Текст книги "Рыцарь ордена Панголин (СИ)"

Автор книги: Елена Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Пошли, – Гоша сделал ему знак замолчать. – Мы поняли, что лучше поторопиться.

«Теперь видите, что моих советов иногда стоит слушаться, – прозвучал по телепатической связи ворчливый голос панголина. Он говорил добродушно, но с такой же важностью и такими же хрипло-детскими нотками, как этот странный пес. – И, надеюсь, теперь вам понятно, что, будучи ящером, я тоже не способен обращаться к вам, как к полностью равному. Может быть, вы, наконец, перестанете меня упрекать?»

«Да мне всё равно, лишь бы сами не пожалели обо всей этой авантюре, – так же мысленно откликнулся Ричард. – А если из-за них мне придется задержаться или свернуть с вашего пути, что скажете?»

«Делайте, как велит ваш рыцарский долг, Дик».

«Просил же!..»

«Не буду, не буду. Вы меня теперь долго не услышите, хочу вздремнуть пару часиков. Если что – разбудите. Постараюсь помочь, чем смогу», – в голосе панголина слышалась не забота, а ироничный вызов.

«Обойдусь, как-нибудь», – в тон ему ответил Ричард.

*****

Солнце поднялось в зенит и снова катилось по дуге к лесу.

Пройдя Сосновые терема, бродяги расположились на зеленом пригорке неподалеку от лесной опушки. Гоша разделил запасы еды со своими спутниками. Видя, что его новый знакомый вышел на дорогу абсолютно с пустыми руками, без денег, без оружия, без съестных припасов, мальчик охотно делился с ним своим имуществом, чувствуя ответственность за него, почти так же как за своего говорящего пса. Догадываясь, что рыцарь только что сбежал откуда-то, где нельзя было как следует собраться в дорогу – хорошо, если жив остался, – Гоша всё-таки с явным любопытством поинтересовался, как можно выжить в пути в таком случае? Пробраться ближе к людскому жилью и просить помощи? Или надо искать непременно людей из Братства Дороги? А где их искать? Наверное, еду можно и добыть в лесу, и получить у пастухов или лесного народа, если напроситься в их компанию. Красть – нехорошо, но, вероятно, тоже возможно. А как именно собирается поступить Ричард?

– Заработать, – равнодушно ответил тот. – Дорога всегда посылает бродягам всё, что необходимо. Надо только уметь с ней договариваться. Смотря какая у тебя сейчас цель. Если идет дождь и надо найти убежище, это одно, а если хочешь есть, то совсем другое.

– А какая у тебя цель?

– Новая рубашка. Ты великолепно заштопал эту, никто не смог бы лучше, но меня эта одежда всё равно бесит. Поэтому меня интересует жилой дом, хотя бы среднего достатка. Будем идти через луга вдоль леса, пока не наткнемся на селение. Дальше увидишь. А Братство Дороги – очень хороший и самый простой вариант... только не для меня сейчас. Но если понадобится тебе – ищи любой трактир. Иди прямо к хозяину и говори...

– ..."помощи и защиты", – подхватил Гоша. – Это в самом деле подействует, как самые волшебные слова?

– Раньше всегда действовало, – с легкой печалью заметил Ричард. – Теперь не знаю.

– Ты долго не был... на свободе? – наугад спросил Гоша, понимая, что понятия более мелкого масштаба, такие как «здесь» и даже «в нашем мире» никак не могут соответствовать долгому не общению с детьми дороги, где бы Ричард ни был.

Движением век рыцарь одобрил его догадку. И ответил, да, долго. Двадцать лет.

– Сколько же тебе всего лет? Очень много, как настоящему страннику?

– Достаточно.

– Больше ста?

– Какой ты любопытный, Гошенька. Говорю же, достаточно, чтобы успел набраться опыта в странствиях, прежде чем... надолго лишился свободы передвижений.

– Покорнейше прошу простить, но, по всей видимости, это одна из тех местных странностей, которые пока недоступны моему пониманию, – церемонно вмешался в беседу пес Береникс. – Как здесь считают возраст? Годами? В которых по триста шестьдесят пять дней, не считая високосных? В таком случае, просветите меня, какой средний срок человеческой жизни принят в этих краях?

