Текст книги "Отец ребенка "
Автор книги: Елена Сапожникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Боже мой, я бы, только чтобы надеть такое платье, согласилась выйти замуж, – с завистью в голосе вздохнула одна из девушек.
Посмотрев в зеркало, Оксана на мгновение закрыла глаза, чтобы полнее слиться с увиденным образом. Она не узнала себя в отражении: взгляд прекрасной незнакомки, соперничающий блеском с многоярусным жемчужным колье на девственно-белой шее, был загадочным и таинственным.
– Мама, – прошептала она испуганно. – Не оставляй меня одну ни за что.
Анна Вячеславовна улыбнулась ей с легкой снисходительностью взрослого, ободряющего испуганного ребенка:
– О тебе будет кому позаботиться.
Очутившись чуть позже на заднем сиденье длинного белого лимузина, Оксана несколько раз ущипнула себя: не снится ли ей это? Ее слишком внезапное превращение из замотанного жизнью гадкого утенка в прекрасного лебедя скорее напоминало чудесный сон, чем явь, но мало-помалу пришло убеждение в реальности происходящего. Однако это не помогло ей запомнить все, что происходило дальше, ясно. Она была как под гипнозом: и когда вышла из шикарного лимузина к небольшой группе встречающих у ЗАГСа, и когда стояла у накрытого красным сукном стола и слушала речь дородной седовласой дамы с золотой лентой через плечо, и когда кружилась в традиционном вальсе после выпитого бокала шампанского. Очнулась она только в банкетном зале ресторана, когда под традиционное «Горько!» Олег впился ей поцелуем в губы.
Ему казалось, что этот день никогда не закончится. Он так долго ждал. Целый день принимал поздравления, наблюдал, как оценивают его жену друзья и знакомые, показывая ему исподтишка поднятый вверх большой палец, ревниво следил, кто в танце стремится обнять Оксану крепче положенного. Оксана сама не понимала, что она одна из тех женщин, в присутствии которых у мужчин мгновенно распускаются павлиньи хвосты. Олегу даже приходилось делать над собой усилие, чтобы обуздать ревность, о наличии которой он сам только сегодня узнал, и, не поддавшись яростному порыву, запретить Оксане танцевать. Гости ели, пили, улыбались, заводили беседы, а он весь вечер стремился обуздать горячее желание, пульсировавшее у него в крови. Иногда Оксана это чувствовала и не могла оторвать от него глаз, странно околдованная напряженностью его взгляда, от которого у нее перехватывало дыхание и слабели колени.
Громкая ритмичная музыка сменялась тягучей медленной мелодией, Оксану снова и снова приглашали на очередной танец. Согласно традиции каждый мужчина на свадьбе должен был потанцевать с невестой. У Оксаны уже ныли ноги, но она никому не отказывала. Она механически поднималась к подошедшему мужчине, когда музыка меняла ритм. Так было и сейчас, но этого гостя она здесь не ожидала. Встретившись с ним глазами, от внезапности она слабо охнула. Валера! Это оказалось неслабым сюрпризом. Оксана почувствовала, как волна крови заливает щеки. Она неохотно подала ему руку. Устремленные на нее глаза бывшего мужа угнетали, сделали ее разом неуклюжей. Ей казалось, что его взгляд насквозь прожигает ей кожу, задевает душу. Она побаивалась того, что последует дальше. Они прошли к танцплощадке и окунулись в круговерть холодных неоновых лучей. Оксана опустила глаза, стараясь не видеть его лица, но ощущение давящего взгляда не проходило. На своей талии она чувствовала его руки, как прежде нежные и властные. Ей пришлось приложить все усилия, чтобы выглядеть спокойной и невозмутимой, хотя внутри была натянута каждая жилка. Чего он хотел от нее? Почему появился здесь? Знает ли об этом Олег?
– Может, забудем все и продолжим жить, как будто ничего не произошло? – спросил он наконец.
Оксана вздрогнула:
– Нет!
Руки на ее талии конвульсивно дернулись, стремясь прижать ее к себе. Это длилось какое-то мгновение.
– Выйдем на минуту, – попросил он.
