Текст книги "Куда приводят мечты? (СИ)"
Автор книги: Елена Пряжникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Пряжникова Елена, Казакова Екатерина
Куда приводят мечты?
В надежде на лучшее будущее, мы тратим впустую лучшее настоящее
Пролог
Обычная комната, таких сотни. Занавешенное окно, крашенные стены, тихие голоса персонала. Все, как и везде. Кроме одного.
В этой комнате находиться Она. Ее лицо такое бледное и все же по-прежнему безупречно. Нежные губы, которые так и хочется поцеловать, каштановые волосы, мягкими кудрями рассыпавшиеся по подушке, темное кружево ресниц… Моя маленькая леди…
Казалось бы, она спит… Вот только я до ужаса боюсь, что моя спящая красавица не проснется. И не я один.
Маленькая малышка сидит у меня на коленях и гладит фарфоровую ручку девушки. Я глаза полны любви, боли и страха. Страха, что Она никогда не проснется. Маленькие пухлые губки шепчут что-то… Тихо-тихо… Я уже не вслушиваюсь… Элли всегда шепчет одно и то же… С ее детских губ срывается всхлип. Я подхватываю дочку на руки, нежно гладя по голове.
– Пойдем, Элли…
– Папа, почему мама не просыпается? Я ведь зову ее! А она все спит…. – в тонком детском голоске слышны боль и обида. Ей обидно, что мама не просыпается. Вот только как ей объяснить, что мама может не проснуться никогда?
– Элли, мама просто очень крепко спит. Она устала. Сильно устала. Ей нужно отдыхать. Я уверен, что она проснется. Надо лишь подождать… – я чмокнул девочку к курносый носик, утешая и успокаивая.
Дочка кивнула и уткнулась в мое плечо.
Я устал врать ей, но сказать, что мама ходит рядом со смертью, я не могу. Я боюсь, что слова окажутся правдой, и моя леди покинет нас. Я не готов отпустить мое чудо…
Тишина в машине ничем не разрывается. Дочь задумчиво смотрит на сменяющиеся пейзажи. Я понимаю, о чем думает мое маленькое солнышко.
– Элли, не обижайся на маму. Она просто не может проснуться. Очень хочет, но не может.
– Как я, когда мне надо идти в садик?
Я кивнул
– Да, просто мама очень хочет, но не может.
– Но ты ведь помогаешь мне проснуться? Значит, и мы можем помочь маме?
– Да, солнышко. Мы и помогаем, когда приходим к ней. Просто ее сон намного глубже, чем твой и времени, чтобы разбудить ее, надо больше.
Девочка улыбнулась и подпрыгнула на сидении.
– Завтра мы опять будем помогать ей?
– Да, детка. Завтра, послезавтра…
Элли счастливо улыбнулась. Ее тонкая ручка потянулась к магнитоле и включила радио. Зазвучала песня группы Aqua Barby Girl… Малышка, не вслушиваясь в слова, начала подпевать своим звонким голоском…
– Hi Barbie
– Hi Ken
– You wanna go for a ride?
– Sure Ken
– Jump In!
I'm a Barbie girl, in a Barbie world,
Life in plastic, it's fantastic,
You can brush my hair, undress me everywhere,
Imagination, life is your creation…*
Я сидел и улыбался… Моя девочка была в своем мире, полном сказок и веры в то, что история Барби и Кена всегда заканчивается любовью и счастьем…
Я не хотел ее разочаровывать…
В груди ныло от слов песни… Это было слишком похоже на нас… На меня и мою Спящую красавицу… Вот только конец стоит переделать…
* Перевод песни:
– Привет, Барби!
– Привет, Кен!
– Не хочешь прокатиться?
– Конечно, Кен!
– Запрыгивай!
– Я – куколка Барби в мире Барби,
Пластиковая жизнь – это здорово!
Можешь причесать мои волосы,
Можешь раздеть меня, где угодно.
Воображение… Жизнь – это то, какой ты её создашь.
Глава 1. Meet…
POV Emmett
Здравствуй, дорогой дневник!
Меня зовут Эмметт МакКарти. Мне сейчас 5 лет. Старшие ребята посоветовали нам завести тебя, чтобы, когда мы станем большими, нам было что класть в памятную капсулу.
