Текст книги "Куда приводят мечты? (СИ)"
Автор книги: Елена Пряжникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 6. Home, sweety, home…
POV Emmett
Мелодия звонка пронзила тишину салона, нарушаемую до этого лишь ревом мотора и шелестом шин по гладкому асфальту. Я взял трубку и нажал кнопку ответа.
– Ты скоро приедешь? – прозвенел знакомый голос Сида.
– Через пару часов буду. Выпивку уже купили? – я знал, что парни организуют вечеринку и без моего участия, мне оставалось лишь присутствовать на ней.
– А ты в этом сомневаешься? – парень изначально знал ответ на этот вопрос, и я даже представлял сейчас, как его губы расплылись в ухмылке.
– Ни капли, – прозвучал мой короткий ответ.
– Мы ждем тебя, Эмметт, – в глубине души я понимал, что все это ложь, но я, смеясь, ответил:
– Я тоже соскучился по вам, ребята.
Дорога была почти пуста, поэтому я довольно быстро преодолел расстояние, разделяющее Нью-Йорк и Рочестер. Чем ближе я приближался к родному городу, тем чернее становилось небо над головой. Гроза сегодняшним вечером была неизбежна, но, возможно, оно и к лучшему. Я любил запах воздуха после нее: свежий, легкий и влажный, он наполнял легкие без остатка, проникая в каждую клеточку тела. Я въехал в город: такие знакомые дороги, повороты, скрывающие свои истории, места, которые в жизни местных жителей значили очень много. Я же пытался превратить все это в обычный городской пейзаж. В Рочестере осталось единственное важное для меня место. Именно туда я сейчас и направлялся.
Городское кладбище: ухоженные тропинки, ровные ряды черных надгробных плит, зеленый стриженый газон. Место, где все равны. Так было и так будет. Дождь монотонно начинал стучать по лобовому стеклу. Зонта у меня не было, поэтому я знал, что придется мокнуть, но сейчас мне было плевать на это. Я припарковался возле кованых ворот в мир спокойствия, равенства и тишины, взял с заднего сидения маленький букет белоснежных хризантем и направился к его могиле. Вся здешняя территория делилась на равные сектора аллеями деревьев, посаженных в один ряд. Я медленно шел по узкой тропинке Рочестеровского кладбища, с каждым метром ощущая на своих плечах тяжесть промокшего пиджака. Через пять минут я уже стоял возле выбитого на черном граните имени: "Рик МакКарти". Я поднял голову вверх, дождь усилился, а темное небо осветил первый всполох молнии. Гром не нарушил спокойствия этого места, а напротив гармонично вписался в окружающую обстановку, будто он всегда являлся ее неотъемлемой частью. Я опустился на колени и положил цветы возле надгробья.
– Здравствуй, отец, – я провел рукой по буквам на плите, для меня это было чем-то вроде рукопожатия.
Ждать ответа было, по крайней мере, глупо, и я знал это, но сейчас я терялся во времени, мне казалось, что оно застыло, лишь вспышки молний напоминали мне о существовании мира вокруг. Земля под коленями становилась все больше похожей на лужу из-за дождя, я встал, но не решился уходить. Мне хотелось побыть здесь как можно дольше. Я мог чувствовать отца рядом с собой, мог ощущать присутствие человека, которого мне так не хватало. Его голос то и дело окутывал своим бархатом мое сознание. Я сел под одно из деревьев аллеи недалеко от могилы. Закрыв глаза, я вновь и вновь представлял образ отца, вспоминал его слова, манеру движений, самые крошечные и неприметные при жизни детали, его улыбку, которая даже в минуты гнева была прекрасна и полна чувств, какими бы они не были. Отец мог быть разным, но никогда не позволял себе быть равнодушным. Он любил, ненавидел, даже после смерти все, рожденные им чувства оставались жить, покрывая все вокруг.
Небо походило на раздираемое огненными нитями полотно, извергающее тонны воды на землю, но крона дерева ослабляла поток дождя. Я пытался представить, что было бы, будь он все еще жив: мама, наверняка, не предала бы семью и испытанные годами чувства, я день за днем давал бы отцу повод гордиться мной, а выходные мы бы проводили на озере, устраивая небольшой пикник с рыбалкой. Все это могло стать правдой, если бы я сейчас не сидел перед его могилой.
