Текст книги "Кукла колдуна (СИ)"

Автор книги: Елена Нехаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Кукла колдуна

ПРОЛОГ

Белый локон проходит сквозь пальцы как нежный сливочный крем, всполох росы на мочке уха…чернильная, стрелка в уголках глаз. Она стояла перед ним. Очередное его творение. Очередная игрушка. Кукла. Совершенное создание.

Он смотрел на нее, неподвижную, застывшую, готовую исполнить любое его желание. Жженный сахар, который стал кожей на ее губах, таких же горьковато-сладких. Мягкие, плавные движения словно стекающий сыр раклет. Даже немного сарказма в характере – для него уже был выверенный рецепт: горький шоколад и щепоть острого красного перца. Всегда работает. Все было заранее предусмотрено.

Сколько их он уже создал, таких кукол? Таких разных и таких одинаковых…

Взгляд упал на стеллажи тетрадей. Несколько шкафов, содержащих самые потрепанные фолианты – путь его изысканий. И еще парочка, уже с значительно более новыми рукописями – проверенные рецепты. Сочетания ингредиентов и вкусов. Кто бы мог подумать, что у всего есть свой вкус: у цвета, эмоции, в повадках и характере, да даже у прошлого он есть.

В огромном пространстве мастерской царил привычный хаос. Здесь можно было найти все и даже больше: от обычных гастрономических изысков, вроде шафрана или редкого чая, до совсем диких сочетаний змеиного яда с нефтепродуктами. Вот покоятся остатки имбиря – в сочетании с засушенными цветами лаванды они дарили своей носительнице некую жесткую отстраненность, еще не холодность, но и не мечтательную задумчивость. Пара капель венозной крови добавляла адреналина и привязанности к ее носителю, отголоски памяти, неосознаваемые, но влияющие на реакции.

Не всем нравился этот коктейль, им бы хотелось получить одно без другого. Но увы. Некоторые вкусы слишком сложны. Он пробовал вытягивать разные минералы из крови, отделять ее состав – эффект всегда был разным, но никогда предсказуемым. Впрочем, на заказ работать мастер не любил. И мог позволить себе не делать этого. Прихоти богачей и держателей власти его и в самые тяжелые времена трогали мало. Все свои эксперименты он затевал только благодаря исследовательскому интересу. Ничего больше его не волновало. Ничего и никто.

Педантичный до невозможности, влюбленный в свою работу, он собирал вокруг себя массу слухов. Никогда, впрочем, не пытаясь их подтвердить или опровергнуть. Мрачный и, как поговаривают, бездушный от своих экспериментов, он создавал точно такие же творения. И они ему нравились. У каждой из них была неповторимая внешность, комплекция, повадки, характер, взгляд, даже вписанная в подкорку история. Ооо да, писать историю вкусами – это было его любимое развлечение, самая тонкая работа. Больше никому не удавалось такое повторить. Точнее, повторить никому не удавалось и его девочек. А ведь говорят, находились парочку умельцев. Несколько раз даже были попытки выкрасть его тетради. Наивные. Им бы и это не помогло. Тут нужен был талант! Особое чутье! Просто как-то он нанял себе помощника. От скуки или снова эксперимента ради. Главное, что по рецептам он мог воссоздать – внешность, какие-то простые черты характера, поведенческие реакции, но вписывать историю не получалось, сколько не пытался мастер ему втолковать. В конце концов, признал, что это бесполезно. Мальчишка и так с трудом понимал, как определять вкус у той или иной черты. Или не понимал вовсе, а просто делал вид.

Это было что-то сродни дара – видеть вкус, интуитивно угадывать, предполагать и пытаться отыскать. Словно ощущаешь аромат духов и пытаешься их воссоздать – почти нереально, но говорят кому-то с особо тонким чутьем это удавалось.