Я живу в большом и светлом доме. У меня есть ма…
Я почувствовал удар и от его силы слетел с кровати, на которой сидел, старательно выводя буквы, которые совсем недавно научила писать меня мама.
– Что ты здесь делаешь, щенок? – на меня сверху смотрели два наполненных яростью изумруда. Зеленные глаза – это то, что чаще всего отмечали в нашем сходстве с отцом. – Мне нужно повторять дважды? – голос гремел на всю комнату.
Мне хотелось заткнуть уши, не слышать его, чтобы не заплакать. Я боялся посмотреть на него, боялся получить вторую пощечину или, чего хуже, пинок в живот.
– Я… я писал…старшие мальчишки посоветовали… – я путался в словах, весь дрожа от предвкушения того, что постигло меня пару дней назад. Ссадина на голове не зажила до сих пор.
Отец взял с моей кровати тетрадь и долго всматривался в мои маленькие и корявые буквы.
– И ни слова обо мне… – прорычал он через пару минут, разорвав тетрадь и осыпав меня дождем из ее порванных листочков. В его затуманенных алкоголем глазах горела ненависть.
– Я собирался написать про тебя, папа, – чуть слышно прошептал я.
– Не смей называть меня так, выродок, – секунда, и моя щека горела огнем от его удара.
Было больно, ужасно больно, я чувствовал, как в уголках моих глаз накапливаются холодные слезы. Еще мгновение, и они потекут по моему лицу, а отец вновь ударит меня, как это было в тот раз, когда я не смог стерпеть и расплакался. Он сказал, что я девчонка и что я не достоин носить его фамилии, а затем последовали удары: один за другим, словно град с неба, от которого невозможно убежать, нельзя спрятаться под крышей.
– Уйди от него, – крик матери раздался из коридора, и я увидел ее силуэт в дверном проеме. – Не смей бить его, ведь он твой сын.
Отец оторвал свой пристальный взгляд от меня и остановил уже занесенную для очередного удара руку:
– Заткнись, твоя очередь настанет через пару минут, когда я разберусь с этим ублюдком.
Я тихо засопел, в горле стоял комок, а из глаз предательски текли слезы. Я должен был что-то сделать:
– Мама! – громко крикнул я. – Уйди, прошу тебя. Беги, тогда он сделает тебе больно… – я закрыл глаза, потому что боль вновь окутала меня своими жесткими объятьями.
– Стой и молча смотри, шлюшка, – прорычал отец, а затем я почувствовал удар, следом еще один. – А ты заткнись!
Вокруг было темно, только боль, словно разряды тока пронзала меня. Отец вновь повторял что-то о том, что мать не была с ним, что я не его ребенок. А я затыкал уши в надежде, что не услышу этого. Каким бы он не был, я все же любил его, пускай он и сам разрушал мои чувства к нему… Я думал, так нужно, верил в то, что когда-нибудь мы будем счастливой семьей, поэтому терпел, лишь иногда взвывая из-за невозможности выносить удары в живот.
Удары прекратились, я открыл глаза: в комнате было темно, дверь захлопнута. Сидя в углу между стеной и кроватью, я прислушивался к каждому шороху. Слышались крики, звон бьющегося стекла, а затем глухой удар по ту сторону стены и стон матери. Стало тихо: лишь тяжелое дыхание родителей. Я боялся, что отец вновь причиняет матери боль, но не смел выползти из своего маленького укрытия. Я свернулся калачиком и тихо повторял про себя, что все будет хорошо. Я искренне в это верил.
POV Rosalie
Привет, дневничок!
Тебя подарили мне только сегодня, но я уже успела полюбить тебя! Ты такой милый: розовый с сердечками и цветочками… Мама говорит, что ты сделан специально для меня, и она просто не смогла пройти мимо, когда увидела тебя на прилавке магазина. Ради тебя она даже научила меня писать. Получается плохо. Ручка все время соскальзывает, но мне очень нравится сам процесс. Выводить буквы – это так увлекательно!
Ой! Я забыла представиться! Меня зовут Розали Хейл. Мне пять лет. У меня есть мама и папа, они очень меня любят. А я люблю их.
Мы живем в Рочестере. Это недалеко от большого города Нью-Йорк. Мы с мамой очень любим ездить туда и гулять по магазинам. В них так красиво! Там столько красивых вещей! Мы всегда покупаем их. Иногда папа сердится, но потом вновь улыбается и целует сначала меня, а потом маму, приговаривая "Мои модницы".
