Текст книги "Бывший. Ты (не) папа (СИ)"

Автор книги: Елена Сага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 25. Первая попытка

Алиса

Эмоции накрыли огненной волной. Гнев. Чистый, беспощадный гнев. Зачем я здесь? А за ним – давящий, удушливый стыд. Как я могла допустить, чтобы это случилось? Как я могла напиться до беспамятства и оказаться в его доме? В доме человека, который разбил мне сердце, который позволил публично унизить меня, у которого теперь есть невеста и будет ребенок!

От шуршания и моих неловких движений Егор на кресле пошевелился. Он медленно открыл глаза, потянулся и посмотрел на меня. Его взгляд был спокойным, немного помятым после сна.

Я молча, с трясущимися руками, показала ему экран телефона. Во взгляде застыл вопрос, упрек и паника одновременно.

Он посмотрел на сообщение, потом на мое перекошенное ужасом лицо, безмятежно пожал плечами и улыбнулся детской улыбкой, самой невинной, какую я только видела.

– Я хотел как лучше, – просто сказал он. – Ты так крепко спала. Разбудить тебя было невозможно, а волноваться они не должны.

На мгновение я испытала жалкое, слабое облегчение. Мама не волнуется. Аленка в порядке.

Но следом накатила новая волна ярости. «Как он посмел?!» Как он посмел брать мой телефон, писать от моего имени, решать за меня, что сказать моей семье? Это было верхом унижения, вторжением в последнее, что у меня осталось, – в мое право самостоятельно отвечать за своих близких.

– Как ты посмел? – мой голос прозвучал хрипло и чуждо. Я вскочила с кровати, отступая от него, как от прокаженного. – Что я здесь делаю? Вывез меня пьяную из клуба? Мне уже хватило в жизни подставы от твоей семьи! Я больше не хочу этих разборок!

Я искала взглядом свои вещи, чувствуя, как паника сжимает горло. Мне нужно было бежать. Сию же секунду.

– Алиса, успокойся. Давай просто поговорим.

Его спокойный, властный тон взбесил меня еще больше. «Поговорим? После всего? После вчерашнего спектакля в ресторане?»

– О чем нам говорить, Егор?! – я уже кричала, и это было похоже на истерику. – О том, как твоя мама вчера объявила на весь мир, что твоя невеста беременна? Поздравляю, кстати! Или о том, что ты делаешь со мной?! То унижаешь на работе, то везешь к себе домой, как вещь! Я тебе не игрушка!

Я увидела свою сумочку на стуле и рванула к выходу. Но он оказался быстрее. Его рука схватила мое запястье. Прикосновение было обжигающим.

– Я не дам тебе уйти вот так. Не сейчас.

Мы замерли. Я пыталась вырваться, но его хватка была стальной. Я вся дрожала от бессильной ярости и стыда.

И тогда он сказал это. Тихим, сломанным голосом, который я не слышала от него много лет.

– Пять лет. Я прожил пять лет с одной картинкой в голове. С одной правдой. Той, что мне подарила моя мать. Я был слеп и глуп. Но теперь… теперь я хочу услышать твою правду. Как бы больно это ни было. Прошу тебя.

Я смотрела на него, и слезы текли по моему лицу сами собой. Это были слезы не слабости. Это были слезы за все пять лет обиды, боли, одиночества, несправедливости.

– Твоя правда сломала мне жизнь, Егор. Зачем тебе моя? Чтобы почувствовать себя лучше? Чтобы понять, какую дрянь ты бросил?

Он не отпустил мою руку. Его взгляд стал еще напряженнее.

– Чтобы понять, кого я потерял, – поправил он меня. – И чтобы исправить то, что еще можно исправить.

В этих словах была такая горькая, отчаянная надежда, что мое сердце, против моей воли, сжалось. Но я не была готова. Слишком много боли. Слишком много предательства.

Я выдернула руку.

– Ты начал сомневаться! Прекрасно! Тогда давай поступим так: ты для начала вспомни тот день. С самого утра. Я помню его до секунды! Вспомни, что ты был в очень плохом состоянии, всю ночь тебя тошнило, ты не спал.

Я увидела, что Егор не понимал к чему я веду. Вопрос читался в его взгляде.