А еще… сейчас, сидя в полумраке особняка и любуясь очередным творением, со всей отчетливостью он начинал осознавать – они все одинаковые, не смотря на все разнообразие, они все одинаково безвольны. Эту мысль больше невозможно было отгонять, невыносимо сложно ей противиться, и также почти невозможно забыть. Даже уйдя с головой в новые эксперименты, поиски редких ингредиентов или дотошную шлифовку характера. Что бы они не делал, помнил – они все будут идентичны в этом. Двигаться по его приказу. Говорить. Испытывать эмоции. Это удобно. В начале. В какой-то момент даже накрывает эйфория власти и вседозволенности. Начинаешь губить одну за другой, без возможности остановиться. Эротические фантазии, унижение, причинение боли и пускание крови – первое, что всегда приходит в голову людям. Именно это они представляют, как самое страшное, что можно творить с безвольным существом. Ха, это только для тех, у кого совсем нет фантазии и масштаба мысли. Возможность полностью контролировать не только тело, но и эмоции дает гораздо больше пространства для творчества. Нужен только ум и знания, очень много знаний. Например, отдаешь приказы испытывать лютую ненависть к себе, ярость на грани безумия, только так, чтобы глаза выражали любовь, обожание. Тело бьется почти что в конвульсиях от сдерживаемых агрессивных эмоций, мышцы сжимаются, пульсирует венка на шее, а глаза источают нежность и любовь. Страшные в своей нереалистичности картины. Завораживающие. При абсолютной неподвижности фигуры кажется, что она мерцает.

Еще весело отправлять по дому на «поиски секретов». Каждый такой тайник должен быть найден и использован по назначению. Или не совсем по нему. Например, хрустальный бокал наполнялся снегом и взбитыми сливками, а потом должен быть расколот, слишком сильно стиснутый рукой. Осколки, слизываемые вместе с кремом, капли крови, стекающие по руке и девственно белый снег. А в глазах удивление: «ну а где вы видели мороженое без сиропа?». Тихая музыка и движения непослушными пальцами по коже. Своей коже, на которой появлялись рисунки. Наслаждение во взгляде, скрывающее пелену безумия. Страх, который появляется, если приблизиться и попытаться остановить. Это был красивый, возбуждающий и достаточно простой коктейль. Далее фантазия выдавала более извращенные и длительные смеси. Боль и удовольствие – приевшаяся банальность. Любовь и ненависть – тошнотворное клише. А вот ирония и нежность, тревога с ноткой искупления. Уже хоть что-то. Можно ли в жизни расслабляться от ужаса?

Правда, в конце концов приходилось городить такие постановки, что усталость приходила раньше, чем они воплощались в жизнь. Вседозволенность приводит к обычной скуке. Как виртуозно не вкладывай в них матрицу поведения – не заставишь себя забыть, что все искусственное. Даже забывшись. Даже уйдя в работу, запой или наслаждения. И он, конечно, уходил, а потом снова возвращался. Почему возвращался? Может быть, созидание, пусть и такое извращенное, заставляло его чувствовать себя важным, полезным, делающим хоть что-то. Может, это была просто единственная его страсть, единственное, что держало в этой жизни. А может, просто привычка. Уже и не разобрать. Научившись определять сотни оттенков вкуса, он так и не смог понимать собственные эмоции и стремления. В конце концов решив просто следовать им, чего бы они не требовали. Сейчас он мог себе это позволить. Сейчас уже мог…

Гнать мысли от себя больше не было смысла. Пришлось смотреть правде в глаза. Он не знал какой вкус должен быть у воли. У свободы. У жизни. Раньше этот вопрос не возникал в его сознании даже в качестве эксперимента. Кому нужны своевольные куклы? Для этого есть люди. А куклы служили…ммм просто служили, безропотно повиновались любому приказу хозяина. Его заказчики были довольны. Те немногие, которые удостаивались возможности приобрести его работы. Его самого тоже вполне устраивал такой исход, до сегодняшнего дня…

Его последнее творение смотрело на него безразличным взглядом. Над ней он работал долго, даже слишком долго. Кажется, намешал всего, что только мог достать. Только на подготовку ушло года три – приходилось объезжать континент в поисках новых сочетаний, растений и впечатлений. Мускат, посаженный рядом с эвкалиптом. Косточки персика, замоченные в еловой смоле. Иногда его энтузиазм пугал даже его собственную специфическую натуру. Но когда-то это должно было произойти. Все – только попытка оттянуть момент окончания работы, стоило это признать. Момент, когда потребуется столкнуться с реальностью – он не знает вкуса свободы и никогда не «оживит» эту куклу. Никогда не сделает больше ни одной. И эта, последняя, останется навечно незаконченным шедевром его коллекции.

