Текст книги "Данница (СИ)"

Автор книги: Елена Лаевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 9

Глава девятая

– Дорогой мой, на чем держится Мир?

– Мой дорогой, не будь идиотом. Ты до сих пор еще не понял?

Из разговорa двух умных магов

Ивка, Маг-У-Терры и Мих

По а и в с ежн ю бур. На ли Ив у. С ма ед ий дом.

Записки, сделанные второпях Магом-У-Терры очень неразборчивым почерком.

Быстрая тень метнулась путникам под ноги. Огромный черный пес поднялся на задние лапы, уперся передними Миху в грудь, грозно рыкнул в лицо, будто хотел сказать: «Ур-р-роды! Где вас носило?»

– Извини, задержались в дороге. Погодные условия. То-се, – похлопал пса по боку Мих. – Где Ивка?

Пес отпрыгнул, вцепился зубами в край лекарской куртки, потащил за собой.

Данница лежала под каменным природным навесом. Снег под ней подтаял. Ивка плавала спиной в каше из льдинок и крови. Ее трясло мелкой дрожью, зубы стучали, нос посинел.

– Ив, – бросился к ней Мих, – мы пришли. Теперь все будет в порядке.

Ивка повернула на звук голову. Улыбнулась дрожащими губами. Лицо ее сморщилось, из уголков глаз к вискам потекли слезы. Мих стал вытирать их ладонью.

– Что произошло, Ив?

– Ребенок… Раньше срока… Бросили… Страшно…

– Ну и бросили. Сволочи, конечно. Но все, что ни делается – к лучшему. Они тебе все равно ничем помочь не могли, а мы можем. Магутерра, тащи сюда одеяла и шубу лисью, ставь кипятиться воду, а ты, псина, ложись Ивке под голову, хоть какая польза от тебя будет. Давай, девочка, я тебя посмотрю. Да не стесняйся ты, я же лекарь. Я даже лучше, чем повивальная бабка. Я руки помою.

Магутерра, сопя от усердия, натаскал из мешка полешек, сломал несколько отсыревших спичек и наконец развел костер. Набрал в котелок снега, вскипятил воды.

Маг поколдовал над своими склянками, отобрал нужные корешки, заварил, напоил горячим напитком закутанную в одеяло Ивку.

– Думаю, два-три часа еще и все закончится. Ты девочка молодая, крепкая. И не кусай губы, кричи, сколько хочется. Я привычный, а Магутерра в случае чего уши заткнет.

Но Ивка все равно кусала губы, только когда становилось совсем невмоготу, начинала хрипло, басом, подвывать, хватать Миха за руку. Тогда лекарь помогал ей встать, заворачивал в шубу, заставлял пройти несколько шагов туда-сюда, тер поясницу, забывшись, целовал покрасневшее ухо с дешевой серебряной сережкой.

Маг неустанно грел воду, Хвост послушно исполнял роль подушки, Живоглот кружил сверху – следил за порядком, как полицейский на перекрестке. Миху казалось, что дракон был бы совсем не против заглотить Хвоста, но не хотел портить отношения с людьми.

В конце концов Ивке стало совсем плохо. Она громко кричала, не обращая уже внимания ни на Миха, ни на мага, ни на пса, ни на надменного дракона. И когда солнце, казалось, раздулось, раскраснелось от Ивкиных криков и упало без чувств за горизонт, на свет, наконец, появился пищащий котенком мальчик, которого Мих заботливо обтер сухой простыней, завернул в одеяло и передал Ивке в руки. Ивка ото всех отвернулась и неумело стала пробовать кормить новорожденного.

Усталый Мих вытер снегом руки, принял у Магутерры кружку чая.

– Имя Ма выбирать будут? По традиции? – спросил Мих. – Дня через три до Милограда доберемся. Вот твои рады будут, Ивка!

И получил от мага болезненный тычок ногой в башмаке.

Ивка подняла на Миха уставшие серые глаза. Голос звучал бесцветно, осыпался на ветру пеплом, как сгоревшая бумага: «Мне не прожить три дня. Разве что до рассвета. До полудня, если повезет. Ты разве не знаешь?»