Оксана решилась взглянуть на него, его улыбка была обезоруживающей. Она согласно кивнула, и они вместе вышли из банкетного зала ресторана. Олег проводил их настороженным взглядом. Первым желанием было броситься за ними, но он удержал себя на месте. Оксана не сделает ничего из рук вон выходящего, уверил он себя. Не стоит обижать ее недоверием.
Оксана остановилась у высокого зеркала, поправляя выбившуюся из прически прядь. Отражение смотрело на нее спокойно, и она почувствовала некоторое облегчение. Волнение и страх исчезли. Она остановила взгляд на лице мужчины, отражающемся в зеркале. Сердце тихонько екнуло, но Оксана не обратила на это внимание.
– Я жду, – сказала она, глядя в глаза отражению.
Валера словно дожидался чего-то подобного. Он внезапно обхватил ее сзади, приник горячим жадным ртом к шее. Оксана изумленно застыла на мгновение, потом, не раздумывая, схватила его рукой за волосы и с силой оттянула от себя. Она действовала решительно, с закушенными в бешенстве губами, чтобы не закричать от негодования.
– Что ты себе позволяешь? – прошипела сквозь зубы, извернувшись и оттолкнув его в сторону.
– Прости. Я потерял голову. – В голосе Валеры было столько тепла и страсти, что это разом обезоружило Оксану. Он как вкопанный остановился на месте, и Оксана увидела, как опустились его широкие плечи, как поникла фигура. Он смотрел на нее глазами верного пса: преданно и покорно, ни на что не надеясь. – Не смог удержаться. Ты мне до сих пор снишься, такая же прекрасная и недоступная. Я никогда не успеваю обнять тебя, ты постоянно исчезаешь. – Он немного помолчал и снова продолжил: – Я очень виноват перед тобой, поверил наговорам матери. Тебя даже не пытался выслушать.
Оксана нетерпеливо перебила:
– Не стоит вспоминать прошлое! Что было, то уже прошло, ничего не вернуть. Зла я на тебя не держу, я виновата перед тобой не меньше.
– Я до сих пор люблю тебя, Оксанка! Может быть...
– Валер, уже ничего не может быть. – Оксана печально улыбнулась. – Ты хороший, даже очень хороший, и я надеюсь, что мы сможем остаться друзьями, но любить я тебя больше не могу, потому что люблю другого.
Он тихо спросил:
– Ты уверена в этом?
– Да! И поэтому очень прошу, никогда больше не говори мне о любви.
– А он? Ты уверена, что он тоже любит тебя? – внезапно взъярился Валера.
– Больше чем уверена, – ответила Оксана. Она подошла к мужчине и нежно погладила его по щеке. Он порывисто перехватил ее руку и прижал к губам.
– Я не смогу без тебя жить, – еле слышно прошептал он.
Но Оксана покачала головой:
– Перестань, Валер, не надо. Мне уже пора, прощай и будь счастлив!
Он попытался задержать ее, но Оксана уже не слышала его. Стремительная и легкая, она еще раз отразилась в огромном зеркале и скрылась за захлопнувшимися дверями.
Сбежать они смогли только в одиннадцать вечера, когда закончились все официально-торжественные речи, было совершено множество поцелуев под крики «Горько!» – и начался обычный разгул. Олег заранее предупредил Оксану, что они не останутся на ночь в городе, и она блаженно закрыла глаза, отдыхая в его объятиях на заднем сиденье автомобиля. Машина неслась по ночной, расцвеченной фонарями трассе, мягко покачиваясь и еле слышно шурша шинами. Поездка оказалась недолгой, приблизительно через полчаса водитель пересек решетчатые кованые ворота и, проехав по аллее, остановился у освещенного выхода. Ошеломленная Оксана мельком увидела великолепную мраморную лестницу, высокие витражи, резные двери. Они быстро прошли просторный вестибюль, поднялись на второй этаж и очутились в спальне.
– Наконец-то мы остались одни. – Олег с нежностью взял руки Оксаны в свои и очень удивился: – Ты замерзла? Пальцы у тебя такие холодные!
– Я нервничаю, – просто объяснила она ему. – Все, что сегодня произошло, не укладывается у меня в голове.
– Что именно? – спросил Олег между поцелуями, которыми покрывал ее руку, незаметно поднимаясь все выше и выше от запястья.
