Текст книги "Ларт Многодобрый"

Автор книги: Елена Плахотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Понял я в общем-то все правильно, вот только Асс не собирается, а уже в Храм пошел. Сам-один. Без присмотра. И неизвестно, чего он там натворил, пока я с его бывшим рабом общался.

– Ну доберусь я до этого засранца!

И вдруг я понял, что мне надо прям щазз все бросить и бегом до него добираться. Не потому что так правильно или мне хочется, просто по-другому и быть не может. Остаться на месте не получится. Как не получится жить и не дышать.

Я наткнулся на Сервуса, и наваждение слегка ослабло. Мне по-прежнему надо было спешить, но бежать, никого не замечая, не обязательно.

И я заметил, как из шатров выбежали какие-то люди. Двое столкнулись. Один из них упал. Второй даже не оглянулся на него. Перепрыгнул и помчался себе дальше. Упавший поднялся и поковылял, куда и все остальные.

– Блин, чего это с ними такое?

И у меня хватило сил дождаться ответа. Я словно впихнул свое нетерпение в лифт и отправил его на пару этажей ниже.

– Храм принял первого гостя и зовет остальных.

Сервус дрожал, обхватив себя за плечи. Ночь теплая, а замерзнуть в таком халате – это надо очень постараться. Вот только заботиться о подмерзшем рабе мне некогда. Меня Храм зовет.

Внезапно вспомнился давний разговор с Крантом. О Зове и Храме. Крант, кстати, вел себя так, будто никакой Зов его не касается.

– Сервус, тебе в Храм идти не надо! – И собеседник в богатом халате тут же перестал дрожать.

– Спасибо, господин! – радостно так.

А меня опять подхлестнуло нетерпение.

– Малек! – крикнул я уже на бегу. – В Храм не входить! Ждать меня снаружи!

Слушать ответ мне было некогда.

Давно я так не бегал. Даже в армии.

Через лежащего мужика я тоже перепрыгнул. Потом остановился и вернулся к нему. Мне пришлось заставить себя сделать это. Точно я против ветра шел. Или против течения.

Лежащий оказался мертвым. Истек кровью. Проникающее ранение брюшной полости. Обычно с таким ранами не ходят. Но этот шел. Пока мог. И умер на пороге Храма.

Я переступил через тело и вошел.

Вообще-то этот Храм считается волшебным – ну очень волшебным! – местом. Но ничего сверхъестественного в темной узкой пещере я не заметил. На секунду даже показалось, что я не туда попал. Потом под ногу подвернулся какой-то камень. Я споткнулся, выругался, а когда поднялся и огляделся, понял, что попал-таки куда надо.

Интересно, Асс свой поход по Храму тоже начал с этого проклятого камня? Или коротышку в паланкине несут? И в сопровождении личного усула. Вход, конечно, узковат, но вдруг наше рыжее величие умеет уменьшать предметы? Жаль, не узнал у Сервуса, чему он успел научить своего «гениального» ученика.

Внутри Храм тоже не выглядел слишком уж волшебно. Хотя… если средневекового рыцаря пустить в подземный гаражный комплекс, тот, что с современными наворотами… этот рыцарь, пожалуй, примет его за нечто необыкновенное. Еще и штаны обмочит от впечатлительности.

Но не удивлюсь, если весь этот интерьерчик сработан исключительно под меня. Для моего личного, так сказать, комфорта. А другие видят то, чего хотят они. Пусть даже ряд атлантов со своей собственной физиономией.

Я хихикнул, представив эту картинку. И на миг – только на миг! – увидел…

Слева и справа от меня стояли ряды белокаменных статуй. Метров десяти ростом. У всех была до боли знакомая морда, исполненная неземного величия, а поза… обычно в такой и с таким выражением на морде лица Асс вещал нечто выспренно-героическое.

Интерьер Храма давно вернулся к привычному виду, а я все не мог отделаться от странного воспоминания. Точнее, от тени воспоминания. Когда-то, может быть, в прошлой жизни или во сне, я уже шел между рядами чего-то величественного. И был я этому величественному абсолютно по фигу.

