Текст книги "Два плюс один (СИ)"
Автор книги: Елена Неиванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Глава 55
Ночью Макар проснулся от постороннего шума. Ксюшу трясло и знобило так сильно, что тонкое одеяло ходило над ней ходуном. Осмотревшись в темноте, он не сразу понял, что происходит.
– Ксюх, что с тобой? Тебе плохо? – сонно прошептал склонившись над одеялом. Девушка тряслась, как осиновый лист, согнувшись пополам. Мужская ладонь легла поверх лоскутной ткани, в районе спины. Погладил легкими касаниями, стараясь привлечь к себе внимание. Ноль реакции. Тогда Макар решил аккуратно приподнять кончик одеяла.
– Заболела? – голос его прозвучал громче. Кто бы мог подумать, что обычная температура смогла бы так взволновать железобетонного врача, который ежедневно сталкивался с куда более ощутимыми проблемами в организме. Наощупь Макар нашел кнопку прикроватного ночника. Мягкий, приглушённый свет рассеял непроглядную темноту.
– Мне кажется температура, – высунула нос из – под одеяла и снова закуталась с головой, как мышка в норке. Макар удручённо цокнул языком и стиснул зубы.
"То, что температура, это очевидно, вопрос – откуда, и что с этим делать?" – озадаченно поднял обе брови.
– У тебя есть таблетки? Давай собъем и я усну, – глухо прозвучало где– то в глубине одеяла.
– Надо померить для начала, подожди, – резко вскочил с кровати и через минуту уже стоял перед дверью Мано. К счастью, мужчина был очень дисциплинирован и выдал сразу целый сундук с лекарствами и термометром. С облегчением Макар вернулся в комнату, где продолжала мучиться Ксения. Ее лихорадило так сильно, что зубы стучали под одеялом мелкой дробью. Она уже потеряла надежду на то, чтобы согреться. Макар сел рядом на кровати и откинул край одеяла. Потрогал ступню ладонью и удостоверился в своих предположениях. Кончики пальцев ледяные, щиколотки немного теплее.
– Давай, Ксюш, высовывай руку, смерим температуру, – заглянул под одеяло.
– Я сейчас умру от холода, я не могу, закрой меня, – слабо запротестовала, съежившись еще больше.
– Давай, давай, не капризничай, нужно понять, сбивать или нет, – решительно откинул одеяло и строго посмотрел на девушку. Она безвольно выпрямила руку и подогнула колени ближе к животу, пытаясь сохранить капли тепла. Казалось, что открыв одеяло, Макар безжалостно впустил внутрь арктический холод, покалывающий иголками каждую клеточку тела. Ему стало на секунду так жалко Ксюшу, что он готов был снова закутать девушку обратно к теплый кокон одеяла, но здравый смысл превозобладал: быстро оттянув вниз плечо ночнушки, Макар поднял отяжелевшую руку вверх и ловко просунул подмышку градусник. Прижал руку к груди и приобнял за плечо, переложив голову девушки к себе на колени.
– Макар, ну не мучь меня, зачем мерить, дай таблетку, – простучала зубами, пытаясь натянуть одеяло обратно. Макар потрогал лоб и покачал головой. Не похоже на то, что температура была высокой.
– Желудок не болит, может ты отравилась? – укрывая девушку одеялом сверху, настороженно спросил.
– Нет, ничего, мне просто изнутри холодно, а тело горит, – простучала зубами в ответ и закрыла глаза.
– Потерпи минутку, ладно? – погладил лоб и откинул волосы назад. Эти три минуты, казалось, тянулись бесконечно: хотелось уже по – быстрому засандалить укол или дать таблетку, чтобы облегчить эту температурную ломку, но только не бездействовать, наблюдая, как она мучается.
