родители, подарки, о которых они давно мечтали, разнаряженная елка, куча вкусных новогодних салатов, или что они там предпочитают есть на праздники.

У нас в Никитском в холле стояла искусственная елка, украшенная старыми поблекшими игрушками. Подарки обычно дарили всем одинаковые. Что-нибудь для школы и набор шоколадных конфет-ассорти.

А в новогоднюю ночь мы наверняка будем сидеть в общем холле и смотреть телевизор с парой унылых воспитателей. А унылыми они будут обязательно, так как их в этот всеобщий праздник оторвут от семьи или веселой компании и заставят дежурить с кучкой никому не нужных пацанов.

Поэтому я не торопился завершать свой настоящий новогодний праздник, который прямо сейчас подходил к концу. Я постоял еще немного в актовом зале, обошел елку, поправил на ней цветную гирлянду с надписью "Счастливого 1997 года!" и только после этого направился в гримерку. Там я застал лишь Дениса. Остальных унес новогодний буран.

Мой напарник полностью одетый, с сумкой на плече тоже был готов слинять. Он отдал мне ключи, пробурчал пожелание веселого Нового года и убежал. Я остался один.

Окон в гримерке не было, кроме одного – для видеопроектора. Мы притащили сюда пару лавок, чтобы было где присесть и сложить вещи. На стене висело небольшое зеркало, а на пыльной полке, рядом с забытым кем-то барахлом, стояла старая настольная лампа. Она была просто необходима, когда мы гримировались в потемках.

Стащив верхнюю часть костюма, я включил лампу и начал стирать с лица грим остатками ваты и кремом, забытым кем-то из девочек. Ватный тампон давно превратился в серую жирную массу, а я все не решался заглянуть в зеркало.

В последнее время я избегал любых отражающих предметов. Но смывать грим вслепую совсем никуда не годилось.

Ну ладно. Неделя прошла тихо, никаких девчонок из потустороннего мира. В конце концов, может я и привыкну к этой новой сверхспособности. Или как это называть?..

Я наконец посмотрел на свое отражение. Грязные разводы живописными пятнами покрывали лоб, щеки и даже уши. Темные круги вокруг глаз напоминали маску Зорро. Я поиграл бровями, сморщил нос и скосил левый глаз. Сдавайтесь, негодяи!

Из хлама в углу я вытащил сломанную указку, отвел в сторону левую руку и сделал резкий выпад, тыча воображаемой шпагой в своего противника в отражении. Рассекая воздух указкой, я воскликнул:

– Защищайтесь, сударь! – отпрыгнул назад и вскочил на лавку. – Ах, так! А что вы скажете на это? – теперь я прыгнул вперед и уколол типа из зеркала в плечо. – Ну, что же вы, испугались? Ага!

– Сам ты испугался, – вдруг услышал я голос.

От неожиданности я выронил из рук указку и попятился назад. Как назло, под ноги попалась лавка, и я с грохотом свалился на пыльный пол. В спину что-то больно ужалило, а сверху припечатало деревянной шваброй. Кто-то заливисто расхохотался.

– Кто здесь? – выдавил я из себя.

– Я здесь.

– Кто, я?

– Ты идиот, а я Надя.

– Я тебя не вижу.

– Конечно, ты меня не видишь! А встать и посмотреть у тебя ума не хватает. Я же говорю – идиот.

Я медленно встал и заставил себя посмотреть в зеркало.

Она была там. Абсолютно реальная, все в том же белом платье в цветной горошек.

– Что ты там делаешь?

– Ничего я не делаю. Смотрю, как ты дурачишься тут.

– Ты на самом деле там, или это мне кажется?

– Нет, тебе не кажется, но ты идиот, – Надя продолжала смеяться.

– Ладно, хватит обзываться, – кажется, я покраснел.

– Ну, а что ты стоишь, как замороженный, и трясёшься от страха?

– Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации.

Я замолчал, разглядывая ее отражение.

– Как это возможно? – мой голос предательски дрогнул. – Это фокус какой-то?

– Я не знаю. Просто я здесь, и мне тут нравится. Не нужно каждый день ходить в школу и видеть всех вас – придурков. Я могу попасть куда угодно, ну, или почти куда угодно.

– Но ты в больнице! Я видел тебя всего пару дней назад. Ты была в коме.

– Я уже давно здесь, и совсем я не в коме.

– Я был в больнице сто раз, и ты все время была там. Ты лежишь неподвижно на кровати, к тебе присоединен аппарат искусственного питания. Я брал тебя за руку, но ты ничего не чувствуешь.