Мне даже легче стало, когда вспомнилось стихотворение. Пусть не мое, а Снежаны, но на душе сразу стало спокойнее. Будто наткнулся на что-то в темноте, ощупал и определил, с чем имеешь дело.

 
Суровые стражи аллеи
Стоят кипарисы в снегу.
Меж ними иду
И робею.
И взгляда поднять не могу.
 

Пять коротких строчек крымского розлива. А за ними… два года воспоминаний и три – сожалений.

Но все эти мысли о прошлом не помешали мне заметить мелькнувшую впереди фигуру. Человеческую. Не иначе как из нашего каравана. Почему я так решил? Элементарно, Ватсон: другого каравана возле Храма нет.

Шел я быстро, но так и не смог никого догнать. Почему-то все, кого я видел, сворачивали направо. Может, потому, что коридор этого «гаража» закручивался против часовой стрелки, а по правой его стороне имелись темные провалы в стене. Неширокие. «Мерс» бы там не прошел. Кстати, на «мерсах» здесь никто не ездил. Своими двумя обходились. Направо тоже на своих двоих топали. И будто исчезали во тьме.

Лично я не боюсь темноты, но заглядывать в один из этих проемов желания не возникало. Не стало мое желание возникать и когда Первоидущий свернул направо. Не дернулся я и за Марлой. А вот проход, где исчез Меченый, ощущался странным холодком. Вроде я засунул голову в морозильную камеру, а волосы у меня еще мокрые. Дурацкое, понятно, сравнение, но верное в ощущениях. До озноба.

Идти за Меченым я тоже не стал. Только на миг задержался, так сказать, у «порога», и двинул дальше. Это потом, на обратном пути, можно будет и заглянуть к Меченому. Он вроде как моим слугой считается. Вот и нечего мужику по разным странным местам шататься. У него жена молодая. Силы и здоровье ему еще понадобятся.

Я искал Асса. Почему-то мне казалось, что я обязательно найду его. Даже если он уже свернул. Вряд ли этот «гений» вот так сразу получит все, чего хочет. Нет уж, пусть сначала ножки натрудит, время потеряет и дядю Лешу дождется, а вот потом…

А если все-таки получил, и сразу, то это такое западло будет, что ни матом сказать, ни по факсу послать!

Потом я остановился возле очередного, может, сотого по счету проема и понял, что все, финиш. Дальше искать не надо.

9

Я попал-таки в Храм Асгара Многоликого. А то, что было раньше, – пародия на подземный гараж или каменные болваны с мордой Асса – все это прелюдия. Как бумажка на конфете. Или упаковка на подарке. Настоящий Храм спрятан внутри. Будто семечки в яблоке. Кому не нужны эти семечки, то откусит кусок яблока и свалит на фиг. А уж кто пришел за «семечками», самый стойкий, так сказать, тот дойдет до низа коридора и попадет в расписную комнату.

Не знаю, что там за темными провалами, мимо которых я шел не останавливаясь, но эта комната выглядит внушительно. Большая, круглая. Скорее зал, чем комната. Стены украшены колоннами и картинами. Колонн много. И все наполовину утоплены в стене. Между ними нарисованы картины. Сплошной героизм и реализм.

Асс оказался любителем живописи. И архитектуры. Переходил от колонны к картине, от картины к колонне. С колоннами разговаривал, картины разглядывал. Очень внимательно.

Ничего конгениального там нарисовано не было. Просто мужик героической наружности – мужик всякий раз другой, – а возле него живые и мертвые соратники и собутыльники. И у каждого арсенал холодного оружия с собой.

Интересно, стрелы считаются холодным оружием?

Лучники на картинах тоже имелись.

Не всегда герой и его сподвижники были людьми. Но стояли-то они на двух нижних, вот только шерсти кое у кого было явно в избытке. Или чешуя вместо обычной кожи. А если шерсти или чешуи нет, так рог посреди лба торчит. И враг у этих героев был необыкновенный. Невидимый. По крайней мере ни на одной из картин я его не заметил. Команда реагирования есть, а на кого реагировать, непонятно. И вторая половина картины свободна. Так, нарисован какой-то легонький пейзаж, а Кинг-Конг или тираннозавр погулять вышли. Но до поля боя не дошли.