– Тридцать семь и семь, сбивать тут нечего пока, давай подождем, когда поднимется выше, а я пока разотру тебе ноги и руки, – констатировал и аккуратно переложил Ксюшу на прежнее место. Девушка снова свернулась калачиком и поджала даже пальцы на ногах. Этот жест выбил Макара из привычного равновесия, показалось, что он каждой веной ощутил нечеловеческий озноб, пронизывающий Ксюшу. Быстро разделся и лег в кровать, откинув одеяло с Ксюши, обнял девушку сзади и принялся легкими движениями растирать холодные ладони. Она дрожала и дрожала, с каждым новым спазмом заставляя все больше нервничать. В какой-то момент Макар перестал понимать, где проходит граница между их телами.
– Тшш, сейчас я тебя согрею, – шепнул в самое ухо, прижимаясь грудью к девичьим лопаткам.
– Что это за х– хрень, ды– ды– ды, м-может вирусняк..
Макар замер, простреленный внезапной нехорошей мыслью. Волна беспокойства окатила до самого желудка, будто его вывернули наизнанку и облили холодной водой. Вспомнил недавние слова Ксюши о вялости ребенка. Высказать вслух не мог, поэтому едва заметно проскользил ладонью вниз, к животу. В районе пупка он был теплым и упругим, словно воздушный шарик. Макар замер, слушая тишину. В ушах мощным битом пульсировала кровь. На работе у коллег была похожая ситуация, но там женщина была на большем сроке.
Ксюша внезапно перестала стучать зубами. Наконец, сквозь ледяную корку холода, она ощутила тепло мужского тела. Словно где – то очень далеко погрели утюгом сквозь шерстяное одеяло.
– Спасибо, – прошептала и сжала пальцами мужскую ладонь. Макар прижался еще теснее и молчал, выпустив порцию тяжелого ожидания в воздух. Мысли рваными кусками вгрызались глубоко в душу. Он не понимал, как можно наверняка узнать о шевелениях ребенка, при этом не наводя лишней паники.
– Тебе получше? – тихо спросил, не убирая руку. Бархатный голос действовал на Ксюшу успокаивающе. Облегчение тронуло уголки глаз.
– Стало намного теплее, – повернула голову в сторону Макара и уперлась носом в мужской подбородок. Дыхание сбилось. – Ты самый лучший! – шепнула, запечатав поцелуем ямочку верхней губы. Макар не мог в полной мере насладиться этой благодарностью, поскольку всеми силами прислушивался к животу. Сейчас его беспокоил только один вопрос.
– Что молчишь? – задержалась взглядом на глубокой ямочке в уголке напряжённых губ.
Едва Макар хотел ответить, как ладонь дрогнула от мощного движения изнутри теплого живота. Ксюша что – то пробормотала, но Макар ее не слышал, все его сердце наполнилось радостью, такой яркой, что она вылилась через край, просочилась лучами счастья из глаз. " Слава Богу" – неожиданно для самого себя, мысленно произнес и еще раз провел ладонью по животу.
Через двадцать минут Ксюша уснула, сладко раскинув руки, словно ребенок. Температура нормализовалась сама собой. Что это было, Макар не понял, может последствия солнечного ожога или вирус, но этого хватило настолько, чтобы с лихвой осознать, насколько они оба стали дороги сердцу.
" Когда это меня пугала температура и в каком "лохматом" году я благодарил Бога за что – то? " – словно осуждая самого себя за слабость, мысленно отметил данные факты. " А может это и есть любовь?" – самоиронично вскинул брови и скривил губы в скептической усмешке. Не заметил, как положил согнутую руку на подушку и закрыл глаза. Поздняя ночь, наконец, и для него распахнула свои просторные объятия.
***
Все следующее утро Макар был задумчив и молчалив. Ксюша проснулась уже после десяти часов и увидела перед собой лишь смятую постель. Вспомнила, что он обещал Мано помочь с уборкой винограда и расслабилась, вновь откинувшись на подушку. Не было озноба и лихорадки, только плечи болели от соприкосновения с подушкой.
– Я просто сгорела, идиотка, – засунула ладонь под ночнушку и пощупала горячую кожу в области груди. Вспомнила, сколько внимания Макар уделил ей ночью и вспыхнула щеками.
