Текст книги "Обреченная быть счастливой (СИ)"

Автор книги: Елена Липкан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Однажды он не выдержал и начал бросать резкие высказывания в мой адрес. Что было просто отвратительно. Его слова сделали свое дело, и я поверила, что фригидная, некрасивая, потерявшая всякую надежду женщина.

– Да ты посмотри на себя, она изуродовала твое тело. – Мне не надо было спрашивать кто «она», Саша всегда так называл нашу дочь. – У тебя были великолепные бедра, а сейчас? Посмотри только, они все в растяжках. А живот как выпирает, твоя грудь потеряла упругость, ты выглядишь на все сорок.

Мне было больно от его слов, после родов мое тело пришло в норму, я потеряла лишний вес. Действительно, бедра покрывала еле видная тоненькая сеточка растяжек, но ведь они были почти не заметны, а живот округлился и мне, казалось, стал более сексуален. С чем уж я точно не согласилась с Сашей, так это на счет моей груди, уж она ну ни как не изменилась, даже слегка пополнела. Но град насмешек продолжался и все мои надежды угасали.

– А твои замечательные волосы, как они блестели, а теперь – сплошная солома.

И вот я стою, обнаженная под его уничижительно оскорбительным взглядом, а мне хочется чем-то прикрыться, стыд съедает меня изнутри, а он все продолжает и продолжает говорить гадости. Разве любящий человек поступает так?

– Ну что же ты Лили стоишь, боюсь, твое тело не возбуждает меня, тебе придется помочь мне, – Саша указал на свой член, было понятно чего он требует от меня.

И я все делала, все, что не говорил, да я бы душу дьяволу продала, только бы он снова любил меня как прежде. Саша резко отстранился и поставил меня на колени и одним резким выпадом вошел в меня сзади, его пальцы больно вдавливались в мою кожу, оставляя на ней синяки. Как такое могло произойти? Лебедев превратил любовный акт в обычное совокупление. Он показал мне, как это бывает чудесно, а теперь доказывал обратное. Но я вытерплю, я все еще люблю его и моей дочери нужен отец, какой бы он ни был.

Молчание, в котором нас поселил Саша, действовало на меня угнетающе, и только частые разговоры с Федей спасали от полного отчаяния. Так повелось, что мы не обсуждали мои отношения с мужем, говорили обо всем – только не об этом.

Частые звонки от Жарова, как я потом поняла, медленно доводили мужа до белого каления, пока однажды он не поставил мне ультиматум.

– Если ты не порвешь с Жаровым отношения, то больше никогда не увидишь свою дочь! – он знал все мои слабые места, а Тори была именно им.

– Саша, зачем ты так, если тебе это не нравится, я попрошу, чтобы он не звонил мне так часто, но как мне порвать с ним отношения, если мы с детства дружим.

– Один раз ты уже сделала неправильный выбор и превратила нашу жизнь в ад, – как же легко Саша перекладывал свою вину на других. – Ты ведь не хочешь, чтобы колясочка Тори случайно перевернулась, а она выпала из нее на асфальт или может позже, когда она уже начнет ходить, все так же невзначай перевалится через балкон.

Я не верила своим ушам, это был чистейшей воды гнусный шантаж, но зачем?

– Сашенька, не делай этого, Федя ведь так помог нам…

– Федя, Федя съел медведя, – перекривлял он, – сегодня при мне ты скажешь ему такое, за что он тебя не простит или … – Намек был ясен.

Каждый раз, когда звонил телефон, я вздрагивала и с ужасом поднимала трубку, боясь услышать знакомый голос Жарова, но видимо на небе дали мне отсрочку и целую неделю я молила Бога, чтоб Федя позвонил мне в отсутствии мужа. Я бы все ему объяснила и мне бы не пришлось говорить ему мерзость, на которой настаивал Саша.