Я так засмотрелся, что с Ассом столкнулся. А вместо «Извините, Мудрейший, или казните», рявкнул:

– Ты чего под ногами путаешься? Не один по музею ходишь!

Коротышка на пол сел и рот открыл. Еще и физиономию удивленную скорчил, словно с ним призрак отца Гамлета вдруг заговорил.

А потом Асс выдал такое, что уже я чуть на пол не уселся. От полного обалдения.

Рыжему приспичило, чтобы я, выражая покорность и смирение, назвал его своим хозяином, приполз к ногам и… ну и так далее, в том же духе. Желание из серии «отдайся – не ломайся». Слышал я похожее, только в другом мире. У нас за такие слова могли и язык отрезать.

По-моему, Асс очень удивился, когда я не приполз к нему. Забил, так сказать, на его приказ. Вот он и озвучил свое желание погромче. Да еще абракадабры какой-то добавил. Колдовской. С громом и световыми эффектами.

Не скажу, что заклинание совсем уж не подействовало. Уши у меня заложило. И в глазах на миг потемнело. Да и стоять мне внезапно перехотелось. Так, сидя на полу, я выдал ему фразочку из русского народного. Популярно объяснил, куда Асс может пойти и что со своим приказом сделать.

Вот так живешь с человеком, можно сказать, бок о бок, видишь его каждый день полгода подряд, а какой он тупой и упрямый, узнаешь в самый последний момент.

После моего выступления в русско-народном стиле Асс вдруг затопал ногами, завопил, что призовет Зверя и скормит ему сначала меня, а потом Карающую.

Еще этот «укротитель зверей» приказал молчать и трепетать, а сам повернулся ко мне спиной и… побежал. Вдоль стены. Вдоль колонн и картин. Картины Асс больше не рассматривал, только выкрикивал что-то колонне, мимо которой пробегал, и топал дальше. Иногда руками размахивал, пловца изображал.

А я сидел себе молча и глазел на весь этот цирк. Ругаться с заметно помешанным не хотелось. Мат на таких не действует. Тут смирительная рубашка нужна и укол.

Еще я думал, что вляпаться в такое знакомство – это уже диагноз. Наверно, жизнь мне слишком спокойной казалась, вот приключений и захотелось… Потом до меня дошло, что я вроде бы выполняю приказ Асса – молчу то есть. Ну и стал я озвучивать свои мысли. Все, что в голову приходили.

– Беги, беги – в здоровом теле здоровый дух. Давай, давай, двигайся. Физические упражнения улучшают цвет лица и аппетит. Кстати, насчет аппетита… Кого ты там собрался мной кормить? Да я сам тебя скормлю! Вон Молчун у меня давно голодный. Правда, не знаю, станет ли мой зверь есть такое…

Асс уже не бежал. Он шел. Тяжело. Словно марафонскую дистанцию почти одолел, а перед финишем силы вдруг иссякли. Или сандалии истерлись. Когда Асс начал спотыкаться, то остановился и ко мне повернулся. И морда у колдуна была такая, что вот загрыз бы он меня, если б я рядом оказался, а так приходится только мечтать, потому как подойти лень.

А с мечтами в этом месте поаккуратнее надо быть. Осуществляются они здесь. Такой вот у Храма побочный эффект. Хочешь Зверя – получишь, но если желание твое не очень сильно, то получишь чего-то другое.

Вот Асс и получил.

Не знаю, чего он точно пожелал, но освещение в комнате вдруг изменилось, словно за всеми картинами прожектор включили. За всеми, мимо которых Асс пробежать успел. Часть из них осталась прежней. А на последней людей не было. И вообще чего-нибудь живого. Только черное небо с колючими звездами, истрескавшийся кусок земли и большой камень, обожженный космическим холодом. Жизнеутверждающий такой пейзаж. Прям до дрожи во всем теле. Для полноты впечатлений имелись на картине тени. И та, что на камне, напоминала череп. Смутно знакомый. Не человеческий.

Может, я и вспомнил бы, чья это черепушка, но тут Асс завопил, и все воспоминания распугал.

Послушать этого крикуна, так я во всем виноватый получался. И в заклинание его вмешался, и колдовской настрой ему порушил, и против какого-то течения пошел…

Было еще много заумных слов, которые не выговорить, не запомнить. Но смысл простой, как одноразовый шприц. После того, чего я якобы натворил, погано станет всем вместе и мне в отдельности.