Гром звучал все громче и громче, заставляя мои мысли отходить на задний план, и теперь я просто смотрел на черный холст неба, раскинутый над изумрудной травой, покрывающей сотни покинутых тел. В нашей семье никогда не говорили о религии, вере. Я даже не знал, существует ли душа или же это всего лишь красивый литературный образ. Время неспешно текло своим чередом, а я все сидел под деревом, не понимая, почему не могу жить без этого места. Даже живая мать не представляла для меня большей ценности, чем место захоронения отца. Человека, который даже в злобе не предал бы меня. Монтгомери говорил, что верность – это отличительная черта МакКарти всех поколений, но я знал, что это не относится ко мне, даже несмотря на его уверенность в обратном.
Дождь, постепенно стал стихать, но тучи не собирались расходиться. На часах было уже девять, и я знал, что оставленный в машине телефон уже разрывался от звонков. Я нужен был этому тихому городу, как напоминание о том, что жизнь все еще может кипеть на его улицах, но мне было совершенно наплевать на Рочестер и на его жителей. Я приезжал сюда только из-за себя, впрочем, ради себя я и делал большинство вещей в своей жизни. Я поднялся с мокрой травы и подошел к черному граниту. На прощание я вновь провел рукой по имени отца, смахивая крупные капли дождевой воды.
– Я люблю тебя, папа, – почти неслышно прошептал я.
Я не заметил, как покинул территорию кладбища, как сел в машину и доехал до дома. В голове был сплошной туман. Я прошел по газону, открыл дверь дома и, ни на кого не глядя, прошел на кухню. Бутылка холодного виски уже дожидалась меня в холодильнике. Вокруг крутились девицы, которых я видел в первый раз. Сейчас мне нужно было от них лишь одно:
– Льда, – прохрипел я, подавая в пространство перед собой бокал с уже налитым алкоголем.
Через пару минут, я уже сидел в своей комнате без рубашки, но все еще во влажных от дождя брюках смотря на тающий лед в бокале. Скрипнула дверь, и комната наполнилась голосом Пола:
– Ты разве не выйдешь сегодня вниз? – поинтересовался он, заходя в комнату.
– Я зашел только переодеться, – с хрипотой в голосе ответил я.
Распитие холодного виски не способствовало уменьшению боли в горле, хотя признаться, когда я сохранял молчания, она почти исчезала. Но Пол, видимо, и не думал облегчать мои муки.
– Только переодеться? – с удивлением на лице повторил он. – Ты просидел здесь уже больше часа.
Он подошел ближе и обнял меня за шею, с намерением потащить к двери.
– Пойдем, только тебя все и ждут, – радостно известил он меня.
Я улыбнулся и поставил бокал на прикроватную тумбочку.
– Хорошо, через пару минут буду, – похлопав по плечу Пола, я улыбнулся.
Парень вышел из комнаты, а я поплелся к шкафу в поисках сухих брюк и свежей рубашки.
POV Rosalie
В Рочестер я приехала, когда уже стемнело. Шел привычный дождь… Капли размеренно стучали по стеклу машины, успокаивая и интригуя одновременно.
Проезжая по темным переулкам, я наслаждалась атмосферой этого города. Он был частью меня, и когда я закончу университет, то куплю в Рочестере дом. Здесь все такое родное и знакомое: привычные дома, нет шума от машин… Зато хватает шума от музыки.
Похоже, Эмметт дома. Я повернула на нашу улицу и увидела подтверждение своим мыслям.
В окнах его дома горели разноцветные огни и мелькали тени. На веранде у дома стояли парни, обнимающие девушек. Я взглянула на часы: двенадцать… Самый разгар веселья, когда половина запасов выпито, а партнеры на одну ночь еще не найдены.
Я остановилась у своего дома и вышла из машины. Дождь перестал моросить, но я знала, что это ненадолго. Я кинула еще один взгляд на развлекающихся и повернулась, чтобы закрыть машину.
Вечеринки я любила, вот только участвовать в том разврате, что зачастую там творился, не собиралась. В Нью-Йорке меня всегда спасал Дэн, который уводил меня, чтобы "побыть наедине", и мы сбегали с этого мероприятия. Он – к Алекси, я – в общежитие.
Сейчас Дэна не было рядом, поэтому не стоило нарываться. Я очень надеялась, что меня не заметят. Вот только мои надежды как всегда не сбылись.