– Ты брал меня за руку?

– Ну, да!

– А зачем?

– Ну, просто... – я не знал, что ответить. – Ну, так наверно все делают, когда пытаются общаться с коматозниками.

– Я не коматозник!

– Ага, ты живее всех живых. Только вот я тебя что-то не вижу в этой комнате. Я вообще не понимаю, как это возможно. Может быть, я сам с собой разговариваю?

– Нет, ты со мной разговариваешь.

– С людьми в зеркалах только ненормальные разговаривают.

– Я уже давно заметила, что ты один из них.

Ого! Неплохо для приведения.

– А ты вообще как туда попала? – я подошел поближе к отражению.

– Не знаю. Просто захотела и ушла от вас всех. Вы меня допекли!

– Не понял. Как ушла? Куда ты ушла?

– Да я и сама толком не представляю... – голос девчонки наконец смягчился. – Просто это само собой получилось. Я была дома. В тот вечер я очень расстроилась. В школе все было просто ужасно! Ну, ты и сам знаешь... – она посмотрела на меня, и я отвел взгляд.

– В общем, случилось так, что я очень долго смотрела в зеркало, – продолжала она. – У нас в родительской спальне есть большое зеркало, почти с мой рост. Я рассматривала свое отражение и мечтала... ну, это глупо, наверно... В общем, мне всегда хотелось, чтобы за зеркалом был параллельный мир. Чтобы этот мир был похож на наш, но в то же время был другим. Как бы это сказать... Чтобы мир там был перевернутым. Чтобы он был добрее и чище. Чтобы там все было лучше, чем здесь. Мне так хотелось попасть туда, в зазеркалье, убежать от всех! Тогда я представила, как делаю шаг вперед и оказываюсь там. А потом шагнула и... оказалась! – Надя вся светилась. – Я не могла поверить, что мой зазеркальный мир существует! Ты не представляешь, как это здорово! Здесь все совсем по-другому.

Я помолчал, разглядывая ее радостное лицо.

– Ты говоришь, там все по-другому. А как по-другому?

Вдруг заскрипела дверь, и в каморку ввалилась недовольная Вероника Степановна.

– Я уже целый час жду, когда мне ключи вернут! А ты еще даже грим не смыл!

– Я сейчас. Уже скоро.

– Даю тебе десять минут. Жду в коридоре, – строго сказала она и захлопнула дверь.

Я посмотрел в зеркало – кроме меня там теперь никого не было.

Глава 16

Новогодняя ночь прошла так, как я и ожидал. На моей памяти их было достаточно, чтобы перестать верить в волшебство. Общий ужин в столовой, где по случаю праздника была селедка под шубой и картошка с курицей. А потом, как водится, «Голубой огонек».

Я забрался с ногами в потертое кресло и в мерцающем свете телевизора стал размышлять, крутя в руках круглое карманное зеркало. Я то и дело вглядывался в него, ища несоответствия в отражении. С того случая в каморке я много думал о Наде. Все пытался найти рациональное объяснение происходящего. Ведь возможно же с научной точки зрения существование параллельных миров? Как в Хрониках Амбера, например. Есть мир основной, а есть его отражения, и вот Надя попала в одно из таких отражений.

Интересно.

А если она какой-нибудь предмет в той вселенной уронит, в этой он тоже на пол грохнется? Интересно, а в ее зазеркальном мире есть только то, что отражается, или что-то, чего в нашем мире нет? А в ее параллельной вселенной живут отражения окружающих меня людей? Может быть, с той стороны все тот же серый Зауральск? Только там он совсем не серый, а очень даже солнечный, чистый и многоцветный. Может быть, она там и в школу ходит, только учится на отлично, и друзей у нее там полно... Вдруг, с той стороны, Вика ее лучшая подруга?

А как, интересно, выглядит президент Зазеркалья? А, может, Надя и есть президент?

Я хохотнул, представив ее в деловом костюме. Этот год прошел тяжело в нашей Зазеркалии, – говорит Надя-президент своим зазеркальным гражданам, – но следующий будет лучше. Вырастет урожай зазеркальной кукурузы...

Я громко рассмеялся.

– Т-ссс! – шикнул кто-то.

Черт, но почему Надя из отражения так непохожа на себя здешнюю? Выглядит такой самоуверенной и дерзкой. В школе она всегда была слишком тихой. Хотя, застенчивой я бы ее не назвал. В ней есть что-то... дикое, что ли. Неужели она и вправду нарисовала тех девчонок мертвыми? Мутная история.