Ну со мной такие наезды давно не проходят.

– Слышь, Асс, это ведь твое заклятие. Вот тебе за базар и отвечать.

И тут освещение изменилось еще раз.

Может, из-за моих слов, а может, просто время пришло. Не знаю, кто здесь светом заведует и чего у него в программе показа написано.

В комнате стало вроде бы светлее и… почему-то холоднее. Еще и тени у колонн появились. По картинам поползли и по полу. И картины сами слегка изменились.

Все их персонажи стали живее, объемнее как-то. Словно только притворялись нарисованными. Или в «замри!» со мной поиграть вздумали. А только я отвернусь – делают, чего хотят. А вдруг им ко мне поближе перебраться захочется?..

Еще на картинах угадывался враг, с которым сражались герои.

Сказать, что они его победили, язык не поворачивается. Временное отступление не считается поражением.

Н-да, не очень радостно стало в этой комнате. Добавить бы немного музыки, от которой волосы на затылке шевелятся, и можно фильм ужасов снимать. Для правдоподобия нужна еще визжащая красотка, напуганная маньяком. Или монстром.

После таких мыслей мне почему-то резко захотелось убраться из этой комнаты. И из Храма. Желательно на расстояние трех дней бега испуганного поала. За это время он очень мно-ого может пробежать. А потом успокоится. Или загнется от переутомления.

Убраться из комнаты я не успел.

Асс завизжал.

Не всякая киношная красотка так сумеет. Тут врожденный талант требуется.

Вместо маньяка из последней картины стало выбираться нечто частично видимое. Или невидимое. Это уж как посмотреть. Стакан наполовину полный или полупустой?

Визг колдуна мешал думать.

– Заткнулся бы ты, Асс, а?..

И он заткнулся, когда полувидимое подошло к нему поближе.

Лично я увидел пасть, нависшую над головой рыжего. Большую такую пасть, где и две головы поместились бы. Еще я заметил заднюю лапу, опускающуюся на камень в картине.

Черепушка еще рассыпалась под лапой, когда я все-таки вспомнил. И закричал.

Но вместо крика получился полузадушенный хрип.

– Молчун, – выдохнул я в собственную ладонь.

И словно бы ослеп.

В темноте аппетитное чавканье впечатляет куда больше, чем те же самые звуки, но при ярком свете.

Сказать, что я хотел отойти от них подальше, значит, ничего не сказать. Думаю, слово «тикай!» осталось последним разумным в моей башке. А то, что я не мог идти на своих двоих, меня ничуть не остановило. Я прекрасно «утек» на всех четырех.

Несколько раз упирался головой в колонну. Огибал препятствие и двигался дальше. Единственное, о чем жалел, что нет рядом Кранта или Молчуна. Они и темной ночью хорошо видят, и ясным днем… С ними не проползешь мимо выхода. Да и спокойнее с таким сопровождением.

Возле очередной колонны я попытался подняться. И у меня получилось!

Ну и пошел вдоль стены, осторожно трогая ее. Лично проверять, все картины стали проницаемыми или только последняя, мне не хотелось.

Несколько раз я споткнулся – и это на ровном месте! – но ни разу не упал. Будто какая-то сила держала меня за воротник халата.

Пару лет назад я видел мамашу, что выгуливала в парке своего детеныша. Похоже, он только-только научился ходить. Регулярно спотыкался, пытался принять горизонтальную позу. Но мамаша не зря держала его за специальные подтяжки. Идти они не мешали, а от падений страховали. Когда детенышу надоело шагать, он просто поджал ноги и повис на этой сбруе.

Ну я ноги поджимать не стал. Хоть и очень хотелось. Было у меня такое чувство, что меня поддерживают и ведут.

Уже в коридоре я оглянулся.

Кажется, в темноте кто-то был. И этот кто-то смотрел на меня.