Мих не знал. Не озаботился. Не поинтересовался. И теперь давился горячим чаем, не понимая, что происходит.

– Ив, не может так быть. Не должно. А если даже так, мы что-нибудь придумаем. Или маг наколдует. Ты отдыхай пока, не бери в голову…

Ивка не особо и вслушивалась, думала о своем.

– Ребенка отнесете моим. В квартал Чеканников. Вам каждый покажет. Улица Резчиков. Пятый дом от угла. Шестипалого Расина. А деньги и мешок отдашь Ма Онице. Она у нас хозяйством ведает. У тебя будет, чем ребенка три дня кормить?

– Есть пыльца матицы. Думаю, хватит. Буду разводить теплой водой. Но…

– Вот и хорошо.

Глаза у Ивки закрылись сами собой. Она не хотела засыпать. Противилась, сколько могла. И так совсем немного осталось. Хотелось просто полежать без боли, в тепле. Подумать о доме. О том, что зря не захватила с собой красный чепец, и теперь придется садиться в небесную лодку простоволосой. Хотелось смотреть и смотреть на сморщенное, точно зимнее яблоко, красное личико ребенка, зажмуренные глаза, обиженные губы бантиком.

Усталость взяла свое. Новорожденный лежал на груди. Сопел. Звезды рассыпались по небу, как заклинания из котомки неуклюжего мага.

Верика кукле обрадуется, – последнее, что подумала Ивка, перед тем как погрузиться в сон.

Мих отвел мага в сторону.

– Это правда, что Ивка говорит?

– Правда.

– И проверяли?

– Много раз, к несчастью.

– Сделай что-нибудь. Ты же маг.

– Ни один маг не сможет здесь ничего сделать, а уж такой, как я…

– Да уж, такое дерьмо, как ты… – Мих поморщился. – Извини, сорвался. Но как же тогда наше предназначение? Коту под хвост?

– Может, наше предназначение в том, чтобы спасти ребенка, – осторожно начал маг.

– Это, может, у тебя предназначение – детей спасать, – рыкнул Мих не хуже дракона, – а мне надо Ивку.

– Ну не запихаешь же ты ребенка обратно, – маг был сама кротость.

– Если надо, то и за… Тьфу на тебя. Будишь во мне нездоровые инстинкты. Лучше отойди подальше. Дай подумать.

Мих присел рядом со спящей Ивкой. Положил ладонь на обветренную холодную щеку. Ребенок у нее на груди закряхтел, заворочался. Ивка покрепче обхватила его рукой.

Дай подумать… Чапай думать будет. Да уж. Завтра, на рассвете. Или завтра в полдень. Нет. Невозможно. Чтобы так. Здоровая, молодая женщина. На ровном месте. Чертова магия. Как прикажете с ней бороться, если она не подчиняется никаким законам естествознания. Он здесь чужой. Он из другого измерения. Значит, может посмотреть на проблему с другой стороны. Только в этом его, Миха, сила. Что мы имеем в условии задачи? Мы имеем сероглазую измученную девочку Ивку с грустной улыбкой. Тьфу. Мы имеем город Милоград, жители которого не могут от него далеко отходить. Почему? Неважно. Не могут. И все. Почему-то умирают. Кроме девушек, беременных от Данников, чужестранцев. Он, Мих, тоже чужестранец. Значит, что ему надо срочно пойти и сделать Ивке ребенка? Но это физически невозможно. Не говоря уже о том, что не по-человечески. А почему, кстати, не умирают девочки, беременные от чужестранцев?

– Магутерра, – тихо спросил Мих. – А что происходит с детьми Данниц? Они тоже привязаны к Милограду?

– Они уже нет, – охотно объяснил маг.

Ага. Значит, они получают что-то от отцов. Предположим, какой-то ген. Которого нет у Данниц. Но девять месяцев девочки вдали от дома протянуть могут. Потому что у них с ребенком связь, одно на двоих кровообращение. От предчувствия близкой разгадки бешено заколотилось сердце. Кровообращение. У Миха первая группа крови, универсальная, и резус отрицательный. То, что нужно, то, что доктор прописал. Два стакана.