– Средний – меньше ста лет, – спокойно ответил Ричард.

– Береникс, я ведь уже сто раз объяснял! – шикнул на него Гоша.

– Я глубоко уважаю ваши познания в окружающем мире, хозяин, но мне бы хотелось услышать подтверждение из уст человека, который вполне может считаться совершеннолетним, – деликатно высказался Береникс. И выжидательно завилял хвостом, глядя на Ричарда.

– Проверим, помню ли теорию, – усмехнулся он. – Гошка, поправь, если что-то путаю. Боюсь, ты не объяснял Берениксу, что в данный момент он находится не в том мире, в котором родился и, наверное, привык жить. В мире, где Нью-Йорка попросту нет.

– То есть, как нет? – испугался пес, подтвердив предположение Ричарда. – Совсем нет? А как же... Америка, Африка, юго-восточная Азия, Антарктида, Лондон, Париж?..

– А Париж есть. В Цветочном мире, как минимум. И в Старом свете... Но, ни Антарктиду, ни, тем более, Америку на здешних картах искать напрасно.

– А, что тут на ее месте, простите? – ошеломленно спросил Береникс.

– Страна Радуг.

– А Нью-Йорк где? – дрожащим голосом спросил пес.

– Остался в Мире-без-Чудес. Если тебя это хоть немного успокоит, то Голливудов здесь, по крайней мере, два. Один из них в Подлунном мире снов, грез и поэзии. При большом желании ты мог бы побывать даже в Диснейлэнде... гм, в его оригинальном варианте.

– А где, в данный момент, находимся мы?

– Понятия не имею. Неподалеку от поселка Сосновые терема, что на Дачных лугах, это несомненно. Но в более общем смысле, уверен, мы в одном из миров Города, так?

– Да, Город – наша столица, – подтвердил Гоша.

– Тогда всё очень просто. Существует несколько миров (их точное число знают Звездочеты, но никак не странники, которые не дают себе труда вообще различать их), живущих по единому принципу территориального деления. По всем этим мирам есть только один континент, площадью примерно в полтора раза меньше ваших шести. Континент разделен на области, страны, крупные полуострова, пять районов по сторонам света, но в нем нет непреодолимых государственных границ, фактически, одна страна с множеством мелких местностей-государств. Кроме континента есть острова. Множество крупных и мелких, собранных в архипелаги и цепи. Они либо ничейные, свободные, либо частные. Государству принадлежат только две огромные островные цепи в Южных морях – там находится самая крупная галерная каторга по всем мирам. Она так и называется Острова.

Океан здесь один, река тоже одна, всё что на нее похоже в любой точке мира – ее притоки. Множество городов и более мелких селений имеют имена собственные. Но столицу называют здесь просто Город. Он соединяется с другими мирами, в той же центральной точке. И в каждом из них – свой Город. Лес здесь -отдельное государство, где живут... нет, если скажу эльфы и феи, он грохнется в обморок, – оценивающе глянул на пса Ричард, – скажем обобщенно – лесной народ. Здесь довольно много человеческих рас, но они отличаются внутренними способностями намного более, чем внешне. Что касается срока жизни... по крайней мере двадцать процентов здешнего населения обладает тем, что называется «условное бессмертие» – полная независимость срока жизни от возраста. Только у некоторых народов, у «обычных людей» здесь принято умирать от старости. И это их средний срок жизни – менее ста лет, то, что тебе привычно. Остальные народы генетически обладают кодовым возрастом. То есть, способностью остановиться на одном из уровней молодости не ниже границы совершеннолетия, то есть, двенадцати лет, и не выше шестидесяти. И, если их жизнь не прервется по любой внешней причине, они благополучно могут жить сотни и даже тысячи лет. Что им помешает? Кстати, устав от жизни, они способны добровольно умереть, не касаясь законов о самоубийстве. Просто уйти, перестав чувствовать силы и волю к жизни. Сдаться и умереть, что может быть проще?

– Да, животные так умеют, – вздохнул Береникс. – А люди – нет.