Снова посмотрел в эти совершенно пустые глаза. Там можно было зажечь эмоцию, целый спектр, но они никогда не возникнут сами собой. Она никогда не воспротивится и не будет спорить, если он не заложит это в ее голову или не отдаст прямой приказ. У нее нет своего мнения. Нет сознания.

Он не видел больше смысла получить очередную послушную игрушку, которую можно дергать за ниточки, за ниточки вкусов…Он хотел живую, настоящую, своенравную. Непредсказуемую. С характером. С мыслями. Эмоциями. Но он не знал, как это сделать, перебрал, наверное, все возможные сочетание. Времени у него для этого было достаточно…

Глава 1 – Чаще разговаривайте с незнакомцами

Удар сердца и мой удар. Кровь от страха и усталости стучит в висках. Железное кольцо ударяется о дверь. Тишина. Или я ничего не слышу? Стучу в дверь снова, выждав паузу. Надеюсь, мой визит не покажется хозяевам слишком неуместным. Не звали все-таки. Точнее, хозяину. Никто не открывает. Как странно. Даже если владельцев нет дома, должны же быть хотя бы слуги.

Я осмотрелась. Дом утопал в деревьях и кустах, за которыми почти не видно было не только окон, но и крыши. А еще было очень тихо. Не проезжающих экипажей, не звуков из соседних домов. Я вообще не была уверена, что в этом районе еще кто-то живет, кроме лорда Дартмута. Странно. Это же не окраина, где можно встретить заброшенные поместья, вполне респектабельная часть города, в которых любят селиться богачи. Поближе друг к дружке, повышая свой статус титулом соседа.

Присела на ступеньки, сотый раз прокручивая в голове дальнейшие действия. Самый простой вывод – смириться, что тут никого нет. Еще раз пробежала глазами по адресу – нет, мне назвали именно его. Единственное место, где можно найти того, кто так мне нужен. Уйти сейчас и оборвать последнюю ниточку надежды, я просто не могу себе позволить.

Лина, Лина, куда же ты пропала? Если…а точнее когда я тебя найду, не знаю, что сделаю сначала, убью или расцелую. Как можно быть такой беспечной! И ведь сколько раз уже тебе говорила…А родители. Я вздохнула, в душе словно застряла струна, единственная оставшаяся на скрипке. И смычок то и дело терзал ее, выдавая хриплые, скрипучие звуки последних аккордов умирающего зверя.

Несмотря на довольно холодный воздух ранней весны, солнце неумолимо припекало. Как назло, ветер не колыхал ни единого листочка. Все словно замерло в этом месте и парило. В задумчивости, я чуть оттянула воротник, который стягивал, словно петля на шее. Если прикрыть глаза, можно представить себя в южных странах, на водах. Помню, соседка-Милинда рассказывала, как они ездили в одну такую с родителями. Лежишь, говорит, на песке, впереди – бескрайняя соленая вода, сверху пальмы (это такие огромные колонны, с кустами наверху) и ветерок развевает все-все тревожные мысли. Только ее, эту мысль, подумаешь, как она раз и сразу выветрилась. А на душе только нега, мечты и легкий бриз, чтобы этот самый бриз не значил.

Я мысленно улыбнулась. Не помню, чтобы у Милинды хоть раз бывали тревожные мысли. Кажется, ей никакие специальные воды не нужны, чтобы всегда быть беспечной и впечатлительной. Как и моей сестре…

Как будто бы резко запасмурнело. А потом я услышала крик. Шум. Какой-то взрыв! Я подскочила еще до того, как поняла, что происходит – таким значительным был контраст. Переполох был в доме. Совершенно бездумно схватилась за ручку двери. Ноги, затекшие от неудобной позы, подкосились. Неожиданно дверь оказалось не запертой.