Пугаться и визжать я не стал. Притомился как-то от сильных впечатлений. Да и Асс своими воплями меня изрядно достал. Единственное, чего мне хотелось, это добраться до своей палатки, расстелить подстилку и задрыхнуть. Отсюда – и до обеда…

Мечты, мечты, мне б вашу сладость…

10

Проем, куда свернул Меченый, я нашел легко и просто. Так же легко и просто перешагнул порог. Широкий, каменный. И ступил на плотно утрамбованную почву. Из полуночного кошмара попал в добрый вечер. Где и солнце еще не село. Где за длинными столами устроились крупные такие мужики. А перед каждым – вместительная кружка. Закусь – чисто символическая. Бутылок на столах вообще нет. Но и без них все счастливы и довольны. А больше всех – Меченый. Стоит в широком проходе между столами, и рукой над головой трясет. Как спортсмен, побивший очередной мировой рекорд. И приветствовали Меченого, как того спортсмена: топали, свистели, кружками о столы стучали. Только репортеров и фотографов для полноты картины не хватало. Ну я и решил заменить одного из них – интервью, так сказать, взять. Подошел к Меченому со спины, а он так и не повернулся, будто шагов моих не слышал, хлопнул его по плечу и спросил:

– Мужик, ты чего здесь натворил?

А «мужик» развернулся и в дыню мне заехал. И это вместо «добрый вечер, хозяин». Знать бы, что мне будут так «рады», с порога здороваться стал бы. Кулак-то у Меченого реальный, да и сам он не из хилых. Приложил мне так, что я в своих ногах запутался и звезды среди бела дня увидел. Еще и возле забора оказался. У самых открытых ворот. И медленно сползать по ним начал. Спиной. Ну не получалось у меня на ногах держаться и все тут.

А Меченый стоял и смотрел на меня. А выражение лица у него было такое, что скажи он: «Порву, как Тузик шапку!» – я бы поверил не задумываясь. Потом он двинулся ко мне, и я понял: порвет! Или зарубит. С таким мечом в руке – точно зарубит. Когда он оружие достал, я в упор не заметил. Может, еще до моего «интервью». Но три мужика за его спиной очень уж неподвижно лежат. Вряд ли просто отдыхают.

А я ни спросить, ни сказать… Словно меня не кулаком приласкали, а грузовиком сшибли. Обычно я куда лучше удар держал. Не грузовика, понятное дело. Расслабился я, похоже, за надежной Крантовой спиной. Никакого запаса прочности не осталось. Да и никакого оружия под рукой. Даже камня. Хотя… камнем Меченого останавливать, что слона дробиной.

Странная, блин, штука этот инстинкт самосохранения. Знаю же, что никакого оружия у меня нет, да и не противник я Меченому. Ну так сложи, Лёха, лапки и покорись неизбежному. А «лапки» складываться не хотят. Шарят по воротам, чего-то ищут. Будто найти могут. Ручку там. Или ножку. Или меч-кладенец, что сам за меня все делать станет.

И таки нашли!

К счастью, не меч, а всего лишь тесак. Любимый поварской инструмент типа. Колбаску таким хорошо порубить, арбуз располовинить и на охоте с ним не пропадешь. Нужная вещь, короче, надежная. Прям сама в руку просится.

Да только не дается.

Не знаю, чей тесак и кто его в ворота вогнал, но левой рукой, да еще обратным хватом, я взять его не смог. Правой сумел-таки выдернуть, но не удержал. Слишком уж много сил в выдергивание вложил. И злости. Рванул правой рукой из-за левого плеча, да со всей дури и… не удержал.

Далеко тесак, понятно, не улетел. Все-таки не метательный нож, но попал очень уж удачно.

Или наоборот.

Не собирался я убивать Меченого. Только остановить хотел. Но не живут долго с такой раной. У меня «броник» точно в том же месте пробит. Так его прежний хозяин, уж на что классным лекарем считался, а тоже того…

Меченый остановился. Даже назад качнулся. Пары шагов до меня не дошел. Посмотрел на нож в своем животе, на меня… Очень удивленным лицо у мужика стало. Вроде бы, по всем правилам, выигрыш ему светил, реальный, а кто-то другой вдруг взял и банк сорвал.

Ну а я… как сидел у ворот, так, не поднимаясь, и стал отползать в сторону. Чтоб, значится, за воротами оказаться. С такими ранами долго не живут, но и не умирают вот так сразу. А как Меченый с оружием обращается, я видел.