С тех пор как мама стала приходить ко мне помогать с доцей, я за десять месяцев, наконец, попала в салон красоты. Мои ногти когда-то были длинными и красивыми, а сейчас обломанные и отвратительные, они словно протестовали от подобного неуважения к ним. До свадьбы я делала маникюр каждые три недели и всегда гордилась своими ухоженными руками. Понятно, что после такого периода игнорирования лосьонов, кремов и лака, мои руки стали как у какой-то батрачки. Мой мастер просто за голову взялась, увидев такой кошмар, но после ее манипуляций, массажа и крема, я с удивлением поняла, что все возможно исправить. За все то время пока я не ходила в салон красоты, он заметно расширился и пополнил ассортимент услуг. Я с радостью обнаружила массаж с ароматическими маслами, обертывание с шоколадом, у них появился мастер и по массажу лица, ног и даже головы. Отказаться от подобного я не могла и, ощутив опытные пальцы массажиста на своем теле, наконец, почувствовала как расслабляется каждая мышца на моей спине.

Как же легко в будничных проблемах забыть о таких простых радостях жизни. Никогда не думала, что массаж лица может быть таким приятным, я могла бы так наслаждаться им еще несколько часов подряд, но мастер закончил и мне пришлось со вздохом разочарования отправиться отмокать в джакузи с ее задорными бульбочками и струями. Лепестки роз и нечто чудно пахнущее витало в воздухе – вот он рай для женщины. Но все когда-нибудь заканчивается, и я довольная, отдохнувшая, с еле заметной улыбкой, блуждающей на моих губах, словно парила над землей.

С тех пор как я побывала в магазине одежды вместе с Сашей, у меня больше не было случая попасть туда. Да и неприятные эмоции, которые я там получила, крепко засели в мозгу. Но сейчас, когда я чувствовала себя прекрасно, первый же магазин поманил меня выставленной в витрине комбинацией белья. Я очень любила красивое нижнее белье и стоило лишь увидеть что-то понравившееся мне, то остановить меня уже было нельзя. А теперь просто никому и не позволила.

Выбор товара был большой, но мой взгляд натолкнулся на кружево нежно розового цвета, такое легкое, почти невесомое. Оно очень подходило и к моей белой коже и к светлым волосам, а главное в нем я чувствовала себя пленительной и соблазнительной. То ли бунт против приказа Саши, чтоб я спала обнаженной, то ли простое желание приобрести что-то красивое притянуло меня к шелковой ночной рубашке: тоненькие бретельки оставляли плечи открытыми, а ткань так и льнула к телу, подчеркивая стройность и скрывая соблазн, тайну.

Это был один из многих магазинов, которые я посетила, так же мое внимание не обошел и детский универмаг, где для своей обожаемой доченьки я купила комбинезончик на осень, подшитый овчинкой, шапочку и довольно милого плюшевого мишку, который покорил меня своими печальными, но такими добрыми глазками. День получился замечательным и, войдя в квартиру, я с удовольствием услышала воркование моей малышки и такое же родное лепетание бабушки, которая не спускала ее с рук. Ведь все так хорошо, если б только Сашенька… но я не знала что нужно сделать, чтоб он стал таким как прежде, а главное, чтоб он полюбил свою дочь.

Но Саша все так же возвращался домой, пробубнив что-то себе под нос, даже не взглянув на Тори. Более того, он старался не находится с ней даже в одной комнате, делая вид, что ее вообще не существует. В этот вечер Тори как никогда капризничала и затихала только у меня на руках. Муж заметно нервничал, требуя моего внимания, а я разрывалась между двумя дорогими мне людьми.

Именно в этот день раздался звонок, которого я так боялась.

– Привет, цветочек, – я услышала знакомый голос Жарова.

– Привет, – тихо прошептала я, и с ужасом увидела как Саша взял на руки дочь, а его глаза были холодны как арктический лед. Федя все не умолкал, рассказывая, что снял офис, купил маленькую квартиру, если б мне не было так страшно, то я б визжала от восторга и радости за него, но …

– Федя, мне это не интересно, – я говорила сухо, хоть внутри у меня все болело и протестовало против этого. – Я подумала и знаешь, не звони мне больше. Что? Саша? Причем здесь он? Ты считаешь, что он заставил меня сказать тебе это? – я засмеялась, это было мало похоже на смех, скорее напоминал скрип дверей, – Федя, я люблю своего мужа, а он любит меня, а ты, а что ты? Ты никто, понимаешь никто! Да, мы были друзьями, да ты мне помог, но это все. Ты мне не веришь? Не будь глупцом, да ты и в подметки не годишься Лебедеву, и твое щенячья любовь или как ты это называешь, уже в печенках сидит, так что не докучай больше нам!