– Вас интересуют цветы? – да, это первое, что выпалило воспаленное сознание, девицы, сжимающей в руках саженцы серебристых ирисов. Мое то есть.

А передо мной стоял ммм мужчина, наверное. Растрепанный. С бегающими глазами, смотрящими явно сквозь меня. И с невообразимым ароматом сандала и базилика. Это сложное сочетание меня так удивило, что я смогла обрести ясность в голове и вспомнить цель визита.

– Доброго дня, сэр! – и правила вежливости – Я бы хотела, если только это возможно, увидеть лорда Дартмута. К нему явилась с визитом Валенсия, леди Валенсия Чатэм, дочь…а впрочем – вот.

Смущенно продемонстрировала цветок. Немолодой человек продолжал меня не замечать. Потрясла зеленью в руках. Ну как-то для уверенности.

– Хотела поинтересоваться, верите ли вы…разделяете ли любовь…понимаете, цветы, сестра…

По мере моего монолога взгляд начинал фокусироваться на мне и тяжелеть, мои паузы между словами все удлинялись и не знаю, что бы я сделала дальше, но случился «ХЛОП!». Мгновение – и дверь была захлопнута. Осталась только я и запечатленный вид омута абсолютно черных безумных глаз.

Страх должен был охватить меня. Но то, что рождалось внутри – было не им. Злость. Безотчетная и бездумная, накопленная стрессом, просилась наружу. Как же так! Моя. Последняя. Ниточка. ОБОРВАЛАСЬ! Три бессонных дня поисков и опросов. Ничего! Абсолютное ничто – никто ничего не видел. Никто не знает. Был человек и нет человека. Так же не может быть!

Дверь оказалась заперта…Ни яростный стук (сапогами), ни крики не возымели эффекта. Это явление незнакомца вообще могло мне (перегретой на солнце) привидеться. Горшок с рассадой полетел в дверь, а я домой.

Глава 2 – Роскошь бывает ослепительной

В тот вечер граф Делавер давал бал. Событие хоть и роскошное, но обещавшее быть вполне семейным, особенно в сравнении с размахом столиц. Пару раз побывав на таких мероприятиях я поняла, что совершенно не получаю от них удовольствия. Выбиралась только на самые обязательные, да когда родители слишком сильно сетовали на то, что я все еще не замужем. Благо участь младшей сестры сводила такие разговоры к минимуму – старшая то была все еще не пристроена. И совсем не важно, что старше она была только на несколько минут.

На меня не давили, и я порой шла навстречу пожеланиям «выйти в свет да просто присмотреться». Только не в тот вечер.

В тот вечер моя сестра поехала на прием одна.

Лина…право не могу ее осуждать…была рада каждому мало-мальски «светскому» мероприятию. Ее манила богатая обстановка домов для приемов, изысканные наряды и, конечно, внимание. Для завсегдатаев она была глотком свежей воды – юная, неискушенная интригами, восторженная и, боюсь, немного наивная. Нет, глупой сестренка никогда не была, скорее предпочитала не замечать того, что могло ее огорчить. Не спорю, временами это было очень мудро с ее стороны.

Граф был хорошим знакомым нашей семьи. Одним из тех немногих, кто продолжил уважать (считай не игнорировать) моих родных, когда они занялись небольшой торговлей. Ведь, как известно, бедность – уже давно не порок для нашей аристократии. Скорее пыль, покрывающая антиквариат – добавляет аутентичности. Но вот купечество – это совсем другой дело. Это высшими кругами почти никогда не прощается.