Я не знаю, что такое модница, но мне нравится это слово. Оно звучит завораживающе… Мод-ни-ца… Я хочу быть ею.
У меня дома своя большая комната. В ней все мои вещи и игрушки. Там все оражево-белое. Это так красиво! Я люблю свою комнату.
А еще…
– Рози, ну, хватит, а то ты испишешь весь свой дневник! Ты ведь хочешь, чтобы эти замечательные розовые листки хранили память о годах твоей жизни? – в комнату со стуком вошла мама.
Она была очень красивой женщиной. Даже нет, не так: она была самой красивой (возможно прекрасной, но я не совсем уверенна) женщиной! Светлые кудри, карие глаза, смуглая кожа, прямой нос… От нее мне достался лишь цвет кожи и глаз. Все остальное принадлежало папе: и курносый нос, и пухлые губы… Все считали, что я похожа на отца, но мне не нравилось, когда так говорили. Я похожа и на маму, и на папу, просто этого почему-то никто не замечает…
– Мам, но ведь я должна представиться дневнику иначе он будет обижаться! Иначе это будет невежливо! – мама засмеялась и обняла меня.
– Рози, детка, пойдем кушать! Дневник никуда не денется, – она нежно чмокнула меня в лоб и подхватила на руки. Я радостно завизжала. Мне нравилось, когда мама делала так.
– О! Мои красавицы идут! – засмеялся папа и забрал меня: я удобно устроилась у него на руках, обняв за шею.
– Поцелуй моей маленькой красавице, – он нежно поцеловал меня в щечку, – и почти такой же для моей большой красавицы, – папа обнял маму и поцеловал ее в губы.
Я захлопала в ладоши и завопила:
– Поцелуйчики! Поцелуйчики!
Родители оторвались друг от друга и засмеялись. Папочка опустил меня на пол, и я шустро забралась на свой стульчик.
Папа был как всегда бесподобен: салат, суп. Обожаю, когда он готовит! А еще обожаю, когда он дома, потому что тогда мама чаще улыбается и смеется. И даже поет песни, когда думает, что ее никто не слышит. А это не так, ведь я то слышу, и мне очень нравится!
Папа тоже поет, но только не один, а вместе с мамой. Правда у них очень странная песенка. Там почти нет слов, да и папа лишь подпевает маме, которая тянет на разные лады "Аааа… Ооо… Даааа… Нееет….Вот так…". Я не понимаю, что это за песня. Я даже слушала радио и смотрела телевизор, пытаясь найти ее, но там не было такой. Может, они сами ее придумали?
Ой! И правда: мои мама и папа пишут музыку! Ух ты!
Папочка оторвал меня от моих мыслей:
– Рози, не крутись! Сейчас будет твой любимый десерт.
– Ура! Мятное мороженое! – я захлопала в ладоши, но, поймав строгий взгляд отца, положила ладони на колени.
Мама с улыбкой поставила передо мной высокий стакан, в котором было мороженое… Мням! Обожаю его!
Доев, я вскочила со стула и чмокнула родителей:
– Спасибо, мамочка! Спасибо, папочка! – и убежала в свою комнату.
Итак, дневничок! Я вернулась. На обед у нас было вкусное мороженое. Я обожаю его…
* * *
Утро… Ура! Новый день!
Я вскочила с кровати и подбежала к окну. Я всегда так делала, ведь мне было дико интересно, что изменилось в мире, пока я тратила время на сон.
Обычно там было скучно и одинаково, однако сегодня был явно особенный день: во дворе соседнего дома ходили люди, о котором из разговоров мамы и папы я знала, что он продавался. Похоже, его кто-то купил. Ура! Значит, у нас появятся соседи!
Я натянула новое зеленое платье и причесалась. Выскочив в коридор, я прислушалась. Мама и папа опять пели песню. Тихо, чтобы они не узнали, я проскользнула мимо их комнаты.
Подпрыгнув, я уцепилась за замок и, открыв его, выбежала за дверь.
Всюду были люди. Взрослые дяди сновали от дома к большой машине: туда – обратно, туда – обратно. Неподалеку стоял мальчик: светлые волосы, зеленые глаза, клетчатая рубашка и стопка книг, перевязанных бечевкой в руках. Я улыбнулась и подбежала к нему:
– Привет! Вы наши новые соседи?