Я пыталась положить трубку и заметила, что никак не могу попасть на рычаг, так мои руки тряслись. Горло перехватило от сдерживаемых рыданий, от отвращения к себе мне стало тошно и, еле добежав до туалета меня вывернуло, все что я ела сегодня изверглось из недр моего желудка. В зеркале я увидела бледное лицо с дрожащими губами.

Как я себя ненавидела, и как я ненавидела Сашу. Моя любовь превратилась в пепел и я только теперь осознала, какое он чудовище. Он играл нашими жизнями, чтоб удовлетворить свои амбиции.

– Браво, – Лебедев вошел вслед за мной, аплодируя мне, – я бы наверное тоже поверил, если б не увидел твое лицо. Как он это воспринял?

– Он больше не потревожит нас, – таким же сухим, как у Лебедева, голосом сказала я, – можешь радоваться, он больше даже в мою сторону не посмотрит.

Я сказала правду, Федя никогда не простит мне этого и никогда не узнает ради чего все это было сказано. Он никогда не узнает, что в моем сердце поселились такие чувства как ненависть и пустота. Федя был для меня потерян, единственный человек, который понимал меня без слов, знал все мои привычки и любимые вещи. Я не плакала ни сейчас, ни на протяжении последующих двух месяцев. В августе Тори исполнилось четыре месяца, она стала очаровательной, бабушки ее баловали, а дедушка носился как с королевой. Десятого августа у Жарова был день рожденье, и я раз десять тянулась к телефону, но быстро одергивала руку. Долго себя уговаривать я не смогла и набрала знакомый номер, но, к моему сожаленью, он был отключен. Я быстро позвонила по– домашнему, трубку взяла его мама.

– Лиличка это ты, девочка моя, здравствуй, сто лет тебя не слышала.

– Я вас с именинником поздравить хотела, – пролепетала я, – а Федин телефон отключен.

– Спасибо, дорогая мне очень приятно, что ты помнишь, – ее голос погрустнел, – телефон он поменял. Не знаю, что между вами произошло, но он запретил мне говорить о тебе, прости.

– Как он?

– Замечательно, он создал с товарищем свою фирму, не помню, как она называется. Теперь он большой человек, купил себе квартиру и машину, вообще изменился, стал взрослее. Домой почти не приезжает, много дел. Он хорошо зарабатывает, зовет нас с отцом в столицу, ну а мы, конечно, никуда отсюда не уедем. Лиля, я думаю, вы обязательно помиритесь, когда-нибудь, правда?

– Конечно, Зоя Ивановна, конечно. До свидания.

Проклятые слезы, которые я сдерживала с трудом, прорвались и уже не хотели останавливаться. Мой гордый Феденька, как же сильно я обидела тебя, если ты предпочел вычеркнуть меня из своей жизни. Ведь только доброту ты давал мне, а я швырнула ее тебе в лицо. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Я стала черствее, теперь ставила перед собой цели и шла к ним напролом. Я закрыла свой академотпуск и снова принялась за учебу, мне оставалось сдать две сессии, чтоб получить долгожданный диплом юриста. Пока я бегала на пары, мама сидела с Тори, которая росла не по дням, а по часам.