Странно, но никто из зрителей не вмешался. Сидели, пили, о чем-то болтали. Один из лежащих, тот, что в проходе, тоже вдруг сел. Повернулся ко мне. Крупный мужик, длиннорукий. Кажется, я где-то уже видел его. Раньше. И этот двор. С рядами столов и широким проходом между ними. Песок еще на земле…

Когда Меченый начал падать, я уже сидел на пороге. Машинально качнулся назад, подтянув колени к груди и… вывалился в коридор. Знакомый коридор подземного гаража. Проем передо мной быстро темнел. Последнее, что я в нем увидел, это Меченый стоит на коленях и… улыбается.

– Ты напрасно вошел в чужой сон.

– Чего?

Я все еще пялился в темный проем. А кто болтает у меня за спиной, мне было по фигу. Первые пару секунд.

– Из чужого сна трудно проснуться.

Так заумно выразился старик-прорицатель. И стоял он грамотно. Метрах в трех от меня. Сразу б я его не достал. Даже если бы очень испугался.

Но опасным он для меня не казался.

Скорее наоборот: я для него.

Может, он и нашу с Меченым «веселуху» видел…

Не удивлюсь, если дед меня за маньяка принял. Я и сам, признаться, не ожидал от себя такой прыти. Прирезать мужика только за то, что он в морду мне двинул. Ну-ну. Хорошо же на меня этот храм действует. «Добрее и мудрее» делает. Еще немного, и я сам себя бояться стану.

Хорошо хоть Лапушка моего позора не видела.

Блин, а что я жене Меченого скажу?!

Я ведь за него вроде как отвечаю. И за нее тоже.

Попадалово, однако.

Что будем делать, доктор Лёха? Возвращаться и лечить? Лечить в общем-то хорошая мысль. Но возвращаться – плохая примета. А возвращаться туда мне почему-то совсем не хочется.

«Не хочется – не делай!» – как советовал один знаток по правильному планированию жизни. А специалистов слушаться надо. Они за свои советы деньги получают. Немалые.

– Уходить надо, пока нас отпускают.

Еще один советчик нашелся. А совет совсем неглупый, кстати.

– Дед, а ты сюда как попал?

«Стреляли, однако!» – Дед не ответил.

Только к стене без проемов отступил и настороженно наблюдал, как я поднимаюсь и на своих двоих пытаюсь устоять.

Устоял. Без всяких проблем.

– Уходить, говоришь, надо? Ладно, уходим. А все остальные как?

Из «всех остальных» меня Марла и Первоидущий больше всего интересовали. Ну а другие – постольку поскольку. Они проходят по самому краю моей жизни. Чего-то вроде фона, на который и внимание-то особо не обращают.

– Они тоже уйдут. Если смогут.

Вот только это «если смогут» не очень убедительно прозвучало. Засомневался я малость в словах старика. Прорицатели ведь тоже не всегда правду говорят. Как и врачи.

– А если не смогут, что тогда?

– Тогда они останутся здесь. В своих снах.

– А разбудить? – спросил я у дедовой спины.

– Войдешь в чужой сон, там можешь и остаться, – предупредила меня спина. На ходу.

Шел дед быстро. Словно что-то гналось за ним. Ну и я старался не отставать. Охотничий инстинкт сработал. Тот, что гнаться за убегающим заставляет.

– А если я войду, а ты меня подержишь?..

– Как подержу?

Старик остановился. Оглянулся. Тут-то я его и настиг.

– За руку подержишь! Вот так.

Сжал тонкие прохладные пальцы. Шагнул к темному проему.

– Дадим Лапушке шанс, а?

Не ожидая ответа, я сделал шаг вперед и… оказался на плоском широком камне.

Вокруг, насколько хватало глаз, была равнина. С густой цветущей травой. Невдалеке шелестели листьями тонкие деревца. Их редкая плоская крона давала рассеянную тень. Больше всего они напоминали открытые зонтики. Но деревья цвели. И одуряюще пахли. Я чуть с камня не свалился, когда унюхал этот аромат. В нем смешался запах ландыша, валерианы, свежего огурца и еще какой-то пряной зелени. Обычно такие ароматы нравятся женщинам. И кошкам.