– Я безумно переживала за тебя весь тот день, потому что причину такого самочувствия мы так и не выяснили.

– Как это связано с тем, что произошло?

– Подумай, ты же умный мальчик. Вспомни что привело тебя в тот вечер в отель. Кто сообщил тебе о необходимости быть там? Может быть ты сможешь сложить два плюс два. А я пока пойду. Меня ждёт моя семья!

Пока я произносила эти слова, я вытерла слезы с глаз. «Как он мог тогда поверить в этот фарс? Почему не проверил факты? Не захотел выслушать.»

Он молча озадаченно смотрел на меня, не произнося ни слова. Медленно опустился на кресло, словно под грузом новых мыслей.

А я, с гордо поднятой головой, вышла из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.

И только оказавшись на улице, поняла, что еле стою на ногах от пережитого стресса. И что я не имею ни малейшего понятия, где нахожусь и как мне добраться до дома.

Глава 26. Размышления

Егор

Ее слова никуда не исчезли после того, как дверь закрылась, и еще долго звенели у меня в ушах. «Вспомни, что привело тебя в отель. Кто сообщил?»

Слова Алисы задели меня за живое не потому, что были обидными. А потому, что были правдой. Она была права. Я никогда не задумывался об этом.

В тот день я был в отвратительном состоянии. С самого утра. Мама тогда сказала, что это, наверное, несварение, принесла таблетки и настояла, чтобы я остался дома. А сама отправилась по каким-то делам. А вечером… вечером мне пришло сообщение от нее: «Егор, срочно приезжай в отель «Престиж», номер 307! С Алисой что-то не так!» Я помчался, как угорелый, с больной головой и на слабых ногах… И увидел ту картину.

Я всегда видел только ее – Алису, выходящую из номера Руслана. Я никогда не смотрел на то, что было ДО. На то, как мастерски меня подвели к этой развязке.

Да, я поступил как последний дурак. Я позволил собой манипулировать, как мальчишкой. Я доверился матери, не проверив, не дав шанса любимой женщине. Я был слеп и эгоистичен в своей боли.

Сейчас я понимал, насколько коварна моя мать в делах сердечных. Для нее не было ничего святого, когда дело касалось ее планов на мою жизнь. И сейчас, с этой историей с Кристиной, она использовала те же методы – давление, ложь, публичный скандал.

Но теперь я был не тем наивным двадцатипятилетним парнем. Я был другим. И я разберусь. Я должен.

***

Все выходные прошли в напряженных размышлениях.

Я не отвечал на звонки матери, игнорировал ее сообщения. Я выстраивал в голове план. Прямой разговор с ней был бесполезен – она бы все отрицала. Мне нужны были доказательства. Свидетельства. Нужно было найти Руслана. Или кого-то еще, кто мог бы пролить свет на ту ночь.

Я сидел в своей пустой, тихой квартире, и она казалась мне склепом. Здесь не пахло пирогами, не звучал детский смех. Здесь была только тишина и тяжелое осознание того, какую цену я заплатил за свою слепую веру.

В понедельник я приду в офис другим человеком. И первое, что я сделаю, – это посмотрю в глаза Алисе. И всем своим видом дам ей понять, что игра окончена. Начинается война за правду. И на этот раз я буду сражаться на ее стороне.

***

Алиса

Дорога домой в такси показалась вечностью. Голова раскалывалась, но что еще хуже – была каша в душе. Переступив порог своего дома, я из последних сил натянула на лицо беззаботную улыбку.

– Мам, все хорошо! Засиделись у Оксаны, болтали до утра.

Мама встретила меня с легкой тревогой в глазах, но я тут же принялась расспрашивать про Аленку, про планы на день, и ее беспокойство постепенно рассеялось. Я не могла показывать им свою растерянность. Их мир – вот что было важно.

День прошел в привычных хлопотах.

Позвонила Оксана, беспокоясь о вчерашнем. Я отмахнулась, сказала, что все в порядке. Ее веселые рассказы о Сергее пролетали мимо ушей. Я думала только о понедельнике.

Я старалась быть «здесь и сейчас», но мысли постоянно возвращались к Нему. К его наглости. "С какой стати он решил, что может просто взять и привезти меня к себе, будто вещь? Распоряжаться моим телефоном, писать от моего имени?" Гнев пожирал меня изнутри.