– Рози! – знакомый ехидный голос пробрал меня до самых костей. Сид – маленький гаденыш, страдающий комплексом неполноценности и пытающийся вылечить его за счет других.
Я повернулась и посмотрела на него:
– Чего тебе?
– О! Наша несравненная королева! Как тебе живется? Как друзья? Что-то ты не заходишь к нам. Я-то ладно, а вот Эмметт… Наш король скучал. Правда, нашлись желающие его утешить. Я думаю, ему это помогло. Хотя вряд ли кто-то способен согреть постель так, как ты.
– Тебе не удастся это проверить, Сид. Можешь утешить себя резиновой барби. Главное, мозоли не натри, – посоветовала я.
– Знаешь, Рози, а мне вот интересно… – его голос стал елейным, и я поежилась. Он заметил это и усмехнулся. – Мне интересно, кто в постели большее бревно: ты или резиновая кукла, ведь вы же обе барби.
– Проверь на своей резиновой подруге, – посоветовала я, и вновь повернулась к нему спиной, собираясь уйти.
– Я проверю. Правда, предпочту другую сестру… – я почувствовала сильный удар. В глазах потемнело, и я упала.
Меня прижали к мокрой траве и развернули лицом вверх. Рядом с Сидом стояли еще двое. Я узнавала знакомые лица: Пол и Стэн. Все они ухмылялись, от каждого изрядно разило алкоголем. Я дернулась, и Сид, восседавший на мне, отвесил мне еще одну оплеуху. В ушах зазвенело. Я услышала его пьяный смех и громкий возглас:
– А теперь, парни, мы можем проверить самый интересный вопрос, касающийся Розали Хейл, – его взгляд переместился на меня. – Это всего лишь спор, Рози. Мы просто проверим, женщина ли ты. Я думаю, ты не будешь возражать, если я сделаю это.
Я открыла рот, чтобы закричать, но вновь ощутила удар.
– Не стоит кричать, детка, – развязно посоветовал мне Стэн, держа мои руки. – Иначе будет очень-очень больно.
Я попыталась пнуть Сида, но тот лишь засмеялся. Вокруг хлюпала грязь, делая происходящее со мной еще более противным. Стэн сжал сильнее мои руки, и браслет на одной из них не выдержал и лопнул. Это был подарок Эмметт на двенадцать лет, последнее, что у меня осталось от Принца.
Сид припал к моей шее, жадно облизывая ее. Я закрутила головой, пытаясь избавиться от этих влажных прикосновений.
– А ты темпераментная детка! Мне это уже нравится.
Парни держали мои ноги и руки, я не могла пошевелиться. В голове билась мысль "Господи, только не это! Прошу! Лучше я умру…"
Мокрый язык проник ко мне в рот. Я сжала зубы. Я не позволю! Я не буду! Не хочу!
– Рози, не зли нас. Это просто спор. Будет не больно, детка, – шептал Стэн мне на ухо, тиская мою грудь.
Я попыталась вырваться, но вновь была оглушена ударом. Чудовищно заболела голова. У меня больше не осталось сил сопротивляться. Чужие мерзкие руки грубо, по-хозяйски ощупывали мое тело, а потом я услышала треск молнии на кофте и почувствовала холодные капли. "Дождь" – мелькнула мысль в моей голове. Я пыталась отстраниться от того, что происходило со мной. Их трое, я одна. Они – мужчины, я – девушка. Шансы нулевые. Из глаз потекли слезы, оставляющие на моих скулах грязные следы и смешивающиеся с дождем. Небо плакало вместе со мной…
Жадные руки прикасались ко мне, я лишь хныкала, шепча:
– Не надо! Пожалуйста! Не надо, – вновь удар.
Отвратительные губы обхватили мою грудь. Я уже просто плакала. Сил не было. От собственного дома меня отделяла лишь дорога и газон. Так далеко…
Вновь треск молнии. Джинсы… Они начали снимать с меня джинсы. Я попыталась стряхнуть их с себя, но получила лишь пощечину, услышав злобное шипение Сида:
– Утихни, сучка!