Он нервно посмотрел на меня, а затем пробурчал:
– Мне родители не разрешают разговаривать с незнакомыми.
Я удивилась, ведь мне говорили, что это правило касается лишь взрослых. С мальчиками и девочками моего возраста я общалась без проблем. Я обожала процесс знакомства. Иногда даже могла по-новой знакомиться с собственными друзьями.
– А давай знакомиться? – я даже подпрыгнула от возможности обрести нового друга. Я не сомневалась, что мы подружимся с этим мальчиком. Как же может быть иначе? – Я Роуз! Роуз Хейл, а ты? – я протянула ему руку
– Эмметт МакКарти, – моя рука осталась висеть в воздухе. Я смутилась.
– Я что-то не так сказала? – виновато спросила я. В моей голове не укладывалось, что он не хотел пожать мою руку. – Я обидела тебя чем-то?
Мальчик замялся:
– Нет… Просто… Прости… Я просто не привык пожимать руку девочкам.
– Давай я помогу тебе? – предложила я, забирая у него стопку книг.
Внезапно я услышала женский голос.
– Эмметт, сынок, ты где? – из-за машины выглянула женщина: милая, но моя мама лучше. – Малыш, ты не хочешь познакомить меня с твоей новой подружкой?
Эмметт что-то забавно пробухтел в ответ. Я расслышала лишь "Ну, мам! Я уже не малыш!"
– Я Роуз Хейл! Я живу в доме напротив! – радостно воскликнула я.
– Рози – я услышала мамин встревоженный голос. И что с ней сегодня такое? Они же пели с папой с утра…
– Мам, я тут! – вскинув руку верх, оповестила я ее.
– Рози, не пугай меня так больше! – она подбежала ко мне и подхватила на руки. – Больше не смей убегать, ведь мы волнуемся за тебя.
Потом мама повернулась в женщине, маме Эмметта:
– Спасибо вам! Мы так переживали!
Та улыбнулась и покачала головой:
– Я абсолютно ничего не сделала! Ваша Роуз сама решила познакомиться с моим Эмом!
– Да, она любит находить новых друзей, – мама потрепала меня по волосам, а затем поинтересовалась. – Значит, это вы купили дом?
Женщина кивнула.:
– Да… Мы решили переехать. Мужу этот штат нравится больше, к тому же здесь недалеко живут его родственники…
Я не вслушивалась в разговор взрослых. Меня больше интересовал мой будущий друг, смотрящий на меня с тоской в глазах. Я потянула маму, прося, чтобы она спустила меня на землю. Она поставила меня и начала обсуждать что-то с нашей новой соседкой, а я подошла к Эмметту:
– Давай дружить?
Я протянула руку снова. Мальчик неуверенно улыбнулся и пожал мою ладонь:
– Давай.
Я подпрыгнула от радости. У меня появился новый друг! Сегодня и вправду особенный день!
Глава 2. Специя и Принц
4 года спустя
POV Rosalie
– Розали Хейл! – строгий голос учителя вывел меня из раздумий.
Я думала, куда мы после школы поедем гулять с мамой, папой и Эмметтом. Сегодня была пятница, и сейчас шел последний урок… Ненавистный русский язык. И почему мама его выбрала как дополнительный?
От неожиданного обращения ко мне, я даже подскочила:
– Проспрягайте числительное "третий".
Строгое лицо миссис Хадс и собственное незнание не оставляли мне шансов, но я мужественно начала:
– Именительный падеж – третий, родительный падеж – третьего, дательный – третьиму….
– Какому "третьиму"? Хейл, вы сейчас на каком языке разговариваете? Он явно отличается от того, на котором разговаривают все нормальные люди. "Два", Хейл. В следующий раз вы будете не витать в облаках, а слушать меня.
Опять "двойка". Значит, мы никуда не поедем. Мама засадит меня за эти несчастные числительные…
Я села на место, понуро опустив глаза в тетрадку. Все мои планы разрушились в одно мгновение. Ну, почему так несправедливо? Мисс Хадс терпеть не может меня! Разве я виновата в том, что я такая?
А что я скажу Эмму? Он так хотел поехать с нами на выходные. Я все испортила собственной глупостью…
Звонок! Ура, наконец-то! Может, мы и не поедем никуда, зато я увижу Эмметта!