– Этот дом, похожий на особняк. Я просто онемела, когда увидела его. «Мы проведем сегодня ночь в маленьком домике за городом, ты не против?» – передразнила она Олега, вспомнив, как он после выхода из ресторана предложил поехать к нему на дачу. – Ты говорил, что работаешь обычным программистом, но даже это платье противоречит сказанным тобой словам. Ты кто? Новый русский бандит?
Олег рассмеялся от всего сердца. Оксана возмущенно отодвинулась:
– Я не сказала ничего смешного! Что за тайны мадридского двора? В конце концов, я выходила замуж за другого человека! Искреннего, открытого и доброго, а оказалось, что я ничего о тебе не знаю!
– Оксан, я действительно программист, только очень, очень хороший и удачливый. – Он пристально посмотрел ей в глаза: – Скажи, что изменилось оттого, что я оказался более обеспеченным, чем ты думала? Разве это так уж плохо?
– Нет, конечно. Просто у меня какое-то нехорошее чувство. Словно ты скрывал, что богат, потому что не доверял мне.
– Глупышка. По-твоему, мне надо было подойти и сказать: «Здравствуйте, у меня денег куры не клюют, выходите за меня замуж»? Я бы так и сделал, если б захотел купить тебя. Но я хотел, чтобы ты меня полюбила таким, какой я есть на самом деле. Полюбила меня как человека, а остальное считала просто бесплатным приложением. И потом, тебе будет чем развлечься в ближайшие дни. Представь, сколько любопытного тебе предстоит узнать!
– Я дурочка, да? – Оксана обезоруживающе улыбнулась.
– Ты моя дурочка, и это самое главное! Давай немного шампанского?
– С удовольствием, – согласилась Оксана, глядя, как наполняются золотистым шипучим вином высокие хрустальные бокалы. Они выпили, не отрывая взгляд друг от друга, потом он привлек ее к себе и закрыл рот затяжным поцелуем. Его руки скользнули по «молнии» платья, и уже через несколько секунд оно с тяжелым шорохом упало к ногам. Его ласки становились все смелей, и постепенно в крови Оксаны разгорелся настоящий пожар. Она со стоном оторвалась от его губ и стала лихорадочно помотать ему. Сердце ее готово было выскочить из груди, она задыхалась в ожидании других ласк и других поцелуев. Наконец он подхватил ее на руки и, дрожащую от страсти, отнес в постель.
Позже, засыпая в его объятиях, она прошептала:
– Я люблю тебя! Что бы с тобой ни случилось, я буду любить тебя всегда: и в горе, и в радости, и в счастье, и в беде.
– Я тоже, – прошептал он в ответ и поцеловал ее в шею. – Уже поздно, спи.
Она послушно примостилась у его плеча, закрыла глаза и через несколько минут погрузилась в сон.
Обычно Олег тоже без труда засыпал после секса. Но сегодня он, наверное, в тысячный раз повернулся в сторону Оксаны и снова посмотрел на нее, безмятежно спящую рядышком, свернувшись в клубок. Он где-то читал, что так спят люди, отягощенные жизненными вопросами, они инстинктивно сворачиваются, чтобы хоть во сне защититься от внешних проблем. В нем вспыхнуло безумное желание взять ее на руки, прижать к себе и баюкать, как ребенка. Но он только вздохнул и осторожно поправил сползшее с плеча одеяло. Это была его женщина: мягкая, но чертовски сексуальная. Ранимая, но яростная в отпоре. Сильная и в то же время слабая. И очень, очень желанная. И грош ему цена как мужчине, если он позволит чему-то или кому-то ее расстроить и обидеть. Он закинул руки за голову и еще долго разглядывал потолок, прежде чем забылся сном.
Оксана проснулась по привычке рано. Олег, положив голову ей на плечо, еще спал. Осторожно, стараясь его не разбудить, она выскользнула из постели. Между кроватью и высокими окнами на пушистом ковре валялись кое-как брошенное белье и платье, одежда Олега. Даже изумительное жемчужное колье старинной работы она вытянула из-под кровати, когда попыталась хоть немного прибрать.