Голова гудела так, словно в ней били в набат. Тело болело, а в голове носились воспаленные мысли: "Я хранила свою невинность. А для чего? Для того, чтобы меня попросту изнасиловали у моего дома? Мне стало смешно". Я впала в истерику. Из глаз покатились слезы. Я уже не сопротивлялась. Мне было смешно. Идеалы, мечты, верность: все это заканчивается так – жадные грубые руки, терзающие тело, лишь для того, чтобы "ответить на вопрос". Это спор. Всего лишь спор. Эмметт бы принял участие в нем. Даже странно, что он еще не присоединился к своим друзьям.
– Что тут происходит? – голос, знакомый до дрожи.
Легок на помине. Для полного комплекта не хватает лишь Гарри.
– О! Эм! Мы тут решили поспорить, девственница ли твоя соседка. Вот только она сопротивляется, – пьяным голосом возвестил Пол, грубо ощупывающий мои бедра.
– Что?! Вы сдурели?!
Голос Эмметта был страшен. Из него исчезли его неизменные насмешливые нотки, осталась лишь ярость. Послышался удар, потом еще один.
– Вы трое! Проваливайте! – заорал МакКарти. – Розали, Роуз… Как ты? – он присел рядом со мной, осторожно застегивая мою кофту.
Я посмотрела на него, а потом засмеялась. Мне было так забавно видеть его, прогнавшего своих друзей, ради какого-то воспоминания из прошлого. Я фантом. Друзьями и прихлебателями не рискуют из-за призраков. Все просто: зачем давать другим возможность трахнуть ту, которую считаешь своей собственностью? Не за чем.
– Ну, давай же! – сквозь смех и текущие по лицу слезы сказала я. – Чего ты ждешь? Моего сопротивления? Криков? Твои друзья уже сломали меня. Проверяй свой спор! Какая разница, что испытывает девушка, когда ты всовываешь в нее? Тебя это никогда не смущало! Так чего же? Не можешь? Или тебя смущает что-то? Давай! Исполни детскую мечту маленькой девочки! Проверь, первый ли ты! – я говорила быстро, но на крик сил уже не оставалось.
Я беспомощно свернулась в клубок. Мне было больно. Не физически – душевно. Больно от унижения, от правды. От того, что сейчас произойдет… МакКарти плевать на меня. Он король, а короли не могут позволить себе упасть в глазах подданных. Моя мечта сбудется. Он сделает меня женщиной. Вот только не так, как я представляла себе. Но это же детали! Кого они волнуют?
Я плакала, плакала от собственной глупости и наивности, от ненависти к себе самой, от того, что я сломалась… Словно игрушка… Барби…
Я почувствовала, что он натягивает на меня мокрые джинсы и застегивает их. Осторожно, бережно. Его тихий, спокойный голос оглушил меня:
– Тебе надо домой.
Он был прав: я приехала сюда домой. Мне надо попасть туда. Вот только встать я не могла. Все очень болело.
Они не ответили на свой вопрос. Вот только… Какая уже разница?
Эмметт подхватил меня на руки и понес к моему дому. Четко, выверено, ни одного лишнего движения…
– Где ключи? В сумке? – он посмотрел на меня.
Его голос был по-прежнему сухим. Я кивнула, безразлично глядя на его лицо. Впервые я смотрела на него и не испытывала ничего. Пусто. Совсем пусто… Барби…
МакКарти открыл дверь и поставил меня у порога. Я с трудом удержалась на ногах, и, подняв на него глаза, тихо пошептала:
– Спасибо!
Это была ложь. Я не испытывала благодарности к нему. Я вообще ничего не чувствовала. Я просто знала, что так полагается говорить. Эмметт кивнул и пошел по направлению к своему дому, не сказав ни слова, а я зашла в дом, зажигая везде свет.
– Мама? – я застыла в ступоре.
Это было невозможно. Я стояла на пороге их с отцом спальни. Вот только в кровати вместе с матерью был не отец. Темноволосый мужчина. Небритый. Он никак не походил на отца. И мать… Она всегда была стройной, иногда мы вполне могли меняться вещами. Вот только мне и голову не приходило, что у мамы есть ТАКИЕ вещи. Красный корсет с черным кружевом, чулки, почти полное отсутствие низа. Я в шоке стояла у открытой двери спальни и смотрела, как методично двигается мужчина и как стонет под ним мать…
Я замотала головой. Нет, только не это… Только не сейчас… Господи, за что? Почему? Что я сделала не так?
Мама перестала стонать и заметила меня.
– Рози… – испуганно начала она.