– Рози, скажи, в твоей брюнетистой головке задерживается хоть что-то, или все мозги уходят на то, чтобы гордо держать осанку? – насмешливый голос нашего забияки Сида настиг меня у шкафчика, где я забирала учебники.
Я опустила голову, надеясь, что поток издевательств на этом закончится. Зря… К Сиду мгновенно присоединились Пол, Гарри и Стэн:
– Рози, а какой мне лучше выбрать костюм на Хеллоуин: розовый в белую полоску или белый в розовую? Я же буду тобой, а тебе лучше знать, какое уродство ты можешь надеть.
Я отвернулась. Мне всегда казалось, что я одеваюсь хорошо. Я говорила об этих нападках маме, но она отвечала тем, что мальчишки, дразнясь, выражают свою симпатию. Я не верила. Эмметт дружит со мной и выражает симпатию без издевательств. Чем он отличается от остальных?
Я еле сдерживала слезы от обидных насмешек. Мгновение, и я не сдержала всхлип, который услышали мальчики.
– Рева-корова! Рева-корова! – смеясь, заскандировали они.
Я захлопнула шкафчик и попыталась выбраться из толпы, которая меня окружала, толпы, которая постоянно смеялась надо мной.
Я пробиралась сквозь нее, не отрывая глаз от пола и прижимая учебники к груди. Внезапное столкновение, и я уже на полу. Я, не поднимая глаз, начала собирать учебники. Наверняка это кто-то из мальчишек, опять захочет поиздеваться. Они всегда такие…
– Рози, что тут… – послышался голос моего лучшего друга.
Я, по-прежнему не поднимая глаз, продолжила молча собирать учебники. Если я что-то скажу, то Эмметт снова подерется с Сидом, и его опять накажут, накажут из-за меня.
– Защитничек явился! – раздался голос Сида.
Насмешек Эмм не любил. Сид это знал и старался не переходить ту невидимую грань, после которой мой друг переставал контролировать себя. А выходил он из себя мгновенно: это было похоже на взрыв. Эмм бросался на обидчика и начинал бить его. Мне всегда становилось страшно, и я разнимала дерущихся. Эмм был дорог мне.
Эмметт помог мне собрать учебники и повел сквозь эту толпу. Я сжалась и вцепилась в его руку. Вслед послышались выкрики, постепенно перераставшие в скандирование:
– Тили-тили-тесто, жених и невеста! Тили-тили-тесто, жених и невеста!
Я плакала, сжимая руку друга. Он всегда выручал меня из таких ситуаций. Мы вышли на улицу, где стояли наши велосипеды.
– Рози… – Эмметт вздохнул и обнял меня. – Не плачь, Рози! Хочешь, я пойду и подерусь с Сидом? Это ведь он все начал?
Я помотала головой, слезы намочили футболку друга:
– Тебя опять накажут из-за этого.
– Ну и что? Зато Сид получит то, что заслужил! – в голосе Эмма была злость, перемешанная с заботой обо мне. – Рози, они дразнят тебя, потому что ты так реагируешь на это. Им смешно смотреть на тебя, вот они и издеваются.
– Но мне же обидно! Почему они так поступают? Разве я как-то выгляжу не так? Разве я глупая? – я говорила быстро, выплескивая всю обиду.
Эмметт обнял меня покрепче:
– Рози, с тобой все нормально! Это только у Сида мозги набекрень…
Я улыбнулась сквозь слезы.
– Спасибо! – мой шепот был тихим, но я знала, что Эмм его услышит.
– Не за что, Рози! – он улыбнулся вместе со мной.
Я прижалась к нему. Мне нравилось быть с Эмметтом. Только он был моим настоящим другом. Он утешал меня, он смеялся со мной… Он любил меня. Мы были как семья.
В глубине души я была уверена, что Эмметт и есть мой принц, о котором мне говорила мама. Мой любимый принц.
Я покрепче обняла Эмма и прошептала:
– Я люблю тебя!
И услышала в ответ:
– Я тоже, Рози…
POV Emmett
Очередная бутылка виски. Отец любил «Jameson» и постоянно повторял мне « Запомни: если девушка знает „Джемесон“, с ней можно иметь отношения, если она его пьет – на ней можно жениться!».