Гости, которых я потом посещала с расспросами о вечере, в один голос заявляли, что Лина там была – Да, блистала, да, как всегда обворожительна и приветлива, нет, не заметили, когда ушла. Вот вошла да, представленная глашатаем, в золоте платья и блеске глаз, а дальше – тут перекинулись парой фраз, там видели край юбки, ручку с бокалом, рыжий локон на диванчике. Была? Да. Танцевала? Несомненно. Как долго? Да кто же видел, кто время наблюдал. На таком чудном вечере поглядывать на часы – дурной тон. По всему выходило, что пропала она где-то в самом разгаре веселья, когда игристое еще туманит разум, но еще не клонит к мыслям об уютной постели собственного дома.

На утро, заглянув в спальню Лины, я обнаружила только пустую нетронутую постель. Все еще без особой тревоги направилась к особняку, предположив, что вечер затянулся надолго и сестра решила переночевать там. Конечно, этого ей не разрешалось, но какие еще могли быть варианты?

Оказалось, что и там ее не было. Никто, ничего не видел. Не знаю, что поразило больше в тот момент.

Первая мысль была: «ее обманом куда-то заманили». Думать о том, что она добровольно умчалась в неизвестном направлении или на нее попросту напали по дороге, не хотелось. Первое бы означало, что я совсем не знаю свою сестру, а второе, что ее уже может вовсе больше не быть. И именно эта страшная мысль, которую я боялась произносить даже про себя, заставляла меня действовать. Пока еще действовать, методично и, насколько возможно, продуманно, а не метаться в панике, рвя на себе волосы. Деятельность успокаивала и давала иллюзию приближения хорошей новости, словно я тяну ее как луковичку из земли – побеги хрупкие, так и норовят порваться, трещат от натуги, но плод медленно показывается наружу.

Спустя три безрезультатных дня поисков, проведенных нашей семьей в опросах слуг и гостей, необходимо было признать и кое-что еще – Лина могла просто не покинуть особняк…

Подозревать в случившемся самого графа Дэлавер – значит потерять последние жизненные опоры. А их и так осталось мало. Но откидывать даже невероятные варианты – уже само по себе преступление. Надо было рассмотреть все. Хотя бы теоретически. С совестью можно договориться, со смертью – нет.

Несмотря на довольно ранее, по меркам приличий, утро, я снова стояла на пороге особняка. Хозяина дома не оказалось, и я не знала, стоит ли его подождать или поговорить с его женой. Графиня Дэлавер всегда была добродушна, но меня от нее все равно что-то отталкивало. Казалось, невидимая преграда частично закрывает женщину: ее истинные эмоции и мотивы. Очень трудно доверительно разговаривать с человеком, который находится от тебя за закрытой дверью – хоть и чисто фигурально. Причем на расстоянии она была словно сама собой, но чем ближе я пыталась к ней подобраться, тем больше получала искусственного.

– леди Валенсия – слуга возник словно из неоткуда (что, несомненно, свидетельствовало о высшей степени дрессировки), поклонился – госпожа приглашает вас в кремовую гостиную разделить с ней полуденный чай.

Было 10 утра и хотелось кофе – но отказываться было нельзя. Точно не сегодня.

– Доброго дня, леди Дэлавер – начинать разговор, как и его поддерживать надлежало младшему по положению.

– Валенсия, милая, можешь звать меня просто Далия, когда мы наедине. Я столько раз тебя об этом просила. Проходи, присаживайся.

– Благодарю, леди…Далия – смягчила я свою неловкость улыбкой. Называть эту женщину по имени совсем не поворачивался язык.

– Не стесняйся, чувствуй себя как дома. У нас сегодня ассалийский зеленый, ты обязана его попробовать.

Я только улыбнулась. Видимо она сегодня в хорошем настроении, что бывало редко…

– Ох, как же я тебя давно не видела. Жаль, ты не была на предыдущем балу, там было парочку таких кавалеров… – тут женщина испуганно зажала рот ладонью

– Я тоже об этом постоянно думаю, – глухо проговорила я, скорее себе, чем ей.

– Прости, милая, как же я могла такое сказать? Твоя сестра…она так и не нашлась?