Я сорвалась с места и побежала… Мимо гостиной, в который наша семья так любила собираться, мимо дома Эмметта, мимо той самой лужайки, мимо знакомых с детства мест… Мой мир рухнул. Все, что у меня было до этого, рухнуло в пропасть…
У меня больше нет мечты о счастье. Нет семьи… Все это разрушилось от одних и тех же методичных движений и теперь стало очень походить на них…
Я остановилась и огляделась. Это было озеро, то самое, где Эмметт "начал свою новую жизнь" и где пришел мой конец…
Я упала на колени. Сил больше не было. Меня предали почти все, кого я так любила. Мать, Эмметт… Остались лишь Дэн с Алексис, но им будет лучше без меня. Я все чаще и чаще начала чувствовать себя пресловутой третьей лишней, когда мы втроем куда-то шли. Это было ужасно…
Кое-как встав и дойдя до ближайшей скамейки, я легла на нее. Сегодня ночью я потеряла все. Алекси может сколько угодно говорить о своих черных и белых полосах в жизни, это ложь. У нее они чередуются, а у меня они сплошные. Мне вместо зебры попалась черная лошадь…
С этими мыслями на меня и навалился сон.
POV Emmett
Внутри меня кипела ярость. Впервые я чувствовал ее так ощутимо. Языками своего пламени она сжигала во мне кусочек за кусочком, оставляя после себя пепел. Я ненавидел парней за то, что они посмели попробовать изнасиловать мою единственную, хоть и бывшую подругу прямо перед моим домом, ненавидел Розали за то, что она приехала, за то, что была одна, за то, что не ушла к дому сразу же, как вышла из машины. Но, наверно, больше всего сейчас я ненавидел себя за то, что допустил все это!
Под моими ногами газон мистера Хейла стелился ровным ковром, на котором в холодном свете фонарей блестели капли дождя. Они были похожи на хрустальные слезы Роуз. Ее лицо, пронзительный взгляд карих глаз, изгиб бровей: все это вновь и вновь всплывало в воображении. Мысли о ней причиняли мне чудовищную боль. Я не хотел ее терпеть. Сейчас мне нужен был алкоголь и как можно больше. Я должен ее забыть, раз и навсегда.
Перед глазами появился асфальт, но через минуту трава вновь поглотила его, только теперь это уже был мой двор: следы от колес машин на нестриженном газоне, в котором через пару шагов блеснул какой-то металл. Я нагнулся, чтобы поднять привлекшую мое внимание вещь: это был небольшой кусок металлической цепочки, на которой одиноко болтались миниатюрный розовый заяц и такого же цвета крошечный ключ. Я не мог не помнить их. Сегодня ночью слишком много воспоминаний вырвалось на свободу. Я крепко сжал ладонь, в надежде, что этот кусок прошлого исчезнет, но он продолжал оставаться. Я резко прибавил шаг, взглянув на подъездную дорожку дома: машин Сида и Стэна уже не было. Видимо, они были не настолько пьяны, чтобы не понимать, что может их ожидать после моего возращения, а вот Пол, улыбаясь, дожидался меня у входной двери:
– Сид и вправду был прав, – он прикоснулся к своей челюсти, которая пять минут назад перенесла мой удар и, по-видимому, сейчас болела. – Ты все еще любишь эту барби.
Я не собирался объяснять, доказывать, разубеждать. Молча сделав шаг вперед, я схватил его за ворот свитера и стал методично наносить удары: один, второй, третий… Он повалился на землю, но я не заметил этого, после тщетных попыток ударить меня в ответ он теперь лишь пытался закрыть свое лицо руками. Вокруг начали разноситься крики, чьи-то руки пытались стащить меня с Пола, но я продолжал начатое, несмотря на начавшуюся боль в плече. Я не помню, сколько времени прошло, сколько ударов я нанес до того, как кому-то все же удалось оттащить меня от уже потерявшего сознание парня. Осознав происходящее, я медленно зашел в дом и встал посреди гостиной: музыка продолжала греметь, люди – танцевать, а свет разноцветных прожекторов – бить в глаза. Я взглянул на девчонку, сидящую возле стереосистемы и махнул рукой вниз, веля уменьшить громкость. Звук вокруг ослабил силу, теперь все устремили взгляды на меня.
– Вон! Вечеринка окончена, – прорычал я.