Саша вел себя на удивление смирно и доброжелательно, чем холодней я становилась к нему, тем больше он добивался моего расположения, казалось, мы поменялись местами. Когда я не хотела заниматься сексом, он поглядывал на дочь – это было предупреждение и я подчинялась. К мужу я даже не знала что чувствовала, но той безграничной любви уже не испытывала. Не зря говорят, что любовь это постоянный труд, чтоб сохранить ее нужно каждый день усердно работать над ней. Это противоречие чувств было столь сильным, что мне было страшно, что оно накроет меня с головой. Был единственный противовес этому – всепоглощающая любовь к дочери. В этом у меня не было ни капли сомнений, и чем сильнее я ее любила, тем сильнее ненавидел ее Саша. Пятого апреля мы отметили годик Тори. Федька оказался прав, она во всем была похожа на меня: светлые волосы, синие глаза в обрамлении белых ресничек, а вот ямочки на щечках – то единственное, что она унаследовала от отца.

В годик, этот чертенок, уже ходила, повторяла некоторые слоги и уже знала как применить свою ласковую улыбку, чтоб покорить окружающих. Вот правда на Сашу смотрела с опаской и никогда к нему не подходила, чувствуя угрозу, исходящую от него.

К счастью, мой благоверный теперь задерживался допоздна на работе, а вечером неизменно требовал исполнения супружеского долга – вот во что превратилась некогда столь желанная, сладкая и упоительная близость. Я лежала как бревно, ничего не чувствуя, пока он трудился надо мной, и мне было абсолютно все равно. Как-то вечером Саша сообщил мне, что через неделю у них торжественный банкет и я должна сопровождать его, будто сторожевой пес.

– Тебе нужно вечернее платье, – сказал он мне.

– У меня есть одно.

– Покажи мне, – без колебаний я достала свое бежевое платье с открытой спиной, чуть ниже колен, оно было безупречно. Высокая прическа, золотая цепочка и я бы выглядела, как с обложки. Но не успела я его надеть, как Саша тут же скривился.

– И ты думаешь, что моя жена будет в этом… – брезгливо он указал на платье. – Я не опозорю себя, и ты не будешь выглядеть как шлюха. Я сам выберу тебе платье, – безапелляционно отрезал Саша. – Твоя задача всего лишь достойно себя вести на вечере как полагается моей жене.

– Саша, я не считаю, что платье плохое, но если оно тебе так не нравится, то я куплю другое, только скажи, какое ты предпочитаешь? – Мне уже было все равно, ведь чтобы я не надела, он будет придумывать похотливые взгляды мужчин, путая их с обычным восхищением. Стоит ли тогда спорить? Его ревность доходила до абсурда, но я еще помнила, как тяжела его рука, и повторения мне не хотелось.

– Я сам куплю. Ты опять выберешь что-то вульгарное, похоже, я сделал ошибку, женившись на тебе. Ты так и не смогла стать достойной женщиной.

И с этими несправедливыми и задевшими мою душу словами он повернулся на бок и заснул, оставив меня в глубокой задумчивости.

Я почти не удивилась, когда Лебедев принес мне платье. Что и говорить верх элегантности, черный переливающийся бархат закрывал и спину и грудь, на бедрах ткань свободно падала, образуя волны, рукава были сделаны из прозрачной сеточки, где просвечивалась белоснежная кожа, не хватало только паранджи. Такое бы платье я надела на похороны, но не на торжество, ведь сегодня мужу вручат грамоту за достижения в науке и работе. Без сомнения, к этому строгому наряду подходили лишь поднятые вверх волосы в замысловатой прическе, над которой работала женщина неопределенного возраста больше трех часов. Мои волосы были так туго стянуты, что казалось глаза вылезут из орбит. Все было сделано по указанию Александра, ни одного локона выпущенного вдоль лица, который бы не делал меня столь суровой и строгой. Я возненавидела этот новый образ навязанный мужем, и все тот же, пока еще дремлющий бунтарь в моем мозгу, словно воспротивился.

Я взяла расческу в руку и выпустила две пряди вдоль ушей, мое лицо стало милее, на мое закупоренную платьем шею легло красивое золотой колье, которое подарили мне родители на совершеннолетие, на руке заблестел браслет из того же комплекта, а серьги-висульки вызывающе устроились на мочках моих ушей. С удовольствием я увидела как преобразилась, скинув туфли на низком каблуке, которые где-то смог откопать Саша, я надела лакированные босоножки на шпильке, черная ультрамодная сумочка – и я была неотразима. Правда макияжем я побрезговала, лишь воспользовавшись тушью и розовой помадой, и это было замечательно! Уже в двери я услышала звонок телефона, но брать я его не стала, почувствовав, что это мог быть только мой муж с очередными указаниями.