Полночи я терзался мыслями, и сам не заметил, как заснул прямо в кресле.

Возвращение в реальность далось нелегко. Спину ломило, и ноги затекли так, что я их не чувствовал.

Зажмурившись и постанывая, я выбрался из кресла и поплелся в душ.

Даже стоя под струями воды, я никак не мог отпустить мысль о Наде. Надо окончательно убедиться, что она все еще в больнице. Поеду прямо сейчас! У всего есть причины, и тайну фокуса с зеркалом я раскрою, чего бы мне это не стоило.

На трамвайной остановке я встретил лишь пару Снегурочек подшофе и Деда Мороза вдрабадан. Снегурочки, с размазанной по щекам косметикой, чему-то все время смеялись, опасно покачиваясь из стороны в сторону.

Новогоднему трио понадобилось минут пять, чтобы втиснуться в вагон.

Внутри веселье продолжилось. Размахивая пустым мешком для подарков, Дед Мороз сначала распевал песни, рассказывающие о его криминальном прошлом, а потом начал требовать встать на стульчик и прочитать ему стишок. Снегурочки покатывались со смеху и вяло пытались урезонить распоясавшегося Деда Мороза.

Наконец, он заметил меня и, шатаясь, словно от шторма в Атлантическом океане, начал пробираться в мою сторону. К счастью, следующей остановкой была Областная клиническая больница, и я поспешил наружу. Деда Мороза не на шутку расстроила потеря клиента. Из уходящего трамвая слышались вопли об упущенных подарках для маленьких ребят, которые хорошо себя вели в этом году.

В холле больницы было особенно тихо. Старушка гардеробщица удивленно посмотрела на меня поверх очков, крякнула, отложила вязание и вперевалку пошла за халатом.

– С Новым годом вас, – сказал я тихо.

– И тебя, – буркнула та.

На третьем этаже было все так же пустынно. Лишь в конце коридора стояла пара.

Я сразу узнал родителей Нади и направился к ним. Стас что-то тихо нашептывал Насте, поглаживая ее по волосам. Она же вся словно сжалась. Я увидел ее вздрагивающие плечи, и в следующее мгновение почувствовал жар в груди.

Воздух в легких вдруг превратился в огненную лаву. Я силился выдохнуть, но не мог. В висках пульсировало и билось с нарастающей силой "НЕТ! НЕТ! НЕТ!". Я покачнулся, оперся о стену и смог выдавить из себя лишь пару слов:

– Что? Что с Надей!?

Стас обернулся. Его переносицу прорезала глубокая морщина.

– Зеркало украли, – коротко ответил он.

– Зеркало? – в голове все плыло и путалось.

Настя резко обернулась и дико посмотрела на меня.

– Ты не понимаешь... Это конец! – с ее подбородка капали слезы. Стас обнял жену за плечи и прислонил к себе.

– Не обращай внимания, Тимофей. Иди, посиди с Надей. Все образуется. Это нервы.

Я рванул к палате, но войти решился не сразу. Все еще боялся, что столкнусь там с чем-то ужасным, непоправимым. Внутри все закипело от злости. Они напугали меня до смерти! Спятили все, что ли? Опять зеркало!? Я думал, она умерла... Какое мне дело до зеркала! Причем тут вообще все эти зеркала? Я распахнул дверь и вошёл.

Внутри было как всегда. Надя лежала на кровати. Ее щеки были слегка розовыми. Одеяло на груди ровно поднималось и опускалось. Я прикоснулся к ее руке, все такой же безвольной, но теплой.

Из коридора послышались громкие голоса:

– Стас, они разобьют зеркало!

– Ты не можешь знать, не придумывай. Зачем им разбивать зеркало? Они бы его здесь разбили и ушли.

– Боже, она еще ребенок! Чего они хотят? Что она может?

– Уроды! Знать бы кто...

– Ты должен, ты обязан найти! – Настя почти кричала.

– Успокойся! Настя, хватит, возьми себя в руки, наконец! Так мы ей не поможем.

Я вдруг почувствовал себя бесконечно уставшим. Я не понимал, что происходит, но мне стало абсолютно все равно. Мне надоело разгадывать эти нелепые загадки. С меня достаточно тех тайн, что самому приходится хранить. Мне только четырнадцать, и я просто хочу быть ребенком! Обычным ребенком... Зачем мне все это? Мне не нужны проблемы, запутанные истории, несчастные девчонки!

Я выскочил из палаты и, не прощаясь с родителями Нади, уверенно зашагал к лестнице. Заметив в углу коридора мусорное ведро, я с силой зашвырнул туда свое карманное зеркало, с которым не расставался последние несколько дней. Оно звонко брякнуло, со звоном разлетаясь у меня за спиной.