– Магутерра! – позвал Мих, подвигаясь ближе к огню. – Иди сюда. Дело есть.

– Я об-б-биделся, – кротко сообщил маг, демонстративно поворачиваясь к лекарю спиной. Живоглот, тонко разбирающийся в человеческой интонации, показал Миху длинный змеиный язык.

– Потом обижаться будешь, – рассердился лекарь. – Я серьезно. Я придумал, как Ивке можно помочь.

– Ну? – маг сразу забыл про свои обиды и сел рядом с Михом. И Живоглот сел рядом. И Хвост.

Мих начал с вопросов: «Это правда, что вы, маги, по описанию можете создавать довольно сложные предметы?»

– Д-д-да, сильные маги могут. Мой дядя совсем недавно сотворил самодвижущуюся повозку. Но для этого понадобилось сконструировать очень сложное заклинание чуть ли не в тысячу слов.

– Но ты же сильный маг. Потомственный. В черт знает каком поколении. Ты так можешь?

– Я и лучше м-м-могу. Н-н-но читать. Я же этого н-н-никогда в жизни не прочитаю.

– Прочитаешь. Надо будет – и прочитаешь, Магутерра. Тебе просто еще никогда так позарез не надо было. Листок, на котором Ивка дни вычеркивала, у тебя?

Маг достал из кармана никому более не нужный обрывок бумаги, на котором Ивка так старательно отмечала оставшиеся до родов дни: «Больше месяца было еще. Как же ее так угораздило?»

– Не отвлекайся, – окликнул его Мих, разгладил листок, взял в пальцы остаток уголька, стал набрасывать рисунок, одновременно объясняя детали.

– Вот смотри: две иглы. Острые, кожу проткнуть можно. Полые внутри. Не медные. Стальные. Не знаешь, что такое сталь? Ну такие, чтобы кровь не портилась. Теперь так, соединяться иглы должны гибкой трубкой. Тоже такой, чтобы с кровью не реагировала, длиной где-то в полторы руки. Лучше прозрачной. Все понятно? Тогда давай, кудесник, пиши заклинание.

Мих сидел сгорбившись на плоском камне у костра, положив подбородок на собранные в замок пальцы, и смотрел на мага. Тот забыл обо всем на свете, черкал грифелем в исписанной тетрадке, мучительно шептал что-то, дергал себя за нос, ерошил волосы, тер шею. Вставал, делал несколько шагов, садился, снова брался за грифель. Писал, зачеркивал, снова писал. Изредка поднимал на Миха покрасневшие глаза: «Я сделаю так, чтобы внутренняя поверхность гибкой трубки все отталкивала от стенок. Как ты думаешь, это правильно?»

Наконец заклинание было готово.

– Четыреста шестьдесят три слова, – будто извиняясь, произнес маг, – меньше никак не получалось.

Добавил нерешительно: «Давай я начисто перепишу».

– Читай уж так, – вздохнул Мих.

Маг встал, откашлялся, еще раз откашлялся, вытянул вперед руку с тетрадкой: «Листа-Миста-Красные-М-м-мон…»

Красивый, на бархатной подкладке, голос увял, растворился в темноте.

– Ничего, – мягко сказал Мих. – Давай еще раз. Сейчас получится. Я уверен. Я чувствую.

– Да? А я вот не чувствую, – скривился маг. Выпил воды из кружки. Начал снова.

– Листа-Миста-К-р-р-р… К ч-ч-черту.

Полетела на камни медная кружка, упали в снег кожаные перчатки.

– Что я за ч-ч-человек такой никчемный. Р-р-раз в жизни представляется случай что-то нужное самому сделать – и то не могу!

Проснулся мальчик, запищал жалобно и пронзительно. Ивка вскинулась, расстегнула платье. Ребенок ухватился беззубым ртом за грудь, крошечные пальцы заскользили по белой, в голубых прожилках коже.

Внизу, в долине, приподнял потревоженный ветром полог ночи нежно розовый, как румянец на щеках новобрачной, рассвет. Приветствуя новый, последний в Ивкиной жизни день, хрипло затрубили драконы. Живоглот нетерпеливо куснул желтыми неровными зубами напряженную шею Мага-У-Терры.

