Текст книги "Бывший. Ты (не) папа (СИ)"

Автор книги: Елена Сага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 31. Надежда

Алиса

Я вышла из здания, и ноги едва держали меня. Воздух показался слишком густым, а солнечный свет – слишком ярким. Все внутри тряслось от ярости, обиды и адреналина. Я почти бежала, не разбирая дороги, пока не уперлась в стеклянную дверь того самого ресторанчика, где мы договорились встретиться с Русланом.

С трясущимися руками я набрала его номер.

– Руслан… я вышла. Все… все очень плохо, – мой голос срывался.

– Глубоко вдохни, – его спокойный голос в трубке был как спасательный круг. – Я уже выехал. Буду через пять минут. Зайди, закажи себе что-нибудь успокаивающее. Чай, кофе. Я скоро.

Я последовала его совету. Зашла внутрь, опустилась за столик в углу и машинально заказала чашку капучино и кусок шоколадного торта. Еда казалась пресной, но сладкий кофе и шоколад понемногу возвращали меня в реальность.

Руслан появился быстро, как и обещал. Увидев мое расстроенное лицо, он ничего не спросил, просто сел напротив и дал мне время прийти в себя.

– Рассказывай, – мягко сказал он, когда я отпила последний глоток кофе.

И я рассказала. Все. С самого начала. Как отчаянно нуждалась в работе, как пришла в компанию и увидела Егора. Как всколыхнулись все забытые чувства – и любовь, и боль. Как он узнал про Аленку и начал догадываться. И о сегодняшней сцене – о его вопросе, о звонке, о появлении его матери, о моей яростной, безбашенной лжи.

– Я сказала ему, что Аленка не его дочь, – выдохнула я, смотря в свою пустую чашку. – Вышла, «хлопнув дверью». Теперь все кончено.

Руслан слушал очень внимательно, не перебивая. Когда я закончила, он тяжело вздохнул.

– Ситуация, конечно, очень непростая, Алиса. Но я считаю, что он должен знать правду. И о том, что произошло тогда, и о дочери. Он имеет право.

– Он не поверит! – воскликнула я, и голос снова задрожал. – Он сегодня увидел твой звонок и сразу все для себя решил. Решил, что ты – «мой любовник» и нас связывает дочь. Он будет думать, что я из корысти хочу втереться в доверие, воспользоваться им.

Руслан покачал головой, и в его глазах мелькнула тень старой обиды.

– Поверит. У меня есть доводы, которые его убедят. Доводы, о которых он даже не подозревает.

Я вздрогнула, сердце снова заколотилось.

– Какие доводы?

– Это не важно сейчас, – он уклонился от ответа. – Главное, чтобы мы смогли с ним поговорить. Спокойно. Без криков и без… – он многозначительно помолчал, – без посторонних. Чтобы нам никто не помешал. Особенно его мать.

От одной мысли о новом разговоре с Егором меня бросило в дрожь. Снова эта боль, эти обвинения, эта неопределенность.

– Я не знаю, Руслан… Я зла на него за то, что он, имея все возможности, чтобы узнать правду, выбирает иллюзии. Я не хочу его видеть, не хочу доказывать, что я не виновата. Я так устала от этого.

– Иногда, чтобы закончить войну, нужно провести последнее, решающее сражение, – сказал он твердо. – Давай я попробую с ним связаться. Организовать встречу. Ты не одна в этом, Алиса. Я уже однажды не смог вас защитить от этой интриги. Не хочу, чтобы вы сломали жизнь во второй раз.

Я смотрела на него, и впервые за этот день по-настоящему теплая волна благодарности и надежды согрела меня изнутри. Возможно, он был прав. Возможно, пришло время для последней битвы.

Глава 32. Отель «Престиж». Номер 307.

Егор.

Все во мне клокотало. Гнев, обида, жгучая ревность и самое страшное – окончательно рухнувшая надежда. Та самая, что едва успела теплиться в глубине души. Теперь я с новой силой жалел себя, прокручивая в голове картину утра: Аленка, бегущая к Руслану, их счастливые лица. Снова Алиса и Руслан. Только теперь их связывала не тайная связь, а маленькая девочка, которую я уже успел мысленно назвать своей дочерью.