– Люди Мира-без-Чудес, – жестко уточнил Ричард, – ещё далеко не все люди вселенной!

– Благодарю вас. Наконец-то мне многое стало понятно. А что, вот эти вот... э-э-э... эльфы, феи и, простите на слове, единороги, они что, действительно тут обитают?

– Собственными персонами. И неплохо жили всегда на моей памяти. Не знаю, как сейчас? – он перевел взгляд на Гошу.

Тот подтвердил, что феи за последние годы не перевелись.

– Как я понимаю, эти многие миры должны где-то соединяться, если я перешел из одного в другой, – предположил Береникс.

– Разумеется. Есть общие для всех миров территории, а есть установленные переходы, через которые обычный житель, человек или животное, всё равно, может пройти лишь в крайнем исключительном случае. Потому что эти переходы не видимы простым глазом.

– Но их видят и умеют легко находить странники, – с удовольствием закончил Гоша. – Это правда?

– Было правдой, – подтвердил Ричард. – Сейчас не знаю. Надеюсь, что так.

– Разве ты не перешел недавно границу нашего мира?

– Да, но... Мир-без-Чудес, так хорошо знакомый Берениксу, закрыт, отрезан от всех остальных миров. Переходы из него недоступны. А я вылетел как раз оттуда. Так что это нельзя назвать обычным переходом. И, думаю, долго теперь не решусь испытывать даже самые надежные.

– Странник – то же самое, что путешественник? – уточнил Береникс. – Особый род занятий?

– Нет. Призвание. И особая кровная принадлежность, для тебя – мутация генетических способностей. Не врожденная, приобретенная вместе со званием странствующего рыцаря. Много последних столетий, это синоним рыцарей Братства Дороги. Так называется весьма давняя и сильная организация, покровительствующая всем путешествующим или потерявшимся в дорогах. По всем мирам.

– В Мире-без-Чудес ее нет, – неуверенно проворчал Береникс.

– Это один из его самых существенных недостатков, – очень серьезно ответил побывавший там странник.

После завтрака они долго шли через луга, не встретив ни единого человека. В лесу, одетом молодой листвой, щебетали птицы. После полудня стало тише, солнечные лучи пригревали по-летнему.

До сих пор Гоша, нарядившийся как для пляжа, чтобы не замерзнуть, энергично подпрыгивал на ходу, то забегал вперед, то бросался исследовать местные виды бабочек и кроличьи норы, которыми весьма интересовался и Береникс. Через два часа он стал чаще отставать и потом догонял старшего спутника бегом.

Ричард никуда не торопился. Шел как человек, привыкший много ходить пешком и думать на ходу, поэтому за ним довольно трудно угнаться. Гошу он старался не замечать и предоставил ему полную свободу, надеясь, что мальчишке для того, чтобы делиться впечатлениями о начале своего первого самостоятельного путешествия, хватит приятного четвероногого собеседника. Ричард уже заметил, что стоило ответить на один Гошкин вопрос, как сыпались, словно спелые груши с дерева, ещё двадцать.

На одном лугу они встретили стадо бело-рыжих коров в сопровождении трех молодых пастухов, и Гоше доверили важную дипломатическую миссию: узнать у местных дорогу в селение. Ричард с интересом ожидал, станет ли мальчишка отказываться или смущаться? Велев им с Берениксом подождать, Гошка смело подошел к троим парням гораздо старше него и весьма надменного вида. Вернулся он с сообщением, что надо пройти большой овраг и рощу, и мимо пруда с двумя старыми ивами на краю, свернуть резко влево, через поля.

Примерно к двум часам пополудни путешественники добрались до селения. Гоша и Береникс победоносно ступили первыми на главную улицу небольшого, но с виду вполне зажиточного хутора, насчитывающего дюжину больших темных бревенчатых домов с широкими террасами, пристройками, сеновалами. По всему хутору тянулся единый низенький лабиринт широкой каменной стены не более фута в высоту. Она отделяла усадьбы от главной улицы и была сложена сообща всеми жителями из серых с белыми и лазурными прожилками валунов, убранных с их полей.