Маг встал. Ему хотелось плакать. Просить прощения. И бежать на край света. Но Ивка смотрела на него, удивленно склонив голову на бок – бежать было некуда.

– Давай, маг! – сказал лекарь.

– Давай, маг! – отразилось горстью снега от скалы короткое эхо.

– Давай, маг! – старые Па на потемневших портретах нахмурили седые брови.

– Давай, маг! – ободряюще махнул с борта небесной лодки верный Хмут.

– Давай, маг! – подняла ездового дракона на дыбы регина Меллори.

– Я – маг! – громко крикнул светлеющему небу маленький человек. И набрал полную грудь воздуха. Он чувствовал. Нет, знал. Знал, что сейчас прочтет заклинание. Все четыреста шестьдесят три слова. И завершит этим свое предназначение. И начнет другое. Потому что жизнь не кончается одним деянием. И вообще в тридцать лет жизнь только начинается. А посему: «Листа-Миста-Красные Мониста-Долгая Дорога-Тога-Рога-Дрога…»

По руке мага пробежало, ослепляя путников, голубое холодное пламя. Залаял Хвост. Вскрикнула Ивка.

Маг разжал ладонь. В ней лежали две блестящие полые иглы, соединенные прозрачной трубкой.

Мих внимательно осмотрел создание колдовского заклинания и остался доволен. Хлопнул по плечу Магутерру, сказал только: «Я твой должник».

Ивка закончила кормить малыша. Мих разорвал на пеленки еще одну простыню, помог перепеленать мальчика, сел у костра рядом с Данницей и стал объяснять про переливание крови, и почему оно должно помочь. Ивка слушала внимательно, недоверчиво кивала головой, но сверкающие чудесные иглы произвели на нее впечатление.

– Будет совсем не больно. Ну, почти, – пообещал Мих.

С помощью мага перетянул жгутом руку, ввел иглу в вену себе, стравил воздух, ввел иглу Ивке, лег на высокий валун, чтобы легче текла кровь. Теперь надо было ждать.

По небу торопливо тянулись, как горожане в час пик в метро, серые облака, Мих лежал на спине, вытянув вдоль тела руку с иглой, и слушал Ивкины истории. Про Ма Уллику и про Ма Оницу, про Верику и новую куклу. Про то, как скоро они дойдут, наконец, до дома. И важнее мага и лекаря не будет гостей ни в их горнице, ни на улице Резчиков, ни в квартале Чеканников. Ма Уллика сошьет Миху лучшую в королевстве рубаху из полотна с золотой нитью, а господину Магутерре сплетет кружевной воротник на камзол. То есть, конечно, у господина мага их и так много, но ведь еще один не помешает… В общем, Ивка вела себя так, как человек, нежданно-негаданно выздоровевший после смертельной болезни и еще не до конца этому поверивший. И Мих сам не до конца в это поверил, и боялся радоваться, но и не радоваться уже не мог.

Я сл жил з кл нан е. перв е в жи ни! И ка с ас на! До их п р не в ри ся.

Записки, сделанные второпях Магом-У-Терры очень неразборчивым почерком в состоянии полной прострации.

– Мих, ты умеешь варить кашу? – маг задумчиво разглядывал содержание мешочка с гречишной крупой.

– Извините, что вмешиваюсь, но я умею, – раздалось за спиной.

Путники разом обернулись. На дороге стоял неизвестно откуда взявшийся немолодой, плотного сложения человек в теплом плаще. С острым носом, глазами-бусинами и черными гладкими волосами. Ни дать ни взять зимний грач.

Подошел он так тихо и незаметно, словно из ниоткуда появился. О крепкую ногу человека терся черный кот с белым круглым пятном вокруг правого глаза.

– Барон, ты не займешься завтраком? – обратился незнакомец к коту.

– Кот фыркнул, выгнул спину, вырвал мешок с крупой из рук растерявшегося мага: «Чего застыл, криворукий? Не узнал, что ли? Среди людей попадаются на редкость глупые экземпляры. Не пялься. Ставь воду кипятиться».