Ветер по-прежнему дул в мою сторону, и я начал задыхаться. Мечтать здесь о противогазе глупо, а спускаться с камня и менять дислокацию… где гарантия, что я «вернусь из чужого сна»?

Спасибо старику за эту дурацкую формулировку. Она в момент прочистила мне мозги и напомнила, за каким я сюда заявился…

Мое дело Марлу найти, а не цветочки нюхать.

– Лапушка, подъем! Пора просыпаться!!

Странно прозвучал мой голос над этим пейзажем. Как детский вопль в разгар делового совещания: «Мама, хочу пи-пи!»

Как детенышу нечего делать на совещании, так и мне – в мире трав, деревьев и закатного солнца. Не знаю, чего Марла забыла в этом мире, где людей нет и, похоже, не скоро будут. Остаться единственным человеком среди равнинных хищников и быстроногой дичи? Лапушке в Маугли захотелось поиграть?

– Марла, я знаю, ты меня слышишь! Отзовись! Ау!!

И почему говорят: «Орут, как в лесу»? В степи тоже покричать можно. С большим удовольствием. Что я и делал. Пока не услышал эхо. С двух сторон почему-то.

Тогда я захлопнул пасть и огляделся.

Из травы за мной наблюдали две кошачьи морды. С повышенным таким вниманием.

Морды слишком большие даже для матерого домашнего кота, но с наивно-любознательным выражением, какое бывает у слегка подросших котят.

Что я там говорил о большом мире и быстроногой дичи? Похоже, этот мир не только большой, но и голодный. А в таком месте всегда думают сначала о ближнем, а потом о себе.

Вот эти киски и думали обо мне. Облизываясь и предвкушая.

В последнее время я стал большим гурманом. Научился из местных трав делать пять разных соусов. Под любой из них подметку можно съесть. Или кошку. Сырую.

Я, конечно, не такая сволочь, как прикидываюсь. Я еще хуже, но об этом мало кто догадывается. Котята эти ни о чем подобном и не думали. Не для того их кошка родила. Меня они воспринимали как дичь. Не очень быструю и совсем неопасную. И с которой можно поиграть.

На вид этим котятам месяца три. А как они играют друг с другом, я уже видел. В зоопарке. От игры до настоящей кошачьей разборки всего один удар когтем.

Я не против игр или разборок. Делайте чего хотите, только без меня.

О чем я и сказал зверушкам.

Они только зашипели в ответ.

– А ну брысь, пока хвосты целы!

Не хотелось бы использовать Нож против котят. Но если придется… (Не знаю, почему я про Нож рядом с Меченым не вспомнил?)

Ситуацию, конечно, и по-другому можно повернуть.

– Лапушка, ау, на помощь!! Меня тут жрать собираются!!!

Услышали меня, наверно, и в тех горах, что у горизонта.

Котята прижали уши и оскалились. Похоже, играть с такой громогласной дичью им уже не хотелось.

Порадоваться победе разума над силой я не успел. Из травы появилась еще одна черная кошка. Куда больше и опаснее этих двоих. Наверно, мать или отец усатых-хвостатых.

А мне вдруг резко захотелось обратно. К деду-прорицателю, в Храм или в подземный гараж – куда угодно, только бы отсюда.

– Марла, я ухожу! Если ты меня слышишь, просыпайся и догоняй!!

Откуда-то из травы донесся кошачий вопль. Кажется, я разбудил еще одну пантеру.

Она выскочила из-за деревьев и большими прыжками бросилась ко мне.

Блин, в какой же голодный мир меня занесло!

Я попятился.

Внезапно стало темно. И куда-то исчез одуряющий запах цветов.

Уже в коридоре Храма я вспомнил, что Марла тоже имеет отношение к кошачьей породе. Черные Кугары – так называется ее клан.

Но те киски, что облизывались на меня из травы, выглядели слишком уж дикими, чтобы мне захотелось вернуться и поискать еще. Ну не смог я вытащить Марлу оттуда, так что мне теперь, диким кошкам себя скормить?..

Я разжал руку и быстро отошел от старика. Словно он мог втолкнуть меня обратно. Если бы догнал.