– Как долго ты собираешься ползать по полу, дорогая? – неожиданно насмешливо спросил Олеги, опустив руку с кровати, игриво шлепнул ее по голой попке. – Иди ко мне, я уже успел соскучиться. – Ничуть не смущаясь своей наготы, он вскочил с постели и прижал ее к своему горячему телу. – Я опять чертовски хочу тебя!
– Жеребец! – Она сверкнула лукавой улыбкой и обхватила его за шею. Мягкие полушария ее грудей вдавились в него, и его тело мгновенно откликнулось восставшей возбужденной плотью.
– Чувствуешь? – спросил он, нежно поглаживая ее ягодицы. Она еще крепче прижалась к нему, завороженно провела руками по пробивающейся черноте подбородка, кончиками пальцев коснулась губ и, запустив руки в его шевелюру, стала осыпать горячими нежными поцелуями его лицо. Он не сдержался и застонал, потом молниеносным движением жадно завладел ее ртом.
– Возьми меня, – хрипло прошептала она, когда он смог от нее оторваться.
Эту просьбу не надо было повторять дважды. Без усилий он поднял ее на руки, сделал пару шагов и посадил на столешницу высокого трюмо. Она широко раскинула ноги, и он вошел в нее разгоряченной возбужденной плотью. Его ладони скользнули по шелковистым бедрам и, остановившись на ягодицах, крепче прижали к себе. Она тяжело дышала, стонала и терлась о него, стараясь впустить его как можно глубже. Влекомый древней страстью и неудержимым желанием, Олег не мог остановиться. Он сильными, могучими толчками входил и входил в нее, стремясь пронзить насквозь своим мечом любви. Все шло полно, мощно и глубоко. Так они хотели оба. Его удары становились еще жестче и быстрее, и к финалу они подошли вместе. Он ощущал, как она вздрагивает от чувственных судорог, как плотнее прижимается к нему, стараясь продлить сладострастные мгновения. Это еще больше укрепило его мужскую стать, и он с хриплым криком взорвался в ней, услышав ее громкие стоны наслаждения.
Они еще долго приходили в нормальное состояние, когда сердце перестает рваться из груди, а кровь стучать в висках. Мягкие, нежные руки ласково гладили его по спине, тихий голос шептал милую чепуху на ухо.
– Я самый счастливый человек на свете, – сказал он, взяв ее лицо в ладони. – Знаешь, я сейчас до смерти испугался, ведь мы могли никогда не встретиться.
Тихий счастливый смех был ему ответом.
Месяц пролетел, как в сказке.
– Ты знаешь, какое сегодня число? – спросил Олег однажды утром.
– Двадцать пятое, а что? – удивилась Оксана, как ей показалось, глупому вопросу.
– Собственно, ничего, – хмыкнул Олег, уже завязывая галстук. Он полез в карман висевшего на плечиках пиджака и достал маленькую плоскую бархатную коробочку. – Открой.
– Открыть? – переспросила она с легким колебанием, рассматривая безделушку. – Это мне?
– Тебе, конечно!
Она дрожащими от волнения пальцами подцепила крышку и ахнула от восхищения. Внутри футляра лежало изящное колье из изумрудов.
– Подбирал под твои русалочьи глаза, – заметил Олег с доброй улыбкой, видя, что у нее пропал дар речи от изумления. – Кстати, если мы отметим нашу годовщину тет-а-тет? Нажарим шашлычков, выпьем вина?
– Какую годовщину? – Оксана все не могла прийти в себя.
– С того дня, как ты стала моей женой, прошел ровно месяц! По-твоему, лучше назвать эту дату не годовщиной, а месячником?
– Фу, – фыркнула Оксана. – Это слово точно не подойдет.
– Вот-вот. Когда-то раньше были такие лозунги – месячник по борьбе с пьянством, месячник по борьбе с курением. Как насчет шашлыков?
– Я полностью за, но при одном условии. Не делай больше таких шикарных подарков, иначе я могу избаловаться.
– Кто-то умный сказал: «Балуйте своих детей, пока есть возможность. Кто знает, какая жизнь ждет их завтра». А ты мой самый любимый ребенок, и я буду баловать тебя столько, сколько смогу. Так что условие твое невыполнимо. Невыполнимо даже потому, что я люблю тебя и дарить тебе подарки доставляет мне большое удовольствие. Неужели ты захочешь лишить меня такого наслаждения? – Он легонько куснул ее за ушко, застегивая ожерелье на шее. Оксане пришлось согласиться с его железной логикой.