Я не выходил из кабинета, парализованный этой мыслью. Сидел, уставившись в одну точку, не в силах сдвинуться. Но чем дольше я думал, тем больше возникало вопросов. Алиса сказала правду или солгала? А если солгала, то от отчаяния? От ненависти? И где искать ответы?

Внезапно мой телефон завибрировал. Неизвестный номер. Сообщение: «Отель «Престиж». Номер 307. Через 30 минут. Есть разговор.»

Меня накрыло волной дежавю. Ледяной холод пробежал по спине. Это была та самая гостиница, тот самый номер. Злая шутка? Новая игра? Но интуиция, остро заточенная за последние дни, кричала: это важно. Это ключ.

Собрав волю в кулак, я поднялся. В висках пульсировала кровь. Я ехал туда, как на эшафот.

Ровно в назначенное время я стоял перед дверью номера 307. Дверь открылась, и на пороге стоял Руслан. Возмужавший, с серьезным, усталым лицом.

– Рад, что здравый смысл восторжествовал и ты здесь, – произнес он без улыбки. – Проходи, нам есть о чем поговорить.

Я вошел, чувствуя, как сжимается желудок. Мне было физически неприятно находиться рядом с этим человеком, которого я пять лет считал предателем. Я сел на край кровати, ожидая подвоха.

Руслан закрыл дверь и, не церемонясь, начал без предисловий. Его слова обожгли, как кипяток:

– Мне грустно смотреть, как Алиса много лет мучается. Сколько может выдержать маленькая хрупкая женщина? И все мучения из-за одного дурака, который дальше своего носа ничего не видит.

Ярость подкатила к горлу. Я резко поднялся, чтобы уйти. Но Руслан был быстрее. Он молниеносным движением щелкнул замком, повернув ключ, и убрал его в карман.

– Ты не уйдешь отсюда, пока не выслушаешь меня до конца! – его голос прозвучал твердо и властно. – Я однажды уже пустил все на самотек, и к чему это привело? Пора тебе узнать правду. Всю.

Он сел на стул напротив, его взгляд был тяжелым и прямым. И начал рассказ, от которого у меня похолодели руки.

– В тот день мне позвонила твоя мать, рассказала, что у вас годовщина знакомства. Она лепетала о сюрпризе для вас двоих и умоляла помочь. Попросила снять номер в отеле, сказала, что сама накроет стол.

«Сюрприз...» Эхом отозвалось в памяти. У меня в тот день было ужасное самочувствие. С утра мама хлопотала вокруг, уговаривала остаться дома.

– Когда номер был снят, Светлана Петровна приехала с продуктами. И, накрывая на стол, поила меня соком, приговаривая, что глюкоза полезна для мозга. – Руслан горько усмехнулся. – Я, дурак, пил. И не заметил, как отрубился. Проснулся утром в этом номере, полураздетый, с чугунной головой. Значительно позже я понял, что в соке было снотворное. А тогда... тогда я взял телефон, чтобы позвонить тебе. Но ты не брал трубку. И вот тогда я обнаружил странное сообщение, отправленное Алисе с моего телефона. Сообщение, которое я не писал. Потому что в это время уже спал мертвым сном.

Я сидел, не двигаясь, как громом пораженный. Пазлы в голове с грохотом складывались в ужасающую картину. Моя болезнь... Настойчивость матери... Ее сообщение с приказом ехать в отель...

– Я пытался связаться с тобой несколько дней! – голос Руслана стал жестче. – Ты игнорировал все звонки. Пытался встретиться, безрезультатно. Тогда я набрал Алису. По телефону она сказала, что уехала. Что произошла «некрасивая история», и что ты не хочешь видеть ни ее, ни меня.

Я слушал, не перебивая.

– В отличие от тебя, Егор, – Руслан смотрел на меня с нескрываемым упреком, – я ничего не принимаю на веру. Я решил докопаться до сути. И нашел ответы на все вопросы.

Он замолчал, давая мне переварить услышанное. В комнате повисла тяжелая тишина. И в этой тишине рухнул не только мой старый мир. Рухнул я сам.

Глава 33. Правда торжествует

Егор.

Я сидел и был не в силах пошевельнуться, пока он собирался с мыслями. Каждая секунда ожидания была пыткой.