Успешно добравшись за пятнадцать минут до места встречи на такси, я очутилась в самом разгаре вечеринки, но так было задумано. Саша приказал мне приехать ровно в восемь, правда и тут я его ослушалась, приехав на пятнадцать минут позже.

Поднявшись на второй этаж, я сразу окунулась в атмосферу веселья, видно гости уже давно наслаждались вином и шампанским, их лица раскраснелись и отовсюду звучал смех. Лебедев сразу подошел ко мне, словно постоянно следил за дверью, хотя я наверняка недалека от истины. Я, даже не смотря на него, почувствовала его гневный взгляд: еще бы, ведь он был явно недоволен моим перевоплощением.

– Ты что это с собой сделала? – прошипел он с натянутой улыбкой, предназначенной для других.

Меня спасло, что к нам подошло сразу несколько человек и увлекли беседой.

– Александр, вы просто обязаны представить меня своей обворожительной жене, – сказал пожилой мужчина в строгом черном фраке.

– Лилия, моя жена.

– Лиличка вы так очаровательно выглядите, вы затмили всех дам на этом празднике. Саша, тебе, небось завидуют все присутствующие.

– Ну что вы Аркадий Юрьевич, моя жена здесь только из-за того, чтоб всегда быть рядом со мной. – Саша властно обнял меня за талию, его голос был бодрым, а глаза подозрительно блестели. Мои губы уже болели от постоянных улыбок, а Саша то и дело мне кого-то представлял, не позволяя отойти ни на шаг.

– Саша, ты не против, если я исчезну на мгновение? – спросила я с очаровательной улыбкой. Он подозрительно посмотрел на меня, но с таким же выражением лица отпустил, успев шепнуть мне, чтоб я не успела испортить ему репутацию. Как же он меня бесил, я ругала его последними словами, пока пробиралась к бару. Я просто должна была выпить чего-нибудь спиртного, чтоб успокоить разыгравшиеся не на шутку нервы. Оказалось, что я стала марионеткой в его руках, он дергал за веревочки, как на представлении, показывая всем, какая же у него идеальная жена, красавица, комсомолка, активистка. Я играла чужую роль, а мне так хотелось веселиться, улыбаться мужу не для вида, не по принуждению, а просто от чистого сердца. Моя жизнь сделала резкий поворот, оставив меня не у руля, место капитана занял Лебедев, решивший, что может мной управлять.

Я успела выпить как минимум два бокала шампанского, когда Саша обнаружил мое укрытие. Словно змея, он подкрался ко мне и зашипел на ухо:

– Здесь Жаров, так что сыграй свою роль до конца, ведь знаешь, какие могут быть последствия, – после его слов я поперхнулась шампанским и отчаянно закашляла, а мой муж заботливо хлопал меня по спине, смеясь над моей неосторожностью. И вот я отдышалась, лицо раскраснелось, а глаза заблестели от выпитого, но эта встреча после почти года молчания меня встревожила. Я заметила его сразу, он возвышался над всеми, его забавные кучери подпрыгивали, когда он переходил от одной группы гостей к другой. Мы стояли в кругу высших начальников, как я узнала позже, Саша был один из любимчиков руководства и ему даже пророчили место заместителя. Аркадий Юрьевич выпил более чем достаточно и уже рассказывал пошлые анекдоты на их профессиональную тему. Я же слушала их краем уха, искоса наблюдая за Жаровым, который с дамой приближался к нашей компании.

– Добрый вечер, господа. Дамы, – он галантно кивнул, на меня даже не взглянул, – с праздником!

– А вы, собственно, как оказались здесь? – резко спросил Лебедев. – Насколько я понимаю, вы не были приглашены.

– Александр, и вы со своей женушкой здесь, – в голосе Феди слышалась ирония, – приятная пара, господа, не правда ли.