Глава 17

Тяжелое небо уныло висело над городом. С утра потеплело, и я вдохнул полной грудью влажный тягучий воздух.

Я решил, что в Никитском сейчас делать нечего. Ребята что-то говорили про елку и ледовый городок с огромной горкой в центре города. Почему бы не пойти туда в конце концов? Все равно заняться нечем. А там, в толпе, наверняка найдутся влюбленные парочки, и мне будет чем подкрепиться. Может и с горки прокачусь. Надо только раздобыть санки.

Я свернул в сторону Большого проспекта и зашагал вдоль витрин, украшенных цветными гирляндами и белыми снежинками, вырезанными из салфеток.

Настоящие санки на дороге не валяются, но сгодилась бы любая картонка или кусок фанеры. Я огляделся в поисках достойной альтернативы. Ничего такого не было и в помине.

Не попытать ли счастья в продуктовом магазине? Как раз его я заметил на углу, где в Большой проспект вливалась соседняя улица.

Мне повезло. Несмотря на праздничный день, магазин был открыт. У входа образовался небольшой затор. Кто-то жаловался на то, что у нас все не как у нормальных людей, а кто-то смеялся, стараясь протиснуться между идущими навстречу. Меховые шубы терлись друг о друга, то и дело глухо потрескивая разрядами электричества.

Я прошмыгнул внутрь, и меня обдало потоком прелого воздуха с запахом несвежих овощей.

Стянув шапку и шарф, я сунул их подмышку и направился к отделу с фруктами. За прилавком стояла грузная дама в белом халате и длинном колпаке, который возвышался над ее головой, как верхушка айсберга.

– Здрасьте! А у вас коробки пустые есть? – спросил я как можно более дружелюбно. Я почувствовал, как стал изменяться. Глаза залучились, а щеки порозовели. Дама обратила на меня свой недобрый взгляд, но тут же подобрела.

– Ах ты, мой пряничек! И все-то вы ходите со своими коробками, туда-сюда, – проворчала она добродушно. – В детском магазине ледянки продаются, шел бы туда.

– Тетенька, у меня денег нет.

– Ну, так у родителей попроси. Что, на ледянки тебе не наскребут?

Вместо ответа я улыбнулся шире и захлопал ресницами, которые, кажется, за эту минуту выросли на полсантиметра.

– Эх, и что с вами делать! Сейчас посмотрю на складе, – длинный колпак поплыл вглубь прилавка, крича на ходу, – Нина, коробки картонные еще есть?

Из двери склада послышалось злобное:

– Эти дети меня уже достали! Сколько можно, фрукты некуда складывать. Пускай отваливают!

Я поёжился.

– А сейчас мы апельсины пересыпем, и будет тебе коробка, – сказала продавщица тихо, словно партизан, готовящий диверсию. – Ну вот, держи.

– Спасибо, тетенька! – и я побежал к выходу, держа трофей подмышкой.

На улице я разогнул края коробки, оторвал все лишнее и кинул в урну у входа. Ледянки были готовы, и я понесся через дорогу на площадь к ледовому городку.

Ёлка на площади была украшена большими шарами, в которых отражались разноцветные огни гирлянды. Рядом возвышались две огромные ледяные скульптуры: Дед Мороз в красном кафтане с посохом в руках, и рядом немного поменьше – Снегурочка в голубом наряде с желтыми проплешинами внизу. Народу вокруг была уйма. И дети, и взрослые сновали туда-сюда, находя себе развлечения по вкусу. Не успел я оглядеться и принюхаться, как услышал знакомый голос.

– Тимка! Тимофей! – навстречу шел Сашка в компании незнакомых ребят примерно моего возраста.

– Воробей, и ты тут! – обрадовался я.

– А где мне еще быть в такую теплынь первого января, – Сашка излучал чистую радость. – О, у тебя тоже детство в одном месте заиграло? – он кивнул на кусок картона у меня подмышкой.

– Ну да... решил вот прокатиться пару раз.

Я уже был готов выкинуть картонку и провалиться со стыда.

– А правда, идемте кататься! – неожиданно предложил Сашка.

Ребята одобрительно зашумели, и мы помчались на ледяную гору распугивать мелюзгу.

Вокруг все галдело, визжало, смеялось и кричало. Каждый пробегающий мимо ребенок был сгустком позитивной энергии. Каждый кусочек снега был окутан чистой радостью. У меня закружилась голова.