Руслан отошел к окну и, гладя на улицу, продолжал. Каждое его слово вбивало в меня гвоздь.

– Я нашел служащего отеля, отвечающего за видеонаблюдение. Все ответы я нашел на записи. Там прекрасно видно, как мы с твоей матерью входим в номер, как она оттуда выходит одна. Потом, через определенное время в номер стремглав забегает раскрасневшаяся, возбужденная Алиса. На ее лице явно написано переживание.

Мое сердце начало колотиться чаще. Она беспокоилась обо мне весь тот день после ночи, когда мне было плохо.

– И через три минуты, как по заказу, появляешься ты и видишь то, что видишь. Растрепанная Алиса в дверях номера, а за ее спиной спящий, полураздетый я.

Пауза, которую делает Руслан, мне очень нужна, чтобы не задохнуться. Мое дыхание отрывисто, лицо заливает ярость.

С каждым его словом стена лжи, которую так тщательно выстраивала моя мать, рушилась, обнажая чудовищную правду. Я был не жертвой предательства. Я был марионеткой в ее руках.

– Егор, из увиденного напрашивается только один вывод, не правда ли? Кстати, я не поленился и нашел на видео момент, когда Светлана Петровна выходит из отеля, сияя, как медный таз. Ее «сюрприз» явно удался. И мы все видим, чем он закончился.

Я не знал, что сказать. Слова застревали в горле комом стыда и бешенства. Мне хотелось избить себя до потери сознания, растерзать! Глупец! Мальчишка!

– Егор, если тебе все еще нужны доказательства, то видеозапись и сообщения в телефоне, все сохранилось. Я знал, что рано или поздно правда восторжествует.

Руслан был умнее меня. Он верил в правду. А я – в удобную ложь.

Я окончательно понял, какую чудовищную ошибку совершил, поддавшись эмоциям, которые так старательно разжигала во мне мать.

– А потом? – мой голос прозвучал хрипло и с дрожью. – Ты поддержал Алису... И теперь от твоей поддержки у вас есть ребенок?

Руслан взорвался.

– Ну ты и дебил, Егор!!!

Он молниеносно подскочил ко мне, и я инстинктивно вскочил с кровати, ожидая удара. Его лицо исказила гримаса ярости и презрения.

– Мозги-то включи! – прокричал он мне в лицо, яростно стуча указательным пальцем по своему виску.

– Сегодня Алиса сказала мне, что не я отец Аленки.

– Бл…, Егор, ты совсем разучился соображать? Что ты ждал? Думал, если спросишь, то все само собой сложится? Ты меня снова разочаровываешь. Вроде бизнесмен, такую компанию отгрохал, а элементарных вещей не понимаешь.

Я и сам был собой разочарован. Я стоял, опустив голову, чувствуя себя последним идиотом.

Он помолчал, давая мне проглотить горькую пилюлю осознания. Потом вздохнул, и его взгляд смягчился, стал отстраненным, будто он смотрел в прошлое.

– Когда я нашел Алису, она плакала, рассказывая, как ты ее выгнал, не дав сказать ни слова. И самое ужасное... она даже не знала, что сказать. Потому что сама не понимала, что произошло.

Каждое его слово было как удар розгами. Я сжал кулаки, чувствуя, как жгучий стыд разливается по всему телу.

– Они с матерью снимали квартиру. Алиса мыкалась по разным работам, лишь бы успевать ухаживать за матерью, которая перенесла инфаркт после того, как узнала об унижении, перенесенном дочерью.

Инфаркт?

Я взялся за голову, сжимая виски, пытаясь выдавить из себя этот ужас. Я – причина. Я – корень всех их бед. Из-за меня болела ее мать. Из-за моего малодушия.

– Кроме того, вскоре после их переезда стало ясно, что Алиса беременна. Это окончательно добило маму Алисы.

Я стоял, раздавленный тяжестью собственной вины.

– Я предлагал ей деньги, – продолжал Руслан. – Говорил: «Алис, давай я помогу, хотя бы с арендой». Но она всегда отказывалась. Гордая. Говорила, что это будет похоже на плату за молчание. Что она не продается. Она хотела сохранить хоть каплю своего достоинства после того, как вы с матерью ее в грязь втоптали.