Казалось, никто кроме меня и Саши не уловил в его тоне яда, мне стало трудно дышать.

– Лиличка, как поживаете? – Федя был вежливым, но холодным как лед, зачем он затеял эту игру?

– Хорошо, спасибо, – выдавила я из себя.

– Вы не ответили на мой вопрос, что вы здесь забыли? – вставил Лебедев.

Мне показалось, что воздух накалился, и никто из присутствующих не жаловал по какой-то причине Жарова.

– А, вы еще не знаете? – Жаров усмехнулся. – Я защищаю права своей клиентки, которой в вашей клинике кололи запрещенные препараты, поверьте, выиграть это дело не составит труда. Так что, до встречи в суде, господа! – и Федя со своей спутницей, отошел, оставив позади себя гнетущее молчание.

– Что он имел ввиду? – подала я голос.

– Не важно, но он никогда не выиграет это дело, никогда!

Саша оказался не прав, Жаров выиграл это дело, которое прогремело по всей стране. Он смог доказать, что женщину специально посадили на сильнейший препарат, влияющий на психику, с целью сделать ее полностью невменяемой. Зачем это делалось? Я так и не поняла, но Лебедев просто кипел от злости. Клиника компенсировала потерпевшей огромную сумму, а врача надолго засадили в тюрьму. Но не это волновало моего мужа, а то, что на клинику легла тень позора и ее репутация была очернена. Когда я услышала эту новость, то мои губы растянулись в улыбку: Федя выиграл, он им всем показал. Как же я гордилась им!

Летом я получила свой диплом и ликовала – ведь мне пришлось столько вложить в него. Мама поехала с Тори в Крым отдыхать, вместе с родителями Саши. Она звонила мне каждый день, рассказывая о новых проделках дочурки. Целых два месяца я не увижу Тори, она, наверное, вырастет так, что я ее и не узнаю.

Когда лето подходило к концу, отношения с мужем стали почти как у чужих людей, но в один душный вечер он вдруг усадил меня к себе на колени и стал гладить мою грудь.

– Саша, у меня много дел.

– Дела подождут, я хочу тебя, – Саша крепче прижал меня к себе, – и еще я хочу сына.

Я замерла, этого следовало ожидать, после родов прошло уже чуть больше года, но все же я разнервничалась. Не то чтобы я не хотела еще детей, но если снова родится дочь? Эта мысль преследовала меня каждый раз, и поэтому я пользовалась всеми возможными способами, чтоб предотвратить беременность.

– Врач сказал, чтобы мы подождали хотя бы два года, – я не соврала, так действительно было, – Саша, я не хочу сейчас, позже, хорошо.

Я вскочила с его колен и запахнула халат, но уйти он мне не дал, схватив меня в охапку, начал целовать, силой раздвигая губы, кусая их до крови. Я отбивалась, но его это еще больше возбуждало, мой халат упал на пол под его натиском, и я осталась в одних трусиках, который он без труда разорвал. Треск ткани, его тяжелое дыхание привели меня в ужас, только сейчас до меня дошло, что он не остановится. И я ударила его, но попала не в пах, как целилась, а в ногу.

– Ах, ты дрянь такая. Значит, не хочешь? Не удовлетворяю тебя, да! – гневно кричал он. – И сына родить отказываешься!

Я испугалась так сильно, что начала отбиваться сильнее, когда увидела злые глаза, которые застилала зверская похоть и жажда крови. Лебедев уже не контролировал себя, он повалил меня на кровать. Ему не составило труда раздвинуть мне ноги, он был раза в три сильнее меня, из последних сил противясь этому насилию, я укусила его. Крик боли принес мне маленькое удовлетворение, но тут же я вскрикнула, когда он наотмашь ударил меня по лицу, во рту почувствовала вкус крови, от бессилия я заплакала. Он втиснулся в меня, причинив острую боль, резкий толчок, второй и он обмяк. Голова Лебедева покоилась на моей груди, было тяжело дышать, лицо болело, а он все лежал на мне, придавив своей тяжестью.