Шашлыки вечером удались на славу. Они сидели, отхлебывая крошечными глоточками терпкое красное вино, ели нежное мясо и сочные помидоры. Сумерки принесли с собой холод, усиливший горьковатый аромат пожухших листьев, но жар, идущий от костра, не давал им замерзнуть. Ночь накрывала землю постепенно: на чернеющем небосводе проступил бледный серпик луны в окружении мерцающих звезд, к которым тонкой струйкой уносился дымок костра. В наступающей тишине раздавалось легкое потрескивание сгорающих в огне дров да шумное дыхание собаки. Цезарь, набегавшись, улегся у ног хозяина и, прикрыв глаза, делал вид, что спит. Они сидели молча, прижавшись друг к другу, и им было до неприличия хорошо вдвоем. Он легонько целовал ее в ушко, щекоча шею своим дыханием, а она все теснее прижималась к нему, слегка наклонив голову, словно подставляясь под его поцелуи. Они сидели долго, пока пламя костра не погасло и не потемнели угли. Потом их губы сами нашли друг друга. И только холодный свежий воздух заставил идти домой.
Расслабившись от вина, Оксана спокойно уснула, свернувшись калачиком рядом с мужем. Проснувшись два часа спустя, долго не могла понять, что ее разбудило. Она лежала, глядя в потолок, прислушиваясь к мерному дыханию Олега. Ночную тишину нарушил посторонний всхрап, и Оксана, испуганно приподнявшись, щелкнула выключателем лампы в изголовье кровати.
Она чуть не вскрикнула, увидев зашевелившееся покрывало. Только разглядев узкую вытянутую морду и два внимательных умных глаза, сообразила, что это Цезарь прокрался в спальню, и вздохнула с облегчением. Пес пришел и улегся рядом с кроватью хозяина, стащив покрывало.
Оксана повернулась на бок, устроилась поудобнее. Олег, не просыпаясь, обнял ее и притянул ближе к себе. Она сладко зевнула и придвинулась к нему поплотнее. Она любила такие моменты, когда, прижавшись к крепкому телу мужа, чувствовала себя надежно защищенной. Как за Великой Китайской стеной.
Утром проснулась поздно, почти в десять. В доме стояла тишина, Олег уехал на работу, няня с детьми ушла на прогулку. Минимум час одиночества ей был гарантирован, и она решила еще понежиться в кровати. Она щелкнула пультом, и жидкокристаллический экран большого телевизора засветился. Шла новостная программа.
На севере столицы погибла женщина. Очевидцы рассказывают, что ее окружила толпа подростков, которые через несколько минут стремительно разбежались. «Они нанесли женщине несколько ножевых ранений и перерезали горло, – бесстрастно вещала с экрана бодрая девушка с погонами на плечах. – Наряд милиции, находившийся поблизости, задержал одного из преступников. На вопрос, почему они сделали это, подросток цинично ответил, что они хотели посмотреть на смерть вживую».
Оксана с раздражением выключила телевизор. Куда катимся? Никакое убийство нельзя оправдать, хотя попытаться понять можно. Ревность, месть, банальное сумасшествие – это хоть какие-то причины. Но чтобы просто посмотреть, как будет умирать человек? В мозгах не укладывается. Лучше б она сразу встала, с утра было такое радужное настроение!
Она решительно откинула одеяло, поднялась с кровати, взяла чистое белье и отправилась в душ. Потом сжевала на завтрак творожную массу с изюмом, запила все большой чашкой кофе, застелила постель. Она уже успела переодеться в домашние широкие брюки и легкую футболку с большим геометрическим рисунком, когда зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказала она в трубку, смотря в зеркало и поправляя завернувшийся воротник.
– Можно Богатыреву Оксану? – раздался в ответ смутно знакомый голос.
– Я слушаю, – повторила Оксана, откликаясь на старую фамилию и пытаясь вспомнить, кто из знакомых говорит с такой хрипотцой.
– Не узнала? – спросили на том конце провода.