Какой-то парень с лестницы возмутился:
– Но мы ведь только начали веселье, – весело проговорил он, обнимая блондинку.
– Ты не услышал меня? – изогнув бровь, поинтересовался я.
Дом постепенно начал пустеть. Пятнадцать минут спустя от дома отъехала последняя машина, увозя вслед за собой ритмичные звуки рэпа. Я остался один и только теперь позволил себе вновь посмотреть на осколок прошлого в своей руке. Я разжал ладонь: на металле виднелись рубиновые капли, заяц из розового превратился в кроваво-красного, а маленький ключик впился в мою плоть. Шесть лет назад я бы никогда не подумал, что когда-нибудь увижу свой подарок в таком виде, но теперь это было реальностью. Я знал, что не нарушил данное себе восемь месяцев назад обещание, знал, что поступил правильно, но от этого не становилось легче. В голове было пусто: я не впускал в нее ни образ Роуз, ни голос отца, ни ненависть, причиняющую лишь боль. Я сидел и пытался все забыть. Судьба девушки по имени Розали Хейл больше не должна была волновать меня. Весь этот богом проклятый город должен раствориться на задворках моей памяти. И сейчас я обещал себе, что так и будет. Я не обязывался начать новую жизнь: это было нереально, но забыть детали было мне под силу. Сейчас алкоголь был моим анестетиком, не дающим почувствовать всю боль утраты невидимой части себя, и я был этому рад.
Я поднялся наверх в свою комнату, чтобы забрать пиджак и сотовый, но, несмотря на обещание, я все еще держал кусок ее браслета в своей объятой пламенем боли руке. В голову врывались слова Роуз, но я захлопывал перед ними двери. Я не хотел помнить их, пронизанные болью они заставляли меня содрогаться, и в какой-то момент я просто сдался. С силой кинув обрывок браслета в стену, я вышел из комнаты и хлопнул дверью. Я больше не хотел думать об этом, желал лишь сохранить пустоту в своем сознании. Выйдя из дома, я сел в машину и отъехал от гаража, последний раз кинув взгляд на дом Хейлов. Теперь это лишь прошлое, ничего более. Рочестер остался для меня только на карте.
Спустя пять часов рассвет позволил выключить фары, озаряя своими яркими красками природу вокруг. На горизонте показалось море. Я взял в руку телефон и набрал номер Дэна:
– Я еду домой, друг, – теперь это, как никогда раньше, было настоящей правдой.
POV Rosalie
Я проснулась утром от холода. Я была вся грязная, хотелось в душ и чего-нибудь теплого. Хотя это было неважно. Теперь у меня ничего нет…
Надо было сделать то, за чем я приехала. Я брела по улицам Рочестера, размышляя об иронии судьбы. Я надеялась, что вновь буду счастлива в этом городе… Ага. Как же… Подарки судьбы закончились…
Я зашла в дом и прошла в свою студию. Эту комнату переделали из гостевой спальни. Там в неизменном порядке хранилось все, что касалось моего рисования: краски, кисти, холсты, готовые работы… Все было идеально. Кроме хозяйки этого дома. Я собрала все и уже готовилась уходить, когда услышала голос матери:
– Рози? Это ты? – мама стояла на пороге студии: нерасчесанные волосы, красные глаза, темные круги под ними…
Мне не хотелось разговаривать с ней. Она предала нас. Забыла о семье, решив, что это неважно. Я просто прошла мимо нее. Какая теперь разница? Все, что у меня было, я уже потеряла.
– Рози… – мама попыталась остановить меня, но я увернулась от ее рук.
К черту душ! Хочу уйти отсюда как можно скорее! Хочу никогда ее больше не увидеть… Хочу… Хочу умереть.
– Розали, дочка… – сделала мать еще одну попытку, застав меня у двери.
– Я не скажу отцу, – холодно отозвалась я, – развлекайся, – и я захлопнула за собой дверь своего дома, где только что развалилась моя любящая семья.
* * *
Я ехала в Нью-Йорк, твердо зная, что в Рочестер вернусь лишь при крайней необходимости.
Мать предала нас с отцом. Ей лучше с тем мужчиной. Пусть…
Я на мгновение закрыла глаза. Я не чувствовала боли, только злость, а под ней не было ничего. Сид и остальные добились своего: я и вправду стала барби. Сломанная кукла с умершим сердцем.