Саша поднял голову и пустыми глазами смотрел на меня, пока его сознание прояснялось, пока до него доходило, что он натворил, как надругался надо мной. Лебедев откатился в сторону и запустил руку в свои волосы, приводя их еще в больший беспорядок.

– Лиль, я… мне… черт! Этого не должно было произойти, – и в свойственной ему манере переложил вину на меня, – если б ты родила мне сына…

Я сидела, вжавшись в тесный угол, даже не понимая, как могла втиснуться в такое маленькое пространство. Скорее всего, я в тот момент была похожа на испуганную до смерти дворняжку, которая забилась в конуру, спасаясь от злобного хозяина. Я смотрела вперед, но ничего не видела, казалось, что я сплю и вижу страшный сон, но пережитый страх и унижение, боль и разочарование были настоящими, реальными, как и то, что Лебедев ушел, оставив меня одну. Куда? Зачем? Мне было все равно. Сколько я так просидела час, два, не знаю, но в голове уже складывался план действий: этого больше не должно повторится. Я подам на развод и уеду, подальше от него, от всего, что причиняло мне боль.

Я залезла под душ и долго терла себя щеткой, стирая кожу в кровь лишь бы смыть с себя его грубые прикосновения. Когда стемнело, мне послышалось, как открылась дверь, и в комнату зашел Саша с красными розами. Стоит ли говорить, что он абсолютно не знал, какие цветы я люблю. Но что больше всего меня удивило, так это его обворожительная улыбка, от которой когда-то у меня подкашивались ноги.

– Ты решил загладить свою вину цветами, – зло усмехнулась я, – может лучше уже бриллианты.

– Я все понимаю, мой поступок был отвратительным.

– Только один поступок? – съязвила я.

– Я схожу с ума от любви к тебе и от ревности. А этот твой Жаров так бесил меня, когда смотрел на тебя как влюбленный школьник.

– Это все чушь, ерунда, он был всего лишь другом, любила я тебя, – крикнула я в ответ.

– Прости, я ревновал тебя к нему, ко всем, кто смотрел на тебя, пожирая взглядом. Я так боюсь потерять тебя, мне казалось, что если ты родишь мне сына, все будет просто замечательно, а потом родилась Тори. Не перебивай, я знаю, она не виновата в его смерти, но после этого мне показалось, что весь мир рухнул. Я не должен был поднимать на тебя руку, но я обезумел, временно сошел с ума. Прости меня, Лили, я так виноват, но люблю тебя больше жизни. Обещаю, что в последний раз делаю тебе больно, больше никогда.

И когда он уткнулся в мои колени лицом, я услышала, что он заплакал, как ребенок. Он что-то еще говорил, и я с ужасом поняла, что в очередной раз прощу его, мне стало жаль его. Правда, открывать для него второй раз душу я не собиралась.

– Лиля, дай мне еще один шанс, я буду самым лучшим для тебя.

– А для дочери? – спросила я, страшась услышать ответ.

– Я постараюсь быть более терпимым, – выдавил мой поникший лебедь, – но любить ее? Я так долго винил ее, что поверил в то, что ненавижу ее. Но это не правда, она так похожа на тебя. Я научусь ее любить, ради тебя. Поверь мне!

Такая буря эмоций вмиг пронеслась в моей душе, и я испугалась, что она просто снесет меня и сбросит с обрыва. Может я слабохарактерная, но мне захотелось поверить и снова попытаться ощутить что-то похожее на счастье, которое так тайно и неосознанно, но все же постепенно ускользало от меня. Я решила дать ему еще один шанс, всего один, но чего это мне будет стоить в будущем, я еще не знала!

Глава 6

Лето сменила осень, Саша стал прежним идеальным мужчиной для всех, кроме Тори, ее он продолжал игнорировать, и это болью отзывалось в моем материнском сердце, хотя на людях он был заботливый отец. Иногда, мне казалось, что репутация идеального во всем человека или то, что скажут о нем люди, были для него важнее семьи.