Он посмотрел на меня прямо, и в его глазах не было злорадства. Была лишь усталая горечь.

– Я сказал: «Я буду рядом». И был. Ходил с ней на УЗИ, таскал сумки из магазина, выслушивал, когда ей было страшно. – Он замолчал, отводя взгляд. – А когда Алиса родила... я встретил ее из роддома. С ее матерью. Держал на руках твою дочь, когда ей было несколько дней от роду. Она была такая маленькая, с твоими глазами.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Воображение нарисовало картину: Руслан, берущий на руки моего ребенка. Когда я, даже не подозревал о ее существовании. Глухая, животная ярость к самому себе сдавила горло.

– Зачем? – хрипло выдохнул я. – Зачем тебе это было нужно? Из чувства вины?

Руслан покачал головой.

– Нет. Из чувства дружбы. К тебе. И к ней. Я понимал, что вы оба – жертвы. И кто-то должен был помочь ей выжить. Ты выбрал роль судьи и палача. А я... я выбрал роль друга. Пусть даже того, кого ты считал предателем.

Он встал и достал ключ из кармана. Щелчок замка прозвучал оглушительно громко в тишине номера.

– Теперь ты знаешь все. Вся правда, которую ты так не хотел видеть. Что будешь делать с ней – решай сам.

Он открыл дверь, и свет из коридора ударил мне в глаза.

– Но помни одно: Алиса прошла через ад, который ты ей устроил. И единственное, что у нее осталось – это ее дочь. Твоя дочь. Решай, достоин ли ты теперь хотя бы попытаться это исправить.

Он вышел, оставив меня одного в том самом номере, где когда-то рухнула моя жизнь. Но теперь я видел его совсем другим. Не местом предательства, а местом величайшей лжи. И осознание этого было в тысячу раз больнее.

Глава 34. Огонь ярости

Егор.

Я мчался к дому матери, не видя дороги. В ушах стоял гул, а в груди пылал огонь ярости, смешанной с леденящим душу осознанием собственной глупости. Я влетел в квартиру без предупреждения.

Она сидела перед зеркалом, и ее отражение выразило сначала удивление, а затем привычную, сладковатую улыбку.

– Сынок! Какая неожиданность...

– Хватит лгать, мама! – мой голос прозвучал хрипло и резко, заставив ее вздрогнуть. – Про отель. Про Руслана. Про снотворное. Я все знаю.

Ее лицо на секунду стало маской непроницаемого спокойствия.

– Не понимаю, о чем ты. Какое снотворное? Эта девушка сама...

– Есть видеозапись! – перебил я ее, и эти слова подействовали как удар тока. Она резко обернулась ко мне, и в ее глазах мелькнул настоящий, неприкрытый страх. – Все видно, мама. Как ты вышла из отеля сияющая. Как ты все подстроила.

Она молчала, и я видел, как в ее голове лихорадочно работают шестеренки, оценивая ущерб. И наконец, ее защита рухнула. Плечи опустились, маска спала.

– Она тебе не пара! – выдохнула она с внезапной яростью, вставая. – Голодранка! Безродная! Я хотела для тебя лучшего!

– Лучшего? – я засмеялся, горько и зло. – Ты знаешь, какое «лучшее» ты для меня устроила? Из-за тебя у матери Алисы случился инфаркт! Из-за тебя она чуть не умерла!

Это поразило ее сильнее, чем упоминание о видео. Она отшатнулась, будто я ударил ее.

– Инфаркт? Я... я не знала...

– А знаешь ли ты, – продолжал я, подходя к ней вплотную и глядя прямо в ее испуганные глаза, – что у тебя есть внучка? Прекрасная, умная девочка. Четыре года. Твоя кровь. И ты лишила меня и себя всех этих лет рядом с ней.

Эффект был ошеломляющим. Все ее напускное высокомерие разом испарилось. Она побледнела, ее губы задрожали.

– Внучка...? – прошептала она, и в ее голосе впервые за многие годы прозвучала неподдельная, человеческая боль. – это... правда?

Она медленно опустилась на стул, и по ее идеально ухоженным щекам потекли настоящие, беспомощные слезы.