Ведь это ОН пять лет назад разорвал все связи. Со мной. С Русланом. Даже не попытавшись разобраться, не выслушав ни слова в защиту. Ему было все равно на мои чувства, на правду. Он самозабвенно купался в своей уязвленной гордости.

А теперь? Что он хочет? Так же бросить несчастную Кристину, которая, если верить его матери, ждет от него ребенка?

Я не позволю ему снова ворваться в мою жизнь и сломать все, что я с таким трудом построила. Я случайно оказалась в его компании. Нелепое стечение обстоятельств. Вчерашний вечер – это знак. Знак, что пора уходить, пока не стало слишком поздно. Пока он снова не ранил меня и моих близких. Наша с ним история закончилась пять лет назад. Незачем ворошить прошлое.

Я твердо решила: в понедельник я уволюсь.

Мне стало легче от принятого решения. Я на время отпустила ситуацию и наслаждалась жизнью. Главное – мои любимые девочки были со мной. А выход из тупиковой ситуации с кредитом мы обязательно найдем.

Вечером, как и обещал, зашел Евгений. Мама заметно оживилась, Аленка обрадовалась «дяде Жене». Я была благодарна ему за эту простую, нормальную мужскую компанию, которая отвлекала маму от вопросов. Но внутри все сжималось в комок.

Глава 27. Воскресенье

Алиса

В воскресенье мы играли с дочкой, готовили вместе обед.

Глядя на Аленку, мысли, независимо от моего желания, вернулись к Егору. Ведь Аленка – его маленькая копия. Глядя на нее, я подумала, что не он встречал меня из роддома с новорожденной дочкой на руках. Это был Руслан.

Именно Руслан был рядом в самые страшные месяцы. Он предлагал помощь, поддерживал, хотя я, гордая и униженная, часто отказывалась. А Егору было все равно.

К вечеру, после дневного сна, мы с Аленкой пошли в парк. Я качала ее на качели, слушала ее звонкий смех.

Я мысленно прощалась с работой у Егора, с этими призраками прошлого.

Мы с Аленкой кормили уток у пруда, когда мой взгляд упал на высокого молодого человека, который уверенной походкой направлялся к нам через парк. На его лице сияла широкая, такая знакомая улыбка.

Мое сердце на мгновение замерло, а потом радостно забилось.

Руслан!

После того рокового случая он месяцами безрезультатно пытался дозвониться Егору, понять, что случилось. Потом пришел ко мне. Я, сквозь слезы и унижение, объяснила ему, в какую ловушку мы попали. Руслан был в ярости. Он знал о моем переезде, часто навещал, поддерживал. Он первым после мамы узнал о беременности. Он всегда относился ко мне как к девушке лучшего друга. Ничего кроме. Его личная жизнь развивалась успешно и с нами никак не была связана. Он был моим щитом, надежной поддержкой. Предлагал деньги, но я не могла их принять – это было бы слишком похоже на плату за молчание. Он был рядом пока карьера не забросила его за границу. Но мы изредка переписывались. Он знал, где мы живем.

И вот он здесь. Для меня его появление стало полным и безумно радостным сюрпризом.

– Алиса! Аленка! – его голос прозвучал как глоток свежего воздуха после последних событий.

Подойдя, он обнял меня, крепко, по-дружески. В его объятиях не было двусмысленности, только теплая радость от встречи.

Аленка, узнавшая его, радостно завизжала: «Дядя Руслан!» Он подхватил ее на руки и закружил.

Наконец, опустив расхохотавшуюся Аленку на землю, он обернулся ко мне. Его улыбка стала мягче, в глазах появилась забота.

– Ну, рассказывай, как вы, девчонки, поживаете? – спросил он, присаживаясь рядом на скамейку.

Я вздохнула, глядя на Аленку, которая тут же принялась собирать палочки неподалеку.

– Живем. Есть, конечно, свои сложности. Я сейчас работаю, но… – я запнулась, подбирая слова.

– Но что? – Руслан насторожился.

– Но решила уволиться. Работаю… у Егора. В его компании.

Руслан выдержал паузу, его лицо стало серьезным.