– Тебе не нужна более теплая одежда? – спросил Ричард, нарушив долгое молчание. – Если да, то сам ищи дом с обитателем подходящим тебе по возрасту и по фигуре.

– У меня есть в сумке брюки и куртка, вечером не замерзну, если ты об этом. Сразу доставать было неохота, хотел путешествовать налегке, – пояснил Гоша. Он шел по стене, балансируя, словно канатоходец. Хотя стена широкая и низкая, Гошке нравилась эта роль.

Ричард остановился, прицельно глядя на одну сильную хозяйку, развешивающую во дворе выстиранное белье. Хотя он мог легко переступить с улицы во двор, но согласно этикету, прошел до ворот, и остановился, прислонясь плечом к их краю. Женщина со двора прекрасно могла его видеть.

– Добрый день. Не требуется ли вам помощь по хозяйству? Особенно такая, которая способна ускорить приготовление вкусного обеда.

– И требует тяжелого мужского труда, – весело закончила за него хозяйка. – Ты не ошибся, мои мужчины в лесу всю неделю. Так что, работу найду. До обеда или до вечера?

– До обеда.

– Во сколько мне это обойдется?

– Дорого, – искренне вздохнул Ричард. – Обед на троих, – он жестом указал на своих спутников. – И рубашка моего размера. Только, нормальная! Без пуговиц!

– А у нас с пуговицами и не шьют, – добродушно засмеялась хозяйка. – Где вы такие видели? Верно, в Городе, – она оценивающе посмотрела на Гошку, одетого как домашний приличный мальчик. – Заходите, – пригласила она.

Гошка потянул за кольцо скрипучую створку ворот, а потом осторожно закрыл их со стороны двора. Теперь на него вдруг напала робость, всё-таки, он впервые зашел наугад в чужой дом, прямо с улицы, несмотря на то, что их пригласила добрая с виду хозяйка.

– В две бочки на кухню наноси воды, наруби дров, сколько успеешь, пока я готовлю обед, – велела она работнику. – Если наполнишь солнечный бак на крыше, можете включить душ. Но, предупреждаю, бак почти пуст, так что водичка будет «весенняя», не многим теплее, чем в колодце.

– Спасибо, хозяйка.

Ричард хотел пройти, взять несколько пустых ведер. Женщина остановила его, приложив к руке, от плеча до кисти рукав одной из только что выстиранных мужских сорочек, чтобы сообразить нужный размер. Гоша, громыхая ведрами, помчался к колодцу, поскольку не желал оставаться в стороне от зарабатывания обеда. Он без устали вертел отполированную железную ручку, вытаскивая вёдра одно за другим. Ричард уносил их сперва в кухню, наполняя большие бочки с вделанными в бока краниками. Они использовались во многих домах, где нет внутренней скважины, персональной домашней колонки или общего водопровода, котла и парового отопления, а только колодец. Впрочем, даже в городах часто стояли такие бочки-резервуары, на всякий случай. Потому что в особо засушливые сезоны иногда вводилось ограничение на воду в общей сети, и запас даже для полива домашних растений оказывался не лишним.

Когда бочки наполнились, Береникс устал считать ведра и убежал гулять, знакомиться с настоящей деревенской жизнью, которой он сроду не видел. Ричард спросил у своего помощника, не устал ли он, и не желает ли отдохнуть? Гоша упрямо помотал головой и поднял ещё порцию воды из колодца, чтобы наполнить за несколько раз большое ведро, вмещавшее пять обычных. Второй работник должен был раз за разом поднимать ведро на специальной лебедке на крышу дома, где оно опрокидывалось в широкий желоб водостока. Ричард, прежде чем приступить к делу, по приставной лестнице взобрался на крышу.

Там чернел огромнейший плоский жестяной бак, занимавший один (южный) скат крыши. Самое дешевое и эффективное устройство для подогрева воды: солнечная бочка. За несколько часов черные бока так прогревались, что это позволяло постоянно пользоваться теплой водой, экономя при этом дрова. Учитывая немалый налог, введенный государем лесной страны для всех лесорубов, это немаловажное удобство. Открыв крышку бака, работники принялись наполнять его. Гулкий шум водопада от каждого опрокинутого ведра подтверждал, что бак почти пуст.