"Как же хочется, чтобы мы никогда не расставались, чтобы каждую ночь он спал рядом.." – взглянула на распахнутое окно и улыбнулась, словно все еще ощущая на себе его сильные ночные объятия.
Эсма уже вовсю кружилась по дому и, увидев девушку, принялась накрывать на стол. За хлопотами, приготовлением обеда пролетело утро, вот уже и солнце в зените ярко освещало горизонт. Ксюша с удовольствием училась у хозяйки варить фасолевую похлёбку и с интересом наблюдала за тем, как происходит процесс вяления небольших ароматных томатов. Под большим оливковым деревом узловатым и корявым, стояли несколько широких столов, на них расстелен пергамент. Тонким слоем Эсма рассыпала свежепорезанные помидорки и щедро посыпала их ароматными травами. Жестом показала на солнце. Ксюша сразу поняла, каким именно способом обычные греки готовят такие вкусные блюда. Пожалуй, это куда интереснее, чем валяться на пляже за любовным романом.
" Макар прав! Вот она жизнь! Вот она – Греция, в этих сухих песчаных канавах, в узловатых оливках, утомлённых солнцем, в худых и общипанных курах, гуляющих вдоль извилистых дорог. А еще. она в глубоких морщинках таких гостеприимных людей, которые делят с тобой свежеиспечённый хлеб и в их простом и понятном быте".. – наблюдая за руками пожилой женщины, рассуждала Ксюша про себя.
Вскоре солнце село за горизонт– вернулись мужчины. Макар, усталый и довольный принес из машины огромную корзину, наполненную спелым виноградом. Теперь навсегда в сердце Ксюши поселилось воспоминание об этих солнечных и душевных днях, проведенных рядом с Мано и Эсмой. Попрощавшись, женщина подарила на память Ксюше веночек из виноградной лозы, украшенный сухими травами. Надев его, Ксюша сильно впечатлила Макара. Казалось, он всю дорогу не сводил с нее глаз. И вот по приезду в отель, они переоделись и вышли на балкон.
– Колобок, ты не лопнешь? – шутливо посмотрел на девушку и протянул ещё одну гроздь винограда. – Они же для нас дали целую корзину, никто не отнимет.
– Я до трясучки хочу сладкого, а тортики ты мне не даешь, что мне делать? – улыбнулась набитыми щеками и подобрала с пола шлейф красивого ярко – синего платья.
– Я тебе не даю из добрых побуждений, рожать будет легче, – указал взглядом на живот.
– Знаю я тебя, просто изде… – не договорила, услышав телефонный звонок. Вскоре вернулась темнее ночного неба держа в руках телефон.
– Что случилось? – затушил сигарету о персиковую косточку и посмотрел пристально.
– Да звонил отец Тимура, ищет его, найти не может, он почему– то думает, что мы вместе, я хотела объяснить все, как есть, но не успела, прервали, а сейчас он трубку не берет.
– Забей, – процедил, сменившись в лице.
– Как я могу забить, если человек пропал? Что там за ерунда происходит, я не понимаю, – собрала волосы в жгут на макушке и села на диванчик.
– Он тебе кто? Муж? Нет, любовник? Нет! Почему ты должна обсуждать это с отцом этого придурка? – вскипел и вновь закурил.
– Ну, по – человечески просто, ты же Юле всегда помогаешь и поддерживаешь связь с ней.
– Юля не беременна от меня и я поставил все точки над " и" предельно прозрачно, – морской взгляд застыл на фонтане из мигающих огоньков.
– Согласна, но тут другое, мы же с ним навсегда связаны, ты понимаешь, – подогнула ноги под себя и посмотрела в белый пол.
Что – то налетело на Макара, словно вихрь, бросивший в распахнутое сердце горсть переломанных сухих веток. Колючие, царапающие – они ранили больнее любых других слов. " Навсегда связаны" – эхом разнеслось по всему телу. Потушил недокуренную сигарету и молча встал с дивана.
– Эй, ты куда? – окрикнула, опустив ноги на пол. – Стой, Макар!