– Разрешите присесть? – обратился незнакомец к Миху, ухватившему покрепче приклад автомата. – Ах да, забыл представиться. Часовщик. – И добавил, повернувшись к магу: – Тот самый, тот самый…

– Вы? Так прямо к нам? Запросто? – маг выронил котелок со снегом прямо коту на лапу.

– Эй ты, повежливее, – зашипел кот.

– Да вот. Оторвался от дел. Решил проведать. Убедиться, что все хорошо, – незнакомец присел на корточки, протянул к огню крепкие ладони.

– Это вы нам писали про предназначение? – прямо спросил недоверчивый Мих.

– Я. Я, конечно. Не был уверен, что Ивка одна все сможет. Молодая, неопытная. Девочка совсем. Да еще в положении. Но, надо сказать, вы справились с честью. Горжусь знакомством с вами, молодые люди.

– А сюда из дома тоже вы меня притащили, – кипятился Мих. – Если да, то я не посмотрю, что вы старше, и что я вас в первый раз вижу… Будь вы хоть каким часовщиком, мистер.

– Ну что вы, сюда вы попали сами. А я уж решил такое совпадение использовать. Я все расскажу. Пока Барон будет варить кашу. Садитесь поудобнее.

Вот она, эта история.

Мир Магии и Мир без Магии располагаются рядом и даже иногда соприкасаются друг с другом, как соприкасаются друг с другом сферы мыльных пузырей. Но иногда, очень редко, при определенных обстоятельствах, сферы эти слипаются, и между ними образуются воронки или, как их называют жители Мира без Магии, Порталы. Через такой Портал попал в магическое королевство Мих. Через такой Портал вломились в Магический Мир люди с оружием.

Главная беда в том, что по этим воронкам магия устремляется в мир людей. И кое-кто там очень надеется прибрать ее к рукам. А сплав науки и колдовства может дать очень неприятные результаты. Очень неприятные. Уже не говоря о том, что Мир Магии останется без волшебников. А со своими волшебниками за прошедшие тысячелетия он очень сжился.

Великий Часовщик раскинул карты или, если вам так будет угодно, пошевелил мозгами. И увидел впереди выход. Свет в конце туннеля. Девочку Ивку. У которой родится три сына. Три великих мага. Которые закроют прорыв. Не навсегда. Но надолго. Очень надолго.

Заодно пришлось Ивку в путешествие отправить. Набраться жизненного опыта. Людей посмотреть. Себя показать. Трех сыновей воспитать – это вам не фунт изюма съесть. А великие маги, они ведь в детстве самые великие шалопаи и есть. Ивку потому так и торопились убрать подальше от дома, что убить жителя Милограда у себя дома практически невозможное занятие. Загадочное место Милоград. И магия защиты там одна из самых сильных на Земле.

– То, что у простой девушки из Милограда родится три великих мага – противоречит вашей теории наследственности? – обратился Часовщик к Магу-У-Терры.

– Ну, это чисто теоретические измышления, – отмахнулся маг.

– Как причудливо тасуется колода, – непонятно ответил Часовщик и поднялся, одергивая камзол. – Впрочем, это не я сказал. Каша готова, господа путешественники. И лучше Барона никто не умеет ее варить. Уж поверьте мне, много повидавшему на своем веку. Тут все дело в специях. А каких – Барон держит в секрете.

И вправду, над котелком поднимался густой мясной дух. Откуда коту удалось разжиться говядиной, так и осталось неизвестным. Деревянные ложки потянулись к котелку. Со словами «люблю собак» кот шмякнул налитую в края миску перед Хвостом, с удивительной ловкостью уворачиваясь от огромной тяжелой лапы.

– Уважаемый Часовщик, – спросил Маг-У-Терры, утолив первый голод, – не знаете ли вы, какая дорога ждет нас дальше? Ивка еще слаба, не знаю, сколько нам еще идти до города. А запасы наши ограничены.

– Караван Данников уже добрался до Милограда, и вам навстречу вышла подмога с телегами и свежими драконами. Если бы не снег, они уже завтра были бы здесь.