– Нет, леди Далия, – поставила чашечку на стол, так и не сделав ни одного глотка. Я медлила, в раздумьях: «Как бы завести диалог про того, кто мне так нужен, избегнув получасовых кручений светский кружев».

– Я …хотела спросить, если позволите, может быть, совершенно внезапно, вы вдруг вспомнили что-то еще? Из того вечера, что могло бы нам помочь? Прошло уже три дня, а так и не удалось узнать ничего нового … – говорить о своей тревоге с этой женщиной казалось противоестественным, правда и особенного выбора тоже не представлялось.

– Нет, дорогая, нет. Я много думала, ничего, совсем ничего примечательного.

– Понимаю, извините. Могу я тогда задать еще один вопрос?

– Все что угодно для тебя, родная!

– Вы хорошо знаете лорда Дартмута? Говорят, он тоже был на том вечере.

Глава 3 – За цветами стоит ухаживать

Спустя пару часов, уставший и раздосадованный я покинул мастерскую. Желудок, кажется, уже битый час, посылающий сигналы голода – порывался петь дифирамбы. Стемнело. Возможно, прошло гораздо больше времени, но, увлеченный работой, я, как всегда, не замечал его ход. Это было сродни погружению в воду – звуки приглушались, зрение делалось исключительно близоруким, все мысли переставали существовать.

Ужин, равный королевскому, выглядел безукоризненно. Начищенное до блеска золото столовых приборов, геометрия блюд, непочатая бутылка вина, которое иные открывали только на похороны особо богатого родственника. Роскошь, изобилие, величие – утонченность, без намека на излишество. Гар-мо-ни-я. Вкусов. Цветов. Ароматов.

Ароматов…что-то было не так. Что-то неуловимо было не так в его доме, пока он приводил себя в порядок: освежился, надел вычищенный костюм поверх хрустящей рубашки, капля духов, точки бриллиантовых запонок, булавка, платок в цвет глаз. В зеркале мог бы отразиться мужчина, невероятной элегантности, но в этом доме не было зеркал – второе правило его жизни, потому что первое гласило: «не стоит спорить со своими демонами».

Уже почти усевшись за стол, медленно вращая бокал с вином он не понимал, что его отвлекает. Казалось бы, ритуалы! Привычные ритуалы всегда успокаивали его разум, особенно после таких «глубоких» погружений в работу. Но тут определенно было что-то лишнее, мешало, неуловимо щекотало ноздри, раздражало.

Пришлось нарушить еще одно из незыблемых правил – прервать начатую трапезу, дабы устранить источник помех. Обойдя гостевую часть дома, он замер в нерешительности посреди коридора, выходящего на улицу. Подергал ручку – дверь заперта, как и всегда. Удостоверился, что за ней никого нет, даже приоткрыл несчастную – темнота и тишина. Только закрывая взгляд зацепился за цветок, слабо отливающий серебром. Привязанная к нему бумажка гласила название лавки и адрес.

Уже завершая ужин и продолжая разглядывать загадочный росток (кто вообще называет цветами эти побеги!) – он каллиграфическим почерком начертал записку на первой попавшейся салфетке.

На следующее утро Аарон проснулся, как обычно бодрый и с удивительно ясным сознанием. На входе его уже ждали несколько крупных кадок с цветами, похожими на вчерашнего его ночного гостя. Только с первого взгляда было совершенно очевидно, что это абсолютно не те растения. Они не раздражали. Привычно сливались с интерьером. Мимо них было легко пройти, даже не заметив. Вот даже если их поставить рядом…кстати…рядом…а где, собственно виновник всего? Прислушался к ощущениям. Его как будто тоже не стало. А утро так хорошо начиналось!

Пришлось буквально перевернуть дом вверх ногами, потребовав принести даже остатки вчерашнего ужина. Побег нашелся случайно. Лежал на каминной полке в столовой, с полностью завядшими лепестками, утратив всю свою неправильную ауру. Все равно попробовал сравнить экземпляры, но последний намек на общность пропал. Пожалуй, его стоит воткнуть в землю – это раз (кажется, растения это любят). И написать еще раз этим шарлатанам из цветочной – это два.