– Понимаю, – медленно проговорил он. – Знаешь, мне знакомые недавно передали, что Егор меня искал. Интересовался, как со мной связаться.

У меня похолодело внутри. «Он ищет Руслана? Зачем?»

– Но прежде чем с ним встречаться, я решил поговорить с тобой, – твердо сказал Руслан, глядя мне прямо в глаза. – Мне нужно понять, что происходит. Что ты хочешь. Я не хочу навредить тебе своими действиями.

В этот момент Аленка подбежала к нам и потянула Руслана за руку:

– Дядя Руслан, пойдем на карусели! Давай-давай!

Руслан улыбнулся ей и мягко ответил:

– Сейчас, солнышко, мы с мамой договорим.

Но Аленка уже не могла ждать, она продолжала тянуть его, полная энтузиазма. Было ясно, что нормально поговорить не получится.

– Смотри, – Руслан перевел взгляд на меня. – Здесь нам не поговорить. Давай встретимся завтра? Я утром заеду, отвезу Аленку в садик, и мы куда-нибудь заедем, спокойно все обсудим. Мне очень важно услышать тебя, прежде чем что-либо предпринимать.

Облегчение и благодарность волной накатили на меня. В его словах была та самая поддержка и уважение к моему выбору, которых мне так не хватало все эти годы.

– Хорошо, – кивнула я. – Спасибо, Руслан.

Он еще немного поиграл с Аленкой, покрутил ее на карусели, пока та визжала от восторга, а потом, посмотрев на часы, вздохнул:

– Мне пора, дела. Но я не прощаюсь – до завтра.

Он обнял меня на прощание быстро, по-дружески, чмокнул в щеку Аленку и ушел, оставив нас в парке. Я смотрела ему вслед, чувствуя странное спокойствие. Впервые за последние дни у меня появился союзник, готовый помочь разобраться в этой путанице, не пытаясь взять мою жизнь под свой контроль.

Глава 28. Я сойду с ума

Егор

Понедельник

Я не мог дождаться утра. Не спал ни секунды, ворочаясь в постели, где еще пахло ее духами. Мне как воздух требовались ответы, понимание. Я чувствовал животную необходимость увидеть Алису, поговорить с ней, и каждая минута ожидания была пыткой.

Едва начало светать, я уже мчался к ее дому. Припарковался вдалеке, в тени деревьев, чтобы не спугнуть. Сидел в машине, не замечая ничего вокруг – ни первых прохожих, ни шума мусоровоза. Весь мой взор был сосредоточен на двери того самого подъезда. Я был готов выскочить при первом же ее появлении.

В минуты этого томительного ожидания в голове снова и снова крутилась мысль, от которой перехватывало дыхание. Мысль, переворачивающая все с ног на голову.

Аленка. Четыре года. Девочка с моими глазами.

Так значит, Алиса уже была беременна тогда? В тот самый день? Или это случилось позже? Я лихорадочно перебирал даты в уме. Все примерно сходилось… Боже.

От этой догадки по телу разливалась странная, мучительная смесь восторга и леденящего ужаса. Восторга – от осознания, что часть меня жила все эти годы. Та самая частичка, о которой мы мечтали с ней. А ужаса – от понимания, что я, своим малодушием, своей слепой верой в ложь матери, лишил себя всего этого. Я бросил ее одну, беременную. Я заставил ее бежать, скрываться, бороться за выживание с ребенком на руках.

Картина, нарисованная Тамарой Павловной, – «ипотека», «нужда», – приобрела теперь новый, чудовищный смысл. Это была не история о расчетливой авантюристке. Это была история о матери-одиночке, борющейся за жизнь своей дочери. Моей дочери?

И вот дверь подъезда распахнулась. Сначала выбежала, подпрыгивая, Аленка, а следом за ней вышла Алиса. Они смеялись о чем-то своем, и на ее лице сияла та самая, незнакомая мне за эти дни, беззаботная улыбка. Сердце екнуло от надежды. Я уже взялся за ручку двери, чтобы выйти к ним.

Но в этот момент из машины, припаркованной прямо у подъезда, вышел…Руслан.

В первую секунду я не узнал его. Он возмужал, стал шире в плечах, выглядел уверенным и стильным. Но это был он.