Сейчас он был уже достаточно пьян, чтобы начать очередной скандал, последствия которого мама скрывала бы темными очками и водолазкой с длинными рукавами. Телевизор разрывался от громкости, которую постоянно добавлял отец, я же ушел в кухню, чтобы выучить урок по биологии: очередная двойка не принесла бы мне никакой пользы.
– Кэрол, сколько еще я буду ждать свой ужин? – вот и началось.
Папа всегда начинал с подобных претензий, а затем докапывался к каждой мелочи: начиная от вкуса еды и заканчивая тем, во что одета мама. Она наложила в тарелку тушеного картофеля и направилась в гостиную, из которой доносились недовольства отца:
– А где мой десерт? – голос отца был требовательным и нахальным.
– Если хочешь, то я могу принести тебе мороженое, – с заботой ответила мама, резко контрастируя с голосом отца, полным ярости.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, так что не притворяйся дурой! – тарелка отлетела в сторону и, соприкоснувшись с полом, со звоном разлетелась на куски.
– Рик, я же просила тебя! – умоляюще твердила мама. – Только не при нашем сыне.
– Пусть будет по-твоему, – усмехнулся он в ответ.
Отец затих, и я уже успел обрадоваться тому, что на этот раз он прислушался к маме и вечер закончится спокойно, как в любой другой семье. Но видимо, этому не суждено было сбыться, потому что уже через пару минут кухонная дверь резко распахнулась, и в комнату влетел папа. На его лице красовалась красивая ухмылка, больше похожая на оскал. Мама часто говорила, что это одна из тех черт, которую она так полюбила в моем отце при первой их встрече, но сейчас она не предвещала ничего хорошего:
– Ты слышал, что сейчас сказала твоя мать? – продолжая ухмыляться, проговорил папа, сделав пару шагов ко мне.
– Да, я слышал отец, – сдавленно ответил я.
– Тогда почему ты до сих пор здесь? – он подошел уже почти вплотную. – Разве ты не видишь, что мешаешь родителям развлекаться? – по комнате разнеся звук пощечины.
Папа схватил меня за шиворот рубашки и потащил по направлению к входной двери.
– Убирайся отсюда! Вернешься, когда свет потухнет в окнах, – он вышвырнул меня за порог. – И помни, я люблю тебя, сынок, – раздался смех, а затем хлопок двери.
Даже несмотря на иронию в его словах, в глубине души я все равно надеялся, что он говорил правду, поэтому я как должное принимал все его выходки. Сейчас была середина октября, дул промозглый ветер. Жаль, что отец не выкинул мне в придачу еще и куртку. Сидеть в сарае на заднем дворе совсем не хотелось, поэтому оставался лишь один выход: Рози. Мой верный товарищ и боевой друг, та единственная, кто выручит в любой ситуации и придумает тысячу отговорок для родителей. Вырасту, стану военным и возьму ее с собой в разведку против красных коммуняк.
Я залез на дерево, которое росло рядом с домом семьи Хейлов. Оно было моей личной лестницей в комнату подруги. Свет в ее окне горел, значит, родители еще не уложили ее спать. Это хорошо!
– Роуз, открывай! – тихонько шептал я, стучась в ее окно.
Через пару секунд мягкие волны ее штор отодвинулись, и показалась моя персональная палочка-выручалочка собственной персоной. Она настежь распахнула одну из створок окна:
– Привет, Эм, – переливисто пропела она в отличие от других девчонок, чьи голоса были как на подбор писклявыми и противными.
– Привет, Специя, – я кубарем валился в ее комнату.
– Привет, Принц! – засмеялась девочка.
Отряхнувшись, я огляделся: все по-прежнему. Хотя, что могло измениться за один день? Я мысленно усмехнулся. Иногда мне казалось, что я бывал в комнате Роуз так же часто, как в собственном доме.
– Есть что-нибудь перекусить? – улыбнувшись, я подмигнул Рози.
– Пять минут, – быстро натянув домашние тапочки, она выскользнула за дверь.
Розали сдержала свое обещание, впрочем, как и всегда. Вот уже пять минут мы сидели и наслаждались одним сэндвичем на двоих. Миссис Хейл готовила хорошо, хотя стряпню ее мужа я любил больше, только вот он меня недолюбливал.