Самый малый бак «сотка» вмещал более тонны воды. Настоящее персональное озеро на крыше. Их объем измерялся сотнями обычных ведер, но в ведро входила дюжина литров. Ричард велел Гошке отойти от колодца и доставал воду сам. Мальчишке он позволил помогать тянуть за веревку, доставляя воду наверх. Судя по тому, как медленно наполнялась бочка, она не собиралась довольствоваться двадцатью большими ведрами, значит, этот бак большего размера, чем «сотка». Хозяйка предупредила, что наполнять его по самое горлышко не обязательно, пять ведер поднимут, и ладно. Но Ричард не останавливался. Наконец гулкий шторм на крыше прекратился. Гоша поднялся, заглянул в люк и сказал, что воды «почти по завязку». Он остался наверху, наблюдать, как вольется ещё одно ведро. После него место ещё оставалось, но Гоша скомандовал прекращать, бак почти полный, этого хватит надолго. Он закрыл плотно пригнанную железную крышку люка и поспешил вниз. Ричард прошел к сараю, наколоть дров.

– Ты устал, наверное, – посочувствовал Гоша.

– Пока не очень. Завтра, думаю, мышцы будут ныть с непривычки. Особенно, у тебя. Но жить без нормальной работы устал ещё больше. Ставь, – он кивнул, подавая команду Гошке ставить на чурбак для колки дров новое полено. Первую охапку щепок мальчик сразу же отнес на кухню, хозяйке.

Оставшись один, Ричард остановился. И мысленно не без доли ехидства спросил панголина, сладко ли ему спалось? Тот ответил, что до того, как хозяин куртки стал его так трясти, всё было отлично. Хмыкнув, Ричард снял куртку и повесил на дверь сарая. Снова прибежав на задний двор, Гоша ошеломленно свистнул. Майка с короткими рукавами не скрывала глубоких совсем свежих шрамов, особенно на левой руке.

– Ой, это, правда, зубы дракона?

– Откуда знаешь? Видел?

– Нет... я читал. Догадался.

– Читаешь всякую ерунду, – недовольно заметил Ричард, в перерыве между двумя ударами топором.

– Если это дало мне возможность правильно узнать ластиковую кожу и следы от клыков дракона, как это можно называть ерундой? – со сдержанным гневом ответил мальчик, ставя всё новые поленья. – Понимаю, ты ему постоянно завидуешь!

– Нет, вот уж кому не завидую, – тихо возразил Ричард и стало ясно: эти слова всерьез.

– Как тебя вообще могли так назвать? – подозрительно спросил Гоша. – Это ведь не по правилам.

– Почему? Разве он не исчез? Имя давно свободно.

– Даже если так, доказательств смерти никаких нет, – заспорил Гоша. – А если бы даже были, это имя не освободится ещё лет тысячу!

– Может быть. Но я же не выбирал. Согласен на любое другое. Придумай, не возражаю. Формально ты не можешь придраться: он никогда себя не называл этим именем, я не использую уменьшительное. По закону имею право. Не могу его сменить. Для подтверждения звания нужно, ведь, настоящее имя, куда деться?

Гоша шмыгнул носом, выражая глубокое раскаяние.

– Ты ведь, правда, не выбирал, – примирительно признал он. – Понимаю, многие вынуждены так выкручиваться, чтобы отделить себя от знаменитого тезки. Наверное, я обращаю внимание, потому что ты – тоже рыцарь. Даже похож на него. Может, всё-таки лучше звать тебя Диком? Пока никто не слышит! – попросил мальчишка.

– Кто недавно здесь упоминал правила? – ехидно поинтересовался Ричард. – Пока имя «занято» широко известной личностью, остальные обязаны избегать полного сходства имени. Пока герой жив, или если их занесло в то же признание, в котором тот прославился. Уже сказал, согласен на любое прозвище, лишь бы ты ко мне не цеплялся с претензиями.