– Что я наделала... О, Боже... Егорушка, прости меня... Я не знала... Я не хотела...

Она рыдала, и в этих рыданиях не было ни капли наигранности. Это были слезы раскаяния, пришедшего слишком поздно.

– Отвези меня к ним! – взмолилась она, хватая меня за руку. – Я должна их увидеть! Я буду умолять их о прощении на коленях!

В этот момент я вспомнил о другом ее «проекте». О Кристине.

– Хорошо. Позже, – сказал я холодно, – а сначала разберись с той, кого ты навязала мне в невесты. С Кристиной и ее несуществующей беременностью. Ты придумала эту ложь, ты и объясняйся. Я не хочу ее больше видеть.

Она быстро, по-птичьи, закивала, вытирая слезы.

– Да, да, конечно. Я все улажу. Я все объясню. Только позволь мне увидеть внучку...

Я смотрел на нее – сломленную, плачущую, жалкую. И не чувствовал ничего, кроме усталости и пустоты. Ее раскаяние не могло вернуть пять потерянных лет. Оно не могло стереть боль, которую она причинила Алисе. Но, возможно, это был первый шаг. Шаг к тому, чтобы хоть что-то исправить.

Глава 35. Нам не о чем говорить!

Алиса .

После разговора с Русланом я почувствовала себя лучше. Сильнее. Он, как и тогда, в самые темные времена, действовал на меня мотивирующе. Его слова: «Ты не одна в этом, Алиса» – дали мне не просто надежду. Они дали мне опору. Веру в то, что я смогу все преодолеть.

«У меня все получится!»

Произнеся эти слова вслух, я вдруг с новой силой осознала: да, мне нужна работа. У меня все получится! У меня есть образование, сила воли. Я – профессионал, а не та беспомощная девушка, которой была пять лет назад. Не та несчастная, растерянная девушка, которую нигде не брали на работу из-за отсутствия опыта.

Вечер выдался на удивление спокойным. Аленка была в садике на дополнительном занятии по рисованию, и у меня была пара драгоценных часов, чтобы подумать. Я перебирала в голове вакансии, составляла план на завтра – нужно было срочно искать новую работу. Ипотека не ждала.

Вдруг раздался резкий, настойчивый звонок в дверь.

Мама пошла открывать. Я услышала ее шаги, щелчок замка, а потом – резкий, испуганный вдох и глухой стон.

– Ой... сердце...

Я бросилась в прихожую. Мама стояла, бледная как полотно, одной рукой держась за косяк, другой – за грудь. А в дверном проеме стоял Егор.

Увидев мамино лицо, во мне все закипело.

– Уйди! Немедленно! – прошипела я ему, стараясь не кричать при маме.

Он что-то попытался сказать, но я уже оттеснила его за порог и захлопнула дверь, поворачивая ключ.

– Мама, все хорошо, дыши глубже, – я повела ее к дивану, укладывая и проверяя пульс. – Успокойся, пожалуйста. Оснований для волнения нет. Все в порядке.

Она смотрела на меня испуганными глазами, но дыхание понемногу выравнивалось. Я принесла ей воды и, убедившись, что с ней все более-менее, я накинула первое попавшееся пальто.

– Я сейчас вернусь, мам. Полежи.

Я выскочила на улицу, захлопнув дверь. Он стоял у подъезда. И когда он повернулся ко мне, я увидела в его глазах не привычную холодность или гнев, а что-то совершенно новое – боль, вину и... нежность?

Этот взгляд на секунду сбил меня с толку, но ярость была сильнее.

– Тебе нечего здесь делать! – накинулась я на него, не давая ему заговорить. – Мама ничего не знала, где я работаю! А ты вот так просто позволяешь себе приходить, когда тебе вздумается? Она и так настрадалась из-за тебя! Я больше не работаю на тебя! Забудь сюда дорогу! Навсегда!

Он не отступил. Его взгляд был пристальным и... любящим? Нет, мне показалось.

– Алиса, я виноват, – тихо сказал он. – Я хочу поговорить.

– Нам не о чем говорить! – выпалила я, чувствуя, как дрожу. – Я тебе уже все сказала! Я и про дочь тебе уже все сказала! – добавила я, отрезая все пути.