***

Я стояла и недоумевающе смотрела на письмо. Даже понюхала. Совершенно невероятная гербовая бумага, тесненная золотом и надушенная маслами. На такой впору писать приглашения минимум на королевскую свадьбу. А не…ругаться. Несмотря на абсолютно ровный почерк, было совершенно очевидно, что человек находится в крайней степени недовольства. Нечасто, но, конечно, бывали у нас странные заказчики. Все-таки, работа с людьми. Пусть мы и рекомендовали себя как торговцы редких растений, непосредственное взаимодействие приходилось чаще на людей простых, чем знатных. Не ювелирные украшения продаем. Однако полученная с утра кипенно-белая ткань дарнийского шелка (по 6 золотых за метр между прочим) с просьбой доставить все, что есть в наличие цветы следующего вида: основание 10–12 см., трубчатое, тонкое, листья сизоватые, узкие, вытянутые, венчик цветка крупный, жилистый, лепестки червонного серебра, почти светлые по краям, сердцевина желтоватая. И адрес. Без подписи.

Я узнала его сразу. Это был тот самый цветок и тот самый адрес, куда я все же направилась вчера. В тайне от родителей. Преодолев собственный страх, гордость и отчаяние.

Когда нам любезно предоставили список гостей злополучного бала там было всего 30 имен. Всех так или иначе я знала, слышала о них, а с кем-то была очень близко знакома. Родители поддержали меня тогда и за каких-то два дня мы нанесли визиты всем. Всем, кроме одного имени, словно нехотя приписанного в самом низу. Лорда Дартмута.

Тогда, помниться, я пыталась хоть что-то узнать о нем у родителей, но папа только отговаривался и закрывал тему: «К нему ты не поедешь, даже не думай! Я сам, если понадобится, навещу его, но позже». Мама же просто была на той грани отчаяния, что не замечала ничего вокруг. Слышать каждый раз: «Нет, не видели, ничего невозможно вспомнить. Ах, как жаль, как жаль». И треск еще одной оборванной нити.

Могли ли они лгать? Конечно, могли. Но я наблюдала, внимательно, улавливая мимолетные детали мимики – все «очевидцы» были вполне искренними. Или слишком искусными лжецами. Просто, это так странно – столько людей и никто ничего не заметил. Вездесущие слуги, которые всегда знают больше своих хозяев. Да хотя бы случайные прохожие. Абсолютно никто. И при этом, гостей было не так много, чтобы можно было затеряться в толпе. Эти мысли пронеслись десятым кругом в моей голове.

В общем, пожалуй, впервые в жизни нарушив запрет родителей, я поехала туда. К этому странному человеку. А теперь у меня было два письма с его адреса. Первым – требовали привезти собратьев неосторожно брошенного цветка. Вторым – грозились разорить нас, таких проходимцев, которые прислали в ответ на заказ фальшивку.

И если бы я самолично не наблюдала с утра как работники упаковывали и грузили коробки, я бы честно, засомневалась. Теперь же приходилось лишь недоумевать. Нервно вертеть бумагу и думать.

Родители еще спят, утомленные последними днями. Второе письмо видела только я. Не стоит ли решить вопрос самостоятельно? Возможно, хотя бы в этот раз мне удастся перекинуться парой слов с хозяином дома, если только это все были не проделки его управляющего.

Решаться нужно было быстро. Но повторять ошибки не хотелось. Направив вперед себя карточку с небольшой запиской, объясняющей цель визита и просьбу принять, я засобиралась в дорогу. В конце концов, не убьют же меня там, а если и так…

В этот раз все было по-другому. Воздух вокруг дома не душил, а освежал. Деревья умиротворительно шелестели. Злосчастная дверь открылась прежде, чем я успела поднести к ней руку.