– Не могу придумать, – пожаловался Гоша. – Я ведь знаю, как тебя на самом деле зовут. А нарицательное имя, которым любой путешественник, не задумываясь, заменит собственное, как раз... ты знаешь. Поэтому, не представляю, что делать.

– Я тоже, – пожал плечами Ричард. – Терзайся и дальше.

После довольно продолжительных раздумий Гоша завистливо вздохнул:

– Хорошо Берениксу! Он понятия не имеет о здешних законах. И никогда не слышал ни о каких наших героях, я спрашивал. Ничего не знает! А ещё умная, образованная собака.

– То, что он с полным спокойствием реагирует на мое имя – единственный плюс в его положении, – хмуро заметил Ричард, с яростью расколов последнее толстое полено на четыре части и больше не вытаскивая застрявший в чурбаке топор. – Довольно. Где моя плата? К обеду хочу выглядеть как приличный человек.

Вода в баке и правда ещё не успела нагреться, разгоряченные работой и не слишком закаленные люди рисковали бы простудиться. Поэтому Гошка к обеду только пообещал старательно вымыть руки, и помчался разыскивать Береникса. Ричард исчез в пристройке, где половину занимала роскошная душевая кабина, а половину парная с очагом для раскаленных камней. Там было два выхода, в дом и на улицу. Через некоторое время Ричард вышел во двор и повесил сушиться на веревку выстиранную красную тенниску с несколькими мелкими прожженными дырками. На плечи он пока набросил кожаную куртку, чтобы не мерзнуть. Гошка подал ему новую рубашку и пристально рассматривал густую сетку старых шрамов, заметных по всему торсу Ричарда, пока они не исчезли под одеждой.

– Ответь мне на один вопрос, – задумчиво проговорил Гоша. – «Нормальная» рубашка в твоем понимании – непременно белая? Или речь о том, чтобы она была с отложным воротником, не как деревенские сорочки?

– Хочешь поймать? – не оборачиваясь, Ричард придирчиво разглядывал себя в зеркале, выставленном на подоконнике. – Думаешь, непонятно, куда клонишь? Зря стараешься. Не ты один умеешь читать и даже помнишь некоторые цитаты. Главное, что хозяйка меня правильно поняла. А «нормальная», в моем нынешнем понимании, не та, что разрезана на две половины и снова сцеплена пуговицами. Береникс тебе подтвердит, в Мире-без-Чудес, почему-то шьют только такие.

– Зачем? – удивился мальчишка, забыв о своих подозрениях. – Это же глупо. Бывают с языками, которые завязываются, как у меня, или целые. Зачем разрезать, если снова застегивать?

– Спроси их. Думаю, затем, что там обитают люди, которые как никто умеют усложнять себе жизнь.

Заметив, как Ричард проводит пальцами по царапинам на щеке, Гоша снова предложил сгладить их.

– Не беспокоят, – отмахнулся Ричард, не отводя глаз от зеркала.

– Тогда что себя так рассматривать – засмеялся мальчишка. – Вполне ты прилично выглядишь, хоть сейчас под венец с принцессой. Шрамы только украшают мужчину.

– Угу. Снова мимо. Никогда не угадаешь, о чем думаю, могу спорить на гору золота с полной уверенностью, что выиграю. Это опять-таки может оценить только побывавший там.

– Ну, скажи.

– Ты, и никто из наших мужчин, никогда не представят, какое счастье, что снова не надо бриться каждое утро. И постоянно стричь волосы, если не хочешь оказаться с прической, как у девчонки!

– То есть, как это? Волосы, тем более, борода, не могут расти, если ты сам не хочешь.

– Ага, им расскажи! И про ногти тоже. Ладно, я зверски хочу есть. Тоже что-нибудь «нормальное».

– Прошу к столу, работнички! – окликнула из окна хозяйка, словно специально дожидалась этой секунды.

На обед хозяйка приготовила обыкновенный несладкий картофель с мясом и луком, залитый в сковороде взбитым яйцом и сыром, так что образовалась румяная и соленая корочка. К нему – обыкновеннейший домашний пирог с зимними яблоками, домашний козий сыр, копченый окорок, салат из первой зелени и съедобных лесных кореньев, обыкновенный горячий чай с добавлением сушеных ягод.