– Прогуляюсь, мозги проветрю, никуда не ходи! – бросил, не обернувшись.
Ксюша растерянно посмотрела на закрывшуюся дверь и стиснула виноград в ладони." Как можно было иак все испортить? Как!?". Ветер в ответ зашелестел нежными цветочками на подаренном венке.
Глава 56
« Никогда не теряй терпения– это последний ключ, открывающий двери». Антуан де Сент-Экзюпери.
Под пулеметной очередью из кокетливых женских взглядов Макар медленно прошел через всю площадь. Уже и забыл, что раньше всегда пользовался успехом у противоположного пола. Одна молоденькая девушка, в белом коротком сарафане, беззастенчиво подмигнула, и переглянувшись с подругами, весело захихикала. Макар дружелюбно улыбнулся в ответ и , сунув руку в карман, невозмутимо прошел дальше. Не для того вышел в одиночестве на улицу– хотелось уединения и возможности переварить все, что накопилось за эти дни. Он прекрасно помнил, что глубине Тиры есть небольшой полузаброшенный скверик, похожий на крохотный оазис из пальм и плодовых деревьев. Решил пойти туда. Романтичное настроение, как назло, прилипало со всех сторон: у входа в сувенирную лавку стоял торговец, он продавал всякие безделушки для юных нимфеток – атрибутику влюбленных: сердечки, шарики, свечи и всякую иную ерунду с точки зрения Макара. Завернул за угол– прохожие медленно прогуливались парами, держась за руки, словно лодочки, плывущие по реке. Быстрым шагом дошел до сквера и с облегчением заметил, что он практически пуст. Лишь одна парочка подростков, словно находясь в родной стране, сидела на спинке лавочки, спустив ноги на ее сиденье. Не стал подходить и делать замечание – не до этого, в душе как будто сил не осталось. Достал телефон из заднего кармана, увидел уведомление о пропущенных. Ксюша звонила два раза.
" Это в ее репертуаре" – подумал и напечатал короткое сообщение, чтобы успокоить, ведь ушел не для того, чтобы поставить ее на место или выразить обиду, а просто потому что душа требовала уединения.
Присел лицом в сторону моря. Ни ветринки, абсолютно тихий вечер: слышно, как вдали сигналит машина, а в густой траве, под ногами трещат насекомые. И пусть темный горизонт скрывает очертания, Макару было важно знать, что там, впереди скалистый берег, о который монотонно покачиваясь, бъются волны. Это вносило определенные нотки спокойствия.
Убрав телефон обратно в карман, Макар закурил и стал размышлять, анализировать, в общем делать вполне себе несвойственные вещи. Это было трудно: он – человек скорее " про действия, а не про слова",но сейчас обстоятельства складывались таким образом, что неразобранные внутренние вопросы, намотавшись в клубок, нарушали внутренний порядок. Пропала четкость, мысли все чаще стали противоречивыми.
" Я чего раздражаюсь? Да, из – за того, что Ксюха сказала об этом придурке. Как его там зовут? Тимофей? Матвей? Да пофиг… Что она там сказала про связь? " – прищурился, глубоко затянувшись.– ".. Что типа мы связаны навсегда… Бред. Нах*р ему не нужен ребенок, это же очевидно. Что она от него хочет? Поддержки? Какой? Менять памперсы или помогать деньгами? " – скулы напряглись и овал лица приобрел жесткие очертания. – " Все размыто, нет никакой конкретики, как зомби твердит про связь, а как то будет выглядеть не знает, это же очевидно. Да и он ненадежный, сейчас звонит, завтра перестанет. А если нет? Если после родов у него проснется совесть…" – вновь затянулся и со злости закусил кончик сигареты. Внутри разгорелся устойчивый огонь ревности, Макар понял, что основная проблема в том, что он не хочет ни с кем её делить. Фрустрация, однако. Ситуация практически неразрешимая в данных обстоятельствах. " Если только… "– слова Мано всплыли и заиграли самым неожиданным образом, будто увидел в них второе, потаённое дно. Размашистыми движениями рисовал на песке широкие волны и ощущал, как сердце наполняется решимостью и новым смыслом. Спустя час внутреннего монолога, он осознал вдруг, что действительно ведет себя странно. Удобно, безопасно, привычно да, но он ни разу не вышел из зоны комфорта, не пренебрег собственными принципами. "А Ксюша? Да она постоянно находится в ней, в этой зоне, каждый день, оправдываясь перед окружающими, борясь с нестабильностью, с маятником в виде этого придурка, и моей неопределенностью". Стало безумно жалко эту молчаливую и терпеливую малышку. По сути, так и было. Не успела вырасти и расправить крылья, как уже кто– то здорово ударил сверху, лишая возможности летать. "Летать"? – подметил про себя. – " Почему в голову пришла эта ассоциация. Летать – быть свободной, не привязанной, не заземленной, значит, без ребенка… "
Потер напряженную переносицу двумя пальцами и постарался нарисовать в голове ближайшее будущее.