Он стоял там – мужчина, каких я прежде, казалось, и вовсе не встречала. Не идеальный, нет, но какой-то весь выверенный. Запах. Поза. Материал костюма. Детали. Детали. Детали. Даже количество складок на его пиджаке было словно в меру. Он манил, располагал и обволакивал своей энергетикой. Он смотрел своим вежливым темным взглядом. «Дявол тоже был красив» – всплыла в голове строчка из какого-то религиозного трактата. Тем дольше держалось мое оцепенение, чем больше я осознавала – таких мужчин я никогда в своей жизни не видела, но конкретно с ним столкнулась здесь вчера.

– Доброго дня, леди Валенсия Чатэм смею предположить? Герцог Аарон Дартмут к вашим услугам. Прошу вас, прошу, проходите, соседи меня не поймут, увидев, как долго я держу прелестную леди на пороге.

И буквально втянул меня внутрь, захлопнув и закрыв дверь на ключ.

– Клянусь, ваша записка опередила вас на каких-то пару мгновений. Я совершенно не был готов к визитам. Прошу простить мой несколько домашний вид и небольшой беспорядок.

Стоит ли говорить, что никакого беспорядка не было, как и намека на домашний вид. Скорее наоборот, математически точный порядок, заметный даже сквозь общую сумрачную атмосферу, царившую кругом. В приемной, куда меня привели, уже стоял поднос с чайничком, исходящим паром. Если мне снова предложат…

– Кофе, отменный сорт! Разделите со мной утреннюю трапезу, раз уж она была прервана столь ранним посещением.

Я села напротив, обдумывая, с какой темы разумнее было бы начать диалог, пока мой, в этот раз собеседник, кажется, полностью погрузился в наслаждение своим напитком. Тут и правда было чему отдать дань, только если бы я могла также расслабиться.

– Лорд Дартмут.

– Вы уже допили? Так скоро, что ж, позвольте я поухаживаю за вами.

– Нет нет, я просто не хотела злоупотреблять вашим гостеприимством и сразу перейти к тому делу, что привело меня в ваш дом.

– Особняк.

– Да, простите, ваш особняк.

Допив одним глотком остатки в своей чашки он чуть более резко, чем следовало водрузил ее на стол и посмотрел прямо на меня. Глаза его начинали поблескивать, возможно, это плескался кофеин.

– От вас вчера поступил заказ на Iridodictyum ferro pluvia, в народе называемые просто «карликовые ирисы» стального оттенка. Непосредственно под моим контролем были собраны и тщательно упакованы все имеющиеся образцы и направлены вам. Однако, далее нам поступило письмо, в котором говорилось, что вы получили вовсе не то, что ожидали. Мы очень дорожим репутацией своей лавки, поэтому я решила лично разобраться в этом вопросе. Возможно, в пути что-то случилось с саженцами, они очень хрупкие и…мы готовы загладить все возникшие недоразумения, и направить замену испорченному товару. Также в качестве бонуса выделим лучшего консультанта, чтобы он рассказал, как правильно сажать и ухаживать за этими растениями. Подскажите, кто у вас занимается садом в вашем поместье?

Чем больше я переходила на деловой тон, тем больше уверенности обретал мой голос. Все-таки, папа мог бы мною гордиться, как ловко я подступила к решению конфликта с клиентом. А вот когда он останется доволен этим вопросом, можно будет еще раз узнать о…

– Никто.

Герцог резко встал и стремительно вышел из комнаты. Правда буквально тут же влетел обратно, снеся кофейник со столика, куда с грохотом водрузил один из деревянных ящиков с рассадой.

К своему удивлению, я даже не вздрогнула. Только рассеяно смотрела на прекрасные, немного увядшие лепестки, словно покрытые серебряным напылением. Подняла взгляд на мужчину – он снова стал почти безразличным. Ситуация была крайне щекотливая, учитывая, что надо было не задеть самолюбие хозяина, но при этом указать на ошибку.

– Лорд Дартмут, боюсь, ваш специалист по растениям ввел вас в заблуждение – ведь это именно тот самый вид, который вы просили. Только, вот один росток немного ослабел. Позвольте, я самолично за ним поухаживаю. Если вы мне покажите, где лежат садовые инструменты…