Береникс постеснялся признаться, что он полноправный да ещё и говорящий спутник Гоши и Ричарда, поэтому хозяин вынес ему еду и питье во двор, в глиняной миске. Берениксу достался вместо картошки мясной салат с рубленными вареными овощами и чистая вода, чему пес только обрадовался. А вот панголин в кармане куртки притворялся, будто его и нет. Возможно, он снова впал в спячку, а возможно не хотел обсуждать сейчас вопрос своего обеда, поскольку, даже если проголодался, не желал показываться на глаза никому кроме своего спутника.

После обеда хозяйка, довольная помощью, предложила своим гостям отдых на сеновале. Они согласились и, взобравшись под крышу дровяного сарая, где были сложены остатки зимнего запаса сена, растянулись в мягкой сухой траве, глядя сквозь открытую дверь на ясное голубое небо и верхушки дальних деревьев. Береникс устроился возле самой двери, почти на голых досках, зато в ярком квадрате солнца.

– Путешествовать, оказывается, не так уж трудно, если знать правила, – весело заметил Гоша, подпрыгивая и ныряя с разгону в мягкую горку сена. – Но мы ведь не останемся здесь на ночь, правда, Ди... Прости, не останемся? Она ведь найдет тебе ещё гору всякой работы, а я так мечтал посидеть ночью у костра, как настоящий вольный бродяга.

– Я тоже, – откликнулся Ричард, глядя в небо, заложив руки за голову. Веки его тяжелели и наконец закрылись. – Но хотя бы полчасика полежать здесь, тоже не против. Если засну, пожалуйста, разбуди, когда надоест ждать. Разумеется, пока будет ещё светло.

– Хорошо...

Услышав крошечную напряженную паузу в этом ответе, странник усмехнулся, не открывая глаз.

– Жаль, не могу запретить обзывать меня так даже мысленно.

– Неужели настолько явственно слышно? – недоверчиво спросил Гоша.

Рыцарь не ответил, только глубоко обреченно вздохнул.

глава 2 ПОГОНЯ ЗА ТЕНЬЮ

Трое путешественников снова шли по бесконечной дороге вдоль леса. Когда пыль над краем горизонта зазолотилась, проселочная тропинка через поля и луга сменилась широкой проезжей дорогой, прорубленной в лесу. На первой развилке Гоша остановился и спросил: «Куда?» Более подробного указателя направлений, чем чугунная стрела, приколоченная к столбику и указывающая на Город, здесь не имелось. А вариантов пути от развилки было три, разумеется, если они не собирались вернуться.

«Куда?» – мысленно повторил вопрос Ричард, советуясь с панголином.

«Я знаю лишь, где нужно оказаться мне, но пути к цели выбирать вам. Доверяю вашему опыту странника».

– Куда бы ты сам пошел, без меня? – спросил Ричард.

Береникс тут же предложил обратить внимание хоть на какое-то указание и идти к Городу. Но Гоша пожал плечами, сказав, что не знает, какой путь он бы выбрал. А как в таких случаях полагается действовать настоящему страннику? У них, говорят, есть чувство дороги. Как его в себе развить или услышать?

– Если не знаешь, куда свернуть, и ничего тебя никуда не зовет, иди прямо, – легко посоветовал рыцарь.

Гоша сосредоточенно прислушался, представив, что пойдет направо, куда указывают стрела и солнце. Или свернет влево... но эта дорожка вела к востоку, она сейчас самая темная. Поэтому мальчик жестом выразил равенство и не особенную привлекательность для себя новых возможностей и пошел вперед, словно никакого перекрестка и не было. Береникс с облегчением потрусил за хозяином, уверенный, что тот не мог выбрать неверный путь. Ричард шел следом, даже не заглядывая в повороты. По своей воле он бы тоже выбрал наиболее прямой путь. Ему совершенно всё равно, куда идти, поэтому хотелось, чтобы дорога не требовала от него выбора, а всё бежала и бежала вперед, ведя его куда-то по своему усмотрению.