– Девочки! – окликнул он их.

Алиса и Аленка обернулись. И тогда произошло то, что выбило у меня землю из-под ног. Аленка, широко раскинув ручки, с радостным криком: «Дядя Руслан!» – побежала к нему. Он легко подхватил ее на руки и закружил. Она хохотала, запрокинув голову, а Алиса, подходя к ним, смотрела на них с такой мягкой, светлой улыбкой, от которой у меня сжалось сердце.

Я обмяк на сиденье, как будто из меня вынули стержень. Я смотрел на эту идиллическую картину, не веря своим глазам. Это был словно удар тупым ножом, возвращающий меня на пять лет назад. Тот же Руслан. Та же Алиса. Только теперь между ними была связующая их нить – ребенок.

И тут же, как ядовитая змея, заползла знакомая тень сомнения. А что, если я ошибаюсь? Что, если Аленка не моя? Могла ли она после всего сойтись с Русланом? Та встреча в отеле… а что, если она была не подставой, а началом их отношений? Что, если ребенок…Его?

Эта мысль была настолько мучительной, что я чуть не застонал. Нет. Я не мог в это поверить. Все во мне кричало, что это моя дочь. Ее глаза… Но разве можно быть уверенным? Моя гипотеза, дававшая мне надежду, теперь казалась шаткой, построенной на песке.

Они все вместе сели в машину Руслана и уехали. А я остался сидеть в своей, парализованный, не в силах сдвинуться с места.

Я понимал теперь с пугающей ясностью: поиск правды – не просто желание очистить совесть. Это необходимость. Жизненная необходимость. Потому что пока я не узнаю наверняка, кто отец этого ребенка, я сойду с ума.

Глава 29. Увольнение

Алиса

Руслан отвез Аленку в садик. По дороге мы договорились, что он завезет меня в офис, я решу все вопросы с увольнением, а в обед мы встретимся в уютном ресторанчике через дорогу от компании. Наконец-то появится возможность спокойно все обсудить – и мою жизнь, и его заграничные приключения. Мысли о предстоящем разговоре согревали и успокаивали.

Когда я пришла на работу, Егора еще не было. Я почти побежала в отдел кадров к Тамаре Павловне и молча положила на стол заявление об увольнении по собственному желанию.

Тамара Павловна медленно надела очки, прочла бумагу и смерила меня ледяным взглядом.

– Без визы Егора Александровича я это заявление принять не могу. Это должность прямого подчинения руководителю. А пока никаких указаний от шефа нет, вы обязаны исполнять свои обязанности. На своем месте.

Мое сердце упало. Я хотела все закончить быстро и чисто. Но пришлось вернуться в приемную. Минуты текли нестерпимо медленно. Я бесцельно перебирала бумаги на столе, не в силах сосредоточиться.

Мысли возвращались к утру субботы. К его лицу, к его словам. Он явно хотел разобраться. Но… Слишком много времени прошло. За эти годы я стала другой. Я научилась выживать, принимать решения, не надеясь ни на кого. Я выстроила свою жизнь, хрупкую, но свою. И мне уже никто не нужен.

«Или я просто заставляю себя так думать?» – пронеслась предательская мысль.

Дверь в приемную резко открылась. Вошел Егор. Увидев его, я внутренне содрогнулась. На нем не было лица. Он был бледен, под глазами лежали темные круги, взгляд отсутствующий. Он выглядел так, будто не спал ни секунды с той самой минуты, как я ушла из его квартиры.

– Егор Александрович, мне нужно подписать документ, – обратилась я к нему, пока он проходил мимо меня в свой кабинет.

Он молча, почти машинально кивнул, не останавливаясь. Собрав волю в кулак, я взяла со стола заявление и пошла за ним.

Он снял пальто, бросил его на кресло и тяжело опустился за свой массивный стол. Его движения были медленными, будто через силу. Я подошла и положила листок перед ним.

– Подпишите, пожалуйста.

Он поднял на меня затуманенный, полный какой-то невыразимой муки взгляд. Он смотрел на меня несколько секунд, не видя заявления. Потом его взгляд скользнул по бумаге, и он тихо, почти шепотом, выдохнул вопрос, который прозвучал как гром среди ясного неба:

– Алиса… Аленка – моя дочь?