– Нет, – с сожалением вздохнула Оксана.
– Наташа, лежала с тобой в одной палате в роддоме. Ты еще уговаривала меня не отдавать сына в дом ребенка. Вспомнила?
– Да. – Оксанин голос невольно изменился, приобретя официальный тон – спокойный и суховатый.
– Ты еще собиралась забрать его с собой. Тебе это удалось? – продолжал напоминать голос в трубке.
– Да, у меня получилось, – утвердительно ответила Оксана и тут же задала встречный вопрос: – А как ты меня нашла?
– Твоя мама дала новый телефон. Я целую неделю пыталась дозвониться, удалось только вчера. Оказывается, ты уже там не живешь, успела замуж выскочить. Молодец, подруга. Времени даром не теряешь. Как папик, мани водятся?
– Нам хватает, – холодно отбрила Оксана Наташу, в очередной раз поразившись ее бесцеремонности.
– Да ладно тебе, не злись. Лучше скажи, как мой ребенок, еще не надоел? – Наташа уловила неприязненные нотки в голосе Оксаны.
– Нет, – односложно ответила Оксана. Ей стало вдруг не по себе. «Наташка не случайно об этом заговорила, – подумала она. – Тут что-то не так». От нехорошего предчувствия неприятно заныло под ложечкой.
– Нам надо кое-что выяснить. Дело это деликатное. У меня кое-какие проблемы. Мой сын здоров? – упорно интересовалась Наташа.
– Здоров, – односложно ответила Оксана. Тревожное чувство не проходило.
– Придется тебе его вернуть.
Сердце Оксаны екнуло от внезапного страха.
– Ты шутишь? – спросила она. И услышала в ответ:
– И не думаю.
– Ты просишь меня сделать невозможное! – мрачно сказала Оксана.
– Ты не поняла, я не прошу, я требую, – поправила ее Наташа. – Верни ребенка, так будет проще, и прежде всего – тебе. У нас с ребенком эмоциональная связь, на генетическом уровне. Тебе этого не понять.
– Интересное кино, мне не понять! – возмутилась Оксана. – Я до сих пор не возьму в толк, как ты могла так спокойно бросить его и уйти, даже не поинтересовавшись его судьбой. Если б я тебе не запихнула клочок бумаги с номером своего телефона, где бы ты искала своего сына?
– А кто виноват, что ты такая глупая? Теперь будь добра, верни ребенка, – цинично усмехнулась Наташа.
– Но я не могу тебе его отдать, я люблю его, как родного. Что вдруг такое случилось, что тебе понадобился Андрюшка? Помнится, ты не желала даже знать, как его зовут. Тут не все так просто, ты чего-то недоговариваешь.
– Все очень просто, вернулся мой бывший парень. С большими деньгами. Без ребенка я перед ним появиться не могу, он знал, что я беременна. Аборта он мне не простит, отказа от ребенка тем более. А мне его еще надо развести и женить на себе. Он из-за ребенка любую бабу бросит. Даже мисс мира. Так что, сама понимаешь, ребенок мне нужен до зарезу. У тебя, подруга, нет выбора. Ты ему не мать, просто опекун, любой суд будет на моей стороне.
В трубке повисло тяжелое молчание.
– Ну, что ты там сопишь? Говори, куда подъехать за ребенком.
– Я тебе его не отдам, – решительно отрубила Оксана.
– Ты хорошо подумала? Хочешь судебных дрязг?
– Сердца у тебя нет, Наташка. Ты не понимаешь, что по живому режешь? – Голос Оксаны предательски дрогнул.
– Смешно, можно подумать, и вправду любишь моего спиногрыза, – желчно усмехнулась в трубку собеседница.
– Тебе, может, и смешно, но мне не до смеха. Я тебе его не отдам – и все! – категорично повторила Оксана.
– Тогда купи его у меня, – бесцеремонно предложила Наташа.
– Что сделать? – тупо спросила Оксана, боясь, что ослышалась.
– Купить! – со злым смехом прокричала ей в трубку Наташа. – Сегодня жду тебя в семь в «Золотом цветке». Не забудь прихватить пятьдесят тысяч евро. За такие деньги я себе нового сына найду. Еще и выбирать буду. А к завтрашнему дню приготовь столько же. Мне на булавки.