Коридор казался бесконечным. Его спираль медленно разворачивалась. Куда медленнее, чем мне хотелось. Слева мелькали темные проходы, но ни в один из них меня не тянуло зайти. Теперь я шел возле правой стены и думал вслух. Говорят, общение успокаивает нервы. Вот я и общался… сам с собой.

– …А если думаешь, что я трусливо сбежал от героической борьбы с трудностями, так я адресок начеркаю. Вернись и борись. Решительно и до победного. А потом сообщи, кто победил. Можно даже через газету. На первой странице. Я еще помню, что такое газета.

Не знаю, как долго я общался с собой, но на слове «газета» старик меня остановил. Решил, что с него хватит незнакомых слов и моего бурчания. Все хорошо в меру. Даже плач об утерянной любви. Или кем там Марла для меня была?..

Кем была, я объяснять не стал, но «плач» прекратил. И очень вовремя, как оказалось. У меня хватило сил и внимания найти проем, куда свернул Первоидущий.

– Зайди и сделай, что сможешь, – предложил старик, протягивая мне руку.

И я внял совету.

Шагнул в арку проема, вцепившись в ладонь провидца. Героическим исследователем чужих миров, готовым справиться с любой опасностью, я себя не чувствовал. Скорее перепуганным детенышем, которого мамаша во второй раз привела к стоматологу.

В первый раз всегда все по-другому. Чего не знаешь, того не так боишься. Вот сделать второй прыжок с вышки мне было куда труднее. И я мысленно приготовился ко всяким неприятностям.

Ну должная подготовка всегда гарантирует результат. Правда, результат может быть любым. Даже тем, который нужен. Но это если очень повезет.

Мне повезло. Первоидущего я нашел. А возле него еще троих. Двух женщин с закрытыми лицами и мужчину. Одна из женщин, в короткой кофточке и полупрозрачных шароварах, танцевала. Браслеты на запястьях и лодыжках позвякивали. Вторая что-то сказала, и танец прекратился, а браслеты оказались на подносе, где уже лежали какие-то драгоценности. Сама танцовщица стала исполнять танец живота. На смуглой коже поблескивал пояс из крупных граненых камней. В итоге пояс и то, чего было на подносе, запихнули в шкатулку и обменяли на горсть монет.

Монеты выложил мужик, не Первоидущий, и он же шкатулку взял. Покупательница, точнее выбирательница, не спеша поднялась с подушек и направилась к двери. Каждым жестом подчеркивая, что оказывает великую честь и этой лавке, и всем тем, кто в ней находится. Знал я подобную фифочку. Та тоже считала, что земля должна быть благодарна ей за то, что она ходит по ней. У меня прям руки зачесались: завалить бы эту выбирательницу обратно на подушки и проверить, чего такого необыкновенного она прикрывает своими одежками.

Похоже, подобная мысль возникла и у Первоидущего. Но он ее не осуществил. Не знаю уж почему. Вместо ушедшей стервочки призвал к себе танцовщицу.

Нет, валить он ее не стал. Только погладил по бедру и приказал… одеться.

Так я посмотрел стриптиз наоборот.

Одеждой тут оказался большой кусок полупрозрачной ткани, в которую танцовщица как-то по-особому завернулась. Да еще полкило украшений навесила и надела на себя везде, где они могли удержаться.

«Одетая» танцовщица выглядела куда наряднее новогодней елки.

Потом Первоидущий решил развлечься скромным обедом или основательным перекусом. То, что за окнами лавки не вечер, это я сразу сообразил. Но точнее со временем не определился. Выходить из-за такой ерунды на улицу чего-то не хотелось. Да и старик крепко за руку держал.

– Доброго дня, Первоидущий. Так и будешь без меня жевать или поделишься?

Ну надоело мне быть зрителем на чужом пиру. Не скажу, что я так сильно проголодался, но эти двое старательно делали вид, будто меня вообще нет.

Зато когда я заговорил, меня сразу же заметили. И не только эти двое. В лавке еще и охранник имелся. А я его самым позорным образом проморгал. Хорошо, что он двигался медленно. Скорее напугать хотел, чем убить. Похоже, давал хозяину время разобраться, кого это нелегкая в лавку занесла.