– Но снег…

– Послушайте, маг. Вы, мне кажется, еще не до конца все поняли. Возьмите и составьте заклинание. Совсем простое, кстати. И растопите снег до самого Милограда. Это в разговоре вы заикаетесь, но в заклинаниях у вас проблем больше быть не должно. И кстати, пошлите, наконец, весточку регине. Она уже заждалась, право слово.

С этими словами Часовщик распахнул полу камзола, достал из внутреннего кармана ласточку и протянул ее Магу-У-Терры.

– Лилль не составит труда доставить ваше послание. Только шепните ей адрес.

– Барон, – обратился теперь Часовщик к коту, – дракону бы добавки. По-моему, он не наелся.

При этих словах Живоглот очень заинтересованно глянул на ладного, упитанного кота и даже принюхался к разговорчивому животному.

– Ну вы, хозяин, как скажете, так скажете, – осуждающе покачал головой Барон и ловко напялил опустевший котелок на драконью морду. – Иди отсюда, мышь летучая. Поищи себе добавки в другом месте.

– Можно мне задать вопрос? – Мих поднял на Часовщика потемневшие глаза. Видно было, что он долго собирался, катал так и этак во рту царапающие язык слова.

– Да знаю я, – развел Часовщик руками, – знаю, что ты хотел спросить. И не знаю, что тебе ответить. Нет, где есть воронка в твой мир, мне известно. Ты можешь вернуться хоть завтра. Но ведь твоя проблема не в этом. Ты сам не знаешь, хочешь ты уйти или остаться. А в этом решении я тебе помочь не могу. Знаю только одно: ходить между мирами туда-сюда ты не сможешь. Если ты, лекарь, уйдешь сейчас, то уйдешь навсегда. А если не уйдешь, то я не знаю, захочет ли Ивка выйти за тебя.

Ну тут уж, как говорится: кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Так нет у вас тут шампанского-то, – вздохнул Мих.

– Ну да ничего. У нас и пиво хорошее, – улыбнулся Часовщик.

Часовщик засунул толстые пальцы в карман камзола, порылся там и извлек на свет тоненькое золотое колечко с холодно блестящим голубым камнем. Протянул Миху: «Держи. Решишь Ивке кольцо на палец надевать – надевай это. Вроде как и от меня подарок будет».

– Что-то засиделся я у вас. А работа между тем не ждет, – Часовщик потянулся, застегнул на все пуговицы камзол, замотал вокруг шеи изрядно потертый шарф, повернулся к Миху. – Если надумаешь уходить – позови. Я пришлю Врангеля, он проводит. Ты готов, Барон?

И Часовщик с наглым котом пропали в утреннем воздухе. Не истаяли, не растворились, как ночные призраки, а просто пропали и все.

– С-с-сейчас, – заторопился Маг-У-Терры. – С-с-сейчас снег растоплю, дороги расчищу. Я ведь и вправду, наверное, самый сильный маг в королевстве. Да и заклинание совсем простое. Я его наизусть помню. У меня память очень хорошая.

Маг выпрямился во весь рост, задрал подбородок, выставил ногу, вытянул вперед ладонь, но не удержал равновесия и шлепнулся, усевшись в аккурат на высокородную седальницу.

Ивка хихикнула, зажав рот ладонью. Громко заржал Мих. Расплылся в клыкастой улыбке Хвост.

– Ну вас, – покраснел маг. – С-с-со всяким может случиться. И-и-имею право на ошибку. Все равно я ученый. И много знаю. Вот ответьте мне на вопрос, умники, на чем держится мир?

– На трех драконах, выпалила Ивка заученное с детства.

– На трех китах, – выпендрился Мих.

– А может, – задумчиво потер подбородок маг, – ему ни на чем не надо держаться. Он ведь не калека какой-нибудь.

– А людям? – подумав, спросила Ивка.

– Люди – это совсем другое, – ответил маг. – Люди – существа гораздо более сложные.

Хотел что-то добавить и не стал.

Живоглот подошел к краю обрыва, расправил крылья, оторвался от земли, сделал круг над путниками.

Мих, Ивка и маг стояли и смотрели, как белый дракон поднимается все выше и выше в небо. Одно на Мир Магии и Мир Без Магии. Потому что ни один Мир не может прожить без неба и без солнца, и без белого дракона.