– Знаешь, мама скоро начнет расспрашивать мой секрет: "Дочка, скажи! Как тебе удается оставаться стройной, при этом поглощая в таком количестве пищу после шести?", – пародируя голос своей мамы и параллельно изображая ее удивления, проговорила Рози.
Я чуть не подавился от смеха. Родители Роуз не знали о наших ночных посиделках. Мне не хотелось объяснять им, почему иногда я просто не могу находиться в собственном доме. Все соседи видели в семье МакКарти чудесное счастливое семейство: любящие супруги и красавец-сын, подающий надежды в спорте. Лишь одна Розали знала правду. Она – мой лучший друг, я не мог скрывать от нее что-то, да и не хотел этого делать.
Я молча дожевывал свой запоздалый ужин, когда Рози осмелилась спросить:
– Снова отец? – я посмотрел на нее и лишь коротким кивком ответил.
– Но почему твоя мама ничего не сделает? Почему ты молчишь? В конце концов, есть же полиция! – она действительно верила в то, что все это можно решить привычными для нее способами, но для меня это был не выход.
– Что я им скажу? Никто не станет слушать ребенка! Они подумают, что я просто зол на родителей за какую-нибудь мелочь, – я отвернулся в сторону, чтобы не видеть глаз Рози, в которых было столько сострадания.
– Тебе не придется ничего говорить, они сами все увидят, – она коснулась своими холодными пальцами моей раскрасневшейся от пощечины щеки.
Я отстранился:
– Прекрати это. Я люблю отца и никуда не пойду. Все, точка. Закончили этот разговор.
Рози вкинула вверх руки словно побежденная:
– Сдаюсь, будь по-твоему, – затем она лукаво улыбнулась. – Белый флаг нести?
– Если это пирожные твоего отца, то я принимаю такую капитуляцию, – комната заполнилась нашим тихим смехом.
Через полчаса мы сидели с Роузи в своем мини-убежище от нежданных заходов родителей в ее комнату. Широкая спинка кресла надежно прятала нас от входной двери, и мы могли безбоязненно учить биологию, которую я не любил всеми фибрами души.
– Рози, может, закончим эту пытку? – с мольбой в голосе спросил я.
– Хочешь двойку? – она знала, чем можно заставить меня учить материал к уроку.
– Но я ведь уже достаточно выучил, – я сложил руки вместе, и часто-часто захлопал ресницами.
– Эм, тебе это не идет, – она рассмеялась. – Ладно, закончим на сегодня, а то я уже хочу спать.
Рози улеглась в свою кровать, а я уселся на широкий подоконник ее окна.
– Закрой створку, когда будешь уходить, иначе я простыну и умру, и тогда некому будет тебя кормить по ночам и учить уму-разуму.
Я ухмыльнулся и отдал честь:
– Будет сделано, мой генерал, – я улыбнулся.
Я смотрел на свой дом: в окнах до сих пор горел свет.
– Приятных снов, Рози, – почти шепотом добавил я.
Спустя 5 лет…
Вдалеке показалась голубая гладь озера. Я и Роуз медленно шли босиком по траве, звонко смеясь и вспоминая прошлое:
– А помнишь, на твой десятый день рождения я подарил тебе лягушку, – я прыснул заливистым смехом, вспоминая, как Рози открыла коробку, а оттуда на нее выпрыгнул мой подарок, перевязанный бантиком.
– А еще я помню, как ты долго бегал вокруг дома, чтобы не получить от меня по голове за этот сюрприз, – теперь пришла очередь Розали смеяться, вспоминая тот день.
Вот уже столько лет мне было так легко рядом с ней. Она стала моим лучшим другом, тем человеком, кто знал обо мне все, впрочем, как и я о ней. Розали была такой веселой, искренней и непредсказуемой в своих поступках, но положиться на нее я мог в любых ситуациях. Я не представлял, какой была бы моя жизнь без нее….
– Эмметт, очнись, – я почувствовал, как Рози легонько ударила меня по плечу: видимо, я действительно задумался.
– Что? – будто только что проснувшись, спросил я ее.
– У меня складывается впечатление, что последние пять минут ты меня совершенно не слушаешь, – она обиженно надула свои губки.
– Прости, Рози, я слегка задумался, – я виновато улыбнулся.
– Ну, если это называется "слегка", то я фашистский летчик.