В постели Лебедев стал нежнее, заботливее, но, к моему сожалению, я по-прежнему как ни старалась, так ничего не ощущала. Это так расстраивало и злило его, что один раз я сымитировала оргазм, Саша и впрямь загордился, что сумел вновь разбудить мое спящее тело, а я от его восторга почувствовала себя еще более ущербной, фригидной. Как ни назови, но от моей страсти не осталось ни пылинки.

Дни текли один за другим, монотонно сливаясь в недели, мне было скучно, да что там скучно – я умирала от безделья. Всю работу по дому я переделывала за несколько дней, а остальное время бессмысленно слонялась по дому. Мама все чаще и чаще забирала Тори, чтоб я больше отдыхала, но мне было безумно грустно без нее. И все же я старалась, чтоб она реже попадалась Саше на глаза.

Однажды, делая покупки, я приобрела журнал «Работа и учеба», где нашла объявление о том, что в нотариальной конторе требуется помощник нотариуса. Не сомневаясь ни секунды, я набрала номер телефона. Не прошло и двух минут, как мне назначили собеседование на завтрашний день, мои ладони вспотели от возбуждения, неужели я, не посоветовавшись с мужем, решилась на такое. Когда Лебедев вернулся с работы, я купала Тори. Я решила пока ничего не говорить ему, с нетерпением ожидая следующий день, но Саша заметил мое приподнятое настроение.

– Ты сегодня какая-то не такая, – сказал он.

– Обычная, – рассмеялась я, – ужин готов, пойдем, я приготовила твои любимые блюда.

– И все же ты что-то скрываешь.

– Саш, ну что ты пристал, неужели у меня не может быть хорошего настроения.

Саша подозрительно посмотрел на меня, но тут же увлекся едой, которая, чего кривить душой, была превосходная.

– Безумно вкусно, Лиля, ты кухарка от Бога, – похвалил Саша.

Да уж, слово кухарка невероятно «романтическое», но мое хорошее настроение сегодня ничем не пробить, притом Саша так редко делает мне комплименты, стоит ли придираться к словам.

Я летела на собеседование, как на крыльях, и уже за двадцать минут до назначенного срока была на месте. Свой наряд, я специально долго продумывала, потому что молодых специалистов без опыта работы не очень жалуют. Это был строгий черный костюм, белая блуза, юбка чуть ниже колен, туфли на невысоком каблуке, минимум макияжа и волосы забранные наверх. Я хорошо выглядела, но как ни старалась старше не стала. Но по-моему, фарт сопутствовал мне, начальник, вернее начальница, сама недавно окончившая университет, девушка ненамного старше меня, даже не посмотрела на мой возраст, старательно изучила мой диплом, задала пару каверзных вопросов, и к моему удивлению сразу же взяла меня на испытательный срок. По истечению недели, я докажу ей свою необходимость и останусь в этой фирме. Зарплата была минимальной, но это меня не особенно волновало, Саша зарабатывал прилично, и хоть он скрупулезно контролировал все мои растраты, денег мне хватало. А что самое приятное – это был рабочий день до четырех часов вечера, я смогу забирать Тори и успевать приготовить ужин для мужа. Осталось только переговорить с ним по поводу работы, на которую я уже согласилась, и дай Бог, чтоб он не был против.

К этому разговору я приступила, когда накормила мужа, и он, насытившись, довольный откинулся на спинку стула.

– Как прошел день? – издалека спросила я.

– Нормально, – исчерпывающий ответ, а чего еще ждать от человека, который никогда не интересуется моими делами, и не рассказывает о своих.

– Саша, а может мне тоже пойти на работу…

Я не успела даже привести аргументы в свою пользу, как он завелся с пол оборота.

– Какую такую работу, тебе что, денег мало или захотелось жопой перед мужиками повертеть, – какие у него страшные глаза, просто не по себе стало.

– Нет, что ты я просто хотела…

– Если ты еще раз поднимешь эту тему…я…в общем так! Ты будешь сидеть дома и исполнять роль идеальной жены и точка. – Саша вышел из-за стола, дав понять, что разговор закончен.