Скоро широкая просека, ведущая к югу, свернула на юго-запад и стала подниматься. Линия горизонта приблизилась и поднялась довольно пологой, но внушительной горкой, сверху облитой золотой медовой глазурью. Показалось, что впереди на самом верху мелькнула темная полоска, словно кто-то только что перевалил гребень, а его длинная предвечерняя тень ещё не успела скрыться. Гошка из любопытства побежал скорее, надеясь нагнать и рассмотреть тень и ее владельца. Ускорив шаг, путешественники в самом деле скоро увидели впереди маленький силуэт другого путника. Стоило им заметить его, человек каждый раз скрывался за краем горизонта, пропадая в тот момент, когда можно было его рассмотреть. Значит, он шел вперед и почти с той же скоростью, что и они трое. Войдя в азарт, Гоша не упускал его из виду и торопил своих попутчиков, сетуя, что неуловимый незнакомец сейчас снова исчезнет.

– Куда денется, – лениво отмахнулся Ричард, – он, по-моему, остановился. Видимо, тебя ждет.

И правда, фигурка впереди замерла на самой вершине холма. Может быть, тот путешественник оглядывался и, заметив, что следом кто-то идет, пытался их рассмотреть. Но вдруг его силуэт стал каким-то нечетким и охваченным более плотным сиянием. А потом куда-то исчез.

– Что это? – испугался Гоша, отступая на шаг и беря Ричарда за рукав. – Это призрак? Или кто-то из лесного народа?

– Бежим! – резко скомандовал странник, хватая мальчишку за руку и увлекая с дороги под защиту деревьев. – Береникс, прячься!

В мгновение ока дорога опустела.

– Прошу покорнейше позволения узнать, что, собственно, происходит? – недовольно осведомился Береникс, когда все трое спрятались за деревьями, пригнувшись к земле. Они нашли укрытие между толстым дубовым стволом, кочкой и краем кустарника, сжались там, словно зайцы и напряженно всматривались в дорогу.

– Этот, исчез так же, как мы? Убежал в сторону? – спросил Гоша у Ричарда.

– Да, его поведение предупредило нас, что облако пыли на горизонте растет неспроста. Кто-то едет сюда. И этот кто-то может представлять опасность для путешественников. Возможно, нам ничего и не грозит, но лучше проверить.

– Я слышу топот и чувствую в лапах вибрацию почвы, – сообщил Береникс. – Словно приближается тяжелая техника.

– Ее здесь нет, надеюсь, – возразил Ричард.

– Это королевский отряд, – с печальной уверенностью вздохнул Гоша. – Вовремя мы скрылись. Сидите тихо, нас не должны заметить!

«Мальчик прав, это маршируют динозавры. Трудно не узнать их „легчайшую поступь“, – подал голос панголин. Волнения в его тоне не слышалось, но серьезности, несмотря на ироничную оценку, хватало. – Не показывайтесь ни в коем случае!»

Ждать появления отряда пришлось долго, но путешественники отнюдь не сетовали, что их предупредили заранее. Кто знает, может быть, того, кто шел впереди отряд заметил и теперь ищет. Нет, скорее всего, он успел скрыться. Обзор у него с высоты лучше, он должен был заметить облако, сулившее нежелательную встречу, гораздо раньше, чем привлек внимание самого отряда.

Топот слышался уже вполне отчетливо. Ричард мог различить стук копыт и звук, который способно производить стадо бегущих под горку слонов.

– Столько раз слышал, что здесь водятся динозавры, но до сих пор ни одного не встречал, – тоном ученого-первооткрывателя взволнованно сообщил Береникс.

– Тихо! Вот они...

На просеке появились четверо всадников в коричневых солдатских плащах, украшенных каким-то желтым гербом. Они легкой целеустремленной рысью, не глядя по сторонам, проскакали мимо скрывшихся в засаде путешественников. Ричард понимал желание всех, кому есть отчего бояться встреч с Братством Дороги или с лесным народом, поскорее миновать лес. Остальные путники могли опасаться только встречи с грабителями, но для хорошо вооруженного отряда числом более трех человек, в такой вариант опасений верилось с трудом.