– Но у меня нет таких денег. Имей совесть!
– Выбирай, дорогая: или ты приносишь мне сегодня деньги, или завтра я несу заявление в суд, – отрубила Наташа и положила трубку.
Сердце Оксаны споткнулось и на мгновение замерло. Ей давно не было так плохо и больно. В глазах потемнело. От отчаяния она изо всех сил стукнула кулачком по гладкой деревянной поверхности стола и чуть не отшибла руку. Она затрясла ее, унимая боль. От бессильной ярости хотелось истерически завопить, затопать ногами, броситься на пол и колотиться в конвульсиях. Ведь только казалось, что в ее жизни все наладилось, и снова рок ставит ее перед выбором. Как будто злодейке судьбе нравится проверять ее на прочность. Она бессильно привалилась к стене, закрыла глаза. Вдруг почувствовала себя невероятно усталой, будто разом стала столетней старухой. Беспомощным, чисто детским движением провела по глазам, словно отгоняя готовые пролиться слезы. Но это не помогло. Холод, идущий откуда-то из глубины сердца, постепенно сковывал тело ледяной коркой, затруднял дыхание. Она заплакала, не пытаясь остановить слезы.
– Ты плачешь? – И стоило задавать этот дурацкий вопрос? Олег чуть не прикусил язык после того, как слова сорвались с губ. Слепому было видно, что жену колотит дрожь и слезы льются безостановочно.
Оксана бессмысленно уставилась на мужа.
– Олег! – Она вскрикнула, точно раненое животное, и инстинктивно подняла руки, пряча в них лицо. Он нежно отвел их и испытующе посмотрел на нее.
– Солнышко мое, что с тобой?
Оксана молча помотала головой. Ее зубы стучали, лицо превратилось в мертвенно-бледную маску. Она была в таком напряжении, что еле держалась на ногах. Не говоря больше ни слова, Олег подхватил ее на руки и отнес на кровать. Он торопливо вышел из комнаты, но через минуту вернулся со стаканом в руках.
– Выпей, – предложил, протягивая наполовину наполненный коньяком стакан. – Самое лучшее успокоительное.
Она взяла и хлебнула маслянисто поблескивающую жидкость. Алкоголь мгновенно обжег горло, горячей волной прокатился в желудок, затуманил глаза.
– Больше не могу. – Она протянула стакан назад. Олег взял его из пляшущих пальцев жены, отставил не глядя в сторону, сел на кровать.
– Расскажи мне, что случилось, – мягко попросил, ласково поглаживая дрожащую как в ознобе Оксану по спине. – Поделись со мной, и тебе сразу станет легче.
Оксана сжала виски руками. От выпитого коньяка почему-то разболелась голова, путались мысли. Хотя одно она решила твердо: повторять ошибку не будет. Что бы ни было с ней в дальнейшем, скрывать, что ее шантажируют ребенком, она не станет. Если Олег захочет отдать ребенка, она заберет детей и уйдет. Она еще не знала, что предпримет, но то, что вывернется наизнанку, чтобы не расставаться ни с одним из сыновей, решила точно.
– Я должна была тебе рассказать все еще до свадьбы, но не хватило смелости, – начала она еле ворочающимся языком. Слезы снова потекли ручьем, захлебнувшись плачем, она упала лицом в подушку.
Олег наклонился к ней, прижал к себе, успокаивая, прошептал:
– Что бы ты ни сделала, я тебя всегда пойму. Успокойся и расскажи мне все, тебе сразу станет легче. Будем вместе решать твои проблемы. Я уверен, они выеденного яйца не стоят.
– Если бы, – еле слышно пробормотала она сквозь слезы. Все еще всхлипывая, уткнулась ему в плечо и начала свой рассказ. Она не скрыла ничего: ни положительного результата анализов на бесплодность первого мужа, ни связи со свекром, ни истории Андрюшки. – Я сама виновата в том, что оставила телефон Наташке. Если бы не моя глупость, никто бы не узнал, что Андрюшка не мой сын. Мне надо было поступить по-другому, совсем по-другому. Надо было заставить Наташку написать расписку, что она никогда не будет предъявлять права на ребенка. А я вместо этого телефон ей пихала: позвони, узнай, как растет сын. Она номер и брать не хотела, я ей силком всучила. Господи, какая же я дура. – Она подняла голову, дрожащей рукой вытерла слезы, убрала с лица волосы и решительно выдохнула: – И теперь она требует вернуть ребенка или заплатить деньги, чтобы все осталось как есть.