" Если все пойдет так, как есть. как это будет, в роли кого я буду встречать их с роддома? Где она будет жить? " – топнул ногой и стёр волны. На душе стало противно и липко, будто на чистую, свежевыкрашенную поверхность насыпали горсть песка. Макар посмотрел на себя со стороны. Казалось всегда, что он настоящий мужик, со своим мнением, принципами. А что сейчас? Так ли это на самом деле?
Шел обратно, словно пьяный, хотя не выпил ни капли. Мимо все также медленно проплывали стайки людей: они никуда не спешили, и явно наслаждались обществом друг друга. Купил кофе на углу, постоял, посмотрел на темное море с высоты птичьего полета. Отлегло. Словно очистилось сознание, впервые за все эти месяцы. Смял рукой теплый стаканчик и бросил в урну, двигаясь по направлению к отелю. Внезапно глазами встретился с молчаливым торгашом возле лавки сувениров и остановился. Не понял, как это произошло, и кто ниспослал эту мысль в голову, но тем не менее – она поставила жирную точку в их удивительной истории.
***
Ксюша не находила себе места, что она только не делала: постучала себе по " дурной голове", прикусила " язык без костей" и вообще – успела обвинить себя во всех смертных грехах. Дважды переодевалась в пижаму и обратно, все же порываясь дождаться Макара на балконе. На нервах стала пальцами перебирать венок и сломала две веточки, похожие на мимозу. Расплакалась – от бессилия и внутренней обиды на себя. Слезы текли просто ручьем, падая на стол и заливая солью виноградные стебельки.
Найти виноватых? Это в нашей традиции. Но кого?
Подумалось, что " если бы не ребенок, Макар вел себя иначе, не было бы столько проблем. А может виноват только Тимур? Какого черта он на "майских" повел себя так безрассудно. Или я сама, надо было делать все– таки аборт… Время шло и оно отсеивало с каждой минутой все лишнее– осталось лишь только желание увидеть Макара и сообщить, что никого в жизни она не видит рядом, кроме него.
Сердце остановилось и замерло, едва услышала шаги по крутой каменной лестнице. Тут же наспех утерла слезы салфеткой и посмотрела наверх. Макар действительно пришел.
– А вот и я, – улыбнулся вымученно и очень грустно. Будто на губах повисло чувство вины, не позволяя уголкам беззаботно подниматься вверх.
– Я ждала, – напротив, улыбнулась широко и искренне, будто ребенок, увидевший что – то незабываемое, яркое.
– Поговорим?
Кивнула, моментально насторожившись. Серые глаза искоса обвели напряжённый профиль Макара.
– Только переоденься, мне кажется с моря очень дует, – присел на диван, немного поодаль. Волновался так сильно, как в первый раз, на операции. Провел рукой по карману и положил руку на стол. Пальцы сами по себе начали перебирать жгутики виноградного веночка.
– Ой, прости, – поднял вверх сломленный стебелёк душистой травы. – Нечаянно.