Целый час мы бегали по замкнутому кругу: поднимались на вершину горы и слетали вниз, то стоя на ногах, то сидя, то паровозом, зацепившись друг за друга. В конце ледяного настила постоянно образовывалась куча-мала. Кто-то пытался встать, но его тут же сбивали спускающиеся с горы следом. Вся эта свалка весело шумела, барахталась в снегу, и было не разобрать чьих-то ног и рук. Терялись шапки и варежки, но было безумно весело.

– Эй, пацаны, а пойдемте в кафе есть мороженое? – весело предложил кто-то, когда мы собрались, чтобы отдышаться. Идея всем понравилась, и ребята направились в сторону Большого проспекта.

Я растерянно замер. Денег у меня не было. И, стыдно признаться, но я никогда не ел мороженого в кафе. Не говоря уже о том, что мне редко хотелось есть в принципе. Воробей оглянулся и спросил с удивлением:

– Тимка, ты с нами?

– Я не знаю... У меня денег нет.

– Да ладно, дружище, я угощаю. Мне предки в честь праздника отвалили бабосов на карманные расходы. Так что я теперь богатый Буратино. Пошли, – и, не дав опомниться, он взял меня под руку и потащил в сторону дороги.

Это слово, "дружище", так и вертелось у меня в голове, пока мы ждали, когда поредеет поток машин на Большом проспекте.

"Дружище".

Неужели опять я заманил невинную душу, чтобы сожрать изнутри и выкинуть за ненадобностью?

Шумной толпой мы ввалились в кафе.

– Э... Воробей, а можно, я просто сока выпью?

– Никаких соков! – категорично ответил он. – Мы пришли за мороженым.

Я сдался и заказал два шарика пломбира. Теперь осталось только найти, где присесть, но все столики в кафе были заняты. Оглянувшись по сторонам, мы заметили пару девчонок у окна.

– Они целый стол занимают, пойдёмте к ним!

Громко задвигав стульями, мы уселись рядом.

Девчонки сначала насупились, но мы были неотразимы. Воробей же меня удивил больше всех. В компании своих друзей он уверенно шутил, громко смеялся, и даже как будто стал выше ростом. Вот тебе и школьный тихоня.

Принесли мороженое в фигурных вазочках. Выглядело оно замечательно, но есть мне сейчас совсем не хотелось. Вдруг я почувствовал легкий толчок, и следом за ним тонкий ручеек энергии – нежное и очень приятное чувство. Со мной это было впервые. Я никогда еще не присутствовал при зарождении любви. Как мало времени нужно порой для появления этой сложной субстанции. Щелчок пальцев, и вот она. И уже весь мир переменился. Но кто? Ничего не было еще пять минут назад. И вдруг такое чистое, прямо-таки прозрачное чувство. Я даже облизнулся от удовольствия.

– Эй, что с тобой? – спросил сосед справа.

– Так вкусно, – ответил я не задумываясь.

– Да ты даже не попробовал еще. А рожа прям светится, – отозвался Сашка, разглядывая меня.

Вот черт!

– Да это мороженое выглядит так замечательно, что слюни бегут – и я тут же зачерпнул как можно больше и запихал в рот. Зубы пронзило холодом, и я сморщился. Все вокруг засмеялись.

– Ну, ты и придурок! Кто ж так мороженое жрет?

Я засмеялся со всеми, а сам осторожно оглядел компанию. Напротив Воробья сидела белокурая девочка с темно-карими глазами. Очень симпатичная девчонка. Держалась она скромно, но чувствовалась в ней какая-то внутренняя независимость и достоинство. Леся, так ее звали, совсем не смотрела на Сашку и ничем себя не выдавала, но меня провести невозможно. Волны энергии густой эссенцией тянулись и обволакивали моего друга.

Галдеж за нашим столиком, тем временем, набирал силу. Я улучил момент и тихонько обратился к Сашке:

– Слушай, Воробей, а она на тебя смотрит.

– Кто?

– Да не пялься ты так! Чё ты заерзал? Сиди смирно.

– Ну кто?

– Леся. Она с тебя глаз не сводит.

– Ничё она не смотрит.

– А я говорю, смотрит. Ты отворачиваешься, а она сразу зырк.

– Да ну тебя.

– Дурак, лови момент!

– Отвянь, сказал!

– Как хочешь, – я скривил насмешливую гримасу. Жуть как хотелось его поддеть.

– Э, ну че ты лыбишся-то. Сказал, хватит!

– Ладно, хватит, – посмотрим, как отреагирует наш ловелас.