И тогда он произнес слова, от которых у меня похолодело внутри:

– Я говорил с Русланом.

Сердце на мгновение остановилось, а затем заколотилось с бешеной силой. «Он знает. Он все знает. И как это изменит ситуацию?»

– И что? – с вызовом спросила я, скрестив руки на груди, пытаясь скрыть дрожь.

Я видела, как он хочет сказать что-то еще, но я была не готова это слышать. Не сейчас. Слишком велика была злость.

– Я уволилась, – заявила я, переходя на деловой, отстраненный тон. – И теперь должна срочно решать вопрос с трудоустройством. Мне некогда.

Я резко развернулась и быстрым шагом, почти бегом, ушла домой, оставив Егора растерянно стоять у подъезда.

Глава 36. Мама

Алиса

Вернувшись в квартиру, я увидела, что мама все еще сидит на диване, бледная, с невысказанным вопросом в глазах.

– Дочка, что происходит? Почему он здесь? Ты же говорила, что нашла хорошую работу в солидной компании...

Мама тащила на себе все эти годы – и мои слезы, и болезни, и заботу о внучке, пока я пропадала на работе. А теперь я снова осталась без работы. Снова из-за него. Ипотека висела дамокловым мечом, и отчаяние подступало комом к горлу.

Я села рядом, взяла ее холодные пальцы в свои и сделала глубокий вдох.

– Мам, я действительно неделю проработала в солидной компании… его компании, – голос дрогнул, но я продолжила, стараясь говорить тверже. – Но я уволилась, чтобы не обострять ситуацию. Сейчас будет расчет, материально станет полегче. Ты не волнуйся, я обязательно найду работу по специальности. Все будет хорошо.

Мама смотрела на меня с тревогой.

– Сейчас он приходил потому, что все узнал. Правду. И про подстроенную измену, и... – я запнулась, но заставила себя выговорить, – и про Аленку. Узнал, что она его дочь.

Глаза матери расширились.

– Все тайное, рано или поздно, становится явным.

В голове у меня бушевали противоречивые мысли. Теперь он знал. Знал, что у него есть дочь. И этот факт менял все, даже если я сама еще не была готова это признать. Этот факт был как землетрясение, которое разрушило все привычные ландшафты моей жизни. Теперь ничего не будет по-старому.

Мама видела бури в моих глазах и понимала – сейчас главное не вопросы, а просто быть рядом. И тихо обняла меня. Ее молчаливое объятие было крепче любых слов.

После разговора с мамой я на автомате собралась и пошла забирать Аленку из садика. Мысли витали где-то далеко, за пределами привычного маршрута. Я механически отвечала на ее оживленный лепет о прошедшем дне, гладила ее мягкие волосы, но сама была не здесь. Внутри все переворачивалось и бурлило.

На автомате я проделала все наши традиционные вечерние ритуалы.

Мама, конечно, все заметила. Она не задавала лишних вопросов, не лезла с советами.

А ночью... Всю ночь после его визита я пролежала в слезах, прислушиваясь к ровному дыханию Аленки. Сейчас я с особой нежностью смотрела на ее сомкнутые ресницы, на маленькие пальчики, сжимающие край одеяла. В ее чертах я находила – его. Теперь и Егор видел это тоже.

Гнев, выплеснутый на него, сменился леденящей пустотой. Было чувство, будто из меня вынули всю злость, которая держала все эти годы, и теперь внутри осталась лишь усталость и тихий, неуверенный вопрос: «Что же будет дальше?»

Да, он извинился. Сказал, что виноват. Но разве одного слова «извини» достаточно? Разве это может стереть пять лет незаслуженной обиды, страданий, борьбы за выживание? Я не безвольное существо, чтобы забыть все, как только он снизошел до признания своей ошибки. Его «извини» не вернет маме здоровье, не вернет тех лет, когда я одна справлялась со всем.

Но где-то очень глубоко, под всеми этими страхами и обидой, теплился крошечный огонек – огонек надежды, что теперь, когда правда открыта, что-то может наконец измениться.

Я не знала тогда, что его ночь была такой же бессонной. Не знала, что его сердце, которое я считала черствым и холодным, сжималось от той же боли.