Воздух вылетел из моих легких. Комната поплыла перед глазами. Все мои приготовления, моя решимость уйти, планы на разговор с Русланом – все это рассыпалось от одного-единственного вопроса. Самого главного вопроса. Того, который я боялась услышать больше всего на свете.

Я стояла перед ним, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Воздух в кабинете стал густым и тяжелым. Вопрос Егора повис между нами, словно физическая преграда. Я видела в его глазах не просто любопытство – там была мука, надежда и отчаянная мольба.

Я открыла рот, чтобы ответить. Слово «да» уже готово было сорваться с губ. Это было правдой, которую я носила в себе все эти годы.

– Аленка… – прошептала я.

Я хотела продолжить, сказать «твоя дочь, но это ничего не меняет. Ты потерял право знать это...» Но в этот момент в кармане моего пиджака раздался оглушительно громкий в тишине кабинета звонок.

Глава 30. Война, так война!

Алиса

Я вздрогнула. Сердце бешено заколотилось. Я инстинктивно потянулась к телефону, достала его, чтобы заглушить звонок, и в этот миг наши взгляды скрестились.

Егор увидел. Увидел имя на вспыхнувшем экране. «Руслан».

Все его черты резко заострились. Тот краткий миг надежды и раскаяния в его глазах был мгновенно вытеснен знакомой, леденящей душу яростью. Его лицо исказила гримаса боли и недоверия.

– Конечно, – хрипло выдохнул он, откидываясь на спинку кресла. – Он уже тут как тут. Всегда вовремя, не правда ли?

– Егор, это не то... – начала я, но меня перебил новый звук.

Дверь в кабинет с силой распахнулась, без стука. На пороге, словно черная туча, стояла Светлана Петровна. Ее взгляд мгновенно считал ситуацию: мое бледное лицо, заявление на столе, напряженная поза сына.

– Что здесь происходит? – ее голос был звеняще-резок. Она бросила на меня уничтожающий взгляд. – Алиса, я требую, чтобы ты немедленно...

– МАМА!

Голос Егора прозвучал как хлопок. Он не кричал, но в его интонации была такая стальная власть, от которой даже Светлана Петровна на мгновение отступила назад. Он медленно поднялся из-за стола, его взгляд был прикован к ней. В его глазах горел холодный, беспощадный огонь.

– Выйди. Немедленно, – произнес он тихо, но так, что по коже побежали мурашки.

– Но, сынок, ты не берешь трубку, и я...

– Сейчас не время для твоих сцен, – он перебил ее, и каждый звук был отточен, как лезвие. – С тобой мы позже поговорим. Наедине.

Он сделал ударение на последнем слове, и в кабинете повисла зловещая тишина. Светлана Петровна побледнела. Она впервые увидела в сыне не мальчика, которым можно манипулировать, а опасного, взрослого мужчину, дошедшего до предела. Она беспомощно открыла и закрыла рот, бросила на меня последний ядовитый взгляд и, поджав губы, вышла, притворив за собой дверь.

Но ее уход не вернул прежнюю атмосферу. Звонок от Руслана и ее появление сделали свое дело. Егор повернулся ко мне. Его лицо снова было маской.

– Так чья же дочь? – его голос снова стал низким и опасным. – Моя? Или твоего любовника, который звонит тебе, чтобы позвать на свидание?

Я стояла, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Правда, которую я едва не успела произнести, была снова похоронена под лавиной подозрений и старых обид.

Я как будто протрезвела. Минуту назад я хотела мира, хотела, чтобы эта неизвестность уже закончилась. Чтобы мы спокойно все выяснили, но…

Теперь я видела, что Егор упорно не хочет видеть и знать правду, он хочет и дальше рисовать картинки, которые оправдывали бы его поведение, хочет жалеть себя.

Так тому и быть! Ты сам этого захотел! Война, так война!

– Аленка – моя дочь! Ты ей не отец! У меня нет желания терпеть ни тебя, ни твою драгоценную мамочку, ни, тем более, твою Кристиночку! А теперь подпиши мое заявление! Жду окончательный расчет на карту. Прощай!

Я вышла из кабинета, даже не закрыв дверь. Взяла свои вещи и вышла из приемной в направлении выхода.