Я засмеялся:
– С такими летчиками, как ты, немцы не захватили бы и Францию!
– А тебя бы даже в самолет бы не пустили, – она показала мне язык, и побежала прочь к озеру.
– Вот подожди, – кричал я, уже преследуя мою неудавшуюся летчицу. – Я тебя догоню, и тогда ты узнаешь, какие пытки переживали военные.
Спустя пару минут я нагнал Рози и, повалив ее на траву, принялся щекотать. Она заливалась смехом, впрочем, как и я.
Мы сидели на траве. Стоило всего лишь взглянуть одному из нас на другого, как приступ смеха начинался вновь: кофта Рози превратилась из молочной в серую с зелеными пятнами, а у меня на носу и щеке красовались черные следы от свежей земли:
– Как думаешь, в каком из домов первом поднимутся крики по поводу нашего внешнего вида? – полюбопытствовала Рози.
– Я думаю в твоем: мои-то сегодня на работе, а вот твоя мама дома, – я подмигнул ей. – Я хочу послушать, какую отмазку ты придумаешь на этот раз.
Рози изобразила задумчивый вид:
– Пойдет, что-то типа "газонокосилка Смиттов взбесилась, и в тот момент, когда я шла мимо их дома, она начала разбрасывать во все стороны траву с клочками земли"?
Я замотал головой и, пытаясь сделать серьезный вид, проговорил голосом миссис Хейл:
– Молодая леди, говорите правду!
– Черт, – поморщив свой милый носик, выругалась Роуз.
– Кхе-кхе… – теперь настал черед мистера Хейла. – Розали Лиллиан Хейл, как вы позволяете себе такое? Это ведь невежливо!
Рози всегда была правильной. У нее было классическое воспитание ребенка, выросшего в любящей семье. Справедливость, честность, щедрость, доброта – вот те из многих хороших качеств, которые были ей присущи, но почему-то все это в нашей школе ценил только я. Сид, Пол, Гарри и даже Стэн, который был более всего по воспитанию близок к Рози, почему то упорно не хотели видеть в ней всего того, за что я ее так любил.
Вдалеке послышался голос, я сразу его узнал. Это был Пол. Последнее время я сблизился с его компанией. Поначалу мы с Сидом постоянно дрались, но в итоге нашли общие интересы. С Роуз мне, конечно, было хорошо, но я все же мужчина и, естественно, что я начал больше времени проводить с парнями из нашего класса.
– Эмметт, пошли. Мы собираемся у Гарри. Его родители уехали в Ниагара-Фоллз к родственникам, и дом теперь в полном его распоряжении, – весело кричал мне Пол.
Словно эхо Стэн вторил ему:
– Ну, идем же! Будет весело, – послышалось хихиканье парней, предвкушавших действительно веселый вечер.
Прошло несколько секунд прежде, чем я ответил им. Мне хотелось побыть с Роуз, но парни бы обиделись, если бы я не пошел сейчас с ними. Последнее время я все больше и больше становился так называемой "душой компании": меня слушали, мое мнение уважали, а над моим шутками смеялись, даже если иногда они были не совсем удачны.
– Вы идите, а я подойду через полчаса: мне еще нужно переодеть рубашку, – демонстративно поправив воротник, бросил я через плечо парням.
– Ох, мы и забыли, что сперва ты должен уложить свою малышку Рози спать, – их смех все больше походил на лай гиен.
– Заткнись, Сид! Это не твое дело, – прорычал я сквозь зубы.
Мне не хотелось драки, но промолчать я все же не мог. Вся моя компания постоянно говорила мне, что Розали Хейл мне не пара, уж слишком "правильна" она в сравнении со мной. Все они думали, что я таскаюсь с ней лишь потому, что хочу попробовать вкус ее поцелуя, но они заблуждались. Роуз была для меня другом, сестрой, моей спасительницей, я часто повторял им это, но парни вновь и вновь говорила, что это слишком по-детски.
– Мы будем ждать тебя у Гарри, – напоследок сказал Пол, и вся компания ушла вниз по дороге, ведущей к началу нашего квартала.
– Почему ты общаешься с ними, Эм? – я чувствовал в голосе Роуз неприятие ею моих друзей. Это было вполне понятно, учитывая, что лишь я сдерживал их от постоянных нападок и оскорблений в ее сторону.