– Да я тоже..– потянула пальцами из пепельницы два согнутых соцветия. – Нечаянно.
– Оба хороши, – хмыкнул и замолчал, сомкнув губы в плотную линию. – Все поломали..
– Да уж..– также поджала губы, бессознательно отзеркалив Макара.
Молчание повисло в воздухе такими крупными и весомыми каплями, что казалось, еще минута и оно рухнет на голову. На контрасте с влажным, прохладным морским воздухом, внутри Макара кипел нешуточный огонь.
– Ксюш, я говорю, оденься, – одним лишь взглядом выразил всю строгость обращения.
– Ладно, тебе принести толстовку? – обернулась.
– Нет, мне жарко. – искренне ответил, постукивая зажигалкой по столу.
Пока она переодевалась, Макар пролистал телефонный календарь, прикинул в голове суммы и вспомнил о матери. Этот штрих оказался совершенно не к месту, и смазал всю чистоту принятого решения. Но времени на раздумья не оставалось, его и так, по сути, было очень мало.
– Может завтра поговорим? – ничего не подозревая, предложила Ксения.
– Нет, сегодня, – отрезал и отложил телефон в сторону. Пуф. пуф… кровь пульсировала в груди, омывая жаром ребра.
– Хорошо, о чем? – нерешительно присела рядом. Спина прямая, руки на груди – закрылась и напряглась.
– О нас, о будущем… – низко и хрипло выдал. Вот совершенно не умел вести романтические диалоги.
– Ты обиделся из – за Тимура? Я не подумала, что тебе это неприятно будет слушать. Прости.
– Не о чем просить, и не в нем дело, – серьезным взглядом посмотрел на девушку и… не выдержав напряжения, ляпнул первое, что пришло в голову.
– Макарова, короче, ты хочешь поменять фамилию?
– Нет, зачем? – смутилась от такого неожиданного вопроса. И без того выразительные серые глаза стали похожи на совиные.
– Ну на мою, например, – улыбнулся и поймал глазами черные огромные зрачки. Зеленые глаза стали тёплыми, как морская отмель в полдень.
– Зачем мне твоя, у меня своя есть, – кивая от непонимания, начала активно жестикулировать правой рукой. – Я не понимаю твоих приколов и вообще, мы о другом гово..
Почесав подбородок, Макар коснулся кулаком щеки и оперся локтем в стол. Пауза выглядела комично и очень выразительно. Ксюша смутилась от такого прожигающего взгляда и тоже замолчала.
– Я думаю… об этом или. не об этом..– заплетающимся языком спросила, перекрещивая пальцы.
– А о чем ты думаешь? – убрал кулак от щеки и полез в карман.
– Я не могу сказать, а вдруг опозорюсь, – набрала в грудь побольше воздуха и сомкнула губы пуговицей. Все, что происходило сейчас казалось иллюзорным, невероятным, словно в театральной дымке, а она – на первом ряду.
– Выходи за меня, – протянул на раскрытой ладони деревянное кольцо, с выгравированной оливковой ветвью посередине. – Пока так, прости.
– Ээ… – не веря собственным глазам, девушка приняла кольцо дрожащими пальцами. – Это шутка?
– Нет, я серьезно, – в глубине зеленых глаз промелькнул огонек сомнения. " Она что, не рада? "
– Я даже не знаю, что сказать, честно, об этом не шло речи, Макар, – сжала кольцо в ладони и растерянно улыбнулась, вытянув вперед острые плечи.
– Давай я тебе подскажу, ответа всего два, да или нет, это не сложно, – подмигнул, ощутив, как растерянность Ксюши буквально подползает к ногам, грозясь перекинуться на него.
– Я… – не договорила, снова услышав телефонный звонок. – Подожди, сейчас.
В нетерпении Макар закурил, пытаясь сбросить напряжение. Если пять минут назад он, поддавшись волне решимости, был уверен в ответе, то сейчас сомнения начали мелкими тараканами ползать вокруг.
" Ну где она там?" – нахмурился, затушив окурок в пепельнице.