– Ты не знаешь, почему она сейчас вспомнила о ребенке? – пытливо глядя на жену, спросил Олег.
– Прекрасно знаю. Она со мной поделилась: вернулся ее бывший парень, отец Андрюшки. Как оказалось, в Америке у него дела пошли хорошо, он возвратился с большими деньгами. Но Наташка узнала об этом поздно, он успел жениться. И теперь, чтобы его развести и женить на себе, ей нужен сын. Или деньги.
– Сколько же она хочет? – жестко усмехнулся чему-то своему Олег.
– Пятьдесят тысяч евро сегодня и еще столько же завтра. Она просто уверена, что мне не достать таких денег нигде и я верну Андрюшку.
– А если ты заплатишь? Она не будет требовать сына?
– Сказала, что нет. За такие деньги она купит себе сына на выбор. – Оксана сокрушенно склонила голову. Слезы снова защипали глаза.
– Прекрасно, – спокойно констатировал Олег. Оксана посмотрела на него безумными глазами. Что может быть прекрасного в том, что она рассказала? – Милая, не мучай себя. – Он нежно привлек ее к себе. – Ты слишком серьезно относишься к проблеме. Нашла из-за чего расстраиваться. Ни одна твоя слезинка не стоит этих денег, а ты их вылила почти ведро. Заплатим, сколько требуется. У меня только одно условие: возьми меня с собой на встречу. Хорошо?
Оксана в изумлении смотрела на него. Крупные слезинки дрожали на ресницах, мешая разглядеть глаза Олега.
– Верь мне, и все будет хорошо, – попросил он и с нежностью погладил ее по щеке.
Она кивнула и закрыла глаза.
– Спасибо тебе. Ты не представляешь, что ты для меня сейчас сделал. Ты моя Великая Китайская стена, – сказала она смущенно и прижалась лицом к его груди, впитывая в себя его нежность и заботу. А он гладил ее по голове, как маленького ребенка, баюкал в объятиях и улыбался своим тайным мыслям.
Олег настоял на том, что сам сядет за руль и отвезет ее к ресторану, но она и не противилась. Ей до сих пор было не по себе, когда приходилось водить автомобиль.
– Я тебя очень прошу, не принимай все близко к сердцу. Увидишь, все наладится. Ты отличная мать и умная жена. – Машина остановилась перед светофором, и Олег обернулся к ней. – Я прошу, только ничему не удивляйся, хорошо? – Ей показалось, что он говорит как-то уж слишком серьезно. – И помни, что я люблю тебя.
– Хорошо, – согласно кивнула она в ответ.
– Умница, – негромко похвалил ее муж, поворачивая на улицу, ведущую к «Золотому цветку».
Он припарковал машину, и они пошли по тротуару. Вечер выдался пасмурный и ветреный. Лохматые свинцово-серые тучи неслись по небу с бешеной скоростью, не успевая зависнуть и пролиться над городом. Буйный ветер рвал их на части, не давая сбиться в плотную массу, гнал в неведомую даль.
– Год какой-то выдался капризный, – задумчиво произнесла Оксана, зябко кутаясь в меховую пелерину. – Я и не помню, когда солнце светило нормально. Через день дожди. – Ей внезапно до одури захотелось солнца. И не просто мягкого и ласкового, а яростного, напористого, чтобы оно затопило все вокруг пронзительным, до рези в глазах, светом, чтобы звенел накаленный воздух и асфальт пошел пузырями от удушающей жары.
– Может, махнем на недельку в Испанию? – предложил Олег. – Погреемся на солнышке?
– В этом году не получится, – с сожалением в голосе отозвалась Оксана. – Дети еще слишком маленькие, чтобы их оставлять без мамы. А вот на следующий ты одной неделей не отделаешься, так и знай! Буду жариться на солнце, пока не промотаю твое состояние. – Она шутливо ткнула его кулачком в бок.
